Текст книги "Альманах «Российский колокол» № 4"

 
Благозвучно дыханье морозной ночи,
Застывают сны над каплей дождя.
Над покрывалами туч месяц захочет
Земной поэзии пару страниц почитать.
 
 
Слегка раздвинет перины он душные.
Впитает предзимний воздух ночной
Его свет. Туманы дымные, ушлые
Стирают шрифты под чьим-то окном.
 
 
Тогда спустит месяц фонарики звездные,
Поэзию города подсветит себе.
На темных улицах путники поздние
Напишут поэму о разной судьбе.
 
 
Печально месяц головой покачает,
Трагикомедий вкусив купажи,
И для людей как добрый посланник
На небесных просторах создаст витражи.
 

 
А счастье любит тишину,
О нем ты не споешь, не скажешь.
О нем молчать лишь только станешь
И в снах своих, и наяву,
Ведь счастье любит тишину.
 
 
Когда у самого порога
Котенком заскребется в дверь,
Не прогоняй, ему поверь.
Впусти и обогрей немного,
Не оставляй у самого порога.
 
 
Ты вспомни день без счастья своего,
Как птицы вовсе не щебечут,
Как в сердце быстро тухнут свечи,
Поется песня тяжело
В том дне без счастья твоего.
 
 
Но если счастьем день наполнен,
В душе гармония цветет,
И пчелки дарят сладкий мед,
И аромат цветов наполнил
Тот день, что счастьем наполнен.
 
 
Но счастье любит тишину,
Его храни ты в сердце потаенно.
Не обсуждай его безвольно,
Чтобы его не отпугнуть.
Ведь счастье любит тишину!
 

Александр Клюквин

Родился 24 ноября 1979 года в Выборге (Ленинградская область), некоторое время жил в Санкт-Петербурге.

Стихи начал писать в 1995-м, но до 2010 года сжигал рукописи. В 2010-м знакомые музыканты случайно нашли уцелевшую тетрадь со стихами Александра и буквально заставили вынести их на всеобщее обозрение в интернете. С тех пор Александр Клюквин издал три сборника стихотворений: «По ту сторону амальгамы» (2015), «Исповедь змееносца» (2016), «Архивариус снов» (2017).

Александр Клюквин является номинантом национальных и международных литературных конкурсов: «Насле дие», «Страна березового ситца», «Русь моя», «Георгиев ская лента», «Поэт года». Печатался в журналах «Русская строка», «Поэзия северной столицы», «DRAMлирика». В данный момент приглашен к участию в американском литературном журнале «Dovlatoff». В ближайшем будущем Александр планирует издать очередную книгу с избранными произведениями с 2010 по 2020 годы включительно.

 
Пышно стелется зелень коврами,
Растворяясь неспешно вдали.
То лесами цветет, то лугами
В благодарность просторам земли.
Свежескошенных трав ароматы
Заставляют чуть глубже дышать.
Песне клевера с нотками мяты
Не устанет душа подпевать.
Разольется сердечной балладой
Созерцанье пейзажей родных.
В них и гордость моя, и отрада,
И торжественность истин простых.
Шелестят ли тревожно березы,
Прогибаясь под силой ветров,
Или майские буйствуют грозы,
Словно искры гигантских костров, –
В одинаковом трепете буду
Восторгаться величием мест,
Где Господь завещал сбыться чуду
И природу посеял окрест.
Будь то воды реки безымянной
Или золото хлебных полей,
Будь то краски весны долгожданной
Или краски осенних аллей –
Невозможно насытить красою
Благодарные Богу глаза.
Лишь дрожит в них невольной слезою
Вековечных небес бирюза.
Оставайся же кладезем света,
Береги все родные края.
Процветанья и долгие лета!
Будь здорова, Россия моя!
 

 
Рассупонюсь я навстречу солнышку
Да пойду вслед за взором, расхристанный.
Я пойду по бескрайнему полюшку,
Разбудив смехом воздух несвистанный.
Разольется мой глас кличем благости
По колосьям, что налиты золотом,
В обуявшей меня светлой радости
Кулаком по груди, словно молотом.
Не сыскать мне в заморских угодиях
Чем-то схожее с этим раздолие.
Только здесь в соловьиных мелодиях
Гоже чуять родное приволие.
Только здесь небеса дюже синие,
Как в лугах васильки, благородные.
И березок стволы, будто в инее,
До волнения сердцу угодные –
Давят слезы из глаз, окаянные,
Но не те, что роняют от горести.
Величавости див первозданные
Прорастают в душе древом гордости.
Уповая на заповедь божию,
Я молюсь за нее, за родимую:
Сохрани для потомков пригожую,
Защити от напастей любимую.
Огради от любого чудовища,
Чтобы не посягнула, негодина.
Она паче любого сокровища,
Она паче всего, моя Родина!
 

 
Всколыхнулись зеленые травы,
Потянулись к весенним лучам.
Над землей облака величаво
Ищут свой неизвестный причал.
Я неспешно иду по тропинке,
Что бежит по бескрайним полям.
Осторожно сдуваю былинки,
Обращаясь к ним, словно к друзьям.
Тишина и покой первозданный
Зачерствевшую душу пьянит.
Я нечаянный гость и незваный,
Но ничто тут меня не корит.
Одиноко пестреют березы,
Наслаждаются майским теплом.
На их листьях роса словно слезы
Мне напомнит о чем-то былом.
Ветерок по просторам волнами
Шелестит, как далекий прибой.
Я иду, окрыленный мечтами,
По забытой тиши вековой.
Только глухо пророчит кукушка,
Призывая ценить каждый день.
Вот и леса граница – опушка –
Изловила меня в свою тень.
Ароматами веток еловых
Полной грудью сполна надышусь.
Свежих смыслов и чаяний новых
У родимой земли наберусь.
Поклонюсь – мне не стыдно – природе,
Ведь она – как заброшенный рай.
Я стал пленником в этой свободе
И в тебе, расцветающий май…
 

Олег Лубенченко

Родился и вырос в городе Северодвинске Архангельской области, где и живет в настоящее время.

В 1989 году окончил среднюю школу, а в 1995 – электромеханический факультет Санкт-Петербургского государственного технического университета. В настоящее время работает по специальности.

 
Ночное небо, как давно
оно знакомо нам!
А впрочем, сколько ни гляди,
что ты увидишь там?
 
 
Луну и искры сотен звезд,
что в темноте горят,
как будто в небе кто-то их
рассыпал невпопад.
 
 
Но лишь однажды человек
по-новому сумел
во тьме ночной взглянуть на мир
иных небесных тел.
 
 
Как только смог он разглядеть
немного ближе их,
направив в небо в первый раз
творенье рук своих,
 
 
разверзлась бездна, до краев
загадками полна,
да и не можем мы пока
ни края и ни дна
 
 
увидеть или уж тогда
хотя бы угадать,
как далеко он, этот край,
и где его искать.
 
 
И все пытаемся мы вновь
подальше заглянуть,
чтобы среди безмолвных тайн
узнать хоть что-нибудь
 
 
о многих сотнях тысяч звезд,
что в космосе своем
и там, и тут во тьме ночной
рассыпаны кругом.
 
 
И много сотен, ну а может быть,
и тысяч лет назад
вот так же в небо устремив
во тьме пытливый взгляд,
 
 
пытался где-то человек
все звезды сосчитать,
стремясь за свой короткий век
хоть как-нибудь понять,
 
 
что значит этих тысяч звезд
движенье, что кругом
уже давно наш небосвод
все кружит день за днем.
 
 
И как же в голову пришло
кому-то и когда,
что наше солнце среди всех –
такая же звезда?!
 
 
Земля – единственный пока
наш старый общий дом
среди других планет и звезд,
разбросанных кругом,
 
 
и мы в бездонной пустоте
куда-то вместе с ним
на нашей маленькой Земле
за годом год летим…
 
 
И, разорвав препоны всех
устоев и основ,
рождались мысли иногда
о множестве миров,
 
 
в бескрайней черной пустоте
укрытых тут и там
среди туманностей и звезд,
что ночью светят нам.
 
 
И что оттуда кто-нибудь
в свой судьбоносный час
в конце далекого пути
здесь сможет встретить нас.
 
 
А кое-кто еще порой
мечтал и сам дерзнуть,
к иным мирам отправив свой
корабль в далекий путь,
 
 
лишь в бесконечный тайн рудник
среди Вселенной всей
он своим разумом проник
и алгеброй своей.
 
 
И вот в наш двадцать первый век,
что на дворе, когда
подобно птицам человек
летает без труда
 
 
и свои дерзкие мечты
он воплотить сумел
и до бездонной высоты
иных небесных тел,
 
 
что видел в небе по ночам,
теперь он смог достать,
и наконец-то теперь сам
он смог там побывать.
 
 
И хоть теперь уж человек
летает в космос сам,
но вот в наш двадцать первый век
насколько ближе к нам
 
 
стал космос и вся бездна звезд,
рассыпанных кругом,
где мы со всей нашей Землей –
частица пыли в нем?
 
 
И что еще нас может ждать
при встрече где-то там,
в холодной бездне среди звезд,
что светят по ночам,
 
 
где даже время прежний свой
подчас меняет ход
и за мгновенье вечность вдруг
проносится вперед?
 
 
Как любопытен человек
и хочет все узнать,
и даже то, что до сих пор
не в силах он понять!
 
 
И те догадки, что сейчас
всему наперекор
за сотни лет дошли до нас
еще с тех давних пор,
 
 
когда лишь только человек
в начале всех начал
врата в далекий трудный путь
в науке открывал,
 
 
быть может, их достали вновь
из старых сундуков,
где те пылились, словно хлам,
в течение веков
 
 
недаром, и теперь они
повсюду там и тут,
нам наконец-то в наши дни
свет истины несут?
 
 
А может, правда, что на нас
не только солнца свет,
но и движение всех тех
созвездий и планет,
 
 
что в ночном небе тут и там
рассыпаны кругом,
лишь как, пока не ясно нам,
влияет день за днем?
 
 
А в бездне, что во тьме ночной
разверзлась в тишине,
в холодном свете звезд, порой,
казаться стало мне,
 
 
что звезды, что ночной порой
мерцают и горят,
чуть слышно вновь и вновь со мной
о чем-то говорят.
 
 
Но чувства, что у нас у всех
всего как будто пять
загадок, что и в наши дни
кругом не сосчитать
 
 
еще пока что до конца,
открыть не могут нам,
и мы в догадках до сих пор
блуждаем тут и там.
 
 
И космос, как бывает вдруг,
мне кажется, подчас
не только где-то там вокруг,
а прямо внутри нас.
 

 
Среди других картин в музеях
порой часами я готов
смотреть на женские портреты
работы старых мастеров.
 
 
Природа здесь свои творенья
явила, видно, неспроста,
и вот теперь как наважденье
волшебных линий красота
 
 
порой пленяет безнадежно
тех, кто однажды в свой черед
лишь невзначай, неосторожно
к картине ближе подойдет.
 
 
А ведь когда-то губ лобзанье
кому-то довелось вкушать
и пить пьянящее дыханье,
и эти плечи обнимать…
 
 
И вот лишь эта тень с портрета
глядит себе куда-то вдаль
и за немой игрою света
скрывает легкую печаль.
 
 
Пора жестоких лихолетий
и бед без меры и числа
очарованье тех столетий
с собой навечно унесла.
 
 
И, как один поэт заметил,
взамен любви земной пока
лишь только нам на этом свете
остались вера и тоска,
 
 
остались горечь и тревога,
и эта серая печаль,
и жизнь, как долгая дорога,
что нас ведет куда-то вдаль.
 
 
И мы – как грустный серый табор,
что все бредет себе вперед,
куда – и сам не зная толком,
всю свою жизнь, за годом год.
 
 
В каком грядущем поколении
скупая жизнь кому-то вновь
за это долгое терпенье
вернет надежду и любовь?
 
 
Когда-то вновь и без сомнения
вернет кому-то, а пока
хватило б сил нам и терпенья,
дорога наша далека…
 

 
В лесу, что лишь только
проснуться успел,
порхал мотылек,
что сюда прилетел,
покинув свой дом,
где порою ночной
повсюду царят
тишина и покой.
Он, радуясь яркому солнцу,
как мог,
порхал безмятежно
с цветка на цветок,
пыльцу, словно манну,
вкушая порой,
ее запивал он
прохладной росой.
Внезапно, качаясь
на ярком цветке,
жужжанье услышал
он невдалеке.
Под ношей тяжелой,
что только могла
с собой унести,
пролетала пчела.
– Ты что? – вслед пчеле
громко, как только мог,
с цветка своего
закричал мотылек.
– Да ты оглянись
на мгновенье кругом,
ведь что видишь ты
в этом улье своем?
А здесь солнце светит
и птицы поют,
какие цветы
на поляне цветут!
Бросай ты свой мед
и давай же скорей
прохладной росы
хоть немного попей,
а после со мной, –
продолжал мотылек, –
летим кувыркаться
с цветка на цветок!
Ведь жизнь пролетает
так быстро у нас,
и дорог нам каждый
оставшийся час!
– Ах, если б работу
я бросить могла, –
в ответ мотыльку
прожужжала пчела. –
Уж кем установлен
порядок такой,
что всю свою жизнь
остается пчелой
пчела, что всю жизнь
день за днем напролет
из леса в свой улей
таскает свой мед?
Вот ты безмятежно
порхаешь кругом,
не зная забот
никаких ни о чем.
А будет нужда,
то и стол ты, и дом
сейчас же отыщешь
под каждым кустом.
А я проживаю
недолгий свой век
лишь только затем,
чтобы съел человек
весь сладкий мой мед,
что с нелегким трудом
всю жизнь собираю я
в улье своем.
А если б я стала,
как ты, мотылек,
с утра кувыркаться
с цветка на цветок,
то все бы подумали:
ну и дела!
Как, видно, совсем уж
свихнулась пчела!
Ах, кто бы в порочный
порядок вещей,
что всем миром правит,
вмешался скорей!
И пчелы, что заняты
в улье своем
тяжелой работой
и ночью и днем,
как бабочки, дружно
пустились кругом
порхать безмятежно,
забыв обо всем.
А если и нет,
хоть на маленький срок
глотнуть бы нам, пчелам,
свободы глоток!
Но нет, никому
нету дела до пчел,
и кто бы, однако,
в наш век ни пришел
порядком вещей
в свой черед управлять,
все так же кругом
повторится опять.
Ломать неизменный
порядок вещей?
Да проще на все это
плюнуть скорей!
Ведь если ты что-то
изменишь не так,
молва пронесется:
какой же дурак!
Мол, только все напрочь
испортил кругом,
ни уха ни рыла,
не смыслит ни в чем.
Нет, лучше, как прежде,
прорехи латать,
что где-то кругом
вылезают опять.
Быть может, конечно,
порядок не тот,
все как-то не так
в нашей жизни идет.
Но это же все
не по нашей вине,
к тому же у нас
образцовый вполне
порядок, который
какой-то не тот,
и сбоев пока еще
он не дает.
А пчелы, как им
ни бывало ни в чем,
влачат свою жизнь
в этом улье своем
как прежде, всю жизнь,
день за днем напролет
без устали в улей
таскают свой мед…
Однако давайте
представим, что вот,
как это ни странно,
пришел в свой черед
и стал этот старый
порядок менять
инкогнито, что
нет нужды называть.
И пчелы, свободы
глоток за глотком
набравшись как следует
в улье своем,
давай меж собой
день за днем обсуждать,
как им дальше жить
и что нужно менять.
Ведь вон на лужайке
лесной мотылек
все лето порхает
с цветка на цветок
без всяких забот
день за днем напролет,
вот только неясно,
откуда берет
себе пропитанье
при жизни такой,
вели разговор
пчелы между собой.
Но что-то не ладится
дело у пчел,
уж в улье за месяцем
месяц прошел,
и как ни пытались
и эдак, и так,
но все что-то им
не исправить никак
сложившийся старый
порядок вещей:
в чем дело – никак
не поймут, хоть убей.
Одни говорят:
– Дело, видимо, в том,
что все мы свой мед
в общий улей сдаем.
Пчела, что весь день
собирает свой мед,
и трутень, что рядом с ней
в улье живет
всю жизнь, и ведь как
ни бывало ни в чем
свой мед получают
за общим столом.
Пора прекратить
беспорядок такой
и выкинуть трутней
из улья долой.
Другие кричат:
– Может, мы кое-как
свой мед собираем
и в улье бардак?
Все будет как надо,
и дело пойдет,
коль будет у нас
голова-пчеловод.
Быть может, и так,
только где его взять?
Поди-ка найди,
это легче сказать…
Мне тоже, читатель,
как это ни жаль,
никак не удастся
из басни мораль
извлечь, так не будь же
ко мне слишком строг,
хоть сказка и ложь,
да содержит намек.
Намек, что и сам
без труда ты поймешь,
когда до конца
эти строки прочтешь.
Черту подводить
в конце басни такой,
пожалуй что, нам
еще рано с тобой…
 

Юлия Погорельцева

Поэт, прозак, юрист, экономист, психолог. Коренная петербурженка. Много лет преподавала на экономическом факультете СПб ГТУ РП, СПбИГО.

Автор многочисленных публикаций по психологии управления, лидерству, менеджменту и логистике, автор порядка 70 печатных работ, ряд которых переведен на английский и немецкий языки; нескольких поэтических сборников, нескольких десятков песен, песенных стихов.

Член Российского авторского общества. Член Интернационального Союза писателей. Член Союза деятелей культуры и искусства. Член экспертного жюри Международного фестиваля детско-молодежного творчества «Кубок России – Ассамблея искусств» (2020).

 
Здесь души наполняются любовью,
и как же хочет сердце под закат
отпить глоток и красотою слова
зажечь огонь
и поместить в твой взгляд!
И согревать, и баловать собою
у глади незабудковых озер,
где волны и дыхание прибоя,
и сосны у подножья рыжих гор…
И, расстилая берег золотистый
под плеск воды, желание и страх,
огонь любви животворящей искрой
к нам низойдет и стихнет… на губах…
 

 
Любовь!
Вдохнуть, расправив плечи,
наполнив ароматом грудь…
Кто говорит, что время лечит?
Оно раскраивает путь…
И перед нами разной лентой
раскинет множество дорог,
Одним – по ровному и светлой
шаги отмерит наперед…
Другим же – бури и страданья,
А третьим – краешек заплат
чужой любви и ожиданья
любовных краденых наград.
И я хочу любви и страсти!
И мне бы в очередь! Я жду!
Возьми лекало, время-мастер,
и нож портняжный… Я иду!
 

 
Я слышу голос
В воздухе ночном,
Он льется, прерываемый ветрами.
И, кажется, уже наполнил дом,
И тает расстоянье между нами.
Сияние – луна сдвигает тюль,
Уверенно протискивая блики,
И ароматом плещется июль
В кустах жасмина, кажущийся диким.
А голос
Ближе,
Мягкая волна
Окутывает так неуловимо
Дыхание…
По коже…
И полна
Душа воспоминанием – «Любима!»
И это чувство, голос, тихий звук…
Откуда он? Где бродит до рассвета?
Но мысли разрезает мерный стук
Часов и сердца
На ладони лета…
 

 
Распахнутое небо.
Под дождем –
Размеренные ледяные струи,
А мы с тобой счастливые, вдвоем,
И общий зонтик цвета поцелуя.
Спешит прохожий, и плывут авто,
И блики расплываются в разводы,
Я в желтом кашемировом пальто,
Спустившемся, как солнце, с небосвода.
Идем вперед.
Застеленный в гранит,
Под каплями притихший сонный город,
А нас к себе так истово манит
Закат, укрытый в эти дождь и холод.
И там, где в алых бликах
облака,
Волна Невы касается объятьем,
Мое тепло возьмет твоя рука
И нас с тобою обвенчает счастьем.
 

 
Намотанные чувства на кулак,
Сияет и искрится шелком пряжа –
Душа моя свои надежды вяжет,
И вяжет привкус грусти на губах…
Черемухи
Развеялся туман,
Опали лепестки вчерашних вишен,
Склоняются бутончиками ближе
Былых восторгов счастье и обман…
Любовь
Устало катится клубком,
Стучат в работе маленькие спицы,
И вот уже умело мастерицей
Моя судьба, покрытая платком,
И золотом, и дивными цветами,
Расписанная радугой в рассвет,
А спицы вьются, и сияет свет,
И вспыхивает, и беззвучно тает
Клубок
еще не позабытых чувств,
Вишневый лепесток и след безумств.
 

 
Свеча пылает. Время вечер.
Искрятся нежность и печаль.
Моя любовь к тебе навстречу
Спешила… Опоздала… Жаль…
И потерялась в перекрестках
Среди осин и тополей,
Блуждая так легко и просто
По буйной памяти моей…
Надежды… Вы укрыли годы,
Закутав часть души в пыли…
Морщиной возле глаз невзгоды
На карте жизни пролегли…
Часы идут, а свечи тают,
И застывает в каплях воск,
Их словно скульптор, отсекая,
На расставания нанес…
Слеза соленым по ресницам,
Сомкнувшим грусть под сенью век,
Спешит свободой насладиться
И увеличивает бег…
Но неприкрытая в одежды,
Еще зовущая душа
Глоток надежды, чистый, свежий
Мне преподносит не спеша…
 

Наталья Пономарева

Поэтесса и певица из города Ярославля – официальной столицы Золотого кольца России.

В детстве окончила художественную школу с красным дипломом. Является магистром филологического факультета Ярославского государственного педагогического университета им. К. Д. Ушинского. Участница пятого международного музыкального конкурса компании МТС «Телеком Хит» (2015). Номинант на национальную литературную премию «Поэт года – 2017». Имеет дипломы Марины Цветаевой, Бориса Пастернака, Владимира Набокова и А. П. Чехова, а также благодарности Совета министров республики Крым и Министерства культуры и туризма РФ.

 
Забрезжил рассвет, я тобою живу…
Танцуют по ветру колосья…
Мечтаю о лете, и клены зовут
И снова в Россию уносят!
 
 
Плывут корабли у Крымских высот…
Три главных цвета России
Расплещутся в солнечном блеске мостов
И в память врежутся с силой!
 
 
Я слышу родную русскую речь
Прекраснее пушкинских строчек!
Прошу Бога Ладу нас всех уберечь
От зла и ошибок. И точка!
 
 
О майские дни! День Победы зовет
Пойти к ветеранам на площадь,
И пусть соловей весь июнь мне поет,
Как сладок кленовый листочек!
 
 
Кленовые листья, цветов маскарад
Весною и осенью дивной…
И русский поэт будет больше всех рад,
Что жил и родился в России!
 

 
Вступление
Я вижу живопись в огне –
Калейдоскоп вчерашних истин
Шокирующего всех Рабле,
Флобера и Дюма в кленовых листьях.
Я жар поэзии Вийона обрушу на Россию разом –
Вкуснее галисийского бульона она окажется
И круассанов в шоколаде…
 
 
ЧАШКА КОФЕ № 1
Троянская война и Греция на кофейной гуще
Я вижу солнечную Грецию!
Эллада, о, прошу, танцуй и пой!
И Афродита метит прямо в сердце –
Любовь к Элладе навсегда!
О Греция! Я снова Твой король!
 
 
Афина и Арес сплелись в узлы любви тугие,
Объятья их так крепки и прочны,
Что страсть ликует на полях сраженья…
Троянский конь! О Троя! Мы все в Афину влюблены!
 
 
Так гуща и «Жардан дю Монд»
Мне показали первую картину:
Троянская война и Греции бомонд
На радость всем британским пилигримам!
 
 
О Ципрас! Сохрани нам Грецию свою,
Чтоб слышать мы могли твои напевы,
Чтоб ликовали мы в театре наяву
И отдавались нам в любви твои богини-девы!..
 

Людмила Руйе

Потомок рода Михаила Кошкина, конструктора танка Т-34, из Переславского района Ярославской области.

Людмила признается, что с раннего детства рвалась кого-то спасать – то бездомного котенка, то хромого цыпленка. Хотя помощь чаще всего была нужна ей самой. Однажды зимой она провалилась в прорубь, а летом оказалась на дне реки, сорвавшись с перевернувшегося баллона. Отец уверял, что жить она должна с ними, так как вне дома ее подстерегают одни опасности, и даже учиться отпустил с трудом.

Но потом перестройка сломала устоявшийся уклад жизни, и Людмила смогла начать самостоятельную жизнь в Москве. Ее стремление помогать ближним достигло своего апогея во время работы комендантом общежития строительного треста. Зарплаты задерживались. Одни квалифицированные специалисты становились похожими на бродяг, а другие – на парней из фильма «Бригада». И для тех, и для других она хотела отыскать достойный выход из тупика. Однако, как говорил ей отец, экстремальные ситуации сами находили Людмилу.

Ей казалось, что в Европе получится просто радоваться жизни. Но и здесь внимание привлекли не архитектурные красоты Лувра и собора Парижской Богоматери, а бездомные нелегальные иммигранты, сидящие около них. Видимо, это удел поэтов – счастье добывать через страдание.

Людмила Руйе публиковалась в альманахах «Родники», «Юность», «Очарованный странник», «Спутник». Имеет дипломы участника сборников «Иван Бунин» и «Александр Блок», также публиковалась на литературных сайтах «Стихи.ру», «Общелит.ру стихи». Является членом ассоциации в поддержку русской культуры в Париже «Глагол». В 1996 году вышел роман «Все не так», в 2015 – сборник стихов «Луч звезды».