Текст книги "Шанс на выбор"

– Конечно, говорила, – снова вставила свое слово Ирина. – Забываешься. Стареешь, наверное.

Малышеву надоело слушать вызывающие комментарии Ирины, и он мощно гаркнул:

– Ирка! Угомонись, старуха! Гости реально могут подумать, что у нас в семье ненависть – главная составляющая.

– Ой, Анатолий Иваныч, – ответила Ирина, – а какое же такое чувство является главной составляющей вашей семьи?

Малышев подошел к жене, обнял и нежно поцеловал ей руку.

– Любовь, Ирина Васильевна. Но Вам не понять.

– Ох! – Ирина приподнялась из кресла, театрально схватилась за пышную грудь и плюхнулась обратно.

Малышев посмотрел на Катю и Вадима.

– Прошу, друзья, не обращайте внимания. На самом деле, у нас хорошая, дружная семья.

– Угу, – донеслось из кресла, – очень дружная.

Малышев взял большую емкость с маринованным мясом и обратился к Антону с Вадимом:

– Предлагаю сделать первую партию шашлыка и затопить баньку. Есть возражения?

– Возражений нет, – ответил за всех Антон.

Екатерина с нежностью взглянула на Вадима, он тут же ответил ей улыбкой.

Лиана перехватила эти взгляды и подумала: «Какие милые люди».

– А еще у нас с братом есть любимый салат, – словно не было другого разговора, продолжила Лиана. – Мимоза. Салат из нашего детства. Мамин.

– Вот это и правда вкуснотища, тут не поспоришь, – впервые согласилась Ирина.

– Извини, что продолжаю говорить, когда ты меня перебиваешь, Ира. Я могу продолжить? Спасибо, – на секунду потеряла привычную выдержку Лиана.

– Не за что, – не полезла «за словом в карман» Ирина. – Ты скажи лучше, когда твои церемонные приготовления закончатся. Не пора ли к основной процедуре переходить?

Ирина вынула из пачки тонкую сигаретку и щелкнула зажигалкой.

– Ира, я же просила не курить в доме. И почему ты взяла под вино этот стакан, есть же специальные бокалы.

– Не учи, младшая сестра старшую, – проворчала Ирина.

Лиана снова вздохнула, но на этот раз промолчала.

– Ладно, – оглянулась она по сторонам, – вроде все готово.

По лестнице спускалась Лена, держа в руке диск.

– Катрин, бросай все – давай сюда, я видео включаю.

– Нет, ну так не годится, – возмутилась Лиана. – Давайте все вместе, когда мужчины вернутся из бани!

В ответ донеслось недовольное ворчание, и следом хлопнула входная дверь, а через минуту послышалось под окном.

– Антош, нам с Катей не дали посмотреть видео, – жаловалась Лена мужу.

Во дворе Антон жарил на мангале шашлык, а Вадим перекладывал его на поднос.

– Что за бунт на корабле? – спросил Малышев, выходя из бревенчатой бани.

– Представляешь, дядь Толь, хотела посмотреть свадебное видео, так не дали. Все согласно сценарию. Нарушить невозможно, – продолжила жаловаться Лена. – Пока, видите ли, не придет время – видео мы смотреть не можем!

– Не можем, верно. Потому что сейчас – время для бани! Мужики, за мной!

Антон ласково обнял жену.

– Не переживай, милая, – произнес он профессионально-бархатным голосом. – Мы все успеем. Иди в дом.

– Леночка, дочка, ты почему без одежды вышла? – раздался из предбанника голос Николая Степаныча. – Смотри не простудись, мама не любит, когда ты болеешь.

– И то, правда, – поддержал его Малышев, шутливо шлепнув племянницу по упругим ягодицам. – Марш в дом, не мешайся под ногами, а то выпорю, чего отец не делал в детстве. А надо было бы!

– Лучше бы своего сынка порол почаще, – выкрикнула из приоткрытого окна Ирина.

– Не боись, родственница! У нас все под контролем.

Лена посмотрела на окно, за которым мелькала мамина полная кисть с сигаретой, и прильнула к мужу.

– Я тогда перышки чистить?

– Давай, милая.

Лена и Антон громко «почмокались», потом потерлись носами и снова красиво сложили губы в поцелуе, под откровенные ухмылки Малышева.

– Молодожены, хорош лизаться, у вас для этого впереди вся семейная жизнь, – крикнул он.

– А вы не завидуйте, старички. Вам этого не понять. Вы, похоже, давно ушли из большого секса, – пошутил Антон.

– Куда мы ушли, сынок? – не расслышал Николай Степанович.

– Не куда, а откуда, – пояснил Малышев. – Он нам прозрачно намекает, что мы, мол, с тобой Степаныч – старые импотенты. Забыл видно поговорку – старый конь борозды не портит.

– Сынок, пойдем, баня готова, – позвал зятя Степаныч, желая прекратить разговор, который его явно смущал.

Неловко ему было участвовать в подобных беседах, тем более что с Ириной у них на самом деле в постели нелады. Давно не смотрит в его сторону жена, стала спать в другой комнате, как только дочка вышла замуж и съехала к мужу.

На крыльцо вышла Лиана в накинутой на плечи шубке. На лице – приветливая улыбка, на скулах – неестественно яркий румянец.

– Все готово, – сообщила она Малышеву.

– У нас, тоже, дорогая, – ответил ей Анатолий. – Сейчас попаримся и сядем за стол, провожать старый год. У вас есть два часа на «почистить перышки», как выражается наша Ленка.

После слова «наша» взгляд Лианы стал другим. Она запахнула шубку и, прикусив нижнюю губу, повернулась, чтобы войти в дом, но остановилась. Помедлила пару минут, посмотрела на дверь, ведущую в гараж, потом перевела взгляд на огоньки ближайшей деревни. Из труб большинства домов шел дымок. Люди готовились к празднику.

«Надо отвлечься, надо о чем-то подумать, надо…», – думала Лиана, сжимая пальцами виски, боясь, что ее мозг взорвется.

Вернувшись в дом, Лиана аккуратно повесила на плечики шубу, и уже решила подняться в свою спальню, как увидела Катю, натирающую салфеткой большой разделочный стол из натурального камня.

– Что Вы делаете, перестаньте, – рассеянно произнесла Лиана.

Катя послушно сняла перчатки.

– Идите лучше отдохните, – посоветовала Лиана, – нам мужчины всего два часа дали. Вы в чем будете Новый год встречать?

– Я, честно говоря, особо не планировала наряжаться.

– И это тоже очень по-американски, – улыбнулась Лиана. – Пойдемте со мной.

Она направилась к лестнице, жестом пригласив Катерину следовать за ней.

– Вы правы, я больше привыкла к комфортной одежде. У меня и мама очень просто одевалась, – произнесла Катя.

– Ваша мама осталась в Америке? – поинтересовалась Лиана.

– Ее больше нет. И папы тоже.

Лиана остановилась и, развернувшись, сверху вниз взглянула на девушку.

– Кажется, теперь моя очередь извиняться…

– Ничего. Вы же не знали.

Лиана глубоко вздохнула, на полсекунды прикрыла глаза роскошными ресницами и произнесла:

– А давайте-ка не станем грустить?

Екатерина смотрела на хозяйку дома, неловко запрокинув голову. Шея девушки заныла, ночной перелет из Нью Йорка в Москву не прошел даром.

– Я предлагаю выбрать для Вас что-нибудь интересное из моих нарядов. У меня полно абсолютно новых платьев. Померила, но не носила.

Во время монолога про наряды выражение ее лица заметно изменилось. Было ясно – красота в жизни Лианы имеет значение.

– Размер у нас вроде один, как я вижу. Простите, я не подумала – Вы сочтете это удобным? – осеклась Лиана.

– Конечно, – улыбнулась Катя. – Это я не подумала о наряде. Всю прошлую ночь провела в полете. Мы с Вадимом планировали встретить Новый год дома, по-домашнему. Но в последний момент Лена все-таки уговорила поехать к вам.

– Лена уговорит, она такая, – произнесла Лиана.

Затем она красиво откинула прядь волос, словно отбросив неприятные мысли и добавила:

– И правильно сделали, что приехали! Есть у меня одно превосходное платье – сядет на Вас идеально. Абсолютно новое. Оно мне слегка тесновато в груди – на Вас будет идеально.

Слово «идеально» Лиана произносила часто и с удовольствием.

Они вошли в большую комнату с витражными окнами, видом на сад.

Слева от входа, за красивой раздвижной дверью скрывалась гардеробная, которая оказалась больше спальни.

– Признаюсь Вам, Катя, я хронический шопоголик. Знаете, я словно душевно обновляюсь, надевая новую вещь, – задумчиво произнесла Лиана.

Без стука в комнату вошел Малышев, раскрасневшийся после бани, с полотенцем на шее.

– Что это у вас, девушки, бутик на выезде?

– Я не позаботилась вовремя о наряде и Лиана любезно предложила мне выбрать для торжества одно из ее платьев, – решила пояснить Катя.

– Для поднятия настроения, – добавила Лиана, перебирая плечики.

– А что у вас с настроением? – поинтересовался Малышев, глядя на Катю.

– Все прекрасно у нас с настроением, – ответила за девушку Лиана, – но лишний раз принарядиться не повредит.

Малышев вальяжно прилег на кровать и спросил:

– А Вы знаете, Катенька, о заповеди умного мужчины? – и, не дождавшись ответа, продолжил. – Расскажу: у жены умного мужчины должно быть столько одежды в шкафу, чтобы туда не мог уместиться любовник!

Малышев расхохотался, мелко, прерывисто, словно икая. Катя выдавила из себя вежливую улыбку, а на лице Лианы появилось выражение брезгливости.

– А какой в этом случае должна быть заповедь умной женщины? – хмуро спросила она.

– А женщина должна быть мудрой и красивой. Больше от нее ничего не требуется, – ответил Малышев и, поднявшись с кровати, направился к двери, на ходу подмигнув Кате. – Не стану Вам мешать становится еще прелестнее.

Лиана, отойдя к окну, задумчиво посмотрела вдаль. Потом, словно очнувшись, повернулась к шкафу, достала платье персикового цвета, но сразу отбросила его на кровать.

– Нет, не то. Где же оно…, – Лиана придирчиво перебирала платья, как профессиональный стилист. – Вот! Это то, что нужно. Это точно для Вас. И обратите внимание на ткань, это что-то…, – повела карими глазами Лиана, протягивая девушке платье нежно голубого цвета.

– Спасибо. Позвольте, я его в своей комнате примерю?

– Конечно. А какой у Вас размер обуви? – не отпускала девушку Лиана.

– Седьмой.

– Американский седьмой – русский – тридцать седьмой, верно? А у меня тридцать семь с половиной. И эти туфли тоже, словно Вас ждали. Я не смогла отказаться ни от этого платья, ни от туфель, хотя, как видите, и то и другое мне слегка не по размеру.

Лиана достала из коробки узкие лодочки на высоченной шпильке.

– Ой, я, наверное, на таких каблуках не смогу стоять, – засомневалась Катя.

– А много стоять не придется, всегда можно будет присесть. Мы же дома. Но выйти к столу красиво просто необходимо.

Красота в жизни Лианы имела значение.

– Еще раз, спасибо. Пожалуй, я пойду. Очень хочется хоть немного отдохнуть, иначе новогоднюю ночь мне не осилить.

– Конечно, конечно. Давайте я повешу платье на плечики, чтобы удобнее было нести. Вам все нравится в гостевой комнате, все хорошо?

– Да. Все, прекрасно. – Катя едва не сказала «идеально». – Мне вообще у Вас очень нравится. Очень красивый, уютный дом.

– Спасибо, я вложила в него душу.

Выйдя из комнаты, Катя заметила, как от двери отпрянула Ирина.

Спускаясь по лестнице, через неприкрытую дверь, она услышала диалог сестер.

– Мне нужна помощь. Не забывай, что я воспитала вас.

– Как же ты мне надоела, Ира! Не воспитывала бы, бросила, кто тебе мешал? Но не захотела – тебе квадратные метры были нужны.

– Где ты была сейчас, если бы я бросила вас! А я не бросила, подняла обоих, за это мне благодарность черная?

– Черная? – возмутилась Лиана. – Что тебе еще нужно? Шикарный подарок на свадьбу дочери сделали, мужа твоего Толя на работу пристроил, живешь за наш счет…

– Да ты должна мне до конца жизни!

– О, Боже! – воскликнула Лиана.

– Вот-вот, сестрица, подумай о Боге и о том, что он велел делиться, особенно с теми, кому ты должна.

– Может, дашь мне собраться спокойно? И тебе не мешало бы себя привести в порядок, посмотри какие мешки под глазами!

– За собой следи, чтобы муж на сторону реже смотрел, – выкрикнула Ира.

Выходя из спальни сестры, она громко хлопнула дверью и, пройдя через холл второго этажа, осторожно постучала в дверь соседней комнаты.

– Лена, доченька, ты здесь?

Послушав тишину за дверью, Ирина, тяжело дыша, поднялась на третий этаж.

– Линка, зараза какая! Ведь знает, что у меня одышка и поселила на третьем. Змея, – ворчала Ира.

Прошло два часа.

Спускаясь по широкой мраморной лестнице, Лиана была похожа на сошедшую с подиума «Миссис мира». Бархатное платье королевского синего цвета безупречно сидело на точеной фигуре, подчеркивая высокую грудь и отсутствие лишнего на талии и бедрах. За тщательно наложенным макияжем было сложно заметить следы невероятного волнения.

Антон и Вадим сидели в гостиной на диване перед огромной плазмой и смотрели неизменную из года в год «Иронию судьбы».

– Ребята, а где Степаныч? – спросила Лиана.

– В гараже, со своей старушкой нянчится, – ответил Антон.

– С Ирой? – задала новый вопрос Лиана, чем вызывала гомерический хохот Антона.

– Простите, я не то хотела сказать. – Лиана и не пыталась шутить.

– Что на уме, то и на языке, – продолжал хохотать Антон. – Лиана, конечно, мы поняли, что Вы имели в виду машину. Степаныч оба ваших авто уже вымыл, и масло заменил, и свечи, и все фильтры. Теперь за свою принялся. Мы даже не стали в очередь записываться, поняли, что тогда он в Новый год прямо из гаража уйдет. В лучшем случае.

– Как вы попарились?

– Спасибо – супер, – ответил Вадим, – я такой бани сто лет не видел.

– Замечательно, – произнесла Лиана, глядя на дверь, за которой скрывалась вторая – в гараж. – А где ваши жены?

– Наносят последние штрихи. Готовятся к году Змеи.

– Ох, Антон, все ты шутишь, – погрозила ему пальцем Лиана.

– И у Вас Лиана, как выяснилось, с юмором тоже в порядке, – улыбнулся он в ответ.

Вадим щелкнул пультом и на экране появились первые кадры свадебного видео.

– Стоп, стоп. Давай всех дождемся, иначе Ленка проглотит меня, как та змея – кролика, – воскликнул Антон.

Лиана медленно прошла к столу, расправила несуществующие складки на безупречной скатерти и взглянула на часы.

– А где Ваш муж? – спросил Антон. – Решил вздремнуть после баньки?

– Мой муж…, – задумчиво повторила Лиана, – он внезапно обнаружил, что любимый виски остался в городской квартире, и уехал.

– В Москву поехал? – удивился Антон.

– Что? – Лиана продолжала думать о своем, не расслышав вопроса.

– Я спросил – он в Москву отправился?

– А, нет, конечно. До ближайшего супермаркета. Это – минут тридцать. Скоро вернется.

Лиана нервно погладила себя по животу и взглянула в окно, за которым уверенно набирала обороты метель.

Прошло еще два часа.

Лиана ходила из угла в угол, нервно прижимая ладони, то к животу, то к горлу.

– Теть Лин, не волнуйся. Он, наверное, застрял где-нибудь на дороге. Мужчины уже заводят машины, сейчас съездят, вытянут его, – успокаивала ее Лена.

– Телефон отключен. Уже час телефон молчит, – едва слышно произнесла Лиана.

– Не переживай, села батарея, обычное же дело.

Спокойна была только Ирина. Она пила вино, смачно закусывая его бутербродом с сыром, не решаясь прикоснуться к блюдам на роскошно убранном столе.

– Вернется, никуда не денется, – произнесла она с набитым едой ртом.

– Как ты можешь! – вскинулась Лиана, то ли на слова сестры, толи на то, что она не прекращает жевать.

Ирина Васильевна вздрогнула, расплескав вино на рукав платья.

– Ох, ох, ох, – покривлялась Ирина, и демонстративно налила из бутылки новую порцию вина.

– Лиана, ничего еще не случилось. – Лена продолжила успокаивать тетю, незаметно покрутив пальцем у виска, глядя на мать.

– Я чувствую. Беда пришла. – Произнесла Лиана четко, без доли сомнения.

Ира хмыкнула. «Конечно. Как же ты без него. Пропадешь. Не дай Бог гардеробную распродать придется», – подумала она.

Лиана снова и снова набирала номер мужа и снова слышала одну и ту же фразу телефонного робота.

– Может быть, тебе тоже немного выпить? – Осторожно предложила Лена.

Лиана посмотрела на племянницу так, что та отошла, присев на диван рядом с матерью.

– Не лезь ты к ней, Ленка. Давай выпьем, – громко произнесла Ирина Васильевна.

Лиана накинула шубу, наспех обернула шею шарфом и вышла из дома.

– Понеслась, – прокомментировала Ирина.

Раздались шаги, и в гостиную вошла Катя, неловко покачиваясь на каблуках и зябко поеживаясь. Волосы гладко зачесаны назад, глаза сонно сощурены.

Катя посмотрела в окно, за которым в мелькающем свете фонаря, ходила Лиана, ожидая возвращения мужчин.

– Что случилось? – спросила Катя.

– Пока ничего, но Лиана уже паникует, – ответила Лена. – Дядя Толя поехал в маркет за виски. Наверное, застрял где-то по дороге. Антоша с твоим Вадимом и папой поехали его встречать. А Лиана уже в глубокой панике, – объяснила подруге Лена.

Катя снова посмотрела на фигуру Лианы за окном.

– Может выйти к ней? – предложила она.

– Иди, если хочешь, – произнесла Ирина Васильевна. – Только ей это не надо. Она играет роль взволнованной жены, переживающей за муженька, который сейчас, сто пудов, флиртует в маркете с какой-нибудь юной продавщицей. А может уже и не флиртует. Не удивлюсь.

Катя сделала вид, что не поняла, на что намекает Ирина, дабы не продолжать разговор.

– Мам, – с укором произнесла Лена.

– Что, мам? Налей еще вина, и принеси закуски. Да смотри со стола не бери, из холодильника порежь. А то развоняется потом идеальная хозяйка, что ей стол испортили.

Подходил к концу первый фильм «Иронии судьбы», когда за окном послышался звук въезжающей во двор машины.

Катя и Лена повернулись к двери. Ирина не пошевелилась.

С облаком крепкого морозца в дом вошли Антон, Вадим и Николай Степанович. Без Малышева. За ними плелась совершенно замершая Лиана.

Все это время она стояла во дворе, глядя на дорогу. Девушки периодически уговаривали ее зайти в дом – «ну, какая разница, где ждать», но женщина была неумолима.

Лиана обреченно опустилась на пуфик рядом с дверью.

Мужчины мялись рядом, не решаясь пройти в гостиную. Они сделали все, что было в их силах: доехали до супермаркета и обратно, внимательно осматривая дорогу по обе полосы, и периодически выходя на сложных участках, предполагая, что машину Малышева могло занести в кювет. Тщетно.

Часы пробили одиннадцать раз.

На последнем ударе Лиана вышла из оцепенения, достала мобильный и, нажав на кнопку быстрого набора, затаила дыхание.

– Не берет…. Егор, возьми же трубку!

Прижав трубку плечом и продолжая слушать длинные гудки, она подошла к столу и, налив в бокал воды из хрустального графина, сделала несколько глотков пересохшими губами.

С этого момента она набирала номер телефона брата каждые пять минут.

– Может быть, попробовать связаться по скайпу? – Предложила Катя.

***

Николай Степанович неловко топтался за спиной Лианы, а она продолжала смотреть на монитор ноутбука, который расположился на праздничном столе, бесцеремонно раздвинув серебряные приборы.

Николай Степанович, коснувшись плеча Лианы, произнес:

– Лианушка, ты слышала, Егор сказал – не надо волноваться. Сейчас он обзвонит всех, кого нужно. Больницы, может, еще какие другие службы. А может его гаишники взяли? Мы, честно говоря, немножко это – выпили по стопочке. Так что, ты не волнуйся, сейчас Егорушка приедет и все решит.

Но успокаивать Лиану было бесполезно. По ее щекам ручьем текли слезы. Она их не вытирала. Слезы капали на руки и на шубу, которую она так и не сняла. Прибежала Манон запрыгнула на колени и принялась, поскуливая, лизать руки хозяйки.

Ирина продолжала что-то жевать. Лена сидела рядом с матерью, искоса поглядывая на Лиану.

Катя нашла аптечку в кухонном шкафчике и, предварительно посоветовавшись с мужем, выдавила из блистера три таблетки успокоительного.

Вадим с Антоном тихонько разговаривали, отойдя к окну.

– Ты что думаешь? – спросил друга Антон.

– Два варианта. Либо на самом деле приняли гаишники, либо он и не собирался ехать в супермаркет, а где-то в другом месте.

– Вообще, если честно, – Антон приглушил голос до движения губами, – он тот еще ходок, по словам тещи.

Кате удалось уговорить Лиану принять лекарство. Она послушно проглотила львиную дозу успокоительного и продолжила, молча, смотреть в одну точку.

В животах гостей начинало откровенно урчать, но никто кроме Ирины не решался прикоснуться к еде.

Заскрипел снег под шипами въезжающей во двор машины. Лиана вскочила и как лань бросилась к двери, но отступила назад, пропуская брата.

Егор отряхнул, мгновенно прилипший к куртке снег, и взглянул на сестру.

– Значит так. Ты сейчас успокоишься, выпьешь что-нибудь…

– Говори! – перебила его Лиана.

– Нечего пока говорить!

Егор знал – если на сестру повысить голос, она может сразу прийти в себя.

Но не сейчас.

Лиана кинулась ему на шею.

– Егорушка милый, что теперь будет?

– Да ничего не будет, говорю тебе.

Поверх головы сестры он профессионально оглядывал гостей.

– Я по дороге обзвонил службы. Гаишники не задерживали, в больницах и, прости, моргах его нет. Это уже хорошо, согласись.

– Да, да, Егор, я понимаю. А где же он тогда? – слабым голосом спросила Лиана.

Егор пожал плечами и взглянул на часы. Час тридцать.

«Если где-то решил загулять – то самое время вернуться. Это уже перебор», – подумал он.

– Думаю надо ждать, Лина. Ничего не остается.

Вдруг сестра обмякла в его руках и начала сползать вниз. Мужчины кинулись на помощь.

– Что с ней? – обеспокоенно спросил Егор, вглядываясь в лицо Лианы.

– Мы дали ей успокоительное, – раздался голос Кати.

Поняв, что Лиана не в обмороке, а просто уснула, мужчины отнесли ее в гостевую комнату на первом этаже. Чтобы не будить, не стали снимать шубу, сбросили лишь туфли, прикрыли ноги пледом и на цыпочках вышли.

Вернувшись в гостиную, мужчины расселись за столом. Катя и Лена присели рядом с мужьями. Лишь Ира, по-прежнему, вальяжно раскинувшись на диване, прикрыв глаза, кажется, дремала.

Неожиданно включилось приостановленное видео, пошли первые кадры, и громко зазвучал свадебный марш Мендельсона. Все посмотрели на Николая Степановича, который теребя от волнения пульт, случайно нажал на кнопку.

Егор взглянул на экран и увидел себя, равнодушно стоящего рядом с колонной, мимо которой важно проплывала в платье необъятных размеров племянница Лена, под руку с отцом, едва справлявшимся со своей ролью.

Тридцатью днями ранее

Егор оставил блестящую после мойки машину во дворе дома, напротив модного ресторана, куда он был приглашен на свадебное торжество. Припарковаться ближе к входу не представлялось возможным – гостей слишком много – престижное заведение арендовал известный телеведущий Антон Коган, дабы красиво, а главное достойно отпраздновать важное событие в своей жизни.

Антон и его невеста Леночка Семенищева недолго сомневались, стоит ли сокращать количество гостей и хоть немного сэкономить на предстоящем свадебном торжестве, или махнуть на все рукой и потратить на шикарную свадьбу почти все сбережения будущего мужа, ибо приданого со стороны невесты, не предполагалось.

«Зато, какая она красавица, какая невероятно милая, ну согласись», – говорил Антон маме, закрывая глаза не только на бюджет свадьбы, но и на то, что Леночка совсем не умеет готовить, необразованна, и из достопримечательностей Москвы хорошо знает две – ГУМ и ЦУМ.

«Мама, мы любим друг друга, и Лена – очень добрая, верная девушка», – парировал он замечания мамы о том, что неплохо, кроме внешности иметь, хотя бы немного мозгов или, на крайний случай, женской мудрости.

Антонина Яковлевна, коренная петербурженка, гордящаяся своим дворянским происхождением, переехала в Москву по настоятельной просьбе сына. Он купил ей квартиру, чтобы не мотаться каждую неделю в Питер. Правда, вечерних затяжных телефонных разговоров ему избегать все равно не удавалось. «Мама одинока, маме нужно внимание. Я у нее остался один». – Говорил он недовольной Лене.

«Редкая мама одобрит выбор сына, – решил Антон и поставил ее перед фактом – свадьба первого декабря. Ресторан – Турандот.

Хоть в этом угодил. Еврейская мама обожала кухню этого недешевого заведения, куда заботливый сын по традиции раз в месяц приводил ее откушать морепродуктов. Особенно Антонине Яковлевне нравилась черная треска в соусе Ша Ча. И всякий раз она рассказывала подружкам, как перед ней и ее сыночком раскланивалась обслуга, да каких публичных людей она встретила, и как там все очень достойно и кухня и напитки. «Да, недешево, но мой сын может себе позволить, его вся страна знает».

Знаменитым Антон стал после выхода в эфир авторской программы «Галопом по Европам». Идея проехать по европейским странам на машине, показать их нравы и сравнить с нашими, пришлась по вкусу известному режиссеру. Он согласился продюсировать телевизионную программу, но лишь в случае, если вторым ведущим будет его сын, который, как оказалось, полностью соответствовал поговорке о талантах и природе, которая на детях часто отдыхает.

Антон промучился с этим недорослем несколько месяцев, серия программ была отснята и запущена в эфир. Искрометный юмор Антона кое-как прикрывал недостатки ума режиссерского сынка, но продолжать так дальше, уже знаменитый на всю страну Антон Коган был не согласен. За этой программой последовала другая, с ней поступили новые, выгодные предложения, и вот он уже нарасхват и на телевидении и, особенно, в качестве ведущего на «жирных» корпоративах.

Сейчас Антона и Лену ждало собственное торжественное мероприятие, которое они изо всех сил хотели сделать достойным статуса Антона и красоты Елены.

Вечером первого декабря у модного московского ресторана одна за другой парковались дорогие машины. Антону нравилось считать себя человеком демократичным и в списке гостей, кроме именитых фамилий, несколько строк заняли фамилии товарищей по актерскому цеху. Среди них значились имена довольно известных актеров московских и питерских театров. Но они не занимались чесом по стране, не снимались в рекламе и сериалах, и потому не ездили на дорогих иномарках, а в перерывах между спектаклями не потягивали старый чивас на Лазурном берегу.

Антон Коган считал себя человеком не только демократичным, но и продуманным, и связи с людьми талантливыми всегда поддерживал.

«Ведь Тошечка не просто так стал знаменитым, он профессиональный актер, закончивший ГИТИС. Я уже не говорю о его многочисленных талантах и достоинствах», – хвасталась маменька подружкам после выхода очередного успешного проекта Антона.

На свадьбе Антонина Яковлевна держалась чопорно, никак не желая родниться с новоиспеченными родственниками со стороны невесты. Мать Лены она окрестила колхозницей, а отца – старым пентюхом. Антонина Яковлевна наблюдала, как сваха не устает прикладываться к бокалам, а ее муж заискивающе смотрит по сторонам, и постоянно переминается с ноги на ногу.

«Послал Бог родственничков! Жаль, что Леонид Абрамович не дожил. Он бы не позволил ему жениться на этой вульгарщине. А что могу сделать я? Я полностью зависима от сына», – делилась она перед свадьбой со старой питерской приятельницей.

Невеста Антона, Леночка Семенищева, приводилась Егору Фомину племянницей и, вручая ему приглашение, взяла клятвенное обещание присутствовать на свадьбе, так как более красивого и мужественного дядьки свет не видывал, и она хочет им вволю похвастать. На самом деле, Лена обещала подруге Олесе устроить ее примирение с Егором.

Олеся ушла от Егора, громко хлопнув дверью, и вот уже третий месяц страдала, безжалостно упрекая себя в том, что перегнула палку, что надо было с ним по-хорошему, ведь все шло к свадьбе и вот на тебе.

«Говорила же мама, – жаловалась она Лене, – не надо затевать серьезных разговоров в пмс. Да и в чем я его, собственно, упрекала? Разве в том, что ночами не всегда дома, да что денег не хватает. Ведь я знала, на что шла. Понимала, что не олигарх. Зато майор по особо важным делам и все уважают. Все же у нас было, как бы, хорошо. Говорила мама, надо было вернуться сразу же, ну максимум через неделю. Теперь Егор и слышать ничего не хочет. Трубку не берет».

А Егор в жуткой запарке на работе, почти не заметил изменений в личной жизни. Он старательно напрягал память, когда Олеся билась в истерике, при этом скрупулезно, по пунктам четко озвучивая свои претензии, и безуспешно пытался вспомнить – из-за чего разгорелся сыр-бор. Претензии накладывались одна на другую, и явно надуманная история обрастала новыми подробностями и отягощающими обстоятельствами, разумеется, не в пользу Егора.

Он очень не любил личных разборок, ему на службе с избытком хватало адреналина, но он продолжал наблюдать за сценами Олеси, не то, чтобы спокойно, скорее равнодушно. Он был безучастен ко всему, что видит и слышит и спустя месяц, когда она позвонила, уже без претензий, но с истеричными всхлипами. Егор не сразу сообразил, кто это и что ей нужно. Поняв, растерялся, и честно сказал, что не любит, что просит прощения за всё и попрощался. Истерика прекратилась, словно оборвалась телефонная связь.

Егор едва успел сдать пальто в гардероб, как почувствовал знакомый запах «Magie L’amour». Он благополучно забыл все, что у него было с Олесей, но до сих пор помнил эти приторные духи.

Егор медленно повернулся, еще надеясь, что это не она, но логика подсказывала, что совпадений не бывает: там, где духи «Magie L’amour» и племянница Лена, там высока вероятность присутствия ее лучшей подруги.

Пару секунд он рассматривал вариант свернуть направо, и боком, не оборачиваясь, пройти в зал, но решив, что это будет выглядеть глупо, медленно развернулся.

Перед ним стояла Олеся и смотрела глазами цвета тины, с широкими стрелками на веках. Стояла и умоляла, и взглядом и, кажется всем телом в платье из прозрачной ткани с глубочайшим декольте.

В этот момент из служебного помещения рядом с гардеробом вышла Леночка под руку с отцом. Невеста дрожащими руками обмахивалась веером и чуть не плача жаловалась, что живая музыка «стоит в пробке».

Николай Степаныч кинулся к Егору, стал неистово жать руку и спрашивать, как идти по этой красной дорожке и как себя вообще вести. Егор успокоил родственника, пообещав, что все продлится не больше пяти минут.

Звукооператор тем временем вышел из положения с отсутствием оркестра, коснулся сенсорной панели и заиграл Марш Мендельсона. Лена, махнув рукой, показала, что Егору с Олесей лучше пройти в зал, выждала минуту и, взяв отца под руку, направилась к импровизированному алтарю.

Выездная регистрация проводилась в Москве только в определенных местах, но такому известному и всеми любимому Антону Когану, конечно, сделали исключение. И вот дама с начесом «а-ля СССР», – и здесь Леночку подвели, она же просила современную регистраторшу! – закончив слегка измененный текст, который она читала уже сорок лет к ряду, предложила Антону и Елене дать согласие на законный брак.

Антон ответил «Да», а Леночка по ее собственному сценарию промолчала. Публика настороженно затихла. Антон, при обсуждении свадьбы, предложенной сценарной задумки невесты не понял, но заранее согласился на все, что предлагала любимая. План предстоящей свадьбы она зачитывала ему в постели, а Антон, которого к концу года уже тошнило от сценариев, просматривал в планшете рейтинги и слушал ее в пол-уха.