Текст книги "Книга медиумов"

Аллан Кардек
Книга Медиумов

Введение

Наблюдения утверждают нас ежедневно в том мнении, что затруднения и обманы, встречаемые в практических занятиях спиритизмом, проистекают из незнания правил этой науки, и потому мы счастливы, что могли убедиться, насколько труд, предпринятый нами с целью предохранить неопытных последователей от этих опасностей, не остался бесплодным и что многие вследствие внимательного чтения этой книги могли избежать их.

Занимающиеся спиритизмом имеют весьма естественное желание самостоятельно вступить в общение с духами. Это сочинение предназначено облегчить их труд, доставив им возможность воспользоваться плодами наших долгих и постоянных занятий, потому что весьма ошибаются те, кто думают, что достаточно уметь положить пальцы на стол с целью заставить его двигаться или держать карандаш, который должен писать, чтобы оказаться опытным в этом деле.

Равно ошибаются и те, кто полагают найти в этой книге точное и непреложное правило создания медиумов. Хотя в каждом из нас есть зародыш способности, необходимой для того, чтобы сделаться медиумом, но способность эта бывает различной степени, и развитие ее происходит от причин, не зависящих от нас. Правила поэзии, живописи и музыки не делают ни поэтов, ни живописцев, ни музыкантов из тех, кто не имеют таланта; они только направляют природные способности.

То же самое можно сказать и в отношении нашего сочинения: его предмет заключается лишь в том, чтобы указать средства к развитию медиумической способности настолько, насколько позволяют природные средства каждого, и в особенности дать полезное направление, когда эта способность существует. Но не в этом одном заключается наша цель.

Кроме собственно медиумов, есть множество лиц, число которых каждый день увеличивается и которые занимаются спиритическими явлениями. Руководить ими в наблюдениях, указать им опасности, которые они могут и должны встретить в предмете новом, познакомить их со способом обращения с духами, указать им средства получать хорошие сообщения – таков круг, который мы должны охватить, если желаем, чтобы труд наш вполне достиг своей цели.

Пусть не удивляются, если встретят в этом сочинении вещи, которые с первого взгляда могут показаться довольно странными; наблюдения покажут их пользу. Изучив предмет со вниманием, лучше поймут явления, которых будут свидетелями. Язык некоторых духов покажется тогда менее странным. Как наставление практическое книга эта не относится исключительно к медиумам, но ко всем тем, которые только могут видеть и наблюдать спиритические феномены.

Некоторые желали, чтобы мы издали книгу практики, самую сокращенную, содержащую в немногих словах указание способов войти в отношение с духами. Они полагают, что небольшая книжка такого рода могла бы по умеренности цены своей разойтись во множестве, что послужило бы сильным средством к распространению спиритизма, увеличив число медиумов. Что касается нас, то мы считаем это средство скорее вредным, чем полезным, по крайней мере в настоящее время.[1]1
  Писано Кардеком в 1859 году. – Асгарта (1904 г.). (Асгарта – один из первых в России комментаторов и издателей А. Кардека)


[Закрыть] Практика спиритизма окружена большими затруднениями и не всегда изъята от неудобств, от которых может предохранить одно лишь серьезное и точное изучение. Поэтому следует опасаться, чтобы слишком краткое указание не было причиной опытов, делаемых с легкомыслием, в каковых пришлось бы после раскаиваться. Это один из таких предметов, с которыми не только неприлично, но и неблагоразумно играть, и мы полагаем, что оказали бы очень дурную услугу, дав такую книгу в руки ветренику, который нашел бы очень занимательным поговорить с умершими.

Мы обращаемся к людям, которые видят серьезную цель в спиритизме, которые понимают его важность и не делают забавы для себя из сообщений с невидимым миром.

Мы издали «Практическое наставление для руководства медиумам». Экземпляры этой книги в настоящее время все уже разошлись, и хотя эта книга была написана с целью высокою и серьезною, но мы ее не перепечатываем, потому что не находим ее достаточно полною, чтобы разъяснить все затруднения, могущие встретиться. Мы заменили ее «Книгою медиумов», собрав в ней все данные, приобретенные нами долгою опытностью и добросовестным изучением предмета. Она поможет, как мы по крайней мере надеемся, дать спиритизму характер серьезный, составляющий его существенную принадлежность, и не позволит смотреть на него как на Предмет легкого занятия и забавы.

К этим рассуждениям мы присоединим еще одно соображение, весьма важное: это дурное впечатление, испытываемое новичками или мало расположенными в пользу спиритизма при виде опытов, производимых с легкомыслием и без причин. Они имеют ту невыгоду, что дают весьма неверную идею о мире духов, и вместе с тем повод к насмешкам и критике, часто основательной. Поэтому неверующие выходят из собрания неубежденными и всегда почти мало расположенными видеть в спиритизме серьезную сторону. Невежество и легкомыслие некоторых медиумов принесли многим людям более вреда, чем предполагают.

Спиритизм в несколько лет сделал большие успехи, но в особенности с того времени, как вступил на путь философии, потому что тогда оценили его люди просвещенные. В настоящее время это уже не зрелище; это учение, над которым не смеются те, кто насмехались над вертящимися столами. Делая всевозможные усилия, чтобы поставить и удержать его на этой высоте, мы убеждены, что таким образом приобретем ему более полезных последователей, чем производя местами явления, которые можно было бы употребить во зло. Мы каждый день видим этому доказательство в числе особ, сделавшихся сторонниками вследствие одного лишь чтения «Книги духов».

Изложив в «Книге духов» философскую часть спиритической науки, мы предлагаем здесь практическую часть для тех, кто желают заниматься явлениями сами или захотят дать себе отчет в тех феноменах, которые будут видеть. Эта книга укажет им могущие встретиться опасности и таким образом даст им средство избежать их. Эти две книги, хотя последняя служит продолжением первой, в некоторой степени независимы одна от другой; но тем, кто желает заняться серьезно этим предметом, мы советуем прежде прочесть «Книгу духов», потому что она заключает в себе основные начала, без которых некоторые места «Книги медиумов» могут быть с трудом поняты.

В этом втором издании, гораздо более полным, чем первое, сделаны значительные улучшения. Оно было исправлено с особенным тщанием духами, которые прибавили в нем много примечаний и наставлений, в высшей степени интересных. Так как они все это сочинение пересмотрели, одобрили и изменили по-своему, то можно сказать, что большая часть его есть их творение, потому что вмешательство их не ограничивалось одними подписанными только сообщениями. Мы выставляли имена их тогда только, когда считали это нужным для обозначения характера некоторых пространных сообщений, иначе нам пришлось бы подписывать имя почти на каждой странице, что не принесло бы никакой пользы. Имена, как известно, мало имеют значения в этом случае. Главное – то, чтобы все сочинение это соответствовало цели, предложенной нами. Прием, оказанный первому изданию, хотя и менее совершенному, заставляет нас надеяться, что и это будет иметь не меньший успех.

Так как мы прибавили к нему многое, и даже несколько целых глав, то выпустили все, что показалось нам лишним, как, например, «Иерархию духов», помещенную уже в «Книге духов». Точно так же опущен здесь «Словарь»,[2]2
  Кардек, несмотря на это, все-таки приложил к этой книге краткий словник, который помещен в конце второй части. – Асгарта.


[Закрыть] который не входил собственно в рамки этого сочинения и который заменен с пользой вещами более практическими. Впрочем, словарь этот не был достаточно полон. Мы издадим его позже отдельно в виде маленького лексикона спиритической философии; мы оставили здесь только новые и специальные слова, относящиеся к предмету, которым мы занимаемся.

Часть первая. Предварительные сведения

Глава 1. Существуют ли духи?

1. Сомнение относительно существования духов происходит от незнания их истинной натуры. Вообще их представляют существами особыми в творении, необходимость которых не доказана. Многие знают о них только из фантастических сказок, которыми их убаюкивали в детстве, почти так же, как некоторые знают историю из романов.

Не стараясь узнать, не имеют ли сказки эти, если откинуть от них все смешные прибавления, в основании своем истины, люди поражаются только нелепою стороною их, не давая себе труда очистить горькую кору, чтобы открыть под нею зерно. Они отбрасывают все, как делают в отношении религии те, кто, будучи оскорблены некоторыми злоупотреблениями, смешивают все в общем порицании.

Но какую бы ни составляли себе идею о духах, верование это основано на существовании разумного начала вне материи, она несовместима с совершенным отрицанием этого начала. Итак, мы начнем с существования, переживания индивидуальности души, чему спиритуализм служит теоретическим и догматическим доказательством, а спиритизм – доказательством очевидным. Откинем на время проявления духов, и, рассуждая последовательно, посмотрим, к каким результатам приведут нас эти рассуждения.

2. Поскольку допускают существование души и ее индивидуальность после смерти, то необходимо допустить также: 1) что природа ее отлична от природы тела, потому что, раз освободившись от него, она не имеет более его свойств; 2) что она пользуется самосознанием, потому что ей приписывают радость или мучение, иначе она была бы существом бездейственным и тогда, для нас было бы все равно, что и не иметь ее. Допустим это и то, что душа после смерти тела должна отправляться куда-нибудь. Что же с нею делается и куда она улетает?

По общепринятому верованию, она идет на небо или в ад.

Но где же небо и где ад? Прежде говорили, что небо наверху, а ад внизу; но что такое верх и низ во Вселенной с тех пор, как знают шарообразную форму Земли, как знают, что небесные тела движутся, вследствие чего то, что в какую-то минуту составляло верх, по прошествии двенадцати часов будет низ, и как, наконец, знают о бесконечности пространства, в неизмеримых расстояниях которого тонет взгляд? Правда, что под словом «низ» разумеют также недра Земли. Но чем сделались они с того времени, как геология исследовала их?

Что сделалось также с этими концентрическими сферами, называемыми «небом огня», «небом звезд», с тех пор как узнали, что Земля не составляет центра миров; что само Солнце наше есть одно из миллионов солнц, которые сияют в пространстве и из которых каждое составляет центр планетных вращений?

В чем заключается теперь важность Земли, теряющейся в этой несметности? По какой несправедливой привилегии эта незаметная песчинка, не отличающаяся ни объемом, ни положением, ни особенною ролью, будет одна населена существами разумными?

Рассудок отказывается допустить бесполезность бесконечности, и все говорит нам, что миры эти населены. Если они населены, то они также служат жилищами для душ; но еще раз, что делается с этими душами, когда в настоящее время астрономия и геология разрушили назначенные для них жилища, и особенно с тех пор, как теория, столь правильная, о многочисленности миров размножила их до бесконечности?

Так как учение о назначении определенного места для душ не может согласоваться с данными науки, то поэтому другое учение, более логичное, назначило им жилищем не место, ограниченное пределами, а все пространство Вселенной: это целый невидимый мир, среди которого мы живем, который нас окружает, с которым мы находимся в беспрестанном столкновении.

Есть ли в этом что-нибудь невозможное, что-нибудь противное здравому рассудку? Нисколько, напротив, все нам говорит, что иначе и быть не может. Но в таком случае, что же сделается с будущими наказаниями и наградами, если вы отнимете у них назначенные им места? Заметьте, что неверие относительно наказаний и наград происходит вообще оттого, что их представляют при недопустимых условиях. Но скажите, напротив, что души черпают свои счастье и несчастье в самих себе, что участь их подчинена их нравственному состоянию, что собрание душ симпатичных и добрых есть источник блаженства, что по мере их чистоты они проникают и провидят то, что недоступно для душ, менее очищенных, и тогда все поймут это и признают без труда; скажите еще, что души не иначе достигают высшей степени, как только усиленным старанием улучшить себя и после целого ряда испытаний, которые служат к их очищению; что ангелы суть души, достигшие последней степени, которой могут с доброю волею достигнуть все; что ангелы суть посланники Божии, которым поручено наблюдать за исполнением Его воли во всей Вселенной; что они счастливы этими славными миссиями, и вы придадите их блаженству цель более полезную и более привлекательную, чем беспрестанное созерцание, которое было бы не что иное, как вечная бесполезность.

Скажите, наконец, что демоны суть не что иное, как души злых, еще не очистившихся, но которые могут со временем достигнуть совершенства, как и другие, и это покажется более согласным со справедливостью и благостью Бога, чем учение, проповедующее, что они созданы для зла и навсегда преданы злу. Повторяю снова, вот что рассудок самый строгий, логика самая взыскательная, здравый смысл, наконец, могут допустить.

Эти-то души, населяющие пространство, и суть именно тек называемые духи.

Итак, духи суть не что иное, как души людей, освободившиеся от своей телесной оболочки. Если бы духи были существа особенные, то существование их было бы более проблематическое; но если допустить, что есть души, то необходимо допустить, что есть и духи, которые суть не что иное, как души. Если допустить, что души находятся везде, то необходимо допустить, что и духи находятся везде. Нельзя отвергать существование духов, не отвергнув существование душ.[3]3
  В этом параграфе изложены основные тезисы спиритизма, а в этих словах с особенною выразительностью и яркостью – главнейший из них. Следует помнить, что Аллан Кардек – это классик спиритизма, и его доктрины вошли во все сочинения этого рода. – Асгарта.


[Закрыть]

3. Правда, что это тоже теория, только более разумная, нежели другая, но и то уже много, что теории этой не противоречат ни рассудок, ни наука. Если же она, кроме того, подкрепляется еще фактами, то, значит, ее подтверждают рассуждения и опыт. Эти факты мы находим в спиритических явлениях, которые служат явным доказательством существования и переживания души. Но у многих людей на этом и останавливается их верование. Они допускают существование душ и, следовательно, существование духов, но отвергают возможность сообщаться с ними, потому, говорят они, что существа нематериальные не могут действовать на материю. Это сомнение основано на незнании натуры духов, о которой вообще составляют себе самую ложную идею, потому что их представляют существами отвлеченными и неопределенными, что совершенно несправедливо.

Представим себе духа в его соединении с телом. Дух есть существо главное, потому что он есть существо мыслящее и переживающее. Следовательно, тело есть не что иное, как временная принадлежность духа, оболочка, которую он сбрасывает с себя, когда она изнашивается.

Кроме этой материальной оболочки, дух имеет еще другую, полуматериальную, соединяющую его с первой. По смерти дух освобождается от первой, но не от второй, которую мы называем перисприт.[4]4
  Perisprit. По учению спиритов, человеческое существо состоит из: 1) вечного начала; 2) астрального тела (перисприта); 3) физического тела. Оба тела не вечны: бессмертно только божественное начало. Физическое тело умирает в несколько лет, а астральное перерождается в несколько тысячелетий. – Асгарта.


[Закрыть] Эта полуматериальная оболочка, имеющая человеческую форму, составляет для духа эфирное, воздушное тело, которое хотя и невидимо для нас в своем нормальном состоянии, но не менее того обладает некоторыми свойствами материи. Итак, дух не есть точка, отвлеченность, а существо определенное и ограниченное очертаниями, которому недостает только быть видимым и осязаемым, чтобы походить на человека.

Почему же не действовать ему на материю? Не потому ли, что его тело эфирно? Но не в числе ли токов самых утонченных, тех даже, которые считаются невесомыми, как, например, электричество, человек нашел самых могучих деятелей? Разве невесомый свет не производит химического действия на материю весомую? Мы не знаем внутренних свойств перисприта, но предположим, что он составлен из материи электрической, световой или какой-нибудь другой, столь же тонкой, почему же он не может иметь тех же свойств, будучи направляем волею?

4. Так как существование души и существование Бога, из коих одно есть следствие другого, составляют основание всего здания, то прежде, чем начать спиритическое прение, необходимо удостовериться, признает ли возражающий основание это. Если на вопросы: «Верите ли вы в Бога?», «Верители, что имеете душу?», «Верите ли, что душа живет после смерти тела?» он будет отвечать отрицательно или даже скажет: «Я не знаю, желаю, чтобы это было так, но не уверен», что весьма часто значит то же, что учтивое отрицание, облеченное в форму менее резкую, дабы избежать столкновения с так называемыми «почтенными предрассудками», то было бы столь же бесполезно идти далее, как доказывать свойства света слепому, не допускающему света, потому что спиритические проявления суть не что иное, как действие свойств души. С таким неверующим должно следовать совершенно другому порядку идей, если не желают терять времени.

Если же основание допущено не в виде вероятия, но как вещь доказанная, неопровержимая, тогда существование духов вытекает из него очень естественно.

5. Остается теперь вопрос, может ли дух сообщаться с человеком, то есть, может ли он меняться с ним мыслями. Почему же нет? Что такое человек, как не дух, заключенный в теле? Почему же свободный дух не может сообщаться с плененным духом, как свободный человек с человеком, закованным в цепи? Раз уж вы допустили переживание души, то последовательно ли будет не допустить переживание душевных расположений? Так как души находятся везде, то не естественно ли думать, что душа того человека, который нас любил при жизни, посещает нас, что она желает сообщаться с нами и что она употребляет для этого средства, которые имеет в своем распоряжении?

Во время жизни своей не действовала ли она на свое тело? Не она ли управляла движениями его? Почему же после смерти своей с согласия другого духа, связанного с телом, она не может позаимствовать это живое тело, чтобы проявить свою мысль, подобно тому, как немой прибегает к помощи говорящего, чтобы его поняли?

6. Откинем на время явления, которые в глазах наших делают идею эту неопровержимой. Допустив ее в виде простого предположения, мы просим, чтобы неверующие доказали нам не простым отрицанием, потому что их личное мнение не составляет еще закона, а доводами положительными, что этого не может быть. Мы будем смотреть на предмет с их точки зрения, и так как они желают оценить спиритические явления посредством законов материи, то пусть почерпнут они из этого арсенала какие угодно доказательства математические, физические, химические, механические, физиологические и докажут посредством a + b, начиная всегда с принципа существования и переживания души:

1) что существо, думающее в нас, во время нашей жизни, не должно более думать после нашей смерти;

2) что если оно думает, то не должно более думать о тех, которых любило;

3) что если оно думает о тех, кого, любило, то не должно желать сообщаться с ними;

4) что если оно может быть везде, то не может быть возле нас;

5) что если оно бывает около нас, то не может сообщаться с нами;

6) что посредством своей эфирной оболочки оно не может действовать на безжизненную материю;

7) что если может действовать на безжизненную материю, то не может действовать на существо одушевленное;

8) что если может действовать на существо одушевленное, то не может управлять его рукою, чтобы заставить его писать;

9) что если может заставить его писать, то не может отвечать на его вопросы и передавать ему свою мысль.

Когда противники спиритизма докажут нам, что этого не может быть доводами столь же ясными, как те, которыми Галилей доказал, что не Солнце вращается около Земли, тогда мы сможем сказать, что их сомнение основательно. К несчастию, до сего времени все их возражения ограничиваются только следующими словами: Я не верю, следовательно, это невозможно. Они скажут без сомнения, что прежде мы должны доказать действительность явлений; мы им это доказываем и фактами, и рассуждениями; ежели они не убеждаются ни тем, ни другим, ежели они отрицают даже то, что видят, то в таком случае им следует доказать нам, что наше рассуждение ложно и что факты невозможны.

Глава 2. Чудесное и сверхъестественное

7. Если бы верование в духов и их проявления было идеей частной, произведением системы, то оно могло бы с некоторой справедливостью быть подозреваемо в иллюзии. Но пусть нам скажут, почему его находят у всех древних и новых народов, в священных книгах всех известных религий?

Это потому, говорят некоторые критики, что во все времена люди любили чудесное. – Что же такое чудесное, по-вашему? – То, что сверхъестественно. – Что разумеете вы под сверхъестественным? – То, что противно законам природы. – Следовательно, вы знаете так хорошо эти законы, что можете назначить границы могуществу Божию? Так докажите же, что существование духов и их проявления противны законам природы; что это не есть и не может быть одним из этих законов. Проследите все учение спиритизма и тогда вы убедитесь, что последовательность явлений этих имеет все свойства удивительного закона, который разрешает все, чего философские законы не могли до сего времени разрешить. Мысль есть принадлежность духа; возможность действовать на материю, производить впечатление на наши чувства и вследствие этого перервать свою мысль происходит, если мы можем выразиться так, от его физиологического устройства; следовательно, в этом явлении нет ничего сверхъестественного, ничего чудесного. Пусть умерший человек (совершенно умерший) оживет телесно, пусть разбросанные его члены соединятся для составления его тела – вот что будет чудесно, сверхъестественно, фантастично. Это действительно было бы нарушением законов, которое Бог мог бы сделать только как чудо, но в спиритическом учении нет ничего подобного.

8. Однако же, скажут некоторые, вы допускаете, что дух может поднять стол и держать его в воздухе без всякой точки опоры; не есть ли это нарушение закона тяготения?

Да, закона известного; но разве природа сказала нам уже все? Прежде чем испытали силу некоторых газов, кто бы сказал, что тяжелая лодка, наполненная людьми, могла бы преодолеть силу притяжения? Не должно ли это казаться в глазах толпы чудом, действием дьявола? Тот, кто предложил бы сто лет тому назад передать за пятьсот верст депешу и в несколько минут получить на нее ответ, непременно прослыл бы сумасшедшим; а если бы он это исполнил, то подумали бы, что ему помогал дьявол, потому что тогда один только дьявол был способен переменять место с такой быстротою.

Почему же не известный еще ток не может иметь свойства в некоторых случаях противодействовать тяжести воздушного шара? Это, заметим мимоходом, только сравнение, но не уподобление, и сделано единственно для того, чтобы показать по аналогии, что явление это физически не невозможно. К тому же, когда ученые в наблюдении этого рода феноменов желали идти путем уподоблений, тогда-то именно они и ошибались. Впрочем, явление налицо; никакие отрицания не могут сделать, чтобы его не было, потому что отрицать не значит доказывать. В наших глазах тут нет ничего сверхъестественного; вот все, что мы можем сказать в настоящую минуту.

9. Если явление доказано, скажут многие, то мы его признаем, мы допускаем даже причину, которую вы указали, именно действие неизвестного тока; но при чем здесь вмешательство духов? Вот где чудо, сверхъестественность.

Здесь необходимо было бы изложить все доводы, которые нам кажутся излишними, потому что они вытекают сами собой из прочих частей этого учения. Но, во всяком случае, мы скажем кратко, что они теоретически основаны на следующем принципе: всякое разумное действие должно иметь и причину разумную. На практике же, в наблюдении все феномены, называемые спиритическими, дают доказательства разумности и потому должны иметь причину вне материи; что эта разумность не есть разум присутствующих – это доказано опытом – и, следовательно, должна быть вне их; что так как не видно существа действующего, то оно есть существо невидимое. Тогда уже, переходя от наблюдения к наблюдению, дошли до заключения, что это невидимое существо, которое назвали духом, есть не что иное, как душа тех, кто жили телесно и кого смерть освободила от грубой, видимой оболочки, оставив им одну только эфирную оболочку, невидимую нам в своем нормальном состоянии. Вот каким образом чудесное, сверхъестественное делается явлением весьма естественным. Когда существование невидимых существ доказано, тогда действие их на материю вытекает уже из свойств их эфирной оболочки. Это действие разумное, потому что после смерти они лишились только своего тела, но сохранили разум, который составляет их сущность. Вот ключ ко всем феноменам, неправильно провозглашенным сверхъестественными.

Итак, существование духов не есть система придуманная, предположение, изобретенное для объяснения явлений. Это результат наблюдений и простое следствие существования души; отрицать эту причину – значит отрицать душу и ее свойства. Те, кто думают, что могут дать более правильное разъяснение этих разумных явлений и, в особенности, разъяснение всех явлений, пусть сделают это, и тогда можно будет рассматривать достоинства обеих теорий.

10. В глазах тех, кто рассматривают материю как единственную силу природы, все, что не может быть объяснено законами материи, считается чудесным или сверхъестественным. Для них чудесное есть синоним суеверия. По этому понятию религия, основанная на существовании начала нематериального, составляет ткань суеверий. Они не смеют сказать этого вслух и потому говорят это тихо; они считают нужным сохранять наружность, допуская, что религия нужна для народа и для того, чтобы дети были послушны, но из двух одно: начало религии или истинно, или ложно. Если оно истинно, то истинно для всех людей; если же ложно, то оно не может быть полезнее для невежд, чем для людей просвещенных.

11. Те, кто восстают против спиритизма во имя чудесного, основываются на принципе материалистов, потому что, не допуская никакого действия материального, они этим самым не допускают существования души. Вникните в основание их мысли, разберите внимательнее смысл их слов, и вы увидите почти всегда этот принцип, если не категорически составленный, то проглядывающий сквозь мнимую философию, которой они прикрывают его. Отнеся к чудесному все, что вытекает из существования души, они последовательны в своих рассуждениях; не допустив причины, они не могут допустить и действия. Отсюда у них является предубеждение, которое делает их неспособными здраво судить о спиритизме, потому что они начинают с принципа отрицания всего того, что не материально. Что касается нас, то из того, что мы допускаем явления, которые суть следствие существования души, нельзя заключить, что мы принимаем все явления, называемые чудесными, что мы защитники всех мечтателей, последователи всех утопий, всех систематических нелепостей. Надо мало знать спиритизм, чтобы думать о нем таким образом.

Но противники наши не всматриваются так близко; необходимость знать то, о чем они говорят, их нимало не беспокоит. По их мнению, чудесное то же, что нелепое. Спиритизм же основывается на явлениях чудесных, следовательно, спиритизм есть нелепость: для них это суждение без апелляции. Они думают, что противопоставляют довод неопровержимый, когда, сделав тщательное разыскание о беснующихся Св. Медара, о камизарах Севеннских или о монахинях Лудунских, они открыли там явные факты плутовства, которых никто, и не опровергает; но истории эти составляют ли евангелие спиритизма? Его последователи отрицали ли когда-нибудь, что шарлатанство обращало некоторые явления в свою пользу, что воображение часто создавало их, что фанатизм чересчур их преувеличивал? Он не отвечает за нелепости, которые могут быть совершены во имя его, точно так же, как всякая истинная наука не отвечает за злоупотребление невежд, как всякая истинная религия – за преувеличения фанатиков. Многие критики судят о спиритизме по сказкам о феях и по народным легендам, которые не что иное, как вымыслы. Это все равно, что судить об истории по историческим романам и трагедиям.

12. Чтобы спорить согласно с логикой о каком-либо предмете, надо его знать, потому, что мнение критика тогда только важно, когда он говорит с совершенным знанием предмета. Тогда только его мнение, будь оно даже ошибочно, может быть принято в соображение; но какое оно может иметь значение относительно предмета, которого он не знает? Истинный критик должен дать доказательства не только своей учености, но и глубокого знания предмета, о котором рассуждает, здравого суждения и решительного беспристрастия. Иначе каждый встречный скрипач может присвоить себе право судить Россини, и каждый маляр критиковать Рафаэля.

13. Спиритизм вовсе не признает всех явлений, считающихся чудесными и сверхъестественными. Он, напротив, показывает невозможность многих из них и странность некоторых верований, которые составляют, собственно говоря, суеверие. Правда, что в том, что он признает, есть предметы, которые для неверующих кажутся чудесными, иначе говоря, суеверием, положим так. Но по крайней мере оспаривайте только эти случаи, потому что против других нельзя ничего сказать, и вы проповедуете обращенным. Нападая на то, что спиритизм сам опровергает, вы доказываете этим ваше незнание предмета, и ваши доводы пропадают даром.

Но где останавливается верование спиритизма, спросят некоторые? Читайте, наблюдайте – и вы узнаете. Всякая наука приобретается только временем и изучением, спиритизм же, который затрагивает самые важные вопросы философии и всех отраслей общественного порядка, спиритизм, который охватывает одновременно человека физического и человека нравственного, составляет сам целую науку, философию, которая так же не может быть изучена в несколько часов, как и всякая другая наука.

Было бы столь же безрассудно видеть весь спиритизм в одном вертящемся столе, как видеть всю физику в некоторых детских игрушках. Для того, кто не желает останавливаться на поверхностном знании, нужны не часы, но месяцы и годы, чтобы изучить все тайны его. Пусть поэтому судят о степени знания и важности мнения тех, кто присваивают себе право рассуждать потому только, что они видели один или два опыта, большей частью служивших им развлечением или препровождением времени.

Они скажут, без сомнения, что не имеют свободного времени, чтобы посвятить его занятиям этой наукой, положим так; никто их к этому не принуждает. Но когда не имеют времени изучить какой-либо предмет, то не должны браться и говорить о нем, а тем более судить, если не желают быть обвинены в легкомыслии. Чем выше кто стоит в науке, тем непростительнее для него судить легкомысленно о предмете, которого он не знает.