Текст книги "Азиатский майдан. Казахи и арабы"

Глава 5

Предтеча

Наши люди возмущаются не от несправедливости жизни и власти, а от создания новой кастовой системы.

Начиная с Магриба, все современные майданы происходят на периферии рыночной цивилизации. На конце мировой финансовой пирамиды. В бывшем СССР, то есть сегодня майданы отсюда предсказуемы по уровню урбанизации и внезапной урбанизации после так называемых рыночных реформ и приватизации. Кто же революционеры или кого ведут революционеры во имя прав человека и демократии?

Самые чувствительные к цинизму и лжи – сельские жители, многие часто из многодетных традиционных семей, где трудяги родители, отец или мать или неполных городских семей пригородов так как провинциалы – самые радикальные отрицатели лжи и лицемерия. Но также носители комплекса неполноценности на фоне этой же лжи и лицемерия, которые делали богатыми лицемеров и других надменных и обеспеченных людей. Они стали снимать свои комплексы не отрицанием лжи и лицемерия, а становились лучшими учениками лицемеров и коррупционеров. Они – самые лучшие ученики в данном случае худшего, что готовы ходить по головам буквально, потому что быть богатым сегодня-модно, престижно. Хотя главное правило традиционной морали всех народов – это честь и честное имя отца. Кому нужно честное имя отца сегодня?

Собственно вместе с тотальной рыночной урбанизацией, когда миллионы сельских жителей были вынуждены бежать в города, о честном имени любого свойств все как бы забыли. Прошлая честность была связана с прошлой коммунистической идеологией. Поэтому даже обычная принципиальность стала не нужна. Все бывшие провинциалы хотели просто остаться в городе и жить. А для спекуляции на рынке товарами честность даже вредна, поскольку спекуляция всем чем попало стала основным занятием населения. Что делала местная власть, никто не интересовался, люди занимались спекуляцией и перепродажей товаров – первоначальным накоплением, как бы про это сказали экономисты. (С одной поправкой: нельзя требовать принципиальности у сельских людей, тем познавших нужду. Как нельзя требовать женщин рожать за четыре месяца)

Традиционные народы забыли также жалость. Хотя жалость бывшим кочевников также не свойственна. У кочевников на первом месте всегда была поддержка родственников. Родственники должны поддерживать родственников. И больше никого. Так было в прошлом. А как стало?

Реформы были той самой бедой, на котором зацвело самое настоящее фольклорное кумовство. Это культурное качество неизбежно должно было привести к тотальной коррупции. И коррупция стала даже неформальной идеологией в новом государстве (все теперь знают, что такая ситуация была во всех республиках, не только у нас. Хотя мы все таки Азия). В самой сердцевине нового режима изначально закралась эта первобытная страсть. На чем еще можно было поддерживать идеологию? Ведь к независимости никто не был готов, в том числе и верхушка. Официально конечно верхушка декларировала приверженность демократии и рыночным ценностям. Но это все на публику. На деле вся система выстраивалась на принципах родства (правящего рода). В каждой области со временем должен был появиться правящий род. Эти родственники везде и появлялись. Родственники тянули за собой родственников. Люди одного рода должны были появится во всех учреждениях, которые возглавляли родственники. Такая же картина была по всей республики. Республиканская родовая элита должна была создать союзы с областными и районными элитами. От культуры, от вековой практики, от векового опыта просто так не уйти.

Что касается необычной черствости традиционных людей, так традиционных людей не надо было учить как выживать. Для родственников другие люди, тем более люди другого этноса являются чужими. Поэтому такие люди, зерефы – самые лучшие исполнители приказов. Тем более, что вторым рыночным качеством кроме родства в административном аппарате стала азиатская исполнительность. В любой армии мира не нужны рассуждающие и строптивые солдаты. Потому так называемые рыночные реформы произошли для населения как бы безболезненно. Все всё быстро забыли. Пропаганда делала на упор на голод, устроенный коммунистами при советской модернизации в 30 – е годы прошлого века. Потери же от рыночных реформ все забыли, как по команде. (Чем прекрасна малорефлексивная память зерефа, так вот это быстрой забывчивостью). Вообще всей памятью народа распоряжалась теперь власть. Она рекомендовала, учила, даже приказывала помнить только просчеты, глупость и жестокость кровавых коммунистов. Хотя это выглядело странно. Бывшие коммунисты, которые были у власти в СССР, стали приверженцами демократами, винили своих учителей во всех грехах. Все понятно. Наверное, нужно было быстрее проводить приватизацию. Другими словами переписать бывшую советскую собственность. А виновному не положено что -либо брать, тем более быть независимым.

Здесь будет представлен только один пример, как жестко проводились экономические реформы в бывшей республике СССР. Этот пример взят из провинциальной газеты. Трудно было называть безответственность и эгоизм чиновников реформами, ибо под реформами понимается всегда некий прогресс. Здесь же был сначала сильный регресс. Наверное, у всех народов происходили реформы и наверное во все века и у всех народов были реформаторы. Можно вспомнить, например английского короля Эдуарда V, который сгонял крестьян с фамильных земель во имя нации. Никому же из местных патриотов и в голову не придет обвинять Эдуарда V в коммунизме, или в диктаторстве, хотя при нем погибло английских крестьян почти столько же как при Сталине погибло казахов.

«Летом умер дед Анатолий из 29-й комнаты. Когда-то у него была своя квартира, но ее пришлось отдать за долги. Дедушку в общагу привезли молодые люди, оставили лежать в коридоре, где он и доживал свои последние дни. Иногда чем есть его подкармливали соседские мальчишки. Через полтора месяца его не стало. Старика нашли мертвым там же, в коридоре.

Потом прямо на Новый год умер Рахимжан ата. Он плохо слышал и почти не видел. В общежитии прожил всего месяца три. Говорили, свою квартиру он тоже отдал за долги. Рахимжан ата выходил из комнаты редко. Только чтобы взять у соседей кипяток. Последний раз его видели 31 декабря. Спустя три дня его нашли в комнате замерзшим под кроватью.

10 января умер Ермек из 9-й комнаты. 13-летнюю дочь отца-одиночки забрали в спецшколу.

Последней умерла Женя из 59-й комнаты. У бывшего маляра ПМК осталось двое маленьких детей. Сейчас они живут у соседей.

Рассказы жильцов общежития по улице Скулкина, 5а, напоминают записи из дневника Тани Савичевой из блокадного Ленинграда. Только здесь война и блокада не при чем. События происходят в абсолютно мирное время. Всего в нескольких минутах ходьбы от сверкающего огнями центрального проспекта.

– А как вы хороните умерших? – спрашиваю я Муратбека, который меня и пригласил в общежитие, дабы рассказать о проблемах своих и соседей.

– Никак, – говорит он. – Звоним в милицию. Приезжает машина, забирает. В прошлом году здесь умерло 13 человек.

Мы стоим на первом этаже общежития, где нет ни окон, ни дверей. Вместо них огромные пустые проемы. Чья – то варварская рука разломала перегородки. Кругом грязь и вонь невыносимая…

В пяти минутах ходьбы от центрального проспекта Актобе, как в блокадном Ленинграде, умирают от холода и истощения. 26 семей остаются в доме, где до сих пор нет отопления. Свет давно отрезали, а газа здесь не было никогда»

газета «Диапазон» г. Актобе, 1999г.

Глава 6

Причина азиатской автократии?

Автократия, только у традиционных народов. Тем более, плодовитых, в семьях больше пяти детей, у кого какие возможности.

Представьте семью без отца, где 10 детей. Чтоб будет?

Автократия – это не любвеобильный отец. Нет. Автократия – это пределы дозволенного, дозволительного. Автократия, ее люди захватывают все по рангу. Это служит сигналом другим, чтобы жили по средствам. Если население увеличится до предела, местной элите придется вести толпу «в поход». Или просто открывать границы, чтобы лишнее население атаковало, к примеру, Россию гастарбайтерами. Элита захватывает все. Обозначает все сильнее и сильнее, что они – элита. Это и есть механизм ограничения. Он ведет к кризису узкого и богатого верха и многочисленного плодовитого низа.

Сегодня все могут кричать о демократии.

Но весь смысл и действия будут теми же. Одни захватывают все, другие плодятся и как бы создают бедность. Причина плодовитости очень древняя. Народ обязан быстрее воспроизвестись. Быстрее соседних племен. Это гарантия на будущую победу и доминирование над другими племенами. Слабые и малочисленные удаляются в неблагоприятные места. Отцы выполняют свой долг перед вождем и народом, (хотя сегодня многим кажется это просто биологическим эгоизмом).

Итак. Сегодня мы видим четко вождя, и его народ. Другого быть не может. С демократией толпа желает, чтоб ее вели на захват (чего?). Если вождь не дает, то есть не ведет куда-то в поход, чтобы получить трофеи, толпа либо сама атакует (гастарбайтерами) либо чем то недовольна. Это можно выразить: мы родили тебе наших сыновей, дай им коней или веди нас в поход!

Механизм демократических выборов, тем более уже с известным результатом в этих условиях, используется как самый настоящий поход! Но поход олигархов и наемных людей олигархов. Обещание избирателям всех благ. Нельзя ни на секунду забывать, что хотят получить избиратели с генетикой воинов. Обещанные блага они понимают как самые настоящие трофеи, которые обещают либо вождь, либо кандидаты в депутаты. В этом присутствует всегда какая-то дармовщина. Ожидание чуда, благ, изобилия. Как это изобилие достигалось в прошлом? В прошлом это изобилие было от военных походов и побед. Поэтому так называемые демократические выборы учащаются или происходят вне очереди из-за очередного кризиса. Кризиса ожиданий в первую очередь.

Глава 7

Флотагия

Итак, флотагия – это замена принципов на мелкие эгоизмы в большинстве своем провинциалов, которые эти самые принципы не знали и не успели понять, что это такое. Нет принципов, значит нет и выбора средств, есть бешенная страсть, сумасшедшая страсть походить на европейцев. Но это подражание конечно механическое и материальное,

Чем опасна флотагия (вовлечение архаичного населения в рыночные отношения)?

Рынок материализует архаичную энергию соперничества и разрушения.

Кровь и родство играет с архаичным населением злую шутку. Эту же шутку берут под контроль внешние силы. Оттого опасны суперконтролируемые извне радикальный исламизм и национализм.

Для понимания этого процесса в ревконе появился термин флотагия (неологизм от флотации и рефага – человека с рыночной рефлексией).

Глоссарий:

Зереф – традиционный человек с жестко поставленными социальными поступками, рефлексия низкая почти зеро, отсюда и слово зереф – рефлексия зеро (zeref).). Не имеет полутонов, служит идолам рода, общается в кругу родной крови. Оттого что не имеет полутонов восприятия, категоричен, непримирим, враждебен к чужому.

Зерефная петля – беби бум, перегрев локального народонаселения.

Зерот (ы) – феодальная элита.

Зеротная петля – создание зеротами кастового жестко сословного общества. Отсутствие социальных лифтов. Революционная ситуация.

Зеремид – человек первого поколения традиционной элиты (или города, свежий горожанин), имеет наполовину жесткие социальные рефлекс обычая, также комплексы неполноценности, которые желает прикрыть, поэтому придумывает себе новую родословную, создает благородный корень и от этого имеет самый причудливый «хвост» за спиной. Если это современный зеремид, это это как правило, бывший сельский житель, освоивший поверхностно культуру городской жизни, он наполовину городской и наполовину сельский.

Зефа – человек из первого поколения города с наклонностями в сторону рынка и спекуляции, причем торговать, хоть чем, его вынудили обстоятельства.

Зеремидная петля – лицемерие, фарисейство, фанатизм, подстраивание маргинальных слоев под существующую идею и порядок. Когда в элите организации от религиозных до правительств накапливаются зеремиды, происходит застой и кризис. Крах идеи и системы из-за конформизма зеремидов неизбежен. Они подстраиваются под систему с единственной целью – содержать свою семью. То есть они делают тоже самое, что и зерефы, но для этого хотят попасть в элиту, в привилегированный слой или государственную систему, они быстро учатся, осваивают новые навыки и подражают формальным эталонам идеи и ответственности.

Ремид – традиционная элита, правители, чиновники, авторитеты, учителя; ремиды ставят поступки зерефам, определяют мораль, законы, политику, рефлексия средняя – middle (remiddle). Современные ремиды – это чиновники после модернизации, то есть результат модерна.

Ремидная петля – борьба элиты с самой яркой личностью, сговор вторых и третьих лиц против героя и пророка

Рефаг – человек торговой цивилизации в несколько поколений, рефлексия высокая, эгоистичная, утилитарная – refag (re + high).

Рефажная петля малая – соблазнение традиционного населения модными товарами, быстрой выгодой и перспективой быстрого внерефлексивного роста. Манипуляция зерефами, зеремидами, зере – физическим большинством, желающим превратиться в элиту, заменить зеротов, ремидов во власти. Национализм. Фашизм.

Рефажная петля расширенная – наличие зеротной петли (феодальных каст). Первая фаза: соблазнение традиционного населения модными товарами, быстрой выгодой и перспективой быстрого возвышения. Культурный кризис. Люмпенизация научной, культурной аристократии. Неуважение к учителям. Вторая фаза: Экономический кризис. Протест зерефов, зеремидов, зере, молодых рефагов против традиционной элиты. Требование равенства возможностей, отмены любых ограничений.. Манипуляция третьим лицом зерефами, зеремидами, зере, молодыми рефагами – физическим большинством населения с целью смещения традиционной элиты – зеротов, ремидов. Майдан. Желание зерефов, зеремидов, зере доминировать без любой степени соответствия кандидатов на авторитет: высокую должность, почет, славу. Минута славы. Могут все. Фашизм.

Зелот – сверхчеловек, герой, пророк, самый одаренный среди традиционной элиты. Зелот это амбициозный, но бескорыстный человек, он борец с традиционной элитой (зеротами), с чиновниками фарисеями (ремидами, зеремидами), с народом, если народ одержим темными страстями.

Рефлексия – анализ, ответственность, активная совесть

Глава 8

Адское колесо

Пора расшифровать и этот феномен майданного самоубийства. Ведь никто же не хочет войны, не хочет жертв, не хочет крови во всяком случае своей. Ощущение, что его именно его – агитатора майдана пронесет и будет светлое будущее, (вернее личный бизнес, дела наладятся, а всех коррупционеров – люстрировать!

В ревконе сначала появился термин флотагия, а именно как рыночные правила изменяют человека традиционного воспитания и культуры. Это вовсе не значит, что традиционные люди сами по себе против рынка имеют иммунитет. Скорее не имеют. Самый точный пример этому показало голосование в Бундестаге, где мусульмане мигранты проголосовали за однополые браки, хотя, по идее, должны были влиять на белых людей строгостью своей морали и воспитания. Рынок есть рынок, он поглощает всех, и мигрантов и не мигрантов: мигрантов и вообще людей, воспитанных в традиционном ключе, еще быстрее, даже быстрее тех же совков (советских людей). Традиционные люди теряют все, что имели в виде культуры и воспитания. Традиционной культуры и традиционного воспитания. Основная масса адептов рыночной цивилизации – это бывшие традиционные люди, они же колхозники (если по простому).

И вот почему.

В связи с рынком и давлением на русскоязычных носителей морали. Да – да, не языка, а морали, – поменялась мораль. Исчезли принципы. Будет принципиальный цельный человек заниматься коррупцией? Нет конечно. Традиционной культуре это ближе, получается новая корпорация псевдородни и группа крипто единомышленников. Вот эти самые, что не попали ни в родню, ни в единомышленники по накоплению капитала зефа естественно будут ненавидеть Назарбаева и его людей, потому что они не попали в элитные отряды. Вот они то – бывшие чиновники, бывшие банкиры и прикормленные ими люди будут больше всех желать майдана и люстрации предшественников.

Флотагия

Флотагия – это замена принципов на мелкие эгоизмы в большинстве своем провинциалов, которые эти самые принципы не знали и не успели понять, что это такое. Нет принципов, нет выбора средств, есть бешенная страсть, просто сумасшедшая страсть походить на европейцев, угнаться за ними. Но это подражание конечно механическое и материальное, не более.

Глава 9

Казахский майдан

Бывший антимонопольщик в первом правительстве независимости, «конcтруктивный» оппозиционер в прошлом, сегодня навязчивый пенсионер Своик как то изрек: «Население Казахстана распластано на большой территории». Тем самым Своик жаловался на проблемы местной оппозиции. В дебрях подсознания еще бродила мысль, мучительно искала причину. Другой коллега Своика по оппозиционному делу, известный в Казахстане правозащитник Жовтис: «Казахстан имеет сложную структуру общества..» И все.

На этом «старые» мозги и прошлые ресурсы оппозиционности тридцатилетней давности останавливаются. Не дают ответа. И другим не дают (с помощью солидарности нескольких редакторов, в том числе и одного земляка). Уже тридцать лет говорят одно и то же. Но не желают уходить со сцены. Еще подобные демократы обвиняют Елбасы, что тот сидит тридцать лет у власти. Каждый подобный оратор (а по мне так просто популист охраняет свою территорию кормления. И казахи до сих пор смотрят таким людям в рот. Бывшие кочевники любят и доверяют старым вещам в своих квартирах. Поэтому новая интеллигенция не может пробиться сквозь болтунов, скажем, не первой свежести)

А между тем. Большая территории действительно влияет на столь ожидаемый бунт. Но каждый в степном пожаре видит свой интерес. Вряд ли старым демократам с тридцатилетним стажем понравится, кто выиграет от казахского майдана. Никто не будет уже слушать этих пенсионеров. Но интеллигенты либералы и такие как они имеют в виду вовсе не ресурсы большой территории. А возможность цепной реакции после бунта. Больше ничего. Хотя я подозреваю, снова это повторю, они сами не понимают, о чем ведут речь. Это уже пожилые оппозиционеры преклонного возраста. Но уступать сцену не хотят. (Но идущие на смену этим болтунам националисты их просто не заметят)

На самом деле расчет на эмоции толпы, вспыхивающие как сухой хворост – это лишь штампы прошлого. Все пенсионеры живут и думают, небо не голубое и трава не зеленая, а вот раньше…

Вспыхнувший костер, столь желательный для демагогов и популистов, нас не устраивает. Потому как даже пенсионеры живут одним днем и мелкими амбициями обывателей (как же так, это ведь не кочевники, не казахи? Рынок дробит людей, измельчает. Бывшие советские интеллигенты – это уже не те люди, которые плавали в готовом супе. Теперь это разваренная мелкая лапша) Что там будет дальше, их не интересует. Нас же интересует. Нас интересует, что будет, как костер сгорит и чем согреться народу апосля.

Это всего лишь вводная. Для более четкого разъяснения, что большая территория – это вовсе не панацея от майдана. Тем более что старые времена пенсионеров от демократии 90 – х годов в Казахстане прошли.

Глава 10

Олигарх

Олигарх Аблязов (бывший министр автократа Ельбасы I) не прекращает призывы: «Выходите люди против режима!» Он вещает со стороны, живет сейчас далеко на Западе.

В его речи нет ничего фундаментального. Простой набор оранжевых штампов. В этом смысле, все казахи либералы очень похожие: у одних лица светлые, у других, как положено, азиатские. От подобных ораторов исходит дилетантизм, просто воняет невежеством. Это казахи или не казахи? Ведь казахи должны хорошо знать свой народ. Любой патриот прежде задает себе вопрос: а готов ли его народ к демократии?

Разве либералам – демократам нужен народ? Складывается стойкое чувство – народ им нужен как средство. Они хотят попользоваться народом, чтобы пополнить свое богатство (или просто изменить судьбу). Протестантская этика вошла в головы этих людей так грубо, как будто изнасилова и разбила все прошлые запасы. Поэтому и говорят эти ораторы очень циничные вещи.

Народ на самом деле не так глуп, как покажется. Хотя режим сделал все, чтобы народ упростился. Поэтому Аблязов и его люди так уверенны в себе. Главное для них – это возбудить толпу, поднять волну. Потому что чиновник режима упрощали народ для другой цели: чтобы казахи были тихими. Ведь у казахов никогда не было рыночной демократии (военная демократия да, была, но это совсем другое), поэтому никто и ничто не может возбудить казахов. Сколько лет оппозиционные олигархи бьются в истерике. Они демократы, как вы думаете? Нет, они не демократы. Они просто оделись по моде. На самом деле их отодвинул от власти Ельбасы I. Пока они были во власти и обогащались, они хвалили Елбасы I в толпе придворных лицемеров. Это Азия – не забывайте!

Ну ладно, с либералами. А что с народом? Какие мотивы для бунта у простых людей?

Ведь режим делал все, чтобы иметь дело только с простым народом. Интеллигенции на самом деле нет. Последняя так называемая советская интеллигенция состарилась (как поэт Олжас Сулейменов) и ей нечего говорить «зараженным» рыночным азартом людям. Оппозиции нет и не может быть по определению. Существует некий степной вождизм. Каждый местный вождь думает, что он партия. Создание партии – это сложный процесс. Партию нельзя создать по желанию амбициозных пост кочевников. Для создания партии нужна гражданская солидарность. Партию нельзя создать из-за сиюминутного раздражения или недовольства торговца на базаре. Для создания партии нужна другая урбанистическая культура. Хотя бы два поколения торгашей. У которых дети получили хорошее образование и стали принципиальными. Для создания коллектива нужно резать личные амбиции. Но в Азии амбиции на первом месте. Тем более, что, я повторяю, режим делал все, чтобы ему не было альтернативы. Неприступная власть и простой народ. Вот и все. Вот и все, что получилось. Поэтому Аблязов так тупо и нагло призывает людей выходите на площадь. Он знает, с каким материалом имеет дело. Но не знает, что эти люди его не примут. Если майдан произойдет, ничего у него не получится. Других желающих много.