Текст книги "Мафия. Замуж за главаря"

– Знаешь, что бывает с теми, кто поднял на меня руку? – тихо и спокойно звучит его голос. О том, что я причинила ему боль, говорит лишь испарина на лбу.

– Не знаю, – стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал.

«И знать не хочу» – добавляю про себя, не стоит Германа еще больше злить.

– Будь ты мужчиной, я бы тебя убил.

«Как же мне повезло, что я женщина» – мысль не без иронии. Хотя от страха сердце вылетает из груди.

– Тебе придется расплатиться…

 «Расплатиться…» – звучит, как в триллере каком-то. Мне совсем не хочется знать, как невинные девушки расплачиваются с бандитом. Ничего хорошего на ум не приходит. Есть желание пойти и пожаловаться Олегу Ивановичу, но я почему-то остаюсь стоять на месте. Будто это только наше противостояние и мне нужно убедить этого страшного человека, что я не боюсь. Не знаю, откуда берется эта мысль.

Мне страшно, но еще больше я возмущена и молчать, совсем не получается.

– Знаете, в этой клинике пациенты привыкли расплачиваться за спасенную жизнь. Я вас не оперировала, но ассистировала, если вы не забыли. Вы меня насильно поцеловали, я защищала свою честь и достоинства. Надеюсь, вы знаете значение этих слов? – его брови все сильнее хмурятся, желваки дергаются на лице. – Можете пожаловаться главврачу. Меня уволят, это единственная плата, которую вы можете получить. Всего доброго! – гордо задрав голову, спешу покинуть палату.

– Стой! Вернись! Вернись, я сказал! – не повышая голоса, отдает жесткий приказ. – Вова, задержи ее, – цедит громко по слогам, когда, не обернувшись, я открыла дверь и вышла в коридор.

– Только попробуй меня тронуть, подниму крик, пусть все знают, что у нас в больнице лежит мафиози. Давайте, окажите медвежью услугу своему брату, – яростно предупреждаю. Меня всю трясет. Не владею собой, на глазах блестят слезы, а в голосе столько эмоций, что это останавливает Владимира. –  Нам лучше расстаться на доброй ноте, – теперь я угрожаю, Герман это слышит.

Не останавливаясь, долетаю до раздевалки. Сажусь на топчан и обнимаю себя за плечи. Зуб на зуб не попадает, меня так трясет, будто выкинули на сорокаградусный мороз раздетой. Не знаю, чем эта выходка мне аукнется, но в  том, что аукнется, не сомневаюсь. Вот зачем он ко мне прицепился? Лучше бы устроилась в городскую больницу, где вот такие субъекты не водятся. Там тоже хватает интересных личностей, но не настолько. Быстро  переодеваюсь, не складывая вещи, засовываю их в пакет. По дороге захожу в процедурку. Хорошо, что никого нет. Накапав себе успокоительных капель, быстро выпиваю.

– Агата, ты успокоительные пила? – раздался сзади голос нашей старшей – Ларисы Петровны. Я не подумала, что пустырник на все отделение пахнуть будет, а сбежать не успела.

– Что-то я нервничаю, наверное, скоро месячные начнутся.

– За циклом нужно следить, но думаю, проблема не в этом. Первая операция, бессонная ночь. Олег Иванович меня предупредил, что график временно тебе изменил. Отправляйся домой и отдохни, – мягко произнесла она, что означало, мной осталась довольна. На комплименты наша старшая была скупа, чаще всего только по тону голоса мы понимали, что нас хвалят.

Доехав до дома. Закинула вещи в стиралку,  перекусила и легла спать. Выскочила из больницы забыв предупредить Олега Ивановича, что ухаживать за его братом я не буду. Нужно придумать  какой-нибудь уважительный повод. С другой стороны, не расскажи я правду, мой отказ ему не понравится, а портить отношение с человеком, от которого зависит твоя карьера, совсем не хочется.

«Ваш брат меня поцеловал, а я ему чуть рану не вскрыла» – так себе звучит правда.  С ней к главу не пойдешь. Герман естественно разозлился. Еще бы, такая «величина», а тут какая-то мелюзга посмела отказать и противостоять. Под невеселые мысли я заснула.

Разбудил меня звонок в дверь. Долгий такой, нудный. Кто-то нажал на кнопку и долго ее не отпускал. Выглянула в глазок, а там… розы. Огромный букет. Адресом что ли ошиблись?..

Посмотрев еще раз в глазок, открываю дверь.

– Доставка цветов. Меня зовут Алексей, – представляется молодой парнишка, который с трудом удерживает корзину роз. – Агата Канаева?  – удивляет меня своим вопросом, а  я только хотела сказать, что он ошибся адресом.

У Артема на такой букет денег нет, если он только не выиграл их в тотализатор, в чем я очень сомневалась.  Как правило, он только проигрывал, хоть и небольшие суммы, но мне это не нравилось.

– Да, я Агата Канаева, а от кого цветы?

– Не могу вам сказать, потому что не знаю, но в там есть открытка, – протянул парень мне корзину, которую я с трудом удержала.

– Давайте, я занесу в коридор, а вы пока вот здесь распишетесь, – протянул мне чек и ручку.  Впервые мне дарят цветы, а  я даже не знаю, от кого они. Мама с отчимом дарили, но это не считается.

Попрощавшись с доставщиком и закрыв дверь, я стала искать открытку. Меня распирало любопытство. Совсем небольшой зеленого цвета конверт с вложенной открыткой затерялся  среди листьев и бутонов. Испытывая легкое волнение, достаю и читаю.

«Был неправ»

Все. Ни подписи, ни имени, ни фамилии. В голову приходит только один «неправый», но вряд ли бы он стал дарить цветы и просить прощение. Или стал бы? Тогда, какой он мафиози? Они ведь преступники, привыкли брать не спрашивая. Не верится мне, что Герман искренне раскаивается, что был груб и напугал меня. Все больше убеждаюсь в том, что нужно поговорить с Олегом Ивановичем. Мне не стоит больше видеться с  мафиози.  Приняв душ, я набрала главу. Долго готовилась, думала, что сказать.  Просто так позвонить Олегу Ивановичу было нельзя. Все вопросы по работе медсестер решала Лариса Петровна и согласовывала их с главом.  Мы редко могли обратиться напрямую к Олегу Ивановичу, но сейчас был как раз тот случай, когда вопрос напрямую должен был решить он. Набрав его номер, я долго ждала, когда он поднимет трубку, но ответил мне робот: «Оставьте сообщение после звукового сигнала или позвоните позднее».  Наверное, хирург, сейчас в операционной. Мне в любом случае, лучше поехать на работу  и там поговорить с Олегом Ивановичем с глазу на глаз. Решать такие  вопросы по телефону не стоит. Вдруг его мобильный прослушивается?

Появиться на работе в любом случае стоило, глав отпустил меня до вечера. Собравшись, взяла чистый комплект  одежды, вышла из квартиры, закрыла двери и направилась на остановку.  Мне стоило проехать две остановки на маршрутке до метро.

Дойти до остановки у меня не получилось, как только я вышла со двора, возле меня остановился черный тонированный внедорожник.  « Сердце ушло в пятки» – теперь  знаю, что это значит. Прочувствовала на себе в полной мере, когда дверь резко открылась и два амбала  выскочили их автомобиля. Водительское окно плавно опустилось:

– Агата, не нужно кричать, никто тебя не обидит, – произнес Владимир. Меня совсем не успокаивало знакомое лицо. Он выглядел суровым, таким же, как при первой нашей встрече.

– Что вы хотите? – стараясь не заикаться.

– Садись в машину, отвезем тебя к твоему пациенту. Ему уже пара ставить капельницу и делать уколы, – холодно произнес один из братьев Барсаевых.

– Не нужно меня подвозить, – постаралась отступить назад, но громилы взяли меня в плотное кольцо. Не вырваться, не убежать. – Я сама доберусь до клиники.

– Агата, ты не поняла. Твой пациент не в клинике. Ребята, помогите ей сесть в машину.

Глава 3

Герман

– Я же приказал ее остановить! – прорычал, когда Вова отпустил Агату.

Она первая баба за последние лет двенадцать, которая посмела мне перечить. Чувствую, что боится, но не забивается в угол от страха и не начинает пререкаться. Даже не знаю, нравится мне это или нет. Иногда так злит, что хочется наказать, жестко поставить на место. Все-таки мой род деятельности накладывает определенный отпечаток.

Одно я знаю точно, она окажется в моей постели. Пока не угаснет  мой интерес, будет со мной. Вряд ли долго задержится. Телки мне обычно быстро надоедают.

– Зачем нам скандал? Ты видел в каком она состоянии, наверняка бы выполнила угрозу. Вечером придет, Олега не посмеет ослушаться.

– Узнай ее адрес.

– Рыжего послал за ней проследить, – ответил младший брат. Я закрыл глаза и откинул голову на подушку.  Вова вышел в коридор.

Через час я знал, где она живет, но пока не представлял, для чего мне эта информация.  В гости к Агате я не собирался, но отдал приказ собрать на нее информацию.  Странное для меня желание. Не собирался ведь долго держать Агату возле себя. Мне было интересно ее попробовать. Мягко, но в то же время жестко подавить сопротивление и бунт в глазах.  Попробовать и выкинуть из своей жизни.

– Герман, полиция Олега уже час допрашивает, – вошел в палату Вова. Брат меня не сдаст, но своим присутствием здесь, я добавляю ему проблем.  – Требует позволить провести осмотр палат.

– Откуда инфа?

– Он позвонил, я разговор слушал.

– Гулять ментам по палатам он не позволит, не тот контингент здесь лежит, чтобы вламываться без разрешения, но  лучше не создавать ему проблем. Нужно уходить. Пусть тачку подгонят к запасному выходу. Коридоры освободи.

– Тебе нельзя двигаться, – попробовал переубедить меня младший брат.

– Выполняй! И телефон мне принеси.

Позвонил в доставку цветов, заказал букет для Канаевой. Извиняться не умею, но тут пришлось выжать пару слов. Пусть порадуется, ведь теперь птичку придется подержать немного в клетке. Владимир, после смерти пациента отказался от медицины, а мне нужно скорее встать на ноги. Канаева мне в этом поможет. У меня серьезные планы, валяться в больничке некогда.

– Ты с ума сошел? – рявкнул Олег, когда увидел, что я сажусь в машину на заднее сидение. – Я ведь сказал, до конца недели остаешься, потом выметаешься. Хочешь, чтобы сепсис начался? Не буду по второму разу резать! И на порог клиники не пущу!

– Не рви глотку, я твою карьеру и репутацию спасаю. Скинешь мне назначения, сам поколю, – говорить ему о том, что лечить меня будет его медсестричка, я не стал. Сам поймет, когда Агата пропадет.

Появилась неприятная мысль, вдруг Олег и ее… Телки братьев мне не нужны!

– Любовнице своей спасибо передай, – холодно произнес.

– Ты о ком? – не понял Олег или сделал вид, что не понял.

– Я об Агате говорил.

– Ты рехнулся? Я не тащу в постель всех женщин подряд. Она совсем молоденькая, – искренне возмутился брат.

А я тащу.  Мне ее возраст не преграда. Восемнадцать есть и ладно.

– Давай! – махнул рукой и закрыл пассажирскую дверь. – Отвезешь меня и привезешь мне девчонку,  – отдал приказ Владимиру.

Раны болели. Таблетки не помогали. Устав лежать, я попытался самостоятельно подняться, но упал обратно на постель. Ненавижу слабость! Ненавижу чувствовать себя беспомощным. Где Владимир с этой медсестричкой?!

Прошло еще минут сорок, наконец-то вернулся брат. Больше некому было въехать во двор.  Надеюсь, он привез мне Агату. Через боль, поднялся в сидячее положение. Прикрыл глаза, позволив боли утихнуть. Она не должна видеть меня слабым…

Дверь открылась, на пороге стоял Владимир. Один…

– Какого?.. Ты почему без девчонки? – стараюсь сдерживать ярость. Боли такие, хоть на стену лезь. Мне эта медсестричка нужна прямо сейчас!

– Агата в машине, – ответил брат, входя в спальню.

– Она оттуда меня будет колоть и перевязывать?  Может мне к ней спуститься?  – с раздражением.

Вид у Владимира расстроенный. Чего-то он не договаривает. Ждал плохих новостей.

– Говори!

– Там камеры были, бабка видела, как мы Агату в машину запихивали. Она кричала, звала на помощь, –  рассказывает брат.

– Вы чисто отработать не  могли? Полиция и так на хвосте сидит из-за перестрелки!

– Это тебе приспичило с ней связаться! Нашли бы тебе нормального врача или адекватную медсестру.

– Рот закрой! – рявкнул.

Владимир прав, не стоило связываться с Агатой!

– Она у Рыжего пушку из кобуры вытащила, когда мы подъехали, – добавляет он информацию, от которой я точно сейчас поседею. –  Требует вернуть ей телефон и отвезти обратно домой, – таким обескураженным брата я никогда не видел.

– Вы издеваетесь?! На меня мальчики из балетной трупы работают или мастера спорта по боевым единоборствам?!  Не можете забрать пистолет? – накричал на Рыжего, который стоял в дверях моей спальни.

В это время во дворе прозвучал выстрел. Да ну!..

– Иди, посмотри, что случилось! – приказ прозвучал для Рыжего. Он еще понесет наказание за свою халатность!

Не хватало, чтобы соседи федералов вызвали. Для стрельбы в доме есть специально оборудованные помещения – пыточная и тир! Открывать стрельбу во дворе только в случае крайней необходимости!

– Если такой бесстрашный, спустись и обезоружь, – огрызнулся брат. Я смерил его холодным взглядом, при подчиненных рот на меня даже он не мог открыть, пусть в спальне никого и не было, но ему не стоит забываться.

– Помоги подняться.

– Я пошутил, Герман. Тебе нельзя вставать. Сами с девчонкой разберемся.

 Самостоятельно приподнимаюсь с кровати, глотаю стон боли. Пока эта сумасшедшая кого-нибудь не убила, нужно до нее добраться!

–Она Лима подстрелила, – вернулся Рыжий с новость.

– Как?! – в один голос с братом. Я чуть обратно на кровать не повалился.

– Царапина. Плечо задела. Она сама больше расстроилась и напугалась.

– Ладно, вы покушение проморгали, но как вы могли позволить девчонке оружие забрать?! – срываюсь на ор.   – Я вас просто так возле себя держу?! Вы что все расслабились?! Как только разберусь с этой убогой, доберусь до вас.

– Вернись в постель, я сам с ней поговорю, – подходит Владимир и кладет руку на плечо.

– Уже поговорил! Она по моим людям стреляет, – резко поднимаюсь. В глазах темнеет.

Адски все болит, но я забиваю на боль. Сцепив зубы делаю пару шагов. Останавливаюсь.  Недолго стою, выравниваю дыхание и придерживаю рану, спускаюсь вниз. Нога тоже ужасно горит. Вчера я лучше справлялся с болью.

Преодолеваю два пролета лестниц. Падаю в гостиной на диван, потому что в глазах темнеет от боли. Нога мне кажется, даже больше беспокоит, чем дыра в боку.  Доберусь до этой выдры, отшлепаю по мягкому месту!

Лима пацаны бинтуют в кухне. Слышу, как он матерится и шипит.

– Я ведь просил не вставать. Только открытых ран и воспаления нам не хватало, – бурчит за спиной Владимир.  – Олег не приедет сюда!

– Значит, тебе придется наконец-то вспомнить, что ты врач, – передохнув, поднимаюсь на ноги. – Уже нормально, – Вова недоверчиво покачал головой.

Вышел во двор. Окна в тачке затонированы, не видно ничего. Эта сумасшедшая с пистолетом вздумала играть? Заставила меня за ней спуститься, ну подожди…

Резко открываю заднюю дверь внедорожника, в лицо мне упирается дуло пистолета…

Глава 4

Агата

Я сама от себя в шоке. Стрельнула в человека…

Была уверена, что не убью охранника, а только слегка зацеплю, но все же… Пусть думают, что я настроена серьезно. Несколько лет я занималась в стрелковом клубе. У меня были хорошие результаты, инструктора просили меня серьезно заняться спортивной стрельбой, которая давала возможность не только участвовать в соревнованиях, но и заключать контракты с производителями оружия, рекламировать новинки и получать неплохие деньги, но меня всегда тянуло в медицину. После поступления сложно было совмещать и я оставила тренировки.

Люди Германа окружили машину, но боялись к ней подойти, будто в ней тикающая бомба. У меня было что-то вроде истерики, наблюдая за ними, я даже смеялась. Еще бы мне не вести себя неадекватно. Тяжелая ночь, грубое похищение. Одна дорога с головорезами, чего стоила. Думала, от сердечного приступа умру. Не понятно, пугали они или правду говорили:

– Если рот ментам откроешь, мы тебя по-тихому в лесочке прикопаем, – сказал один из них, а другие поддержали.

После этого, отпало желание кричать и звать на помощь. Оставалась рассчитывать на себя. В голове рождался план побега, но вытащить пистолет по дороге не получилось…

Люди Германа не знали, что делать, бегали за указаниями к главному, который наверняка без обезболивающего встать не мог с кровати. Как долго это продолжалось,  не знаю. Я стала уставать. Нервничала, не зная, что происходит. После того, как я нажала на курок, все отскочили от машины и перестали меня уговаривать «опустить пушку».

Когда из дома вышел Герман, мое сердце пропустило удар. Он был зол. Шел медленно, хромал, сжал зубы, наверняка из-за боли.

Прямиком направился к машине. Я подняла пистолет, когда он резко дернул за ручку двери. Дуло уперлось ему в лоб.

– Прикажи своим людям отвезти меня обратно. С такого расстояния даже новичок не промахнется, а я тем более, – откуда только твердость в голосе взялась.

– Стреляй, – губы исказила ухмылка, напоминающая оскал зверя.

Я стрельнула, пуля пролетела возле его виска и попала в глаз каменного льва охраняющего лестницу. Оскал стал более выраженным, но Герман не дернулся, не повелся. Я выстрелила еще раз, в глаз второго льва. Его люди напряглись, зашептались, повытаскивали пистолеты и наставили на меня.

– Пошли вон! – прорычал Герман. Ослушаться никто не посмел, даже Владимир нехотя, но ушел.

– В голову стреляй, синеглазка. Давай, стань одной из нас. Ты сможешь.

Зачем он провоцирует меня?

– Боишься, что мои люди убьют тебя?

– Не боюсь, – на самом деле я об этом даже не подумала. – Я привыкла спасать людей, а не убивать.

– Отсюда ты не выйдешь без моего приказа, а я его не отдам. Мне нужна твоя помощь, – выдавил он из себя. Не привык видимо просить.

– Капельницы и уколы вам могут поставить ваши люди, наверняка среди них найдутся те, кто отлично с этим справится, – продолжала держать нацеленным пистолет.

– Я хочу, чтобы твои нежные руки касались моего тела, – голос его, словно преломился, в нем появились хриплые нотки. Меня смутил его намек, рука дернулась вниз. Герман неожиданно ударил по кисти, ствол выпал из руки.

– Синеглазка, у тебя что, мужика еще не было?

Его вопрос – верх бестактности. Я теряю дар речи от наглости и грубости.

– Отвечай, – позволяет себе требовать. – Ты была с мужчиной?

– Это не ваше дело! – опустила взгляд на пистолет, валявшийся у заднего колеса автомобиля. Сейчас я бы не задумываясь его подстрелила!

– Значит нетронутая… – его ухмылка до жути пугала. – Чистая… – слова ввергали в панику. – Ладно,  выпрыгивай из тачки, пошли меня бинтовать.

– Когда вы меня отпустите? – приходит осознание, что я попала в капкан, из которого выбраться очень сложно.

Нужно набраться терпения, успокоиться и хорошенько все обдумать, но как это сделать, если я замечаю мужской интерес во взгляде этого бандита. Спасть с ним я не стану, а от одной мысли, что это может случиться против моей воли, жить не хочется!

– Все будет зависеть от тебя, – после непродолжительной паузы ответил он. Уклончиво. Не ясно, что будет со мной.

– Я хочу получить четкий прямой ответ.

– Ты не в том положении, чтобы что-то требовать. Быстро вылезла из машины и пошла в дом, пока тебя туда не затащили, – в его голосе появилась жестокость. Мы на подсознательном уровне улавливаем малейшие изменения и выбираем тактику поведения. Если не ошибиться, то можно выжить. Дальнейшее мое сопротивление могут жестко обломать. Все-таки не стоило из жалеть… но я не убийца.

Глотая беззвучные слезы, я покинула салон автомобиля, в котором испытывала призрачную защищенность. Не дожидаясь Барсаева, направилась в дом. До меня долетал его глухой негромкий мат, произнесенный сквозь болевой стон, но я не остановилась, не обернулась и руки не подала.

– Владимир, куда мне нужно подняться, чтобы оказать помощь вашему брату? – тело било мелкая дрожь, но я старалась прямо держать голову. Плакать и жалеть себя буду, когда останусь одна.

– Рыжий, проводи в комнату Германа!  – отдал он приказ, а сам поспешил к брату.

– Я тебя грохну, когда босс с тобой наиграется, тварь! – тихо прошипел он. – Из-за тебя меня ждут большие неприятности. Ты очень пожалеешь, что протянула руки к моей пушке, – не глядя на меня, угрожал он мне сквозь зубы.

Боже, куда я попала? Что со мной будет? Почему я, Олег Иванович? Как вы могли такое допустить? Не знали, что ваши братья нелюди способные на самые низменные поступки?

– Заходи, – Рыжий открыл передо мной дверь, когда я сделала шаг, он жестко толкнул меня в спину.

Когда ты не ожидаешь чего-то, не успеваешь среагировать. Я со всего маху полетела вперед, подставила локти, чтобы не разить лицо, но разбила локти и ободрала колени.  Я вскрикнула, а он подошел, наклонился и схватил меня за лицо, больно впиваясь пальцами и ногтями в кожу.

– Закрой свой рот, мразь! Еще один косой взгляд боса по твоей вине и ты начнешь молить меня о смерти!

Грубо отпихнув, он вышел из спальни и захлопнул дверь. У меня помимо Германа появился еще один опасный враг. Даже не знаю, кого мне стоит опасаться больше. В спальне была личная уборная. Прихватив со стола аптечку, я скрылась в ней, чтобы обработать раны, которые кровоточили. Хромая доковыляла до ванной комнаты и закрылась. Не спешила. Прикладывала холодные компрессы к ушибам, чтобы они меньше болели в будущем. Я слышала, как Герман и его брат вошли в комнату. Слышала их негромкий разговор. Главарь мафии терял терпение, мое долгое отсутствие его раздражало.

– Ты специально там закрылась, синеглазка? – грубо поинтересовался он, дойдя до двери. Я не ответила. – Вышла оттуда, бегом!

– Да пошел ты! – тихо себе под нос.

Не знаю, услышал он или нет, но дверь резко дернулась, срывая замок-барашек, а я стою в одном белье посреди комнаты…

– Ты?.. – под его  взглядом, почувствовала себя полностью обнаженной.  Захотелось скорее прикрыться, но полотенце, как назло находилось в другом краю комнаты. Тут еще и другой братец заглянул.

– Закройте дверь, я сейчас выйду, – приковываясь руками, яростно произнесла.

Герман и не подумал выйти, он  повернулся и зло уставился на своего брата. Тот понял его без слов, вышел и прикрыл дверь.

– Вас это тоже касается, – зло уставилась на него.

– Что с коленями? – увидел он зеленку на ногах.

– Упала, – глядя ему в глаза.

– Когда? – он подошел к стопке полотенец, взял одно и протянул мне.

– Какая разница?

– Прикройся? – он направился к двери,  думала, что оставит меня одну, я еще локти не успела обработать, а он позвал брата.  – Почему у нее разбиты ноги? – выговаривая зло слова.

– У нее и руки разбиты, но это не мы. Доставили аккуратно, как ты и просил, Барсаев подошел ко мне, взял руку и развернул ее.

– Как это произошло? – мне показалось, что он стал еще злее.

Мне хотелось рассказать. Я возненавидела урода, который поднял на меня руку, но этот был ничем не лучше. Да, Герман меня не бил, но по  его приказу я оказалась здесь. Со мной обращаются, как с рабыней. Не известно, какими проблемами обернется моя жалоба. Никому их них я не доверяла.

– Не важно. Я упала. Обработаю раны и выйду.

– Агата, никогда не пытайся меня провести, – подошел он, ухватил за подбородок, по сравнению с Рыжим, почти нежно. – Раны свежие, ты их только что получила. Еще раз спрашиваю, что произошло за то время, пока вы с Рыжим были одни?

– Ничего, – сложно было врать, глядя ему в глаза. Я в них даже не отражалась, там была темнота.

– Он трогал твое лицо? – тихо, почти шепотом, но у меня озноб по коже.

Герман убрал руку с подбородка и огладил лицо – те места, где Рыжий сжимал мое лицо, наверняка оставив следы. Его челюсть с такой силой сжалось, что удивляюсь, как зубы не треснули.

Потом он взял перекись и стал промывать мне раны. Кровь капала прямо на пол.

– Не надо, я сама, – почему это проявление доброты меня смутило. Он ничего не ответил, продолжал обрабатывать раны. У него наверняка ужасно болят раны, а он стоит на ногах.  – Вам нужно прилечь.

– Одевайся, – бросил он, когда закончил смазывать локти зеленкой и вышел из ванной комнаты.

Дрожа после пережитого, я медленно натягивала на себя одежду. В спальне никого не было.  Меня оставили одну. А как же перевязка, уколы, капельницы?

Минут двадцать прошло, никто так и не появился. Я уже исследовала комнату. Перенюхала мужской парфюм, который стоял в шкафу. Искала пистолет, но видимо два раза они одну и ту же ошибку не совершают. Выходить из комнаты опасалась, хватит с меня общения с бандитами. Выглянула в окно. Во дворе стояло две машины. Охрана кругом. Заборы высокие. Соседи далеко, не докричишься. Тут начался какой-то переполох. Парни из охраны бросились открывать багажник. Я увидела, как двое молодцов взяв под руки Рыжего, тащат его к машине. Не знаю, был он жив или его убили. Когда стали заталкивать в багажник, выскочила из спальни и побежала.

Да, он меня ударил, обещал убить. Но я не хотела, быть  причиной его смерти.  Его надо спасти…

По щекам текли слезы, когда я спустилась вниз.

– Агата, ты нужна Барсу, он потерял сознание, – наперерез вышел Владимир, он был обеспокоен. – Срочно   ! Давай, шевелись.

Мне нужно сделать выбор.