Текст книги "Прометей № 7"

Прометей № 7. Историко-публицистический альманах
Автор-составитель Александр Колпакиди

Серия «Прометей»

Авторы:

А. Колганов, Е. Полиновская, А. Сластин, Р. Вахитов, В. Костарев, Д. Костенко, И. Яцынина и др.

© Колпакиди А. И., автор-сост., 2025

© ООО «Родник», 2025

Кредо «Прометея»

Слово редколлегии к читателям альманаха

Уважаемый читатель! В твоих руках новый выпуск историко-публицистического альманаха «Прометей» – принципиально нового издания, основанного участниками Клуба Левых Историков и Обществоведов (КЛИО).

Название альманаха не случайно. Прометея – легендарного древнегреческого титана, могучего защитника простых людей от произвола и деспотизма богов – Карл Маркс называл «самым благородным святым и мучеником в философском календаре». Ради счастья людей Прометей похитил божественный огонь у избранных, чтобы отдать его людям. Наш «Прометей» ставит именно такую задачу – сделать историческое знание уделом многих, осветить (и в прямом, и в переносном смысле) самые яркие эпизоды истории освободительного, антиабсолютистского движения нашего народа. Показать подлинные источники его вдохновения, а также указать на влияние, которое оно оказало на современников и потомков. Свою задачу мы видим еще и в том, чтобы освободить от наветов и лжи имена замечательных людей, как в истории Родины, так и в истории мировой. Имена тех, которые, подобно титану Прометею, отдали пламень собственных душ во имя освобождения человека труда – самого благородного и жертвенного дела на Земле.

Данный альманах призван объединить усилия огромного числа ученых, которые в наше предельно трудное для отечественной науки время продолжают заниматься этой исключительно важной для нашей страны темой. Эту тему сегодня категорически не приемлют апологеты «официального» или «государственно-консервативного» взгляда на историю, представители которого безраздельно господствуют в общественно-политическом пространстве, независимо от того, к какой из групп этого, на самом деле единого, лагеря они принадлежат – к условному «либеральному» или условному «консервативному».

Авторы альманаха открыто заявляют, что их главная задача состоит в том, чтобы на основе объективного исторического анализа и объективных данных поставить заслон воинствующим фальсификаторам наиболее героических страниц отечественной истории, и в особенности ее советского этапа как безусловной вершины в тысячелетнем движении народов России на пути к независимости, свободе и прогрессу. Истории, вместившей в себя ярчайшие страницы, которыми все народы нашей страны по праву могут и должны гордиться и на примерах которой могут и должны строить свое настоящее и будущее.

Так же, как и многие герои нашего первого и всех последующих выпусков «Прометея», наш альманах отстаивает идеи прогресса, поступательного развития человечества. Мы будем спорить, предлагать новые идеи и трактовки, открывать архивы. Отживших «консервативных» стереотипов и представлений об истории Родины (в особенности тех, которые в нашей науке обанкротились еще 200 лет назад) «Прометей» категорически не признает. То же самое относится и к мировой истории, к ее ангажированным интерпретациям, которые, к несчастью, завладели сегодня многими умами.

Свою наиглавнейшую задачу «Прометей» видит в том, чтобы на примерах русского и мирового исторических процессов приучить наш народ к той важной, но категорически неприемлемой для многих представителей сегодняшних «элит» мысли, что не они (эти самые «элиты») и не их нынешние венценосные и скрепоносные кумиры-охранители есть подлинные вершители судеб Отечества и истории в целом. Что именно народ, который должен знать всю правду о своей собственной истории, как раз и является самым первым и самым главным ее созидателем и творцом. Именно эту, казалось бы, банальную, но крайне непопулярную сегодня истину, словно легендарный огонь Прометея, как раз и будет доносить до читателя наш одноименный альманах.

Хотите знать правду о прошлом и настоящем, правду об обществе и государстве, о социализме и черносотенстве, о «святых» царях и полузабытых революционерах-героях? Правду о том, как меняется мир – иногда даже непосредственно на наших с вами глазах? О том, кому выгодны религии и войны, кто и почему стравливает народы и усыпляет в нас классовое сознание?

Читайте «Прометей»! Редакция издания будет признательна всем, кто готов сотрудничать и поддерживать альманах в нашей общей борьбе за объективную историю любыми доступными вам способами: подписывайтесь на него, присылайте свои материалы, обсуждайте его и распространяйте среди товарищей и друзей. Наш альманах сможет сделать важные открытия в области общественных наук только при условии, если мы будем взаимодействовать в режиме диалога и взаимопомощи, если будем вместе. Если мы будем действительно товарищами.

Вместе – победим!

Великой Победе советского народа – 80: факты против мифов

Экономическая загадка победы

Колганов Андрей Иванович,

Доктор экономических наук, профессор, ведущий научный сотрудник экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова

Экономический потенциал СССР и нацистской Германии

Каким образом СССР, который к лету 1941 года обладал значительно меньшим экономическим потенциалом, чем нацистская Германия, сумел не только выдержать удар самой мощной военной машины в Европе, но и превзойти Германию по производству военной техники и вооружений?

На этот вопрос нет простых ответов, несмотря на то, что стремление к такой простоте было заметно как в советский, так и в постсоветский период. В СССР официальная точка зрения все сводила к преимуществам социалистического строя и к героизму советских людей на фронте и в тылу. Со времен «перестройки» простой ответ ищут в другом направлении – ссылаясь на превосходство экономического потенциала антигитлеровской коалиции и на роль поставок в СССР по ленд-лизу.

Каждый из этих ответов приоткрывает лишь часть истины. Советский ответ остается неполным не только из-за тенденции к преуменьшению роли поставок союзников, но и потому, что официальная пропаганда не давала внятного объяснения, за счет каких именно преимуществ советского строя удалось из меньшего количества ресурсов произвести больше оружия. Ссылка же на экономическую мощь наших союзников никак не объясняет того факта, что СССР выстоял в самый тяжелый начальный период войны несмотря на то, что в 1941–1942 годах поставки союзников были наименьшими.

С чисто количественной точки зрения экономический потенциал Германии действительно по большинству позиций значительно превосходил экономический потенциал СССР. Производство основных видов промышленной продукции в Германии вместе с Австрией значительно превосходило объемы производства в СССР – за единственным исключением: уровень добычи нефти в нашей стране был существенно выше. Германия, кроме того, поставила себе на службу ресурсы своих союзников (Италии, Венгрии, Румынии, особенно ценной для Германии наличием нефтяных месторождений, Финляндии). Пожалуй, еще более важным для Германии было использование ресурсов оккупированных стран, особенно обладавших развитой военной промышленностью: Франции, Бельгии, Чехословакии, Голландии, Польши. Заводы этих стран давали нацистской Германии очень много – от грузовиков до самоходных артиллерийских орудий, от стрелкового вооружения до комплектующих для военных самолетов. Норвегия давала никель, необходимый для производства танковой брони. Еще более значительным экономическое превосходство Германии предстанет, если мы рассчитаем показатели производства на душу населения: по стали – в 2,7 раза, по электроэнергии – более чем в 4 раза, по грузовым автомобилям – в 5,7 раза. (Исходные данные см. в табл. 1).

Превосходство мобилизационных возможностей СССР – на чем оно основано?

Чтобы понять истоки экономической победы СССР, остановимся на ходе боевых действий в начальный период войны. Разгромив в июне-июле 1941 года войска советских приграничных округов, вермахт столкнулся на линии Днепра с войсками второго стратегического эшелона. Это была неприятная неожиданность, не предусмотренная в плане «Барбаросса». Вермахт сумел нанести поражение и этой группировке, но путь к Москве, Ленинграду и на Кавказ ему преградили новые соединения. А в вермахте запасы горючего и боеприпасов были истощены, потери танковых соединений было нечем восполнить. В результате «Министр по делам вооружений и боеприпасов доктор Фриц Тодт докладывал фюреру 29 ноября 1941 года, что окончание войны в пользу Германии возможно только на основе политического урегулирования. «В военном и военно-экономическом отношении война уже проиграна»» (Рейнгардт, 1980. С. 219).

Разумеется, начиная войну, гитлеровские генералы знали, что по численности населения СССР превосходит Германию и в этом смысле обладает более высоким мобилизационным потенциалом. Но людей мало призвать в строй, их надо вооружить, экипировать, снабдить боеприпасами. В приграничных сражениях РККА потеряла массу оружия, военной техники и значительную часть мобилизационных запасов. Откуда же взялось вооружение для все новых и новых масс войск?

Неожиданности продолжились и в 1942 году. Нанеся нашим войскам тяжелые поражения на Юге, вермахт продвинулся к Волге и на Кавказ. И опять на его пути взамен разгромленных вставали все новые и новые соединения, подтягивавшиеся из глубины страны.

Германия требовала от своего союзника, Японии, вступить в войну с СССР, в качестве аргумента перечисляя количество соединений, переброшенных на европейский театр военных действий из Сибири и с Дальнего Востока. Японцы, не отрицая этих сведений, утверждали, что все советские дивизии, которые занимают позиции вдоль границы, остаются на месте. Самое интересное в том, что и те, и другие были правы. Во внутренних округах СССР одна за другой формировались все новые и новые дивизии и направлялись на фронт.

Где СССР брал для них вооружение и боевую технику? Ведь Германия не только превосходила СССР по экономическому потенциалу. Она еще и оккупировала территории, где до войны производилось около половины промышленной продукции СССР, а по некоторым критически важным позициям (алюминий и взрывчатые вещества) – и значительно больше половины.

Главное сражение 1941 года – эвакуация промышленности

Для того чтобы понять это, надо снова обратиться к ходу военных действий. Не слишком часто обращают внимание на то, что Советский Союз, вплоть до зимы 1941 года проигрывавший Германии все крупные сражения, все-таки выиграл одно, оказавшее решающее влияние на провал гитлеровской авантюры. Это было сражение за спасение советской промышленности.

Для руководства эвакуацией был создан Совет по эвакуации во главе с Н. М. Шверником, а его первыми заместителями были назначены А. Н. Косыгин и М. Г. Первухин. Совет осуществлял централизованную координацию вывоза населения, материальных ценностей и промышленных предприятий из тех местностей, которые оказались под угрозой оккупации. Успех операции по сохранению производственных мощностей военной промышленности сделал возможным восстановление резко сократившегося в конце 1941 – начале 1942 года военно-промышленного потенциала СССР и обеспечение армии необходимыми вооружениями и военной техникой. Спасение производственных мощностей, рабочих и инженерно-технических кадров военной промышленности обеспечило последующее наращивание ее выпуска, создание и освоение новых ее образцов.

В мировой истории больше нет примеров такого широкомасштабного перебазирования промышленности в ходе войны. На Восток перемещалось множество предприятий военного назначения либо связанных с обеспечением военной промышленности. Вывозились главным образом крупные заводы и фабрики: из общего числа эвакуированных предприятий в количестве 1523 крупных предприятий было 1360 (Вознесенский, 1948. С. 41). Чтобы сохранить и восстановить работоспособность этих предприятий, вместе с ними на Восток эвакуировались и квалифицированные кадры, которым предоставлялась бронь от призыва на фронт. В общей сложности организованная эвакуация охватила около 10 млн человек.

Советское руководство прекрасно понимало, что жизнеспособность страны зависит не только от возможности вооружить армию всем необходимым, но и от спасения научного и культурного достояния советского народа. Поэтому наряду с военными предприятиями из-под угрозы оккупации перемещались во внутренние районы страны вузы, научно-исследовательские институты, музеи, библиотеки, которые возобновляли свою деятельность в новых пунктах размещения.

На Восток были отправлены также и значительные запасы продовольствия, сырья, материалов, комплектующих, готовых изделий. Удалось также перевезти или перегнать около 2,4 млн голов крупного рогатого скота.

Для эвакуации по железным дорогам только в 1941 году потребовалось полтора миллиона вагонов. Подвижной состав тоже уходил на Восток, что в условиях вынужденного резкого сокращения производства паровозов и вагонов было крайне важно. По водным путям было вывезено 870 тыс. тонн грузов (История.., 1975. С. 140).

Тяжелейшая и сложнейшая работа по размещению эвакуируемых людей и предприятий в новых местах дислокации была проделана в кратчайшие сроки. Потребности фронта требовали восстановить производство как можно скорее, и работа по вводу в строй эвакуированных предприятий шла с величайшим напряжением сил. Размещение эвакуированных предприятий на Востоке привело к созданию там новых больших промышленных районов. Такие районы возникли в Поволжье, где было размещено 266 предприятий, в Западной Сибири добавилось 244 предприятия, в Казахстане и Средней Азии – 308, в Восточной Сибири – 78. На Урале возник самый большой промышленный район, вобравший в себя 667 эвакуированных предприятий.

Этому способствовала предвоенная политика более рационального размещения производительных сил, в том числе и из геостратегических соображений. В результате в ходе третьей пятилетки (1938–1942 гг.) на Урале, в Сибири и других восточных районах было начато строительство множества промышленных предприятий. Их строительные площадки, фундаменты, коммуникации и возведенные корпуса послужили базой для развертывания значительной части эвакуированных заводов.

Хотя из прифронтовой полосы во внутренние районы страны различными путями было вывезено 25 миллионов человек, из них только 10 миллионов составляли эвакуированные в организованном порядке. Значительная часть остальных представляла собой стихийных беженцев. Их положение на новых местах было чрезвычайно сложным. Хуже всего было тем, кто утратил документы, поскольку без них было почти невозможно оформиться на работу, а по карточкам иждивенцев без того скудное снабжение продовольствием осуществлялось по самым низким нормам.

Преимущества централизованной плановой системы

Потеря значительной части производственных мощностей, оставшихся на оккупированных территориях, массовое нарушение кооперационных связей и логистических цепочек, вызванное перебазированием промышленности на Восток, создали для советской промышленности крайне тяжелую обстановку. Многие заводы утратили часть оборудования и кадров, перестали получать материалы и комплектующие изделия, им не хватало энергетических мощностей. Все это вызвало значительное снижение военного производства.

Эта ситуация грозила полным распадом военной промышленности, однако советская плановая система сумела в течение нескольких месяцев преодолеть наиболее болезненные трудности. Была создана новая сеть кооперационных связей между предприятиями, решались вопросы мобилизации рабочей силы для нужд оборонных заводов, вводились новые энергетические мощности, осваивались новые технологии и новые виды продукции, чтобы заменить выпавшие звенья в системе разделения труда между предприятиями.

Централизованная плановая система СССР оказалась в состоянии обеспечить такой уровень мобилизации хозяйственных ресурсов и такую эффективность координации работы предприятий, которая позволила не только восстановить предвоенный уровень военного производства, но и значительно превзойти его. В кратчайшие сроки изменилась структура выпуска продукции и направления потоков материальных ресурсов. Этот результат был достигнут несмотря на потерю значительной части производственных мощностей и снижение выпуска стали, цветных металлов, производства электроэнергии, добычи угля и нефти.

Вряд ли другая экономическая система смогла бы вообще вынести тот урон, который понесло народное хозяйство СССР, не говоря уже о том, чтобы при столь значительном масштабе экономического ущерба увеличить военное производство.

Разумеется, в условиях сузившейся ресурсной базы обеспечить рост военной промышленности можно было только за счет сокращения производства в гражданских отраслях. Производство предметов потребления резко сузилось, снабжение населения даже предметами первой необходимости стало крайне скудным. Не обеспечивались даже нормы карточного снабжения. Но иначе невозможно было остановить и разгромить противника, ставившего своей целью уничтожение Советского государства и народа.

В то же время в нацистской Германии даже программа «тотальной мобилизации» экономики для нужд войны, развернутая в 1943 году, не смогла в такой же мере сконцентрировать хозяйственные ресурсы для нужд военного производства. Нацистское руководство оказалось не в состоянии посягнуть на интересы крупного капитала и, кроме того, опасалось чрезмерно урезать снабжение населения, не надеясь на его лояльность и памятуя о революционных событиях ноября 1918 года.

Советский Союз потерял значительную часть посевных площадей, немалую долю поголовья крупного рогатого скота. Из сельского хозяйства в ходе мобилизации была изъята большая часть мужской рабочей силы, существенное количество автомобилей и тракторов. Производство зерновых упало почти вдвое по сравнению с довоенным периодом. И, тем не менее, массовый голод удалось предотвратить. Было организовано жесткое рационирование продовольственного снабжения населения, что позволило обеспечить по карточкам крайне скудную, но достаточную для выживания и некоторой поддержки работоспособности норму питания. Население систематически недоедало, в его рационе ощущался крайний недостаток витаминов, белков и жиров, происходил рост заболеваемости из-за низкого уровня и плохой структуры питания. Нередки были и случаи голодной смерти. Однако чего-либо подобного массовому голоду 1932/33 годов удалось избежать.

Для обеспечения скорейшей перестройки производства на военный лад, мобилизации мощностей предприятий гражданского назначения для нужд военного производства применялись достаточно жесткие меры. Ряд руководителей, отстававших с налаживанием выпуска военной продукции, были сняты с постов и понижены в должности. В то же время сам по себе факт невыполнения плановых заданий вовсе не обязательно влек за собой какие-то санкции, потому что были очевидны объективные сложности разворачивания выпуска вооружений и военной техники в условиях разрушения сложившихся хозяйственных связей.

Более того, жесткость системы планового руководства фактически была смягчена ради того, чтобы позволить руководителям и организаторам производства проявить всю возможную инициативу ради решения вопросов снабжения фронта всем необходимым. В таких условиях обычно закрывали глаза на отход от установленных регламентов и инструкций, если это позволяло решить главную задачу – наладить и увеличить производство вооружений и боевой техники.

Таким образом, именно опираясь на преимущества плановой системы, позволявшей проводить значительное перераспределение ресурсов и глубокую структурную перестройку в масштабах всего народного хозяйства, не оглядываясь на интересы частных владельцев и рыночные критерии выгодности, СССР удалось выиграть военно-экономическое соревнование с Германией. Хотя нацисты опирались на ресурсы не только Германии, но и всех союзников и оккупированных стран Европы, Советский Союз превзошел ее по уровню выпуска военной техники и вооружений. Именно опираясь на преимущества плановой экономики, нашему государству удалось резко поднять удельный вес материальных ресурсов, направлявшихся на производства военной продукции, причем до такого уровня, который был существенно выше, чем в любой другой воюющей стране

«…В расчете на каждую тысячу тонн выплавленной стали советская индустрия производила в пять раз больше танков и артиллерийских орудий, на тысячу выпущенных металлорежущих станков – в восемь раз больше самолетов, чем германская промышленность» (История.., 1982. С. 170).

Потеря значительной части производственного потенциала на территориях, оккупированных в 1941-м и 1942 годах, неизбежно вела к сокращению общих объемов производства. Объем произведенного национального дохода падал вплоть до 1943 года. Сжималось и производство основных видов промышленной продукции – нефти, угля, чугуна, стали, проката цветных металлов. К окончанию войны уровень производства все еще отставал от довоенного. Несмотря на эти объективные препятствия, иначе обстояло дело с выпуском продукции военного назначения. Лишь в самый тяжелый период войны, когда происходила эвакуация предприятий и налаживание производства на новом месте, произошло сокращение производства в военной промышленности. Но уже к середине 1942 года уровень производства был восстановлен и далее продолжал только наращиваться. Необходимый результат был достигнут. «По размерам среднегодового выпуска орудий полевой артиллерии Советский Союз превосходил среднегодовое производство Германии более чем в 2 раза, минометов – в 5 раз, противотанковых орудий – в 2,6 раза, но несколько уступал ей по выпуску зенитных орудий» (История.., 1982. С. 168).

Когда после Сталинградского поражения нацисты спохватились и стали проводить политику тотальной мобилизации промышленности, им удалось существенно нарастить военное производство. Например, производство танков в мае 1944 года достигло в Германии своего высшего значения – месячный выпуск составил 1450 танков. Однако этого было недостаточно. В Советском Союзе за период 1942–1944 гг. средний ежемесячный выпуск танков превосходил 2 тысячи. Военно-экономическое соревнование было Германией проиграно.

Производительность труда в военном производстве

Во времена перестройки и особенно после нее появилось немало желающих спекулировать как на замалчивании исторической наукой советского периода ряда тяжелых проблем с организацией военного производства, так и на былой закрытости советской статистики. Были подвергнуты сомнению официальные данные о выпуске военной техники и без всяких фактических оснований выдвинут тезис о том, что эти данные основаны на масштабных приписках. О таких сомнениях упоминает в своем учебном пособии Л. А. Кацва: «Вызывают сомнение и приведенные председателем Госплана Н. А. Вознесенским сведения о резком снижении трудовых затрат в военном производстве.

Двукратное увеличение производительности труда в течение двух лет в условиях значительного ухудшения состава работников не может быть объяснено ни массовым энтузиазмом, ни поставками современной высокопроизводительной техники по ленд-лизу. Поэтому ряд современных авторов приходят к выводу о значительном распространении приписок в военном производстве – тем более что планы, составленные на основании завышенных заявок военных, нередко оказывались нереальными, а искажение отчетности облегчалось неизбежной неразберихой военного времени» (Кацва, 1999).

Кто они, этот «ряд современных авторов»? Можно обратить внимание на статьи скандально известного своими надуманными подсчетами военных потерь Б. В. Соколова (Соколов, 1998) и Г. Г. Попова (Попов, 2010). «Методология» их утверждений хорошо видна из статьи последнего: указывается на сокращение производства стали во время войны, и, без всякого изучения вопроса о нормах расхода броневой стали на производство танков, делается вывод о том, что официальные данные завышены в несколько раз. Это утверждение подкрепляется приведением отрывочных сведений о состоянии танкового парка вооруженных сил в отдельные кварталы 1942 года и об уровне потерь в ходе некоторых операций.

Но если сослаться на приводимые, в том числе, и самим Г. Г. Поповым данные о производстве броневого листа в СССР (Попов, 2016. С. 47), о поставках союзников (составлявших несколько процентов советского производства броневого листа для легких танков) (Report, 1945. С. 24) и учесть фактический расход броневого листа на производство танков (Ермолов, 2009э. С. 302–304), то окажется, что этого количества вполне хватало. Так что выдумка о «бумажных танках» не выдерживает проверки фактами.

Разумеется, можно сослаться также на действительно произошедшее во время войны сокращение числа рабочих рук в промышленности и на замещение ушедших на фронт рабочих женщинами и подростками, имевшими более слабую профессиональную подготовку. Из одного этого факта некоторые сомневающиеся выводят утверждение, что обеспечить отраженный в статистике рост производительности труда было невозможно. Однако эти утверждения представляют собой не что иное, как домыслы, поскольку они выдергивают отдельные факты и не считаются со всей совокупностью данных, характеризующих ситуацию в военной промышленности.

Отчетные данные по выпуску военной техники не так-то просто завысить за счет приписок. Натуральный учет производства в СССР, при всех возможных подтасовках в отчетности, был в достаточной степени достоверным. Если валовые объемы производства или, скажем, объемы производства строительных работ поддаются манипуляции с помощью ценовых факторов или подтасовки различных нормативов, то в советских данных по производству продукции в натуральном выражении не сомневались и разоблачители советской официальной статистики, как среди западных, так и среди российских экспертов. Наличие дополнительного жесткого контроля со стороны военной приемки еще более затрудняло любые махинации. Бывало, что контрольные органы вскрывали приписки в производстве боеприпасов, но для военной техники такие случаи неизвестны. Самое большее – через приемку удавалось протащить бракованные или некомплектные изделия, но такие отказывались принимать представители вооруженных сил, и их все равно возвращали на переделку.

Но как же быть с производительностью труда при производстве военной техники и вооружений? Нельзя ведь отрицать, что действовали факторы, не способствующие ее росту. Однако более пристальное изучение вопроса показывает, что в советской экономической системе присутствовали возможности, позволявшие добиться значительного подъема производительности даже и в крайне неблагоприятных условиях.

Факторы роста производительности

Какие же факторы работали на рост производительности?

Во-первых, произошел рост продолжительности рабочего времени в 1,4 раза. 26 июня 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР были введены обязательные сверхурочные работы продолжительностью от 1 до 3 часов в день и отменены отпуска (Решения.., 1968. С. 37–38). Нередко коллективы рабочих и партийные организации принимали решения о продолжении работы после 11-часовогорабочего дня.

Во-вторых, было достигнуто значительное увеличение интенсивности труда, превосходившее, с точки зрения стороннего наблюдателя, все мыслимые пределы (люди работали буквально на износ). Слова «Все для фронта, все для Победы!» были не просто ярким лозунгом. Это был поистине принцип жизни большинства тружеников тыла. Немалую роль в мотивации увеличения выработки сыграло социалистическое соревнование под лозунгом: «Работай за себя и за ушедшего на фронт!». Так, в 1944 г. число рабочих, выполнявших две суточные нормы, в станкостроении достигло 25 %, в электропромышленности – 23,3 %, в авиационной промышленности –23 %, на предприятиях по производству минометного вооружения – 21,5 %, в тяжелом машиностроении – 17 %, в промышленности боеприпасов – 11 % (Ямпольский, 1944. С. 73).

В-третьих, военная промышленность в первоочередном порядке снабжалась современным оборудованием, инструментом, материалами и комплектующими, поступавшими по ленд-лизу.

Стоит специально остановиться на оценке роли западных поставок в функционировании военной экономики СССР.

Относительно меньшей была роль поставок готовой военной техники (пожалуй, за исключением радиолокационного оборудования), а вот поступление некоторых других видов продукции играло подчас критическую роль. Значительный вклад в функционирование советской военной промышленности внесли поставки высокоточных станков и инструмента, алюминия и комплектующих изделий для авиационной промышленности, а также паровозов, что позволяло поддерживать грузоперевозки, компенсируя вынужденное сокращение производства локомотивов внутри страны. Но среди таких важнейших по значению поставок надо особенно выделить поступление взрывчатых веществ. В условиях, когда большая часть мощностей по производству тринитротолуола была потеряна на оккупированных территориях и, кроме того, возник дефицит сырья для его производства из-за сокращения добычи нефти, эти поставки буквально спасали положение. Более половины взрывчатых веществ, использованных в советской военной промышленности для производства боеприпасов, было поставлено союзниками. Трудно даже себе представить, каким было бы положение на фронте, если пришлось бы опираться только на внутреннее производство.

К сожалению, в самый тяжелый период войны доля поставок союзниками взрывчатых веществ была заметно меньше (примерно треть от общего выпуска), чем в последующие годы.

Поставки различных видов техники имели неодинаковый удельный вес в удовлетворении потребностей нашей армии, играя существенную роль там, где недостаточным было внутреннее производство. Об этом дают представление данные табл. 2.

При этом союзники действовали отнюдь не из альтруистических побуждений или соображений гуманизма. Такие категории в геополитических отношениях играют роль скорее прикрытия борьбы за национальные интересы. Поэтому и поставки СССР, и прямое участие союзников в боевых действиях диктовались желанием максимально сократить потери своих собственных вооруженных сил. Снабжая СССР, союзники предоставляли нам честь вынести на своих плечах основную тяжесть боевых действий.

Разумеется, произошедшая после войны оттяжка с расплатой по долгам за поставки никого не красит. Но союзники прекрасно осознавали, за что они давали нам в долг. Согласно словам президента США Гарри Трумэна, «деньги, истраченные на ленд-лиз, безусловно, спасли множество американских жизней. Каждый русский, английский или австралийский солдат, который получал снаряжение по ленд-лизу и шел в бой, сокращал военные опасности для нашей собственной молодежи» (Truman, 1955. С 34).