Текст книги "Два возраста любви"

Алиса Лунина
Два возраста любви

© Лунина А., 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Выйдя из Академии художеств, Елизавета Ткачева спустилась к реке. На набережной было пустынно и ветрено. Лиза поежилась от холода и давящей, как сегодняшнее небо над Петербургом, печали. Ей вдруг вспомнилось, как они сидели тут, у сфинксов, вдвоем с Андреем. Это было «их место» – здесь Андрей обычно дожидался ее, здесь они целовались, разговаривали, отсюда начинали долгие прогулки по городу. Да, так было еще недавно, но теперь от тех дней остались лишь воспоминания – полгода назад Лиза с Андреем поссорились, и Андрей уехал к себе в Москву.

Серая Нева сливалась со свинцовым небом, на набережной застыли в вечности сфинксы. Пошел дождь; на душе у Лизы тоже заунывно моросило – тоска-а-а… А казалось бы, чего ей грустить? Все, чего она хотела: свободы, независимости, реализации в профессии – так или иначе сбылось. Она художница, она свободна, независима, успешна. Более того – полчаса назад узнала, что ее картины будут участвовать в престижной выставке (если бы ей об этом сообщили год назад, Лиза бы заорала от радости, ведь она мечтала о такой выставке всю жизнь!). Однако же теперь, когда ее желания осуществились, она почему-то не радуется, да и свобода в связке с независимостью почему-то не делают ее счастливой. Видимо, и впрямь миром управляет закон недостаточности – человеку всегда чего-то не хватает. Причем зачастую люди даже не знают, чего именно им не хватает, так – томятся смутными желаниями… Что до Лизы, то она по крайней мере точно знает, чего, вернее, кого ей не хватает в этот хмурый майский день. Правда, чтобы понять это, ей понадобилось расстаться с Андреем и прожить без него полгода. Дура ты, Елизавета Ткачева, – вздохнула Лиза, – и доходит до тебя, как до жирафа!

Погруженная в свои переживания, вдребезги свободная, независимая, но очень несчастная двадцатидевятилетняя барышня долго бродила под дождем, пока не заметила, что совсем промокла. Лиза уже собиралась пойти домой, на Петроградскую, но вдруг забеспокоилась: она забыла что-то важное, нечто, что нужно было узелком завязать на память. И вот – узелок распутан. Она вспомнила: ну конечно, сегодня у родителей жемчужная свадьба – тридцатилетие семейной жизни! Лиза развернулась и потопала на Васильевский остров – поздравлять родителей с этим – обалдеть каким! – событием.

– …Ну и как вы дожили до такой даты? – спросила Лиза, вручая маме букет ее любимых хризантем. – Тридцать лет совместной жизни?! Между прочим, даже за очень серьезное преступление дают меньший срок!

Мама заохала, замахала на Лизу руками: что за дурацкие шутки? Отец рассмеялся – он и сам любил пошутить. Лиза торжественно вручила родителям подарки: матушке – жемчужные бусы (а свадьба-то жемчужная!), страстному кофеману бате – кофеварку. Собственно, отмечать собирались в выходные, но мама уже сбивалась с ног: парила, жарила, обзванивала друзей, приглашая на субботнее торжество. Впрочем, с появлением дочери мама начала хлопотать уже в сторону Лизы: накормить, напоить, дать исключительно важные советы.

Потом ужинали, разговаривали, а когда стали пить чай, отец вдруг спросил Лизу, помнит ли она стариков Ковалевых из соседнего парадного. Лиза кивнула – помню. Отставного военного дядю Мишу Ковалева и его жену тетю Шуру она знала с детства, потому что дружила с их внучкой Светой; дядя Миша был неизменно приветлив, а тетя Шура чем-нибудь угощала Лизу – то яблоко сунет, то конфету. Последний раз Лиза видела их пару лет назад – обоим было уже далеко за семьдесят; дядя Миша ощутимо сдал, а вот тетя Шура держалась молодцом и выглядела заметно моложе мужа.

– А что случилось-то? – забеспокоилась Лиза.

Оказалось, вот что. Неделю назад тете Шуре стало плохо, на «Скорой» ее увезли в больницу. В тот же вечер в больнице тетя Шура умерла. Сердце. Стали звонить дяде Мише, чтобы сообщить о случившемся, но телефон не отвечал. Родственники поехали к нему домой и нашли его мертвым. Сердце. Умер дядя Миша примерно в то же время, что и его жена. Такая вот история.

– Хорошая семья – жили дружно, – смахнула слезу мама. – У них тоже недавно была годовщина свадьбы – бриллиантовая. Им ведь по восемнадцать было, когда они поженились, прожили вместе шестьдесят лет в любви и согласии. Троих детей вырастили, семерых внуков.

– Они жили долго и счастливо и умерли в один день, – вздохнула Лиза, – выходит, так бывает на самом деле…

– По-всякому бывает, дочка, – мягко сказала мама.

С чаем и разговорами засиделись на кухне допоздна. Родители вспоминали, как на их шумной студенческой свадьбе два дня гудело все общежитие, как приятель жениха открывал шампанское и залил им весь потолок, как жених потерял обручальное кольцо и ребята всем курсом искали это кольцо, но так и не нашли.

– Помнится, невеста рыдала, дескать, плохая примета! – рассмеялся батя. – Однако же назло всем приметам прожили вместе тридцать лет и, даст бог, доживем и до бриллиантовой свадьбы!

Он накрыл ладонью руку матери, и Лиза поразилась тому, сколько в этом жесте было нежности; ее родители и спустя тридцать лет были интересны друг другу.

– И в чем же секрет счастливой семейной жизни? – не выдержала Лиза. – Что нужно, чтобы прожить вместе столько лет?

– Нужна любовь, – улыбнулась мама. – Кстати, твоя прабабушка Елизавета, в честь которой тебя назвали, говорила, что любовь – это когда кто-то становится для тебя важнее, чем ты сам. А уж она-то знала, о чем говорит…

Лиза перевела взгляд на старинный, доставшийся родителям от бабушки шкаф, за стеклом которого стоял макет трехмачтового парусника с парусами алого цвета. Эту историю она знала с самого детства…

Ленинград, весна 1940 года

Лиза бежала по Кировскому мосту – спешила на Петроградскую сторону, в управление, где она работала картографом. Город заливал такой безнадежный дождь, какой может быть только в Ленинграде. Спасаясь от дождя (она в этот день, как нарочно, не взяла с собой зонт), Лиза накинула на голову плащ. Передвигаться таким образом было неудобно, и Лиза столкнулась с идущим ей навстречу молодым мужчиной. Можно сказать, что она влетела в него, как снаряд, так что мужчина даже слегка покачнулся. Смущенная Лиза пробормотала извинения. Незнакомец махнул рукой – пустое! – однако же продолжал стоять, как вкопанный. Лиза вежливо кивнула – всего доброго, и повернулась, чтобы уйти.

– Неужели вы сейчас просто так уйдете? – воскликнул незнакомец. В уголках его губ пряталась улыбка.

Лиза строго спросила: а в чем, собственно, дело?

И в ту же секунду улыбка, запрятанная в уголках его губ, засияла и расцвела:

– Ведь нас столкнула сама судьба! Разве нам теперь можно расстаться?

Лиза вспыхнула: ну уж это чересчур! – и махнула рукой: извините, спешу, у меня на глупости, молодой человек, просто нет времени!

Позже выяснилось, что и у Павла Ткачева на «глупости» тоже не было времени – в то утро он спешил на службу, однако же, увидев на мосту эту светлоглазую хрупкую девушку, понял, что более важных дел, чем она, у него в жизни нет. А потому, забыв обо всех прочих делах, Павел круто развернулся на мосту и вместо того, чтобы идти в центр города, как собирался до этой судьбоносной встречи, потопал в другую сторону – за этой вот хрупкой гражданкой.

Через год, весной сорок первого, Павел и Лиза решили пожениться. Дату свадьбы назначили на сентябрь (ко времени возвращения Лизы в Петербург из Казахстана, куда она, будучи картографом, отправилась в мае в составе геологической экспедиции), однако начавшаяся война смела все планы.

Узнав о начале войны, Лиза выпросила отпуск и немедля поехала в Ленинград. А в Ленинграде она узнала, что через три дня Павел, отказавшись от своей институтской брони, уходит на фронт добровольцем. Зная, что останавливать его бесполезно, она попросила только об одном – пожениться прямо сейчас. «Хочу ждать тебя с войны – женой». Через знакомую Лизы им удалось устроить регистрацию брака на следующий день. Это была странная свадьба: ни гостей, ни цветов, у невесты лицо в слезах. Конечно, не о такой свадьбе они мечтали, но что поделаешь…

Они вышли из загса. День был пасмурный, с дождем и ветром. Взявшись за руки, молодожены пошли через мост к Павлу домой. Дома Павел вручил жене подарок – модель трехмачтового парусника, который смастерил сам (в юности он увлекался моделированием). Павел знал, что Лиза любит Грина, поэтому паруса у парусника были алого цвета. Павел признался, что осенью, в день их свадьбы, он хотел устроить для Лизы прогулку на яхте с алыми парусами и уже договорился об этом со своим приятелем, который занимался парусным спортом и работал на водной станции. Но это были мечты мирного времени, а сейчас, во время войны, не до романтики. Так что пока в подарок только макет…

Через два дня Павел ушел на фронт. Он погиб в сорок втором, так и не узнав о том, что у него родился сын. Лиза больше никогда не вышла замуж – растила сына, внуков, правнуков; считала себя счастливым человеком и никогда ни на что не жаловалась.

* * *

– Вот такая у них была свадьба. А любовь – длиною в жизнь… – Мама бережно поставила старый парусник за стекло. – Бабушка всегда отмечала день их с дедом свадьбы, помнила эту дату…

В ту ночь, оставшись ночевать у родителей, Лиза долго не спала, перелистывала семейный альбом со старыми, пожелтевшими от времени фотографиями. Вот с довоенной фотокарточки смеются светловолосая девушка в берете и темноволосый юноша – Елизавета и Павел; а на этом снимке прабабушка Елизавета уже спустя долгую жизнь, полную испытаний, – седая, вступившая в пору «второго возраста любви». Лиза помнила, как прабабушка говорила, что у любви бывает два времени – два возраста. Первый, страстный, мелодраматический – со страстями и яркими эмоциями, и второй – возраст «взрослой» любви, когда страсти давно отпылали, когда любовь становится чистым, ровным чувством, когда двое корнями прорастают друг в друга; когда любимый человек становится твоей родиной, городом, домом – твоим всем.

Лиза вздохнула, подумав о своей собственной истории. Они с Андреем пережили первый возраст любви, но только теперь она поняла, что он – тот человек, с которым она хочет однажды пережить возраст зрелой любви.

…Они познакомились год назад, в Петербурге. Можно сказать, что Лиза наехала на Андрея «колесом судьбы» – колесом велосипеда. В тот день она ехала по Троицкому мосту. Увидев впереди парня, она посигналила, а он вдруг вместо того, чтобы посторониться, качнулся в ее сторону; всего каких-то десять сантиметров, но этого хватило, чтобы Лиза на своем велике в него влетела, и незнакомец со всей дури грохнулся об асфальт. Оказалось, что, переходя мост, он слушал музыку и из-

...

конец ознакомительного фрагмента