Текст книги "Когда боги спали"

Сафар услыхал пронзительные вопли людей, обернулся и увидел, что два демона напали на фургон. Скакуны их встали на дыбы и стали когтями рвать парусину, под которой оказались сбившиеся в кучу испуганные женщины. Они вопили и пытались отбиться от демонов.

Одно из чудовищ ухватило какую-то девушку за волосы и вытащило из фургона, радостно завывая и волоча ее по снегу за длинные черные пряди. Замерзшие камни сорвали с нее одежду, и Сафар впервые увидел обнаженное тело девушки не из его деревни. Она закричала, когда камень рассек ей ногу, и Сафар обнаружил, что мчится на демона лишь с обломком в руке.

Сафар по природе своей не был рожден убийцей. Он вырос с верой, что жизнь является драгоценностью, включая и жизнь животных, питающих людей. Но сейчас он был охвачен яростью убийства, вызванной видом униженной девушки, которой грозила смерть.

Когда он бросился вперед, на ум неожиданно пришли слова заклинания, и он забормотал:

 
Я силен.
Ты – слаб.
Ненависть – мое копье.
И пусть она пронзит твое трусливое сердце.
 

В его воображении обломок превратился в копье. Копье совершенной формы, тяжелое, хорошо сбалансированное, но легкое для руки. Он откинулся назад, а затем метнул обломок изо всех сил. Он увидел, как в полете кусок дерева стал изменять свою форму.

Расщепленная деревяшка превратилась в твердый черный металлический предмет. Сафар этого уже не видел, все происходило в его мозгу Он придал наконечнику широкую, острую смертоносную форму и заставил оружие лететь точно в цель. Он заставил копье пронзить кожаные доспехи, толстую шкуру демона и вонзиться демону прямо в сердце.

Демон упал, отпустив девушку. Скакун демона начал разворачиваться, но девушка по инерции продолжала лететь вперед, пока не врезалась в Сафара. У него от удара перехватило дыхание. Когда оба рухнули в снег, девушка от страха изо всех сил вцепилась в него.

Когда Сафар восстановил дыхание, он вырвался из ее объятий и вскочил на ноги. Вокруг творилось безумие. Демоны налево и направо без разбору рубили людей и животных. Но и посреди этого безумия, как заметил Сафар, хозяину каравана удалось сформировать небольшую боеспособную группу, которая уже начала давать отпор атакующим. Его огромное тело появлялось то тут, то там, парируя и нанося удары, налетая конем на скакунов демонов. У Сафара упало сердце, когда он увидел, как сбоку налетел на хозяина каравана один из демонов, занося для удара боевой топор. Но не успел демон нанести удар, как на него с фургона прыгнула чья-то высокая фигура.

Это был Ирадж!

Прыгая в седло позади демона, он раздвинул ноги, а потом сжал ими бока скакуна с опытностью равнинного наездника.

Одной рукой Ирадж обхватил демона за голову, отводя ее назад, а другой всадил кинжал в открывшееся горло.

Тут Сафар впервые увидел, как непросто убить демона.

Тварь обливалась ярко-красной кровью, но, вытянув когтистую лапу, добралась до Ираджа. Ирадж вовремя успел соскочить с седла, приземлился на ноги и выхватил свой ятаган. Раненый демон слетел со скакуна и бросился на Ираджа, заливая снег кровью.

Ирадж шагнул вперед, навстречу атаке, но поскользнулся и упал лицом вперед. Демон подскочил, занося боевой топор, чтобы убить врага прежде, чем умрет сам.

И вновь время для Сафара замедлилось. На этот раз ему на помощь пришла не только магия. Внезапно в руке оказалась праща. Другой рукой он вытащил тяжелый глиняный шарик из мешочка.

Время прыгнуло вперед, и топор демона полетел вниз.

Но затем оно вновь остановилось, пока Сафар снаряжал пращу и раскручивал ее над головой.

Он выпустил снаряд за мгновение до того, как лезвие должно было попасть в цель. Шарик угодил твари в рот, и Сафар выругался, поскольку метил в смертоносную точку между глаз демона. Пальцы Сафара внезапно онемели, отказываясь доставать другой шарик. Но в этом и не было необходимости.

Чудовище начало оседать… медленно, очень медленно… и рухнуло в снег.

Демон попытался подняться, опираясь на локоть. Сафар выхватил нож и бросился докончить начатое дело.

Но демон глянул на него своими странными желтыми глазами, и под этим взглядом Сафар оцепенел.

– Надо было самому убить того человека, – сказал Гифф. – А теперь удача отвернулась от меня.

Из горла у него хлынула кровь, и он упал, мертвый.

В горячке сражения, не вдумываясь в услышанное, Сафар бросился к Ираджу помочь тому подняться на ноги. Когда он нагнулся, открывая беззащитную спину, на него сзади упала огромная тень. Он поднял голову, готовясь встретить смерть. Но с облегчением увидел, как на него смотрит лицо бородатого человека, а вовсе не демона. Сидел всадник на обычной лошади, а не на чудовищном скакуне.

Хозяин каравана пристально посмотрел на Сафара, затем на Ираджа.

– Спасибо, что спас мне жизнь, парень, – сказал он Ираджу – Если боги смилостивятся и Коралин сегодня останется в живых, ты узнаешь, как я ценю свою шкуру.

Он пришпорил коня и вновь устремился в бой. Но теперь уже фортуна повернулась в другую сторону, против демонов, которым стало доставаться.

Сафар испытывал облегчение лишь до тех пор, пока не поставил Ираджа на ноги.

– А вон и другие, Сафар! – закричал тот. – Дело еще не закончено.

И Сафар вспомнил о другом, более многочисленном отряде – притаившемся в ущелье.

Пока он трезво пытался оценить положение, послышалось пронзительное улюлюканье, возвещающее о второй атаке. Он вскинул голову и увидел, как из устья ущелья появляются демоны.

– Останови их! – заорал Ирадж.

Сафар вытаращил на него глаза. Уж не сошел ли с ума его друг? Как их остановить?

– Ты же можешь это сделать! – сказал Ирадж. – Я уверен, ты можешь!

И тут все сомнения и страхи рассеялись, и Сафар ясно понял, что Ирадж прав. Он может остановить их.

Вновь он взялся за пращу. Вновь полез в мешочек. Но пальцы нащупали не шарик, а обломок расколотого горшка из пещеры. Обломок, на котором изображалась Хадин, огненная земля. Пальцы сомкнулись, ощущая прикосновение к магическому обломку колдовства.

Отдаваясь во власть мгновения, Сафар не испугался. Вытащив черепок, он осторожно вложил его в пращу. Раскручивая ее над головой, он отыскивал цель. Взгляд его упал на огромного демона, выскочившего из ущелья. Но это был не тот демон, который был ему нужен. Одна смерть ничего не решала.

Он должен убить их всех.

Он поднял глаза выше и увидел тяжелые снежные складки, нависшие над ущельем. Под ними он мысленным взором увидел непрочные пласты почвы и над замершими склонами разглядел массу валунов. И он понял, что делать.

Раскручивая пращу, Сафар представил в воображении осколок горшка и принялся приговаривать:

 
Ты был сделан в огне,
И в огне
Ты остался.
Огонь поднимется из искры,
Станет пламенем,
Станет печью.
А теперь я отпускаю тебя…
Лети!
Лети!
 

И он выпустил снаряд.

Еще только выводя своих демонов на бой, Сарн знал, что победы ему не видать.

Спустя несколько минут после атаки Гиффа воздух пропитался внезапным порывом магии. Она была направлена не против Сарна, но оказалась настолько мощной, что он чуть не задохнулся, ощутив ее присутствие. Сердце похолодело от страха, и он подумал. «Значит, в караване имеется маг. Но как же я мог его не заметить?»

Когда он увидел, как упал Гифф, а над ним встал человек – вернее, даже подросток, – Сарн вытаращил на него глаза: «Это и есть маг?»

Но ошибки быть не могло – аура мощной магии создавалась вокруг именно этого подростка. Она была настолько сильной, что смела заклинание Сарна от трусости, и солдаты пришли в себя. Сарн пытался уговорить себя, что подобное невозможно. Ни один человек не наделен такой магией. Но другая часть сознания просто застыла, понимая, что возможно это или нет, но вот стоит подросток, и в его распоряжении столько магии, сколько ему нужно.

Единственная благоприятная возможность теперь заключалась в мгновенном нападении, пока еще действовал элемент внезапности. В любой момент хозяин каравана и солдаты сообразят, что угроза может исходить из ущелья. И тогда с помощью юного мага Сарн и его демоны будут просто-напросто заперты, как в ловушке, в своей же превосходно задуманной засаде.

Если повезет, он, Сарн, просто погибнет. Если нет – попадет в плен. Но будь он проклят, если позволит коснуться себя нечистым рукам людей.

И потому он дал сигнал к атаке. Услыхав его, демоны затянули боевую песню. А Сарн увидел, что подросток уже занят делом, раскручивая заряженную пращу над головой и выискивая цель. И тут мальчик посмотрел прямо на Сарна. Холод пробежал по спине демона. У него было такое ощущение, что его измеряли, прикидывая размеры могилы.

Затем человек выпустил свой снаряд, и Сарн рассмеялся, увидев, что человек промахнулся. Снаряд, вместо того чтобы лететь прямо в него, по высокой дуге взлетел в воздух. Маг он, этот мальчишка, или нет, но явный трус. Со страху промазал.

Но снаряд пролетел над его головой, наполняя воздух сильнейшим потоком магии, и Сарн смолк.

Он понял, что мальчишка не трус. И что он не промазал.

Последней мыслью Сарна было: Гифф прав. Король солгал.

Сафар улыбнулся, когда черепок пролетел над головой главаря демонов.

Все еще находясь в воздухе, черепок взорвался, превратившись в огненный шар, излучающий такой жар, что даже ему опалило лицо. Но он не стал отворачиваться, а продолжал наблюдать, как огненный шар поднимается к большому снежному навесу над ущельем. Шар летел дальше, чем просто пущенный его рукой предмет. Но Сафар отметил это как бы между прочим, без изумления.

У Сафара было такое ощущение, словно сам он находится в нескольких футах в стороне от своего тела и спокойно наблюдает за собственной реакцией и одновременно за полетом снаряда. Его отделенная часть нашла странную притягательность в том, как огненный шар ударился о замерзший край. Но еще интереснее было видеть изумление наблюдающего за полетом самого же себя.

Взрыв потряс навес, и Сафар с расчетливым интересом стал прикидывать, хватит ли силы такого удара.

Когда замерзшая масса пошла вниз, он подумал: «Да, получилось… Но вот добьюсь ли я желаемого эффекта?»

Масса обрушилась на другой навес, ниже.

Сафар подумал: «Снег и лед расколются, а вот как насчет глины? И если она тоже сползет, то хватит ли общего веса для удара нужной силы?»

Ответом ему стала лавина.

Сметая все на своем пути, лавина с грохотом обрушилась на демонов и поглотила их, когда они бросились в атаку.

Кипящая волна снега, льда и камней налетела сзади, пожирая их с ужасающей жадностью. Потом все скрылось в огромном белом облаке.

Сафар стоял и ждал. Лавина стихла, и тишина, столь же густая, как холодное слепящее облако, охватила его.

Туман рассеялся, и теперь во внезапно ярком солнечном свете Сафар видел лишь широкое белое пространство, расстилающееся у скалы там, где раньше располагалось ущелье.

Сафар удовлетворенно кивнул. «Эксперимент прошел вполне удачно», – подумал он. Затем, все еще оставаясь в том же холодно-расчетливом размышлении, он задумался о самом себе. О юноше, который только что уничтожил все эти живые существа. Эти демоны, разумеется, заслужили смерть. Но тем не менее…

Тут кто-то стал его хлопать по спине. Он обернулся и увидел Ираджа, который бормотал какие-то бессвязные поздравления. И в своем оцепенении первое, что ощутил Сафар, – это раздражение.

Он оттолкнул руку Ираджа.

– Ну хватит, – сказал он. – Больно же.

Ирадж замер. Сафар удивился, увидев на лице друга мальчишеское благоговение.

– Ты сделал это, Сафар! – воскликнул он. – Ты их всех уничтожил!

Оцепенение прошло, и Сафар внезапно испугался.

– Тихо, – сказал он. – Услышат.

– Да кому какое дело? – сказал Ирадж. – Пусть все слышат!

Сафар вцепился в руку Ираджа.

– Обещай, что ты никому ничего не расскажешь, – взмолился он.

Ирадж замотал головой, изумленный такой просьбой.

– Обещай же мне, – не отставал Сафар. – Прошу тебя!

Не сразу пришедший в себя Ирадж кивнул.

– Обещаю, – сказал он. – Ты с ума сошел, коли просишь об этом, но я все равно обещаю.

И тут на Сафара обрушилась волна слабости, столь же могучая, как и лавина. Ирадж подхватил его, когда он начал падать, а затем тьма поглотила его, и он ничего уже не слышал.

В этой тьме обитали жуткие кошмары.

Сафару снилось, что его по каменистой равнине преследуют верховные демоны. Он мчался изо всех сил, перепрыгивая через расселины и даже через ущелья, перепрыгивая через валуны и уклоняясь от летящих вниз лавин. В разрывы облаков с неба падали солнечные лучи, окрашивая пейзаж кроваво-красным цветом. Но как бы быстро он ни бежал, всадники мчались быстрее.

Внезапно он оказался обнаженным. И теперь стыд боролся в нем со страхом. Демоны настигали, обкладывая его с флангов. Их пронзительное завывание разогнало все его мысли, оставив только страх. Демоны метали копья, и Сафар видел, что эти копья представляют собой искрящиеся молнии. Попадая, они обжигали и сотрясали тело мучительной болью.

Но вот демоны пропали, и теперь Сафар бежал по мягкой траве, и веселое желтое солнце и ласковый ветерок согревали его. Он направился на тот луг, где резвились Найя и другие козы, и напился сладкой родниковой воды. Но во рту внезапно пересохло, и он остался стоять на коленях среди коз, сжигаемый неодолимой жаждой.

И вдруг Найя сказала ему:

– Что же ты наделал, парень?

– Ничего, маленькая кормилица, – ответил Сафар.

Но она метнула раскаленную молнию ему в сердце, и ложь стала невыносима.

Вокруг столпились другие козы и начали обвинять его.

– Он убивал, – сказала одна.

– Наш Сафар? – спросила другая.

– Да, – сказала третья. – Наш Сафар убивал.

– Это правда, парень? – спросила Найя, не скрывая отвращения.

– Но это были всего лишь демоны, маленькая кормилица, – ответил он.

– Потрясающе, – сказала еще одна коза.

– Они напали на караван, – возмутился он.

– Ох, Сафар, – сказала Найя. – Мне так стыдно за тебя. – Она боднула его, сбив с ног. Острые камни впились в ягодицы. – Наверное, ты воспользовался магией, – сказала Найя.

– Я не смог удержаться, маленькая кормилица, – признался он. – Честное слово, не мог.

Найя встала на дыбы, превратившись в Кетеру, его беременную сестру. Длинный белый халат облегал распухший живот, где зарождалась новая жизнь.

– Найя говорит, что ты убивал, – сказала сестра. – И для этого пользовался магией.

Он не ответил.

– Посмотри на меня, Сафар, – сказала сестра.

– Не могу, – сказал он. – Мне стыдно.

Она указала вниз, где лежало тело демона.

– Это ты сделал, Сафар? – спросила сестра.

– У меня не было выбора, Кетера! – вскричал он. – Они убивали людей! – Сафар указал на демона. – Он собирался убить девушку!

Лицо Кетеры вдруг подобрело.

– Бедный Сафар, – сказала она. – Такой нежный парень. И вот ты столкнулся с насилием и смертью. А ведь они могут теперь никогда не оставить тебя в покое.

Сафар застонал и осел на землю. Он услыхал, как сестра подошла ближе, и ощутил аромат ее духов, когда она присела рядом с ним, чтобы успокоить его.

– Давай-ка я отведу тебя домой, Сафар, – сказала она.

Он попытался подняться, но не смог. Конечности перестали слушаться, и он мог лишь стонать.

Висков коснулась холодная вода. Мягкая влажная тряпка отерла ему лицо, и он ощутил, как смылись все его прегрешения. Осталась лишь жажда. Но что это была за жажда, о боги! Он открыл рот. Но вместо воды ощутил на языке холодное молоко и стал жадно лакать его, как изголодавшийся котенок.

– Сафар, – произнес чей-то голос. Голос нежный и ласковый, как это молоко. – Сафар, – вновь позвали его.

Он выплыл из темноты и увидел глядящее на него ласковое лицо с темными, миндалевидными глазами, исполненными нежной заботы. Шелковым покрывалом ниспадали вниз длинные черные волосы. Полные розовые губы раздвинулись в улыбке, обнажая зубы белые, как Луна Снегов.

– Кто ты? – слабо пробормотал он.

Улыбка стала еще нежнее.

– Меня зовут Астария, – сказала она.

– А я тебя знаю? – спросил он.

Она рассмеялась. Смех звучал тихой музыкой.

– Ну конечно, знаешь, – сказала она. – Я та девушка, которую ты спас.

– Так, значит, ты не моя сестра, – сказал он.

Она рассмеялась громче. Рассмеялась загадочно.

– Нет, я не твоя сестра. Я – Астария.

– Ну что ж, спасибо богам и за это, – сказал он.

И погрузился в глубокий, безмятежный сон.

7. Соглашение

Когда караван прибыл в Киранию, Сафар узнал, что значит быть героем.

Он и Ирадж ехали впереди, вместе с Коралином, восседая на лучших скакунах хозяина каравана. Этим чистокровным лошадям в гривы и хвосты вплели разноцветные ракушки и бусины. Позади, под охраной оставшихся в живых солдат, шел сам караван. Позванивали колокольчики, развевались знамена. В воздухе плавали запахи экзотических товаров из далеких краев. Впереди бежал мальчуган, неся на палке голову демона. У чудовища были открыты неподвижные глаза, а в разинутой пасти торчали в несколько рядов окровавленные клыки.

Сафар ощущал себя участником причудливого варварского действа. Схватка осталась где-то далеко в прошлом, почти в нереальности. Тем не менее перед глазами подпрыгивала эта вот окровавленная голова. Воспоминания о сражении были смутными, как из сновидения. И словно не он, а кто-то другой сотворил то могучее заклинание, обрушившее вниз лавину. В теле не сохранилось воспоминаний о той магической мощи. В то утро, перед тем как караван двинулся в путь, он, спокойно сосредоточившись, попытался овладеть хоть частью той силы. Но она ему не давалась, а может быть, думал он, ее и не существовало вовсе. Может быть, лавина сама по себе явилась на свет волею случая. И убил демонов не Сафар Тимур, а стихия.

Они обогнули последний поворот, и обрушившийся на них взрыв эмоций разогнал все воспоминания. Сафар увидел одного из братьев Убекьян, забравшегося на старую каменную арку, обозначавшую въезд в деревню. Не без удовлетворения Сафар отметил, как глаза у парня расширились от страха при виде головы демона. Парень тут же спрыгнул и исчез из виду, улепетывая с криком, извещающим деревню о прибытии каравана.

Ирадж подъехал поближе к Сафару, сияя от гордости и указывая на веселые ленточки, развешенные на деревьях вдоль дороги. Он хотел что-то сказать, но впереди зазвучала радостная музыка.

Улыбка удовольствия заиграла на лице Коралина.

– Здорово, – загремел он, – что ваши друзья и семьи устраивают вам достойный прием.

В течение двух дней после схватки люди каравана зализывали раны, восстанавливали поломанное, обмывали погибших и заворачивали их в белое льняное полотно. Тела погрузили в фургон для дальнейших похоронных церемоний. Пока Сафар отсыпался, Коралин сообщил в Киранию, что молодые люди живы и здоровы. Трезвомыслящий Ирадж рассказал Коралину о стаде, оставшемся на горном лугу, и эту новость тоже передали в деревню, дабы послали мальчика в горы забрать коз и лам.

Когда Сафар окончательно пришел в себя, от Астарии и следа не осталось. Ирадж сообщил, что ее отослали в фургон, к остальным женщинам. Сафар уже успел привязаться к ней, хоть и был потрясен вестью о том, что женщины предназначались для борделей Валарии, где их и должны были продать.

– Если бы не ты и твой мужественный друг, – рассказывал Коралин Сафару, – мои жены не только потеряли бы своего любимого мужа, но и остались бы нищими, не имея денег на кувшин ячменя или риса, и умерли бы с голоду. Что же касается верной Астарии, то она и ее сестры по соблазну устроили такую перепалку относительно того, кто будет ухаживать за тобой, что у бедного Коралина просто голова разламывалась, и помочь ему мог лишь большой кувшин бренди. – Он потер виски и взмолился: – Но подобное лечение, как обычно, привело к новой головной боли у твоего недостойного слуги. И боюсь, Коралину придется принять еще немного бренди, чтобы покончить с этим заболеванием. – Он подмигнул Сафару. – Астария всех нас просто поразила своей страстью, – сказал он. – Она хоть и маленькая, парень, но ярости у нее, как у пустынной рыси.

Он склонился пониже и заговорил доверительно:

– Коралин стал переживать, уж не смеются ли надо мною боги. Сам посуди, эти женщины остались в живых после нападения демонов, а теперь вот рискуют пострадать в глупой гаремной перебранке. А ведь я, знаешь ли, немало вложил в них. Я имею в виду не только их покупку. Коралин немало серебра потратил на то, чтобы избавить их от всех болячек и придать им цветущий вид. И я передал толстый кошель одной ведьме за то, чтобы она сотворила заклинание, после которого мои женщины стали бы изобретательны и страстны с любым мужчиной, которой заплатил бы за их объятия.

Сафар вспыхнул, разозлившись на участь, которая ожидала Астарию и ее сестер. Коралин же понял, что деревенский парень просто смущается, впервые услыхав, что мир устроен так.

– Ты и сам скоро все узнаешь об этих делах, малыш, – сказал он. – Кстати, мы вскоре займемся твоим образованием. Я лично буду отвечать за твое просвещение. Я, Коралин, клянусь в этом. Не найдется такого человека, который утверждает, что слово Коралина не звучит порой весомее звона королевской монеты.

И это обещание эхом звучало в ушах Сафара по мере приближения к деревне. Он не знал, что собирается предпринять хозяин каравана. Впрочем, догадывался, и эти догадки заставляли его мучиться над той же дилеммой, которую решает муха, летающая над медом. Ведь если Сафар оказывался прав в своих догадках, то Коралин просто оскорблял его, считая столь низким человеком. Но вторая половина его, которой он стыдился, была крайне заинтригована.

Но все мысли улетучились, когда Сафар увидел громадное сборище на краю деревни. Вся Кирания высыпала на улицу. Музыканты играли на горнах, волынках и барабанах, а вся деревня, завидев караван, разразилась радостными криками. Впереди стояло семейство Сафара, Губадан, а также главы и старейшины. Все оделись в лучшие наряды. Мальчики, выпятив грудь, старались походить на мужчин. Девушки, вплетя цветы в волосы, посылали приближающимся Сафару и Ираджу воздушные поцелуи.

Завидя окровавленную голову, все таращили глаза и показывали пальцами.

– Так правда, значит, – сказал один человек, – что демоны объявились!

– Но им не повезло, что они повстречали наших парней, а? – сказал другой. – Они их научат оставаться там, где положено.

Коралин подал сигнал остановиться. Он поднял руку, призывая к молчанию, и толпа стихла. Чтобы всем было слышно, он привстал в стременах.

– Приветствую вас, добрые люди Кирании, – сказал он. – Я Коралин из Каспана. Мы встречаемся в обстоятельствах, где соседствуют радость и страх. – Он указал на голову. – Но вы, без сомнения, уже заметили, что этот отдельный демон надолго устроился на отдых на шесте из доброй киранийской древесины. – В толпе хмыкнули. – Он и его приятели послали вызов проклятию Запретной Пустыни, – продолжал Коралин. – И вот пришла расплата. Теперь им придется корчиться в преисподней.

Послышались смех и поддакивания.

– А теперь поговорим о радости. И именно радость, а не страх, переполняет грудь Коралину. Ведь много лет я успокаивал себя рассказами других хозяев караванов о сердечности и гостеприимстве народа Кирании. Правда, как вы знаете, мои собратья по путешествиям являются отъявленными лгунами. Но я так часто слушал эти рассказы, которые отнюдь не казались преувеличенными, что поверил в их правдивость. И я рад, что встретил вас на своем пути. Дела еще не приводили меня по эту сторону Невесты и Дев. В течение долгого пути, за месяцы изнурительного путешествия я не раз размышлял о вашей мирной долине. Когда нас мучала жажда, Коралин всем напоминал о сладкой воде из вашего озера. Когда мы голодали, Коралин утешался видениями вашего жаркого из жирных ягнят, приправленных чесноком и оливковым маслом. Когда мои люди приходили в отчаяние, я подбодрял их историями о вашей замечательной деревне. «Все будет хорошо, – говорил я им, – стоит лишь дойти до Кирании». Но откуда Коралину было на самом деле знать, правдивы ли все эти истории о гостеприимстве Кирании?

Он указал на Ираджа и Сафара.

– Но в вашей деревне оказались и мужественные молодые люди, кем она может по праву гордиться. Молодые люди, в которых я не заметил страха. А уж Коралин, да будет вам известно, много повидал за свою долгую жизнь. Я больше встречал людей хвастливых, нежели мужественных. По-настоящему мужественные люди не болтают. Хвастуны же замолкают при виде демонов и бросаются наутек. Тем более что речь шла о нападении на отряд чужестранцев. И Коралин со своими товарищами был бы обречен.

Но эти двое и не помышляли о собственной безопасности. Бросившись предупреждать нас, они рисковали жизнью. А когда демоны напали на нас, эти двое вступили в схватку. И если бы не они, никто из нас сейчас бы не предстал пред вами в живых.

– Этот, – он указал на Ираджа, – спас жизнь Коралину, поступив так мужественно и искусно, как мне еще не доводилось видеть. А этот, – он указал на Сафара, – ввязался в драку как прирожденный воин, а не кроткий деревенский паренек. А затем, как чудо из чудес, вмешались и сами боги Кирании. Они обрушили на нападавших гору снега и льда. Доказав, что именно в этих горах и этой долине обитают благословения всего мира. Ведь именно здесь сокрушили демонов, пославших вызов проклятию.

После того как мы с почестями похороним погибших, отправив их души богам, самым сокровенным желанием Коралина станет желание наградить этих юношей. Да и всю Киранию. Если боги позволят, то завтра вечером мы устроим празднество. Празднество, равного которому Кирания еще не видела. И все выпитое и съеденное будет моим даром вам. В том я, Коралин, и клянусь!

Толпа взревела, одобряя такое завершение речи, и обступила его, выражая благодарность и желая ему всяческих благ. Смущенный Сафар сполз с коня и оказался в объятиях семьи. Мать плакала и ощупывала его, убеждаясь, что он не пострадал. Отец сжимал ему плечо той сильной хваткой, которая предназначалась лишь выдающимся людям Кирании. Сестры, всхлипывая, толпились вокруг. Когда мать отступила в сторону, вперед протиснулась Кетера, чтобы обнять Сафара. Он прижался к выступающему животу, чтобы поцеловать ее, и она смущенно рассмеялась.

– Я так горжусь тобой, Сафар, – сказала сестра.

Сафар был удивлен ее реакцией. Сон был столь реалистичен, что он ожидал от нее нагоняя. И вместо того, чтобы поблагодарить, он пробормотал, что виноват.

– Да что с тобой, Сафар? – спросила она. – Как ты можешь быть виноват, если прославил нашу семью?

Ирадж, услыхав диалог, протиснулся к ним.

– Сафар просто устал, – сказал он и хихикнул. – Пронзать демонов копьем – тяжелая работа.

Все рассмеялись, как над самой веселой шуткой, которую им приходилось слышать. Эти слова передавались из уст в уста, и вскоре вся толпа покатывалась с хохота.

Таким был еще один урок, который постиг в этот день Сафар. Успех обращает каждое слово человека в чистейшее золото. А с такой задачей не мог справиться ни один из ныне живущих или уже умерших магов.

На следующий день все собрались у храма для похоронной церемонии. Губадан надел скорбную желтую мантию, а жители обвязали пояса желтыми шарфами и намазали на щеках золой следы слез. Тела семерых погибших солдат каравана возложили на плот, украшенный красными ленточками в честь Тристоса, бога, правящего в Королевстве Смерти.

Негромко отбивали такт барабаны, Губадан молился за бедных чужестранцев и окроплял завернутые в белое тела священным маслом. Когда солнце достигло зенита, Коралин, одетый в ниспадающие золотистые мантии с розовой бахромой, шагнул вперед, чтобы поджечь разложенные вокруг тел просмоленные щепки. Затем Ирадж и Сафар с помощью длинных шестов, украшенных лентами, толкнули плот дальше в озеро. Его потихоньку отнесло к середине. Все вознесли свои молитвы, когда в небо поднялся густой столб дыма. День стоял безветренный, и дым поднимался высоко, клубясь под сияющими белыми облаками, а затем разбивался на серые ленточки. Позже все сказали, что это был добрый знак.

Сафар, молитвенно склоняя голову, бросил случайно взгляд в сторону и увидел женщин из каравана, сбившихся в молчаливую группу. Они надели тяжелые мантии и скрыли лица вуалями, и поначалу он не мог разобрать, которая же из них Астария. Но тут он увидел, как одна маленькая фигурка сдвинула вуаль в сторону, и оттуда выглянул один глаз. Глаз, отыскавший его. Темный глаз, с длинными хлопающими ресницами. Сафар улыбнулся. Изящная белая рука помахала ему. Затем вуаль вновь опустилась. Сафар отвернулся с бешено бьющимся сердцем и обжигающей болью в чреслах от этого обещания, которое он разглядел во взгляде и жесте девушки.

Губадан подтолкнул его в бок. Пора было затягивать похоронную песню.

Волынщик задал медленный темп, и один за другим подключились остальные инструменты. Сафар поднял голову, и полились ясные печальные слова:

 
Где наши уснувшие братья?
Ушли в поля блаженства.
Где наши уснувшие братья?
Спят в горних полях богов.
Наши смертные сердца
Стремятся соединиться с их душами.
 

В безмятежном воздухе слова разносились далеко. И когда стих последний звук, все всплакнули.

Позднее Коралин и деревенские старейшины собрались, чтобы обсудить таинственное появление демонов. Сафара и Ираджа пригласили поприсутствовать, и все оказались в большом, ярко раскрашенном шатре хозяина каравана, раскинутом возле караван-сарая.

Сафару еще не доводилось видеть такой роскоши. Пол в несколько слоев покрывали пушистые дорогие ковры. Вокруг установленного в центре очага, на котором слуга хлопотал над котлом с дымящимся бренди, лежали подушки и валики. Слуга помешал в котелке, на поверхность всплыли всевозможные фрукты, и Сафар ощутил такой аромат, что опьянел от одного вдыхания. Занавеси разделяли шатер на отдельные комнаты, и в одной стороне Сафар разглядел силуэты куртизанок, подошедших поближе, чтобы слышать, о чем говорят.

– Вот как оценивает ситуацию Коралин, – сказал хозяин каравана. – Атаковавшие нас демоны принадлежали, скорее всего, к их худшей и глупейшей, незаконно действующей части. Но их действия пойдут нам на пользу, поскольку когда остальные демоны увидят, что эти не вернулись домой, то поймут, что нельзя безнаказанно нарушать установления богов.

Старейшины, вполголоса переговариваясь, выразили свое согласие с такой оценкой.

– Что же нам предпринять? – сказал Коралин. – Каков наш следующий шаг? Коралин потому так спрашивает, что полагает: успех дел зависит от нашего единства.

– Думаю, следует предупредить власти, – сказал Губадан.

Коралин приподнял кустистые брови.

– Вы в самом деле так полагаете, святейший? – спросил он. Затем оглядел остальных. – А кто они такие, эти власти? Коралин неподвластен королю. Он сам над собой господин.

Бузал, глава совета, старейший из всех в свои восемьдесят лет, сказал:

– Кирания тоже живет по своим законам. Нами никто не правит. – Бузал усмехнулся, демонстрируя темные десны с остатками зубов. – Наш жрец, – он указал на Губадана, – дает нам лишь законы природы. Но я не думаю, что эти законы многое могут сказать.