Текст книги "Деморежим"

Глава 2

Дрейнер вскинул патлатую голову, глаза рыженькой округлились, ботаны вздрогнули. Я вскочил и метнулся к рюкзаку.

– Нет! – слабо вскрикнул Матвей.

– Придётся! Иначе никак!

Дёрнув за молнию, я рывком раскрыл рюкзак и после секундного колебания, зажмурившись, сунул в его зияющую пасть обе руки.

– Ай!!! – Я зашипел от боли.

А Вельзевул зашипел ещё громче и, схваченный поперек туловища, враз перешёл к боевым действиям. Притом не переставая выть.

– Пожал… – взмолился было Матвей, но я уже перебросил исчадие ада ему.

Исчадие извернулось в полёте, выпустило острые шасси и намертво пристыковалось к Матвеевому свитеру. И тут же заткнулось.

Вельзевул – самый уродливый результат естественного отбора на всей Земле. Помесь высокородной кошки-сфинкса с дворовым подлецом, он покрыт угольно-чёрной коротенькой подвивающейся шерстью – но не весь, а только местами. И смахивает на недобритую каракулевую шубу.

В неустойчивой психике этого страшилища заложен самопроизвольно включающийся режим берсерка. Когда режим неактивен, монстр просто не терпит физического контакта. Ещё – душераздирающе орёт, если ему что-то не по душе. То есть практически постоянно. Вдобавок он по необъяснимым причинам питает болезненную страсть к Матвею: стоит тому появиться у нас, дьявольский кот льнёт к нему, словно обрёл потерянного во младенчестве брата.

– Извини. Наверное, забрался в рюкзак, когда я на кухню ходил.

Подув на укушенные пальцы, я нацепил самую невинную улыбочку и вновь оглядел помещение. Поймал ещё один острый взгляд рыжей девчонки, но библиотекарш, слава богу, на горизонте не заметил.

Матвей только поморщился: сатана карабкался по его рукаву, чтобы возлечь на плечах наподобие страхолюдного шарфика.

– Так что насчёт запеканки? – с фальшивой невозмутимостью спросил я и вновь подсел к парте.

– Я ведь уже говорил. – Матвей с отсутствующим видом уставился в монитор. – При нынешнем положении вещей идти к тебе наверняка небезопасно.

– Да почему?

– Боюсь, теперь я слишком много знаю.

Поясню кое-что: Матвей – не хакер. Противозаконных намерений у него нет, и криминальной славы ему даром не надо. Он просто, понимаете, очень хочет знать… как всё устроено, что ли. Вникнуть в суть. Уловить смысл. Чем больше информации – тем легче ему мириться с непостижимостью нашего загадочного мира.

К этому прилагается жестокая паранойя: Матвей убеждён, что из каждого угла за честными гражданами непрерывно ведётся тотальная слежка. А каждый наш чих контролируют некие таинственные спецслужбы.

– Я специально отложил завершающие итерации, чтобы провести проникновение с нейтральной территории. – Он пару раз хлопнул глазами, на полном серьёзе именуя районную библиотеку нейтральной территорией, и прибавил: – У тебя ведь семья.

– Спасибо, друг, – прочувствованно сказал я, впрочем, и вправду слегка тронутый, – я ценю. А как ты думаешь… Не может ли быть такого, что всё это не настолько уж серьёзно, а?

Матвей покачал головой с видом тайного агента, убеждённого в провале:

– Эти люди, в чью систему я проник… По-моему, они из спецслужб.

Да кто б сомневался.

– Но ты же не ставил им там лайков со своего аккаунта, ведь нет?

Попытка подбодрить этого человека явно провалилась: ответом мне стал взгляд, исполненный жалости.

– Лекс, современные технологии позволяют в считаные секунды отследить местопребывание любого. Любого жителя планеты. Даже если он не ставит лайков, даже если у него нет зарегистрированных аккаунтов ни на одном сервисе, даже если он вообще не пользуется Интернетом.

– Ну, хорошо, хорошо: теперь мы в смертельной опасности. Но, по крайней мере, дело-то того стоило! Ты ведь сам сказал.

– Стоило, – подтвердил Матвей, возвращаясь к телепатическому общению с компом. В этом коротком слове послышалось благоговение.

И тут мне наконец стало интересно самому посмотреть, что же у него там. Я вытянул шею, заглянул в монитор и узрел…

…По правде сказать, ничего особенного я не узрел. Уж точно ничего такого, что объясняло бы священный трепет, с которым Матвей таращился в экран. В последний раз я видел друга таким в магазине электроники, перед здоровущим толстенным «Эйсером» в пуленепробиваемом и водонепроницаемом корпусе из титана. Ноут весил килограммов десять и стоил как пожизненный запас маминых ягод годжи.

Все экранное пространство было занято разноцветными строчками русско-нерусских букв, цифр и каких-то кракозябр на тёмно-сером фоне.

– Ух ты-ы-ы… – протянул я с подобающим случаю выражением.

– Да-а-а… – вторил мне Матвей. – Это определённо был бэкдор, и я определённо через него прошёл, и определённо нахожусь в системе… В некой, будем говорить так, системе. Только я никак не могу понять, что здесь подразумевается под заклинанием.

– Заклинанием?..

– Ну да. Вот тут, видишь? – Он легонько коснулся экрана резинкой на попке карандаша, и я, к своему изумлению, действительно увидел.

«192.168.1.102:// $$Отпирающее&nbspзаклинание/ пароль&nbspкод&nbspдоступа/ подключение&nbspк&nbspбазе»

– Яснее ясного же, – пожал плечами я, – под этим подразумевается код доступа. А твои спецслужбы, по ходу, на «Варкрафте» залипают или чём-то таком.

Ответом мне был ещё один жалостливый взгляд. Это начинало слегка раздражать.

– Ты возьми да и проверь, – предложил я. – Появится какой-нибудь доступ – значит, это точно был код доступа.

– Не могу, – подавленно признался Матвей.

– Мощности не хватает?

– Да нет… Мощности, думаю, много не нужно. Но я не понимаю, как.

– Что – «как»?

– Как проверить. – Матвей повернулся ко мне с невозможно опечаленным видом (Вельзевул у него на загривке оскалился, зашипел и чихнул).

Я покачал головой – ну да, заклинивает парня периодически, нелицензионная копия, – и принялся растолковывать, как маленькому:

– Берёшь код доступа. Вводишь. Жмёшь «Enter». Ура, победа!

– Его здесь некуда вводить. – Удрученный Матвей вновь уставился на экран: – Просто совершенно некуда: нет поля ввода. А потом… Он очень странный. Пароли такими не бывают – это противоестественно.

Я тяжко вздохнул: было бы любопытно как-нибудь ознакомиться с представлениями этого человека о естественном.

– Покажи-ка.

– Я ведь уже показываю.

– Покажи. Мне. Этот. Пароль. Пожалуйста.

Матвей поджал губы, исполнил на клавишах быстрый короткий этюд и болезненно ойкнул: Вельзевул съехал по его груди на колени и оттуда задумчиво уставился на клавиатуру.

На экране что-то неуловимо поменялось: часть кракозябр исчезла, а строчки слегка выровнялись. Теперь я и без указки смог вычленить и даже произнести…

– СПЕЛЫЙ ПЫЛЕСОС УПРАВЛЯЕТ ПАРАБОЛОЙ ЗАЙЧИКА МИМО, – медленно и раздельно произнёс я вслух.

Затем взглянул на этого человека. Повторил пароль ещё раз – старательно смакуя каждый слог.

Делюсь житейской мудростью на всякий пожарный: а) на Матвея нельзя повышать голос и б) над Матвеем нельзя смеяться. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах. Даже не по морально-этическим соображениям – просто никогда не смейтесь над Матвеем. И не кричите на него.

– Знаешь, ты был абсолютно прав, – с твёрдокаменным лицом произнёс я без тени улыбки. – Этот пароль вопиюще противоестественен.

Матвей жалобно поглядел на меня. Подался к монитору и вперился в него так, словно хотел прожечь плазму взглядом. Пробормотал напечатанное там вслух. А потом и ещё разок, погромче: мало ли заучки у окна не в курсе, чем у нас тут управляют спелые пылесосы.

А потом одновременно произошли сразу несколько вещей.

Вельзевул подпрыгнул в воздух со всех четырёх лап и в своей обычной манере атаковал воображаемого агрессора – в данный момент клавиатуру.

Матвей ахнул и сгрёб чёлку в кулак.

Рыженькая громко захлопнула свою «Биомеханику человека», и у одного из заучек свалились очки.

Со стороны входа в читалку раздался протяжный стон, слегка приглушённый стеллажами, но всё-таки достаточно громкий и леденящий. Не знаю, у кого как, а мои загривочные волосы встали дыбом.

– Что это?..

– Не знаю, не знаю, не заметил, что он нажал, – да что же ты делаешь, они же меня засекут… АЙ!

Очевидно, Матвею, который пытался изгнать топчущегося по клавиатуре демона, уже был нанесён какой-то урон, но мне было недосуг разбираться.

– Не в компе, Матвей! Ты что, не слышал?

Стенание послышалось снова. На этот раз – определённо чуть ближе.

Девчонка, похожая на рыжеволосую Элли, вскочила со стула, и мы с ней вытаращились друг на друга. Дрейнер, поколебавшись, торопливо запихал библиотечную книжку себе в сумку. Ботаны решили прикинуться горшечными растениями.

– Лекс! – От громкого хриплого шёпота я едва не подпрыгнул на месте. – Спецслужбы! Они меня засекли!

– Так это они там стонут? – уточнила рыженькая, выбираясь в проход меж парт.

– ЛЕКС!!!

В голосе этого человека было столько отчаяния, что я дёрнулся заглянуть одним глазом в монитор, одновременно пытаясь одним ухом прислушиваться к тому, что происходит у входа.

Полотно кракозябр исчезло. Экран был чёрен и пуст, лишь в самом низу виднелись две строчки текста с мигающим курсором вместо точки: «Несанкционированное проникновение. Геолокационные координаты источника уточняются. Ждите». Рядом с монитором в позе египетской статуэтки восседал довольный Вельзевул.

– О-о-о…

– Народ, там, кажись, чё-то нездоровое происходит. – Дрейнер перелез через свою парту и мотнул головой в сторону входа: – Давайте линять.

– Куда линять? – Рыженькая смерила его взглядом. – Выход один. И он там же, где…

– Лекс, они только что просчитали наши координаты меньше чем за минуту, ты понимаешь, что это за люди?!!

– МРРРРАУ!!!

Сорвавшись с места, Вельзевул гигантскими нелепыми прыжками проскакал по партам к ближайшему окну, с разгона впился когтями в старую деревянную раму и повис на ней.

В дверях читального зала, в котором уже безо всяких сомнений начало происходить «чё-то нездоровое», наконец-то показалась фигура библиотекарши.

Только это была не вполне библиотекарша.

Глава 3

– Смотрите!

Призыв рыженькой был излишним – те, кто не Матвей, и так уставились на фигуру в дверях во все глаза, потому что:

– О-О-О-а-а-ахХХХ…

– ЛЕКС, ОНИ ПИШУТ, ЧТО УЖЕ ВЫЕХАЛИ…

Я почувствовал, как мои глаза вылезают на лоб. В ужасе я вытаращился сперва на существо в дверях, затем на экран Матвея, затем обратно на библиотекаршу.

«По установленным координатам отправлена группа. Ждите».

Фигура выглядела почти человеческой. По крайней мере она стояла на двух ногах – точнее, вяло ковыляла по проходу. Руки экс-библиотекарши от локтей были слегка растопырены в стороны. И немудрено.

Из каждого рукава вместо обычных кистей торчали огромные четырёхпалые лапы, как у курицы. Роль пальцев играли длинные костистые отростки. Их концы, вытянутые и острые, были вымазаны чем-то красным и…

– Что за… такое? – просипел дрейнер, инстинктивно пытаясь запятиться на свою парту обратно. – Это у неё что… Голова?!

– Сейчас же бросай эту фигню! – Схватив Матвея за шиворот, я заставил-таки его оторваться от экрана: – Уматываем отсюда, СРОЧНО!

– Бесполезно. – Глаза у Матвея были огромные, как блюдца, и пустые, как… как пустые блюдца. – Всё равно они нас отыщут. Прости, Лекс: я подозревал, что этим кон…

– Матвей!!! – рявкнул я. – Смотри туда!

И Матвей наконец посмотрел.

Вместо головы у существа наблюдался какой-то страшный безглазый вырост неимоверных размеров. Чем-то он был похож на белёсый крабий панцирь, с обоих краёв которого на грудь библиотекарши свисали две заострённые лапки. Всё в целом выглядело так, что и смотреть не хотелось.

Один из ботаников у окна негромко застонал, и библиотекарша протяжно ему вторила.

– К-к-к нам идёт, чуваки… – заикаясь, выдавил дрейнер. – Кажись, голодное…

Первой хоть сколько-то эффективно действовать начала наша Элли. Она выхватила из-за ближайшей парты стул и швырнула существу под ноги.

Это ненадолго притормозило экс-библиотекаршу: она завязла в ножках и принялась бестолково топтаться на месте.

– Йййййоооууу! – проорал Вельзевул, с упёртостью героических покорителей Эвереста карабкаясь по дереву, скользкому от десятка слоёв краски.

Окаменевшие ботаны до сих пор ещё не пошевелились.

– Бегите, глупцы! – крикнула им рыженькая и дёрнула меня за рукав: – И вы давайте, не стойте!

– Нет-нет… – Привстав со стула и вцепившись в чёлку, Матвей не сводил глаз с существа, которое почти уже справилось с помехой движению. – Сперва сто́ит проанализировать, с чем именно мы здесь имеем дело.

– Ты псих?!

Обычно на подобные вопросы, адресованные этому человеку, стараюсь ответить я. Чтобы не портить ему имидж. И себе тоже. Это – вторая причина, по которой Матвей со мной дружит: мои прекрасно развитые навыки общения позволяют умело переводить с его языка на человекопонятный. Я даже и вместо него говорить могу.

Но, когда на тебя надвигается неведомо что с окровавленными когтищами, имидж уже не кажется вопросом первостепенной важности.

– Матвей, умоляю! Мы ведь уже понимаем, что это что-то враждебное, да?

– А-а-ахх-ха-а-а…

Библиотекарша преодолела-таки препятствие и гораздо резвее, чем прежде, зашаркала к нам. Сейчас до неё было метров пятнадцать.

– Никак не могу определить: маловато данных… – пробормотал Матвей, не двигаясь с места. – Это не похоже на голову… Вероятно, это что-то на голове?

– Т-твою ж… – Рыженькая сгребла с ближайшей парты горшок с хавортией полосатой и метнула в то, что было – или не было – головой существа.

Голова издала странный звук, похожий на короткое воркование, и вдруг библиотекарша разом переключилась с первой передачи на третью. Она засеменила прямо к Элли – очень, очень быстро.

Дрейнер отпрянул назад, нащупал тяжёлую «Биомеханику человека» и занёс её над головой, как топор. Я поднял собственный стул. Существу оставалось три-четыре шага до девчонки (вблизи оно выглядело в сто раз отвратительнее), и мы вдвоём с дрейнером шарахнули по нему одновременно кто чем. Мгновение спустя к делу подключился молочай прекрасный – от имени рыженькой.

Возможно, дело решил именно усыпанный тонкими колючками молочай. Экс-библиотекарша сперва упала на колени, а затем грянулась плашмя.

На миг воцарилась тишина.

– Крутяк! Я думал, будет сложне…

Дрейнер не успел договорить. Крабий панцирь на месте библиотекарской головы внезапно ожил: он отделился от поверженного тела и резво попрыгал ко мне.

– Ай!!!

Прежде чем я успел придумать что-то дельное, панцирь подскочил в воздух и на короткое мгновение замер перед самыми моими глазами, сантиметрах в двадцати. Я мельком увидел растопыренные остренькие ножки и пару изогнутых крючков по бокам от ротика-присоски, в ужасе отшатнулся и…

Бэмс!

Схватив со стола Матвея бутыль супер-эктив-вита-минералки, дрейнер отбил тварюгу, точно мячик в лапте, и та шлёпнулась под ноги рыженькой. Недолго думая, Элли подпрыгнула на месте и обеими ногами с силой втоптала мерзкое создание в пол.

Хрясь.

Ещё мгновение тишины.

– Крутя-а-ак, – повторил дрейнер.

– С-спасибо, – заикаясь, выдавил я.

Тут наконец-то разморозился один из ботаников.

– Йи-и-и-и-и!

Тонко и пронзительно завизжав, он неуклюже выбрался из-за парты, метнулся к окну, с третьей попытки со скрипом и грохотом распахнул раму и, кое-как перевалившись через подоконник, исчез снаружи.

Второй заучка, подумав с пару секунд, чесанул следом.

– Аааарррррр! – проревел им вдогонку Вельзевул, которого чуть не сбросило с покорённой форточки.

– Первый разумный поступок за последние десять минут, – заметила рыженькая и посмотрела на меня: – Твой кот?

– Более-менее. – Я сглотнул, стараясь не глядеть на то, на чём она стояла.

– Йяаааррр! – возразил Вельзевул.

– Пусечка какой. – Девчонка саркастически поджала губы.

Я очень понадеялся, что это она не про меня.

Присев на корточки над телом экс-библиотекарши, Матвей внимательно его изучал:

– Складывается ощущение, что это существо получило контроль над нервной системой с помощью, хм, надевания на голову с последующим, э-э, воздействием на мозг транскраниально, то есть сквозь черепную кость…

– Братишка, хорош, а? – Дрейнер, наклонившийся было получше рассмотреть то, о чём шла речь, теперь выглядел так, словно съел что-то несвежее. – Меня ща вывернет.

Я прочистил горло, стараясь отогнать воспоминание о многоногой твари, зависшей в воздухе перед моим носом.

– Послушайте, вам не кажется странным…

– О, ещё как, – воодушевлённо подтвердила Элли.

– Я имею в виду, где…

– Взять хоть твоего друга, – продолжила девчонка, кивая на Матвея, который почти распластался на полу в попытке заглянуть ей под кроссовки – наверняка чтобы поближе познакомиться с раздавленным ими существом. – Немного странное поведение, нет?

– Да, но я про другое: где же сейчас…

– О-о-о-оххх… – раздалось где-то по соседству.

Возможно, со стороны гардероба.

– …остальные сотрудники, – медленно докончил я.

Дрейнер, рыженькая, Матвей и я – все переглянулись. Даже Вельзевул покосился на нас через плечо, чтобы поучаствовать в молчаливом обмене мнениями. А потом с резким «Ххашшшш!» сиганул в окно и скрылся снаружи.

Через миг, подхватив вещи, мы вчетвером последовали его примеру.

Глава 4

Спрыгнув на клумбу, где от раннего тепла уже пробивались весенние цветочки, я первым делом поискал глазами кота. И нашёл сразу: прохвост сидел в паре метров, словно только меня и дожидался. Что поразительно, схваченный и брошенный обратно в рюкзак, он не издал ни звука.

Вторым делом мы рванули со всех ног – и не останавливались, пока не оставили между собой и зловещей библиотекой несколько кварталов. На пустующей детской площадке запыхавшийся дрейнер встал, упёрся руками в колени и помотал головой – мол, больше не могу.

Минуту-другую, побросав сумки и рюкзаки, все просто шумно дышали.

– Гена, – не разгибаясь, дрейнер протянул мне руку ладонью вверх, и я стильным жестом хлопнул о неё своей:

– Я Лекс. А это Матвей.

– Лекс? Что ещё за имя такое? – рыженькая Элли изогнула бровь.

– Такое вот, – буркнул я. – А к тебе как прикажешь обращаться?

– Рита, – подумав, уронила девчонка, но дать пять не пожелала. – Ну и что это было?

Я пожал плечами и взглянул на этого человека. Вот ведь сила привычки. Общение с Матвеем как-то приучает к тому, что объяснение есть всегда. А у Матвея оно есть как минимум часто.

– Не могу сказать, – признался Матвей, отводя с глаз чёлку. – Хотя у меня такое ощущение, что об этих существах или о чём-то очень похожем я уже где-то слышал…

– Дык они типа какие-то хищники? – предположил Гена. – Ну, это, из джунглей Амазонки. Или…

– Из джунглей Амазонки?! – язвительно переспросила Рита и подбоченилась: – Ах, ну да! Всем же на уроках биологии рассказывали про хищников, которые надеваются человеку на башку и делают из него какого-то зомби!

– Я без понятия, подруга, – Гена пожал плечами, – я на уроки не хожу.

Поставив в уме галочку – не забыть узнать, как ему это удаётся, – я деликатно вклинился в разговор:

– Друзья мои, а не кажется ли вам разумным достать смартфоны, зайти на какой-нибудь новостной сайт и поискать упоминания об этом феномене в сегодняшней прессе?

Рита поглядела на меня как на сироп от кашля: явно не привыкла к людям, которые так круто выражаются. А вот дрейнеру Геннадию, кажется, понравилось.

– Жжёшь, бро, – одобрил он, залезая в карман толстовки. – Ща посмотрим.

Я воспользовался образовавшейся паузой, чтобы ещё разок оглядеть Матвея: как-то не было у меня уверенности, что он в порядке. Матвей выглядел в целом прилично: слегка напряжённый, но как будто бы даже не слишком озадаченный. Внезапно он задрал голову и уставился на чистое голубое небо.

– Ничего, – заметила Рита, водя пальцем по экрану.

– Ни словечка, – подтвердил Гена. Из кармана он извлёк почти пустой пакетик сырных крекеров «Тук» и теперь похрустывал ими, заглядывая рыженькой через плечо: – О, через неделю Пасха будет, круто.

Все помолчали.

– Наверное, надо скорую вызвать? Или полицию? – вяло предложил дрейнер Геннадий. – Хотя лично я против. Но, может, всё-таки вызвать?

Я очень даже мог понять, почему Гена против. Я, пожалуй, и сам был не за. Я так и представлял себе этот звонок: «Алло? Линия экстренной помощи? На нас с ребятами тут какой-то краб-убийца напал в библиотеке. Пришлите кого-нибудь, а то там библиотекарши все уже зомбировались».

– Ещё варианты? – прочла мои мысли Рита.

– Н-ну-у-у… – Гена поскрёб грязноватыми ногтями щёку. – Я чё-нить заточил бы. Проголодался чего-то.

– У Лекса дома есть запеканка, – подал голос Матвей, и я был готов запротестовать, пока он не продолжил: – но идти к нему нам не следует. На самом деле наиболее безопасной для каждого из нас линией поведения в сложившейся ситуации будет как можно скорее разойтись в разные стороны и никогда больше не вступать в контакт друг с другом. При наихудшем развитии событий – всё отрицать.

Гена и Рита уставились на этого человека с одинаковым недоумённым выражением на физиономиях.

– Учитывая спецслужбы, которые могут настичь меня в любую минуту, никому лучше не оставаться со мной рядом, – невозмутимо объяснил Матвей. – И, поскольку сперва они наверняка приедут в библиотеку, вызывать полицию, пожалуй, действительно излишне.

Элли-Рита перевела взгляд на меня:

– Он у тебя просто чокнутый, да?

Я вздохнул. Сейчас тот текст на экране, который я и видел-то лишь мельком, казался совершенно фантастическим. Но…

– Вынужден сообщить, что Матвей по жизни говорит правду, только правду и ничего, кроме правды. К сожалению. Даже когда это невежливо или звучит как полный бред.

Гена пихнул Риту локтем:

– Спецслужбы, а? Зашибись!

– Долгая история, – утомлённым тоном бывалого авантюриста пояснил я. – Ну, знаете – хакерство, сверхсекретные данные, угроза международного скандала, правительство всё отрицает… Н-да, опасная работёнка, что и сказать.

– Ух ты! Как интересно, – выразительно произнесла Рита и ехидно ухмыльнулась, от чего всё её сходство с Элли пропало: – Я бы с таки-и-им удовольствием послушала эту долгую историю! А ты, Ген?

– А я чё?.. – Дрейнер Геннадий собрался было поковырять в носу, но, видно, вспомнил, что находится в приличном обществе. – Ну, в смысле тут такой замут, а мы вроде как единственные очевидцы. Надо друг друга держаться, я так считаю. И запеканки я бы похавал.

– В каком-то смысле нам с Лексом может сыграть на руку наличие двух беспристрастных свидетелей, – неожиданно заметил Матвей. – Я имею в виду, если всё отрицать не получится. Тогда мы сможем отступить на вторую линию обороны и настаивать на том, что правонарушение было ненамеренным и совершено в отсутствие злого умысла.

– В отсутствие мозгов, – передразнила Рита, морща нос. – Ладно, значит, решили. Веди нас, Лекс! – Имя ей удалось произнести так насмешливо, что мне оно чуть не разонравилось.

Ну что ж…

Я посмотрел на дрейнера Геннадия – бурая шапка поверх немытых патл, далеко не новые чёрные спортивные штаны, кеды, настолько грязно-белые, что уже практически серые, толстовка с сильно оттянутым карманом. Посмотрел на рыженькую Риту – ярко-фиолетовые легинсы с кроссовками, пухлая жилетка кислотно-малинового цвета и зловредная ухмылка на физиономии. Посмотрел на Матвея.

Потом я представил, как с такой вот гоп-компанией заваливаюсь домой.

Потом тяжко вздохнул. Мысленно.

– Нет проблем, давайте ко мне, – проговорил я с искусственным дружелюбием и, не удержавшись, прибавил: – Если не боитесь, конечно. А то эти ребята из групп захвата, знаете, шутить не любят. Они же как морские котики, боевые такие: сначала пускают слезоточивый газ, потом всех на пол валят… Могут и пару костей сломать.

– Не говори, братка, у меня батя тоже служил, – серьёзно покивал Гена. – Ща, момент…

Скомкав пустой пакетик из-под крекеров, он потопал к ближайшей бетонной урне. Надо же, какой культурный дрейнер.

– Интересно узнать… – начала было рыженькая, но на этом ей пришлось и закончить.

Со стороны урны раздался резкий вскрик, и мы втроём обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гена отскакивает от неё спиной вперёд. Преодолев одним прыжком метра два, не меньше.

– Что слу…

Я не стал договаривать. Что случилось, уже можно было не спрашивать.

Из урны медленно вылезало нечто, весьма похожее на дождевого червя. Только в шкуре броненосца. И масштабом покрупнее: лично мне ещё не доводилось видеть червяков толщиной с дерево. И длиной с…

– Где он там помещается? – с ужасом в голосе прошептала Рита, заворожённая таким зрелищем.

Бесконечное тело всё переваливалось и переваливалось через борт урны. Передний его конец начал подниматься в воздухе, точно кобра под дудочку заклинателя.

– Вероятно, он помещается не в самой урне, а где-то под ней, в почве, – допустил Матвей, не отводя глаз от чудовищного создания. – Хотя, по-моему, его размеры можно назвать немного атипичными…

– Немного?! – завопил Гена, подскакивая к нам. – Да эта тварюга с пожарный шланг длиной! Сматываемся отсюда!

– Я об этом и говорю, – кивнул этот человек, не двигаясь с места. – Если я ничего не путаю, он должен быть гораздо больше.

– В каком смысле «должен»? – осторожно спросил я и попятился подальше от вздымавшейся к небу исполинской шеи.

– На этот раз я совершенно точно уверен, что уже видел нечто похожее, – объяснил Матвей озабоченным тоном. – Но я начинаю убеждаться в том, что мои первые догадки о природе происходящего были, похоже, неверны.

– Оно было хищное? – Рита схватила с лавочки наши рюкзаки. – То, что ты видел? Людей оно жрало или как?

Передняя часть червя уже стояла вровень с нашими головами. На конце виднелось что-то вроде щелей, расходящихся от центра тремя лучами.

– Кажется, нет. Разве что случайно.

– Это успокаивает, – Я потянул Матвея за свитер, поближе к остальным. – Но всё равно, не пора ли нам…

Щели на конце червя раскрылись, и сегменты брони разошлись в стороны, точно лепестки цветка. Повеяло жаром и корицей. В глубине за лепестками я разглядел несколько колец устрашающих зубов.

– …ВАЛИТЬ! – проорал Гена мне прямо в ухо и немедля последовал собственному совету, едва не драпанув обратно к библиотеке.

Я чудом успел поймать его за локоть:

– Мой дом в другой стороне!

Несясь впереди остальных, я мимолетом подумал, что пора бы прекращать халтурить на физкультуре. И ещё – что роль вожака, оказывается, очень даже приятна. Даже если возглавляешь отряд, который второй раз за последние полчаса улепётывает во все лопатки.

А ещё – что, видно, незаметно для самого себя я как-то просочился в тот портал, о котором мечтал только пару часов назад. Потому что хоть технологий пока было маловато, но вот приключений – грех жаловаться.