Текст книги "Оскал фортуны"

– Ух ты! – пробормотала Алекс, но тут корень, хрустнув, обломился, и она полетела дальше. Приземлившись на полусогнутые ноги, Александра перекатилась через голову и замерла, сжимая обломок корня. Сверху лился веселенький солнечный свет, освещая уходящий вверх сруб.

«Колодец? – первым делом подумалось ей. – А где вода?»

Через минуту, когда глаза привыкли к темноте, она различила темнеющие туннели, уходившие в обе стороны от места ее приземления. Пол был усыпан мелким щебнем, пылью и обломками камней.

«Шахта, – догадалась Александра и прокомментировала: – Говорила сыну мама – ходи там, где люди ходят! Не послушался и стал шахтером».

Смех смехом, но надо было как-то выбираться. Вначале она попыталась вскарабкаться по срубу. По ее расчету, до земли было метров пять. Удивительно, как она себе шею не свернула, чебурахнувшись с такой-то высоты.

Однако дерево под ногами было насквозь трухлявым и скользким. В третий раз сорвавшись и больно ударившись копчиком, Алекс бросила это занятие. Потирая ушибленное место, она решила обследовать один из тоннелей.

Больше всего Александра боялась свалиться в какой-нибудь колодец или штрек (так, кажется, он правильно называется).

Прощупывая пол впереди обломком корня, она долго шла в кромешной темноте, пока не услышала шум падающих капель. По одной из стен струился ручеек.

– По крайней мере, от жажды я не умру.

Вода оказалась довольно вкусной, хотя заметно холодила горло. Да и вообще, с самочувствием девочки (или, вернее, ее нового тела) было явно что-то не в порядке. Ее знобило, откуда-то прорезался мерзкий сухой кашель, в носу щекотало.

– Три русских буквы, – печально вздохнула Александра, вытирая мокрый нос. – ОРЗ.

Заслезившиеся глаза помешали ей заметить, что впереди замаячил какой-то свет. И только когда она перешагнула через короткое полено, до Алекс дошло, что стало заметно светлее. С чувством высморкавшись в рукав куртки и протерев глаза, она разглядела впереди свет.

Самочувствие моментально улучшилось.

Стали различимы серые неровные стены тоннеля с попадавшимися то тут, то там низкими, в полметра проходами. Впереди показался неровный прямоугольник света. Похоже, ее подземное путешествие завершается! Но чем ближе она к нему приближалась, тем большие сомнения зарождались в душе девушки… Свет шел сверху. А в двух шагах от выхода кучей лежали какие-то… ветки.

– Ни фигасе, – только и смогла пробормотать Александра, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. – Так и инфаркт заработать можно.

Она оказалась на дне точно такой же шахты, через которую попала в эту… задницу. А ветки были кучей костей. Чуть в стороне улыбался безгубой улыбкой череп с остатками волос, и рядом еще один.

Алекс почувствовала тошноту. Несмотря на всю крутизну, ей еще ни разу не приходилось видеть столько человеческих останков. Однако она сумела взять себя в руки и даже подойти поближе. Судя по всему, людей просто порубили на куски. Там рука, там нога, тут грудная клетка с ребрами, прикрытыми остатками плоти и полусгнившей одежды.

– Ну и порядочки тут, – проговорила Александра, поднимая голову и с тоской глядя на синеющий в вышине неровный прямоугольник.

Придя в себя, она и здесь попробовала вскарабкаться наверх. И с тем же результатом упала, только ударилась еще больней. Потирая ушибленные бока, она обошла страшную кучу и зашагала дальше по тоннелю. Не пройдя и двадцати шагов, она уперлась в тупик. От пола до потолка высилась куча здоровенных обломков, пересыпанных мелким щебнем.

– Приехали.

Будет сильным преувеличением сказать, что Александра почувствовала себя плохо. Нет, ей стало мерзко – от боли во всем теле, от голода и жестокого разочарования.

Возвращаясь, она уже с полнейшим равнодушием взглянула на кости несчастных и уже собиралась пройти мимо, когда заметила у стены прямую палку, толщиной сантиметра три и в ее (бывший) рост длиной. Скорее всего, когда-то это называлось копьем. Наконечника не было, но дерево еще не сгнило. Отбросив ненужный корень, Алекс взяла палку и, опираясь на нее, зашагала обратно. Другая сторона тоннеля могла вывести ее наружу или могла закончиться таким же тупиком.

Когда она вернулась на место своего «приземления», в окошечке наверху весело мигали звезды. Александра в изнеможении села, прижавшись спиной к холодной стене. Идти дальше просто не было сил. Болело все тело, голова, суставы выворачивало наизнанку, в животе творилось черт знает что, отдаваясь в спине.

«Надо отдохнуть, хотя бы чуть-чуть», – с трудом подумала Алекс, закрывая глаза и проваливаясь в забытье. Там вновь подралась с Витькой Терминатором. Только на этот раз она не стала кусать его за ухо. Согнув пальцы, Алекс стремительно ударила одной рукой в горло, другой в печень. Записной красавец и сердцеед школьного масштаба захрипел, схватившись за сломанную гортань, и стал падать.

– Ты его убила! – завизжал кто-то, выталкивая Александру из кошмара.

Кругом царили кромешная тьма и тишина, нарушаемая только негромким звуком падающих капель. Опираясь на палку, она с трудом встала на дрожащие ноги.

– Надо идти, – приказала она себе. – Или ты хочешь сдохнуть здесь, вместе с телом этого старикашки! Сама вляпалась, сама и выбирайся!

Подстегивая себя другими ласковыми словами и опираясь на посох, Алекс сделала первый шаг. С каждым следующим идти становилось все легче.

«Второе дыхание открылось, – подумала Александра. – А там будет третье, четвертое…»

Уперлась посохом, шагнула. Уперлась посохом, шагнула. В голове шумело, с носа капало, спину ломило, исчезли все мысли кроме одной – идти вперед, в неизвестность и темноту. Она забыла о провалах и колодцах, о том, кто она была и кто есть. Мрак, неизвестность, камни под растрескавшимися сандалиями и дикая боль во всем теле. Время перестало существовать. Казалось, в мире не осталось ничего кроме темноты, боли и посоха в руках. Вечное движение закончилось. Александра грузно упала, расцарапав лицо о камни, с глухим стуком укатился куда-то посох. Выступившая на лице кровь «прочистила» мозги, вместе с мыслями пришло отчаянье, хлынули слезы.

«Я здесь сдохну!» – взвыла она, втягивая воздух истерзанным носом. И вдруг почувствовала легкий, на грани восприятия поток свежего воздуха. Так пахнет летом перед грозой. Зашарив в темноте руками, она поняла, что грохнулась возле одного из низких лазов, разбросанных то тут, то там по стенам тоннеля. На четвереньках, раня руки об острые камни, она заползла в нору. Как ей показалось, запах усилился. Вперед, теперь только вперед за призраком новой надежды. Неровные стены и низкий потолок рвали куртку, штаны превратились в лохмотья, острые камни до крови царапали колени, но Александра с упорством бульдозера перла вперед, не обращая внимания на то, что проход явно начал сужаться. Казалось, каменные челюсти скалы медленно, но неотвратимо сдвигались, стремясь разжевать ползущего между ними червяка – человечка.

«Еще хорошо, что у меня нет клаустрофобии», – подумала Алекс и тут больно ударилась головой. Проход закончился тупиком!

– Да что это за день сегодня! – провыла она сквозь стиснутые зубы и зашарила в темноте руками, но не нащупала ничего кроме какой-то ржавой железяки с острыми концами. Пришлось вновь задействовать обоняние. Освободив ноздри от пыли, Александра втянула воздух. Ну явно пахнет грозой! Прижав лицо к камню, стала лихорадочно обнюхивать стены.

В узкую длинную щель ощутимо тянуло свежим воздухом. Вот только пролезть туда могла разве что кошка. Неужели это конец? Спасение, казавшееся таким близким, вновь превратилось в мираж.

– Ненавижу! – захрипела Алекс и ударила в стену зажатой железякой, сразу отколов порядочный кусок. – Ненавижу!

Помогая себе проклятиями и воя от злости, она била и била, разбивая в кровь пальцы, высекая снопы искр, отбрасывая за спину отвалившуюся породу. Александра почувствовала, как порядочный кусок скалы зашевелился. Ухватившись за край, она потянула на себя, чувствуя, как трещат мышцы в запредельном усилии. Камень дрогнул и отошел, свалившись ей на руку. Но такие мелочи уже не имели значения. Она сунула голову в открывшуюся дыру. Отчетливо чувствовался запах мокрой травы и деревьев.

– Я великий шахтер! – пробормотала она, протискиваясь в нору. Ползти пришлось на пузе, отталкиваясь от земляных стен коленками и локтями, словно огромный дождевой червь.

Силы давно закончились, только непоколебимое упорство, унаследованное от древних предков, с помощью плотницкого топора, Бога и такой-то матери создавших великое государство от Карпат до Камчатки, не давало ей остановиться и застрять в этой земляной кишке. Вытянутые вперед руки ткнулись в рыхлую землю, и Александра стала копать, срывая ногти и раздирая пальцы до костей.

Со стороны зрелище явно походило на сцену из классического фильма «Ночь живых мертвецов». Из стены оврага вдруг вылезла окровавленная рука, раздвигая недавно осыпавшуюся после дождя землю, показалась лысая, в обрывках волос голова с выпученными глазами. Голова распахнула пасть и вздохнула.

К счастью, единственным свидетелем подобного ужаса была белка, от неожиданности выронившая орех и поскакавшая прочь от столь страшно появившегося существа. Прочие тварюшки – червяки, насекомые и лягушки, населявшие покрытое грязью дно овражка, – не обладали достаточно развитым интеллектом, чтобы чему-то удивляться.

Не видя ничего кроме светлого пятна, Александра со стоном вылезала из плена рыхлой земли. Живительный свежий воздух наполнял истерзанные легкие, вызывая удушающий кашель. Она попыталась встать, но не удержалась на склоне и плюхнулась в грязную лужу, распугав лягушек.

«Не, на ноги пока рано», – подумала Алекс, выползая на сухое место и в блаженстве растягиваясь на траве.

«Yes! Я это сделала! Я выбралась, я жива, я дышу, тут небо и солнышко», – Александра разревелась, размазывая слезы по грязному лицу.

Короткий отдых не принес облегчения. Она вновь попыталась встать. Нет. Слишком сильно кружится голова. Лучше пока на четвереньках.

Здесь судьба вновь подложила ей бяку. Овражек был неглубоким, но имел крутые и скользкие стены. Будь Александра в добром здравии даже в теле этого старпера, она бы птицей взлетела наверх. Но сейчас она раз за разом срывалась и падала.

– Твою дивизию! Из шахты выползла, а из ямы никак! – в бессильной злобе зарычала Алекс.

У нее уже совсем не осталось сил. Тело не просто болело, оно как бы существовало отдельно. Истерзанное снаружи и изнутри, оно вытащило хозяйку из пекла и тем исчерпало все свои резервы.

В отчаянии Александра закричала:

– Помогите! Пожалуйста, помогите мне!

Ей казалось, что она орет во все горло, но с губ срывался только хриплый сип.

«Дура! – с обреченной усталостью подумала Алекс. – Кто тебя тут услышит? Одни волки да медведи кругом».

Едва она успела подумать это, как ясно услышала рядом голоса. Это были люди.

– Помогите! – на исходе сил выкрикнула Александра и провалилась в благодатное забытье.

– Глянь, Римхо, тут кто-то лежит.

– Кто там, Бигун?

– Человек, только грязный, будто из земли вылез.

Глава II. Как получаются красивые мальчики

– Кто это, Римхо? Я такого у нас в Кувами не видел.

– Его сейчас мать родная не узнает, – проворчал приятель, вытирая руки пучком травы.

Рим наклонился над телом, с немалыми трудностями извлеченным из грязного оврага.

– Эй, ты кто?

Человек с трудом разлепил заросшие грязной коркой веки. На крестьян смотрели два серых мутных глаза. Потрескавшиеся губы дрогнули.

– Бигун, принеси из моей корзины фляжку.

Тот кивнул. И, покопавшись в высокой корзине, вытащил из-под грибов сушеную тыкву, служившую фляжкой.

– У него жар, – сказал Римхо, вытаскивая кожаную пробку. – Горячий, как печка.

Вода размыла грязь на губах, найденыш дернулся и, сделав судорожный глоток, открыл глаза.

– Ты кто? Откуда ты? – в один голос спросили крестьяне.

– Алекс, – прошептал человек.

Это слово оказалось единственным. Неизвестный вновь впал в беспамятство.

– Может быть, он из людей барона Токого? – предположил Бигун.

– От Токого-маро дорога есть. Чего его в лес да горы понесло? – возразил Римхо и встрепенулся: – Неужели беглый?

– Сбежал от Токого? – уточнил Бигун.

– Может, и не от него. Мало ли людей бегает от господ.

Приятели знали, что со времен войны с Самозванцем Сын Неба так и не отменил Закон о беглых крестьянах. По нему смерти предавались не только беглецы и их семьи, но и все, кто им помогал.

Правда, они уже давно не слышали, чтобы где-то ловили беглых.

– Может, бросим его, а, Римхо?

Бигун всегда предпочитал доверять решение сложных вопросов приятелю.

– Нет, – решительно возразил тот. – А вдруг это честный человек, попавший в беду?

– Мало ли честных людей в беду попадает, – повторил слова приятеля Бигун, пряча глаза.

– Я больного человека в лесу не брошу! – решительно пресек трусливые рассуждения Римхо.

– Что же с ним делать?

– Понесли к шалашу, там посмотрим.

Крестьяне срубили два шеста, натянули на них куртки, навалили веток, чтобы найденыш не измазал одежду, и положили на них бесчувственное тело.

– За грибами потом придем, – решил Бигун.

У низкого шалаша стоял длинный навес, под которым на веревках сушились древесные грибы. Гатомо-сей назначил каждой семье сдать в замок определенное количество грибов, ягод и орехов.

После двух хороших ударов по щекам Александра с трудом вынырнула из забытья. Над ней (ним) склонились две круглые физиономии.

– Кто ты? – спросила одна из них, украшенная длинными вислыми усами.

«Хохол, что ли?» – подумала она. В голове звенели пасхальные колокола. Голоса неизвестных раздавались словно сквозь толстый слой ваты.

Второй, помоложе, приложил к ее губам странного вида сосуд с водой. Александра сделала пару глотков, промыв забитое грязью горло.

– Я Алекс, – ответила она первое, что пришло на ум.

– Откуда ты?

Спросил второй мужчина. Александра не знала, что ответить аборигену, и решила просто закрыть глаза.

– Странное какое-то имя, – пробормотал Римхо. – Аль Екс.

– Не благородное, – добавил Бигун.

– Значит, точно беглый.

– Может это фамилия? Алексо? – предположил Бигун.

– Он сказал Аль Екс, – возразил приятель. – Наверняка беглый.

– Беглый, не беглый, – раздраженно проворчал Римхо. – Пойди за корзинками сходи, пока до них олени с белками не добрались!

Обиженный Бигун надулся, но перечить не стал.

Римхо стащил с неизвестного остатки куртки и сандалий. Все тело покрывали многочисленные раны, царапины и грязь, особенно толстый слой был на голове.

Оставив раненого в шалаше, крестьянин взял кожаное ведро и отправился к ручью за водой.

Александра чувствовала, как мужчина ее раздевает, но не могла пошевелить и пальцем. Вначале это ее слегка напрягло, но вспомнив, что она сама сейчас мужик, Алекс успокоилась. Тем более что он ограничился курткой и сандалиями, не покусившись на остатки штанов.

Пробурчав что-то себе под нос, мужчина вышел.

Александра открыла глаза и попыталась сосредоточиться. Она лежала на сухой, приятно пахнущей траве в шалаше, собранном из жердей и веток. Повернув голову, Алекс разглядела вторую кучу сена, покрытую какой-то одежиной.

«Имя свое я им выболтала, – думала Александра, стараясь не провалиться в забытье. – Тут еще спрашивали, откуда я? И что отвечать? Допустим, из России с планеты Земля. Дурдом».

Мужик куда-то зашагал. Алекс облизала вновь пересохшие губы.

«И откуда я? Да не знаю!»

Ответ нашелся сам собой.

«Будем играть в потерю памяти. То есть совсем ничего не помним, кроме имени. Эх, жаль, его ляпнула».

Решив этот принципиальный для дальнейшего существования вопрос, она с облегчением отключилась.

Под вечер приятели напоили незнакомца целебным отваром из запасов Римхо и смыли с бесчувственного тела грязь. Человек по-прежнему не приходил в себя, он оказался страшно худым и изможденным, с лысой головой и ввалившимися глазами. Римхо попытался накормить его сырной лепешкой, но тот смог проглотить только пару кусков.

– Помрет он здесь, – вздохнул Бигун. – Зря только из грязи вытаскивали. Его в деревню надо.

– Не донесем, – покачал головой Римхо. – Это весь день идти, да еще с носилками и с грибами. Не успеем, умрет.

– Значит, такова его судьба, – пожал плечами Бигун. – Так угодно Великому Небу, святому жилищу богов.

– Отнесем его на озеро Арива. Там живет госпожа. Пусть она решает, что с ним делать дальше.

– Стоит ли беспокоить больную, – засомневался Бигун.

– У нее там служанки и двое соратников. А Симара в болезнях понимает, уже давно лечит Шанако-ли, – решил Римхо, подумав про себя: «Вот только толку нет».

Александра стоически перенесла водные процедуры. Когда ее довольно небрежно затащили обратно в шалаш и прикрыли рваным одеялом, она с блаженством перевела дух. «Чистота – залог здоровья». К своему удивлению, она чувствовала себя лучше. Звон в голове уменьшился, не так выворачивало суставы. Один из мужчин принес кружку травяного чая и кусок жесткой, как пластмасса, лепешки. Чай она выпила, а от лепешки смогла откусить крошечный кусочек. У Алекс почему-то заломило зубы. Причем сразу все. Боль была терпимой и не мешала дремать. «Может быть, это цинга?» – подумала Александра, пробуя десны языком. Они слегка припухли, но сами зубы сидели как влитые.

Когда ее спасители, расположившись рядом, заснули, она провела более тщательный «личный досмотр». Результат оказался неутешительным. Волос не было нигде. «Значит, все-таки радиация». Кожа казалась сухой и какой-то натянутой. Все остальное вроде присутствовало там, где надо. Александра вспомнила где-то прочитанное: «От лучевой болезни умирают не всегда, все зависит от дозы облучения».

«Может быть, еще поскриплю годик. Интересно же, куда меня занесло».

С такой оптимистической мыслью она закрыла глаза и впервые за последнее время не провалилась в забытье, а просто заснула.

Утром неизвестный чувствовал себя гораздо лучше. Он подтвердил, что его действительно зовут Аль Екс. Прежде чем задавать другие вопросы найденышу, они решили позавтракать. Алекс выпил пару чашек травяного настоя, а вот от лепешек отказался.

– Зубы болят, – пожаловался он приятелям. – Кусать больно.

Крестьяне переглянулись. Отправляясь в горы на пару дней, они не взяли ни рису, ни сладких клубней, чтобы не возиться с готовкой. Лепешки из рисовой муки с сыром да горячий чай. Кусок вяленой рыбы, что захватил Бигун, они съели вчера в обед.

Проблему, как всегда, решил Римхо. Он поломал лепешку на куски и залил ее горячей водой.

– Кто ты? – не справившись с любопытством, спросил Бигун, глядя, как Аль Екс, почти не жуя, глотает полужидкую кашицу.

– Алекс.

– Аль Екс? – уточнил Римхо.

– Просто Алекс, – вытирая губы, проговорил неизвестный.

Приятели переглянулись.

– Он, наверное, с побережья? – предположил Бигун.

– Не знаю, – пожал плечами Алекс. – Может, и с побережья.

Александра глядела на своих спасителей чистыми глазами главных героев рекламы подгузников. Сегодня ей было гораздо лучше, и она даже приподнялась на локте, чтобы поесть.

Мужчины переглянулись. Алекс продолжала работать ложкой, походившей на маленькую совковую лопату, и исподтишка рассматривала своих спасителей.

Их одежда походила на ту, что была на старике. У усатого куртка казалась поновей, и выглядывавшая из-под нее рубаха – почище, чем у безусого, щеголявшего большой заплатой на боку.

– Может, ты беглый? – осторожно спросил безусый. Он был немного постарше, но держался не так уверенно, как его приятель.

– Может, – пожала плечами Александра.

– Ты, случайно, не благородный? – задал вопрос усатый, заметно насторожившись. – Может быть, ты ратник? Или чей-то соратник? Откуда ты взялся в этих горах.

Александра отложила опустошенную чашку. Впервые за долгое время она почувствовала себя сытой.

– Не помню я ничего. Ни кто я, ни откуда. Я даже не помню, кто такие благородные или ратники с соратниками.

Приятели переглянулись.

– Такого не бывает, – покачал головой безусый.

– Бывает, – авторитетно возразил другой. – Помнишь, на свадьбе сына старосты Лусако-сей рассказывал про случай на войне с Самозванцем, когда соратник барона Малышо потерял память после ранения в голову. Он тогда не мог вспомнить даже собственное имя.

– Мало ли чего спьяну не наболтаешь. Лусако-сей любит за бутылкой языком трепать.

Слушая их перебранку, Александра не понимала ровным счетом ничего и решила взять беседу в свои руки.

– Спасибо, что не дали мне пропасть, добрые люди, – проникновенно поблагодарила она умолкших от неожиданности мужчин. – А как вас зовут?

– Я Римхо, – представился усатый.

– Я Бигун.

– Мы крестьяне рыцаря Одо Гатомо из деревни Кувами-но-Гатомо-но-Токого-но-Канаго.

«Оба-на! Да тут, кажись, феодализм! – подумала Алекс. – Благородные рыцари, прекрасные принцессы и я – старый стручок с сознанием девочки. Похоже, будет весело».

Она усмехнулась и вытерла пот. Беседа здорово утомила Александру, но прекращать ее она не собиралась.

– Расскажите мне, добрые люди, где я? Кто такие благородные, кто такие ратники? Может, после ваших слов я сама что-то вспомню.

Поняв, что проговорилась, Алекс закашлялась.

Римхо обратил внимание, что Алекс говорит о себе в женском роде, но решил, что это от усталости и потери памяти. Бигун, похоже, не заметил ничего.

– Мы в великой Поднебесной, иначе Тонгойской империи! Благородные – это воины. У них есть право носить оружие, они не занимаются простой работой. Это роняет их честь. Самые благородные – сегуны! Выше них только Сын Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет!

– Да продлится, – поддержал Римхо. Он решил не прерывать разговорившегося друга. Все в деревне знали, что Бигун любит поболтать. Только слушать его пустые разговоры мало кому нравилось. Поговаривали, что дома даже жена и дети старались поскорее уйти или заняться чем угодно, только не слушать его нудные речи.

– Ниже сегунов стоят бароны, потом рыцари. Все они владеют землей, а значит, и всем, что на ней находится.

– И людьми? – уточнил Алекс.

– Разумеется! – подтвердил Бигун. – Мы принадлежим рыцарю, господину Гатомо-сею! Как и наша деревня Кувами.

– Кувами или Кувами-но… чего-то там? – переспросил Алекс.

– Кувами – это название деревни, – стал терпеливо объяснять Бигун. – А остальное просто значит, кому она принадлежит. Рыцарю Гатомо, который является вассалом барона Токого. А тот – вассал сегуна Канаго.

– Ого! – присвистнула Алекс. – Как вы только все запоминаете?

– Не забивай себе голову, – махнул рукой Римхо. – Кувами и Кувами. А с баронами да сегунами пусть господин разбирается.

– Одо Гатомо? – уточнил собеседник.

– Он благородный. У них есть имя и фамилия. Мы простые люди, – ответил Римхо. – У нас только имена да прозвища.

Человек помолчал, видимо запоминая услышанное, и продолжил расспросы:

– Тогда кто такие ратники или соратники?

Бигун вздохнул, собираясь обстоятельно ответить, но Римхо заметил, что их собеседник явно устал, и прервал его:

– Соратник – это благородный воин, который служит господину – владельцу земли, а ратник – благородный воин без господина. Отдохни, Алекс.

– Спасибо тебе, Римхо-сей, – поблагодарил тот.

– Ты явно ничего не помнишь! – всплеснул руками Бигун. – «Сей» говорят только благородному господину, а госпоже говорят – «ли». Понял?

– Понял, спасибо, Бигун. Ты очень умный.

Польщенный крестьянин гордо посмотрел на приятеля, а Алекс откинулся на спину и закрыл глаза.

– Вот бедняга, – покачал головой Бигун, – совсем ничего не помнит.

Они с Римхо сооружали новые носилки. Идти далеко, а у Алекса после долгого разговора опять поднялся жар.

– Он совсем лысый, – проговорил приятель, глядя на него. – Голова гладкая, как куриное яйцо.

– Болеет.

После того как Алекс назвал его «очень умным», Бигун проникся к нему искренней заботой и без обычного ворчания пер носилки до озера Арива, где доживала свой век тяжело больная жена их господина Гатомо.

Вначале Александра почувствовала себя как древнеримский патриций, путешествующий по Вечному городу на паланкине. Однако её носильщиков удобство транспортируемого, казалось, совсем не интересовало. Теперь она представляла себя сильно раненным бойцом, которого верные друзья-однополчане очень-очень торопятся доставить в санчасть. Мысли Алекс вдруг приняли неожиданное направление. «И с чего это парни обещают девушкам, что будут их на руках носить? Ничего хорошего. Если мне кто так скажет – пошлю на фиг! – думала она сквозь боль во всем теле. – Болтаешься туда-сюда, как… В общем, плохо болтаешься».

Потом она вспомнила, что у нее сейчас за тело, и поняла всю неактуальность таких мыслей.

Правда, шли ее спасители быстро, так что, возможно, мучительное путешествие долго не продлится. Кстати, как их там зовут? Ах да, Римхо и Бигун. Надо запомнить.

Целебные грязи озера Арива применялись жителями окрестных деревень для лечения всех и всяческих заболеваний. Болей в спине и груди, в руках и ногах. Если страждущий выздоравливал, это служило дополнительной рекламой чудодейственной грязи, если умирал – что же, такова воля Вечного Неба. Когда жена рыцаря Гатомо так и не смогла оправиться после родов, произведя на свет мертвого мальчика, муж вспомнил о целебных грязях Арива и отослал ее из замка. А чтобы младшая сестра барона Кирохо не чувствовала обиды, Гатомо приказал построить на озере приличествующий жене рыцаря дом с хозяйственными постройками, выделил ей пару слуг, трех служанок и двух соратников для охраны.

Воинам нравилась эта служба. В замке старший соратник Мирамо неустанно гонял их, заставляя выполнять воинские упражнения. А на озере – благодать! О разбойниках в этих местах лет пять никто не слышал. Всех дел, что приглядывать за слугами, чтобы в конец не разбаловались. Госпоже Гатомо, судя по всему, жить осталось недолго. Она уже почти не встает с постели. Соратник Досимо Кирибуцо покачал головой: личная служанка госпожи Симара вчера ночью рассказала ему, что никакие настои не унимают рвущий грудь кровавый кашель, а спит госпожа, только приняв опий. Воин отвлекся от грустных мыслей и орлиным взором окинул тропинку на Кувами и окружающий лес. Тропинка была пустынна, но из леса шли двое знакомых крестьян, неся что-то на носилках. Соратник встрепенулся.

Александра с облегчением увидела, как среди деревьев блеснула широкая водная гладь. Ее спасители шли к невысокому частоколу, за которым поднимался двухэтажный деревянный дом и виднелись крыши еще двух построек. У открытых ворот стоял невысокий приземистый дядечка в длиннополом халате с глубокими вырезами по бокам. Сквозь них проглядывали заправленные в сапоги мешковатые темно-зеленые штаны. За широким поясом мужчины был длинный меч в черных ножнах, с длинной рукоятью, и два кинжала. Воин хмуро глядел на приближавшихся, скрестив на груди руки. Не доходя пяти-шести шагов до него, Бигун и Римхо опустили носилки и низко поклонились.

– Здравствуй, господин Кирибуцо-сей.

Воин важно выпятил подбородок и вразвалочку сделал пару шагов. Его широкое бритое лицо с густыми нахмуренными бровями походило на мордочку мопса. Вот только глаза были не по-собачьи холодными. Алекс заметила, что халат на нем надет поверх белой рубахи с завязками у шеи. И вообще, в одежде местных жителей она не заметила ни одной пуговицы.

– Что это вы притащили, Римхо? – спросил он.

– Вот человека нашли в лесу, Кирибуцо-сей, – поклонился простолюдин.

У рыцаря Гатомо было не так много крестьян, и соратники многих из них знали по именам.

– Кто такой? – грозно рявкнул воин.

Неизвестный был покрыт старым рваным одеялом, из-под которого торчали худые ноги. Голубые глаза смотрели из глубоко запавших глазниц, кожа плотно обтягивала совершенно лысый череп с маленькими аккуратными ушами.

– Алекс, – негромко ответил он и тут же заработал пинок под ребра.

– Он ничего не помнит, уважаемый Кирибуцо-сей! – вскричал Бигун. – Он забыл, как надо разговаривать с благородными господами.

– Так напомни ему! – рявкнул воин, взмахнув широким рукавом.

У Александры от удара сперло дыхание и в глазах потемнело. «Лежачего больного бьет! Козел!»

– Надо добавлять «мой господин», – быстро затараторил Бигун.

– И имя благородного господина, – вступил в разговор Римхо. – Этого благородного господина зовут Кирибуцо-сей.

Римхо поклонился.

– Я все понял, – закивала Алекс, с трудом восстанавливая дыхание. – Мой господин Кирибуцо-сей.

– Откуда ты?

– Не помню, мой господин Кирибуцо-сей.

– Беглый?

– Не знаю, мой господин Кирибуцо-сей.

– А чего вы его притащили сюда? – спросил воин у Римхо. – Несите в замок к господину Гатомо.

– Горячка у него, мой господин, – ответил тот. – Боялись, не донесем. Пусть Симара его полечит, если, конечно, госпожа Гатомо-ли разрешит.

Воин сорвал с Александры одеяло, брезгливо посмотрел на торчащие ребра и впалый живот.

– Ладно, несите.

И носилки с Алекс торжественно вплыли на широкий, засыпанный песком двор. Громкий разговор у ворот привлек внимание обитателей усадьбы. Из дверей стали появляться мужчины и женщины. Александра прикрыла глаза и стала изображать раненого эльфа. Сложенные на груди руки, скорбно поджатые губы, задранный нос. Столь печальное зрелище не могло не вызвать отклик в бесхитростных сердцах аборигенов. Её (вернее его) поместили в доме для слуг, с деревянным полом, обмазанной глиной печкой и окошком, затянутым тонким полотном. Специально для Алекс освободили топчан у стены, постелили свежей соломы, принесли теплое одеяло. Устраивая ее поудобнее, служанки и слуги хлопотали вокруг, словно радуясь бесплатному развлечению. Пришел еще один воин. Высокий, широкоплечий, с увязанными в пучок на затылке черными волосами. В таком же халате, но отороченном по краям широкой зеленой лентой. «Как им только не мешают такие широкие рукава», – подумала Александра.

Воин тоже задал пару вопросов. На этот раз она не сплоховала и честно отыграла роль поттеровского Добби, смиренно добавляя «мой господин Конзимо-сей».

Полная женщина лет тридцати – тридцати пяти, бегло осмотрев его, принесла в чашке противный горький и очень горячий отвар. Алекс глотала его мелкими глоточками, разглядывая одежду женщины. Светлая кофта, поверх нее платье с длинными рукавами, запахнутое наподобие банного халата. Пояс с кокетливым бантом, затянутый почти под грудью. Несмотря на то что одежда сильно напоминала земную китайско-корейско-японскую, в лицах аборигенов почти не было ничего азиатского. Нормальные европейские физиономии, только кругловатые.

Появление таинственного Алекса стало грандиозным событием для жителей Озерного дома, хоть на какое-то время разогнавшим царившую там унылую скуку. Даже госпожа Гатомо заинтересовалась необычной находкой и распорядилась оказать больному необходимую помощь. Не отстали от хозяйки и прочие обитатели поместья. В дом слуг за день не один раз забегали все служанки. Слуги-мужчины пытались разговорить Алекса, расспрашивая его о самых обычных вещах. Но тот только горько вздыхал, разводя руками. Не рассказал он ничего и соратнику Конзимо. А вечером к больному пришла сама госпожа Шанако Гатомо. Заглушив боль чашкой опиумной настойки, поддерживаемая под руки двумя служанками, она впервые за много дней спустилась из своих комнат на втором этаже. Усевшись на раскладной стульчик, Гатомо стала разглядывать незнакомца.