Текст книги "Ждать у моря погоды"

– О! Девушка! Хороша: куришь, штаны неровен час треснут! Да еще и с этим мордоворотом треплешься! Эх, всыпать бы тебе по одному месту вожжами, как встарь баб учили…

– И не мечтайте, – отчеканила Наташа, презрительно смерив взглядом тщедушную фигуру скандалиста, его желчное, преждевременно постаревшее лицо, редкие, неопределенного цвета волосы, висящую мешком серую футболку с красной эмблемой "Волшебницы" и дешевые джинсы с пузырями на коленях. Из кармана торчал набор магнитиков – "Джамете. 10 штук за 100 рублей". "Похоже, других подарков друзья и близкие от него вряд ли дождутся", – подумала девушка.

Коган тоже щеголял в сувенирной тишотке, как и многие мужчины в пансионате. И на нем она смотрелась куда лучше. "Может, я себе и Витьке такие же куплю, на память о своем южном приключении со штормом?".

Задетый за живое тем, что его не воспринимают всерьез, да еще и смеются, скандалист выпалил:

– Смотрите, как бы плакать не пришлось! Да тебе только в Биробиджане карманных воров защищать! Самое место тебе, хапуга!

– Знаешь, где тебе место?! – рявкнул Коган, выходя из себя – Сказал бы, да не при даме!

– Дама? – скривил губы скандалист, взглянув на Наташу. – Тьфу!

У Навицкой от гнева потемнело в глазах. Тут уже она не могла обратить все в шутку или успокоить себя тем, что "на дураков не обижаются".

От крепкой затрещины, которая в армии заставляла пошатнуться даже самых могучих парней, скандалист с размаху сел на газон, повалив два спринклера.

– Меня удерживала, а сама? – поддел Ефим.

– Он и меня достал.

– Ну вы еще пожалеете! Вы вспомните! Я вас… – запыхтел скандалист, поднимаясь. Коган преградил ему дорогу:

– Успокойся, ушлепок! Задрал уже всех, – адвокат выругался, когда скандалист беспорядочно замахал руками, целясь в лицо оппоненту. – Я сказал, успокойся! Мельница ветряная! Клешнями не маши, а то я как махну! – Ефим поймал скандалиста за руку. – Значит так, ж…драл, еще раз рот разинешь, я тебя по стенке размажу и рыбам скормлю! Сиди себе тихо, да свечки от геморроя вовремя ставить не забывай! – адвокат встряхнул крикуна напоследок и оттолкнул так, что незадачливый скандалист приземлился прямо в бассейн фонтана, прямо к хвосту украшающей фонтан русалки.

С интересом наблюдавшая за ними компания молодежи со смартфонами одобрительно заржала. Кто-то даже зааплодировал.

Неуклюже барахтаясь и отплевываясь, скандалист выбрался из бассейна, и столкнулся с двумя суровыми охранниками.

– Вам мало пляжа и купальных бассейнов? – спросил один из крепких мужчин в форме. – Фонтаны тут для украшения!

– Да он меня толкнул! – завопил скандалист, указывая пальцем на Когана.

– Он сам нарывался! – зашумела компания молодежи. – И вообще, поскользнулся, вот и упал!

– Больше так не делайте, а то оштрафуем всех, – предупредили охранники.

Злой, как черт, скандалист ушел в свой корпус – сушиться и переодеваться.

– Спасибо, ребята, – кивнул Ефим молодежи. – А то содрали бы с меня штраф за этого кретина…

– Да ладно! Давно пора было его проучить! Он тут уже всех задолбал!

*

К ужину Наташа почувствовала, что сильный ветер на побережье не прошел для нее без последствий. Лицо раскраснелось и пекло, а в горле запершило – верный предвестник простуды. Наташа смазала пунцовые щеки ромашковым кремом и порылась в сумке в поисках аптечки. И чертыхнулась. Конечно же, она не позаботилась о дежурном наборе лекарств в дорогу, не предвидя задержки в пути и надеясь, что за 2 дня ничем не заболеет. А простуду лучше захватить в самом начале, тогда от нее легче избавиться. Если же будешь ждать, пока "Само пройдет", потом и за две недели не вылечишься. Надо бы поучиться у Фимы, который никогда не забывает футлярчик с самыми необходимыми на всякий случай лекарствами…

На стук в дверь Коган не отозвался. "Может, решил прогуляться перед ужином? Или на рецепшене, ловит сигнал?" – Наташа полистала схему "Волшебницы". А вот и медпункт, совмещенный с аптекой! Вот и хорошо, значит, она немедленно пойдет туда за стоп-ангином и колдрексом!

На этот раз Наташа благоразумно застегнула ветровку доверху. Подумав, добавила еще кепку с плотными наушниками, хорошо защищающими от ветра.

Поднимающийся ей навстречу лысый седоусый мужчина смерил оценивающим взглядом девушку в черных брюках, широкой оливковой ветровке и кепке, и весело прокомментировал:

– О, темпора! О, так сказать, морес: нынешняя мода способна легко ввести в заблуждение! Не знаю даже, кого я имею счастье лицезреть: отрока или прекрасную леди!

Наташа рассмеялась и вышла из корпуса.

*

Обычно Наташа хорошо ориентировалась на местности. Но сейчас – то ли от неумолчного завывания ветра, то ли от докучливого царапанья в горле, то ли от усталости после суматошного дня – она свернула от закрытого летнего кинотеатра не направо, а налево, вместо медпункта уперлась в старую трансформаторную будку возле мусорных баков и чуть не пропорола кроссовку о ржавый штырь. Будка оказалась покрытой "наскальной живописью" сверху донизу. На двери красовалась свежая надпись красной краской: "Все бабы – …!". Под ней кто-то вывел зеленым толстым маркером: "Даня сам п…р!". Прочитав этот диалог, Наташа про себя рассмеялась: да, шекспировские страсти можно увидеть даже на задворках пансионата, вот только одни пишут об этом элегии и сонеты, а другие – ругательства на стенах. Кто-то обращается к бывшей возлюбленной: "Я Вас любил так искренно, так нежно…", а кто-то взахлеб матерится по пути за второй бутылкой "с горя". Может, чувства по своей силе одинаковы и у того, и у другого, вот только каждый выражает их как умеет…

Наташа сверилась со схемой. Да, она просто не с той стороны обошла кинотеатр и лучше не возвращаться, а просто срезать угол мимо помойки…

– А вот это уже напрасно!

Наташа замерла с занесенной для следующего шага ногой и осмотрелась. Никого.

– Вы ведь с этих копеек не обеднеете, – продолжал говоривший, – а я буду нем, как рыба.

Наташа поняла, что голос доносится из-за будки. Надо было потихоньку ретироваться и идти к медпункту, забыв о странном разговоре, но что-то удержало Навицкую на месте.

– Идите, хоть сейчас сообщайте кому угодно, – отозвался другой человек. – Кто вам поверит? Еще и за сумасшедшего примут. Не того шантажировать вздумали. Меня на испуг не возьмешь, платить я вам ничего не буду, а вздумаете меня разоблачать – посмешищем станете, да еще и иск за клевету получите.

– Не поверят, но проверят, – зловеще сказал первый. – И если я кое-что покажу кое-кому, вы ВСЕ потеряете. Вот так: пожалел копейку, потерял миллион!

Наташа сообразила, что голос шантажиста ей знаком. С недавних пор. Но очень хорошо знаком…

Перед глазами тут же возникла картина: скандалист гневно нападает на них с Фимой на станции: "Я что, каждый раз должен дышать вашим дымом?!"

– Вы себя переоцениваете, – голос его собеседника тоже показался Наташе знакомым. – Думаете, что в самом деле можете создать серьезные проблемы МНЕ? Как тут не вспомнить басню о лягушке, которая вздумала сравняться с быком… Если вы все сказали, то с вашего позволения я бы проследовал в столовую. Я, знаете ли, голоден. Фу, ну и грязь! – под чьими-то ногами захрустел и затрещал выпавший из переполненных баков мусор.

Наташа попятилась в кусты, не желая быть уличенной в подслушивании.

Ветровка и джинсы в неверном вечернем полусумраке не бросались в глаза в густых зарослях жасмина. И вышедший из-за будки мужчина не заметил притаившуюся под веткой девушку. Наташа тоже не смогла рассмотреть его лицо: как назло, именно в этот момент засвербело в носу, глаза заволокло слезами и, пока девушка подавляла несвоевременный позыв к чиханию, широкая спина, обтянутая серым трикотажем, уже скрылась за кустом. Скандалист тоже не заметил Наташу, догоняя собеседника со словами:

– А как насчет видео со звуком? Этому поверят?

– Какое видео? – остановился второй человек. В его голосе прозвучало беспокойство.

– Да вот, как видите, я позаботился о том, чтобы мне поверили. Ладно, пойдемте ужинать. Хорошая тут кухня. В КПЗ вы так не поедите!

"Да, тут он прав, – Наташа вспомнила червивую картошку в супе и кашу на несвежем масле. – Значит, он решил подправить свои финансовые делишки после того, как Фима обозвал его бомжом-колядуном. Да уж… Если человек дурак, то это надолго!.."

Убедившись, что осталась одна, Наташа наконец позволила себе чихнуть – раз, другой, третий. "НЕ хватало только простуды. Или это аллергия на цветы или на запах помойки?"

Огибая кинотеатр с другой стороны, Наташа вспомнила, что голос человека, которого шантажировал скандалист, она слышала сегодня на улице из пустой фруктовой палатки. Человек досадовал на задержку и настоятельно требовал беречь груз. Услышав этот разговор, она решила "поиграть в загадку". А загадка была на самом деле. И тайна, которой можно шантажировать…

*

Купив в аптеке "Колдрекс" и "Стопангин" и согласившись с рекомендацией провизора завтра утром показать горло ЛОРу, Наташа поспешила в столовую. Эти лекарства она пила от простуды уже несколько лет. Именно ими отпаивала ее Лестрейндж, когда Наташа, сбежав из СИЗО, полуживая свалилась у нее на пороге…

Ей повезло в столовой – шел уже последний поток, самый малолюдный, и повара вынесли новые противни с едой. Наташа осмотрелась в поисках места и увидела, как из-за столика у окна ей машет рукой Ефим.

Перед ним стояли гречневая каша и рыба в кляре весьма аппетитного вида и тарелка с имбирными пряниками.

– Знал, что ты придешь и прихватил десерт на двоих, – пояснил адвокат. – А то горячего всем хватило, а выпечку всю размели. Что тут творилось! – покачал головой Ефим. – Я диву давался. Чуть стойки не опрокинули! Как из голодного края. Еще бы: бесплатно, все включено, жри – не хочу. Только что не дрались за котлету или лишний пряник.

– Младенец соску проглотил, узнав, что чужая, – Наташа помешала растаявшее масло в пюре.

– Ведь не нищие, не изголодавшиеся, – продолжал Ефим, – а налетели, как саранча, и хватали все подряд. Кого-то чуть в котел с пюре не сшибли… Ешь спокойно, я же сказал: ЧУТЬ не сшибли. Одна милейшая особа выставила перед собой личинуса и орала, что ее должны пропустить без очереди, у нее ребенок до года, трам-тарарам. Наш общий знакомый прилетел к шапошному разбору и тут же сцепился сразу с тремя: многодетной мамочкой, тоже ломившейся без очереди, уборщицей, которая запоздала протереть столики и одним дедком, который в очереди за мясом флиртанул с соседкой: мол, пришли ужинать – выбирайте блюда и дайте другим подойти к стойке. Я уже видос на Ютуб выложил, – похвастался Ефим, – за 20 минут 500 просмотров, сто восемьдесят лайков, сорок дизлайков и куча комментов: "Улет; Ржака; Супер; Коган, ты злобный тролль; Аффтар, пеши есчо; Фима, ты неподражаем!".

– Кажется, я знаю автора последнего комментария, – улыбнулась Наташа, нарезая отбивную.

– Да, она подписана на мой канал и обновления видит сразу же. Теперь я уже сразу не баню хейтеров, даю сначала Белке с ними разобраться.

– Белла это умеет… Фима, не называй младенцев личинками, это словцо из лексикона чайлдфри.

– Ну что ты, – поднял руки Коган, – я ведь тоже отец, притом дважды. Но когда ребенка используют как универсальный пропуск и нарочно таскают за собой, чтобы получить привилегии, меня это бесит. В моей профессии часто приходится хитрить, если нет иного способа выиграть дело, но есть и у нас кодекс чести и моральные тормоза. А переть буром, прикрываясь ребенком… Тьфу! Я своих никогда на таран не выставлял! – гордо сказал адвокат.

– Неэтично, зато действует – почему бы не воспользоваться, так они рассуждают, – пожала плечами Наташа. – Так и говорят: "Пусть презирают – плевать, зато я без очереди прошел или шоколадку в магазине взял бесплатно, типа, для плачущего ребенка"… Но я тоже так себя не веду.

– Иначе я бы тебя уважать перестал.

– Фима, а где ты был перед ужином? Я у тебя хотела колдрекс попросить.

– Ходил на море, пофоткать закат. А что? Ты заболела?

– Да, просифонило немного. Уже была в медпункте, купила все, что нужно.

– Я тебе сейчас принесу имбирный чай, – поднялся Коган. – Говорят, тут одна повариха варит совершенно бесподобный домашний чай…

– Фима, я думала, что здесь подают только напиток из пакетиков, – Наташа не спеша пила душистый травяной сбор, щедро приправленный имбирем и медом. – Как ты узнал о чайной мастерице?

– Надо знать подходы, – довольно пригладил усики Ефим. – Тогда и рыбу вместо отбивной поджарят, и чай заварят как для себя, и даже имбиря с медом щедрой рукой добавят!

– Спасибо, Фима. Ты – настоящий друг.

*

Рейки впивались в бока и спину даже через матрац, а тонкое, пахнущее сыростью одеяло совершенно не защищало от холода. Лампа ночного света била в глаза, и Наташа уткнулась лицом в тощую комкастую подушку. Скрипнул дверной "волчок", в "тормозах" мелькнуло лицо дежурной надзирательницы; затопали, удаляясь, тяжелые форменные ботинки.

"А как же Витя? – хотелось выкрикнуть Наташе. – Белла на Оккервиль? Дом со Шпилем? Витя-младший? Гена, Алиса, Жанна, Лэтти? Мы же ехали с Фимой на адлерском поезде! Почему я снова в Печатниках?"

Она рывком села, оглядывая ненавистную одиночку в спецблоке. "Так все эти годы на свободе мне только приснились? А на самом деле Москва и тюрьма никуда не делись?". Футболка и спортивные штаны, в которых Наташа спала, прилипли к телу от холодного пота. Через оконную решетку равнодушно светила луна, оставляя на стене тень в клеточку – как и все здесь…

Наташа со злостью пнула ненавистную тюремную койку. И не сдержала крик от боли в ушибленной ступне.

Резко вздрогнув, она открыла глаза. Одеяло свалилось на пол, простыня сбилась. Сквозь тонкую штору светила луна, освещая уютную кремово-шоколадную комнату. Номер в пансионате, куда их отвезли на время режима ЧС в проливе. За окном шелестел песок на пляже и ворковал прибой. На балконе весело трепетали полотенце и купальник, вывешенные на ночь на просушку.

Нога болела по-настоящему – во сне Наташа от души засандалила ею по спинке кровати.

Печатники ей не снились уже полгода, и возвращение кошмара не порадовало девушку. Она поднялась, поправила простыню, подняла с пола одеяло и, морщась от боли, налила себе стакан воды из графина, расписанного веселыми цветами.

На площадке стукнула дверь, но кто это был – Фима или их сосед, Наташа не поняла. Как всегда после кошмарного сна, ей захотелось покурить. Но в номерах была установлена противопожарная сигнализация, да и на балконе вытаскивать пачку Наташа не рискнула. А ну как они и там что-то привернули, И она перебудит весь корпус? Наташа нехотя натянула джинсы, ветровку, сунула ноги в шлепанцы. Горло после лекарств и имбирного чая успокоилось, но на всякий случай Наташа обернула шею платком, чтобы не вернулось противное царапанье.

НА улице пахло йодом, на губах сразу появился солоноватый морской привкус. Ветер хлестнул сначала по лицу, потом – по затылку и завыл между корпусами. "Эдак мы тут надолго зависнем", – подумала Наташа, направляясь к курилке у ворот пляжа.

Из аллеи, огибающей их корпус, раздались чьи-то осторожные шаги, потом – вскрик, звук падения и ругательство. Снова зашелестел гравий. "Еще один ненормальный курильщик-полуночник?" – Наташа юркнула под спасительный навес.

Тщетно пытаясь прикрыть ладонью огонек зажигалки, она краем глаза увидела, как в калитку кто-то входит и неспешным прогулочным шагом идет по дощатой дорожке мимо закрытых на ночь пляжных магазинчиков, летнего кафе и проката инвентаря; минуя душ и кабинки для переодевания и останавливается возле ряда деревянных "грибов" – зонтиков. В лунном свете они казались не пестрыми, а одинаково-серыми. Это напомнило Наташе о кошмаре "Дома со Шпилем" пару лет назад, и она невольно подумала: а вдруг человек, стоящий под зонтиками, обернется – и она увидит жуткое светящееся лицо монстра. Одно дело – смеяться над романами и фильмами ужасов дома в удобном кресле, И совсем другое дело – стать их участницей… Хотя Наташа, столкнувшись со светящимся монстром у кладбища, не растерялась и даже угостила "привидение" ботинком в лоб… Но все равно она не любила лишний раз об этом вспоминать.

Луна осветила мужской силуэт – рослый, плечистый, с темным затылком, одетый в джинсы и серую футболку. На голове плотно сидит кепка, тоже из пансионатского магазина, и большой козырек бросает тень на лицо. Мужчина потоптался с минуту около "грибов" и свернул к катамаранам и коттеджу, который так понравился Ефиму.

Наташа докурила сигарету и вышла из беседки.

Перед тем, как возвращаться в номер, она неторопливо прошлась между корпусами, по затихшим, ярко освещенным фонарями аллеям. Какой контраст с дневной суетой и многолюдностью! Сейчас она как будто одна среди прохладных клумб и фонтанов, под бархатным небом южной ночи…

Кошмарный сон уже испарился, и Наташа надеялась, что вернувшись в номер, заснет спокойно.

У подъезда она увидела Ефима. Адвокат рылся в кармане спортивной куртки, и наконец довольно хмыкнул, вытащив ключ от номера. От Когана ощутимо пахло табаком.

– А как это я тебя не заметил в беседке? – удивился мужчина. – Фу, ну и ветер! У меня уже в ушах песок.

– Я гуляла по аллеям. Хотелось проветриться.

– Угу, с проветриванием тут проблем нет, хоть сто порций. Пошли лучше в номер, а то тут нас еще и пропесочит с ног до головы…

*

Засыпая, Наташа услышала на пляже какой-то шум. Словно кто-то вскрикнул. Или ей это послышалось в полудреме. А потом, когда Наташа уже засыпала, на площадке снова затопали и стукнули дверью. "Слоны индийские, можно потише?" – девушка натянула одеяло на голову и отключилась, уже не задаваясь вопросом, на самом ли деле на пляже кто-то кричал, или это ей почудилось.

Проснулась Наташа по привычке в половине восьмого утра. После армейской побудки в 6.00 это было роскошью, почти сибаритством. Но по меркам творческих людей, интеллектуалов и богемы, окружавших Наташу в Питере, она слыла ранней пташкой. Деятели искусства могли позволить себе спать до обеда после "потных валов вдохновения" или затянувшихся сейшенов и пати, особенно в белые ночи.

До завтрака оставалось полчаса. Наташа позволила себе еще 10 минут понежиться в постели на латексном матраце. Чувствовала она себя уже совсем хорошо, горло больше не беспокоило, уши перестали ныть. Но на всякий случай Наташа все же приняла "Колдрекс", чтобы прогнать последние крохи простуды и решила после завтрака заглянуть к ЛОРу. И сегодня лучше купаться в бассейне, а не в море – он все же защищен от ветра стенами корпуса. А завтра, если они задержатся еще на день, уже можно будет и на пляж выйти, – Наташа натянула джинсы и новую красную футболку "Томми Хилфигер", подарок Лэтти на день рождения. Футболка была ее размера, судя по ярлычку, но оказалась тесновата в груди – видно, маломерка. Но Лэтти, приезжая в Питер, свято верила ярлычкам на одежде в бутиках Пассажа и Гостиного двора. Магазины в Севастополе она обходила стороной: "Фи! Модели позапрошлого года или самострок на коленке из ближайшего подвала? Я могу позволить себе настоящую одежду, а не эти заготовки для половых тряпок!".

Но футболка смотрелась отлично, красиво обтягивая торс и подчеркивая загар, и ради этого можно было примириться с легкой теснотой…

Выйдя из номера, Наташа увидела соседа, возившегося с ключом.

– Не в ту сторону крутите, – сказала девушка, – тут ключи с сюрпризом – когда закрываете дверь снаружи, надо поворачивать в другом направлении.

– Четвертый день тут живу, а все на автомате закрываю дверь неправильно, – рассмеялся сосед и наконец-то закрыл свой номер. – Я Антон, – назвался он. – Из Воронежа.

– Наталья. Из Петербурга. – "Интересно, узнает ли он меня, или нет? Автограф-сессия сейчас была бы некстати!".

– Очень приятно. Как в Питере?

– Нормально. По-осеннему.

– Мой сосед по номеру убежал занимать очередь в столовую в шесть утра, – со смехом сказал Антон, спускаясь по лестнице. – Отголоски перестройки: ведь все равно всех накормят с 8 до 10 часов. Зачем лишних два часа топтаться на крыльце? Но у того поколения условный рефлекс: занять очередь, пока другие не опередили!

– Не удивлюсь, если он оказался не первым на крыльце, – развеселилась Наташа.

– Я еще краем детской памяти помню, как мы с родителями отдыхали в Крыму, кажется, в Ялте или Алуште, – Антон надел бейсболку из местного магазина. – Родители вставали затемно, чтобы успеть занять лежак на пляже, спешили, нервничали, спорили, а я спросонья хныкал и не понимал, зачем идти на море так рано, когда еще нельзя купаться.

– А я немного помню 80-е годы, когда Балаклава была еще закрытой… Вот уж где не было ни толп, ни очередей на пляже! Это было в моем дошкольном детстве…

– Балаклава? – изумился Антон. – А я думал, что вы петербурженка.

– Вы угадали, я уже четыре года, как перебралась в Питер. С мужем, – уточнила Наташа.

– Ясно. Это с ним вы приехали?

– Нет. Мой муж ждет меня в Севастополе. А это – муж моей подруги.

– Как в "Иронии судьбы".

Около столовой, еще закрытой, стояло пять человек – три дамы постбальзаковского возраста, похожие как близнецы – ярко-рыжие кудри или шиньоны и сиреневая помада, и двое тоже немолодых мужчин. К зданию неторопливо подтягивались остальные жильцы. Два огромных кота выжидающе расположились сбоку на крыльце, предвкушая полакомиться объедками.

– Вот и скажи после этого, что животные ничего не понимают, – сказал Антон, – они ведь не рядом с аквапарком или прокатом катамаранов расположились, а именно возле столовой. Умные животные!

– А видели бы вы котов в нашей "Республике кошек" на Якубовича, – ответила Наташа. – Прошлым летом кот Ахилл предсказывал результаты футбольных матчей.

– Да вы что? – заинтересовался Антон. – Я только про медведя Яшу слышал, а про кота пропустил. И как, верно предсказывал?

– Вроде да. Точно не знаю, я не болельщица, это муж следил за ходом чемпионата.

– Буду в Питере, зайду посмотреть на ваших чудо-котов.

– А вы тут проводите бархатный сезон?

– Да, провожаю. Похоже, бабьему лету капут: долгий и сильный ветер – предвестник смены погоды.

– Интересно, надолго ли он задул.

– Местные говорят, что в Джамете в сентябре ветер может задувать до 10 дней.

– Весело… Ефим с ума сойдет. Он торопится в Севастополь по важным делам. Что это? – насторожилась девушка, различив на фоне завывания ветра вой сразу нескольких сирен, приближающийся к "Волшебнице".

– Пожара вроде нет, – задумчиво сказал Антон, – полиции делать тут нечего. Может, "скорая помощь"?

– Сразу несколько машин?

– О-о, – округлил глаза Антон, – это пугающе. Может, зря я вчера маринованные грибы на ужин ел?

– Я тоже ела, но чувствую себя нормально.

Мимо них в сторону пляжа побежали полицейские в сопровождении бледного и испуганного ночного сторожа.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Наташа, посторонившись, чтобы пропустить первый поток жильцов, спешащих в столовую.

– Целый отряд пригнали, – заметил Антон, – бомбу, что ли, нашли на пляже?

– Вы идете, или нет? – визгливо осведомилась запыхавшаяся толстушка с младенцем в "кенгуру". – Расшеперились, прям я не знаю!

– Мадам, не кричите так. На нервной почве метеоризм приключится. И молоко испортится.

– Хамло, – ответила обескураженная нежданным отпором молодая мать.

– И вам не хворать, – широко улыбнулся Коган. – Всем доброе утро! Вернее, – добавил он, когда женщина с ребенком скрылась в столовой, – не для всех доброе.

– Фима, что тут делает полиция? – поинтересовалась Наташа. – Ты же всегда любую информацию добываешь первым…

– Одного из наших товарищей по несчастью нашел пляжный уборщик. Возле катамаранов, – Ефим понизил голос. – Удар тяжелым предметом по голове и последующее утопление…

– Вот блин, – Наташа села на скамейку. – Договаривай, Фима, что ты еще не сказал?

– Это наш общий знакомый, – вздохнул Ефим, садясь рядом. – Идейный зожник, ненавидящий адвокатов нерусского происхождения…

*

Наташа и Ефим стояли в курилке после завтрака. Возле катамаранов работала оперативная группа с экспертами и следователем.

– Я ночью видела, как кто-то шел в сторону катамаранов, – сказала Наташа. – Жаль, лицо не разглядела – только кепку и футболку.

– Тогда считай, что ты ничего не видела. Тут уже все парни себе прикупили эти футболки, на память о Джамете. Я тоже две взял.

– Зачем две?

– Себе и Белке. Она любит по дому в длинной тишотке ходить.

– И из аллеи, огибающей корпус, были слышны шаги. Я подумала, что это кто-то тоже идет покурить на пляж.

– Возможно, это была встреча, – предположил Коган. – Сначала пришел один, потом второй.

– По-моему, это он чертыхался в аллее. Потому, что на пляже я видела высокого и крупного мужчину, а наш антагонист был субтильным и низкорослым.

– И чего этого дурня ночью на пляж понесло, – процедил Ефим. – Господи, прости! Не могу поверить. Только вчера он в столовой уборщицу отчитывал. Неужели он еще кого-то тут задолбал до точки кипения? Кто же мог его приложить?

– По-моему, он пытался кого-то шантажировать, – Наташа поведала Ефиму о двух услышанных накануне разговорах – по телефону под навесом и при встрече за трансформаторной будкой. – А тот, кого он хотел расколоть на деньги, решил проблему радикально.

– Чаще так и случается, – кивнул Коган, – если шантажист не позаботится о своих тылах и "крыше", он ходит по краю пропасти. Блин, плохо, что я вчера сорвался, когда он в очередной раз на нас наскочил: врезал ему, да еще грозился размазать. Как бы в подозреваемые не попасть – я ведь тоже высокий, крепкий и у меня есть серая футболка. Доказывай теперь, что я не верблюд!

– И я его ударила, – вздохнула Наташа, – это тоже видели. Фима, нам надо будет рассказать следователю о шантаже, чтобы он знал, в каком направлении вести поиск преступника.

– Думаю, что он нас вызовет в числе первых, – Коган раздавил окурок в пепельнице. – Э-эх, пришла беда – вынимай паспорта! Ладно. Кофе хочешь? – он указал на пляжное кафе, где как раз поднимали жалюзи.

– Ты сможешь пить кофе? – удивилась Наташа.

– Да. Позавтракать же мы смогли. Чистая совесть – здоровый аппетит.

– Ладно, пошли. Ты знаешь, он вчера сказал: в КПЗ так вкусно не кормят.

– Так он упоминал некое видео со звуком? – поинтересовался Коган, пока они ждали свой эспрессо. – Тогда у него, скорее всего, пропал телефон. И у кого он найдется, тот, скорее всего, и есть убийца.

– А что там случилось? – спросила проходившая мимо открытой веранды кафе толстушка с младенцем.

– Одного из "единых" нашли утонувшим, – Наташа решила не пугать молодую мать известием об убийстве.

– Господи, помилуй! – ахнула женщина и заспешила на пляж.

– Вот любопытная Варвара, – усмехнулся Коган.

*

В ожидании вызова к следователю Наташа и Ефим сидели в своих номерах. Наташа открыла лэп-топ, но не смогла написать ни строчки. О какой вымышленной детективной интриге может идти речь, если рядом несколько часов назад произошло настоящее убийство? Да, скандалист успел многих достать еще в поезде, тут даже до рукоприкладства дошло, но кого-то он обозлил сильнее всех. Или влез в тайну, раскрытие которой опасно для жизни. А ведь еще только вчера в Краснодаре скандалист требовал немедленно доставить его в Саки и не желал пропускать без очереди за пирожками женщину с грудным ребенком. Сейчас он лежит на мокром песке у катамаранов и ему уже ничего не нужно, а вокруг суетятся местные полицейские и эксперты. Почти как в "Я, следователь" у Вайнеров – южный городок, убитый человек без документов и загадка, которую решает безымянный молодой следователь…

Наташа закрыла лэп-топ и прошлась по номеру. После чашечки эспрессо в кафе она зашла в медпункт, и ЛОР заверил: ангины у нее нет, но день-два ей нужно избегать переохлаждения и принимать "Колдрекс". Значит, купаться ей можно только в бассейне.

Отвлечься надолго не удалось. Мысли снова съехали на убийство скандалиста. Игра в загадку оказалась далеко не игрой. Загадка была на самом деле, и из-за нее человек уже расстался с жизнью.

И преступник, скорее всего, живет в их корпусе, со стороны моря, в соседстве с каким-то пожилым ловеласом, – вспомнила телефонный разговор на улице Наташа. "Три этажа, девять парадных. Три номера на площадке. Восемьдесят один номер в корпусе… И все выходят окнами на море. В скольких из них живут стареющие донжуаны в соседстве с туристом, приехавшим по путевке, мужчиной лет 30-45?" – по голосу собеседника скандалиста Наташа примерно так определила его возраст. Уже не юный, но и не в годах. "Карлссон, блин! Говорить ли об этом следователю? Если он начнет открыто проверять наш корпус, преступник поймет, что где-то засветился, и попробует вычислить того, кто его раскусил. И как знать, не попытается ли снова решить проблему наскоро? Нет уж, с этим я еще могу подождать лет шестьдесят, как Володя Шарапов!" – Наташа решила посоветоваться с Коганом, как построить беседу со следователем.

И тут в дверь постучали. Горничная, смуглая кудрявая южанка с легким акцентом, сообщила, что Наташу ждут в административном корпусе. Навицкая кивнула и взяла сумочку. Из своего номера вышел Ефим с барсеткой.

– Я слышал, – сказал он. – Спасибо. Мы идем.

*

Следователь Аверин, хмурый, замороченный брюнет лет сорока с небольшим, недоумевающе посмотрел на Ефима, вошедшего вслед за Наташей:

– Вас я потом вызову отдельно, а сейчас хотел бы поговорить с госпожой Навицкой.

– В данный момент я представляю интересы госпожи Навицкой, как ее личный адвокат, – Коган раскрыл удостоверение. – И моя клиентка желает, чтобы я присутствовал при ее разговоре с вами.

– Госпожу Навицкую пока никто ни в чем не обвиняет, – удивился следователь, – и не собирается ограничивать ее права.

– Наталья Викторовна – популярный писатель, автор серии "Детектив из ВДВ", – пояснил Коган. – И ей по статусу положено иметь персонального защитника.

– Это вы, что ли, про Катю Савскую пишете? – заинтересовался Аверин. – Здорово у вас получается и про армию все знаете. Не то что другие: "Он нажал на курок, и раздался выстрел; нож попал в сердце и поранил печень"… Тьфу! А у вас все как в жизни.

– Так я сама десять лет берцы носила, – улыбнулась Наташа.

– Мы с женой вечно из-за ваших книг ссоримся. Я люблю почитать на дежурстве, когда никуда не дергают, и жена тоже так коротает время в регистратуре в "тихие" часы…

"Хорошо, что я на всякий случай всегда ношу с собой две-три книги", – Наташа достала из объемистой сумки два томика "Тумана на Выборгском шоссе", своей новой книги, презентация которой была назначена на 14 октября в Питере. И ей очень повезло, что следователь оказался ее читателем.

Получив две книги с дарственными надписями для себя и жены, следователь уже не возражал против присутствия Ефима.