Текст книги "Затемненная серебром"

Помимо основного въезда, в городе двое ворот: огромные, металлические, монолитные. Ими пользуются только Хранители света. Даже сверху территорию города не разглядеть. Аномальная зона, искажающая очертания, как говорят люди, но это объясняется нашей защитой. Откинувшись на спинку сиденья, я закрыла глаза, нервно теребя пальцы на руках.

Защита… Странная древняя сила, о происхождении которой не знают даже верлафы. Много слухов, много легенд. Одни считают, что здесь когда-то упал метеорит и его излучение по каким-то причинам не пропускает мракауров. Другие говорят, что сама природа создала уголок, закрытый для зла. Но мне больше всего нравится легенда о Надии и Михаиле. Я начала вспоминать…

Молодой охотник Михаил преследовал медведя. Выпустив стрелу, он ранил огромного страшного зверя, и раненый медведь начал уходить, уводя за собой Михаила дальше и дальше. Целый день парень преследовал огромное чудовище и забрел в непроходимый лес. Место было проклятым. Люди обходили его стороной, считая, что здесь живет ведьма-оборотень.

Среди непроходимых лесов жила Надия, прекрасная девушка-вампир. Напрасно ее боялись. В ней не было зла или жестокости, ненависти или ярости. Девушка была наделена необыкновенными способностями: исцелять, говорить с животными, ей подчинялись стихии. Люди, заплутавшие в лесу, рассказывали, что выбраться им помогала белая волчица. Как и всем вампирам, Надии нужна была кровь. Она охотилась, а утолив жажду, заставляла смертного забыть о ней. Чудесным был укус Надии: он на время дарил укушенным смертным молодость и красоту. Именно в этот лес и зашел Михаил.

Медведь потерял много крови и двигался медленнее и медленнее. Но и Михаил устал, выбился за день из сил, и зверь почувствовал это. Разъяренный, он набросился на парня. Огромные когти и клыки рвали, ломали, наносили смертельные раны. И тогда появилась она – белая волчица. Обернувшись девушкой, Надия начала говорить с медведем на непонятном языке, тихо, успокаивающе. Хищник отступил от парня, попятился, а затем бросился бежать. Девушка склонилась над умирающим юношей и, коснувшись его груди, исцелила раны.

С этого дня Надия и Михаил полюбили друг друга. Это был странный союз, заключенный, казалось, на небесах. Но однажды случилось страшное. Михаил отправился на охоту, а Надия осталась дома. Утро сменилось днем, а на смену ему пришел вечер, но Михаил не возвращался, и тогда прекрасная девушка поняла, что ее возлюбленному угрожает опасность. Надия бросилась на поиски Михаила и быстро его нашла. Но опоздала: над парнем склонился мракаур. С белых клыков стекала кровь – он утолил свою жажду. Разгневанная девушка уничтожила мракаура, но исцелить Михаила уже не смогла. Никого нельзя вернуть из царства мертвых. Убитая горем Надия сожгла возлюбленного, развеяла его пепел по ветру, а затем окружила эти места могущественной силой, чтобы ни один вампир с черным сердцем не смог нарушить посмертный покой любимого. После этого Надия навсегда исчезла…

Очень печальная легенда, больше похожая на сказку. Во-первых, ни один верлаф не может обладать такими способностями, во-вторых, любовь вампира к смертному кажется неправдоподобной. Людям сложно конкурировать с силой и красотой вампиров. А нас не интересуют смертные. Романтичная сказка о несчастной любви, нагоняющая тоску. Зря я ее вспомнила. Тыльной стороной ладони я смахнула набежавшую слезинку. Но расстроила меня совсем не легенда. Неважно, каким образом появилась защита, она существует и защищает наш клан. Позволит ли она мракаурам ступить на нашу землю? А если нет, что предпримет Николай? Страх сковал с новой силой. Я прислонилась головой к прохладному стеклу. Взгляд затуманился, даже бегущие мимо деревья я едва различала. Машины приближались к городу вампиров.

Руки Макса повернули меня к себе.

– Ты так боишься, что они не пройдут? – Он всмотрелся в мое лицо. Обида? Боль? Его взгляд такой странный…

– Вспомнила легенду, – покачала я головой, снова отворачиваясь и дрожа от холода, несмотря на то что вечер был довольно теплый. Похоже, нервы сдали совсем.

В темноте вырисовывались серые стены контрольно-пропускного пункта и автоматические ворота: высокие, монолитные, с острыми пиками наверху. Из горла вырвался сдавленный всхлип. Машины остановились на площадке перед въездом, дверцы хлопнули. Хранители вышли наружу, встали небольшими группами возле автомобилей. Собраны, настороженны, взгляды прикованы к черному BMW. Елизар, Марк и Альбина неторопливо вышли. Распахнув дверцу, я выскочила из машины, бросаясь к Елизару.

– Я должна пойти с вами, – прошептала я, схватив его за руку.

Елизар улыбнулся и покачал головой:

– Ты же слышала, что сказал Макс. Защиту мы должны пройти сами.

Елизар легко сжал мою ладонь и, глядя в глаза, выпустил ее. Затем повернулся и медленно пошел к воротам, немного впереди Альбины и Марка. Я инстинктивно подалась вперед, шагнув за ним, но Макс удержал, обняв меня за плечи. Когда он приблизился, я не слышала. Распахнув глаза, я следила за Елизаром, Марком и Альбиной, сходя с ума от беспокойства. Хранители молчали. Было ощущение, что за происходящим наблюдает весь лес. Тихо. Так тихо, что уши закладывает. В какое-то мгновение мне показалось, я чувствую взгляд. Но вот откуда, понять не смогла. Я быстро обернулась к лесу. Темные кроны деревьев будто застыли.

Тихое скольжение металла. Я торопливо повернулась к въезду. Автоматические ворота медленно поползли вбок, открывая путь. Все было спокойным, но лишь до того, как к воротам приблизились мракауры и созданный вампир.

Воздух начал густеть, словно стены города окутывала тончайшая пленка тумана. Перестав дышать, я задрожала. Что случится, если они не пройдут? Об этом я даже не задумывалась! Макс плотнее прижал меня к себе, стараясь унять мою дрожь, но и сам он напряжен. Вибрирующая пленка стала плотнее, она двигалась, поблескивая неяркими пятнами. Затем появилось серебристое свечение, накрывшее куполом весь город. Застучав зубами, я сжала кулаки, впиваясь в ладони ногтями. Елизар, Марк и Альбина приблизились к самому краю защиты. Щит вспыхнул ярким серебряным светом, преграждая им путь. Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть, что последует дальше, но оторвать взгляд я была не в силах. Крик застыл в груди. «Пропусти их, – мысленно обращалась я к защите, словно она могла меня слышать. – Пожалуйста… пожалуйста, пропусти!»

Мерцающий край щита коснулся лица Елизара, скользнул по шее, двинулся к груди, затем окутал все тело. Светящееся покрывало, словно пожирая, скрывало под собой Марка и Альбину. Тело мое обмякло, ноги подкосились. Я начала спиной съезжать по Максу, но он удержал, не давая свалиться. На миг яркая вспышка света ударила по глазам. Щит вспыхнул и погас. Тагашев первым сделал шаг на территорию города верлафов…

Зажмурившись, я прислонилась затылком к мощной груди Макса, все еще стоящего за спиной.

– Они сделали это, – расслабленно прошептала я. – Мракауры в клане. Они прошли!

– Поверить не могу! – Макс все еще зачарованно смотрел на ворота. – Щит казался живым. Мы привыкли, что он невидим, и совсем не задумываемся о том, что он существует… То, что я видел сейчас, похоже на магию. Поверить не могу, – снова выдохнул он, но я уже не слушала его.

Бросившись к автоматическим воротам и чуть не сбив с ног Марка, я попыталась обнять всех троих. Хранители оживленно переговаривались: очевидно, не только Макса потрясло поведение защиты. Некоторые начали рассаживаться по машинам, а некоторые ошарашенно смотрели на необычных мракауров.

– В какой-то момент мне показалось, что щит не пропустит, но вы прошли, – шептала я.

– Я тоже думала, ничего не выйдет. – Альбина смеялась, но в карих глазах блестели слезы. – Сначала нас сковало ледяным холодом. Щит будто высасывал из нас воспоминания, а потом он стал теплым и будто ласкал. Ваша таинственная защита необыкновенна, – заливалась слезами девушка. – Могущественная и грозная, страшная и прекрасная.

– Эй, – крикнул Марк, – хватит разводить сырость. Не могу сказать, что это было лучше, чем секс, но адреналин до сих пор зашкаливает.

Мы с Альбиной расхохотались. Разжав руки, я взглянула на Елизара:

– Ты прошел. Вы прошли. Николай встретится с вами. Я смогу ему все объяснить и попытаюсь убедить…

Меня перебило покашливание Макса за спиной. Я оглянулась. Пряча глаза, охранник переминался с ноги на ногу.

– Не знал, что все будет именно так, но я рад за вас. – Фадеев улыбнулся Альбине, затем, будто решившись, повернулся ко мне: – Злата, я должен отвезти тебя домой. Прости, но это приказ Николая, – потупился он.

Я чуть не задохнулась от такой несправедливости.

– Ты решил выдавать информацию порциями? – зашипела я. – Боишься, что я буду злиться? Я задушу тебя, Фадеев! – Голос повысился до визга. – Мне нужно поговорить с Николаем, и ты меня не остановишь.

– Недолго длилось наше перемирие, – вздохнул охранник. – Николай хочет поговорить с ними сам. Думаю, он знает о твоей пристрастности и решил избавить себя от твоих убеждений и обиженных воплей. – Макс был тверд. – О его решении ты узнаешь позже. А теперь шагай к машине! Звонить по телефону и топать ногами запрещено. Если будешь сопротивляться, мне придется тащить тебя волоком.

– Ах ты… – запнулась я, не в силах найти обидное слово, чтобы высказать все свое негодование. Руки сжались в кулаки.

– Вы все время так дружны? – улыбнулся Елизар.

– Ты даже не представляешь, насколько избалована эта девчонка! – сквозь зубы процедил Фадеев, выходя из себя. – Врагу не пожелаю такой подопечной!

– Я позвоню тебе, – грустно пообещала Альбина. – Каким бы ни было решение Николая, спасибо тебе! Ты чем-то напоминаешь мне младшую сестренку. – Девушка всхлипнула.

Обняв Альбину, я вздохнула и пошла к ненавистной машине, успев наградить Макса испепеляющим взглядом. Приказ Николая – закон для всех, и я не исключение. Несмотря на злость и отчаяние, остается только набраться терпения и ждать. Протопав к машине, я села на заднее сиденье, захлопнув дверцу перед самым носом Макса. Он усмехнулся и, распахнув переднюю дверь, сел рядом с водителем.

Глава 7
Ожидание

Миновав автоматические ворота, мы въехали в город верлафов. Я молча смотрела на скрывшийся на одной из улиц автомобиль с Елизаром, Марком и Альбиной. Глядя за окно, старалась унять беспокойство.

Мимо проплывали аккуратные коттеджи и небольшие особняки со светящимися окнами, окруженные высокими живыми изгородями. Маленькими светильниками освещены лишь входы. Подъездные дорожки выложены серым булыжником. Зеленые газоны с аккуратными клумбами раскинуты повсюду, хотя сейчас они потонули в темноте. Огромные многовековые дубы соседствуют с кленами и каштанами. Неотъемлемая часть жизни верлафов – природа. Отсюда огромное количество зелени. Ровные улицы буквально утопают в тени. Возле парка мы свернули направо, двигаясь к центру городка. «Центр» – громко сказано, конечно: несколько продуктовых магазинчиков; три уютных кафе, радующих глаз белыми зонтиками, которые днем, подсвеченные солнцем, похожи на абажуры; спортзал, оснащенный тренажерами, рассчитанными на наши физические возможности; почта; прачечная. За всем остальным верлафы ездят в мегаполис. Повсюду разбросаны фонтанчики из белого камня: сейчас воды не видно, но в свете солнечных лучей фонтаны искрятся и переливаются, оглашая окрестности тихим плеском. Сердце торопливо застучало, наполнившись эйфорией. Так всегда бывает, когда возвращаешься домой. Наш с мамой коттедж – в восточной части города, в десяти минутах езды от Академии Хранителей света.

Водитель свернул к небольшому светлому дому, остановив машину возле въезда в гараж. В окнах первого этажа горит свет. Справа, возле входа, два тусклых фонарика освещают каменную лестницу. С крытого крыльца свисают две корзинки с роскошными фуксиями.

Не дожидаясь охранника, я вышла из машины и, попрощавшись с водителем, поднялась по ступенькам. Из кухни вкусно пахнет блинчиками. Очевидно, Светлана наслышана о моем приезде и решила порадовать. Не раздумывая, я вошла в прихожую. Мама в кухне, я чувствую ее запах и нежный, сладковатый запах ее духов. Светлана тоже еще у нас, но она на втором этаже; запах человека чувствуется намного отчетливее.

Шагнув в дверной проем, я улыбнулась. Кухня обставлена по последнему слову техники. Шкафы из светлого дерева красиво сочетаются со стенами оливкового цвета. На окне, за светлыми шторами, – белые и желтые орхидеи. Ирина стояла спиной к окну и улыбалась. Красивое молодое лицо, обрамленное золотистыми волосами, коротко подстриженными и, как всегда, уложенными в идеальную прическу. Темно-серые, словно изысканный шелк, глаза полны нежности. Глаза и волосы – единственное, что отличает нас, во всем остальном мы похожи, как сестры.

Несмотря на свои сто восемь, Ирина выглядит всего на двадцать пять – еще одна особенность вампиров: мы рождаемся, растем, но к двадцати пяти годам старение надолго замедляется, а позже останавливается совсем. Внешне достигнув тридцатилетнего порога, вампиры не изменяются. Мракауры – не исключение. А вот созданные вампиры остаются в том возрасте, в котором были укушены. Но мракауры создают вампиров с одной целью – сделать из них своих подданных. Поэтому отбираются только молодые сильные смертные.

– Злата! – Ирина бросилась ко мне, заключая в объятия и целуя в щеку. – Я так беспокоилась! Как ты?

Я сморщилась. Разумеется, она знает, что я восстановлюсь, но все равно волнуется, и этим я обязана Максу.

– Как новенькая, – улыбнулась я. – Со мной все хорошо. А как ты? Как салон? Как Светлана? – засыпала я ее вопросами, стараясь не заострять внимание на себе.

Я уселась на кухонный хромированный стул, обитый светло-зеленой кожей.

– Все очень хорошо. Салон процветает. Светлана отлично. – Мама села напротив меня. – Она скучала и будет счастлива увидеть тебя. Я попросила Виталия отвезти ее домой позже.

– Мам, – с надеждой в голосе спросила я, – тебе Николай звонил?

Конечно, Николай поведал ей обо всем, но мне очень хотелось выяснить, как она к этому относится. Во взгляде Ирины я увидела задумчивость и легкое неодобрение.

– Да. Он рассказал мне. Мракауры прошли защиту?

В ее лице что-то проскользнуло. Не любопытство, а что-то странное, неопределенное.

Я кивнула.

– Они должны остаться здесь. Я хотела сама поговорить с Николаем, но Макс!.. – Нахмурившись, я топнула ногой, выражая недовольство.

Мама совсем не удивилась, и это насторожило.

– Макс хороший парень. Он всего лишь выполняет свои обязанности. А ты бываешь с ним слишком резка, – укорила Ирина. – Николай, как всегда, примет правильное решение. Тебе не нужно беспокоиться.

– Ты не удивлена? – спросила я.

Губы Ирины дрогнули, гладкий лоб прорезала тонкая складочка, лицо покраснело и тут же стало белым. Быстро отвернувшись к окну, она вцепилась руками в подоконник. Руки дрожали, костяшки пальцев побелели.

– Удивлена, конечно. – Ирина старалась справиться с дыханием.

– Мам? – Не понимая, что происходит, я глядела на ее подрагивающие плечи. – Что с тобой?

Ирина глубоко вздохнула, затем медленно повернулась. В темных глазах блестят слезинки, но теперь на губах улыбка – вымученная, искаженная, но все же улыбка.

– Нет, ничего. Я просто подумала, что, если бы они оказались другими, я могла бы потерять тебя.

Я улыбнулась:

– Они замечательные, необыкновенные и очень похожи на нас!

– Если это так, то тебе нечего бояться. К тому же они не первые мракауры, которые хотели поселиться с верлафами.

Вцепившись в столешницу, я подскочила.

– Мракауры живут среди верлафов? – От изумления я раскрыла рот.

Мимо кухни прошел Макс с моими чемоданами в руках. Поздоровавшись с ним, Ирина улыбнулась.

– Только один… жил. Николай не разрешил ему остаться в городе верлафов, но позволил поселиться на территории одной из семей. – Ирина открыла дверцы шкафа и, достав тарелки, начала накрывать на стол. – Долгое время он жил среди оборотней. Тренировал Хранителей, защищал смертных вместе с ними. Однажды он погиб в схватке с Охотниками Виктора Коншина. – Взглянув на меня, мама замолчала.

Погиб в схватке с Охотниками. Я вздрогнула и осторожно присела на краешек стула. Еще один мракаур, не убивающий смертных? Что это? Снова сбой в генетике? Может, именно благодаря этому мракауру Николай так быстро согласился на встречу с Елизаром? Возможно, он и им позволит остаться, но не здесь. И тогда они тоже подвергнутся опасности. Глубоко вздохнув, я постаралась скрыть эмоции.

– Охотники не появляются на наших территориях, – задумчиво сказала я.

– Не появляются, – кивнула Ирина. – Тогда они пришли именно за мракауром. Виктор Коншин объявил его предателем и приказал уничтожить.

– Ты знала его? – тихо спросила я. – Как его звали?

Ирина поставила чайник на плиту. Не поворачиваясь, она покачала головой:

– Я не знала его, Злата. Слышала, что многие уважали и любили его, но я не знала.

– Николай должен позволить остаться им здесь, – прошептала я. – Под защитой города они будут в безопасности!

Только теперь мама повернулась. В серых глазах появился холодный огонь. Странно видеть ее такой. Эмоции меняются на лице одна за другой. Обычно она спокойна, уравновешенна, а сейчас едва справляется с чувствами.

– В безопасности они не будут никогда! Жизнь вампиров продолжительна. Они не смогут жить под защитой города все время. Если о них узнает Виктор Коншин, за ними придут, чтобы уничтожить.

Голос мамы прозвучал как приговор, но я не испугалась. Неужели она не понимает, что город верлафов – самое безопасное место для них? А ведь она могла бы помочь. Мысль пришла внезапно, и я мгновенно ухватилась за нее.

– Здесь самое большое поселение верлафов. Охотники никогда не появлялись на этой территории. Виктор Коншин не узнает о них! – уверенно сказала я. – Главное, чтобы Николай позволил им остаться здесь! Ты можешь попросить его. – Я умоляюще сложила руки. – Мама, пожалуйста!

– Никто не сможет повлиять на решение Николая. – Ирина отрицательно мотнула головой.

– Он любит тебя! Он послушает.

Щеки Ирины покраснели. Светлые брови взметнулись вверх.

– Ты забываешься, Злата! – В ее голосе появились предупреждающие нотки. – Николай – мой друг!

И так на протяжении нескольких лет. Я вздохнула. О любви Николая она знает, но предпочитает ничего не видеть. Все усилия Вязина разбиваются о глухую, прочную стену. Отца жаль, но его не вернуть. Сколько можно лгать, даже не мне, а себе? Он ведь нравится ей, и очень давно! Я недовольно поджала губы, но молчать была не силах.

– Ты считаешь его другом, но он любит тебя. Он послушает. – Я встала и взяла маму за руки.

Голова Ирины безвольно упала на грудь. Она тяжело вздохнула.

– Я уже просила его об этом. – Ирина говорила так тихо, что я напряглась, пытаясь расслышать ее слова. – Он пообещал сделать все возможное. Расскажи мне о своих новых друзьях, – попросила она.

Я снова села на стул и, повертев в руках пустую чашку, начала рассказывать. Ирина слушала внимательно, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово. В серых глазах что-то вспыхивало, а когда я рассказала, что моих друзей разыскивает Коншин, мама побледнела.

– Двое мракауров, и оба другие, – сказала она, когда я окончила рассказ. Ирина села на стул напротив и в упор посмотрела на меня: – Почему ты решила помочь им, Злата?

– А как бы поступила ты? – испытующе спросила я.

Пожав плечами, Ирина нахмурилась, растерялась. Повертев в руках льняную салфетку, она подняла голову.

– Так же, – призналась она и резко сменила тему: – Макс сказал Николаю, что ты потеряла много крови. Светлана еще здесь, и ты могла бы попить.

– Макс слишком много говорит. – Я поморщилась. – Сейчас не хочу. Боюсь, что лопну от злости к Фадееву и меня стошнит!

Ирина рассмеялась, но как-то неестественно. Сложилось впечатление, что думает она совсем о другом. Странное поведение, странные взгляды. Кажется, она что-то недоговаривает или скрывает. Или мне только кажется?

– Ты не знала о Елизаре и Марке, но попросила Николая позволить им остаться. Почему?

Ирина улыбнулась.

– Если ты считаешь их друзьями, значит, они этого стоят, – спокойно ответила она.

Разговор не ладился с самого начала – случай небывалый. Мы всегда понимали друг друга, но сейчас что-то грызло ее. Плохое настроение? Но я не видела ее такой никогда. Может, неприятности на работе? Не в силах дать объяснение ее поведению, я вздохнула.

На лестнице второго этажа послышались шаги. Громоподобный хохот Макса и мелодичный женский смех. Покачивая необъятной грудью, в кухню вплыла Светлана – наш донор.

Добросердечная, хозяйственная, веселая брюнетка сорока лет – оплот и благополучие нашего дома. Конечно, кровь нам нужна нечасто, но Светлана к нам приезжает через день. «Моя помощница по дому», – так называет ее мама.

Все свободное время она посвящает поискам будущего мужа. Хотя чего искать? Она красива и, естественно, молодо выглядит. Только, похоже, планка завышена и «рыцарь» еще не найден. Точнее, их много, но ни одного подходящего. Убеждена: смех на лестнице объясняется тем, что Светлана в очередной раз рассказывала Максу о своих похождениях. Глянув на Фадеева, я скривилась. Охранник привычно расселся на стуле рядом со мной и глупо заулыбался.

– Загар – потрясающий! – Светлана, улыбаясь, раскрыла объятия. – Я скучала!

Рассмеявшись, я бросилась к ней. Сомкнув руки на моей спине, она плотно прижала меня к себе.

– Я тоже скучала.

Заметив в ее глазах прозрачную влагу, я прижалась к ее плечу головой. Светлана шумно зашмыгала носом.

– Эй! Меня не было всего несколько дней.

– Сейчас будем пить чай. Блинчики еще горячие. Я знаю, как ты к ним неравнодушна. – Разомкнув объятия, она бодро засновала по кухне.

– Не закармливай ее выпечкой, – усмехнулся Макс, – а то через месяц ее ни один парень обнять не сможет. Длины рук не хватит. А мне в машине придется двери автогеном расширять. Не было других забот, как взяться за разрушение внедорожника.

Посверлив его взглядом, я сморщилась и показала язык:

– Полнота мне не грозит!

– Это пока ты не лопаешь мучное каждый день, – фыркнул Фадеев, с удовольствием уминая очередной блинчик.

Вот лицемер. Наградив его злобным взглядом, я тоже схватила блинчик, густо облила клубничным вареньем и отправила в рот. Ирина смотрела на нашу перепалку, отпивая глотками чай и улыбаясь.

Поужинав, мы уселись в гостиной. Кремово-коричневая комната с удобной мебелью и множеством антикварных вещиц, которые так обожала Ирина. Камин с бронзовыми часами в форме Эйфелевой башни. Невысокие шкафы с множеством книг. Одну из стен во время ремонта мама доверила расписать мне. Теперь возле камина располагался «выход» на узенькую живописную улицу Праги со старинными домами с ажурными балкончиками, увитыми цветами.

При Светлане мы говорили на нейтральные темы. Ни слова о мракаурах, оборотнях, Хранителях света или академии. От доноров это держится в тайне. Когда отдаешь кровь и омолаживаешься, то, само собой, знаешь о вампирах: поначалу считаешь это ненормальным, но за годы жизни привыкаешь. Впрочем, это одна из сильных сторон смертных – человек привыкает ко всему. Но когда знаешь, что рядом сидит монстр, способный трансформироваться в крупного хищника, – это совсем другое. Светлана считала, что я учусь в институте на факультете художественной графики и в будущем стану дизайнером.

Я сидела как на иголках, то и дело поглядывая на часы. Времени прошло совсем немного, а я уже изнывала. Хотелось знать, как проходит встреча с Николаем, о чем они говорят и есть ли шанс, что Вязин разрешит Елизару, Марку и Альбине остаться.

– Злата, Светлана скоро уедет, – мягко напомнила Ирина.

Вздохнув, я посмотрела на Светлану. Она улыбнулась. В уголках глаз собрались крошечные морщинки. Сильной жажды я не испытывала, но потеря крови и нервное напряжение давали о себе знать. Свежая кровь дает больше сил, и утолить жажду необходимо. Поднявшись, я прошла за Светланой в маленькую затемненную комнату на втором этаже. Посреди помещения – удобное кожаное кресло-трансформер. Справа от него – высокий стул со спинкой. Слева – небольшой столик с толстыми ароматизированными свечами. Запах еще тот, но ей так больше нравится.

Светлана неторопливо зажгла свечи. Я села на стул, ожидая, пока она сядет в кресло. Закрыв глаза, женщина расслабилась. Чувствуя сухость во рту, вызванную жаждой, я выпустила аккуратные клыки и, наклонившись, осторожно прокусила шею. Мм… Разве можно сравнить такую кровь с кровью из пакета? Испытывая наслаждение при каждом глотке, я начала пить. Дыхание Светланы выровнялось. Тихо посапывая, она заснула. Ионы серебра делают укус безболезненным, и донор засыпает. «Когда она в хорошем настроении, я получаю больше сил», – подумала я. А вот страх делает вкус горьковатым, и такая кровь плохо утоляет жажду. Вливание длилось совсем недолго.

Оторвавшись от шеи, я удовлетворенно облизнула губы, разглядывая ее лицо. Спать после укуса она будет минут двадцать. Лицо женщины разглаживалось. Мелкие, едва заметные морщинки быстро исчезали, как и следы укуса. Я погладила ее по предплечью и вышла из комнаты. Когда она проснется, то первым делом побежит к зеркалу. Проверено временем.

Вернувшись в гостиную, я нашла там только Макса. За дверью маминого кабинета слышался ее приглушенный голос. С кем-то говорит по телефону.

– Я еще нужен тебе сегодня? – спросил Фадеев. Он сидел в кресле, покачивая ногой.

Умиротворенный вид Макса почему-то взбесил. «Ты мне вообще не нужен, – зло подумала я. – Катись домой и больше не возвращайся». Но вслух сказала другое.

– Нет. Если мне понадобится съездить к Николаю, я возьму мамино купе, – нагло заявила я, стараясь вывести его из себя.

Конечно, о поездке не могло быть и речи, но ужасно хотелось досадить Максу. Он мгновенно, как на пружинах, подскочил. Синие глаза сузились.

– Мне придется остаться и ждать, пока он не позвонит. Хочешь провести весь вечер в моем обществе? – Макс ослепительно улыбнулся, показывая ровные белые зубы. Он сделал огромный шаг, оказавшись прямо напротив меня.

Похоже, я достигла обратного результата. Фадеев был спокоен, чего нельзя было сказать обо мне. Я нахмурилась.

– Проваливай! – начала раздражаться я. – Когда меня переведут на старший курс академии, ты перестанешь командовать мной! Во время практики мы будем находиться рядом с Хранителями, и твои услуги не понадобятся!

Макс наклонился к моему лицу. На губах заиграла злорадная ухмылка.

– Я тоже Хранитель, только в мои обязанности входит твоя охрана, – вкрадчиво сказал он. – Когда начнется твоя практика, я буду участвовать в патрулировании, а также – обучать вас! Может, попросить Николая назначить меня твоим постоянным наставником? – прошептал он, приподнимая пальцем мой подбородок. – Совместные патрули, – он наслаждался произведенным эффектом, – совместные тренировки. Все время вместе, Злата! – Макс тихо рассмеялся.

Я испуганно проглотила слюну:

– Ты не сделаешь этого…

Разговор принял совсем иной оборот, я уже пожалела, что начала дразнить Макса. Вдруг и правда додумается выпросить такое разрешение у Николая. С него станется. Все что угодно, лишь бы насолить мне.

– Тогда обещай, что будешь прислушиваться к моим советам. Хотя пока мне не о чем беспокоиться. Тебя не переведут на старший курс, – самодовольно добавил он. – Занятия начинаются через несколько дней, а ты еще не трансформировалась.

Сузив глаза, я улыбнулась не менее ослепительно, чем он незадолго до этого.

– Начинай беспокоиться, – пропела я. – В горах я трансформировалась!

Застать его врасплох мне все-таки не удалось.

– Это большое событие для тебя, не так ли? – ничуть не расстроился он, пряча улыбку. Затем, став серьезным, схватил меня за руку и завел ее за спину. – Пообещай, что не будешь нарываться на неприятности. Мракауры, разгуливающие по мегаполису, – это не взмахи кистью, Злата, – со сталью в голосе сказал он, наклонившись так низко, что опалил меня горячим дыханием.

– Ну конечно! – взорвалась я, отталкивая его. Близость Фадеева нервировала. Уперев руки в бока, я заорала, как вздорная рыночная баба: – Если нападут вампиры, я буду спасаться бегством, лишь бы мой охранник был уверен, что я в безопасности. Обещаю, что стану лучшим Хранителем из всех, которых ты когда-либо знал! И тогда, Макс… я избавлюсь от тебя! – зло выдохнула я.

Разжав руку, Макс, отступил на шаг: пошатнулся, как от удара, опустил голову, пряча глаза. На загорелых скулах заиграли желваки. Вся веселость мгновенно испарилась.

– Я ловлю тебя на слове, забияка, – тихо сказал он. – Я никогда не пойму, почему Николай и Ирина позволили тебе учиться в академии. Они избаловали тебя и потакают всем твоим прихотям. Но раз уж ты Хранитель света, то должна быть сильной. Слабые погибают сразу. Я должен идти, и прости меня.

Фадеев резко повернулся и, выдавив «пока», вышел наружу, вызывая во мне гадкое, грызущее чувство вины. Позлить его хотелось, а вот обижать – вроде бы нет.

«Ну и катись», – раздосадованно подумала я.

Я села на диван, выжидая время и гадая, что происходит у Николая. Побродив по комнате, посмотрела на часы. Да остановились они, что ли? Щелкнув пальцами по верхушке башни, я повернулась на звук маминых шагов.

– Макс уже уехал?

– Ага, – нахмурилась я, гадая, слышала ли она нашу перепалку.

Если да, то снова начнет защищать Фадеева. Но по ее лицу поняла, что не слышала: немного напряжена, но беспокойства или осуждения в глазах не видно.

Ирина неторопливо пересекла комнату и села рядом со мной:

– Боюсь, должна тебя огорчить.

Я прислонилась к спинке дивана, расстроенно взглянула на нее. Неужели она говорила с Николаем? Самые страшные опасения сжали сердце. Губы противно задрожали.

– Нет, ты неправильно поняла, – быстро заверила Ирина, увидев, что я готова расплакаться. – Звонил Николай. Сказал, что, возможно, беседа затянется, и попросил, чтобы ты не переживала. Они понравились ему. Ложись спать, а утром он сам заедет и поговорит с тобой.

Я резко выдохнула. Они понравились ему, и это главное. «Конечно, Николай хочет узнать о них как можно больше», – успокаивала я себя, только вряд ли я усну.

Ирина обняла меня за плечи.

– Доверься ему, малышка, – сказала она. – Он всегда поступает правильно. – Но в голосе мамы я почему-то не услышала твердости.

Пожелав Ирине доброй ночи, я неторопливо поднялась в свою комнату.

За время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. Большая кровать из светлого дерева заправлена мягким светлым покрывалом. Справа, почти возле окна, – письменный стол с компьютером. Прямо над ним – три полки, заставленные дисками. Слева от входа – антикварный белый шкаф с аккуратно расставленными книгами. В основном классика, но средняя полка пестрит яркими корешками современной фантастики. Мягкое уютное кресло цвета топленого молока, рядом стоят два чемодана, занесенные Максом. На стене напротив – панель телевизора. Яркие пятна в комнате – маленькая оранжевая подушечка в кресле, шторы из нежной вуали, собранные многочисленными мелкими складочками, и две картины с рыжими ирисами, написанные мной. Спать все еще не хотелось. Раскрыв чемоданы, я разобрала вещи, затем отнесла этюдник и три привезенных этюда в крошечную мастерскую. Задерживаться здесь я не стала. Сразу отправилась в примыкающую к комнате ванную и, приняв душ, улеглась в кровать. Боялась, что уснуть не удастся, но оказалась неправа. Поворочавшись несколько минут и думая о Тагашеве, я все же заснула…