Текст книги "Январский дождь (сборник)"

Алла Кузнецова
Январский дождь. Стихотворения

О ВЕЧНОМ, О ВЕЛИКОМ, БЕСКОНЕЧНОМ

Предрассветье

 
В преддверье утра
четче очертания
На купола
вознесшихся крестов,
Белесый сумрак
омывает здания
И прячется
под спинами мостов.
 
 
Как ритуал,
граничащий с привычкой,
Пробив заслон
клубящейся золы,
Свершает луч,
коснувшись яркой спичкой
Адмиралтейской
вспыхнувшей иглы.
 
 
Спит Петербург
величественно – строгий,
Из лона волн
всплывающий во мгле,
И за ночь
отдохнувшие дороги
Зовут продолжить
путь свой на Земле.
 

У Медного Всадника

 
Я стою у Невы,
растворившись во всем…
Что-то Петр потемнел
и конем, и лицом,
Будто прочь ускакать
хочет бывший кумир
И не хочет принять
им придуманный мир.
 
 
Не по нраву ль размах
в нашем времени бурь?..
– Не сердись, государь,
устоял Петербург!
Всадник гордо молчит,
не глядит на меня,
Не бросая поводья
шального коня.
 
 
– Эхо канувших лет
на дорогах веков
Нам оставило след
и подошв, и подков,
И в сегодняшнем дне,
город сердцем любя,
Силу духа тех дней
мы впитали в себя.
 
 
Если мы пред тобой
провинились – прости!
Было столько лихого
на нашем пути:
Революции, войны,
Разруха, беда!..
Но тебя мы любили,
любили всегда!
 
 
По достоинству ценим
тебя и дела,
Нет, не царской душа,
а мужицкой была!
Беспокоен, горяч
и силен кулаком,
Наш единственный царь
был, пожалуй, таков!
 
 
Мы тебя не оставим,
грози, не грози,
Ты под Господом правил
во имя Руси
Чистой правдой и верой,
живота не жалел,
Будешь вечным примером –
вот твой царский удел!
 
 
Я взглянула опять
государю в лицо –
Наползающих сумерек
сжалось кольцо,
Стерлись грани веков,
и в немой тишине
Показалось, что он
улыбается мне.
 

«Где поют без устали дрозды…»

 
Где поют без устали дрозды,
Плети верб касаются воды,
Где бываю редко,
Где могилы предков,
Где кипят вишневые сады,
 
 
Прошлое живет, к себе маня!
Там – земля, взрастившая меня,
Не корит, не судит,
Но упрямо будит
В предрассветье северного дня.
 
 
Кружат годы старый шар земной,
А былое – шепчется со мной!..
Въелись в землю эту
Страшные приметы
Детства, опаленного войной.
 
 
Подпирают небо тополя,
И грустит родимая земля,
Что однажды в стужу
Ей распяли душу,
Не спросив и плакать не веля.
 
 
Встречу ожиданьем предрешим –
Прошлому изменой не грешим,
Но при всем безгрешье
Слово «зарубежье»
Отдает холодным и чужим.
 

У Владимирского собора

 
Опечалено сердце
неправдой и скверной
(Что-то люди мельчают
в пустой суете),
Снова к храму иду
прихожанкою верной
Поклониться тому,
кто распят на кресте.
 
 
Неподкупный свидетель
истории прошлой!..
Поистерты веками,
где годы – не дым,
Башмаком, сапогом
или голой подошвой
Все ступени, ведущие
к ликам святым.
 
 
Нет, не хлебом единым,
а верой мы живы,
И желанье прозренья
В себе сбереги.
Тем, в ком черствые души
коварны и лживы,
Отмолить бы при жизни
земные грехи!
 

В храме Христа Спасителя

 
Содеянное кажется простым –
И память изгоняет прегрешенья
У нехристей, причисленных к святым
Игрою своего воображенья.
 
 
Они теперь несут под тихий свод
В желаньях алчных тонущую душу –
И смотрят прихожане на господ,
Эмоции не выплеснув наружу.
 
 
Не говорит святая простота,
О тех, кому гордыня сердце лижет,
У них и здесь особые места –
К священнику и к выходу поближе.
 
 
Припомнят ли свой перечень грехов –
Страны паденье не без их подачи,
Угар войны, терпенье стариков,
Изломы судеб в поисках удачи?..
 
 
И я молюсь (не за себя – за всех!),
Не уводя от сути словом лишним:
«Прости нам, Боже праведный, наш грех…
Даруй любовь к земле своей и к ближним!..»
 

Прозрение

 
О, безрассудство лет, где миг прозренья
Куда важней, чем кнут повиновенья!
В сознательном стремлении познать,
Понять, прочувствовать, перекроить былое,
Созданье юное сумеет ли – как знать? –
Пройти сквозь главное и не смахнуть полою
То достоянье, что творили все
Из века в век, из года в год, внимая
Извечному в земной его красе,
Надеясь и взаимопонимая.
 
 
Под колокольный звон, плывущий вширь,
Ввысь уносимый дерзкими ветрами,
В пасхальных святках иль венчанье в храме,
Держа в руках свечу или псалтырь,
В дыхании времен со всех сторон
Запомнят ли смиренный вид икон?..
Прочувствовав желанное родство
Со всеми, что притихли, чтя обычай,
Сумеют ли под рамками приличий
Возвысить силу духа своего?..
 
 
В поющем хоре искренность и лад,
Псалмов седых звучанье – безупречно,
О вечном, о великом, бесконечном
Я слушаю, боясь поправить плат.
Священнодействие – и есть тот миг прозренья,
Что порождает чистые стремленья,
Желанья добрые и веру в светлый лик,
И слышным кажется крови журчанье в венах.
Бессмертен и воистину велик,
Кто укрощает словом дерзновенных!
 
 
Я вглядываюсь в лица молодых –
Ликует сердце в праведных ударах!
Да!.. Молодых не меньше здесь, чем старых –
Блаженствуют не в замыслах пустых!
Они – птенцы, что учатся летать,
Последовав призывному примеру,
Который преподносит птица-мать
(В стараньях чистых постигают веру).
Даруй им, Господи, бесценный дар прозренья
В минуты и часы благоговенья!
 

Крылья

 
Когда удача жизни велика
И как магнит, манит нас берег дальний,
Взлетает юный дар под облака,
Забыв на землю бросить взгляд прощальный.
 
 
О, молодые!.. если б вы могли
Услышать, слушая, и, признавая, внемлить!..
Взлетайте выше, дальше от земли,
Горячим сердцем ощущая землю.
 
 
И если в вашу честь звучит наш гимн,
А голову кружит похмелье славы,
Родным краям отдайте все долги
И все, что заслужили вы по праву.
 
 
И счастья миг поможет вам понять,
Что зов Отчизны с вами был повсюду,
А крылья, что сумели вас поднять,
Земли заслугой были, есть и будут!
 

Напраслина

 
Птенцами, что скрипачат из-под стрех,
Манит вина и шлет свои прошенья:
«Скорей на безрассудство, чем на грех,
Похожи те былые прегрешенья!»
 
 
Нам с терриконов отслуживших лет
Виднее суть всего, что в жизни было,
Вина и грех, сплетясь в тугой браслет,
Теснят запястья, чтобы сердце ныло.
 
 
Пересмотри их, вспомнив имена,
Припомнив даты и причины ссоры –
Поймёшь, что это вовсе не вина,
Причислена к греховным без разбора!
 
 
Всем не легко у жизни на краю…
Молясь, проси прощения у Бога:
Ты годы нес напраслину свою
И ею омрачал себе дорогу.
 

Русская парижанка

 
Снег ложится на ладонь и тихонько тает…
Сердце, глупое, не тронь дней, что птичьей стаей
Разлетелись, кто куда, не поймать! Так вышло…
И бреду я сквозь года, словно третий лишний.
 
 
А у них, у других, все не как у меня,
Там спокоен и тих образ каждого дня,
Где уверенность в том, что не тлеешь – горишь,
Там, где любят свой дом, что совсем не Париж.
 
 
Размывает дождь огни Эйфелевой башни…
Были радостные дни, были, да угасли,
Словно счастье не по мне, хоть на самом деле
Острым гвоздиком в стене в памяти засели.
 
 
А у них, у других, все родное, свое,
Город детства, как стих, дремлет в сердце моем,
Машет веткой мой клен, что по осени рыж,
И летит под уклон надоевший Париж.
 
 
В Елисейских полях все весною дышит…
Снова солнце, распалясь, забралось повыше,
И весны учуяв код, вновь цветет подснежник,
И еще отмеряй год ожиданий прежних.
 
 
А у них, у родных, на реке ледоход
И скворцы – певуны воспевают восход,
Жирной пашней пройдут, косолапя, грачи,
Но меня там не ждут, не зовут, хоть кричи!
 
 
Снова радость, снова лето, теплых дней не перечесть,
Но всего в окошке света – отчий край, что был и есть,
Понесусь к нему стрелою! Пусть хоть считанные дни
Буду с ним, а он со мною! – Не гони и не вини!
 
 
А у них, у родных, на погосте кресты,
Опущусь, как в родник, у надгробий простых,
На коленях слезой вкус росы подсолив,
Все, что было со мной, словно грех отмолив.
 

«Я снисхожденья не искала…»

 
Я снисхожденья не искала,
Неся обиды горький ком
Туда, где волны гложут скалы
Песка шершавым языком.
 
 
Прозренья трудная задача
Не по годам, хоть по уму!
Душа болит, но я не плачу,
Скажи мне, Боже, почему
 
 
В коротком русле жизни хлипкой,
Где дни сначала не начать,
Умеем выстрадать ошибки,
Но не умеем их прощать.
 

Вопреки привычному

 
Не согласна я с тайны бесславьем
(Я привычкам пустым не раба!),
С тем, что тайна становится явью,
Такова, мол, у тайны судьба!
 
 
И явилась мне как-то случайно
Мысль, что самым удачным под стать:
Просто… умерли тайнами тайны,
Суть которых не смели предать!
 

Про ум, эмоции и совесть

 
Когда эмоции бурлят,
Молчит главенствующий разум –
Мы этим жизнь свою не красим:
Потом, с оглядкою назад,
Вздыхая, каемся, страдаем,
А помесь чувств шкодливой стаей,
Скуля, опустится на дно
Души, где стынут беды горкой,
Осадком липким, сладко-горьким,
Чтоб ум будить, когда темно.
Дерзя, с ехидинкой перечит,
Крамолу вкладывая в речи,
Отстаивая правоту
Своих же собственных поступков,
Винит за пенье звонких кубков,
За пир, где жизнь невмоготу!..
 
 
А что же разум?.. Разум тверд,
Но принял вид, что сладко дремлет,
Фуражкою «аэропорт»
Прикрыв глаза, изводит время
(Так обнаглевший здоровяк,
В метро расплывшийся ватрушкой,
Хватает чтиво второпях
При виде сгорбленной старушки).
И только совесть день и ночь,
Как червь, упрямо сердце точит –
Её не каждый слушать хочет
И не торопится помочь…
 

«Кто идёт, кто летит, кто ползёт…»

 
Кто идет, кто летит, кто ползет
В неизменном движенье вперед
По своим – восходящим – виткам,
По неделям, годам и векам.
 
 
Не осилит движение тот,
Кто с дистанции раньше сойдет
По другим – нисходящим – виткам,
К прошлой жизни годам и векам.
 
 
Не бездействуй, досаду тая, –
В поле жизни есть нива твоя,
Если сеешь исправно и жнешь,
Значит, движешься! Значит, живешь!
 

Декабрь

 
Все спешу – и в оттепель, и в стужу–
В старый парк, как в храм под образа,
А декабрь мне цедит холод в душу,
Застилает теменью глаза
 
 
Возвращает лет ушедших стая
Незабытой радости тепло -
И смеется юность молодая
Беспощадной старости назло.
 
 
Пусть былое радует, не судит,
Чтобы светлой радости – не счесть,
То, что было, скрасит то, что будет,
Оживив собою всё, что есть.
 
 
Расшвыряю грусть по закоулкам,
Пусть в раденьях, прошлому сродни,
В колокольных звонах Петербурга
Тают Богом мерянные дни.
 

«Не рифмуйте с морем горе…»

 
Не рифмуйте с морем горе,
Прожужжавшее нам уши!
Не бывает с морем в ссоре
Тот, кому Всевышним сужен
 
 
Синий мир, что лижет сердце,
Рвётся ввысь и ниспадает!..
Если лучше присмотреться –
И на суше бед хватает.
 
 
Поминаем, стиснув зубы,
Корабли да субмарины,
Что заякорили судьбы,
Где безмолвствуют глубины.
 
 
От волны не ждём ответа –
Помолчим в немом укоре…
Тем не менее, поэты,
Не рифмуйте с морем горе!
 

«Простор небес безбрежен и высок…»

 
Простор небес безбрежен и высок,
Там звезды россыпью, хвостатые кометы
И близкие, как при челе висок,
Системы нашей Солнечной планеты.
 
 
В семействе этом – древняя Земля,
Шар обжитой, наш дом, наш порт в Эфире,
Где все, что нужно «человека для»,
Лишь был бы мир в подлунном нашем мире.
 
 
Кем движимо такое громадье?
Неужто эти мириады точек,
Что чтят предназначение свое,
Летят, как могут – и маршрут их точен?..
 
 
Не год и не какой-нибудь сезон
Вращает их огромная силища –
С тех самых «незапамятных» времен,
Свидетелей которым не отыщем.
 
 
Все тайны мирозданья – в нем самом,
Хоть в книгах и описаны подробно,
Вселенная построена с умом,
Но объяснить мы это не способны!
 

Чумацкий шлях… Стожары… Млечный Путь…

 
О высь, манящая от века,
Чумацкий шлях на синих травах,
Где хлопцы-бражники телегой
Возили соль в мешках дырявых…
 
 
Веками светятся Стожары,
Темнеют дыры, будто гнезда,
И золотой петух поджарый
Пасется, склевывая звезды…
 
 
Живут в поверьях от Эллады
Богов несносные манеры:
Афине крохотного брата
Зевс подарил (к несчастью Геры!),
 
 
Но воспротивилась богиня
Кормить дитя земной (не вечной!),
Рывок – и брызгами по сини
Был Герой Путь начертан Млечный…
 
 
Любая выдумка сгодится!
Но я – сторонник правды строгой –
Прошу мгновение продлиться,
Любуясь звездною дорогой.
 

В СООБЩЕСТВЕ ТЕПЛА И СВЕТА

Зимний загород

 
Отдыхают поля
под январской шубейкой дырявой
(Что-то скуп на снега
средний сын петербургской зимы),
Терпят холод ветров
прошлогодние хрупкие травы
В посветлевшем чуть-чуть
постдекабрьском периоде тьмы.
 
 
Виды видевший лес,
на веку не впервые зимуя,
В пляске гнутых стволов
и прямых, проглотивших аршин,
Неуклюжей кривой
изогнул горизонта прямую
И взметнул в поднебесье
на копьях еловых вершин…
 
 
Я люблю эту зиму!
Готова упасть перед нею
На нетоптаный снег,
где рябины оранжевый град,
В рыжей охре луны
даже фары машины бледнеют,
Значит, вновь стороной
обойдет нас большой снегопад.
 
 
Кто там давит пески
на тропическом млеющем пляже,
Манит рыбу блесной
у лазоревой теплой воды?..
Приезжайте в наш край,
пусть вам загород зиму покажет,
Тот не знает зимы,
кто не видел ее красоты!
 

Сожаление

 
Страничкой запоздалою ложатся эти строчки…
Теплынью небывалою январь расслабил почки:
Сползали с ивы прутиков, усыпав землю голую,
Цветков домишки – «котики», подсохшие и полые.
 
 
На веточках сиреневых пробились раньше времени
Доверчивые клювики другого рода-племени…
Обманчивая оттепель с туманами да солнышком
Сломает жизнь доверчивым, испив ее до донышка.
 
 
Морозы запоздалые убьют садов цветение,
Деревья – дети малые в морозное Крещение,
И я, беду предчувствуя, вздыхаю с сожалением,
Что не помочь здесь сказочным
«По щучьему велению!..»
 
 
Жалею кустик ивовый, сирень, что к солнцу жадная,
В таящемся преддверии зимы, что беспощадная.
В похожей безысходности душа моя коробится,
Когда подросток-девочка стать женщиной торопится.
 

Зимняя радуга

 
Дарит вдохновение
Побережье Ладоги,
Всплыли в дуг свечении
Крылья зимней радуги,
 
 
Не воспеты грозами,
Через город брошены,
Лютыми морозами
К небу приморожены.
 
 
Солнце рыжей патокой
Брызжет во все стороны…
Полонили радугу
Самолеты-вороны,
 
 
В непомерной удали
Были слишком смелыми:
Радугу укутали
Кружевами белыми.
 

В ожидании тепла

 
Уперлись в небеса дымы столбами,
Оделись за ночь ели в белый мех,
И яблоком под крепкими зубами
Хрустит под каблуками мерзлый снег.
 
 
Разбудит высь в дневных стараньях солнце –
Распустит лужи мартовский сугроб,
И станет вечер, что в моем оконце,
Похожим на малиновый сироп.
 
 
Когда же май дохнет теплом желанным,
Рассыплет одуванчики в траве,
Расставит снова свечи на каштаны,
Засвищет птицей в мытой синеве,
 
 
Ленивцев сонных вытащит из дома,
Укроет землю стрелами лучей,
Где цвет черемух, сладкий и знакомый,
Под цвет беленных питерских ночей.
 

«Последней наледью отплакали венцы…»

 
Последней наледью отплакали венцы
На срубах деревянного квартала,
Явились долгожданные скворцы,
Которых мне зимою не хватало.
 
 
От мрака дней зима всегда сложна.
Мы пережили! И, само собою,
Нам дарена еще одна весна
Обычной человеческой судьбою.
 
 
Весна! Благослови меня на дни,
Где тает грусть от солнечного света,
Зови меня, надеждами мани
До той поры, когда наступит лето!
 

«Пришла весна издалека…»

 
Пришла весна издалека
В сообществе тепла и света,
И греет с радостью планета
Окоченевшие бока!
И дольше бодрствует под солнцем,
И меньше спит в застывшей мгле,
Спешит упрямым марафонцем
К продрогшей за зиму Земле
Черед примет иного рода:
Капель, сосульки, ледоход…
Довольно прост извечный код
Приказов экстренных Природы!
С весной вас, люди! Вдохновенья,
Любви и мирного труда!
И я бы, все-таки, годам
Дала начало с дней весенних.
 

Пробуждение

 
Мой праправнук хищников игривый
Тянется к порогу без конца –
Видно, что весенние мотивы
И кошачьи тронули сердца!
 
 
Но не только кошкам эти строчки:
Хоть пейзажи дачные белы,
Ожили березовые почки
В связке прозаической метлы!
 

«Талая вода в сонном лепете…»

 
Талая вода
в сонном лепете –
Бывшие снега
в реки хлынули.
В сумраке небес
гуси-лебеди
Криками мою
душу вынули:
 
 
Не найти в лугах
стебель клевера,
Не поднять в полях
злаков зернышка!..
Впереди у них
свежесть Севера,
Позади давно
Юга солнышко.
 
 
Стороны чужой
гости-крестники,
Вечные прощанья
и прощения!
Рада видеть вас,
птицы-вестники,
На большом пути
возвращения!
 

«Явилась долгожданная погода…»

 
Явилась долгожданная погода,
Раздеть людей желая и разуть.
Какая прелесть – это время года,
В преображеньях видящее суть!
 
 
Желает одарить своим стараньем
И ничего не требует взамен,
Нас лихо будит солнце утром ранним
Чтоб не проспали новых перемен.
 
 
И зная, что душа моя – не камень,
Привычно выбираю свой маршрут:
По кроне белоснежными мазками
Кусты черемух, радуя, цветут.
 
 
И день весенний снова полон света,
И тень-кривляка тянется за мной,
И смотрит ручеек, как мини-Лета,
Веля забыть о горечи земной.
 

Весеннее повторение

 
Солнца бронзовые блики
На березовой коре,
Тополевой почкой липкой
Пахнет утро во дворе.
 
 
Воробьи подняли бучу
В полусонной тишине,
Дождик спит, зарывшись в тучу,
Что повисла на сосне.
 
 
Пляшет выводок утиный,
Где недавно плавал лед…
Повторяется картина
По весне из года в год.
 
 
Тот же шарм в привычном крае,
Та же синь небесных трасс,
Что же сердце замирает,
Будто вижу в первый раз?!
 

Туман

 
Перемесив прибрежный ил,
Растаял конь в лугу вечернем,
Туман поспешно полонил
Реки привычное свеченье.
 
 
И только солнце поутру
Прямыми, жаркими лучами
Иссушит рваную дыру –
И поведет Земля плечами,
 
 
Растащит ветер по куску
Недолговечную попону,
Высвобождая лес, реку,
Тропу, бегущую по склону.
 
 
Опять дубы покажут стать,
Стряхнув росу холму на темя,
Вернется к людям благодать –
Вновь созерцать родную землю.
 

Радуясь прежнему

 
Искать здесь новое – нелепо,
Застынет мир в немом укоре,
Где море синее, как небо,
А небо синее, как море.
 
 
Где кружевные кипарисы
Как лисий хвост на этом фоне,
И зыбь песка, что серебрится,
И диск луны, что в море тонет,
 
 
И древних скал каленый слепок,
Как храм неведомого Духа.
«Искать здесь новое – нелепо!» –
Вот резюме страницы Юга.
 

Цапля

 
Плачет цапля – тонконожка,
Бродит, грустная, кругами,
Портит лунную дорожку
На озерной амальгаме.
 
 
Будто тетерев, токует
В отрешении изящном,
Ах, зачем она тоскует?..
Тосковать грешно и зряшно!
 

Восхищение

 
Ах, что за прелесть – берег озерца,
Березы сон и полудрема липы,
Лишь изредка – отчаянные всхлипы
От весел неумелого гребца.
 
 
И что за диво – августовский лес,
Где бум грибной соснового подлеска,
Поляны теплой запах тминно-резкий,
Брусничный жар, что просится под пресс.
 
 
И что за чудо эти небеса,
Безоблачности ранняя прохлада,
Желаемого солнышка услада
И матово-жемчужная роса?!
 
 
Какая дерзость – бегать босиком,
Предчувствуя черту в исходе лета,
Ту, за которой песня лета – спета,
Где листопад, разбавленный снежком.
 

Достойно подражания

 
Какой маневр (податлив, но хитер)
Я вижу в чаще на поминках лета,
Где в роли издырявленного пледа
Не хочет прозябать лесной шатер.
 
 
Еще недавно пышный и густой,
Теперь, листвою жертвуя привычно,
Уснет надолго (что вполне… логично!),
Похожим став на мертвый сухостой.
 
 
И все же – сохранится жизни нить,
Под властью беспощадного мороза.
Потерей – умной! – стоит предварить
Решение серьезного вопроса.
 

Времена

 
В неба просини
крапы осени,
В тихой Мезени
лета ижица!
Не грусти, река,
было так века:
С лета к холоду
время движется!
 
 
Совершенен мир,
правомерен миг,
Где бессмертен миф
мироздания,
Шар наш вертится,
в холод – стерпится,
Позовет весна
на свидание!
 
 
Справедлив канон
у земных времен:
Помертвел сезон –
новым сменится!
Это «вечное
бесконечное»
Машет крыльями,
словно мельница.
 

«Полон людей полусонный корабль…»

 
Полон людей полусонный корабль,
Держит свой курс под созвездием Девы –
Вижу, как яблони тащат в сентябрь
Тяжесть даров от Земли-королевы.
 
 
Чудо-подарками сытой поры
Кроны затмили манящую просинь,
Зрелой антоновки дети-шары
Стуком о землю приветствуют осень.
 
 
Не наглядеться на старый наш сад,
Не надышаться густым ароматом!..
Жаль, не увижу зеленый наряд
Первым морозцем легонько примятым:
 
 
В Севера зиму с собой увожу
Старых людей и деревьев братанье,
Определив уголок багажу
В сердце, что снова запросит свиданья.
 

Мне бы дольше видеть это

 
Моросит дождем привычным,
Стонут ветры в проводах
И на яблоне («коричном»)
В зависевшихся плодах.
 
 
Налетит зима без спроса,
Заморозит, подомнет,
С головой засыплет розы,
На ручей натянет лед,
 
 
А на души ожиданье –
Ждать желанного тепла,
Как добра, как подаянья
От весны, что вновь пришла
 
 
И не рано, и не поздно
(Пунктуальность налицо!),
Может быть, земные весны
Крутят жизни колесо?..
 
 
Мне бы дольше видеть это:
Снега таянье весной,
Лес, дорогу, холм прогретый
С голенастою сосной.
 

НЕ ГЛЯДИ НА МИР С НЕДОВЕРЬЕМ

Старая песня о новом

 
Визжит «небесное создание»
В хаосе вспышек и теней…
Споем-ка лучше нашу давнюю,
Из далеко ушедших дней.
 
 
Ее мотив не режет уши,
В ней город с вольною Невой,
Пускай согреет наши души
Крылом мелодии живой!
 
 
По старым песням ностальгия
Годами мучает меня,
Теперь поют совсем другие,
По нравам нынешнего дня.
 
 
Творят, гитарами вихляя,
Для шоу-бизнеса товар,
Из песен старых составляя
Свой праздничный репертуар.
 
 
Сплошная фальшь!.. Обида душит:
По воле этих наглецов
На струнах распинают души
Великих песенных творцов…
 
 
Не ради ль зрелища и хлеба
Пускают оборотней в небо?..
 

О времени и о нас

 
Рожден для счастья… Рожден для горя…
Мы в мире этом – песчинки в море!
Не расслабляйся (пусть будет жарко!),
Не существует судьбы-подарка!
 
 
Вздымает молот шальное время,
Вгоняет в землю живущих племя –
Попробуй годы не тратить даром,
Не подчинившись его ударам.
 
 
Рожден для счастья?! Давай другое:
Живи как знаешь, но не в покое
И не в поклоне неправде встречной,
Жильцом достойным Земли извечной!
 

«Бесспорно, с возрастом умнеем, но…»

 
Бесспорно, с возрастом умнеем, но… не шибко!
Оставив прошлому взросления зенит,
Прозренье совестных избавит от ошибки
И новой подлостью лукавых осенит.
 
 
Природа-мать творит свой мир не без традиций:
Давным-давно известно людям на Земле,
Что у совы птенец орленком не родится
И не повиснут апельсины на ветле.
 
 
В движенье вечном этой жизненной корриды,
Когда привычное шагнет не с той ноги,
У человечества случаются гибриды –
И зреют гении, вожди и чудаки.