Текст книги "Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события"

Служба

Первая и главная обязанность русского дворянина – служба своему государю. С петровского времени обращалось особое внимание на то, чтобы молодые люди были обучены закону Божьему, русской грамоте, арифметике, началам географии и истории, хотя бы одному иностранному языку, «политесу» – умению вести себя в обществе, танцевать. В то время такие знания и навыки молодые дворяне получали дома, для чего родители приглашали учителей. Молодой граф Шереметев получил такое же домашнее воспитание. Как уже говорилось, обычно молодой дворянин начинал службу в возрасте пятнадцати лет. Но многие записывали своих сыновей «в службу» сразу после рождения, и эта практика бытовала вплоть до времени царствования Павла I. Ребенок рос и одновременно продвигался в чинах, и к моменту начала реальной службы молодой дворянин находился, таким образом, уже в офицерских чинах.

Еще в ноябре 1726 года Екатерина I пожаловала графу Петру Шереметеву, записанному в гвардию при рождении, чин подпоручика гвардии. В феврале 1727 года, в дни коронационных торжеств в Москве, Император Петр II, товарищ детских игр графа, удостоил его чином поручика лейб-гвардии Преображенского полка, в декабре 1729 года произвел Петра Шереметева в капитан-поручики. Императрица Анна Иоанновна в январе 1738 года пожаловала его в капитаны Преображенского полка. В то время Россия не вела военных действий, гвардейские полки находились на своих «квартирах». У нас нет никаких сведений о том, имел ли граф Шереметев какие-либо реальные служебные обязанности в полку, кроме, возможно, церемониальных.

В 1732 году императрица вернула столицу в Петербург, сюда перевели гвардию и двор. Переехал в Петербург и граф Петр Шереметев. Следующие 34 года его жизни и службы прошли в Петербурге.

Граф П.Б. Шереметев не обладал талантами своего отца и не стал полководцем или крупным государственным деятелем. Однако заслуги фельдмаршала Шереметева и знатность рода предопределяли близость молодого человека ко двору и продвижение на поприще придворной службы.

Придворная служба требовала от человека некоторых особых навыков и манеры поведения. При дворе служили люди самых знатных фамилий, обладавшие немалым состоянием. Им приходилось тратить большие средства, чтобы иметь «авантажный вид».

Историк быта русских дворян XVIII – начала XIX веков Е.П. Карнович утверждал, что если во времена царей московских вся роскошь богатых бояр обращалась главным образом на конские уборы, то в XVIII веке русские вельможи стали строить себе роскошные дворцы и щеголять роскошью в одеждах – особенно придворные кавалеры и дамы. Князь М.М. Щербатов в своем сочинении «О повреждении нравов в России» писал о костюмах первого десятилетия екатерининской эпохи: «…И в простые дни златотканые с шитьем одеяния носили и почти уже стыдились по одному борту иметь шитье…»

Придворные чины получали и временщики, такие как курляндец Бирон, становившиеся надолго или на короткое время фаворитами сменявших друг друга на троне императриц. Придворные были в курсе придворных «течений», часто принадлежали к противоборствующим «партиям» и должны были обладать особым чутьем, чтобы не сделать опрометчивого шага и не оказаться в опале. Но придворные имели больше возможностей получить новые «деревни», денежную «дачу», новый орден, составить протекцию родственникам или «нужным людям».

Придворная карьера графа Петра Шереметева продвигалась успешно. В марте 1739 года он назначается камергером ко двору брауншвейгской принцессы Анны Леопольдовны; когда Анна Леопольдовна стала правительницей при своем малолетнем сыне Иване Антоновиче, она назначила графа Шереметева действительным камергером двора. Императрица Елизавета Петровна указом от 25 января 1742 года оставила его в том же звании. В феврале этого года в Петербург прибыл родной племянник Елизаветы Петровны принц Шлезвиг-Голштинский Карл-Петр-Ульрих, будущий император Петр III. В апреле 1742 года, в день коронации своей тетки, он пожаловал некоторых придворных голштинским орденом Св. Анны, в числе награжденных был и действительный камергер граф Шереметев. В июле 1744 года, при праздновании годовщины мира со Швецией, граф Петр Борисович стал кавалером ордена Св. Александра Невского.

В сентябре 1754 года производится в генерал-лейтенанты с сохранением ему придворного звания. В 1758 году графу Шереметеву разрешено принять и носить орден Белого Орла (польский), которым его наградил польский король. В августе 1760 года он стал полным генералом и генерал-адъютантом Ее Величества. Император Петр III в день своего восшествия на престол 25 декабря 1761 года наградил его орденом Св. апостола Андрея Первозванного и на следующий день назначил обер-камергером двора.

О том положении, которое граф Петр Борисович Шереметев занимал в царствование Екатерины II, свидетельствует хранившийся в домовом архиве документ, датированный первыми днями ее правления. Это патент на чин полного генерала и обер-камергера, в котором подтверждались пожалованные ему еще в прошлое царствование милости: «Известно и ведомо будет каждому, что граф Петр Шереметев, который генерал-порутчиком и действительным каммергером служил, за оказанную его к службе ревность и прилежность 1760 года августа 30 генералом полным, а с 1761 года декабря 26 числа обер-каммергером пожалован. Того ради мы сим жалуем и утверждаем, повелевая всем нашим подданным, онаго графа Петра Шереметева нашим полным генералом и обер-каммергером надлежащим образом признавать и почитать. Напротив чего и мы надеемся, что он в тех ему пожалованных чинах так верно и прилежно поступать будет, как то верному и доброму рабу надлежит. Во свидетельство чего мы сие собственною нашею рукою подписали и Государственной нашею печатью укрепить повелели. Дан в Санктпетербурге августа двадцать восьмого дня 1762 года. Екатерина».

Довольно странно видеть графа П.Б. Шереметева, человека сугубо штатского и не участвовавшего ни в одной военной кампании, «полным генералом». Но во времена императрицы Елизаветы Петровны награждения в знак особой милости воинскими чинами случались нередко. Воинская служба и чины, на ней полученные, считались более почетными, чем чин службы статской или придворной.

Екатерина II при восшествии на престол 28 июня 1762 года произвела ряд важных назначений, и граф П.Б. Шереметев, в числе еще нескольких вельмож, назначается сенатором. Также ему велено сопровождать императрицу в Москву и присутствовать на ее коронации. В должности сенатора он «сочинил» важный «регламент». Императрица желала, чтобы все высшие придворные чины знали свои обязанности, для чего повелела обер-камергеру графу П.Б. Шереметеву составить особый документ, в котором следовало подробно расписать «должность и преимущества обер-камергера» и «должность придворных кавалеров». 15 августа 1762 года «регламент», представленный П.Б. Шереметевым, утвердила Екатерина.

Сенат, учрежденный Петром I, был высшим судебным органом империи, в его департаментах разрабатывались законы, сенаторы надзирали за правильностью их исполнения, ревизовали губернии. При разделении Сената на департаменты в 1764 году Петру Борисовичу «определено» служить в 4-м департаменте. Однако в должности сенатора граф Шереметев прослужил недолго. Он имел еще один шанс отличиться на ниве законотворчества. Графа Петра Шереметева избрали от Литейной и Выборгской частей Петербурга членом Уложенной комиссии, образованной по указу Екатерины II в январе 1767 года. Комиссия предназначалась для составления нового кодекса законов для империи, в духе «просвещенной монархии». Графу Шереметеву в бытность его членом этой комиссии приписывали малореальную в те времена идею отпустить своих крестьян на волю, но вряд ли это было правдой.

Позже, в годы жительства в Москве, граф Петр Борисович тоже оставался на виду – его знали и как рачительного (и вместе с тем гуманного) помещика, и как просвещенного мецената. После проведения губернской реформы 1775 года дворянство некоторых губерний предприняло первые попытки корпоративной организации, и московское дворянство в 1780 году избрало графа П.Б. Шереметева своим губернским предводителем. Так вполне успешно складывалась карьера сына знаменитого фельдмаршала, завершившаяся отставкой в 1768 году.

Фонтанный дом

Мы не знаем точно, в каком из своих домов поселился граф Петр Шереметев, когда в начале 1730-х годов он переселился из Москвы в Петербург. Ему принадлежали Приморский дом на Васильевском острове и загородный Фонтанный дом, полученные им после отца. Вероятно, за годы отсутствия хозяев оба эти дома обветшали, требовали ремонта и переделок. Васильевский остров к 1730-м годам так и не обрел статуса центра города, как это задумал Петр I, при отсутствии постоянных мостов через Неву оттуда затруднительно было добираться до Зимнего дворца.

После переезда в 1732 году императрицы Анны Иоанновны с двором из Москвы в Петербург начался новый этап застройки города. Теперь центром города становился левый берег Невы. Согласно новому Генеральному плану, в основу планировки столицы легла знаменитая трехлучевая композиция главных улиц города: Невская перспектива, Гороховая улица и Вознесенская перспектива начинались от башни Адмиралтейства и доходили до Фонтанки. Жителей столицы снова обязывали ремонтировать или строить себе дома, «по числу владеемых душ». У Аничкова моста располагалась городская застава. Исходя из реальной градостроительной ситуации 1730-х годов, представляется, что для постоянного жительства графа Петра Борисовича в то время Фонтанный дом представлялся более удобным местом.

К началу 1730-х годов на участке, как гласит старый документ из шереметевского архива, было выстроено «…по чертежу каменное и деревянное строение и для выезду к церкви Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы на Моховую улицу… Сделаны были ворота и оставлено место против тех ворот…».

14 июня 1734 года генерал-полицмейстер Петербурга Василий Салтыков объявил графу Петру Шереметеву Высочайшее повеление «…об отводе ему в Санкт-Петербурге места на Адмиралтейском острову по берегу реки Невы, вниз от Исаакиевской церкви, для постройки каменного дома». Правда, через две недели это распоряжение было отменено, но графа Шереметева обязали достроить дом на Васильевском острове. И действительно, судя по переписке графа П.Б. Шереметева со своими служителями, он достраивал этот дом. Есть сведения о том, что фруктовый сад и огороды, бывшие на территории усадьбы на Фонтанке, в этот период, сдавались внаем купцам.

В декабре 1740 года Сенат постановил «зачесть» камергеру графу Петру Шереметеву построенный им на Московской стороне каменный дом в счет обязательной постройки им и братом его (графом Сергеем Борисовичем. – А. К.). Московской стороной называлась территория к югу от Фонтанки, поскольку отсюда, от заставы у Аничкова моста, начиналась дорога на Москву, проходившая по Невской перспективе и берегу речки Лиговки (позже – Лиговский проспект). В этом документе не сообщается точное местоположение дома, но никакого другого строения на Московской стороне, кроме дома на Фонтанке, у Шереметевых не было. Таким образом, в конце 1730-х годов хозяин озаботился строительством этого дома. Но каков был его облик – большой вопрос. Известен другой официальный документ, датированный 1741 годом, в котором сказано, что «…на Московской стороне оных Шереметевых каменного строения также нет. Построено два малые флигеля, а главное строение и прочие жилые покои деревянные…». (Чуть выше в Постановлении Сената от 1740 г. упоминается каменный дом на Московской стороне. Противоречие явное. Но так свидетельствуют документы. – А. К.)

В 1740-х годах Фонтанный дом претерпел серьезные переделки и стал звеном того «дворцового ожерелья» столицы, которое появилось в период царствования Елизаветы Петровны, к пятидесятилетию Петербурга. На берегах Фонтанки по проектам лучших зодчих того времени возникло несколько дворцово-парковых ансамблей. У самого истока реки, рядом с Летним садом Петра I, придворный зодчий Франческо Бартоломео Растрелли выстроил Летний дворец Елизаветы Петровны. По его же проекту на углу Фонтанки и Невского проспекта выстроили Аничков дворец, подаренный императрицей графу Алексею Разумовскому. Чуть ниже по течению на том же берегу реки Растрелли возвел резиденции для графа Воронцова, графа Чернышева, контр-адмирала Вильбоа, князя Юсупова. В этом ряду достойное место занял и обновленный Фонтанный дом графа Петра Борисовича Шереметева.

Художник И.П. Аргунов. Княжна Варвара Алексеевна Черкасская, в замужестве графиня Шереметева

Каждый владелец участка, предпринявший большую и дорогостоящую стройку, имел к тому свои собственные причины. Для графа Шереметева таким побудительным мотивом стала его женитьба и необходимость создания в бывшей скромной загородной усадьбе достойного его положения и богатства семейного очага.

Граф Петр Борисович женился в январе 1743 года, будучи уже в зрелом возрасте. Его супругой стала княжна Варвара Алексеевна Черкасская, которая была полутора годами старше своего мужа. Княжна Варвара – единственная дочь канцлера, князя Алексея Михайловича Черкасского и его жены княгини Марии Юрьевны, урожденной княжны Трубецкой.

Князья Черкасские к середине XVIII века принадлежали к русской аристократии, но происходил этот род с Северного Кавказа, из Кабарды, и вступили в русское подданство и службу после взятия Иваном Грозным Астраханского царства. Одна из жен царя Мария Темрюковна происходила из этого рода. Роднились с ними и Романовы, еще до того, как стали царствующей династией. Шереметевы в XVII веке тоже роднились с князьями Черкасскими – так, княжна Ирина Борисовна Черкасская была второй женой боярина Федора Ивановича Шереметева, выдающегося государственного деятеля Московского государства первой половины этого века. А правнук его князь Данила Григорьевич Черкасский женился на родной сестре фельдмаршала Марье Петровне Шереметевой, родной тетке графа Петра Борисовича.

«Сговорную грамоту» – своего рода брачный договор – подписали как свидетели 38 человек: родственники и первые вельможи государства того времени. Среди них было двое Шереметевых: генерал-майор, генерал-провиантмейстер Алексей Федорович Шереметев и майор Владимир Федорович Шереметев, внуки родного брата фельдмаршала Владимира Петровича Шереметева, приходившиеся племянниками графу Петру Борисовичу.

Князь Алексей Михайлович Черкасский умер в 1742 году, его жена скончалась в 1747 году. Варвара Алексеевна осталась единственной наследницей своих родителей. После женитьбы за счет приданого и наследственных вотчин Черкасских состояние графа Петра Борисовича увеличилось почти вдвое. Именно от князей Черкасских в род графов Шереметевых перешли такие села, как Останкино и Иваново, дом на Миллионной улице в Санкт-Петербурге (Миллионный дом), обширная территория в Москве на Сухаревке (Черкасские огороды) и другие имения. После венчания графиня Варвара стала статс-дамой императрицы.

Среди потомков графа Петра Борисовича существовало мнение, что дом на Фонтанке строил сам придворный зодчий граф Растрелли, однако документального подтверждения этого факта не обнаружено, да и сам Растрелли не упоминал об этой работе в «реестре» своих построек, который он составлял в конце жизни. Возможно, граф Шереметев заказывал проект придворному зодчему, но по какой-то причине он не был исполнен.

Некий проект каменного дома графа Шереметева, относящийся к 1740-м годам, хранится в так называемой «коллекции Берхгольца» в Стокгольме. Этот иностранец, долго проживший в России, собрал немало интересных документов, относящихся к Петербургу времен императрицы Анны Иоанновны и начала царствования Елизаветы Петровны.

Документы родового архива свидетельствуют, что к созданию нового каменного дома с садом и служебными постройками был привлечен архитектор Савва Иванович Чевакинский, который также «имел смотрение» «Миллионного дома», принадлежавшего тестю Петра Борисовича князю А.М. Черкасскому (то есть дома на Миллионной улице).

В строительстве Фонтанного дома, разбивке и украшении сада принимали участие многочисленные крепостные мастера графа Шереметева. Как уже говорилось, среди его «подданных» было множество талантливых крепостных.

Чертеж фасада дома графов Шереметевых (из коллекции Берхгольца)

В первую очередь к ним относится даровитая семья Аргуновых, она дала семерых мастеров, прославившихся своими талантами на всю Россию. Аргуновы, крепостные князя А.М. Черкасского, потом графа Шереметева, происходили из села Останкино Московского уезда. Семен Михайлович Аргунов (ок. 1685 – ок. 1765) принадлежал к верхушке крепостной администрации – он служил управителем Миллионного дома князей Черкасских, затем там же управителем графа П.Б. Шереметева. Его сын Федор Семенович (1733 – после 1768), стал архитектором. Известно, что он совместно с С.И. Чевакинским работал в Фонтанном доме, а потом в Кусково, где строил Оранжерею, павильоны Грот и Бельведер в парке, кухонный флигель. После смерти отца он стал управителем Миллионного дома. Вдова его с детьми получала от графа Шереметева пенсию.

Племянник Семена Михайловича Аргунова Федор Леонтьевич (1718 – 1754) жил с семьей дяди в Петербурге, он известен как иконописец и как светский художник, учившийся у известного живописца петровского времени А.М. Матвеева.

Другой его племянник, Иван Петрович Аргунов (1729 – 1802), после смерти своего дяди и двоюродного брата также служил управителем Миллионного дома, а с 1788 года был назначен управителем московского дома и членом крепостной коллегии, в которую входили управители всех шереметевских вотчин. Однако в историю русского искусства он вошел как выдающийся художник-портретист и педагог. Им написаны множество портретов членов рода Шереметевых и их родственников. Ныне его работы украшают многие музеи нашей страны. Имея свою мастерскую, он не только мог работать сам, но обучал молодых художников. Среди его учеников кроме сыновей и трое «спавших с голоса» певчих Придворной капеллы – А.П. Лосенко, К.И. Головачевский и И.С. Саблуков, ставших со временем известными русскими художниками.

Сыновья Ивана Петровича продолжили художественные традиции семьи. Павел Иванович Аргунов (ок. 1768 – 1806) стал архитектором, работал и при перестройках Фонтанного дома, на сооружении Останкинского дворца и других возводимых Шереметевыми сооружений. Николай Иванович Аргунов (1770 – 1828) не менее отца известен как портретист. Яков Иванович Аргунов (1784 – после 1837) также работал как портретист и график. Из этой же семьи происходил Алексей Аргунов – «урный мастер», лепщик и каменщик, создававший вазы для украшения садов и интерьеров домов.

Фонтанный дом дошел до нас не совсем в том виде, какой он получил к 1750-м годам. Процесс строительства дома и его последующих перестроек изучали многие исследователи. В 1928 году большую статью на эту тему опубликовал историк архитектуры Н.Е. Лансере, она и сейчас не потеряла своей научной и познавательной ценности. После Великой Отечественной войны, когда предстояла реставрация пострадавшего в годы блокады здания, историю дома изучал другой историк архитектуры П.Н. Петров. Он является автором исторической справки на дом как на памятник архитектуры XVIII века, написанной по заказу Государственной инспекции по охране памятников. В 1990-х годах эту же тему тщательно разрабатывал историк архитектуры Б.М. Матвеев, он написал историческую справку к проекту реставрации дворца, начавшейся в середине 1990-х годов. В процессе исследования он обнаружил немало важнейших документов, которые уточнили многие факты и открыли новые, прежде неизвестные страницы архитектурной истории Фонтанного дома. Перед началом реставрационных работ 1990-х годов проводились археологические обследования территории сада и самого дома, в результате подтвердились некоторые предположения историков и появились совершенно новые данные.

Итак, Фонтанный дом в середине XVIII века представлял собой каменное двухэтажное здание с мезонином. Центр дома обозначал выступающий вперед ризалит, два боковых флигеля выходили в сад. В целом получилась типичная П-образная объемно-пространственная композиция, характерная для усадебного строительства.

Центральная, наиболее старая часть здания сохранилась до нашего времени. Каменную набережную по Фонтанке в 1750-х годах еще не построили, между рекой и домом существовала ограда, за которой со временем оформился парадный двор. За домом разбили регулярный сад, выходивший к Литейной улице. Сад в сильно урезанном виде существует и в наши дни.

Если объемно-пространственная композиция дома в целом сохранилась, то фасад Фонтанного дома имел другой вид, нежели сегодня, он был декорирован более пышно, в стиле елизаветинского барокко.

Дом имел два входа: с Фонтанки и из сада. В центре фасада, обращенного к реке, располагался в виде аркады выступающий центральный подъезд. Простенки между арками украшали сдвоенные колонны. К входным дверям вели пологие пандусы, украшенные каменными изваяниями сфинксов. Эти сфинксы находились в парадном дворе Фонтанного дома еще в 1920-годах. В центре садового фасада имелся балкон, к которому вели деревянные лестницы – по ним можно было подняться в дом прямо из сада. При входе на лестницу стояли вызолоченные деревянные скульптуры лошадей работы придворного мастера Иоганна Дункера. Во фронтоне помещался герб рода графов Шереметевых. Возможно, герб был сделан и позже, поскольку официально русские дворянские гербы утверждались императором Павлом I. На карнизах здания были установлены деревянные скульптуры. О первоначальном виде дома свидетельствуют чертежи обоих фасадов конца XVIII столетия, зафиксировавшие его облик перед перестройкой, предпринятой следующим владельцем Фонтанного дома.

О том, какую планировку имел дом, мы узнали из чертежа, обнаруженного сравнительно недавно в фондах Останкинского дворца-музея. Этот чертеж зафиксировал планировку главного второго этажа Фонтанного дома накануне перестройки в конце XVIII – начале XIX веков.

План второго этажа Фонтанного дома (середина XVIII в.)

Деревянная Парадная лестница находилась в центре здания. Парадная анфилада состояла из восьми комнат, обращенных окнами в сад: «Плитошная» комната; Красная гостиная, или Предплиточная; Картинная; Конторка; Проходная; «Прихожая, обитая кожей»; Малиновая, или Предспальня, и Парадная спальня. Со стороны Фонтанки в ризалите находились еще несколько комнат: к северу от Парадной лестницы – Прихожая Зеленая палата, или Первый нумер; Второй нумер и большая угловая комната с девятью окнами – Галерея. По другую сторону Парадной лестницы находилась Наугольная и еще одна Малиновая комната со стенами, обтянутыми штофом. В северном флигеле существовали Танцевальный зал (позднее названный Старой залой), Столовая, Буфетная и Бильярдная. Из названия некоторых помещений легко догадаться, какие декоративные приемы и материалы использовал архитектор. Образцом служило, безусловно, убранство императорских дворцов.

В доме находилось множество произведений искусства, причем один из залов так и назывался Картинным. Покупка картин чаще всего поручалась Ивану Петровичу Аргунову, о чем свидетельствуют сохранившиеся в домовом архиве распоряжения графа Петра Борисовича.

В южном флигеле Фонтанного дома находилась домовая церковь Святой великомученицы Варвары. Личные покои хозяев располагались рядом с церковью.

На первом этаже дома находились Кунсткамера, где были собраны разного рода диковинные вещи, и Ригскамора – комната для хранения коллекции оружия.

Жилые помещения располагались в мезонине и частично на первом этаже. За домом находился регулярный сад, главная аллея которого, со шпалерами красиво подстриженых деревьев, вела к воротам на Литейную улицу.

В саду в ту пору существовало несколько павильонов: Грот, Китайская беседка, Эрмитаж. В саду были устроены фонтаны, установлены мраморные скульптуры. Сад являлся миниатюрной копией парков императорских резиденций, созданных придворным зодчим Растрелли.

Строительство нового каменного дома завершилось в основном к 1750 году. Осенью 1750 года с разрешения духовных властей в Фонтанный дом перенесли антиминс из домовой церкви Святой великомученицы Варвары, существовавшей в Миллионном доме князей Черкасских с 1739 года. В этой церкви уже в Фонтанном доме 1 июля 1751 года крестили новорожденного сына владельцев – графа Николая Петровича Шереметева. Собственно, факт крещения новорожденного в домовой церкви и дает нам основание считать, что строительство и отделка дома к этому времени завершились, и он стал основным местом жительства семьи.

В начале 1760-х годов в доме графа Шереметева устраивались пышные пиры, маскарады и ставились любительские спектакли.

В зимний сезон 1765 года, когда старшая дочь была уже «на выданье», отец неоднократно устраивал «на нарочито сделанном театре» спектакли, где игрались переведенные с французского языка пьесы, причем роли исполняли актеры-любители – графы Шереметевы, графы Строгановы, графы Чернышевы, князья Хованские и Белосельские-Белозерские. Один из спектаклей посетила Екатерина II.

В «Записках» Порошина, воспитателя великого князя Павла Петровича, читаем от 1 февраля 1765 года: «…У графа Петра Борисовича Шереметева было сего дня ввечеру представлена в доме комедия, на которой Его Высочество по оной причине (болезни. – А. К.) быть не изволил. Ея Величество изволила тут присутствовать…»

Об этом спектакле упоминала и газета «Санкт-Петербургские ведомости». В феврале следующего, 1766 года та же газета сообщала о спектакле у графа Шереметева, в котором играл наследник престола. После спектаклей обычно устраивались ужины на 100 – 120 персон.

Фонтанный дом к этому времени уже перестал восприниматься как загородная резиденция, поскольку Петербург сильно увеличился в размерах. В начале царствования Екатерины II многие вельможи строили свои загородные резиденции уже на петергофской дороге. В начале 1760-х граф П.Б. Шереметев также выстроил дачу Шампетр на Петергофской дороге, строительство которой некоторые исследователи приписывают И.Е. Старову. О том, каков был ее облик, пока не найдено достоверных свидетельств. Известно лишь, что находилась она в сыром месте и там «не было спасенья от комаров».

Можно предположить, что в годы пребывания в столице граф Петр Борисович жил с семьей как в Миллионном, так и в Фонтанном доме. Граф С.Д. Шереметев, собиравший и изучавший родовой архив Шереметевых, писал: «Прадед мой граф Петр Борисович жил преимущественно в своем доме на Неве, который назывался Миллионным домом, в отличие от Приморского, находившегося на Васильевском острове, там, где теперь Горный институт. Фонтанный же дом считался почти загородным. …С грустью был продан дедом… Миллионный дом, в котором жить тогда уже было не по силам после смерти Анны Петровны и графини Варвары Алексеевны…».

В действительности Миллионный дом был продан в казну за 310 тысяч рублей лишь в конце 1807 года его сыном, а до этого времени сдавался внаем. Там разместили Департамент уделов, а в середине XIX века на этом участке возводится Дворец для брата Николая I великого князя Михаила Николаевича (Ново-Михайловский дворец, современный адрес – Дворцовая набережная, 18).

Приморский дом в 1773 году тоже купила казна, а на его месте и на месте соседних домов, возведенных в 1720 – 1730-х годах, архитектор А.Н. Воронихин встроил монументальное здание Горного института.

Облик графа Петра Борисовича той счастливой для него поры запечатлен на его портретах, написанных Иваном Петровичем Аргуновым. В портрете, датированном 1753 годом, вельможа предстает перед зрителем с Аннинской лентой и звездой. У ног его собака, что должно напомнить об излюбленном развлечении русской знати – охоте. Этот портрет находился в Фонтанном доме, а ныне – в Государственном Эрмитаже. В 1760 году И.П. Аргунов написал парные портреты графа и его супруги, экспонируемые сейчас в Останкинском дворце-музее. Примерно в тот же период портрет графа П.Б. Шереметева писал придворный художник П. Ротари.

Художник И.П. Аргунов. Граф Петр Борисович Шереметев

Однако счастливый петербургский период его жизни оборвался в связи с драматическими событиями в семье. 2 октября 1767 года на 57-м году жизни скончалась его супруга графиня Варвара Алексеевна, с которой они счастливо прожили почти четверть века.

Художник И.П. Аргунов. Графиня Варвара Алексеевна Шереметева

Графиню Варвару Алексеевну погребли в Москве в Новоспасском монастыре, где похоронены ее предки. Надгробные надписи в то время были весьма пространными, и по ним можно проследить основные вехи жизненного пути человека. На ее могиле начертано: «На сем месте покоится тело графини Варвары Алексеевны Шереметевой, супруги графа Петра Борисовича Шереметева, дщери великого канцлера Алексия Михайловича Черкасского и княгини Марьи Юрьевны, родившейся в 1711 году сентября 11, при императрице Анне Иоанновне она была почтена достоинством фрейлины, при императрице Елисавете Петровне камер-фрейлиною и статс-дамою, с возложением портрета государыни императрицы. Браком сочеталась 1743 года 28 генваря. Скончалась 1767 года 2 октября, прожив от роду 56 лет и 22 дня».

Ее смерть была отмечена публикацией в Москве стихотворного произведения в характерном для того времени жанре: «Ода на кончину ея сиятельства действительной ея императорского величества штатс-дамы графини Варвары Алексеевны Шереметевой, урожденной княжны Черкасской, последовавшей на 57 году от ея рождения октября во 2 день, 1767 года в Москве, где и тело ея сиятельства погребено в Новоспасском монастыре, того ж октября 5 дня, сочиненная переводчиком Васильем Рубаном».

Череда смертей близких людей обрушилась в те годы на графа Петра Борисовича. В январе 1768 года скончался его младший брат Сергей, который жил в Москве.

17 мая 1768 года в Петербурге умерла от черной оспы старшая дочь, графиня Анна Петровна, фрейлина императрицы, считавшаяся одной из первых красавиц при дворе. За три месяца до смерти, в феврале, она обручилась с графом Никитой Ивановичем Паниным, воспитателем наследника престола Павла Петровича. В городе ходили слухи, что в действительности смерть ее подстроили завистники. Эти слухи в обществе жили столь устойчиво, что дошли до нас в воспоминаниях графини Антонины Дмитриевны Блудовой, писанных в 1880-х годах, спустя более века после тех событий.

Художник И.П. Аргунов. Графиня Анна Петровна Шереметева