Текст книги "Кофейная ведьма"

Сашка задумалась.

Если дед поймет, что она не выходила из дома, но при этом она не ответит на стук в дверь, то он, конечно же, зайдет в комнату. А ее нет. Вот номер… а потом она ка-ак появится. И вот это уже всем номерам номер, исполнитель номера помер.

– А я могу не в комнату свою вернуться, а хотя бы… ну, на лестничную площадку? – спросила Саша. Тогда, по крайней мере, можно будет наплести деду, что успела смыться из квартиры и прогуляться.

– Не-е, так нельзя, – покачала головой Лиза.

А шоколадник явно задумался.

– Ну, почему нельзя? Можно. Если выйдешь через свою дверь, окажешься там, откуда заходила. А если через Лизину? К ней попадешь.

Опять двери. Ну, ладно… или не очень ладно.

– Лиз, а ты где живешь? Я в Питере, а ты?

– О, – Амарго хлопнул себя шоколадной ладонью по шоколадному лбу, – об этом я не подумал. Но Лизон тоже питерская. Причем из центра. До Гостинки меньше пятнадцати минут пешком.

– Это тебе меньше, – возразила Лиза, – а мы девочки, мы ходим медленнее. Зато метро «Невский проспект» ближе.

– Все в порядке, – сказала Саша, – мне «Гостиный двор» удобнее. Я сама на Беговой, да еще по Приморскому шоссе в сторону Лахта-центра, ну, знаете, «Зажигалки», топать и топать…

– Ничего себе, далеко забрались. – Лиза всплеснула руками. – Зато у залива, да?

Сашка кивнула. Она, некоренная петербурженка, да и вообще, если разобраться, вечная приезжая в этом городе, все время называла залив «морем». Ну, это же часть моря, верно? Значит, сойдет.

– Тогда пойдем, – сказала ей Лиза. – Я сегодня еще пошопиться хотела и уроки кое-какие сделать. Так что пора нам в скучную реальность. Амарго, пока, что ли?

– Пока, Лизон. – Тот махнул шоколадной рукой… так и хотелось окрестить ее «дланью». – Саша Фербер, как приятно познакомиться! Еще увидимся?

Сашка кивнула. И, уже уходя вслед за новой знакомой, сообразила, что надо было пообещать добавлять шоколад в кофе. Умная, и даже остроумная. Но что толку, если все это – задним умом?

Глава 3

Амарго ушел, еще раз махнув девочкам на прощание.

– Ты ему понравилась, – заметила Лиза. Это прозвучало так… запросто, что Саша немного растерялась.

– А вы с ним… вместе?

Глиняная девочка прыснула.

– С ума сошла? Я же даже не знаю, как он по жизни выглядит и как его зовут. Мы с ним что-то вроде одноклассников. Или нет, даже не так. Как будто в один кружок ходим. Типа, умелые руки. Ну, он хороший. И, по-моему, такой из себя весь… звезда на спорте. А, вот что еще. Он, как я, в десятом классе, а мне вообще-то постарше ребята нравятся. А тебе?

Саша поняла, что краснеет, хорошо, что через фарфор вроде как не видно. Только покраснела она не от того, что у нее были какие-то особенные ответы на Лизин вопрос.

– Не знаю, – призналась она.

Была у нее, конечно, давняя детская влюбленность, в седьмом классе. Разумеется, в самого звездного-яркого пацана. Как же еще-то? Сдуру даже поборола свою застенчивую отстраненность и попыталась пообщаться. За что тут же получила от компании одноклассниц по первое число. Собственно, эта «любовь», о которой объект то ли так и не узнал, то ли тут же позабыл, закончилась переездом к деду, годом на домашнем обучении и переходом в новую школу. И сейчас Сашка иногда украдкой косилась на Никитку Праворукого, разумеется, звезду-спортсмена-отличника. У которого, разумеется, была своя «команда поддержки» из нескольких девиц из класса и из параллели. Но дурой она не была. Понимала прекрасно – это не любовь, не влюбленность даже, это… инстинкт следования за толпой. Все побежали, и я побежал. Все влюбились, и я влюбилась. Ну как влюбилась… так, слегка очаровалась, не более того. Во всяком случае, предложи ей судьба на выбор Никиту или пять кило хороших кофейных зерен, она вцепилась бы во второе. Уточнив, что лучше бы не сразу все пять кило, а по килограмму на пять дней, а то хранить его не так-то просто, когда живешь под постоянным сырым ветром с моря. С залива то есть.

– Никто мне не нравится особо, – подытожила она промелькнувшие перед глазами кадры из жизни.

– Говорят, мы, ведьмы, все такие, – беззаботно, может, чуточку слишком беззаботно сообщила Лиза. – Как бы со стороны наблюдаем за жизнью. Чужие судьбы читаем, а свои нет. Потому что в любой момент, если заиграешься, придет к тебе мыкарь. И конец.

– Кто придет? – Обилие новой информации начинало напрягать. Но вот это «придет к тебе кто-то-там, и конец» стоило того, чтобы еще поднапрячь мозги.

– Мыкарь, – повторила Лиза. – Слушай, давай это тебе разъяснит кто-нибудь более… опытный, чем я, ладно? Попозже, как с наставниками тебя познакомлю. Хорошо? А сейчас давай выбираться, а то у меня действительно есть кое-какие планы на сегодня.

– Давай, конечно. Только я не знаю как.

– Я тебе покажу, не переживай. У тебя, конечно, свой собственный способ, но… короче, смотри!

И непонятно откуда Лиза извлекла нечто, похожее на тонкую трубочку. Тоже рыжевато-коричневое, как она сама с головы до ног. Потом запустила руку в карман (карманов видно не было, но, судя по всему, на штанах Лизы они были), вытащила кулак и разжала пальцы. На ладони оказалась щепоть порошка. Тоже коричневого, кто бы мог подумать, угу.

– Корица? – Сашка принюхалась.

– Ага, – кивнула Лиза и ловко прихватила кончик трубки губами. При шершавой поверхности и полной бесчертности лица это смотрелось как в страшноватом старом-престаром мультике. Второй конец трубки нырнул в корицу. Вдох… трубка взметнулась вверх, неярко сбликовала. Выдох. Коричное облако вылетело в кофейную атмосферу коридора.

То ли Лиза как-то по-особому выдыхала, выдувая это облако, то ли кофейные потоки делали свое дело, но коричное облако мгновенно приняло форму кольца. Кольцо завертелось, увеличилось и надвинулось на девчонок.

– Руку давай, – скомандовала Лиза. Сашка послушалась и в следующую секунду поняла, что вместо кофейных потоков вокруг заструился прохладный воздух. Самый обычный. Она заморгала – глаза привыкли к неяркому освещению коридора, а в комнате Лизы горела аж тройная лампа, да еще и дневного света. Она не просто разгоняла полумрак комнаты, выходящей окном в двор-колодец, но наверняка делала это самое окно похожим на фонарь маяка. Саша огляделась. Комната была довольно длинной и узкой, но уютной – со светлыми стенами, яркими подушками на диване и спавшим среди них рыжим котом. И особенно с коллекцией глиняных чашечек и турок на нескольких полках. Кофейные посудинки были слеплены из глины всех оттенков рыжины, и только некоторые из них – обожжены. И ни одна не расписана, не покрыта глазурью. Только материал, как он есть.

– Жалко расставаться с запахом, когда кофе уже допит, – сказала хозяйка комнаты, явно проследив за взглядом гостьи, – а необожженная посуда, да еще глиняная, очень долго его держит. Но у нас не пустыня, а наоборот. Поэтому хочешь-не хочешь, приходится их мыть. Чтобы не заплесневели. А сушить вообще катастрофа. Но я справляюсь.

– А я просто какие попало чашки собираю, – сообщила Сашка, – какие в витрине понравятся. Или на развале – у бабушек, или у настоящих старьевщиков-антикваров.

И засмеялась, поглядев наконец на Лизу.

Нет, вид новой приятельницы не был смешным или дурацким. Сама Сашка в своих вечных толстых свитерах с вырезом выглядела бо́льшим фриком, хоть и бо́льшей модницей при этом. Просто Лиза, одетая в широченные штаны карго и толстовку с короткими рукавами, но с капюшоном, вызывала желание улыбаться. От одного взгляда на нее становилось радостно.

Курносую – как Саша и предположила – с глубоко посаженными глазами, пухлыми щеками и губами Лизу никто не назвал бы красавицей. Но от ее коротких золотисто-рыжих кудряшек, редких крупных веснушек и выражения веселого удивления на лице в комнате словно зажглась дополнительная лампа. Причем не электрическая, а скорее фонарь со свечой. Очень-очень яркой.

– Ух ты, какая ты красотулища, – выдохнула в свою очередь Лиза, тараща на Сашку темные глаза.

– Да ладно. – Сашка смутилась, но рыжая бесхитростно закивала:

– По тебе сразу видно, что ты не просто так девочка, а волшебное существо. Ну, в том смысле, что ты такая… – Она помахала руками вокруг себя, видимо, не сумев подобрать слова, какая же Саша «такая». Зато для описания повседневных дел у нее слов нашлось более чем достаточно.

– Слушай, Саш, я же не пошутила. Я собиралась по магазинам пробежаться. – И уточнила: – Не по кофейным, а по шмоточным. А то дорогие мама-папа с меня строго затребовали хотя бы раз в неделю платье надевать. Типа, большая выросла… в общем, ты извини, но если ты не хочешь со мной за компанию пойти, то я напою тебя кофе и буду выпроваживать. Ну, в смысле… ты такая шикарная, что по распродажам эконом-класса не захочешь, наверное.

– Ой, ну ты что, Лиз, совсем комплиментами завалила…

А Лиза вдруг прервала свой восторженный монолог и совсем утопила в прищуре глубоко сидящие глаза.

– Погоди… Свитер на тебе как из рекламы. Ой! Ой-ой-ойечки! Ты же Амарго сказала, что твоя фамилия Фербер. А-аа! Не может быть! Алекс Фербер! Он твой – кто? Папа? Брат? Дальний родственник?

– Э-эээ… Дедушка.

– Что?! Быть не может! Он что, такой старый?

Сашку разобрал смех и от этой бури эмоций, и от потрясающей логичности суждений.

– А что, если папа, то недостаточно старый? Или тебе нравятся парни вот прямо настолько старше?

Теперь настал Лизин черед краснеть. Она приняла точь-в-точь оттенок как у большинства предметов в ее глиняной коллеции.

– Ну уж, нет, ты что! Шмотки отдельно, парни отдельно, – решительно заявила она. – Я просто удивилась. Вроде дедушка, а сам передовой модой занимается. У меня даже снуд есть «Алекс Фербер», девчонки в школе чуть не умерли, как увидели.

Рыжий кошак, неслышно спрыгнув с дивана, оказался рядом и принялся обнюхивать Сашин свитер, словно размышляя, оставить гостью или гнать в три шеи. Саша погладила кота и пожала плечами.

– Ты не подумай, что я нос задираю, или что-то в этом роде. Только я по магазинам с тобой не смогу. Домой надо, пока дед с ума не сошел от страха. Он уже наверняка хватился меня. А у меня с собой телефона нет. И если вдруг начну ему звонить с твоего номера, то есть, считай, незнакомого, то только больше напугаю.

– Да-а, – протянула Лиза, – ну, хорошо, что ты хотя бы не босиком. А то явишься такая в чужих ботах, да еще здоровенных. У меня сороковой размер, прикинь? И у меня есть жетончики для метро, повезло тебе!

– Да у меня есть деньги. – Сашка вспомнила про сунутую в карман пятитысячную купюру, полученную от утренней клиентки. И еще мимоходом порадовалась, что действительно нацепила туфли-балетки, чтобы встречать клиентку не в тапочках.

– Ну и нечего тратиться, если можно на халяву прокатиться, – мудро возразила Лиза. – Ой, да жмись ты так! В следующий раз меня на метро прокатишь. Чего ты такие глаза сделала? Мы с тобой почти подружились. А у меня подруг нет, так что я такой везухой раскидываться не буду. Ты не подумай, я не из-за деда твоего. Скорее из-за того, что ты ведьма и я ведьма…

– Кстати, ведьма, а что ты такое сделала с корицей и трубочкой? Так ведь рисунки поверх пены наносят. Мишек там, сердечки всякие. Я сто раз видела, но сама не пробовала.

– А мне очень нравится. Я еще, знаешь, что делаю? Кофе перемалываю совсем в пыль и добавляю к корице. Можно имбиря молотого или даже перца. Но это чисто для себя, никто другой этого просто не чует.

– И что, прямо рисуешь?

– Ну да, поверх пены, – закивала Лиза, тряся кудрями. – Сейчас сама увидишь. Для меня это как бы… ну… сакральное действо, не могу ничего непафосного подобрать. И это мой ключ от лабиринта кофейных коридоров. У тебя тоже есть. Постарайся вспомнить, что ты сделала, перед тем как коридор открылся и втянул тебя.

– Да ничего. – Сашка задумалась. – Чашку разбила… потом феи. Потом… ох! Я начала кофе варить и стихи…

– Стихи?

– Ну, не совсем. Так, рифмовочки. У меня часто так бывает. Варю кофе или гадаю, а слова сами на язык лезут.

Лиза вытаращила глаза. Они оказались темно-серыми, почти черными.

– Вот повезло мне! – воскликнула она. – Впервые в жизни обзавелась подругой и сразу такой, которая меня превосходит во всем на целую голову. Са-аш, надо к наставникам, причем срочно. Давай сегодня вечером, а? Или завтра? Или послезавтра после школы?

Ох, Лиза, подумала Саша, ты удивишься, когда обнаружишь, что лучше всего твоя новая подруга умеет сливаться со стеной, прикидываться ковриком, играть в невидимку и мычать вместо того, чтобы с людьми разговаривать. И тут она точно фору даст кому угодно. Стоп-стоп… подруга? ПОДРУГА, или послышалось?

Она сглотнула счастливый комок в горле. Странно… такие разные чувства – радость и грусть – рождают настолько похожие физические ощущения.

– Лиз… – выдавила она, – не хочу я торопиться с этими самыми наставниками. Я хочу сначала сама. Ну, в смысле, не понять, так хоть почувствовать все это ведьмовство. Я же там ничего не сломаю, в коридорах?

Лиза покачала головой, кудряшки разлетелись в стороны. По комнате уже расползалось облако кофейного аромата.

– Главное себя там не сломай. Ну, в смысле, не пострадай. С веяниями поаккуратнее. А в остальном ты в своем праве, даже если… неважно. В общем, как захочешь, так и отведу тебя. И ты, если что, не бойся. Они занудные, но хорошие. На диван падай, вот сюда к столу поближе.

Сашка кивнула, подчинилась и приняла из Лизиных рук глиняную чашку, похожую на любительскую самоделку. Поверх плотной молочной пены расцветал удивительной красоты коричный цветок – то ли роза, то ли пион. Ну вот, хотелось посмотреть, как Лиза его рисует, но заболталась и упустила. Впрочем, нестрашно. В следующий раз, когда придет в гости, попросит подругу продемонстрировать «сакральное действо».

Кот потянулся мордой к пене, даже усами задел. Расфыркался, отбежал.

– Диктофончик, ты балбес, – сказала Лиза.

Кот не отозвался. Если не считать за реакцию то, что он сел, отвернулся к двери и принялся вылизывать переднюю лапу.

– Как ты его назвала?

– Диктофон. Причем прикинь, я его так назвала задолго до того, как вот это вот все ведьмовство началось. Он взрослый котик, пять лет уже.

– И он же твой фамильяр? Ну, с которым толком не поболтаешь?

– Точно! Но он все равно полезный, иногда не хуже твоих феечек. Хочешь, покажу?

И, не дожидаясь Сашкиного согласия, Лиза поставила чашечку на стол и стремительно, чуть не уронив стул, метнулась к коту. Села рядом, погладила, под подбородком пощекотала.

– Диктофо-ончик, – протянула она умильно, – будь хорошим фамильярчиком, покажи гостье-ведьме, что ты у меня умеешь. Какой ты у меня талантливый, умный, замечательный котище! Ну, пожалуйста!..

Дал ли кот согласие, Саша не поняла. Ну, и ладно. Главное, что Лиза поняла: она перестала наглаживать свою зверюгу и резко постучала кулаком по полу.

– Я пока занята! Уроки доделала, читаю дополниловку по истории, – сообщил кот Лизиным голосом с восклицательными интонациями. – Дайте зубрилке дозубрить, а потом уже кормите, ага?

Саша вытаращила глаза. Кот смотрел в сторону, но все равно было ясно, что он приоткрывал пасть. А Лиза заранее обернулась к гостье, и было понятно, что она-то как раз молчит. И даже не чревовещает – в такой узкой комнате было совершенно ясно, расположен ли источник звука на полметра правее или левее. Так вот, источником звука тут однозначно был кот Диктофон.

– С ума сойти. – Саша скосила глаза на феек-кофеек. Те вольготно расселись вдоль края стола и свесили ножки, а теперь еще и аплодировали собрату-фамильяру. – Официально заявляю: я за сегодняшнее утро наудивлялась на всю оставшуюся жизнь. Теперь меня ничем не проймешь.

– Ой, не зарекайся, – покачала кудрявой головой новая подруга.

– Ой, не зарекайся, – в тон ей повторил кошак.

Всю дорогу до метро Саша пыталась унять головокружение. Вернее, вголовенеукладывание. И сложнее всего, как ни странно, было уложить в голове не коридоры-веяния-кота. Тут уж действительно – предел возможности удивляться достигнут. Трудно было поверить в ту легкость, с которой она болтала с Лизой и Амарго. Как будто бы они встретились не в таинственных кофейных коридорах, а в банальном школьном. Или даже как будто бы в Интернете.

– У меня тоже могут быть друзья, – сказала Сашка автомату-турникету в метро на Гостином Дворе.

– Я могу быть почти как все, – сказала она черному движущемуся полу – траволатору, что доставил ее из подземелья на освещенную солнцем и продуваемую всеми ветрами Беговую.

До дома она почти бежала, разве что у кофейного киоска остановилась как обычно.

– Большой… – начала говорить еще на вдохе, и дыхание сбилось.

– …латте, – закончила за нее продавщица. – Знаю, как обычно. Чего так несешься?

Она была совсем молоденькая. Постарше Сашки, конечно, но едва ли намного. Из-под капюшона черной толстовки (ну и денек – третья особа женского пола встречается, и вторая в толстовке с капюшоном!) на лоб падала светлая челка, серо-зеленые глаза смотрели внимательно и немного насмешливо. Как будто не только очередная девчонка в капюшоне, а еще одна кофейная ведьма повстречалась. Не, ну а что? Безумный день или какой?

– Домой надо, – невнятно пояснила Саша, выныривая из потока мыслей. К счастью, в кармане юбки кроме крупной купюры нашлась еще и двухсотенная бумажка. Кофе из киоска не шел ни в какое сравнение с Сашкиным домашним. Но подействовал как топливо, на котором она не только до дома долетела, но и на шестой этаж вспорхнула, не дожидаясь лифта.

Дверь оказалась незаперта. И только Сашка юркнула в прихожую, над ней навис дед Алексей. Он был высокий, сутулый и старый. Сколько девочка себя помнила, он выглядел эдакой античной развалиной. Но впечатление «развалины» было обманчивым – здоровья и энергии у старика было хоть отбавляй.

– Куда ты пропала?! – с порога обрушился на нее дед. – И без телефона! Санька, ты меня до инфаркта доведешь.

– За кофе ходила. – Саша продемонстрировала стаканчик. – Твой придурочный Серый знаешь, что сделал?

И со вкусом наябедничала, упустив разве что глюк с черепом. Вот заодно и логическое объяснение тому, что вместо варки домашнего кофейка поперлась за покупной бурдой почти к метро. Но дед только головой покачал.

– Знаю уже. Серый сам сознался. Не бойся, он к тебе больше не подойдет. Но если хочешь, я его вышвырну отсюда. И уволю заодно.

Сашка дернула плечом. Честно говоря, по сравнению с последующими событиями, история с Серым меркла, бледнела, теряла значимость. Да и в простое дедушкино обещание «он к тебе не подойдет» Сашка верила безоговорочно.

– Так и будешь у порога мяться? – насмешливо спросил вдруг дед. – Не спросишь даже, только ли из-за Серого я тебя искал?

Вот теперь-то Сашка обратила внимание на то, что одну руку дед держит за спиной.

– Ой, я даже догадаюсь зачем! – Она потопала в комнату.

Дед усмехнулся и последовал за ней. В способах побаловать любимую внучку он был верен себе, оттого предсказуем. Но радости эта предсказуемость никак не умаляла. Потому что…

– На-ка, примерь! – И в руки Саше из дедушкиных перекочевал мягкий, пухлый, как подушка, но совсем невесомый сверток.

– Ой, деда-аа… – выдохнула она, разворачивая свитер.

Вот ведь, час назад выслушивала дифирамбы дедушке и думала, что такого крутого предка как у нее, нет больше ни у кого. А он – раз! – И сам себя превзошел.

Потому что дед Леша был не просто пенсионером, строго говоря, он вообще ни на какую пенсию никогда не уходил. Он профессионально занимался весьма странным для серьезного дядьки делом – вязал. Да не какие-нибудь банальные носочки! В умеренно узких кругах он был известен как крутой дизайнер трикотажных нарядов. Многие модницы гонялись и стояли в очереди за его платьями, свитерами, шапками и прочими волшебно-красивыми (и о-о-о-чень недешевыми!) изделиями. А Сашке повезло. Она все получала вне очереди и за просто так. Правда, дед посмеивался, что на самом деле наряды ей доставались «за рекламу и пиар», потому что она с удовольствием наполняла своими фотографиями соцсети – и личную страничку, и «рабочую», где писала о кофе и назначала встречи с клиентами, жаждавшими предсказаний.

Вот и сейчас Сашка чуть о кофейных чудесах и крылато-хвостатых феях не забыла, расправляя очередное диво-дивное, вышедшее из-под ловких, совсем не стариковских дедовых рук. Пряжа объемная – чуть ли не в палец, с шерстяным запахом, но мягкая как пух. Узор из кос и шишечек-узелков как бы уплотнялся от подола к плечам, а вместо ворота была очередная толстенная коса. Ой-ой, надо мерить…

– Надо, так меряй, – снова усмехнулся дед. Видимо, последнюю фразу она выдала вслух. А может, и не только последнюю – дед едва смех сдерживал. – А я, так и быть, отвернусь. Совсем ты взрослая стала, Сашок.

Сашка стащила с себя белый свитер. Нырнула в бежево-оливковое мягкое облако. Двойной виток косы оплел плечи как живой. Рукава оказались ее любимой длины – до ямки у основания большого пальца. Да и весь свитер тоже: хочешь – носи как платье, а хочешь – с джинсами или с узкими штанами. Вот разве что с домашней юбкой до пола немного перебор с уютностью получается. Ох, ну и видок у нее был, пока она через половину Питера тащилась…

– Ой, деда! – выдохнула она, глядя в зеркало в двери шкафа. – Ты волшебник!

– Сказал бы я, что нет-нет, я только учусь, милая золушка, – как всегда со смехом в голосе отозвался дед Леша, – но только чего уж греха таить, волшебник, как есть. Не сам придумал, люди так говорят.

Саша всмотрелась в свое отражение. Цвет этот шел ей умопомрачительно, как бы добавляя зелени светло-карим глазам, оттеняя загар и придавая легкий русалочье-зеленый оттенок волосам. Не оттенок даже, а так… всего лишь намек. И вдруг в складках скинутого на стул белого свитера что-то зашевелилось. Фейки! Вот заразы мелкие! С тех пор как они вышли из кофейного коридора в комнату Лизы, фейки-кофейки сидели в Сашкиных рукавах тише мышек. А теперь им, видимо, надоело, и они решили выбраться на свободу. Хорошо, что почти сливались со свитером, и хорошо, что выбирались совершенно бесшумно. А то только дедулиного инфаркта ей не хватало.

– Да, внученька, ты у меня совсем девица взрослая. – Дед смотрел на внучку и, кажется, не заметил фей, возившихся в свитере. – Сашок, ты не смотри, что мы с твоей бабулей старые развалины. Если у тебя какие вопросы будут, обращайся, не сомневайся. С девчачьими делами к бабушке, а уж с любыми другими – ко мне. Мало ли что случится… непонятного. Или, Боже упаси, опасного. Вот как с Серым. Поняла? И посмотрел внучке прямо в глаза.

Ого, подумала Сашка, раньше как-то не обращала внимания, но глаза-то она точно от дедули унаследовала. Хотя не самый редкий цвет, конечно. Карие. Светлые, с легкой прозеленью. Вот только взгляд у деда другой – цепкий и строгий, несмотря на общую веселость характера и доброту души.

– Дедуль, а ты в волшебство веришь? – спросила она. Да уж, самый подходящий вопрос для «совсем взрослой девицы». – Не в сказочное, а такое… как сказать? Повседневное, что ли.

Дед пожевал губами – проскакивали у него иногда стариковские жесты.

– Саш, я давно на свете живу. Дольше, чем ты думаешь. И видел всякое. Например, я думаю, что ты гадаешь по-настоящему. Что бы там Серый ни говорил, ты не из шарлатанов. Иначе я не разрешил бы тебе такой ерундой заниматься.

Дед внезапно так посуровел, что Сашка капельку испугалась. Вот дела. Оказывается, ее свобода и почти вседозволенность держались на том, что ее поведение устраивало старших. Интересно, если она скажет, что только что ныряла в чашку кофе и шаталась по «кофейной сети» в компании на сто процентов одушевленных, но не на сто процентов разумных фарфоровых феечек… ее под замок не посадят? Что-то проверять не хотелось.

– Саша, с тобой что-то произошло? – совсем строго спросил дедушка. – Дело ведь не в Сером, так? Не скрывай, пожалуйста. Повторяю, жизнь странная штука, бывает в ней всякое. Расскажи лучше, вместе что-нибудь придумаем. А если заметишь что-то странное в себе самой… как вы, молодежь, говорите? Сверхспособности, да?

– А мое гадание – это не сверхспособности? – перебила Саша.

– Это способности, но думаю, еще не сверх, – смягчился дед. – Называй это талантом. Если появится что-то сверх, ты это поймешь. Вот тогда к дедушке бегом! Поняла?

– Чего же не понять? – Сашка приготовилась было выложить все как на духу, но… но что-то ее удержало. Наверное, желание разобраться в происходящем самой. Хоть чуточку, хоть капельку, но – самой.

Дед вышел из комнаты, качая головой. Наверное, давал себе обещание следить за внучкой в оба, ибо темнит девица, ох, темнит что-то.

Девица Саша же заперла дверь на защелку и запустила кофемашину, дав себе слово установить в комнате хотя бы саму простенькую электроплитку, чтобы варить кофе в гейзерной кофеварке, не выходя на кухню.

– Раствори свою тоску, – проговорила она утреннее «кофейное заклинание», – и отдай ее песку…

Феи тут же вспорхнули и завертелись, образовав колесо.

– Черный, словно ведьмы кровь, кофе будет вмиг готов…

Уютная полутьма кофейного коридора – ах, нет! Кофейного лабиринта, как сказала Лиза – поглотила Сашу. Все отступило. Обиды, страх, страх обиды… Здесь была ее стихия. Ее сила тоже была здесь. И ей еще только предстояло привыкнуть жить в своей стихии и пользоваться собственной силой. Ну что ж. Немного побудем самоучками, а потом и к таинственным Лизиным «наставникам» податься можно будет. Если они хотя бы отдаленно напоминают Лизу и Амарго, то пусть сто раз будут, как сказала подруга, «занудными». Все равно все будет просто замечательно.