Текст книги "Не звоните Вивиан"

Глава 8
Happy X-Day![22]22
  Счастливого дня Х!


[Закрыть]

Утром папа немного остывает, но это проявляется только в благосклонном отношении к собственным родителям. Он даже готовит всем завтрак, но Саша к нему так и не спускается, поэтому я отношу поднос наверх, ставлю у двери, стучу в нее и убегаю собираться.

Открываю свою подарочную металлическую коробку от чая с накоплениями, в основном с обедов и каких-то приятностей, на которые мне давала деньги мама, но я редко их тратила. Я накопила прилично денег для семнадцатилетнего подростка, да еще и в разной валюте. Пожалуй, можно купить даже электросамокат. Кладу в кошелек долларовые купюры, их легче всего поменять в банке.

Чтобы только не пересекаться с родителями дома, Саша вызывается быть нашим шофером. В машине пишу Алексе сообщение с просьбой помочь в выборе подарка для Анджелы. Она говорит, что подруга обрадуется подарочному сертификату в только что открывшийся гипермаркет товаров для творчества. Она любит всякие доски визуализации и планеры, которые помогают ей сосредоточиться на создании подкастов.

В городе мы водим бабушку и дедушку по излюбленным туристическим местам: острову Канта, площади Победы, набережной Преголи, проспекту Мира. Магнитики на холодильник с янтарем, купленные мной заранее, приводят их обоих в настоящий восторг. Поменять деньги в воскресенье, на удивление, не составляет большого труда, как и купить и упаковать сертификат в золотой конверт с розовой ленточкой. Когда к вечеру мы уже не чувствуем своих ног, а только зверский голод, меня ожидает вкусный ужин в одном из ресторанов и допрос с пристрастием в придачу. Сашу, кстати, тоже.

– Я пока не хочу об этом говорить.

– Ты и так уже наговорился, пока все нам рассказывал о городе. А вот Ви что-то на удивление молчалива.

Конечно, я молчалива, каждую минуту я озираюсь по сторонам в страхе увидеть знакомое лицо. Вот так вот попасться с поличным было бы непростительной глупостью! Но в дальнем углу немноголюдного ресторана обстановка кажется безопасной.

– Как тебе новая школа? И вообще жизнь в России?

– Ой, бабуль, все отлично. Я даже представить себе не могла, что все так сложится.

– Ну, да, конечно, представить она не могла, – Саша готов вспыхнуть от малейшего дуновения ветра.

– Тебе есть что мне сказать?

– Да ты что, Ви. Мне нечего тебе сказать.

После взаимного обмена словами-плевками положение спасает дедушка. Он заметил фотографию на моей доске и просит рассказать побольше об одноклассниках и учителях. Узнав о том, что со следующей недели у нас будут занятия по польскому языку, он расцветает и по памяти начинает читать стихи Адама Мицкевича. Его волшебный тембр голоса стирает прежние недомолвки и успокаивает нас всех лучше отвара ромашки – кстати, очень переоцененного.

На этот раз я не забываю сделать семейное селфи, а когда приходит время расставаться, по-настоящему расстраиваюсь. Да, мы часто переписываемся, но это не заменит личного присутствия. Плюс никто меня не обнимает так, как бабушка с дедушкой.

– Ты это… – начинает Саша, когда городские огни остались далеко позади. – Прости. Я не хотел грубить, ни в коем случае. Просто ситуация на работе такая…

– Не хочешь поговорить об этом?

– Пока нет. Не думаю, что тебе это будет интересно.

– А вот и будет. Только ты мне всегда все и рассказываешь, хотя присоединился к ним относительно недавно. Представь, сколько лет я жила в неведении!

– Как поплавала? – резко меняет тему Саша.

– Вода уже холодная. Ноги помочила. Но хорошо помочила.

– Я рад.

– Ты знал, что Анастасия Дмитриевна – наш классный руководитель?

– М-м, нет.

– Я вообще не знаю, что такое классный руководитель! Она, конечно, классная…

Саша начинает так громко смеяться, что мне становится страшно.

– Нет, Ви, она классная, потому что руководит классом. Вы же одиннадцатый класс!

– Jesus Christ! That is the same thing that «grade» is! (Господи! Это же то же самое, что и школьный «класс»!)

Домой мы возвращаемся расслабленными, но энергичными, так что у нас даже хватает сил на пару часов занятий по урокам на YouTube.

В понедельник погода заметно портится – моросит противный дождь, температура падает на целых пять градусов. Родители все еще не разговаривают с Сашей, а он не спешит идти с ними на примирение. Я стараюсь говорить себе, что нужно избегать лишнего общения, но у меня никак не получается – мои одноклассники, большинство из них, слишком дружелюбные.

Я жду конца уроков в понедельник даже не из-за встречи с Голдом – из-за нее я переживаю, как перед приемом у стоматолога, – а из-за долгожданного набега на кафетерий за китайской ширмой.

– Сегодня я попробую вас удивить, дорогие мои! Не выпытывайте, не скажу, что приготовила.

– Я люблю интриги! Обожаю. А все-таки хорошо мы провели субботу, а? Ви, что ты делала в воскресенье? Мы с Алексой весь день делали домашку. Нудятина.

Я прекрасно понимаю, что за все приходится платить, поэтому тяжело вздыхаю при упоминании Анджелой домашнего задания. Его я теперь буду делать по ночам.

«Ко мне приезжали бабушка и дедушка из Польши».

– У-у-у! Так ты полька? Ты англополька? А как ты тогда русская?

«У меня мама англичанка. Папа по матери русский, а по отцу поляк».

– Везет же, Эндж, скажи, везет! Такая семья интересная, не то, что… Анночка Васильевна, это что же, наши долгожданные деликатесы?! – Алекса резко вскакивает с диванчика и осматривает каждое из трех пирожных так, словно бы она один из членов жюри кулинарного конкурса.

– Девочки, мне кажется, я сейчас заплачу. Я уже забыла, насколько вкусными могут быть десерты.

Каждый кусочек украшает белая мастика в виде небольшого свитка с нашими именами: Angela, Alexa, Vivian. Три идеальных окружности с розовой, синей и зеленой глянцевой заливкой, три безупречных бисквита с энигматичными прослойками, одаренные рукой безызвестного кондитера шоколадным, ванильным и коричным флерами.

«Я чувствую себя Алисой в стране чудес».

– Реально, Ви! Что будет, если мы это съедим?

– Нирвана, девочки! Нирвана!

– Анночка Васильевна, миленькая! Кто? Ну пожалуйста, кто ваш поставщик?

– Не проси, Анджелочка, не скажу. Я поклялась в полнолуние на старом кладбище кровью невинного младенца.

– Боже, Анночка Васильевна, иногда таких страстей наговорите.

– Аппетит не отбила? – ухмыляется повар.

– Нет! – хором отвечают девочки, и я немного жалею, что не могу им вторить.

Поначалу мне даже жалко притрагиваться к манящему пирожному, но устоять я не могу. Я оказалась права, этот бисквит словно бы создавался для меня – карамелизированные яблоки в коричном соусе, нежащиеся между сочным ванильным бисквитом с жидкой карамелью.

– Как жаль, что нельзя делиться своими пирожными.

«Почему?»

– Условие этого Мистера Икс. Каждый ест только свое. Персонально.

– Официально заявляю – этот год будет лучшим.

– Как только ты решишься подойти к Роберту. Уже, между прочим, середина сентября!

– Любовь нельзя торопить, Леся. Всему. Свое. Время. Как же это вкусно!

Мы расстаемся с девочками на очень позитивной ноте, и по дороге наверх я нехотя проверяю все сделанные, якобы специально для Голда, заметки. На самом деле я делала их для себя, чтобы не забыть совершенно все и не выглядеть полной дурой. Он ждет меня за тем же самым столом, за которым мы заключили наш странный пакт.

– Привет! Закончила дела? Отлично. Я подготовил для тебя пару распечаток, чтобы было легче…

Не могу скрыть улыбки и достаю из рюкзака подготовленные мной материалы. Какова вероятность, что Голд мне тоже врет? Нулевая, Ви. Нулевая.

Не забываю спросить, почему он больше не появляется на йоге. Он отвечает, что она не действует на него так, как он ожидал. Интересно, это как-то связано с его вспыльчивостью? Надеюсь, мне она хоть как-нибудь поможет наладить сон.

Я думала, что мне будет трудно сосредоточиться, что я буду постоянно отвлекаться на самого Голда, но он оказывается отличным учителем. Не то, что я. Мы проводим целый час за изучением отличий в алфавитах, но вскоре восемь уроков и йога дают о себе знать. А еще через пару минут мне приходит смс-сообщение от Саши.

«Мне нужно идти».

– За тобой приехали? За мной тоже скоро приедет шофер. Мы живем рядом, могли бы тебя подвозить, если хочешь.

Отрицательно мотаю головой и спешу объясниться: «Это друг семьи, он мне как брат. Всегда меня отвозит и забирает. Волнуется».

Лицо Голда приобретает странное выражение: глаза преисполнены недоверия, а улыбка все та же – искренняя.

– Пойдем, я тебя провожу.

Я догадываюсь, что Голд хочет посмотреть на Сашу, но сегодня ему это не удается, друг не выходит из машины. Зато все получается наоборот.

– Это тот самый парень, из-за которого ты учишь язык жестов?

«Можно и так сказать».

– Он… хорошо сложен. И укладка у него стильная.

«Спасибо за оценку».

Занятия по стрельбе из лука оказываются совсем не тем, чем мы думали. Наивные ученики одиннадцатого класса, среди которых, кроме меня, были Аглая, Рита, Михаил, Бэкхем и Голд, по-детски полагали, что призер десятков конкурсов из Китая с забавным именем мастер Пинг начнет наше обучение с практики. Как бы не так! Его смешной китайский акцент скрашивает нудную лекцию, но скоро передразнивания Димитрия и Михаила выходят за все рамки приличия, и оскорбленный учитель задает нам вагон скучного домашнего задания: конспект четырех глав, мультимедийную презентацию и сочинение на тему: «Почему я хочу научиться стрельбе из лука».

Обстановка дома немного теплеет: с минус тридцати до минуса пятнадцати. Как только я завожу разговор о ссоре с Сашей, папа переводит тему на что-нибудь совершенно бредовое: не помню ли я, как называется маленький семейный отельчик в Ньюпорте, и сколько будет стоить замена стекла на смартфоне, ведь «я так часто роняю телефон, что скоро мне понадобится ремонт».

Во вторник приезжает лектор польского языка, и я снова чувствую укол в глотку. Не пошла бы я на эту лихую ложь – была бы сейчас лучшей в классе не только по письму, но и по чтению и говорению. Пани Дорембска отмечает мою фамилию, отчего мне становится ужасно не по себе. Будь я с голосом, я бы нашла, о чем поговорить с учителем.

Но раньше мне никогда не хотелось говорить с людьми.

Каждый день радует душевными встречами с девочками, неповторимыми и не повторяющимися пирожными и скоротечными занятиями с Голдом, на которых он старается научить меня русским жестам, явно больше, чем я его – английским. Каждый «урок» заканчивается нескончаемым смехом, конечно же, не моим. А как хотелось бы посмеяться вместе с ним.

По вечерам мой телефон радует хозяйку безмолвием и потухшим экраном. Я сплю совсем мало, каждую ночь провожу за вспахиванием огромных полей домашнего задания, так что времени на изучение языка жестов у меня почти не остается. В ночь с четверга на пятницу я решаю прочесть вечернюю переписку одноклассников.

Артур: SYML – Mr. Sandman.

Вивиан: Люблю эту песню.

Артур: Почему не спишь?

Вивиан: Потому что не хочу расстраивать мастера Пинга…

Артур: :) Да уж, есть у нас такие личности, которые не могут вовремя заткнуться.

Вивиан: А ты почему не спишь?

Артур: Иногда у меня бывают бессонницы. Когда много мыслей в голове.

Вивиан: И что это за мысли?

Артур: Секрет :)

Артур: Давай заснем сегодня под эту песню?

Артур: Глупая идея.

Артур: Забудь.

Вивиан: Давай :) Пожалуй, уже надо идти. Скоро утро.

Артур: Спокойной ночи, Ви.

Вивиан: Спокойной ночи.

Три часа сна – это не совсем то, что нужно молодому организму, поэтому я торжественно обещаю самой себе проспать всю субботу. Или воскресенье. Вдруг ребята снова куда-то соберутся. Погода злится не на шутку – вот уже несколько дней льет дождь, похолодало до двенадцати градусов. Надеваю ботинки и парку – совсем не праздничный наряд. Главное, не забыть подарок.

– Во сколько тебя сегодня забирать?

– Я тебе напишу. Хотелось бы раньше, чем ты закончишь работать.

– Стойте, а почему это ты остаешься в школе так поздно в пятницу? – подключается к разговору папа.

– У старосты день рождения. Она позвала весь класс.

– На территории школы?

– Ага.

– Мы можем забрать тебя даже в полночь! Повеселись! Ты купила подарок? – Папа наливает себе кофе с таким видом, будто он разрешает мне посещать тусовки с такой же частотностью, как и мастера маникюра.

– Ты же знаешь, я не фанат таких мероприятий. Да, купила в воскресенье.

– Where are you planning to go? Some school party? (Куда ты собираешься? На какую-то школьную вечеринку?) – спрашивает мама у самого выхода так равнодушно, что я отвечаю не сразу.

– Yes. (Да.)

– Well, have fun! You are seventeen, Vi, you have to! (Ну, повеселись! Тебе семнадцать, Ви, ты должна веселиться!)

– Yes, mum. (Да, мам.) – отвечаю я маме и, повернувшись к Саше, добавляю, что в девять часов вечера я уже полностью выгорю.

Я не была до этого ни на одной вечеринке, только разве что видела в кино. Там они выглядят безобразно, вульгарно и опасно.

Захожу в приложение «ВКонтакте», так как на телефон приходит уведомление о дне рождения друга.

– Саш, а перед моим днем рождения всем тоже придет такое уведомление?

– Ага. Если не скроешь дату в настройках.

Всего пара нажатий на экран, и никто и не вспомнит про шестое февраля. Тем более никто не «скидывался» (странное слово) мне на подарок.

В свой день рождения Анджела выглядит так же хорошо, как и в любой другой. Она радушно принимает поздравления от учеников, учителей и работников школы. Анна Васильевна собственноручно готовит для именинницы макаруны, от такого внимания девушка чуть ли не плачет. Для учеников младших классов поздравить Анджелу с днем рождения – большая честь, так они чувствуют себя ближе к прекрасному. Да и у меня подворачивается свободная минутка поздравить старосту на языке жестов, когда Голда не оказывается рядом, – так никто бы не подловил меня в неправильности. Это мое действие добивает Анджелу, и она, разразившись слезами, крепко меня обнимает.

– Сегодня все такие милые! Родители, мой противный мелкий брат, целая школа. Я сейчас стану уродиной, тушь потечет!

– Милая моя, это будет крайне проблематично сделать. Верно, Ви? На нее хоть мешок надень – все хорошо смотрится.

– Прямо как на Марте или Мари?

– Ой, дурында! Лучше!

Несмотря на капризную погоду, день по своей атмосфере необычайно теплый и уютный. Мы обедаем в школьной столовой, а не на улице, но и это не портит впечатлений. Анджела счастлива и встревожена одновременно: ее не поздравил единственный человек, от которого она бы хотела услышать заветные слова.

– Эндж, не расстраивайся. Еще не время.

– Ага, не время! Уже обед скоро кончится. Он мне даже ВКонтакте не написал. Какой позор!

– Замолчи! Замолчи и ешь! Сделай вид, что ты очень занята, – шипит Алекса, словно ужаленная.

– Привет, Анджел! – Роберт Недопатинсон во всей своей красе стоит около нашего столика с таким видом, будто сообщает родителям о полученной двойке. Сзади толпятся несколько его одноклассниц. От этой комичной ситуации мне хочется вслух засмеяться, но я сдерживаю себя, увидев вопросительно насупившего брови Голда. В ответ я лишь пожимаю плечами. – Это… С днем рождения! Вот. Это тебе. – Парень несмело протягивает Анджеле маленькую коробочку и удаляется так же быстро, как появился.

– Что это было, Эндж? Зачем дарить подарок при всех? Так странно… Почему бы не выцепить тебя в коридоре и не сделать это наедине? Я не понимаю! Что там? Что в коробочке?

Анджела аккуратно достает из бумажной коробочки небольшой красный бархатный чехольчик.

– Боже мой, девочки, это шарм! Смотрите, в виде домика…

– Но ты больше не носишь свой браслет! Кстати, почему ты его не…

– Девочки, вы понимаете, что это значит?

Алекса, Рита, Соня и я, как только что вылупившиеся птенцы, пододвинулись к маме-птице, чтобы эффект от воспроизведения ее догадки был максимальным.

– Он еще в прошлом году заметил, что я носила браслет. Он. Обратил. На. Меня. Внимание.

Загадка с потерянным браслетом Анджелы на сегодня так и осталась загадкой, но пытливый ум Алексы обещал не оставить это без внимания. Она так и сказала.

Когда уроки наконец подходят к концу, ребята строго наказывают Анджеле выждать пятнадцать минут и только потом приближаться к коттеджу. Из всего этого меня радует возможность посетить мистический дом, манящий меня своим видом с того самого злополучного урока биологии. Или не злополучного. Смотря как посмотреть.

Алекса тащит меня за собой, и мы оставляем Анджелу с Анастасией Дмитриевной ожидать на скамейке. «Чем я-то могу помочь?» – думаю я, но словно прочитавшая мои мысли девушка меня успокаивает:

– Все будет замечательно! Мы уже повесили баннер, надули шарики с цифрами, развесили бумажные гирлянды, дело осталось за малым.

Вблизи сказочный коттедж оказывается еще более диковинным, чем издалека. Каменная кладка напоминает старые постройки английских деревушек, но по отсутствию на ней мха можно с уверенностью сказать, что этот дом не застал Шекспира. Погода к вечеру решает ненадолго доставить радость королеве дня. А я люблю, когда люди вокруг меня рады.

Внутри домик на самом деле небольшой, но вместительный. Просторный диван, пара кресел, работающий электрический камин, деревянные полки и массивный кофейный стол. По левую сторону находится простая лестница на верхний этаж, а справа – вход на кухню. На каминной стене висит искусно расписанный карикатурами в стиле манги баннер, главная героиня которого, конечно же, – Анджела. «С Днем Рождения, Анджела!» – кричит розовыми буквами надпись; около входа на кухню расположились большие фольгированные золотые шары в форме цифр 1 и 7. Вдоль трех окон висят узорчатые гирлянды, а на столике лежит большой круглый глянцевый торт с розово-золотой поливкой. Ажурные цифры и буквы – словно подпись неизвестного автора. Этот торт испек тот же, кто целую неделю готовил для нас пирожные.

– Так, без обид, но я думаю, что громче всех стоит петь Рите. Мы так, на подпевках. Нельзя же быть талантливыми во всем, да? – Я в первый раз вижу, чтобы Бэкхем руководил процессом.

– Согласны! Повезло Вивиан, ей можно просто рот открывать. – На Димитрия обратились презрительные взгляды. – Молчу, молчу. Простите.

– Вы чего там на кухне делаете? Тащите бутылки и стаканы!

– Ну и тарелки не забудьте!

– Где игры? Где настолки?

– Глаш, ну какие настолки! Всегда есть старая добрая «Бутылочка».

– Ой, Миш, отвали.

Я стою около одной из полок и не знаю, куда деть руки, куда деть глаза, чем помочь ребятам.

– Ви, ты не видишь коробок с настолками? Я уже все перерыла.

Включаю режим улучшенного видения и замечаю пару коробок в тени под лестницей. Подхожу к цели и без задней мысли спиной натыкаюсь на спину поправляющего, в силу своего роста, баннер Голда. Он оборачивается и при виде меня на секунду задумывается. Указывает пальцем на себя и проводит кулаком по груди круговыми движениями. «Прости». Он выучил эти жесты на английском языке.

У нас с Голдом есть свой секретный язык.

Ты идиотка, Ви.

– Идут! Идут! Прячемся!

И почему я не могу выкрикнуть: «ЧТО?!», когда это так нужно? Ловлю на себя взгляд Голда и использую выработавшийся адреналин: вытягиваю указательный палец правой руки и два раза провожу в воздухе дугу.

– Потому что сюрприз! – Голд хватает меня за руку, и не успеваю я и глазом моргнуть, как мы сидим совсем рядышком на корточках за диваном. Рядом с ним устраиваются еще несколько ребят, а где прячутся остальные, мне уже не видно.

Он не отпускает мою руку. А я не хочу первой отпускать его теплую ладонь. Так спокойнее.

– Можно открывать глаза? Анастасия Дмитриевна? Можно? Ой, как красиво вы тут все…

Артур резко поднимается с корточек и всей своей силой поднимает и меня. Я отпускаю его руку, надеясь, что он не заметит, когда именно я это сделала. Положение спасает медленно выплывающая из кухни Алекса, в руках у нее тарелка с двумя макарунами, в которые воткнуто две свечи.

Рита запевает песню Happy B-Day[23]23
  «С Днем Рождения!»


[Закрыть] на русском языке, и ей тихо вторят пятнадцать голосов. А когда-то, на дне рождения своей корейской одноклассницы, и я пела подобную песню. Конец песни увенчивают бурные овации, а Алекса сразу же объясняется:

– Дорогая подруга! Быстро задувай эти волшебные свечи и загадывай желание. Мы не могли проткнуть твой сумасшедший торт, это было бы просто кощунственно!

Сильно зажмурившись, Анджела задувает свечи и, сложив ладони в замок, направляется к праздничному торту.

– Ребята! Вы такие котики! Если Анночка Васильевна не расколется, откуда у нее такая неземная выпечка, я ужасно расстроюсь.Но не сегодня! Ну, говорите, где подарок?

У Анджелы заметно улучшается настроение, как это и подобает в день рождения. Хотя бы раз в год каждый человек имеет право почувствовать себя особой королевских кровей, ощутить себя счастливым.

– Эх, Анджелка, ты как обычно! Ну чего, выкатываем?

Мальчики вывозят из кухни на тележке из кафетерия средних размеров коробку, обернутую невзрачной темной крафтовой бумагой, но перевязанную настоящей шелковой лентой красного цвета.

– Та-да! – выкрикивает Бэкхем и показывает на презент рукой так, будто рекламирует его.

Мне очень приятно наблюдать за людьми, разворачивающими подарочную упаковку. Видеть на их лицах выражение предвкушения, детской радости, а позднее и ликования. Чудо, не иначе.

– Какие вы умнички, экобумага! Рву, рву, рву! – выкрикивает именинница и начинает разворачивать подарок. – Да ладно! Офигеть! Ребята, вы чего! Давайте всех обниму, идите сюда!

Искренне удивленная, Анджела начинает обнимать ребят – одного за другим. Когда очередь доходит до меня, она и меня щедро одаряет объятиями. Успокоившись, она немного дрожит, успешно унимая подкатывающие слезы.

– Как вы так смогли? Никто даже не проговорился! Это же практически невозможно!

– Вообще не говори, нам пришлось угрозами заставить Глашку молчать, а Димке мы заплатили. Иначе никак, – шутит Егор.

– Спасибо! Спасибо вам! Мой принтер позавчера испустил последний вздох, представляете?! Чудо, не иначе!

Я широко улыбаюсь оттого, что Анджела использует ту же фразу, что пришла мне в голову несколько минут назад. И правда, чудеса.

– Ребята! Я посижу с вами, пока не разрежете торт. И отправлюсь заканчивать отчеты. Пошлите за мной, когда закончите вечеринку, заберу ключи. Знаю, что вы у меня хорошие, ожидаю чистое помещение, никого не тороплю.

– Так точно, Анастасия Дмитриевна! – слышится со всех сторон.

– Тогда давайте скорее резать торт! – ерничает Давид и протягивает имениннице широкий мясной нож. Анджела тушуется. – Ну, уж какой дали!

Глянцевая глазурь немного натягивается. Чик. Одним легким движением девичьей руки совершенство разрушено, чтобы вскоре его память могли почтить подростки – диванные ценители кулинарного искусства.

Скоро Анастасия Дмитриевна удаляется в главный корпус, захватив два куска торта – для себя и одинокого охранника.

Виновница торжества и мне протягивает кусочек великолепного ванильного бисквита с загадочной прослойкой на, конечно же, бумажной тарелочке. Я, страшась не найти более подходящего момента, достаю из кармана блейзера уже немного смятый конверт и подаю Анджеле.

– Это мне? Ну, чего я спрашиваю! Конечно, мне! Можно открыть? Блин, как классно! – Лицо Анджелы озаряется лучезарной улыбкой. – Вы все что, джинны сегодня? Ви, спасибо большое, это то, что нужно! – Анджела вырывает у меня из рук кусок торта, кладет на стол и одаряет меня уже третьими по счету объятиями. Приятно, что ей приятно. И мне приятно. – Хороший день рождения! Отличный!

– Сейчас будет еще лучше! – Миша выкатывает из кухни ту же тележку, на которой раньше торжественно возлежал принтер. Теперь она заполнена стеклянными стаканами со странной жидкостью, похожей на яблочный сок. – Еда всухомятку – вред для пищеварения. Налетайте.

– Боюсь спросить, что ты там намешал? – спрашивает Голд с подозрением.

– Не боись, не крепче кефира. Ну, почти.

Я морщусь при слове «кефир». Никогда его не любила, а папа без него жить не может. Шутит, что именно любовь к кефиру свела его родителей вместе.

– Я бы постебался над цветом, но этот торт слишком божественен, чтобы осквернять его тупыми шуточками! – облизывая ложку, говорит Вадим.

Забываю про напиток, пока все накидываются на тележку, и, пользуясь моментом, пробую торт. Он оказывается двухцветным – у кого-то бисквит шоколадный, у кого-то ванильный. Крем на моем кусочке совсем не сладкий, буквально тает во рту и имеет нежный сливочный привкус. Маскарпоне. Чувствую что-то еще. Клубника? Нет, нет, точно нет. Личи! Именно. Но это не все…

К сожалению, мне так и не удается распознать специю, преобразившую нежный влажный бисквит. Но это пока.

– Мы разгадали секрет этого живительного напитка, – Голд подходит ко мне и протягивает стакан с жидкостью. У меня во рту торт, руки заняты, в благодарность только киваю, но пить не спешу. – Это сидр. Слабенький, мы же в школе. А эта ремарка… Я просто не пью алкоголь, могу чуть-чуть сидра выпить по праздникам. Ну и квас, конечно. Ты пила квас?

Киваю и делаю глоток. Хороший напиток, но только чтобы промочить горло, поэтому спешу возвратиться к торту. Ребята разбрелись по большой комнате кто куда: именинница, конечно же, заняла кресло, на подлокотнике примостилась Алекса. Звезды класса раскинулись на диване, мальчишки радостно облюбовали ковер.

Голд возвращается к расспросам, что не может меня не радовать.

– Как тебе торт?

Довольная, что тарелка покоится на тележке и руки свободны, я достаю телефон и отвечаю, как обычно, в заметке: «Восхитительный».

– Разгадала cекрет начинки? У тебя ванильный бисквит?

«Да. Крем из маскарпоне, внутри личи, пропитка с ванильной эссенцией. А специю мне отгадать не удалось»

– Надо же, я поражен! У тебя тонкий вкус, а для меня это просто очень вкусный торт, – Голд сделал гримасу, смакуя очередной кусочек, и засмеялся.

– Так, чего сидим. Давайте играть! Мне уже стало веселее, я готов! – декларирует Бэкхем.

Мы отбрасываем такие варианты игр, как «Элиас», «Уно» и «Ответь за 5 секунд», и отправляем их по всеобщему решению на заслуженную пенсию. Однако примерно час мы играем в вечную классику – «Мафию». Я рада, что ребята выбрали такую игру, в которой не нужно говорить ни с кем, кроме ведущего, роль которого делят Мирон и Егор. Игра затягивается, потому что мальчики придумывают всем жителям back stories[24]24
  предыстории.


[Закрыть], а членам мафии смешные имена, типа Китайский Мафиози Дон Пингиони. Рита не расслышала и переспросила: «Дон Пингвиони?», и нас вновь накрывает волна смеха. Несколько раз меня «убивают», когда я – простой житель, один раз я – доктор и один раз – член мафии. Когда меня «убивает» Голд, он извиняется на языке жестов. Я отвечаю: «Ничего».

Следующий на повестке вечера – «Крокодил», и, конечно же, звездой вечера становлюсь я. Точнее, звездой первого тура, ведь выигрывать я не особо могу, только если попросить озвучить слово голосового помощника. Именинница загадывает мне слово «Архиепископ». Я иду из самого далекого далека, от Библии: наблюдать, как ребята ломают голову – истинное удовольствие. Настолки остаются забытыми, когда Марта предлагает поиграть в «Я – герой». Так как я играть по естественным причинам не могу, мне предоставлена честь для каждого придумать угадываемую личность. Я приплетаю всех, кто в тот момент надумывает явиться мне в голову: Альбус Дамблдор, Степашка, Алла Пугачева, Меган Маркл, Робин Гуд, Джимми Хендрикс и десяток других имен брошены мной в миску для снеков.

В этот вечер все мы становимся обычными детьми, никто не выделывается, не беспокоится об экзаменах и поступлении, короны на головах самых популярных в школе ребят остаются в шкафчиках на первом этаже школы.

Когда наступает восемь часов, энергии у всех, на удивление, прибавляется: дело ли в торте, сидре или забавных играх, но все начинают фотографироваться, разговаривать на отвлеченные темы и вспоминать совместное прошлое. Пока Соня не замечает в стопке с настольными играми «Твистер».

Я никогда не любила «Твистер», как и нарушение своих личных границ. Мне просто некомфортно играть в такие игры. Наверное, это как-то связано с моей скрытностью и неумением заводить друзей. В России все кажется совершенно иным, люди более простые и открытые, с ног на голову переворачивающие мое представление о характере человека, о менталитете.

Не все ребята соглашаются играть, кто-то решается отсидеться, сославшись на «плотный ужин». Игру они решают раскрасить музыкой, и мне становится совсем неловко. Я вздрагиваю от неожиданного прикосновения: на правое плечо ложится чья-то рука. Мои мысли редко материализуются, но я чеканю в голове мантру: «Будь Голдом, будь Голдом» – и поворачиваю голову.

– Не любительница «Твистера»? – спрашивает Голд со своей коронной ухмылкой.

Отрицательно мотаю головой.

– Я тоже. Пока все заняты, не хочешь прогуляться?

«Хочу! Моя тыква-карета прибудет меньше чем через час!» – думаю я и, как болванчик, мотаю головой.

– Так, неправильный вопрос. Не понимаю теперь, хочешь или нет. Пойдем на улицу?

Смеюсь и, чтобы не отвечать многозначительно, медленно киваю один раз. Голд галантно открывает мне дверь и старается незаметно прошмыгнуть за мной.

– Люблю такие посиделки, но очень быстро устаю от них. Ты тоже?

«Да».

– Ты уже была на мосту Дружбы?

«Нет».

– Тогда туда и пойдем! Это лучшее место. Забраться практически невозможно, зато вид – сказка!

Идем рядом по мощеной дорожке, руки Голда в карманах брюк, мои – в замке спереди. Воздух немного прохладный, но свежий, ощущается море. Кажется, если я высуну сейчас язык, то попробую его на вкус. Так бы я и сделала, дурочка Ви, но рядом с Голдом мне и ноги переставлять трудно. За нашими спинами солнце уже садится за горизонт, и Голд ускоряет шаг.

– Пойдем быстрее, а то закат пропустим! – Он мешкает, словно хочет достать руку из кармана… Но просто улыбается и ускоряет шаг. – Люблю, когда ребята действуют так дружно. К сожалению, это редко получается… Знаешь, такое странное ощущение, – Голд говорит, будто совсем не со мной, отстраненно смотря вдаль. – Мне хочется узнать, что ты думаешь, что там, в твоей голове? А ты не можешь сказать. Интересно, какой у тебя голос… Прости, ерунду сморозил! Прости. Если хочешь накричать на меня, с удовольствием прочту ругательства на любом языке.

Голд наконец поворачивается ко мне и дальше продолжает идти спиной, смущая меня своей «золотой» улыбкой. Я снова ощущаю на себе рентгеновские лучи, смущаюсь и жестом спрашиваю: «Что?»

– Красиво. Солнце за тобой красивое.

Убеждаюсь в сказанном и киваю.

– У тебя интересный цвет глаз. Гетерохромия. У меня у кота так было. Это мило.

Голд поджимает губы и добродушно расплывается в улыбке. Я хочу ответить ему спасибо на русском языке жестов, но не успеваю – Голд спешно оборачивается и движется к фонтану. В свете уходящего греть другую сторону света солнца фонтан искрится водяным фейерверком. Я с любопытством оглядываю прозрачный мост и стучу кулаком по стенке. Забраться сюда действительно невозможно, слишком крутой подъем. Это такая шутка, подарок Академии от эксцентричного ландшафтного дизайнера?