Текст книги "Дикарь. (Не) земная страсть"

Глава 12
Деловое предложение

ДЖЕННИФЕР

Генерал откладывает столовые приборы и сцепляет перед собой руки в замок. Что ж, похоже, разговор предстоит непростой.

– С самого детства я мечтал стать пилотом. Когда начался апокалипсис, мне и восемнадцати не было. Потеряв всех родных, я записался добровольцем. Люди нуждались в отчаянных парнях вроде меня, лишенных всякого страха. Пройдя курсы пилотирования, кого и откуда в те дни я только не вытаскивал.

Глядя на его открытое лицо и такие чистые небесно-голубые глаза, мне несложно представить этого мужчину спасателем. Меня и саму в те страшные дни спас один из таких парней, подхватив на вертолете с крыши родительского дома. Еще немного и меня смыло бы волной, но он успел.

– Мир рушился, зато моя военная карьера стремительно шла в гору. Звания сыпались на меня одно за другим, а удача, казалось, никогда не покинет. Как же я на этот счет ошибался.

Генерал растирает руками лицо и наливает себе стакан воды, с жаждой из него отпивая.

– Что с вами произошло? То есть… с тобой, – исправляюсь я под его назидательным взглядом, и Дэвид продолжает свой рассказ.

– На очередной спасательной миссии мой самолет потерпел крушение. Все пассажиры погибли. Все, кроме перепуганной девчонки лет пяти. Если бы не она, я еще тогда бы сдался. Мое лицо обгорело, но я каким-то чудом выбрался из того пекла и вытащил ее.

– Да ты настоящий герой, – не перестаю удивляться я.

– Не уверен, что там было место героизму. Боль была адской, я не соображал, что делаю. Просто эта малышка с белоснежными косичками напоминала мою сестру. Не взирая на плачь и крики, я закинул ее на плечо и понес в направлении штаба.

– Это след ее пятерни отпечатался на твоей шее?

– Нет. Его как раз оставила Дана, моя настоящая младшая сестра, – впервые за время нашего общения Дэвид улыбается, оголяя ровные зубы, немного грустно, но искренне. Широкая мужская ладонь накрывает тот самый шрам, как что-то очень дорогое сердцу. – Она всегда была особенной, не такой, как остальные. В этом вы с ней очень похожи.

– Так все дело в том, что я напоминаю тебе сестру?

Я робею под его взглядом, физически ощутимым и слишком откровенным для едва знакомого мужчины, каким генерал для меня является. В ожидании ответа, я закусываю губу, лишь бы унять взволнованное сердце, но только еще больше привлекаю к себе ненужное внимание.

– Ты так сексуальна, когда смущаешься. Думаешь, я смотрел бы так на сестру? Ешь, – звучит неожиданный приказ, и все внутри вспыхивает, протестует, не желая ему подчиняться.

Даже сняв маску Черного генерала, он все еще находится в ее власти. Осознание этого удивительным образом отрезвляет.

– Спасибо, у меня нет аппетита, – встаю из-за стола, принимаясь мерить шагами комнату, но и тогда не нахожу себе места. – Так для чего нужна маска? И почему зашторены окна?

Хочется открыть одно из них, вдохнуть свежий воздух, подставить лицо потоку солнечного света. Я уже тяну руку к гардине, но не решаюсь, пока не услышу ответа.

Генерал сидит ко мне спиной, погруженный в собственные мысли. Так даже лучше. Похоже, мы подошли к самой тяжелой части его рассказа.

– Мне сделали операцию, много операций. Пустили в ход экспериментальные разработки, по кусочкам восстановили лицо, пересадили кожу. Ожидая, когда снимут бинты, я уже планировал, как вернусь к прежней жизни… Но что-то пошло не так. От воздействия дневного света кожа отторгалась. Единственным решением стала эта чудовищная маска.

– О, боже… Мне очень жаль, – срывается с губ, и я закрываю рот ладонью.

Знаю, вряд ли этот сильный мужчина нуждается в моей жалости, но и без нее не обходится. Сколько ему тогда было, около двадцати? Не удивительно, что это так на него повлияло.

Поднявшись в полный рост, генерал поворачивается в мою сторону и смотрит прямо в глаза.

– Все, что у меня есть, лишь несколько часов в сутки, – он ступает неторопливо, без резких движений, будто хищник, подкрадывающийся к жертве. – И я понимаю твои чувства, ты наверняка боишься и презираешь меня.

Боюсь – не то слово. Отступать-то мне уже некуда, ягодицы упираются в подоконник, а этот вояка и не собирается останавливаться.

– Но я – деловой человек, Дженнифер, и у меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Не смогу, потому что не позволишь? – бросаю с вызовом, собрав последнюю смелость.

Я жду, что он разозлится, но нет. Пользуясь моим замешательством, Дэвид рывком притягивает меня к себе, заключая в объятья. При этом держит крепко и бережно, будто я действительно что-то для него значу.

– Ты поможешь тысячам одаренных начать новую жизнь, – обжигает ухо мужское дыхание. – И да, не позволю. С тех пор, как увидел тебя в том баре, услышал, как ты поешь, что-то во мне перевернулось. Ты нужна мне, Дженнифер. Помоги мне осуществить то, над чем я столько времени работал, и наши имена войдут в историю.

Генерал касается моей щеки, очерчивает скулу, и я замираю, даже не дышу. Хочу ли я в эту самую историю? Вряд ли. А вот вытащить Керука из клетки и остальных – очень даже.

Кончики пальцев настойчиво подхватывают мой подбородок, приподнимая навстречу мужскому лицу. Мысли путаются. Где заканчивается его деловое предложение и начинается что-то другое, более интимное, я не понимаю. Ни в том, ни в другом, увы, опыта мне отчаянно не достает.

Черный зрачок вытесняет голубую радужку, в потемневших глазах разгорается пламя. Зажав мое лицо в ладонях, генерал склоняется ниже, и теперь я отчетливо различаю его дыхание на своей коже. Тут меня и охватывает паника. Он еще не коснулся моих губ своими, а уже пожирает меня, подчиняет давящей темной энергетикой, отчего я внутренне сжимаюсь. Что же будет дальше, если я позволю этому властному мужчине стать хоть немного ближе, он и вовсе растворит меня в себе?

– Нет, – изо всех сил я отталкиваю его ладонями в грудь.

Не ожидая от меня подобной выходки, генерал замирает в растерянности, большего мне и не надо. Выскочив из кольца его рук, я выбегаю из комнаты, а затем и из наших апартаментов. За моей спиной хлопает дверь. В лицо из панорамных окон бьет яркий дневной свет, чему я несказанно рада. Без маски он вряд ли решится на преследование, а значит у меня есть хоть немного времени.

Я отдаю себе отчет, что бежать здесь некуда. Мы на острове, окруженном водой. Но я и не рассчитываю на побег, хотя бы на короткую передышку от моего личного монстра.

Один коридор высотки сменяется другим, а я все несусь по этому лабиринту из стекла и бетона, не сбавляя хода. От холодной плитки стынут ноги. Люди оглядываются на меня босую. Обувь так и осталась в номере. Плевать! Пусть считают невесту генерала безумной ему под стать. Лишь бы не трогали.

Обнаружив лифт, я нажимаю на кнопку вызова. Сердце колотится, в висках пульсирует, отчего создается ощущение, что кабина лифта ползет с черепашьей скоростью. В ожидании я обнимаю себя за плечи. Кожа под жакетом все еще горит от захвата крепких мужских ладоней.

Тоже мне, деловое предложение! Вроде и начал за здравие и спасение одаренных, а вот закончил…То, как генерал реагирует на меня всякий раз, когда оказывается рядом, есть в этом что-то ненормальное, почти животное. Чем он там все никак не надышится в моих волосах? Может, эти ведьмы, что намывают меня перед встречей с генералом, нарочно что-то подмешивают в шампунь вроде феромонов?

Пользуясь возможностью, я и сама с любопытством нюхаю кончик своего растрепавшегося хвоста, но ничего нового в запахе собственных волос не обнаруживаю.

На лифте я спускаюсь вниз на первый этаж. В фойе, выполненном в приятных золотистых оттенках, в этот час на удивление оживленно. Желая затеряться среди людей, я стремительно направляюсь к выходу, но вместо этого, нос к носу сталкиваюсь с канцлером и его небольшой делегацией.

– Дженнифер?

О, Господи, только его не хватало!

Все еще надеясь улизнуть, я оглядываюсь на его скрипучий голос, натянув на лицо милейшую из улыбок.

– Надеюсь, вы с генералом окажете нам честь своим присутствием на сегодняшних торгах? Кстати, а где сам генерал Ди?

– Он спустится чуть позднее. Извините, но у нас были другие планы.

Услышав это, мужчина меняется в лице, окончательно срывая с себя маску учтивости. По кучке его сопровождающих волной прокатывается удивление и испуг, будто я сказала что-то крайне недопустимое.

– Ты не понимаешь, с кем разговариваешь, девочка. Извинения не принимаются, как и отказ, – его голос звучит в разы жестче, намекая на то, что с такими важными птицами, как он, не шутят. Пройдясь по моей фигуре ледяным взглядом, канцер с недоумением останавливается на моих босых ступнях, бесстыже выглядывающих из-под брюк, но не спешит это комментировать. – Она идет с нами.

После такого поворота несостоявшийся поцелуй генерала сродни детским сказкам. И куда только меня понесло? Как же глупо было поддаваться этому порыву. Ну поцеловал бы он меня и что? Подумаешь, первый поцелуй. Конечно, не о таком я мечтала. Но что ждет меня теперь, и о каких конкретно торгах идет речь, даже думать страшно.

Мы снова поднимаемся, петляя витиеватыми коридорами. Для удобства современные небоскребы соединены между собой воздушными передвижными мостами, образующими многоуровневую систему. Впервые здесь оказавшись, мне довольно трудно запомнить маршрут. Но я и не боюсь потеряться, напротив, это было бы неплохо в моем положении. Поэтому упорно стараюсь плестись в хвосте.

Будто почувствовав мой настрой улизнуть при первой возможности, канцлер приставляет ко мне одного из своих громил в военной форме.

– Глаз с нее не спускать, головой отвечаешь.

Здоровяк кивает своему боссу и переводит хмурый взгляд на меня. Смотрит при этом так, будто я – цыпленок, которому он охотнее свернет шею, чем упустит. С такими руками-кувалдами с него не станется. Похоже, с побегом придется повременить.

Когда наконец мы оказываемся на входе в старинный театр, который непонятным образом разместился на одном из этажей современного небоскреба, у меня рот открывается от удивления. Ощущение складывается такое, будто его по кирпичику сюда переносили. Симметричные лестницы, стены в позолоченных барельефах, на полу итальянская мозаика. Ступая по ней мне впервые становится неудобно за свои босые ноги. Мы занимаем места в вип-ложе с самым лучшим видом на сцену. Кулисы опущены, но зал при этом полон зрителей. С появлением канцлера все они затихают, покорно склонив головы, а я замечаю, что кругом одни мужчины, женщин можно по пальцам сосчитать.

Хочется спросить, не ошиблись ли мы местом, и что за постановку будут показывать, но из головы все не выходит упоминание каких-то торгов. А еще я не желаю привлекать к себе лишнего внимания. Канцлер и так усадил меня по левую руку от себя, подвинув какого-то важного бородача с напыщенным лицом. Поджав босые ноги, я замираю в нетерпении и отсчитываю секунды. Когда генерал меня найдет в такой «замечательной» компании, по головке точно не погладит.

Гаснет свет, занавес поднимается. Зал наполняется аплодисментами. Я тоже аплодирую, не желая выделяться из толпы. Но когда вижу на сцене полуобнаженную девушку, прикованную к столбу, и дрессировщика с кнутом, а выглядит этот садист в кожаных штанах именно так, я понимаю, с этим спектаклем точно что-то не то.

Глава 13
В лучшем виде

ДЖЕННИФЕР

– Дамы и господа, объявляю торги открытыми! Лот номер один – метаморф. Не смотрите на ее немощное тело, это существо предстанет перед вами кем захотите, стоит только приказать. Идеальная секс-игрушка воплотит любую вашу самую смелую фантазию.

Эффектный взмах кнута и удар. Глядя на девушку, по которой он приходится, я и сама невольно сжимаюсь. Пусть я не метаморф, но тоже выродок, по их мнению, и точно так же могла бы сейчас стоять на этой сцене.

– Умоляю, помогите! Ну что же вы за люди такие? Неужели не видите, никакая это не игра, – от ее душераздирающего крика у меня сжимается сердце, вот только все остальные в зале остаются безучастны к чужому горю.

– Эти стоны так отвлекают, – сетует тот самый бородач слева от меня. – Почему им не затыкают рты?

– Ну что вы, советник, без этого торги потеряли бы свою изюминку, – будто наслаждается происходящим канцлер. – Какое удовольствие в подчинении безропотного скота? А здесь разом столько чувств и эмоций, целый букет.

От его жестокости в горле встает ком, мешающий продохнуть, во рту разливается тошнотворная горечь. В ладонях печет, и я прячу их, схватившись за края стула, пока не запахло жареным.

Десять, девять, восемь, семь… Продолжаю мысленный отсчет, лишь бы не реагировать на происходящее. Все это время мерзкий старикашка краем глаза наблюдает за моей реакцией, но так ничего и не дождавшись, наконец отворачивается, увлеченный происходящим на сцене.

Взвизгивая от боли, которую причиняет ей надзиратель, девушка сдается, во всей красе демонстрируя свои возможности. Из невзрачной угловатой серой мышки, она превращается то в пышногрудую блондинку, то в брюнетку с аппетитными бедрами. Ее лицо так же меняется до неузнаваемости, будто перед нами совсем другой человек. Мужчины в зале начинают возбужденно свистеть.

– Еще, еще!

– А сиськи больше сделать можешь?

– Покажи нам, стоишь ли ты хоть цента, жалкая уродка, – доносится тут и там из зала.

Надзиратель срывает с налившейся женской груди остатки одежды и объявляет:

– Ваши ставки, господа.

Вот теперь зал по-настоящему взрывается. Глядя на всех этих мужчин вокруг, мне становится жутко. Неужели они не понимают, что творят? Ведь и эта несчастная девушка чья-то сестра, жена или дочь. Как такое вообще могло случиться, что, пережив апокалипсис, человечество не сделало никаких выводов, а только ожесточилось, напрочь растеряв все человеческое?

Ставки стремительно растут, претендентов на живой товар постепенно становится меньше. А я все больше близка к провалу: сердце колотится о грудную клетку, подступившие слезы того и гляди прорвутся. Но хуже всего другое – огненные паутинки, набрав силу, уже прожигают ладони, и я едва сдерживаю пламя.

– Как вам представление, Дженнифер? – поворачивается ко мне канцлер, невзначай протягивая сморщенную руку к моему колену. Но дотронуться до меня так и не успевает.

– Ты уже здесь, дорогая? – вырастает за моей спиной черная скала в лице генерала. Он решительно опускает свои ладони на мои плечи и склоняется к виску, нежно целуя. Его губы, проглядывающие из-под маски, касаются моего уха. – Чтобы я сейчас ни сказал и ни сделал, не реагируй, – раздается тихим шепотом.

Мест в ложе достаточно, но Дэвид решает все по-своему. Подхватив на руки, он усаживает меня на свое колено подальше от старого пройдохи. Обхватив крепкое плечо, я чувствую себя защищенной и понемногу успокаиваюсь.

– Нет! Пожалуйста, прекратите, – снова доносится со сцены, и я вздрагиваю, утыкаясь носом в мужскую шею. Дэвид был прав, его черная уродливая маска меня больше не пугает, потому что я знаю, кто под ней находится.

– Господи, ну за что они так с ней? – шепчу одними губами, в надежде, что во всем этом балагане меня никто не услышит. Но кто-то все-таки услышал. Генерал не подает вида, только мужские плечи заметно напрягаются, становясь почти каменными.

– Канцлер, спасибо, что присмотрели за моей невестой. Как вам торги? Есть что-то стоящее?

– Пока только первый лот. И метаморф не совсем то, что мне хотелось бы отсюда увезти.

– Метаморф, – задумывается мой жених. – Даже интересно, как им удалось ее поймать, ведь это почти невозможно.

– А вы купите и допросите под пытками, она вам все и расскажет, – ухмыляется канцлер со скучающим видом, с удивлением наблюдая, как Дэвид тут же следует его совету, перебивая ставки последних участников.

Все происходит так быстро. Девушку объявляют проданной, отстегивают наручники, и она без сил падает у позорного столба, сжавшись в бесформенный комок. Даже не представляю, что она пережила, и какой ужас сейчас испытывает. Меня и саму всю трясет, так сильно, что хочется разреветься.

Неужели он сделал это для меня?

«Или собрался пытать по совету канцлера», – прилетает вдогонку.

Генерал Ди принимает поздравления с удачным приобретением. Я не знаю, как на все это реагировать. Это будто кошмарный сон, от которого хочется поскорее проснуться, а потом часами отмываться от всей этой грязи.

– Она полетит с нами? – задаюсь единственным вопросом, желая скорее успокоить бедняжку.

– Нет, что вы, – со знанием дела посмеивается бородач. – Перевозка и страхование товара включены в стоимость. Никто не обременит вас во время полета. Доставят в лучшем виде.

* * *

Весь путь до звездолета мы сохраняем молчание. Наскоро пристегнув меня ремнем безопасности, генерал возвращается к управлению, и мы незамедлительно взлетаем. Я и сама рада поскорее покинуть это жуткое место. Картины увиденного еще долго будут меня преследовать, стоит закрыть глаза.

Высотки становятся все меньше, вот и остров кажется совсем крошечным, пока и вовсе не скрывается за облаками. Тут меня и прорывает. Слезы одна за другой катятся по щекам, и я уже не успеваю вытирать их ладонями.

– Прости, я не должна была убегать. И уж точно не хотела там оказаться. Спасибо, что пришел за мной, – произношу сквозь рыдания, но генерал и не смотрит в мою сторону. Его движения резкие, грубые. Он чертовски зол, и злится, конечно же, на меня.

Так и не дождавшись ответной реакции, я отворачиваюсь к окну. Неважно куда и зачем мы летим, от меня все равно ничего не зависит. А если он решит наказать меня за мои проступки, с этим я тоже ничего не смогу поделать. Пора признать, я полностью в его власти.

Оставшийся путь генерал сохраняет молчание и не прикасается ко мне, лишь его неровное дыхание говорит о том, что сдерживаться ему сложно. Часть пути я все-таки проспала.

Открыв глаза, замечаю, что теперь мы летим ниже и медленнее. Солнце клонится к горизонту, окрашивая сменившийся пейзаж в розоватые оттенки. Леса и скалы закончились, а нашему взору открылись безграничные поля. Лето окончательно вошло в свои права. Трава зеленым ковром укрывает землю. Кое-где яркими пятнами проступают полевые цветы. Но мы проносимся над ними так стремительно, что картинка смазывается, напоминая разноцветное покрывало.

– Где мы? – не сдерживаю любопытства, уже и не надеясь на ответ.

– Недалеко от залива, скоро будем в Нью-Йорке, – поворачивается в мою сторону генерал. Похоже, за время моего сна он немного отошел, и его голос звучит вполне спокойно. – Решу один срочный вопрос, затем вернемся в Черную башню.

Что у него там такого срочного в затопленном городе, я не спрашиваю, не рискую испытывать его терпение на прочность. Снизошел до нормального ответа, и на том спасибо.

Чем ближе мы подлетаем, тем больше я смотрю во все глаза, не веря увиденному. Звездолет приземляется на строительной площадке у основания огромного моста, и к нам сразу устремляются люди.

– Ты сидишь здесь, – командует генерал, выпрыгивая наружу. Дверь при этом остается открытой, он явно куда-то спешит.

Из кабины пилота я с интересом оглядываюсь по сторонам. Все трудятся в поте лица, восстанавливая из руин не только мост, но и разрушенный город на побережье. Вокруг снуют мужчины в форме. Все они так увлечены работой, что, кажется, не замечают моего присутствия.

Совсем рядом я слышу генерала. В его голосе звучит сталь. Стоит ему прикрикнуть на одного из своих подчиненных, я и сама непроизвольно втягиваю голову в плечи. Голос пробирает до самых внутренностей. Вот и сейчас он отчитывает кого-то, стоя за звездолетом, а страшно почему-то мне.

– Сколько людей погибло?

– Пятеро.

– Раненых?

– Трое.

– Как все случилось?

– Взрыв прогремел внезапно, мы не могли этого предвидеть. Один из новых работников сегодня не вышел на смену, похоже, он и заложил взрывчатку, а второй активировал. Но это все не наши, а чертовы выродки! Едва прогремел взрыв, он в воздухе растворился, будто сквозь пространство прошел.

– Что значит растворился?! Пусти ищеек по следу, хоть из-под земли их достань. Для чего я тебя сюда поставил? Мост стратегически важен. Не справишься за ближайшие сутки, полетит уже твоя голова. Это, надеюсь, ясно? Исполняй.

– Есть, генерал.

Дэвид возвращается в кабину и готовится к взлету. Я стараюсь не смотреть на него, и уж точно ничего не говорить по поводу услышанного, но меня будто распирает. Когда дело касается несправедливости со мной всегда так.

– Хочешь что-то сказать, или так и будешь сердито пыхтеть? – поворачивается он в мою сторону, заметив, как я закусила губу.

– Нет. То есть, да, – внутренняя борьба длится не долго. Да и терять мне особо нечего, вот я и выкладываю все, как на духу. – Ты что, действительно казнишь его за это? Насколько я поняла, Сопротивление ведет подпольную войну, но обычные строители-то здесь при чем? Я думала, по эту сторону руины и вода, а они вон что отстроили! Дамбы возвели, новые современные дома. Будто и не было всего этого апокалипсиса.

– Нравится?

– Да, очень! Однажды с родителями мы были в Нью-Йорке. Я и сейчас помню этот восторг, хоть и была еще совсем маленькой. А потом… Потом от него ничего не осталось.

– Этот город для меня много значит, Дженнифер. Здесь я родился и вырос, – признается Дэвид. Его голос звучит на порядок мягче. – Возможно, поэтому и сорвался. Но казнить я никого не собираюсь, если тебе от этого станет легче. Хватит с нас и этих жертв.

К Черной башне мы возвращаемся уже в сумерках. Генерал снова молчит, и смотрит на меня так, будто сожалеет о сказанном. После разборок на мосту и нашего разговора по душам он сам не свой. Попадать под его горячую руку нет никакого желания, и я сижу ниже травы, тише воды.

– Вот мы и дома, – многозначительно изрекает мужчина, будто это должно вызывать во мне какую-то радость. Если ему эта защищенная крепость напоминает дом, то мне скорее золотую клетку.

Звездолет приземляется на крыше Черной башни, освещенной яркими огнями, где нас уже встречают. Сам генерал будто забывает о моем присутствии. Или окончательно разочарован в своей слишком болтливой спутнице, что в общем не так и плохо. Пока он отвлекается на очередной срочный звонок, меня под конвоем сопровождают в мои апартаменты.

В окружении военных я спускаюсь в лифте, и меня постепенно отпускает. Все события этого длинного дня уже не кажутся такими ужасными. Тело расслабляется. Когда его темная фигура не нависает надо мной, я и дышу не через раз, а полной грудью набираю воздух.

В спальне сразу две горничные заканчивают уборку. Чтобы не мешать их работе, я отхожу к окну, любуясь первыми звездами.

Может, и не будет мне ничего за то, что оттолкнула его и сбежала? Да ему сейчас и не до меня со всеми этими взрывами.

Стоило этой малодушной трусливой мысли закрасться в голову, как за спиной громко хлопает дверь.

– Все вон! – рычит генерал, и я срываюсь с места вместе с охраной и прислугой.

У меня почти получается выскользнуть наружу, но сильная рука, грубо схватив за шиворот, затаскивает меня обратно в комнату.

– Тебя это не касается, Дженнифер. Собирай вещи! Сегодня же переедешь ко мне, – командует он, прожигая меня взглядом.

– Зачем?! – растерянно пищу я.

– Я объявил тебя своей. Будешь делать то, что я скажу. Собирай вещи.

– А как же…

Хватает и взгляда, чтобы я заткнулась на полуслове.

Ну конечно, он уже все решил. С чего бы великому черному генералу что-то объяснять обычной женщине? В горле встает ком, от которого трудно дышать.

Неужели это моя судьба, просидеть в четырех стенах всю оставшуюся жизнь и ждать тех самых часов, когда он снимает маску, засыпать и просыпаться рядом с этим мужчиной, принимать его прикосновения и грубые ласки, подставлять губы для его поцелуев, ощущать на себе его тело, рожать от него детей? От последнего меня передергивает.

Нет, я должна найти способ бежать отсюда. Знать бы только, куда и как.