Текст книги "Одно небо на двоих"

Глава 11

Полночи Вирджиния не могла уснуть. Она теребила крестик у себя на груди и не могла поверить в то, что мир так тесен. Прошло столько времени – целая вечность, а она отчетливо помнила свою радость от полученного подарка. В тот день она просто стояла возле прилавка магазина и любовалась блеском золота. В детстве она восхищалась тем, как выглядят арабские женщины. И ей тоже хотелось нацепить на себя крупные браслеты, большие ожерелья, кольца. Это желание давно прошло, сейчас ей не нужны были украшения – достаточно обычного крестика. Но, как оказалось, он совсем не обычный, стоил целое состояние… и свободы Саиду.

Вечером кашель снова вернулся. Днем легче – доктор был прав: чистый воздух очищает легкие. Иман пару раз заходила к ней и давала лекарства, после которых Вирджинии становилось лучше. Нет, она еще не настолько здорова, чтобы управлять самолетом.

Утром Саид повез ее в Денпасар. Дорога оказалась ухабистой, но пейзажи компенсировали неудобство. Ехать рядом с ним было уже не напряженно, как раньше, а легко: он много улыбался, рассказывал интересные истории из летной жизни. Все детство она слушала такое из уст отца. И в очередной раз этот мужчина напомнил ей о доме.

Они остановились у въезда в город возле заправки. Как только появилась связь, Вирджиния позвонила маме, поговорила с бабушкой и с папой. Все было хорошо, Джина поправлялась, но родители еще оставались в Лондоне. Кристиан должен был приехать к ним. Хотелось прилететь тоже, но она все еще находилась в заточении. Скорее всего, они увидятся только дома в Дубае.

Она позвонила даже Арчеру. К ее удивлению, он взял трубку быстро и никаких женских голосов с придыханием рядом слышно не было. Зато слова Джека ее порядком разозлили:

– Как ты? Он обижает тебя?

– Кто? – не поняла сначала девушка и посмотрела на Саида. Он заправлял машину и что-то обсуждал с местным жителем. Скорее всего, обстановку в городе.

– Саид Шараф аль-Дин. Эти арабы только дома тщательно соблюдают свои законы, на деле, хочу сказать, вообще их не соблюдают. А что касается иноверных девушек, то заваливают на спину, не церемонясь, и забывают про религию. Им же тоже надо развлекаться. Зато к своим не подходят: вера не позволяет…

Он говорил и говорил, а Вирджиния в его словах не видела правды. Саид совсем не такой. Скорее Арчер описывал себя.

– Ты обвиняешь человека в том, чего он не совершал, – наконец вставила она, – это карается законом. Саид совсем другой, он…

Она сжала пальцы в кулаки, слов не было. Но они были у Арчера:

– О, да ты уже Коран прочитала? Или он читает его тебе перед сном? Возвращайся домой, Джини, как можно быстрее. Все кончится очень плохо. Ты привыкнешь к нему, ты слишком наивна и доверчива, а он поразвлекается и больше тебя не вспомнит.

Тяжело говорить с человеком, который во всех людях видит только плохое и проецирует свои недостатки на других. Вирджиния попрощалась с ним и тяжело вздохнула. Звонить еще Мэту? И объяснять что-то ему… Пожалуй, она сделает это в следующий раз.

– Все хорошо? – Саид подошел к девушке, вытирая руки от бензина о бумажную салфетку и кидая ее в мусорный бачок. Вирджиния проследила за ней – попал. Точность пилота.

– Да, все хорошо, я всем позвонила.

Он прищурился. Может, от солнца, а может, не поверил ей. Она по-прежнему была уверена в его способности читать ее мысли.

Вирджиния перевела взгляд на виднеющийся вдалеке город. Ей хотелось бы пройтись по улочкам и увидеть Денпасар. Но это очень опасно.

– Даже не смотри туда. – Саид открыл ей дверь, и девушка залезла в машину. – Ты не выйдешь из машины.

Он сел рядом, опять окутывая ее своим запахом – арабским, с нотками шафрана. Снова захотелось в Дубай.

– Мы заедем в аэропорт? Может, они уже знают, когда откроют его. Кстати, ты не будешь звонить Мухаммеду? Или сестрам? Может, маме?

Саид вырулил машину на главную дорогу и снова улыбнулся. Почему она так волнуется за него?

– Я подумаю.

Но думать не хотелось, как и звонить. Отцу точно. Тот опять начнет строить планы насчет женитьбы. Его устраивало побыть еще немного холостяком. Маме он позвонит. Или нет? Она тут же расскажет отцу. Он позвонит младшей сестре Амине. Она точно не выдаст его.

Подъехав к аэропорту, Саид припарковал машину и заметил, что на стоянке в этот раз не один. Значит, аэропорт скоро заработает.

Вирджиния осталась в машине, она не смела перечить ему. На то не было сил и желания. Странно, что она покорно подчинилась, но зато есть время позвонить Мэту. Она набрала абонента, и тот сразу же ответил.

Саид зашел в кабинет начальника аэропорта с единственным вопросом:

– Когда?

– Дня через два, – ответил тот.

– Так скоро? – удивился Саид, даже не ожидая такой реакции от себя. Начальник тоже удивился:

– В прошлый раз вы кричали, что хотите улететь отсюда как можно скорее. А сейчас… Вы как будто не хотите?

Совершенно верно – он не хотел. Но не мог дать логического объяснения этому даже самому себе. Женитьба? Потеря свободы и плотная работа в офисе? Возвращение к реальности? Все это лишь оправдания…

С этими мыслями он сел в машину. Молча. Вирджиния ждала хоть каких-то слов. Интересно, а она хочет домой? Конечно, хочет. Ей не сидеть в офисе, решая вопросы экономического характера и придумывая стратегии с альянсом и катарской «принцессой». Она выходит замуж и вполне счастлива.

– Они ничего не знают, – солгал Саид и вырулил на дорогу.

– А когда узнают?

Он не смотрел на нее – не хотел, чтобы Вирджиния задавала вопросы. Поэтому и не стал отвечать. Больше девушка ни о чем не спрашивала. Они возвращались в дом, в свое временное пристанище, в свой рай.

– Хочешь, я покажу тебе озеро? – Это было первым, что пришло ему в голову. Единственное, что он хотел, – оставаться в раю как можно дольше. – Как ты себя чувствуешь?

Вирджиния улыбнулась, а ее глаза загорелись. Она хочет на озеро, на море, в лес – да куда угодно, лишь бы не сидеть на месте.

– Гораздо лучше. Мне кажется, я могу поднять в небо «Боинг».

Вот теперь он посмотрел на нее, немного сбавив скорость. Она действительно так хорошо себя чувствует? Ее глаза сияли, и улыбка на лице… Милая улыбка. По-детски наивная. Сейчас она напоминала ту маленькую девочку из аэропорта. С такой же улыбкой и таким же блеском в глазах. Прошло столько лет. Тот случай… Он помнил лишь обиду от наказания отца, а теперь…

Его взгляд коснулся ее груди. Девушка машинально приложила ладонь к ней, нащупав драгоценность. Это была привычка. Она делала так всякий раз, когда волновалась. А сейчас, под его пристальным взглядом, она поняла, что волнуется: сердце стало стучать громче. Или радио замолчало? Девушка перевела взгляд на панель, отчетливо видя цифры волны:

– Что с радио?

Не хотелось, чтобы этот мужчина так внимательно рассматривал ее и видел, как она волнуется. В конце концов, это грех для него. Господи, сколько грехов он совершил в эти дни, находясь рядом с ней? Его взгляд сейчас – просто мелочь.

– Здесь не ловит радио. – Саид перевел взгляд на панель и выключил радио. Вирджиния выдохнула и сжала крестик сильнее.

Машина поехала быстрее, и Вирджиния откинулась на спинку сиденья, смотря в окно и любуясь проносящимися пейзажами. Она вспоминала, что еще совсем недавно получила значок пилота, подкинула фуражку в небо и поднялась на борт самолета. И даже подумать не могла, что совсем скоро станет заложницей болезни на тропическом острове.

– У тебя впервые такая ситуация? – Неожиданно она нарушила молчание. – Когда приходиться ждать открытия аэропорта?

– Да, впервые, – кивнул Саид, мельком взглянул на нее и тут же отвернулся. Сейчас нельзя отвлекаться – дорога очень неровная.

Но Вирджиния, не отрываясь, смотрела на его профиль. Ей показалось, что он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ:

– Когда ты успел налетать столько часов до звания капитана? Разве ты не совмещал работу в офисе?

Вирджиния понимала, что лезет не в свое дело, но хотела узнать о нем больше. Хотя такую информацию он ей вряд ли скажет: семья Шараф аль-Динов – закрытая тема для обсуждения у всего персонала.

К ее удивлению, Саид ответил:

– Нет, чтобы не сидеть в офисе, я летал. Много. Почти без отдыха и в звании второго пилота. В двадцать семь лет я сменил погоны на капитанские.

Отец что-то говорил ей об этом. Но тогда Вирджинии было не до Саида, во дворе ее ждал Мэт, чтобы пойти на очередной праздник. Нет, она не знала Саида, не интересовалась им и не концентрировала свое внимание на отцовских разговорах о нем.

Мама всегда что-то отвечала. И ее ответы тоже пролетали мимо ушей Вирджинии. Сейчас бы вернуться в прошлое и послушать тот разговор!

– Мухаммед очень недоволен? Кажется, поставив нас на один рейс, он отомстил тебе?

– Я с ним договорился, можешь не переживать. Это наш с тобой последний рейс.

Внутри что-то неприятно сжалось, и Вирджиния нахмурила брови. Странная реакция. Еще недавно она сама хотела бежать к Мухаммеду и просить его не ставить ее с Саидом в один рейс. А сейчас… Она как будто не была этому рада?

– Даже не представляю, что он потребовал взамен. Закончить летную карьеру?

Саид улыбнулся и взглянул на девушку:

– Не угадала. Хотя да, он потребовал это, но не знаю, что должно произойти, чтобы я перестал летать. Я предложил сделку получше.

Вирджиния смотрела на него большими глазами, ожидая продолжения. А Саид молчал. В его планы не входило рассказывать девушке все, что касалось авиакомпании. Он и так ей уже много поведал, не хотелось, чтобы члены экипажей мусолили еще и эту тему. Вирджиния не походила на сплетницу, но она все же женщина. А женщины… они не умеют держать язык за зубами, даже если очень ста– раются.

– Ну? – Ей интересно было знать ответ, а он смотрел на нее и мысленно представлял катарскую девушку. Интересно, как она выглядит? Конечно, у нее не будет таких чистых голубых глаз, скорее всего, карие, темно-карие…

– Саид, – слова Вирджинии вернули его в реальность, – ты ведь мне не расскажешь? Я понимаю, это ваши личные дела. Но я надеюсь, твоя сделка сработает.

Он молча кивнул и надавил на газ. Как хорошо, что она все понимает. Вирджиния не глупа, она предложила ему вариант, над которым он думал всю ночь. Интересно, что бы она сказала, узнав про союз с Катаром? Одобрила бы или, напротив, раскритиковала, предложив другой вариант?

– Рано или поздно я возглавлю «Arabia Airlines», но хочется, чтобы этот момент настал как можно позже.

Вирджиния кивнула. Не хотела бы она оказаться на его месте и вынужденно спуститься с неба на землю. Ее устраивало небо. Она понимала Саида, но то, что он не идет навстречу отцу, расстраивало ее. Она привыкла слушаться своих родителей.

– Отец ждет тебя на земле как можно скорее, чтобы первое время направлять тебя и помогать. Его можно понять, он переживает…

– За бизнес, – перебил ее Саид.

– И за бизнес тоже, – кивнула Вирджиния, и капитан посмотрел на нее. Задумчивый вид. Вирджиния пыталась выгородить его отца и выглядела при этом такой заботливой.

Саид нажал на тормоз, и машина резко остановилась. Вирджиния подалась вперед – хорошо, что ремни удержали ее от удара головой о панель, – и перевела удивленный взгляд на него.

Объяснение последовало сразу:

– Я заметил одну твою особенность. Ты пытаешься решить проблемы всех знакомых и незнакомых людей: авиакомпания, Милена и ее сын, твоя бабушка. Ты думаешь о других слишком много и совсем не думаешь о себе. За все это время я не слышал жалоб от тебя о твоей болезни. Ты чуть не умерла, и даже в бреду ты думала о спокойствии своих родителей.

– Я тоже заметила одну особенность, Саид, – произнесла Вирджиния, сев ровно в кресле. – Ты помогал Милене и ее сыну, ты позаботился об экипаже и отправил их домой, ты звонил Джеку Арчеру, чтобы он связался с моими родителями, ты оказал мне помощь и привез в больницу. Я только думаю обо всем этом, а ты воплощаешь все в реальность…

Она замолчала, боясь продолжить. Вирджинии хотелось окончить свою речь единственной фразой – она понимала, что должна попросить прощения. Сейчас ей было стыдно за все те слова, которые она сказала после рейса в Париж. Забрать бы их обратно…

– Я думала, ты бесчувственный, но, оказалось, я ошиблась. Прости меня. Ты был прав, я просто тебя не знала.

Она увидела сначала его удивление… Потом легкая ухмылка на его губах заставила девушку затаить дыхание.

– Повтори это еще раз, – улыбнулся Саид.

Вирджиния нахмурилась, а потом засмеялась, указывая на дорогу:

– Поехали, нас ждет озеро.

Ближе к вечеру, когда солнце еще не зашло за верхушки деревьев, но уже не так пекло, они направились к озеру. Дорога оказалась узкой, почти заросшей негустой травой. Саид шел впереди, прокладывая путь. Вирджиния шла за ним, оглядываясь по сторонам и любуясь насыщенно-зеленой листвой неизвестных ей деревьев.

– Смотри под ноги, здесь могут быть змеи, – произнес он, и Вирджиния завизжала, хватая его за футболку. Но тут же отпрянула, испугавшись своего жеста, оступилась и упала на землю.

– Бо-о-о-оже, – простонала девушка от боли. Сердце Вирджинии сильно стучало, пятая точка болела… Белому платью пришел конец. Зачем она вырядилась как на свадьбу? На этом острове надо одеваться в камуфляж.

Саид протянул ей руку:

– Чтобы прийти к прекрасному, надо пройти через трудности.

Она удивленно посмотрела на него: мусульманин стоит с протянутой рукой, чтобы коснуться чужой женщины, и при этом говорит о каких-то трудностях. Она схватилась за руку Саида, и капитан поднял ее с земли. Она прекрасно могла бы встать сама, но его помощи почему-то хотелось больше.

Вирджиния недовольно обошла Саида и направилась по узкой тропинке дальше. Она не думала о змеях, она забыла даже о недавнем ушибе. А вот рука все еще чувствовала тепло его прикосновений. Нужно было срочно привести себя в чувство, но она лишь посмотрела на ладонь и тут же сжала ее, решив забыть этот момент. Вирджиния посмотрела вперед и тут же закричала от ужаса. Прямо перед ней на огромной отвратительной паутине висел гигантский паук. Шелковые нити перекрывали путь, черный восьминогий «красавец» расставил все лапы, желая поймать добычу в свои сети. Вирджиния, продолжая кричать, резко развернулась и, зажмурив глаза, закрыла лицо руками. И тут же уперлась во что-то твердое. Это «что-то» тихо засмеялось. Вирджинии захотелось завизжать еще сильнее, казалось, что в ее волосах килограмм паутины; руками она стала машинально отряхивать волосы, но руки Саида развернули ее обратно и прижали к себе.

Она замолчала, видя перед собой это ужасное чудовище, но теперь ей было не так страшно: спиной она чувствовала поддержку мужчины. Его руки сжимали ее крепко, а спокойный голос возле уха заставил затаить дыхание:

– Он тебя не слышит, ты можешь не кричать.

– Крик – это рефлекс. Услышит кто-нибудь другой…

– Я оглох.

– Я старалась делать это потише…

– У тебя плохо получилось.

Вирджиния почувствовала себя в ловушке: впереди – мерзкое мохнатое чудовище, позади – Саид. Рука Саида тут же ослабла, и он выпустил ее.

– Пролезем через паутину, я говорил тебе: надо пройти через трудности.

Лезть под паутиной ей еще не приходилось, это было необычно, но забавно. Почти ползком по земле. Белое платье… уже почти черное от грязи. Теперь она понимала Иман, которая носила серые вещи.

Саид пролез первым и ждал Вирджинию с другой стороны. Она полезла следом, но, представив картину, которую он наблюдает, засмеялась прямо под паутиной. Паук дернулся, Саид сделал шаг вперед. Это позабавило еще больше, и Вирджиния от смеха легла на землю.

– Я выгляжу глупо, – сквозь смех произнесла она.

– Это я выгляжу глупо. Ты идешь, или мне тебе помочь? – Саид нагнулся к ней. – Выбирай, или тебе поможет паук. Кстати, ты слышала что-нибудь о черной вдове?

Смех оборвался, а сил прибавилось, она руками помогала себе выбраться, уже забыв про белое платье. Шаль слетела, но некогда было ее поднимать. Если Саид забыл, что он мусульманин, и так часто и спокойно касается чужой женщины, то пусть любуется на ее обнаженные плечи и глубокий вырез. Крестик на цепочке тут же выпал наружу, но времени вернуть его на место не было.

Вирджиния вылезла и встала на ноги перед Саидом. Да, выглядит она наверняка ужасно: лямка спустилась с плеча, обнажая его, в волосах застряли листья и ветки, лицо грязное. Зато сейчас она увидит озеро.

– Я надеюсь, это самое красивое озеро, которое я когда-либо видела.

– Я не знаю, какие озера ты видела, – произнес Саид. Ему так хотелось подойти ближе и вытащить из волос этой девушки весь мусор, что он даже прокашлялся, пытаясь заставить себя думать о чем-нибудь другом. Опустил взгляд на ее грудь… Зачем он туда посмотрел? Крестик поблескивал в лучах солнца – оно еще светило сквозь зеленые листья. Блестели бриллианты. Но он не замечал их, глаза отмечали другое: какая у Вирджинии красивая фигура. До этого он еще ни разу не видел ее без шали или платков, она всегда скрывала свою изысканную фигуру под ними, а в небе на ней была форма. Но тогда ему и в голову не приходило разглядывать ее. Лишь волосы и руки. Его взгляд скользил по ее плечам, груди, тонкой талии… Затем по волосам. Да, у нее красивые волосы, шелковистые, нежные на ощупь. И они так вкусно пахнут… медом.

Под пристальным взглядом Саида Вирджиния засмущалась, оглянулась назад в поисках потерянной шали. Хотелось ее поднять, но это означало вернуться к гигантской паутине и страшному пауку.

– Поднимем на обратном пути, – сказал Саид и пошел вперед. Он не хотел, чтобы эта тряпка снова спрятала всю красоту девушки. Странное желание, но ему хотелось видеть ее домашней, обычной, без платков.

Вирджиния покорно кивнула и пошла за ним. Его не понять, то он требует скрыть волосы, то открыть плечи…

Они шли молча, тишина начинала напрягать. Сейчас почти вечер, а это значит, все птицы и животные сонные и неактивные. Лишь хруст веток напоминал о том, что они в лесу.

Тишину нарушила Вирджиния неожиданным вопросом:

– Расскажи мне о себе. – Саид сразу обернулся, и она остановилась. – Мы вроде уже даже друзья, а я знаю о тебе лишь то, что ты пилот и будущий президент «Arabia Airlines». Но ты не хочешь им быть, и это я тоже знаю.

– Ты все знаешь, – он пожал плечами и отвернулся от нее, – ты даже знаешь моего отца.

– Не все, – она догнала его и пошла рядом, – ты говорил, что у тебя есть сестры. Расскажи о них.

Он улыбнулся, но шага не сбавил и даже не взглянул на девушку. А она шла рядом и смотрела на него как завороженная. Зачем ей это знать? Вирджиния не понимала, но хотелось узнать Саида получше.

– У меня пять сестер.

– Пять? – ахнула она.

– Да, у Мухаммеда пять дочерей и сын.

– Это от великой любви, – мечтательно прошептала Вирджиния.

– Это от двух жен, – произнес он, возвращая ее на землю. – Моя мать – первая жена.

Вирджиния нахмурилась:

– Я прожила в Дубае всю жизнь и спокойно смотрела на семьи, где несколько жен. Мужчинам, наверно, хорошо, а вот их женщин мне жалко.

– Жалко? – Вот теперь удивился он. – У тебя вызывают жалость те, кто имеет все? Несколько жен есть только у того, кто может себе позволить обеспечить им роскошную жизнь. Поверь, наши женщины не жалуются.

– Вот здесь наши мнения расходятся, Саид. – Вирджиния сбавила шаг, и он поравнялся с ней. – Ваши женщины не знают, что такое настоящая любовь. Им приходится делить своего мужчину с другими. А мужчина старается уделить одинаковое внимание каждой жене. Получается, каждой достается только часть. Да и как можно любить сразу нескольких женщин?

– Любить можно всех жен одинаково. Мой отец никогда не обделял ни одну из своих жен.

– Мы говорим о чувствах, а не о достатке.

– Достаток – это проявление чувств. Муж обеспечивает свою жену, и тем самым он выражает свою любовь.

Нет, она не понимала его. Ей хотелось топнуть ногой, закричать. Многоженство – единственный момент, который она не принимала с детства. Чужие правила, чужая жизнь…

– Даже не представляю моего отца с тремя женами, мама бы убила обеих. И я не представляю, что отец мог бы полюбить кого-то еще так сильно, как маму. Любовь – она одна, ее нельзя разделить. Ваша священная книга разрешает вам иметь четырех жен, и вы пользуетесь этим. Но я думаю, что любовь можно испытывать только к одной из них.

Эти слова заставили Саида задуматься. Катарская «принцесса» – она будет его первой женой и главной, возможно, даже единственной. А может быть, одной из двух или трех. Будет ли он любить ее? Его никто не спрашивает об этом сейчас. Он будет осыпать ее золотом, а она в ответ дарить радость. Чем плох такой брак? Со временем он привыкнет и, может быть, даже полюбит ее.

– Возможно, мы не женимся по любви, но наши браки крепкие. А вот вы кричите, что любите, но вскоре разводитесь. Ваша любовь – это чувства, которые растворяются со временем.

– Но мои родители не разлюбили друг друга, их чувства стали только крепче, – возмутилась Вирджиния.

– Это бывает крайне редко. У нас тоже есть браки по любви…

– Тоже редко.

– Правильно, – кивнул он, – потому что любовь делает мужчину слабым.

Вирджиния открыла рот от удивления, смотря на него большими голубыми глазами. Саиду даже показалось, что они почернели. Разве он сказал глупость?

– Даже Даниэля Фернандеса Торреса любовь сделала слабым. – Сейчас он намекал на случай с невыпущенным шасси, когда Даниэль покинул кресло капитана, чтобы спасти любимую девушку. Мухаммед простил ему это, но сыну сказал тогда: «Женщина не должна быть важнее работы». Саид усвоил эту истину. Ни одна женщина не будет для него важнее неба. Он даже женится, чтобы быть ближе к нему.

Вирджиния могла бы спорить и спорить дальше, но этого человека не переспоришь. Они так и останутся каждый при своем мнении. Расстроенная, она отвернулась он него и пошла по тропинке дальше.

Кажется, уже слышен шум воды… Или это вызванный гневом шум в ушах? Неприятно было слушать его слова. И дело не в ее родителях. В чем-то другом. Она поежилась, понимая, что зря не подобрала шаль с земли.

– Ты замерзла?

Это так заметно? Какое ему дело до нее? Проявляет бессмысленную заботу.

– Какая тебе разница? Я не при смерти, сейчас нет нужды заботиться обо мне.

Саид кивнул. Она была права – нет нужды больше заботиться о ней. Но ему почему-то хотелось делать и делать это бесконечно, вопреки всем исламским запретам… Вопреки собственным словам, только что брошенным ей. Наперекор себе.