Текст книги "Превратности судьбы"

Глава 20

Не прошло и часа, как прибыла записка от миссис Фордэм, помощницы мистера Уэлча.

«Здесь молодая леди, которая хочет у вас проконсультироваться. Имени не сообщает. Полагаю, это та самая, за которой вы просили присмотреть. Я предупредила ее, что вы скоро приедете, чтобы с нею встретиться».

Вирджиния поспешно написала записку Хелен и пошла наверх, чтобы переодеться для выхода на улицу. Когда она прошла в переднюю, чтобы взять перчатки и плащ, миссис Крофтон уже ожидала у парадной двери. С тех пор как Хелен покинула дом, экономка была странно тихой и молчаливой. Очевидно, еще не оправилась от потрясающего открытия, что ее нанимательница оказалась внебрачной дочерью сомнительной гадалки и джентльмена, принадлежавшего к одной из знатнейших семей Лондона.

– Пожалуйста, миссис Крофтон, пусть какой-нибудь мальчик с улицы немедленно отнесет эту записку к леди Мэнсфилд на Гамильтон-сквер, – сказала Вирджиния. – Она очень тревожится из-за дочери.

– Да, мадам, – ответила экономка. Она распахнула дверь, и Вирджиния вышла на улицу.

– Мисс Дин!.. – окликнула ее миссис Крофтон.

Вирджиния остановилась:

– Да, слушаю.

– Думаю, в сложившихся обстоятельствах, мадам, вы проявили к леди Мэнсфилд необычайное великодушие.

– Да, конечно. Не ее вина, что муж предпочел сохранить на стороне вторую семью.

– Не он первый, не он последний. Но это не значит, что вы виноваты перед леди Мэнсфилд. Вы вовсе не обязаны…

– Я беспокоюсь за Элизабет, – перебила Вирджиния.

Миссис Крофтон с пониманием кивнула:

– Да, разумеется, девушка растет в роскоши и унаследует большое состояние. Она займет подобающее место в обществе и сделает завидную партию. А вам придется всю жизнь работать, чтобы выжить в этом мире. Вам повезет, если вы сумеете отложить что-нибудь на спокойную старость.

– Вы правы, миссис Крофтон. Учитывая, в каких розовых красках вы живописуете мое будущее… Да, я действительно должна обзавестись богатыми и выгодными клиентами.

– Пора также повысить ваши гонорары. Люди не станут ценить услуги, если за них не приходится дорого платить.

Вирджиния улыбнулась:

– Благодарю за совет, миссис Крофтон. Я хорошенько поразмыслю над этим.

Она опустила капюшон плаща и торопливо зашагала по вечереющей улице. До Института Лейбрука нужно было идти минут пятнадцать. На улице, перед внушительных размеров зданием, в котором располагались аудитории и приемные Института, всегда стояли многочисленные кебы и кареты. Не стал исключением и сегодняшний день. Лекции о паранормальных явлениях и демонстрации психических возможностей проводились едва ли не ежедневно; они привлекали любопытную толпу, а также новых клиентов для практикующих членов Института.

Те, кто выбрал постоянное членство в Институте, отдавали Гилмору Лейбруку часть гонораров за такую привилегию, но Вирджиния считала цену более чем оправданной. В последние месяцы ее дела резко пошли в гору. Сейчас она зарабатывала вдвое против того, что получала, работая самостоятельно.

Вирджиния подошла к величественной лестнице, что вела в выложенный мрамором холл. Привратник Фултон, который продавал билеты на лекции и демонстрации, вежливо кивнул ей.

– Добрый день, мисс Дин. Мистер Уэлч предупреждал о вашем скором появлении. Он просил меня проводить вас прямо в приемную его помощницы. Там ждет молодая леди, которая хочет увидеться с вами.

– Благодарю, мистер Фултон.

Она пошла по коридору, по обеим сторонам которого открывались двери приемных и демонстрационных залов. Из-за закрытой двери до нее донесся знакомый голос – доктор Гарвуд читал лекцию группе исследователей.

– Из моих исследований ясно следует, что психическая энергия подобна энергии электрической. Но вместо того чтобы идти по проводам, она передается через эфир в виде потоков, – говорил ученый.

Вирджиния миновала эту дверь. Дойдя до приемной миссис Фордэм, она уже подняла руку, чтобы постучать, но вдруг задумалась. Что же она скажет сестре, с которой никогда прежде не встречалась?

Внезапно дверь соседней приемной распахнулась, и перед ней появился сам Джаспер Уэлч.

– Вот и вы, мисс Дин, – сказал Уэлч. Это был очень серьезный человек, по виду настоящий ученый. Ему было немного за тридцать, но его взлохмаченные светло-каштановые волосы уже начинали редеть. Взглянув на Вирджинию сквозь стекла очков, он сказал: – Вижу, вы получили послание. Миссис Фордэм говорит, что молодая леди жаждет встретиться с вами.

– Я должна поблагодарить миссис Фордэм. Она действовала очень быстро.

Бросив многозначительный взгляд на закрытую дверь приемной своей помощницы, Уэлч тихо сказал:

– Миссис Фордэм сообщила, что эта юная леди, очевидно, исключительно высокого происхождения. Девушка отказалась сообщить свое имя, однако миссис Фордэм подозревает, что она из очень хорошей семьи. Именно таких людей мистер Лейбрук хочет видеть в числе своих клиентов, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, мистер Уэлч. Я понимаю, что вы хотите сказать. А теперь с вашего позволения…

– Разумеется-разумеется. Увидимся завтра вечером, в приемной.

– Конечно.

Набрав в грудь побольше воздуха, Вирджиния наконец постучала.

– Войдите! – крикнула миссис Фордэм; ее голос, сухой и деловитый, выдавал нетерпение.

Вирджиния открыла дверь. Миссис Фордэм сидела за письменным столом. Это была женщина в возрасте, чопорная и седовласая. Держалась же очень прямо – как палка. Дама воззрилась на Вирджинию своими пронзительными птичьими глазками.

– Мисс Дин, – проговорила она, – вот молодая леди, которая вас спрашивает. – Миссис Фордэм кивком указала на девушку, сидевшую в кресле; причем было очевидно, что той очень не по себе.

– Мисс Дин? – спросила девушка с надеждой в голосе. – Я Элизабет…

«Моя сестра», – подумала Вирджиния.

– Здравствуйте, Элизабет, – сказала она. – Ваша мать очень тревожится из-за вас.

Девушка в растерянности захлопала ресницами:

– Она говорила с вами?

– Да.

– Ах, мисс Дин, я не хотела ее беспокоить. Но мне нужно было увидеться с вами, а я знала: она ни за что не согласится.

– Это мне известно. Однако должна вам сказать, что я отправила ей записку, когда узнала, что вы здесь. Несомненно, она уже выехала, чтобы забрать вас.

В глазах Элизабет заблестели слезы.

– Но мне нужно с вами поговорить, мисс Дин! Я не знаю, к кому еще обратиться.

– Почему бы нам не пойти вниз, чтобы выпить чаю, пока не приедет ваша матушка?

Чайный зал располагался на первом этаже Института. Высокие окна выходили в большой сад, где росли самые разнообразные растения и травы, обладающие, как говорили, свойством психического воздействия.

Вирджиния и Элизабет уселись за маленький столик, уставленный чашками и блюдцами. Тут стояли также чайник с черным китайским чаем и блюдо с крошечными нежными печеньицами. В зале скопилось немало людей – то были в основном посетители со стороны, которые пришли послушать лекцию или увидеть демонстрацию. Однако можно было заметить и практикующих членов Института.

– Когда я только начала видеть свет вокруг людей, я подумала, что это очень забавно, – сказала Элизабет. Она откусила кусочек пирожного. – Но когда я сказала об этом маме, она расстроилась. И сказала, что я никому не должна рассказывать о том, что вижу. Ее реакция меня напугала. Я попыталась… не видеть этот свет.

– Но ничего не вышло, верно?

– Ну… на некоторое время я смогла подавить в себе желание это видеть. Это как закрыть глаза или задержать дыхание. Но потом все равно пришлось смотреть.

– Это потому, что пользоваться вашим талантом – совершенно естественно. Как и пользоваться прочими чувствами, например, зрением, слухом или осязанием. Наверное, вам было очень трудно, когда вы обрели новое ощущение, а рядом не оказалось никого, кто мог бы вас наставить.

– Мама сказала, что все это – мое воображение. Она сказала: если я расскажу об этом кому-нибудь, все станут думать, что я страдаю умственным расстройством.

Вирджиния поднесла чашку к губам.

– И вы испугались – вдруг это правда?

– Да. Ради мамы я попыталась притвориться, что больше не пользуюсь тем, другим зрением. Но потом были два случая, когда я просто обязана была сказать ей о том, что увидела.

Вирджиния сделала несколько глотков чая и опустила чашку.

– Ваш талант – это особая форма интуиции, которая позволяет вам многое узнавать о характере человека.

– Да, именно! – с живостью воскликнула Элизабет. – Например, два месяца назад я навещала подругу, Софи Уилер, и как раз тогда к ним в дом приехал жених ее старшей сестры. Его провели в библиотеку, чтобы обсудить с мистером Уилером детали брачного договора. Прежде чем дверь закрылась, я успела увидеть, как они беседуют. Я открыла второе зрение и сразу же поняла: жених лжет насчет своего финансового положения.

– И что же вы сделали?

– Я ничего не сказала Софи. Но, приехав домой, все рассказала маме. Сначала она заявила, что это не наше дело. Но я видела: она очень встревожилась. На следующий день мама отправилась к миссис Уилер. Она сказала ей, что до нее дошли слухи о финансовом положении жениха, так что неплохо бы, мол, навести дополнительные справки. Потом мы узнали, что мистер Уилер объявил: их жених – обычный охотник за приданым. Брак не состоялся. После этого мама стала внимательнее относиться к моим предупреждениям. Но она по-прежнему настаивает, чтобы я не рассказывала посторонним о своих способностях.

– Должна заметить, что считаю совет вашей матушки весьма разумным, – сказала Вирджиния. – Вообще говоря, это плохая затея – рассказывать о своих паранормальных способностях тем, кто таких способностей лишен. Если, конечно, не сделать эти способности своим ремеслом, как, например, сделала я.

– Но публику привлекают паранормальные явления, – заметила Элизабет. – Люди приходят сюда, в Институт, чтобы послушать лекцию или посмотреть, как практики устраивают демонстрацию. И тут нанимают консультантов, таких, как вы.

– Из того лишь, что людей так интересуют паранормальные явления, вовсе не следует, что они будут с ними мириться в обычной жизни. И если вы заявите, что обладаете необычными способностями, то люди вашего круга станут смотреть на вас косо. В лучшем случае вас сочтут чудаковатой особой, а это совершенно не годится для молодой леди вашего положения.

Элизабет густо покраснела:

– Простите меня. Я не собиралась затрагивать столь деликатный вопрос.

– Я просто констатирую факт. Но все это не значит, что в вашем мире нет людей, одаренных психически. Ваш отец, например, был одним из таких. Но эти люди держат свои способности в тайне. Хотя некоторые из них принадлежат к весьма респектабельной, но тайной организации, известной как Общество Аркан.

– Никогда о нем не слышала.

– Это Общество проводит серьезные научные исследования в области паранормальных явлений.

– А оно отличается от Института Лейбрука? – спросила Элизабет.

– Аркан – общество более серьезное. В том смысле, что все его члены действительно обладают подлинным талантом. Боюсь, того же не скажешь о многих из моих коллег по Институту.

Элизабет встревожилась:

– Но у вас тоже настоящий талант! Почему вы не вступите в Аркан?

– Члены Общества Аркан недовольно морщатся, глядя на тех из нас, кому приходится пользоваться своими способностями, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Они считают, что мы создаем у публики поверхностное впечатление о паранормальном, потому что в наших рядах слишком много мошенников.

– От себя могу сказать: я очень рада узнать, что у меня есть сестра, у которой тоже психический талант, – сказала девушка. – Я чувствовала себя так одиноко!..

Вирджиния невольно вздохнула:

– Я помню, как тяжело было мне, когда мама и папа погибли. Меня отправили в пансион. Это была очень хорошая школа, и учителя там были очень приятные, но никто из них не принимал паранормальное всерьез. И я чувствовала, что мне нужно держать свои способности в секрете.

– Наверное, вам было очень одиноко, – заметила Элизабет.

– Это случилось в тот год, когда во мне проснулся талант, – продолжала Вирджиния. – Не было никого, кому я могла бы рассказать о том, что вижу в зеркалах. Но я хотя бы отчасти знала, чего ожидать, потому что мама и папа меня подготовили. Очень жаль, что за весь год не нашлось никого, с кем бы вы могли поговорить.

Элизабет взглянула на дверь:

– О Боже, приехала мама! И я вижу, она очень расстроена. Мне придется ехать домой. Но мне бы очень хотелось увидеть вас снова и выпить вместе с вами чаю. Это возможно?

– Не уверена, что ваша матушка одобрит эту затею, – мягко заметила Вирджиния.

К их столику подошла Хелен. Взглянув на Вирджинию, она тихо сказала:

– Благодарю за записку. Я так обрадовалась, что Элизабет в безопасности.

– Разумеется, в безопасности, – ответила Вирджиния так же тихо.

Хелен взглянула на дочь:

– Как же ты меня напугала!

– Прости, мама. – Элизабет смахнула слезы с ресниц и поспешно встала из-за стола.

– Идем, – сказала Хелен. – Нам пора домой.

– Да, мама.

Хелен кивнула Вирджинии:

– Я ваша должница, мисс Дин.

– Нет-нет, – возразила Вирджиния. – Не стоит меня благодарить. Я сделала бы то же самое для любого, кто оказался бы на вашем месте.

– Да, верю, что вы бы так и поступили. Всего доброго, мисс Дин.

– Вам также, леди Мэнсфилд, – ответила Вирджиния.

Элизабет улыбнулась:

– До свидания, мисс Дин. Сожалею, что напугала маму. Но зато я так счастлива, что мы с вами встретились!

– До свидания, – кивнула Вирджиния.

Она посмотрела вслед Хелен и Элизабет, выходившим из чайного зала. Ни та, ни другая не оглянулись.

Через некоторое время Вирджиния встала из-за стола и пошла наверх, в свою маленькую контору. Отомкнула дверь, вошла и присела к письменному столу. Оглядела кабинет – стулья для клиентов, шкаф с картотекой и новейшие выпуски институтского «Журнала паранормальных исследований».

«Вот мой мир, – думала она. – Здесь мое место. У меня – успешная карьера, что очень важно. И у меня есть друзья. Зачем мне семья моего отца?»

Но как было бы чудесно, если бы у нее появилась собственная семья!

Глава 21

– Вы впервые встретились с сестрой? – спросил Оуэн.

– Да, впервые, – ответила Вирджиния. – Разумеется, я знала о ней. Отец рассказал мне об Элизабет, когда та родилась. Но я никогда ее не видела. Если честно, сегодня я была поражена, когда леди Мэнсфилд появилась на пороге моего дома с единственным вопросом – не со мной ли Элизабет?

Они сидели в карете, уносившей их на место убийства второй зеркальной чтицы. Час был довольно поздний, так что Вирджиния весьма успешно могла читать в зеркале.

Оуэн пребывал в некоторой растерянности. Как понимать настроение Вирджинии? Она так спокойна и сосредоточена… Однако у него возникло ощущение, что мысли девушки заняты вовсе не предстоящим расследованием.

– Очевидно, леди Мэнсфилд решила, что по логике вещей ее дочь должна обратиться за разъяснениями именно к вам, – сказал Оуэн. – Хелен придется смириться с тем фактом, что Элизабет не сможет притворяться, что не видит ауры. Девушка, может быть, способна утаить свой талант от друзей и знакомых, но не от себя самой.

– Я навела Элизабет на мысль, что она может вступить в Общество Аркан.

– Хорошая мысль, – согласился Оуэн.

– Она хотела посещать лекции в Институте, но я объяснила ей, что Аркан не одобряет нашу организацию из-за того, что в наших рядах полно шарлатанов.

Оуэн долго молчал, потом вдруг спросил:

– А что было с вами, когда вы уже совершенно отчетливо почувствовали свой дар?

– Мне тогда было тринадцать. Несколькими месяцами раньше мои родители погибли. Я жила в школе для молодых леди, которой управляла мисс Пибоди, и уже некоторое время видела, как в зеркалах иногда появляются тени, но ничего не могла различить отчетливо. Никогда не забуду, как впервые увидела послеобраз в зеркале. Мама объяснила мне, какова природа ее таланта, поэтому я поняла, что именно увидела. Тем не менее это был для меня шок. Образы в зеркале действительно очень похожи на привидения.

– Где находилось это зеркало?

– В школьной библиотеке. Школа располагалась в особняке, который некогда находился во владениях одной богатой семьи. Некоторые зеркала были очень старые.

– И в одном из них вы увидели нечто ужасное?

– Да. Зеркало висело в дальнем углу библиотеки. Мне всегда было очень неуютно в этой комнате, но до того дня я не понимала причины. А тут прошла мимо зеркала и уловила то ощущение тревоги, которое возникает, когда находишься рядом с сильным источником энергии насилия.

– Понимаю, что вы имеете в виду, – кивнул Оуэн.

– И инстинкт подсказал мне: загляни в глубь зеркала. Тогда-то я и увидела мою первую жертву убийства. Это была молодая женщина, лет девятнадцати-двадцати.

– Убийство было совершено задолго до того, как вы поселились в пансионе?

– Да. Правда, тогда я еще не умела определять время, сопутствующее зеркальным образам. Но убийство всегда ошеломляет, даже если это очень давнее преступление. Я должна была понять, что произошло тогда, и я поговорила с людьми, которые проработали в школе много лет.

– Узнали что-нибудь?

– Старый садовник служил еще у бывших хозяев особняка. Он рассказал мне целую историю. Молодая женщина была гувернанткой, и ее соблазнил старший сын хозяев, который, в свою очередь, был помолвлен с наследницей солидного состояния. Гувернантка ждала ребенка, и хозяйка дома выгнала ее, не заплатив ни пенни. Отчаявшаяся гувернантка попыталась добыть денег, шантажируя леди. Угрожала, что расскажет о своей беременности невесте сына.

– И тогда владетельная леди убила гувернантку, чтобы та не разрушила их брачные планы?

– Разумеется. Ведь на кону было крупное состояние, и семья не могла рисковать, поставив под угрозу столь выгодный брачный союз. Леди ударила гувернантку кочергой по голове, а слугам, в том числе и садовнику, сказали, что гувернантка упала и ударилась головой о стол. Но они все узнали правду, так как одна из горничных нашла окровавленную кочергу.

Вирджиния замолчала. Она снова принялась разглядывать улицы, мелькавшие за окном кареты.

– Как вы после смерти родителей сводили концы с концами в пансионе? – помолчав, спросил Оуэн.

– Что?.. – Вирджиния не отрывала взгляда от улицы.

– Я слышал о пансионе мисс Пибоди. Это отнюдь не благотворительный приют для сирот. Плата за обучение довольно высока. Туда принимают незаконнорожденных дочерей тех богатых родителей, которые считают себя обязанными позаботиться о плодах неблагоразумия. Девочки получают образование, чтобы стать гувернантками, компаньонками знатных дам или учительницами. Их обучают манерам, этикету. Они не идут служить горничными или продавщицами.

Вирджиния снова повернулась к своему спутнику. Когда же она вникла в суть вопроса, ее глаза чуть расширились.

– Мой отец обеспечил меня в своем завещании. Плата за обучение вносилась до тех пор, пока мне не исполнилось семнадцать. Я даже получила небольшое наследство, чтобы начать самостоятельную жизнь. Этих денег хватило на то, чтобы основать практику зеркальной чтицы.

– Теперь понятно, – отозвался Оуэн.

Стук колес прекратился – они прибыли на место. Оуэн открыл дверцу, выбрался наружу и помог Вирджинии ступить на мостовую. Они прошли через парк, а затем оказались на тихой улице, застроенной довольно скромными домами.

– Миссис Хэкетт жила в доме номер двенадцать, – сказал Оуэн.

Вирджиния рассматривала темные окна.

– Интересно, не сидит ли и здесь в засаде какая-нибудь заводная игрушка?

– По крайней мере на этот раз мы подготовились.

Оуэн открыл дверь кухни при помощи отмычки.

– Думаю, мне стоит приобрести такую же вещицу, – сказала Вирджиния.

Взявшись за дверную ручку, Оуэн взглянул на нее с удивлением:

– Зачем?

– Приятно проникать в дома, невзирая на запертые на ключ двери. – Она усмехнулась. – Наверное, у меня преступные наклонности.

– Я так не думаю. Полагаю, вас привлекают тайны, потому что вы сталкивались со многими из них, но не сумели их раскрыть.

– Такое объяснение не приходило мне в голову. Возможно, вы правы.

Оуэн распахнул дверь, за которой открылась темная комната, одна из тех, что располагались в задней части дома. В воздухе же кружились энергетические вихри – точно зловещее предупреждение.

– Думаю, можно смело сказать: смерть Хэкетт была естественной не больше, чем смерть Рэтфорд, – заметила Вирджиния.

– Разумеется, это было убийство. Но я знал об этом с самого начала.

Они быстро осмотрели первый этаж и пошли наверх, прислушиваясь – не раздастся ли перестук-перезвон заводного устройства? Но на сей раз смертельно опасные сюрпризы не обнаружились.

Вирджиния заглянула в открытую дверь одной из спален.

– Интересно, почему он не оставил здесь одну из своих игрушек?

– Он завершил свой эксперимент, – сказал Оуэн.

– Какая неприятная мысль…

Толкнув следующую дверь, Оуэн сконцентрировался. Воздух здесь искрился ярким светом, что указывало на паранормальное убийство.

– Здесь ее и убили, – сказал Оуэн.

Вирджиния вошла в спальню, ее спутник тотчас почувствовал, как воздух вокруг него насыщается энергией; было ясно, что она уже активизировала свой дар.

– Как и миссис Рэтфорд, миссис Хэкетт тоже сидела за туалетным столиком, – сообщила Вирджиния. – Дама смотрела в сторону кровати, понимая: то, что она там видит, убивает ее. И она ничего не могла с этим поделать.

– По крайней мере в двух этих убийствах мерзавец придерживался одного и того же сценария.

– Ему требуется зеркало, и он убивает ночью. Потому что ночами энергия зеркала проявляется сильнее всего.

– Вы видите в зеркале язычки пламени?

– Да. – Вирджиния снова всмотрелась в зеркальную глубину. – Пламя слабое, но я его чувствую. Тут очень небольшое количество чистой энергии, каким-то образом сохранившейся в зеркале. Очень странно…

– По крайней мере теперь мы знаем его мотив, знаем, зачем он убивал зеркальных гадалок, сидящих перед зеркалами в собственных спальнях. – Оуэн оглядел комнату. – Но чтобы добиться цели, ему нужно получить доступ к самой сокровенной из комнат в доме и установить там свои машинки. Интересно, застал ли он обеих женщин врасплох – или они сами пригласили его в свои спальни?

Вирджиния отвернулась от зеркала.

– Я знаю, о чем вы подумали. Мне отлично известно: некоторые женщины, которые заявляют, что умеют общаться с духами, имеют определенную репутацию, весьма привлекательную для мужчин. В случае с миссис Рэтфорд, возможно, так и было. Но только не с миссис Хэкетт. В этом я уверена. Она была женщиной средних лет и очень серьезно относилась к своей работе. Сильно сомневаюсь, что она пригласила бы клиента наверх.

Оуэн кивнул, принимая ее суждение.

– А вы уверены, что у обеих был настоящий талант?

– Да, уверена.

– И это означает, что из всех шарлатанов и мошенников, которых полно среди практикующих паранормальные услуги, убийца выбрал двух обладательниц настоящего дара.

– Если он сам одарен, как мы и подозреваем, то неудивительно, что он способен определить настоящий дар, – заметила Вирджиния.

– У обеих гадалок было еще кое-что общее. И та и другая являлись членами Института Лейбрука. А Холлистер…

– При чем тут Холлистер? – перебила Вирджиния. – Ни лорд Холлистер, ни его жена никогда не были клиентами Института. То есть до того, как леди Холлистер заказала мне сеанс чтения.

– Вас выбрали не наугад. Кто-то устроил так, чтобы в их дом отправились именно вы. Кто договаривался о визите?

– Мистер Уэлч или его помощница миссис Фордэм, – ответила Вирджиния. – Не знаю точно, кто именно принимал тот заказ. Но записка была от миссис Фордэм. Она ведет журнал, где записаны все визиты.

– Где она хранит этот журнал?

– В своей конторе.

– Полагаю, сегодня ночью мне придется туда заглянуть.

– Я поеду с вами, – заявила Вирджиния.

– Нет.

– Но я вам понадоблюсь, покажу, где именно искать запись.

– Нет. Когда затеваешь такое предприятие, всегда есть опасность быть пойманным.

– Чепуха. Уверена, вы не допустите, чтобы вас поймали.

«Конечно же, я преувеличивал риск», – подумал Оуэн часом позже. Ночью в Институте не оказалось ни души. А если бы кто-то и вошел в здание – тут было полно выходов, чтобы быстро вывести Вирджинию на улицу.

– Не понимаю… – сказала Вирджиния. – Где же запись о моем вызове к леди Холлистер?

Оуэн зажег еще одну спичку, чтобы изучить журнал вызовов, который лежал перед ним на письменном столе миссис Фордэм. О том, что в ту ночь Вирджиния отправилась в дом Холлистеров, никакой записи не было.

– Как вы узнали, что вас приглашают на сеанс чтения?

– Как обычно. Получила записку от миссис Фордэм. Назначение было сделано в последнюю минуту. В своей записке миссис Фордэм объясняла, что на моей кандидатуре настаивал сам Гилмор Лейбрук. Лейбрук крайне заинтересован в привлечении высокопоставленной и богатой клиентуры.