Книга: Воспоминания - Анастасия Цветаева

Трагедии себе не хочет никто, с нею рождаются

Но книга не только о ней, книга ее сестры — человека удивительного, на Марину совершенно непохожего и тем не менее самого родного, ее отражающего. Анастасия Цветаева замечательный рассказчик, она рповествует о своей жизни тонко, глубоко, трепетно и эмоционально. Поразительно деликатно она обошла самые страшные минуты своей жизни за исключением Марининой смерти.

Маринина смерть будет самым глубоким, жгучим – слов нет – горем моей жизни

С первых воспоминаний о себе и Марине, тогда неразрывных, единым целым она приглашает в свою жизнь, так же тонко и светло это делает, как представляется мне сама. Есть такие люди —несмотря на все горести и печали, они светят всю жизнь так же ярко, как в детстве, умея находить радость во всем, замечая мелочи, детали. Хотела бы отметить один момент в рассказе Анастасии — любовь ее матери, любовь вне брака, в котором эту самую недостачу любви покрывало уважение. Любовь незапятнанную, оставленную во имя того же брака. И я снова задавалась вопросом: «Почему они все шли наперекор любви, люди тех времен? Другие нравы, воспитание. Но неужто воспитание было так сильно, понятия чести так непоколебимы, что нужно отказываться от любви в этой быстроте дней, неумолимом беге жизни? Или не могло быть счастья для них под всеобщим осуждением? Мы и сейчас не избавились от этого, да и кто прочертит эту линию между честью и совестью и жизнью чувствами и эмоциями? Как же повезло Марине, думала я снова и снова. Пусть великий поэт она, пусть ее талант недостежим и уже впечатан в историю, но многим ли так улыбается судьба, что дарит им человека, который сможет оставить о них такую память. Человека, ближе которого нет, знающего твою душу, как свою, обладающего при этом таким великолепным слогом. Спасибо, Анастасия, что оставили нам себя, свое время и свою Марину.

Мы нежно любили друг друга, но на той глубине, где скрывается правда

Экзальтированная книга, но и печальная, во второй части. Давно не было так печально, хотя вроде бы не с чего. Сойдемся на том, что это от бессилия слова, в том числе мемуарного, отобразить жизнь.

Мысли после прочтения первой части «Воспоминаний» Анастасии Цветаевой (до 1914 года) почему-то как у «грубого гунна»: а правильно, что большевики сделали революцию! Чистые паразитки в пароксизме, эти сестры Цветаевы, а также другие представители рода и другие персоны мемуаров. Лето красное пропели, оглянуться не успели, как зима, то есть революция, катит в глаза. И этот иронический смысл, лежащий прямо на поверхности: так вот почему Иван Владимирович Цветаев так долго и упорно занимался Музеем: воспитал двух Муз! Стало тоже понятно, почему такой культ Цветаевых у московской интеллигенции: многие события происходят в столице, и столичные местности изображены со всею любовью. Возможно, причина тому – собственное мое происхождение, самое демократическое, но до середины текста непроизвольно возникает мысль, что если бомонд, сливки общества, аристократы жили т а к, как описано у А. Цветаевой, - порхая по жизни и за границами, подобно мотылькам, - то революция – это кара и возмездие прожигателям жизни.

Но при этом, безусловно, мемуары замечательно интересны, а местами написаны очень сильно, с душой и художественно (эпизоды вокруг болезни и смерти матери, буря в Крыму, голод и разруха в столице). Конечно, как всякая Дева, мемуаристка вязнет и запутывается даже не в деталях, а в мелочах и пустяках, но они же и детализуют жизнь и быт эпохи глазами эмансипированной женщины. Жизнелюбие, оптимизм, это, всеми признанное, особенно у Марины, цветаевское своевольство, разумный эгоизм тоже сильно впечатляют. Анастасия Цветаева определенно талантлива (давно не читал такую хорошую женскую русскую прозу, приближенную к нашим дням), талантлива и в стилистике своей сестры, и отступая от нее; эпоха начала ХХ века предстает хотя не панорамно, но в живых подробностях; чего мемуаристка не понимает и не любит, о том не пишет; и написано по-женски, через воспитание чувств.

Вторая, меньшая, часть воспоминаний, после 1914 года и после революции 1917 года, о которой ни слова не сказано с замечательной изобретательностью, выглядит фрагментированной и минорной: потери, лишения, трудности, - о них сложно писать. И опять мемуаристка вспоминает больше о сестре, чем о себе. Культ Марины Цветаевой в нынешней литературе начался не в последнюю очередь благодаря «Воспоминаниям» ее сестры Анастасии, это факт. Замечательно интересное чтение и поразительно, как было все же оно издано в 1983 году, потому что не скрыто глухое отчуждение автора и неприязнь ко всему советскому. Хороший контраст с первой частью: трудолюбивые советские муравьи, обновленные пролетарским мировоззрением, заботятся о стрекозах от искусства, и до летних только дней кормят их и обогревают. Ну, правда, те все равно бьются как рыбы об лед и страдают от неустроенности. (Это у нас в стране революции такие, Анастасия Ивановна: в 1993 году тоже всё враз измельчало, зачухалось, завшивело и исподлилось; зато широко демократизировались и оттрясли прах старого мира). Воспоминания о жизни после революции уже не оживленные и идиллические, а в них лязгает сталь характера мемуаристки и звучит сарказм.

Вот, друзья, в этом томе перед вами несколько поколений россиян, от дедов И.В.Цветаева до сына Марины Г.С. Эфрона, и рассказано о них блестяще, и вплетены еще родственники Эфрона, и Минц, и Волошин, и Горький, и десятки портретов других людей, встреченных сестрами на жизненном пути (и при этом мемуары все еще собраны не все), - а все-таки, уж простите, окончательное впечатление как после «Господ Головлевых» М.Е. Салтыкова-Щедрина, тоже фундаментального семейно-родового исследования: выморочные, несчастные, всегда в беде. А ведь тон у А.Цветаевой панегирический, и люди почти везде добры и тепло очерчены, и она ищет не разоблачить, а мягко прикоснуться. Не знаю. Может, я слабо чувствителен и варвар. В Соколе Вологодской области вон борются спасти бревенчатый дом, где А.Цветаева проживала; в Александрове благоговейно хранят полторы тряпки, оставшиеся от проживания обеих сестер с мужьями. В культе никому не откажешь, и у всех он свой, а все-таки лучше бы ценить, любить и уважать достойных людей при их жизни, чем потом. А у нас с этим еще хуже, с ценой человека, чем описала в прозе Анастасия Цветаева, чем выразила в стихах и статьях Марина. Не верите? Клевета? Ну, значит, ваше время еще не пришло, значит, у вас еще первая часть этих воспоминаний.

Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное, — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное, родное — какая скука!

Была головокружительная влюбленность в неординарного человека. Неважно кто это – женщина, мужчина - какая разница! Если сердце начинает учащенно биться при встрече, если каждый взгляд и прикосновение приносит трепетное ощущение близости. После случившегося же и в течение происходящего в стихах Цветаевой явно прослеживается неодобрение ко всему, что касается их отношений с Парнок. Но самое главное, то, что еще в начале отношений с Парнок Цветаева знает – им не быть вместе, не будет и других гомоэротических связей. Стихотворение "Подруга" заканчивается следующими строчками: За эту ироническую прелесть, Что Вы - не он... Цветаева великая в своем роде писательница и поэтесса. Её "неправильные" рифмы, сочетания казалось бы несочитаемого, - странные окончания слов, самопридуманные слова и т.д. и т.п. - это всё удел, не побоюсь этого слова, гения Марины Цветаевой. Со школы еще я помню эту неприязнь учителей литературы, котрая проявлялась, как только мы доходили до творчества Цветаевой. Или как только мы доходили до биографии? Я уже вряд ли вспомню, но помню и знаю, что многое из её автобиографии замалчивалось. Но я считаю ее гением. Она относительно сложная поэтесса с индивидуальными и особенными чертами, которые понятны лишь немногим. И в то же время, искусственные обороты, возможные только лишь в стихах девочек-старшеклассниц, когда гормональный фон не даёт возможности ощутить себя и реализовать, настолько похож на стиль Марины, а соответственно понятны её стихотворения всем без исключения, просто разное восприятие. Сильная и мужественная Марина, перенесшая столько лишений, бед, смертей... детей, друзей.. Разлуку. Страшное дело! Закалило и сделало сильней. Может быть и можно назвать ее стихи истеричными и крайне эмоциональными. Но не в этом ли прелесть ее открытой поэзии? Разве наши чувства всегда спокойны? И разве не правду выражают строки "...что ни одна до самых недр мать так на ребенка своего не взглянет, что за тебя, который делом занят, не умереть хочу, а умирать..". Когда расстаешься с человеком надолго, остаются приятные воспоминания о времени проведенным с ним. И тогда понимаешь, как хорошо было вместе, и то, что мы не ценили то время, которое было дано нам.. И что уже не вернуть прошлого. Воспоминания есть добрые, светлые, а есть и страшные. Страшны потери, страшны человеческие болезни и смерть. Не дай Бог никому. Наверно, нам, людям, нужны испытания, но воспоминания о них способны разрушить сердце и убить рассудок. Но как ни страшна смерть физическая, смерть моральная еще ужасней. Воспоминания о светло-голубом.. или сером. Об улыбке. Как ножом – острым, ребристым, по запястьям. А могут быть воспоминания о будущем, если там – все такое же? И какая разница тогда.. все течет, все изменяется, а всё описанное Анастасией Цветаевой в сборнике - всё правда.. Правда жизни. Когда я впервые познакомилась с томиком цветаевских стихотворений, всё было как удар. Слова, вывернутые наизнанку, скрещенные между собой, слитые в одно целое и гордящиеся своей индивидуальностью. Ритм, требующий полного подчинения себе души, отдающийся внутри болью и чувством, ярким до материальности. Невозможно судить об оправданности и правильности тех или иных эмоций, когда они стихотворными строчками проходят внутри, заставляя вздрагивать в такт этому чёткому до боли ритму.