Электронная библиотека » Альманах » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 18 ноября 2022, 16:40


Автор книги: Альманах


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Соблазн в избытке!
 
Соблазн в избытке! Ах, велик!
То там, то здесь свой кажет лик!
Ох, вездесущ, прохвост, подлец!
Уж очень прыткий удалец!
 
 
Где взор притянет, где – ушко,
где – к сердцу, в душу чрез брюшко!
Хоть ни к чему, но только все ж
к нему, к хитрюге, в плен зайдешь!
 
 
И бесполезна с ним борьба!
Разок-другой спасет едва!
Но одурачит он тебя!
Соблазн – коварен, ух, змея!
 
 
Соблазн в избытке! Ах, велик!
То там, то здесь свой кажет лик!
Ох, вездесущ, прохвост, подлец!
Уж очень прыткий удалец!
 

18 марта 2022 г.

Нарасхват
 
Нарасхват извечно слухи
с языка до языка,
как назойливые мухи,
докучают без конца.
 
 
Докучают, раздражают
и чернят весь белый свет,
за глаза перевирают,
усмехаясь, шепчут вслед.
 
 
Усмехаясь, моют кости,
то ль от скуки, то ль с тоски,
мож, от зависти иль злости,
их, бескостных, разбери.
 
 
Нарасхват извечно слухи
с языка до языка,
как назойливые мухи,
докучают без конца.
 

16 марта 2022 г.

А жизнь что тройка удалая
 
А жизнь что тройка удалая:
без устали, родная, мчит,
несется спешно, эх, шальная,
стремглав, красавица, летит.
 
 
Летит стремглав, а как иначе?
Ведь кучер-время не щадит,
все подгоняет, все лихачит,
не ждет, не терпит и не спит.
 
 
Нет-нет, не спит, нет, не зевает,
ровнехонько себе бежит,
отставших в прошлом оставляет,
вперед лишь смотрит, не скорбит.
 
 
А жизнь что тройка удалая:
без устали, родная, мчит,
несется спешно, эх, шальная,
стремглав, красавица, летит.
 

11 марта 2022 г.

Не делайте слона из мухи
 
Не делайте слона из мухи,
прошу, умерьте аппетит,
поверьте, ни к чему вам муки,
преувеличен габарит.
 
 
Весьма уж, очень колоритно,
лишь жаль, что домыслы пусты,
простите, молвлю все ж обидно:
к тому ж они слегка глупы.
 
 
Ах! Да! Конечно – изобилье
догадок пылких, чувств игра,
но только все же – страх, бессилье,
поверь, дружище, старина!
 
 
Не делайте слона из мухи,
прошу, умерьте аппетит,
поверьте, ни к чему вам муки,
преувеличен габарит.
 

9 марта 2022 г.

Судьбину клясть избави боже!
 
Судьбину клясть избави боже!
Бог весть зачем! Пустой удел!
Слегка прикрасить, нет, негоже!
В лукавстве коль не преуспел!
 
 
Ни то ни се! Что за дилемма?
Куда ни кинь, везде провал!
Ай, не беда! Ай, не проблема!
Вздохнул, взгрустнул и промолчал!
 
 
Спустя мгновенье усмехнулся,
собрался с духом, тихо встал,
обнял судьбину, потянулся
и вновь по жизни побежал!
 
 
Судьбину клясть избави боже!
Бог весть зачем! Пустой удел!
Слегка прикрасить, нет, негоже!
В лукавстве коль не преуспел!
 

6 марта 2022 г.

Волненье душу окрылило
 
Волненье душу окрылило
от яркой искорки во тьме,
забвенье тотчас отступило,
прибрав уныние к себе.
 
 
От искорки ожили чувства
и забурлила в венах кровь,
открылось сердце для искусства
и песнь поет лишь про любовь.
 
 
Поет, поет, и мир ей вторит:
«Ах, искра – пламень! Ай, восторг!
Пусть каждый искорку находит
и светом полнит свой порог!»
 
 
Волненье душу окрылило
от яркой искорки во тьме,
забвенье тотчас отступило,
прибрав уныние к себе.
 

5 марта 2022 г.

Нет, недосуг!
 
В безмолвной тишине беспечности предаться!
Нет, недосуг! Покоем наслаждаться
не пробил еще час, и не настал тот день,
когда одержит верх извечный враг мой – лень!
 
 
Нет, недосуг! Увольте и простите!
Но только прямо молвлю вам: не ждите!
Немил мне белый свет без дел и без потуг,
без доблестных свершений, мечтаний и заслуг!
 
 
Нет, недосуг! С укором не глядите!
Сто раз вам повторю, хоть тыщу осудите!
В душе и на миру стократ мне дорог труд,
а также близкий взгляду, простой, радушный люд!
 
 
В безмолвной тишине беспечности предаться!
Нет, недосуг! Покоем наслаждаться
не пробил еще час, и не настал тот день,
когда одержит верх извечный враг мой – лень!
 

2 марта 2022 г.

Кто же сбросил с небес облака?
 
Кто же сбросил с небес облака
к уставшим промокшим ногам
на поверхности луж в час, когда
чувства «цыц» говорили устам?
 
 
В час, когда чувства были больны,
непомерно тревожны и злы,
в час, когда были враз сожжены
и разрушены напрочь мосты.
 
 
В час, когда мир был скуден и сер,
как поблекший, увядший цветок,
в час, когда весь запал отсырел
и живительный высох исток.
 
 
Кто же сбросил с небес облака
к уставшим промокшим ногам
на поверхности луж в час, когда
чувства «цыц» говорили устам?
 

27 февраля 2022 г.

Вечер, вечерочек!..
 
Вечер, вечерочек!.. Сердцу дорогой!
Рад безумно встрече нынче я с тобой!
За день, эх, умаялся телом и душой!..
Задержись, останься подольше на постой!..
 
 
Вечер, вечерочек!.. Не спеши бежать!
Не спеши, родимый, дай тебя обнять!
Дай свободно грудью вдоволь подышать!
День забыть тяжелый и не вспоминать!
 
 
Вечер, вечерочек!.. Мой желанный друг!
Верный мой союзник средь житейских вьюг!
Кудесник-исцелитель, врачующий недуг!
Дарящий час заветный мечтаний без потуг!
 
 
Вечер, вечерочек!.. Сердцу дорогой!
Рад безумно встрече нынче я с тобой!
За день, эх, умаялся телом и душой!..
Задержись, останься подольше на постой!..
 

24 февраля 2022 г.

Весна! Весна! Пора очарованья!
 
Весна! Весна! Пора очарованья!
Волнительная, дивная пора!
Влюблен в тебя! В твои я очертанья!
В твои пейзажи, запахи, цвета!
 
 
В твои рассветы и в твои закаты,
в твои волнительные ночи, что без сна,
где лишь Амура стрелы – постулаты,
разящие без промаха сердца.
 
 
Ах, милая! Краса благоуханья!
Зазноба и отдушина моя!
Ты просто сказка, ангел мирозданья!
Живительная доля бытия!
 
 
Весна! Весна! Пора очарованья!
Волнительная, дивная пора!
Влюблен в тебя! В твои я очертанья!
В твои пейзажи, запахи, цвета!
 

23 февраля 2022 г.

Лазурь небес – обитель душ
 
Лазурь небес – обитель душ,
парящих вольно в вышине,
но только жаль, что этот куш
не каждому дан на земле.
 
 
Не каждому, не всем, не вся,
идущему иль шедшим путь,
а только тем, кто хоть слегка
сумел все ж крылья распахнуть.
 
 
Сумел расправить, воспарить
среди невзгод и кутерьмы,
сумел достойно век прожить,
а не бежать прочь от судьбы.
 
 
Лазурь небес – обитель душ,
парящих вольно в вышине,
но только жаль, что этот куш
не каждому дан на земле.
 

19 февраля 2022 г.

Воротилось солнышко
 
Воротилось солнышко, воротилось милое,
лучиком приветливо ластится родимое,
играет, улыбается, нежно щек касается,
душу зачерствевшую отогреть старается.
 
 
Через очи сонные к сердечку ненавязчиво,
с любовью и по-доброму, бережно да вкрадчиво
желанное неспешно все ближе подбирается
и с теплом радушным в объятия бросается.
 
 
Здравствуй, долгожданное! Здравствуй, драгоценное!
Яркое, палящее, но все же совершенное!
Жизнь и свет дарящее, как и настроение!
От ненастий, горестей желанное спасение!
 
 
Воротилось солнышко, воротилось милое,
лучиком приветливо ластится родимое,
играет, улыбается, нежно щек касается,
душу зачерствевшую отогреть старается.
 

17 февраля 2022 г.

Лети, строка-красавица
 
За времечко, что прожито, а может, пережито,
за здравие за доброе, что в прошлом позабыто,
за душеньку-невольницу, кой сотни слез пролито,
лети, строка-красавица, с любовью, не сердито.
 
 
Лети, строка-красавица, за каждую морщиночку
и пой по свету, милая, за каждую годиночку,
глаголь, моя хорошая, за близкую кровиночку,
гони недуги прочь и не мани в бутылочку.
 
 
Лети, строка-красавица, избранница моя,
лети, зазноба верная, спеши во все края,
лети, строка-красавица, злобы не тая,
спеши, пока живехонька в тебе душа моя.
 
 
За времечко, что прожито, а может, пережито,
за здравие за доброе, что в прошлом позабыто,
за душеньку-невольницу, кой сотни слез пролито,
лети, строка-красавица, с любовью, не сердито.
 

12 февраля 2022 г.

Стихия страсти – шквал огня!
 
Стихия страсти – шквал огня!
Накал! Кипение! Борьба!
Пожар, тиски и жернова!
Души порыв, сил не щадя!
 
 
Ах, страсть! Молчи! Молю тебя!
Ты немила мне, немила!
Оставь! Подь прочь! Ползи, змея!
Довольно крови попила!
 
 
Ах, страсть! Довольно! Чур меня!
Сгорел! Сгорел в тебе дотла!
Угас уж пламень! Нет огня!
И лишь наградою зола!
 
 
Стихия страсти – шквал огня!
Накал! Кипение! Борьба!
Пожар, тиски и жернова!
Души порыв, сил не щадя!
 

7 февраля 2022 г.

В благом порыве вдохновенья
 
В благом порыве вдохновенья,
души-затворницы веленья
пишу сей стих без промедленья,
но все же с толикой волненья.
 
 
Пишу я той, кто в оный час
тоскует, не смыкает глаз,
надеется, с любовью ждет
и в сердце с верою живет.
 
 
Той, кто когда-то жизнь дала,
той, кто взрастила, сберегла,
всем сердцем ей желаю я
здоровья, счастья и добра!
 
 
В благом порыве вдохновенья,
души-затворницы веленья
писал сей стих без промедленья,
но все же с толикой волненья.
 

10 января 2022 г.

Душа трепещет, сердце млеет
 
Душа трепещет, сердце млеет,
уста лопочут невпопад,
Амур своих стрел не жалеет,
Любовь игриво застит взгляд.
 
 
Витают мысли в лучах солнца
весь день-деньской и до зари,
а ночью, когда спят оконца,
поют романсы о Любви.
 
 
Распевным голосом чаруют
и негу сладкую сулят,
с мечтами в нежности воркуют,
на веки вечные пленят.
 
 
Душа трепещет, сердце млеет,
уста лопочут невпопад,
Амур своих стрел не жалеет,
Любовь игриво застит взгляд.
 

9 января 2022 г.

За здравомыслье без сомненья
 
За здравомыслье без сомненья
я поднимаю свой бокал
и пью до дна без сожаленья,
как Вакха преданный вассал.
 
 
За мир, свободу и за здравье,
за достиженья, за почет,
за вдохновенье, созиданье,
за чистый, ясный небосвод.
 
 
За землю русскую родную,
за предков память, что живет,
за участь и судьбу лихую,
за удалой честной народ.
 
 
За здравомыслье без сомненья
я поднимаю свой бокал
и пью до дна без сожаленья,
как Вакха преданный вассал.
 

9 января 2022 г.

Ах, солнца пламень
 
Ах, солнца пламень, жар кварталов,
проспектов, улиц городских,
я задыхаюсь в вас от смрада,
но продолжаю все ж любить.
 
 
Я продолжаю восхищаться,
я продолжаю дальше жить,
по вам бродить, по вам шататься,
душой и сердцем с вами быть.
 
 
Люблю ваш шепот, шумный гомон,
до боли близкий русский мат
пропойц, ведущих бурно споры
за высший разум и уклад.
 
 
Люблю фасадов вид пригожий,
а подворотен тайный мрак
как в ясно-светлый день погожий,
так и в ненастный, темный час.
 
 
Ах, солнца пламень, жар кварталов,
проспектов, улиц городских,
я задыхаюсь в вас от смрада,
но продолжаю все ж любить.
 

8 февраля 2022 г.

Ветер! Ветер! Ветерочек!
 
Ветер! Ветер! Ветерочек!
Что резвишься, хулиган?
К нам надолго ли примчался?
Что принес из дальних стран?
 
 
Что ты видывал? Поведай!
Без утайки расскажи!
Но спокойно, без истерик,
да и в уши не свищи!
 
 
Свистунов у нас хватает,
болтунов своих полно,
каждый лихо заливает,
оттого живем смешно.
 
 
На духу ты все поведай,
но лишь правду говори!
А иначе милость сделай,
прочь, стервец! Долой лети!
 
 
Ветер! Ветер! Ветерочек!
Что резвишься, хулиган?
К нам надолго ли примчался?
Что принес из дальних стран?
 

8 января 2022 г.

Ах, разлучница-дорога
 
Ах, разлучница-дорога,
разухабиста моя,
вновь с тобою от порога
спешу в дальние края.
 
 
Вновь с тобою мчусь по свету,
стиснув зубы, не скуля,
продолжаю эстафету,
свою долю не кляня.
 
 
Свою долю уж не хаю,
только все же иногда
в час разлучный, эх, страдаю
и тону в кручине я.
 
 
Ах, разлучница-дорога,
разухабиста моя,
вновь с тобою от порога
спешу в дальние края.
 

6 января 2022 г.

В рассветный час
 
В рассветный час кружится вьюга
порой седою за окном,
и укрывается округа
белесо-бархатным ковром.
 
 
Ай, знатно как метет подруга,
зимы подспорье и сестра,
несносно воет, что зверюга,
не отступая от крыльца.
 
 
Шипит, скребется в окна, в двери,
настырно рвется и рычит,
нахально лезет во все щели,
а утихать все не спешит.
 
 
В рассветный час кружится вьюга
порой седою за окном,
и укрывается округа
белесо-бархатным ковром.
 

5 января 2022 г.

В сей зимний день
 
В сей зимний день сам бог велел
поднять фужеры и бокалы
за год минувший славных дел,
за все успехи и провалы!..
За все свершения, труды,
за чувства и в груди пожары,
за то, что ломятся столы,
за силы, здравье под фанфары!..
За год грядущий, что нас ждет,
за то, чтоб все снесли удары,
за честь, достоинство, почет,
за отболевшие уж раны!..
В сей зимний день сам бог велел
поднять фужеры и бокалы
за год минувший славных дел,
за все успехи и провалы!..
 

31 декабря 2021 г.

Эх, это вечное боренье
 
Эх, это вечное боренье
души и разума во мне,
бушуют страсти, боль, горенье,
нет перемирия в войне.
 
 
Эх, эти вечные нападки,
эх, эти споры до зари,
мне от себя бы без оглядки
сбежать бы прочь в тартарары.
 
 
Умчаться хоть бы на мгновенье,
чтоб отдышаться в тишине,
ведь невозможно примиренье
души и разума во мне.
 
 
Эх, это вечное боренье
как наяву, так и во сне,
бушуют страсти, боль, горенье,
нет перемирия в войне.
 

26 декабря 2021 г.

Ханох Дашевский

Поэт, переводчик, писатель и публицист. Член Интернационального Союза писателей (Москва), Союза писателей XXI века (Москва), Союза русскоязычных писателей Израиля (СРПИ), Международного союза писателей Иерусалима, Международной гильдии писателей (Германия). Член Российского отделения Международного ПЕН-клуба. Родился в Риге. С 1988 г. проживает в Израиле. Автор шести книг поэтических переводов и трех книг прозы. Лауреат премии СРПИ им. Давида Самойлова, премии «Русское литературное слово», конкурсов-премий им. Ф. М. Достоевского, Н. С. Лескова, Ш. Бодлера. Номинант на премию Российской гильдии мастеров перевода. Президиумом Российского союза писателей награжден медалями им. И. А. Бунина, А. А. Фета, Ф. М. Достоевского и Н. А. Нек расова.

Долина костей
Отрывок из 3-й книги романа «Рог Мессии»

Операция по прорыву блокады Ленинграда началась 12 января 1943 года. Уже с ночи Михаэль находился со своим взводом в боевых порядках готового к наступлению Ленинградского фронта. Сюда он попал после того, как осенние действия заново сформированной 2-й ударной армии не привели к желанному результату и часть, где находился Михаэль, перебросили на правый берег Невы. Добираться туда пришлось по льду Ладоги, где их изрядно бомбили, и открывающиеся то здесь, то там полыньи напомнили Михаэлю подмосковную Нару. В армии произошли изменения: упразднили особые «комиссарские» звания и ввели погоны. Погон у Михаэля пока еще не было, а на петлицах вместо двух кубиков красовался один. Михаэля аттестовали младшим лейтенантом, но особого значения это звание не имело, потому что погибнуть в бою у командира взвода было не меньше шансов, чем у рядовых. Во 2-й ударной Михаэлю повезло: он не получил ни единой царапины, а что будет сейчас? По ту сторону широкой замерзшей реки возвышался обледенелый крутой левый берег. Как вскарабкаться по этим холмам под убийственным огнем?

Михаэль посмотрел туда, где должен был находиться командир роты, и увидел, что тот приближается к нему. С командиром ему повезло. Лейтенант Воронин напоминал Бобровникова: располагающий к себе, сдержанный, бывший студент. Как ушел в ленинградское ополчение, так и воюет. Полтора года уже. Столько же воевал и Михаэль. Это сблизило их еще больше, а кроме того, исключая самого Воронина, только Михаэль имел в роте офицерское звание. Остальные командиры взводов были сержантами.

– Ну что, комвзвода? Нева перед нами. Одно плохо: мы на этом льду, в открытом пространстве, без всякой защиты. Маскхалаты только, – усмехнулся он, – да и то не у всех. Но и похуже бывало. Когда через Неву на плотах и лодках переправлялись. Под снарядами. Вот это был ад…

Лейтенант помолчал и, бросив в снег докуренную самокрутку, закончил:

– Главное препятствие – откос. Если его одолеем – полдела сделано.

Михаэль снова взглянул на постепенно открывающийся в расходящемся утреннем тумане ледяной склон. Хотя у них были лестницы и даже альпинистские крюки, он все еще не представлял себе, как они будут взбираться. Неожиданно левый берег окутался черным дымом, и одновременно страшный грохот заставил Михаэля прикрыть руками уши. Это была артиллерийская подготовка.

«Все! – понял Михаэль. – Операция начинается!»

Артподготовка продолжалась долго и закончилась так же внезапно, как началась. Но дым на левом берегу еще не рассеялся, и под его прикрытием белая поверхность Невы стала заполняться атакующими. Михаэль не помнил, как оказался на льду. Вокруг скользили и падали красноармейцы, уже были убитые и раненые, но Михаэль бежал, почему-то не ощущая страха, не слыша свиста осколков и пуль, и только шарахался от образующихся во льду коварных ям, заполненных черной водой. Левый берег возник внезапно и поразил крутым и опасным подъемом, еще более крутым, чем казалось издалека. Михаэль увидел, как один из его бойцов забросил крюк, а другие уже взбираются по лестнице. Нечто подобное было в фильме, который он смотрел до войны в Риге. Там показывали штурм древнего замка. Михаэль лез наверх по лестнице, когда немцы опрокинули ее, точно как в том фильме, и все, кто был на ней, покатились вниз, пытаясь хоть за что-то зацепиться. Он оказался у подножия склона, получив несколько сильных ушибов, и ему пришлось с трудом карабкаться снова по скользким перекладинам, не выпуская из рук автомата.

На этот раз сложилось удачно: немецкий огонь ослаб, потому что рота, в которую входил взвод Михаэля, уже оказалась наверху и вела рукопашный бой. Михаэль видел, как лейтенант Воронин сбил с ног напавшего сбоку немца и находившийся рядом боец пронзил упавшего штыком. А неподалеку санитарка Оля перевязывала раненого и не замечала, что оказавшийся за ее спиной гитлеровец целится в них. Михаэль дал короткую очередь в упор, на долю секунды опередив немца. Тот упал, и Михаэль побежал дальше, стараясь обогнать остальных: его бойцы должны были видеть своего командира впереди. Волнение, даже страх, которые он испытывал перед атакой, покинули его, несмотря на то что вокруг падали люди, гарантируя смерти богатый урожай. Тем не менее начало было успешным. К вечеру атакующие оторвались от края прибрежного откоса, захватив передовые вражеские траншеи, и продвинулись вперед.

На шестой день наступления, когда до соединения войск двух фронтов и прорыва блокады оставалось совсем немного, погиб лейтенант Воронин. Шальной осколок разворотил ему грудь. Лейтенант поднимал в атаку залегшую под жестоким обстрелом роту, и, видя, как он упал, красноармейцы еще больше вжались в грязный, окровавленный снег. Командование перешло к Михаэлю, теперь вести бойцов должен был он. И когда, тяжело и нехотя отрываясь от земли, рота все-таки поднялась, Михаэль с удивлением наблюдал, как все пробегают мимо него. Сам он почему-то стоял на месте, не чувствуя правой ноги, но лишь тогда понял, что с ним что-то случилось, когда подбежавшая Оля закричала:

– Товарищ младший лейтенант! Вы ранены!

Вдвоем с каким-то бойцом они подхватили падающего Михаэля. Бойцом оказался ротный старшина Яремчук. Михаэль прошептал:

– Командуйте, старшина.

Ему казалось, что он говорит громко.

Через час Михаэль уже был в медсанбате, где молодой военврач осмотрел ногу и, ничего не сказав, с сомнением покачал головой. На следующий день войска Ленинградского и Волховского фронтов прорвали блокаду Ленинграда, и Михаэля отправили в госпиталь на Большую землю, а еще через день на его имя пришло из Центрального штаба партизанского движения письмо. Выражая радость по поводу того, что Михаэль наконец-то нашелся, ответственный работник штаба майор Юрис Вецгайлис сообщал, что доктор Залман Гольдштейн и его дочь живы и находятся в партизанском отряде «За Советскую Латвию». Он только не счел нужным упомянуть, что отыскал Михаэля с помощью заместителя начальника Особого отдела Ленинградского фронта полковника Рейниекса. Получивший письмо командир полка повертел конверт, не зная, что с ним делать. Тяжелораненый адресат выбыл. Подумав, командир велел отнести письмо в медсанбат.


А Залман Гольдштейн и Лия действительно находились в латышском партизанском отряде, куда они попали несколько месяцев тому назад после изнурительных скитаний по лесам. Хотя оптимист Яша рассчитывал добраться до родных мест за четыре дня, поход в Освейский район занял две недели. Столько же ушло на поиски партизан, но и встреча с ними не означала, что путь окончен. Командир отряда Вилис Янсонс хмуро взирал на отощавших путников. Узнав, что один из них доктор, Янсонс немного смягчился. Доктора ему давно обещали, но того должны были доставить из Риги проверенные люди, которые так и не появились. Девушка и парень особых подозрений не вызывали, зато латыш внушал недоверие, особенно после того, как признался, что бежал из полицейского батальона.

– А почему бежали? – поинтересовался Янсонс. – Карателем быть надоело? Совесть замучила?

– Я случайно к ним попал, – сказал Фрицис. – У меня выхода не было. Я в подпольной организации состоял. Ее разгромили, а я на хуторе сидел, ареста ждал. Пришлось заметать следы.

– Вот как? – с саркастической усмешкой отозвался Янсонс. – Заметая следы, в карательный батальон определились? Интересно получается, если, конечно, вы говорите правду. Какая подпольная организация, кто руководитель?

Услыхав имя Валдиса, командир отряда снова нахмурился. Из рижского подпольного центра не уцелел никто. Валдис повешен. Уйти и добраться до партизан удалось только Гунару, но он сейчас на задании. И какой же вывод? А такой, что этот мнимый подпольщик – явный провокатор, специально засланный. Поэтому кое-что знает, но не знает главного: того, что помощник Валдиса жив и находится в отряде.

Гунар вернулся к вечеру усталый и продрогший. Еще хуже были новости, которые он принес. Гитлеровцы, мобилизовав большие силы и широко используя латышские полицейские батальоны, вот-вот начнут крупную операцию под красивым названием «Зимнее волшебство».

– Нужно быстро уходить. Перенесем базу в Себежский район. Там пока тихо.

– Без согласия Центрального штаба не сможем, – сказал Янсонс. – Кстати, тут тебя один знакомый дожидается.

– Какой еще знакомый?

– Говорит, был у Валдиса связным…

– Это невозможно! Схватили и казнили всех. Где он?

– На всякий случай под замком. Сейчас приведут.

На вошедшего Гунар посмотрел как на пришельца с того света. Он был уверен, что Фрицис погиб.

– Это мой двоюродный брат, – обнял Фрициса Гунар. – Я за него ручаюсь. Значит, – обратился он к Фрицису, – ты не стал нас разыскивать?

– Нет. На хуторе сидел. А когда понял, что могут взять, – виновато потупился Фрицис, – пошел в батальон. Только сразу решил: при первом удобном случае сбегу.

Гунар хотел ответить, но его опередил Янсонс:

– С ними еще какой-то парень. Уверяет, что из отряда Нефёдова.

– Опять не легче. Отряд Нефёдова погиб. Может, сделать в штабе запрос?

– Не стоит. Паренек – еврей. И похоже, не врет.

Но встречей Фрициса и Гунара сюрпризы не закончились. Спустившись в землянку, где партизаны оборудовали санчасть, Залман не смог сдержать возглас изумления, увидев перед собой Дзидру Блумберг. Это была та Дзидра, которой он обязан был жизнью, и в то же время другая. Недоступность, чопорность, строгость в сочетании с холодной красотой исчезли. Такого выражения лица, такого тусклого взгляда Гольдштейн никогда не видел у Дзидры. Несомненно, с ней что-то стряслось. Он даже не надеялся, что та заговорит, и начал первым:

– Это замечательно, что мы встретились. Ведь я вас так и не поблагодарил…

– Оставьте, доктор, – отмахнулась Дзидра. У нее изменился голос: теперь он был с хрипотцой. – Грех отказать симпатичному мужчине, – усмехнулась она.

«Что-то в ней еще осталось», – подумал Залман.

– Есть у меня одна вещь, – продолжала Дзидра, – хочу вам передать. Я сейчас. Подождите.

Через несколько минут она вернулась с каким-то ювелирным изделием.

– Вот, возьмите. Это…

– Нет-нет! – замахал руками Гольдштейн. – Что вы!

– Это не подарок, – тихо, но настойчиво произнесла Дзидра. – Возьмите.

На ладони у нее лежал изящный золотой медальон.

– Вы можете прочитать, что на нем написано?

– Тут написано… – сделал паузу доктор, пытаясь разобрать надпись на иврите. – Да, могу. «Любимой Мире от Шимона». Откуда это у вас, Дзидра?

Вскоре он сидел за грубо сколоченным столом, угощаясь напитком из раздобытого Гунаром цикория и слушая рассказ Дзидры. Этот рассказ сразу же вернул Залмана в то ледяное утро, когда Эстер и он снимали с себя одежду, прежде чем сделать последний шаг к могиле.

После того как Дзидра поняла, что брат смертельно ранен, ее память зафиксировала лишь тот момент, когда она бросилась в лес. Больше Дзидра не помнила ничего и очнулась в какой-то яме. Все тело ныло, а над головой нависало черно-серое дождевое рассветное небо. Надо было как-то выбираться, и, пошевелив конечностями, Дзидра убедилась, что руки и ноги целы. Она повернулась на бок, чтобы встать, и пронзительно закричала: на нее смотрело полуистлевшее женское лицо. Но только взглянув по сторонам, Дзидра поняла, что попала в братскую могилу. Ее даже не засыпали землей. Вокруг были мертвые тела, и, судя по их состоянию, лежали они здесь давно. Ей показалось, что она видит кошмарный сон, невозможно было поверить, что все происходит наяву. Дзидра понимала, что неминуемо сойдет с ума, задержись она в этой яме еще минуту. Она протянула руку, чтобы разгрести мешавшие выбраться листья и хворост, и ощутила какой-то металлический предмет. Оказавшись наверху, Дзидра увидела, что держит в руке золотой медальон с цепочкой и какими-то странными буквами, и, сопоставив непонятную надпись со зловонной ямой, откуда только что выбралась, поняла, что лежащие в ней трупы – это трупы убитых евреев…

Операция «Зимнее волшебство», которой предназначалось искоренить партизанское движение в Белоруссии, разворачивалась, и Янсонс получил разрешение Центра перенести базу. Нужно было произвести разведку, уточнить маршрут. Яша, зарекомендовавший себя как следопыт, лучше других подходил на эту роль, но Лия не хотела с ним расставаться.

– Я тоже пойду!

– Ни в коем случае! – Командир был категоричен. – Это тебе не прогулка с приятелем, – заявил он, давая понять, что в курсе всего, – а боевое задание. Останешься отцу помогать.

Только Лия отступать не собиралась. Ее характер закалялся, в нем проступали новые качества, одним из которых было упорство. И когда назначенный в напарники Яше молодой партизан Эрик внезапно заболел, Лия вновь стала напрашиваться в разведку. Именно в этот момент Янсонс получил приказ: под личную ответственность доставить выполнявшую ответственное задание Дзидру Блумберг на общий для нескольких отрядов партизанский аэродром, откуда ей предстояло вылететь в Москву. Там Дзидрой должно было заняться ее непосредственное начальство.

Из Москвы пришло сообщение и для Залмана. Один из кураторов латвийского партизанского движения, майор Юрис Вецгайлис, информировал доктора о том, что его сын, младший лейтенант Михаэль Гольдштейн, жив и воюет под Ленинградом. Это было счастье! Доктор переживал его тихо, поделился только с Дзидрой, которая вежливо выслушала и даже улыбнулась, хотя на душе было пасмурно. В Москве предстояло объяснять, как ей удалось проделать невероятный путь через всю Латвию и остаться в живых, и Дзидра понимала, что ее ожидают нелегкие дни.

Зато Лия радовалась бурно, делилась чуть ли не с каждым и прожужжала все уши Яше, которого удивляла такая привязанность к брату. Парень чувствовал обиду. Он привык к тому, что восторг девушки достается только ему. Но Лия ничего не замечала. Михаэль нашелся, сражается, совершает подвиги! Ей тоже хотелось что-нибудь совершить. Для этого надо было пойти с Яшей в разведку, и Янсонс стал нервно оглядываться, боясь обнаружить приближающуюся к нему Лию. Он бы не уступил, но должен был выделить партизан для сопровождения Дзидры на аэродром и, столкнувшись с нехваткой людей, да еще не зная, как отделаться от назойливой девчонки, махнул рукой:

– Ладно, иди…

Но если Лия была счастлива, пробираясь вслед за Яшей по заснеженному лесу, то спутник вряд ли разделял ее чувства. Нахмуренный и озабоченный Яша предпочел бы не видеть в этом походе Лию. Его томило нехорошее предчувствие, он боялся за девушку и даже сорвал на ней свое раздражение. Встретив удивленный, растерянный взгляд Лии, Яша поспешил загладить грубость и уже приготовил несколько ласковых слов, когда за спиной у них раздался окрик:

– Стой!

Яша понимал, что одна только попытка вскинуть винтовку приведет к тому, что пули прошьют его и Лию. Оба медленно повернулись. Два человека целились в них.

– Бросать оружие! Стоять на место!

Лия сразу уловила латышский акцент.

– Латыши, – прошептала она…

Леон Бренч, уже несколько месяцев находившийся в батальоне И́лмара Ме́лдериса, хоть и свыкся кое-как со своим положением, с ужасом думал о том, что будет, когда они вернутся в Латвию, где его тут же вычислят. Сидя у теплой печки, он в очередной раз представлял себе, как его разоблачают, когда голос командира взвода оторвал Леона от невеселых мыслей:

– Эй, Бренч! Хватит задницу греть! Там наши двоих привели: сучонка и сучку. Партизаны и вроде как жиды. Илмар недоволен. «Зачем, – говорит, – притащили? Нужно было на месте кончить». Поведешь их теперь вместе с Долговязым Бруно в ельник. Понял? А то ребята из патруля устали…

Положение Леона было похоже на положение Фрициса в батальоне Ко́нрада Ка́лейса. Но если Фрицис, увидев Леона и спутников схваченными, моментально принял решение, то Леон всю дорогу до ельника колебался. Мысль о том, что он идет убивать Лию, была невыносима. Ради мальчишки-еврея он бы не рисковал, этот только мешает, но Лия… Надо что-то делать. Но что?

– Чего плетешься? – прошипел Бруно. – Не нравится? Жиденят пожалел? Давно за тобой слежу. Надо будет доложить Илмару.

Леон очнулся. Решение пришло. Оставаться в батальоне больше нельзя. Разоблачат! Как орех расколют! Нужно бежать, и вот он, случай. С Лией и этим, как его, Яшей он сможет появиться у партизан. Другого пути все равно нет.

– Стоять! – скомандовал Долговязый, передергивая затвор. – Смотрить на меня!

Леон увидел залитое слезами лицо Лии. Яша глядел с презрением и вызовом.

Заметив, что напарник медлит, Бруно повернулся к нему:

– Ты, ублюдок!..

И увидел направленное на него дуло. Леон замешкался на секунду, этого хватило, чтобы Бруно успел выстрелить. Раненый Леон упал. В ту же секунду Яша, сделав бросок, словно рысь, вцепился в Долговязого сзади. Последний выстрелил снова, но пуля ушла в сторону. Лия подбежала к Леону. Тот держался за простреленный бок, а Яша продолжал в одиночку бороться с матерым, опытным Бруно. Долговязому удалось вывернуться, и Яша не справился бы с ним, если б не изловчился ударить карателя ногой в пах, и когда тот, обезумев от боли, присел, осталось лишь схватить его обеими руками за голову. Подбородок Бруно задрался вверх, хрустнули позвонки.

– Бегите… – прохрипел Леон.

– Нельзя его оставлять! – закричала Яше, размазывая слезы, Лия, хотя было совершенно ясно, что помочь Леону они не могут.

Схватив девушку за руку и прихватив винтовку Долговязого, Яша устремился в лесную глубь, не сомневаясь в том, что их будут преследовать. Но беглецам повезло. Узнав, что в ельнике найдены мертвый Бруно и раненый Леон, Илмар Мелдерис приказал:

– В погоню! Немедленно! Догнать и прикончить!

Однако появившийся на бронетранспортере во главе немецких карателей штурмбаннфюрер распорядился иначе:

– Вы поступаете в мое распоряжение! Не теряйте времени! Выступайте сейчас же! Все латышские батальоны уже в деле!

Приказ пришлось отменить. О том, что у него сбежали пойманные партизаны, Мелдерис не осмелился доложить. Он чувствовал, что здесь нечисто. Как мог жидовский сопляк прикончить рослого, сильного Бруно и ранить Леона, тоже нехилого? А если Леон пытался помочь бандитам, а стрелял в него Долговязый? Надо бы допросить это дерьмо, пока он в сознании, все тщательно проверить, да времени нет. А на Леона стоит послать в Ригу запрос. Давно надо было сделать…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации