Текст книги "Остров чудищ"

Покинув лодку, они пошли в сторону города. Ну или к тому, что от него осталось. Глэннок раскинулся на равнине у зелёного луга, но сейчас почти все его улицы были затоплены. В лужах плескались крошечные водяные жучки и мелкие рыбоподобные чудища. Несколько зданий, судя по дыму, продолжали гореть.

– Их явно накрыло высоким приливом, – сказал Яша и указал сначала на одну длинную рытвину в земле, затем на ещё одну, дальше по дороге: – А это следы Лохмордры, когда он бил по домам.

Баркли с интересом изучил траншеи. Они не были похожи на отпечатки лап или когтей – он в жизни ещё не видел таких змееподобных отметин. Но Лохмордра не мог быть змеёй, иначе след бы не прерывался.

– Что собой представляет Лохмордра? – спросил он.

– Кракен. Гигантский кальмар, – мрачно ответил Тэдж, но иронизировать насчёт невежества Баркли не стал. Вместо этого он быстрым шагом пошёл дальше по дороге, не оставляя другим иного выбора, кроме как последовать за ним. Баркли мог лишь догадываться, куда Тэдж направлялся. Наконец он резко остановился перед домом, у которого крыша и фасад были практически смяты, так что всю лужайку засыпало щепками и осколками стекла. Уцелела только дальняя стена.

Баркли снова вспомнился его родной дом, уничтоженный Гравальдором.

– Тэдж, – тихо начал он, – мне очень жаль…

Но Тэдж, не слушая, полез по кучам из обломков стен и мебели.

– Стой! – позвал Улик. – Ты так шею себе свернёшь…

– Папа хранил здесь все свои бумаги. Карты, заметки. О Море, Лохмордре, острове Роан… Они могут нам пригодиться. Нужно лишь добраться до его комнаты. – Целью Тэджа был дальний угол дома, где, по всей видимости, находилась спальня его отца.

– Но там всё промокло, Тэдж, – мягко сказала Виола. – От бумаг, скорее всего, ничего не осталось.

– Нет! – огрызнулся он. – Нет, они всё ещё там.

Виола вздохнула:

– Ну, мы пока пойдём вперёд, будем искать подсказки.

Яша и Улик кивнули, и они вместе с Гоатом направились дальше, но Баркли задержался. Их отношения с Тэджем нельзя было назвать дружескими. Но у Баркли ничего не осталось от родителей, и он был бы бесконечно благодарен, если бы в прошлом кто-то полез в его разрушенный дом, чтобы добыть для него что-то на память о них.

Конечно, он понимал, что ситуация Тэджа была совершенно иной. Его воспоминания об отце не ограничивались парой размытых образов и чувств. Но они же не соревновались за самую печальную жизненную историю, а разбирать в одиночку завалы родного дома – такой участи мало кому пожелаешь.

Баркли перебрался по горе обломков к Тэджу, расчищающему себе путь от крошки черепицы и досок. Тот глянул на него и нахмурился, словно присутствие Баркли застало его врасплох.

Но вместо того чтобы коронно съехидничать, Тэдж указал на лежащую рядом балку:

– Помоги мне её поднять.

Они взялись каждый за свой конец и поднатужились. Под балкой оказалась тёмная влажная ткань, которая, возможно, когда-то была покрывалом. Тэдж отбросил её в сторону и опустился на колени перед металлическим сейфом.

– Есть! Это здесь… – Тэдж осёкся, обнаружив, что его дверца не заперта. Внутри было пусто. – Ничего не понимаю. Зачем ему забирать отсюда все свои бумаги?

– Может, он перепрятал их в какое-нибудь другое место в доме?

– Нет, нет. Мы просто… – голос Тэджа сорвался. – Давай просто ещё поищем.

– Хорошо, – согласился Баркли.

Полчаса спустя пальцы Баркли покрыли мозоли, всё тело ныло от усталости. Остальные наверняка уже дошли до конца города, может, даже обнаружили что-то важное. Ему хотелось на это надеяться, потому что их с Тэджем поиски не увенчались успехом.

– Бред какой-то! – возмущался Тэдж. – Только мы с отцом знали комбинацию к замку. И он все свои бумаги хранил у себя в комнате.

Только сейчас от этой комнаты остался лишь небольшой участок стены. Они переворошили почти все завалы, не считая тяжёлых потолочных балок. Повсюду стояли лужи, все поверхности покрывал слой пыли и грязи.

– Они должны быть здесь, – прошептал Тэдж.

– Ква.

Он разъярённо на него уставился:

– Что ты сказал?

Баркли вскинул перед собой руки:

– Я ничего не говорил.

Но он тоже услышал какой-то звук, напоминающий то ли урчание в животе, то ли отрыжку.

– Будем искать дальше, – заявил Тэдж, наклоняясь к балке, которая явно была слишком тяжёлой для них двоих, но Баркли всё равно присел, чтобы ему помочь.

– Ква.

– Так, это что сейчас было? – Тэдж выпрямился и закружил на месте, оглядываясь.

Но Баркли заметил её первым: на влажном камне в нескольких футах от них сидела зелёная жаба, вся в бородавках и с большим драгоценным камнем посреди головы.

– Это чудище? – спросил он. Жаб с камнями в голове ему ещё видеть не приходилось.

– Я о таких не слышал.

Тэдж наклонился, чтобы лучше её рассмотреть, и жаба тут же запрыгнула ему на тыльную сторону ладони. Он попытался её стряхнуть, но земноводное будто прилипло. Тэдж громко вскрикнул:

– Ай! Она… Кажется, она меня укусила! Сдери её с меня!

По кисти Тэджа начало расползаться что-то тёмно-фиолетовое.

– Не двигайся, я не могу… – Баркли потянулся, чтобы схватить жабу, но не успел и коснуться её, как она вдруг исчезла. – Что? Куда она делась?

Тэдж оглядел лужу, посреди которой они стояли:

– Видимо, упала.

– Я не слышал плеска.

– Я тоже, но… О нет. Да вы издеваетесь!

– Что такое? – всполошился Баркли.

Тэдж показал ему тыльную сторону правой ладони с тёмным пятном, оставленным жабой. А прямо под ним была ещё одна отметина, отливающая золотом. Метка чудища в виде жабы.

– Ты взял её в партнёры? – изумился Баркли. – Зачем ты это сделал?

– Я и не думал! Сдалась мне какая-то странная жаба…

– Ква!

Жаба возникла на плече Тэджа, хотя что-то подсказывало Баркли, что тот её не призывал. Сам Тэдж заорал и, дёрнувшись, плюхнулся в лужу.

– Что происходит?

Баркли обернулся на голос и увидел бегущую по дороге Виолу. Улик, Яша и Гоат спешили следом.

– Мы услышали ваши крики! Вы…

– Тэдж стал партнёром жабы, – сообщил Баркли. И, не удержавшись, хихикнул.

Тэдж едва не испепелил его взглядом:

– Я не…

– Чудище! Дай посмотреть! – воодушевилась Виола.

Ворча себе под нос, Тэдж встал, отжал капающий перед свитера и полез назад на улицу. Виола пару секунд смотрела на жабу у него на плече, после чего разочарованно выдохнула:

– Страшное какое.

– Это произошло случайно, – пробормотал Тэдж и попытался сбросить жабу, но та не сдвинулась. – Спрошу у Руны, как от неё избавиться.

– Чтобы избавиться от метки, понадобится чудище классом выше, – напомнила ему Виола. Достав из сумки «Журнал путешественника», она быстро его пролистала. – В описаниях чудищ нет ни одного упоминания жабы с камнем в голове. Или это лягушка?

Улик нахмурился:

– Я прожил тут всю жизнь и ни разу не встречал подобное чудище.

– Это всё очень интересно, – нетерпеливо вклинился Баркли, – но вы узнали что-нибудь насчёт атаки?

– Нет, – мрачно ответил Яша. – Да и узнавать нечего: тут всё разрушено! А что насчёт тех бумаг, что вы искали?

Тэдж скрипнул зубами:

– Они исчезли. Но клянусь, они были здесь. Либо их кто-то недавно забрал, либо…

– Виола? – раздался позади них сочащийся высокомерием девичий голос.

Они обернулись. На обочине стояла не одна, а целых три девочки.

Та, что заговорила, стояла в центре, скрестив на груди руки. У неё была смуглая кожа и металлический протез обтекаемых форм ниже одного колена. Рядом с девочкой стояло большое чудище-скорпион со стальным панцирем и таким же угрожающим, как выражение лица его партнёра, заострённым хвостом.

У девочки справа были длинные чёрные волосы, коричневая кожа и полное телосложение. На кончике её носа сидело маленькое пчелоподобное чудище, но по девочке было не похоже, чтобы она боялась его жала. Она даже улыбнулась им, явив ямочки на пухлых щеках, и помахала рукой, хотя Баркли впервые её видел.

Последняя из этой троицы сутулилась, будто не хотела привлекать к себе внимания. У неё была очень светлая кожа и тёмно-коричневые волосы, убранные в хвост. На её предплечье сидела сорока с большими умными глазами. Самое удивительное, что тени девочки и чудища постоянно двигались, хотя сами они не шевелились.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросила первая девочка.

Виола долго не отвечала, только ошарашенно глазела на новоприбывших, и Баркли, не выдержав, шёпотом спросил:

– Кто они, Виола?

– Они мои… – Виола тряхнула головой и сглотнула. – Они ученицы Сирила Харлоу.

Глава 7

Вечером все семь учеников собрались в отделении Гильдии в ожидании прибытия с вестями остальных стражей.

Сирил Харлоу молча расхаживал перед камином. Он выглядел точно так же, как Баркли его запомнил: очень худой, с коротко остриженными коричневыми волосами и завешанный медалями и знаками отличия. Его лоб блестел от пота, и при других обстоятельствах Баркли бы решил, что ему нездоровится.

– С чего главному чудологу нанимать Сирила и Сумеречного Клыка? – прошептала самая приветливая из его учениц. Виола представила её как Хасу Маяни, а девочку с протезом звали Шази Эссам. – Она что, не знает, что они друг друга ненавидят?

– Может, ей всё равно, – отозвалась сутулая девочка с чудищем-сорокой. Виола её не знала. – На острова Моря нападает сам Лохмордра, думаю, она рада любой помощи.

– Ну, как бы то ни было, я не хочу уезжать, – проворчала Шази, точа одну из своих сабель. Баркли ещё никогда не встречал ребёнка, вооружённого мечом, а у Шази их было два. – У нас ушла целая вечность, чтобы сюда добраться.

– Откуда вы?.. – начал Баркли, но Виола на него шикнула.

То, что они сидели все семеро за одним столом, вовсе не означало дружескую беседу. Виола так вообще старалась смотреть куда угодно, только не на трёх учениц, и последние двадцать минут не отрывала глаз от «Журнала путешественника», хотя, как заметил Баркли, ещё ни разу не перевернула страницу.

Он ей сочувствовал: Виоле наверняка было нелегко снова встретиться с Сирилом. Для Баркли до сих пор оставалось загадкой, почему мастер в принципе её прогнал: он не знал более трудолюбивого и умного человека, чем Виола.

Но сейчас его больше волновало, что будет, когда вернётся Руна. В последнюю их встречу Сирил поддержал выдвинутое против неё обвинение в преступлении, которого она не совершала. Да и до этого ни для кого не было секретом, что Сумеречный Клык и Рассветный Рог друг друга не выносят.

Митзи же была рада старым друзьям и нарезала круги вокруг спиральной лестницы в компании чудища-пчелы.

Ведомый любопытством Корень, тоже игнорируя настрой Виолы, подошёл под столом к чудищу-скорпиону, что было почти размером с него, и уже наклонился, чтобы понюхать его зад, как скорпион дёрнул шипастым хвостом. Корень зарычал на него и убежал назад к Баркли.

– Всё хорошо, дружище, – почесал тот его за ухом.

Успокоив люфтхунда, Баркли достал из кармана пробку от бутылки, что дала ему Руна. Тэдж и Виола оба с блеском выполнили свои задания, и ему пора было нагонять. Но сколько бы он ни пытался заставить пробку зависнуть в воздухе, она всякий раз улетала в сторону и падала то на стол, то на пол.

После пятой попытки она приземлилась на колени сутулой девочки. Чудище-сорока хотело клюнуть пробку, но девочка успела её перехватить.

– Осваиваешь новый трюк? – спросила она Баркли.

– Не совсем, – пробормотал он, заливаясь краской. Виола пихнула его локтем в бок.

– Как тебя зовут? – продолжила расспросы девочка. – Я знаю этих двоих: он сын Конли Мёрдока, а она, ну… – она наклонилась и договорила уже шёпотом: – Думаю, меня взяли ей на замену.

Виола опять ткнула Баркли локтем, в этот раз заметно сильнее, так что он поморщился. Но обоюдная ненависть Руны и Сирила вовсе не означала, что их ученики тоже должны грубить друг другу. К тому же Виола сегодня повела себя не очень по-дружески.

– Я Баркли Торн, – представился он. – А ты?

– Сесили Ллорис. Это Уди. Он тенесорок.

Она погладила своё чудище по блестящим, будто лакированным перьям, и тень Уди на её коленях затрепетала от удовольствия.

Входная дверь отворилась, впуская в зал отделения Гильдии нескольких чудологов-стражей, среди которых – Орла, Руна и Эдвин. Они были так поглощены разговором, что не сразу заметили новоприбывших.

– …зря, – с горечью произнесла Орла. – Если Лохмордра так и будет подниматься на поверхность в разных местах…

– Но вы же должны иметь хоть какие-то представления, где он обитает? – перебил Эдвин.

Незнакомый чудолог из их группы фыркнул:

– Ты явно родом не с Моря, да, Ласк?

Обезоруживающая улыбка Эдвина стала немного вымученной.

– Конли… – начала Руна, но запнулась и кашлянула. – Конли утверждал, что у него есть идея, где обитает Лохмордра, но я не думаю, что он…

Она осеклась, заметив Сирила. Тот прервал своё кружение перед камином и припечатал её убийственным взглядом.

– А ты какого пучеворота тут делаешь? – прошипела Руна.

– Меня позвала Орла, – процедил он. – Я не знал, что ты тоже будешь здесь.

Несколько секунд в зале не было слышно ничего, кроме писка Митзи, играющей с чудищем-пчелой, клацанья ползущего к Руне Гоата и постукивания клюющего старые хлебные крошки Уди. Баркли затаил дыхание, мысленно приготовившись к взрывной ссоре, возможно даже бою, – он был наслышан о незавершённой дуэли насмерть этих двух непримиримых соперников. Остальные чудологи-стражи боязливо отступили в углы. Лицо Эдвина стало одного оттенка с плакучей волной.

Наконец Орла кашлянула и миролюбиво начала:

– В моем возрасте встреча старых друзей – это всегда так…

– Пошёл вон! – рявкнула Руна на Сирила, проигнорировав миротворческую попытку главного чудолога. – Я видеть тебя не желаю.

– Мы с ученицами приехали из самого Галуа, – сухо отозвался Сирил. – Я не собираюсь снова подвергать их столь долгому…

– Тогда тебе стоило приехать раньше меня, – метнулась к нему Руна и ткнула пальцем Сирила в грудь.

Баркли поёжился: будь у него выбор, чей гнев на себя навлечь – среброкита или Руны Расгар, он бы без раздумий выбрал чудище. Но Сирил даже не дрогнул.

– Право, Руна, – осуждающе цокнула языком Орла, – я не думаю…

– Я бы приехал первым, – прорычал Сирил в лицо Руне, – если бы мне не пришлось прошлой зимой отправляться в Лес, потому что ты влипла в неприятности.

Руна расхохоталась:

– Ой, вот только не надо. Ты примчался при первой же возможности, чтобы скормить Эрхарту свою ложь…

– Ложь? Я один знаю, что ты натворила – я и Леопольд. Пока ты играла в свои дуэлишные игры и занималась бог знает чем, я работал с Леопольдом…

– Да, я и с первого раза поняла, что вы с нашим старым учителем теперь на «ты», – холодно сказала Руна. – Представляю, какой для тебя это был праздник, когда он наконец запомнил твоё имя.

Уши Сирила заалели, и он не сразу совладал с языком:

– Я… Я… По крайней мере, у него есть хотя бы один ученик, которым он может гордиться. Знаешь, что он говорит, когда кто-то упоминает твоё имя? Знаешь, что он сказал мне, когда узнал, что ты – новый мастер его дочери? Он сказал, что ты…

Орла попыталась вмешаться:

– Сирил, Руна…

– …была его головной болью с первого же момента, как он начал учить нас троих, – ядовито продолжил Сирил. – И что если кто-то и мог его предать, то это, вне всяких сомнений, была бы ты.

Оба чудолога явно забыли, что кроме них в зале есть ещё кто-то. Баркли было неловко подслушивать личный разговор, но в то же время его разбирало любопытство. Виола рассказывала, что Руна и Сирил в прошлом были учениками Верховного чудолога, но, если верить Сирилу, их было трое. Так кто был третьим?

Вокруг кончиков пальцев Руны замерцала ледяная дымка.

– Так отправляйся назад заполнять бумажки за Леопольда и быть у него на побегушках, раз вы оба, очевидно, на седьмом небе от такого положения дел.

Стоящее рядом с Сирилом кресло-качалка захрустело: дерево погнулось, формируя шипы, что разбалансировало кресло, и оно бухнулось набок.

– Серьёзно? – упёрла руки в бока Орла. – А моя мебель-то тут при чём? Это всё антиквариат, между прочим!

Но двое спорящих её не слушали. Гоат поднялся Руне на плечо и накрыл её руку своим телом, как костяная броня, готовая к бою. Доски вокруг ног Сирила вывернулись, как поджатые пальцы.

– Пойдёмте отсюда, – слегка дрожащим голосом обратился Эдвин к ученикам. – Как насчёт немного прогуляться? Я этим утром приметил таверну, где подают сливничную медовуху…

– С чего мне уходить? – заорал Сирил. Одна из досок выскочила из пола и улетела в стену. За ней вторая, третья – причём эта едва не попала Тэджу в голову. – Ведёшь себя так, будто я здесь, только чтобы тебя позлить! Я прибыл на задание…

Это было последнее, что услышали ученики, прежде чем выскочить за дверь вместе со своими чудищами и Эдвином, который торопливо захлопнул её за собой. Баркли, конечно, знал, что Руна и Сирил ненавидят друг друга, но чтобы до такой степени? Они вообще до заката доживут такими темпами?

Остальные, должно быть, думали о том же и подавленно молчали.

Неловкую паузу нарушил Эдвин, неестественно хохотнув.

– Забавно, как судьба порой сводит людей вместе, – бросил он и без дальнейших объяснений пошёл куда-то. Наверное, в ту самую таверну.

– Кто это? – спросила Сесили.

– Мой… – начал Яша.

– Да забудь ты о нём, – перебила Хасу. – Ты видела шрам на лице Руны? И её хадиссса? – её передёрнуло. – Вживую она оказалась ещё страшнее, чем я представляла!

– Руна совсем не страшная. И она замечательный учитель, – возразила Виола. И это прозвучало бы убедительнее, если бы Митзи в этот момент не приземлилась ей на руку и не начала возиться со значками на рукаве.

– О, так ты поэтому решила перейти к ней? – спросила Шази, так и не убравшая сабли в ножны. – Поэтому ты бросила меня и Хасу?

Хасу на неё шикнула:

– Не стоит…

– Если кого-то и бросили, то это меня, – прошипела Виола. – А Руна пользуется не меньшим уважением, чем Сирил…

Шази фыркнула:

– Это тебе твой отец сказал, когда ты ему об этом сообщила?

Виола вздрогнула.

– Я… Я… Митзи, перестань! – она оторвала маленького дракона от своего предплечья и сердито посмотрела на Шази. – Да. Именно так он и сказал.

– Ха! Я так и знала! Ты с ним об этом не говорила!

Виола возмущённо выдохнула, после чего схватила Баркли и Тэджа за запястья и потащила дальше по улице. Яша после секундного колебания в одиночку направился в город.

– Классные у тебя подруги, – сухо заметил Тэдж.

Ноздри Виолы предупреждающе раздулись.

– Они мне не подруги. Ну, больше нет. А Сесили я даже не знаю. Когда Сирил успел найти себе новую ученицу после нашей встречи в Лесу? Других Отборов не было…

– Может, хватит, а? – Тэдж вырвал руку. – Ну и что, что Сирил посчитал тебя бестолковой ученицей, смирись уже и забудь!

И он быстрым шагом ушёл в сторону магазина Энсли Макгэннон.

Баркли повернулся, чтобы заверить Виолу, что Тэдж ничего такого не имел в виду, но та, гневно фыркнув, тоже утопала прочь.

Баркли опустил взгляд на Корня. У него перед глазами встала незавидная картина будущего восемь лет спустя, только вместо Руны и Сирила участниками смертельной дуэли в ней были Виола и Тэдж.

– Они же вернутся, да, дружище?

Корень красноречиво повесил голову.

Но если Виола и Тэдж, повзрослев, прославятся как непримиримые соперники, какое место в этом сценарии будет отведено Баркли? Неприятный голосок на краю сознания зашептал, что он так и не станет полноценным чудологом и будет жить в грязной пещере, не значащейся ни на одной карте. Так и не освоив магию. Так и не найдя своё место в мире.

– Хочешь пробежаться? – Баркли было необходимо проветриться.

Корень замотал хвостом: ещё ни разу не было такого, чтобы он отказался от бега.

– Тогда вперёд.

Они двинулись по улицам, ближе к окраине города перешли на лёгкий бег, а когда мощёная дорога сменилась грунтовой, рванули со всех ног и лап всё быстрее и быстрее, пока Манси не остался далеко позади, а вокруг не было никого, кроме пасущихся овец и другого домашнего скота.

Баркли и раньше быстро бегал, но магия люфтхунда возвела это его умение на совершенно новый уровень.

Вскоре свист встречного потока воздуха стих до едва различимого шёпота. Чёрный мех бегущего рядом Корня заклубился дымовыми колечками, как если бы он перестал быть осязаем.

С Баркли происходило то же самое: очертания его свитера размылись, кисти стали просвечивать, тело будто потеряло часть массы, а подошвы ботинок, казалось, едва касаются земли.

Баркли завыл, и Корень присоединился к его кличу. Они бежали так быстро, что стали ветром. В считаные минуты они достигли пляжей Манси и побежали вдоль кромки воды, где мокрый песок создавал надёжную опору для ног и лап. Мимо проносились холмы и заборы, буйки и рыбацкие лодки. Шлёклювы гнездились в траве, ведя себя на порядок спокойнее тех, что напали на Нигденкс. Тихо накатывали волны, отливая всеми цветами заката – красным, синим и оранжевым, и казалось, что само Море светится. Но постепенно тьма приближающейся ночи сгущалась.

Эта темнота и заставила мальчика с чудищем в конце концов остановиться, тяжело дыша от усталости. Их взгляды тут же привлёк далёкий человеческий силуэт, окружённый вспышками яркого света.

– Что там такое? – спросил Баркли.

Корень двинулся в ту сторону, и Баркли последовал за ним, с трудом переводя дыхание. Они поднялись на холм и уставились на человека у подножия. У Баркли ушло несколько секунд, прежде чем он узнал белобрысую голову Яши. Вспышками света оказались язычки пламени, пляшущие вокруг его груди и кончиков пальцев. Мотя сидела рядом и не мигая наблюдала за огнём.

Баркли понимал, что подглядывать нехорошо, но магия Яши завораживала. Пламя будто жило своей жизнью, а юный чудолог лишь указывал ему направление. Периодически огонь менял форму, превращаясь то в подобие верёвки, то в стрелы. А иногда Яша бросал искры вверх, и те взмывали в небо и гасли на высоте десятков метров над землёй.

– У меня никогда не получится так управлять моей магией, – с тоской произнёс Баркли.

Яша пробыл в учениках дольше Баркли, но всего лишь на год. А что, если причина была в том, что магия окружала Яшу с рождения и это давало ему неоспоримое преимущество?

Корень поставил лапу на ногу Баркли и надавил, так что тот невольно подался назад.

– Эй! Я серьёзно. Своим первым местом на Отборе я обязан одной лишь удаче. Если бы не так много людей мухлевали в первом экзамене и Тэдж не подсунул мне последний предмет «охоты за сокровищами», я бы…

Корень перебил его лаем, после чего, выражая всё своё отношение к минуте самокритики партнёра, развернулся и неторопливо потрусил назад к городу.

Вздохнув, Баркли поплёлся за ним. Пожалуй, стоило потратить остаток вечера на штудирование «Девяти ключевых событий истории чудологов».

Двадцать минут спустя они добрались до магазина Энсли. Прошлой ночью Баркли ужасно устал, а утром из-за паники ему было не до того, поэтому он лишь сейчас обратил внимание, что она, оказывается, судя по вывеске, владела аптекой «Травяная хижина». Колокольчики на двери оповестили об их приходе. В торговом зале царил сущий бардак. Все столы и полки были заставлены разномастными глиняными сосудами без обозначений, в стеклянных мензурках над горелками булькали какие-то настойки, домашние растения разрослись далеко за пределы своих горшков. Даже прилавок рядом с кассой был завален всевозможными материалами для творчества: пряжей, блестящими ручками на чернилах кальмара, пяльцами и несколькими дюжинами кроссвордов, вырезанных из номеров «Чудохроники».

Несмотря на хаос, Баркли магазин понравился. Особенно запахом – тёплым, землистым.

Энсли – сегодня на ней был ещё более пушистый, чем вчера, кардиган явно ручной вязки – стояла у окна, наклонившись к большому аквариуму с напоминающими спутанный клубок зелёными водорослями. Женщина посыпала их каким-то порошком, и водоросли принялись извиваться.

Заметив Баркли, она пояснила:

– Они называются елозаминария. Встречаются повсеместно, важный ингредиент в приготовлении тоников против груигнагской сыпи. Груигнаг, кстати, вон там, – она кивнула на соседний аквариум, где по поверхности воды плавали тоненькие, как паутина, чёрные водоросли. – Он, в свою очередь, отлично лечит волдыри, вызываемые елозаминарией.

Корень встал на задние лапы и с любопытством понюхал ещё один аквариум, полный волнистых жёлтых водорослей.

– У твоего люфтхунда хороший вкус, – прокомментировала Энсли. – Рябь-трава в здешних местах считается деликатесом. Кое-кто жуёт её вместо перекуса. Лично я предпочитаю в засушенном виде, а также пользуюсь ароматной солью, что остаётся после её высушивания.

Баркли обвёл взглядом её немалую коллекцию. Какие-то водоросли выглядели как обычная морская трава, другие представляли собой скопления крошечных цветных пятнышек в воде. Всё здесь навевало щемящую ностальгию, и он не сразу понял, что аптека напомнила ему грибные пещеры мастера Пилцманна в Занудшире. Баркли мысленно себя одёрнул – хватит жить прошлым!

– У всех этих растений есть какие-то особые свойства? – спросил он.

– Почти. Уверена, ты узнал в банках грязебой, что мы используем в лечении. Но некоторые я держу здесь только ради изучения. Как, например, огненный коралл. Страшная редкость. У меня ушёл почти год, чтобы его добыть, – она указала на крайний аквариум. Странно, что ничем не примечательный на вид серый коралл удостоился такого интересного названия. – И конечно же, ты наверняка узнал её.

Энсли кивнула на чан, полный белых пузырчатых водорослей, которые ритмично разбухали и опадали, будто дышали.

Корень заскулил и попятился. Баркли тоже поёжился:

– Плакучая волна.

– Да. Но это чудище отличается от остальных в моей коллекции. Начать с того, что оно относится к начальному классу, то есть магия у него есть, но её недостаточно, чтобы стать кому-то партнёром. Не то чтобы кому-то могло прийти такое в голову! – усмехнулась она, и Баркли постарался убрать с лица выражение ужаса. – Плюс, насколько я могу судить, оно не поглощает солнечный свет, как другие водорослевые, и питается исключительно плотью.

Энсли достала из кармана фартука сушёную сардину и помахала ею перед Баркли:

– Хочешь её покормить?

Тот засомневался:

– Я не…

– Ой, ничего страшного. Я понимаю: далеко не всем моя работа кажется интересной.

Ссутулившись, она бросила сардину в чан. Плакучая волна пошла пузырями и забулькала. А уже через секунду на поверхности воды закачались крошечные рыбьи кости.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и Баркли, дёрнувшись от неожиданности, врезался в аквариум с плакучей волной. Тот, к его ужасу, наклонился и ударился о соседний, тот – в следующий, и так по очереди, пока все аквариумы не обрушились на пол цунами из осколков и водорослей.

А огненный коралл – больше не прикрытый водой – вспыхнул жарким пламенем.

Баркли с криком отпрыгнул от плакучей волны, не желая жертвовать пальцами ног.

– Простите! Я не… я просто…

– Я принесу прихватки! – воскликнула Энсли, бросаясь к прилавку.

Корень залаял на расползающиеся по полу белые хлопья. Для растения это чудище двигалось поразительно быстро, а его усилившаяся пенистость наводила на мысли о бешеных животных.

– Что это было? – крикнул с чердака Тэдж.

– Всё хорошо, милый! – отозвалась Энсли, откопав где-то пару розовых прихваток.

Руна – а это она зашла в аптеку – метнулась к Баркли, чтобы увести его с пути Энсли. Но той ещё мешал Корень, который скакал вдоль лужи с плакучей волной и с каким-то странным, паническим блеском в глазах заливался лаем.

– Корень! – позвал Баркли. – Успокойся. Дай ей пройти…

– Отзови его в метку, – посоветовала Руна. – Он слишком напуган.

Баркли послушался, и его кожу закололо: Корень даже в метке продолжил нарезать круги.

Но Энсли не сдвинулась с места.

– Чего вы ждёте? – спросила Руна, кашляя из-за дыма. – Если не поторопитесь, огонь…

– Смотрите, – выдохнула Энсли, опускаясь на корточки почти вплотную к плакучей волне, так что Баркли невольно зажмурил один глаз, уверенный, что она сейчас лишится ступни. Белые водоросли сгрудились вокруг огненного коралла наподобие живой пенящейся изгороди. – Ей нравится пламя.

– Что-то горит? – закричал Тэдж.

Его вопрос вынудил Энсли наконец подхватить прихватками пылающий коралл и бросить его в аквариум с елозаминариями – один из немногих уцелевших. Кольцо плакучей волны тут же растеклось пенистой лужицей.

Баркли обозрел сотворённый им беспорядок и застонал:

– Простите меня. Мне так жаль.

– Не стоит! – весело отозвалась Энсли. – Я уже не помню, когда в последний раз так веселилась! Не говоря уже о потенциально крайне интересном открытии. Из тебя выйдет замечательный аптекарь, Баркли.

Несмотря на комплимент, Баркли ещё никогда не чувствовал себя более никчёмным чудологом, чем сейчас.

Пока Энсли ходила за метлой, Баркли переключил внимание на Руну. Судя по растрёпанной косе и сердито сведённым бровям, спрашивать, чем закончился их спор с Сирилом, пока не стоило.

– Мы уезжаем? – забеспокоился он.

– Никто никуда не уезжает, – ответила Руна. – Орла права: Море нуждается в любой помощи. Даже от этого самовлюблённого идиота.

Она стремительно направилась к выходу.

– Уже уходите? – спросила Энсли, возвращаясь с метлой, шваброй и целой консервной банкой сардин. – Ко мне так редко заглядывает кто-то не из покупателей. Давайте я сварю чаю! – Её глаза, и без того увеличенные линзами очков, возбуждённо округлились. Позади неё над одной из мензурок поднялось облачко дыма, пахнущего сыром.

Руна притормозила и неловко заговорила:

– Это очень любезно с вашей стороны, мисс Макгэннон, но я вынуждена отказаться. Я спешу, а заглянула к вам, только чтобы предупредить мальчиков, чтобы не собирали вещи зря. Но я готова возместить стоимость аквариумов…

Энсли замахала на неё руками:

– Не стоит. Серьёзно!

– Я настаиваю, – не отступила Руна, и уши Баркли запылали. Он был сиротой, а потому вопрос денег всегда для него болезненный. И пусть для Руны это не так, ему всё равно неприятно, что ей придётся расплачиваться за его неуклюжесть. – К тому же уже как-то поздно мелочиться: Орла выставила нам с Сирилом счёт за некоторые… разрушения.

Баркли нахмурился, стараясь представить, как сейчас выглядело отделение Гильдии. Отогнав жуткие образы, он обратился к своему мастеру:

– Вы не обязаны… – он сглотнул, прекрасно зная, как мало у него дварей. – Я хочу сказать, я бы мог…

– Не забивай голову, – заверила его Руна. – Выспитесь с Тэджем как следует. Завтра снова предстоит работа. Всем нам! И кто знает, насколько это затянется!

Она всплеснула руками и убежала, а плакучая волна тем временем продолжала растекаться по полу.