Текст книги "Экзистенциальная сказка о настоящем победителе"

Анастасия Зильберман
Экзистенциальная сказка о настоящем победителе

«У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её, как может.»

Жан-Поль Сартр

Иллюстрации и вёрстка – Чернышова Ульяна

Экзистенциальная сказка о настоящем победителе. / Зильберман А.С. Издательство «Перо», 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Перо», 2024

© Зильберман А.С., 2024

То, что мы вам расскажем – совершенно правдивая история. Не улыбайтесь, ведь правда всегда где-то рядом, и идти к ней можно разными путями. И сказочным тоже. И надо помнить, что истина и правда это вещи близкие, но разные. Как две родные сестры. В чем разница? – подумайте, дорогие читатели, сами. А мы начинаем рассказ.

Совсем не так далеко, не за тридевять земель жила-была чета пенсионеров. Не будем называть их стариком со старухой, тем более, что они такими и не были: это были бодрые энергичные люди, ведущие здоровый образ жизни. Они не курили, соблюдали режим дня, а главное – проживали на лоне природы. Имелся у них небольшой уютный дом с рябиной у крыльца, палисадник с флоксами и пионами, дворик, огород, фруктовый сад… приусадебное хозяйство, говоря короче. Домик находился на самой околице, здесь кончалась деревенская улица, переходя в проселочную дорогу: та извилисто бежала вдоль полей за горизонт, и там, должно быть, превращалась в другие дороги, тракты, шоссе, разбегавшиеся по всей нашей бескрайней планете.

А над околицей во все времена года стояла мирная тишина. Погоды, непогоды, день за днем, год за годом… Дальние огородные грядки уходили под уклон к круглому озеру с прозрачно-бирюзовой водой, сквозь нее были видны камни и водоросли на дне, стайки серебристых рыбок, а на поверхности как в зеркале отражались прибрежные ракиты, облака, птицы… Зимою озеро замерзало, через него пролегал санный путь, летом в жаркие дни на нем веселилась ребятня, а еще его облюбовала лебединая стая. Почему перелетные птицы после зимовки в теплых краях возвращались именно сюда?.. Ну, видать, им тут пришлось как-то особенно по душе. Голубое озеро в окружении камышей, ив, березовых рощ было необычайно красиво, белоснежные большие птицы как нельзя лучше вписывались в прелестный ландшафт, а местные жители очень полюбили их, считали «своими», и лебеди без боязни заглядывали в деревню пообщаться, перекинуться новостями с близкой и дальней родней: гусями, утками, индюками и курами. Домашние птицы были гостям рады: пернатым всегда найдется, о чем поболтать друг с другом, тем более, что перелетные лебеди повидали мир, да еще с высоты, и могли порассказать много такого, от чего домашнему гусю или селезню впору лишь клюв разинуть от изумления. А вот деревенским кошкам и собакам эти визиты не то, чтобы не нравились, а навевали ненужные мысли, которые сразу начинали вертеться вокруг вкусного обеда… но здешние псы и коты были народ воспитанный, они только жмурились и облизывались, иногда невнятно ворчали – тем все и заканчивалось.

У наших пенсионеров, конечно, всякой домашней птицы тоже хватало, а так как их двор был к берегу самый ближний, то гости с озера заглядывали сюда чаще, чем в другие подворья. И вот однажды после такого посещения в кладке утиных яичек осталось очень крупное яйцо светло-серого цвета. Как так получилось – Бог его знает, но получилось.

Ага! – уже, наверное, воскликнул эрудированный читатель. Опять нам хотят рассказать сказку про гадкого утенка!..

А вот не надо спешить с выводами.

Хозяин и хозяйка тоже были знающими людьми, а уж в чем-чем, а в сельском хозяйстве разбирались досконально. И уж, разумеется, отличить лебединое яйцо от утиного, а птенца лебедя от утенка они могли сразу. И ничуть не путались, а сразу поняли, кто появился у них на дворе.

– Что, Рекс? – спросил хозяин у рыжего пса, похожего на собаку динго, уже лет десять несшего сторожевую службу в усадьбе. – Пусть живет?

Умный Рекс подумал, помахал хвостом и солидно гавкнул: пусть!

И юный лебедь остался жить в птичьем хлеву.

Он как-то не думал, что отличается от прочей птичьей братии на дворе. Все вместе дружно копошились на дворе, отыскивали вкусных червячков, веселой компанией ходили на озеро, бултыхались, ныряли в бирюзовую глубь… Лебединая стая обжила дальний берег озера, и хоть вся пернатая компания была дружной, лебеди здесь чувствовали себя хозяевами и держались немного свысока. Самую малость, но все же. По крайней мере, юнец это заметил. Он был наблюдательный и неглупый, но по молодости еще не мог объяснить себе, почему от своих приятелей его так и тянет подплыть к противоположному берегу, познакомиться поближе с птицами, и похожими, и непохожими на его соседей… но так и не подплыл. Слишком уж горделивыми они ему казались. Этак вот подплывешь, а тебе скажут: ты кто такой? Будь здоров и прощай. Может, не прямо так, но по сути. Не решился, короче говоря.

Между тем время шло, пришел сентябрь, холодные ночи, ясные зори, утренний иней на траве. Рябина у крыльца рубиново алела листьями и гроздьями. Осень как-то очень быстро пронеслась, настали настоящие холода, и когда озеро уже начало затягиваться тончайшим ледком, лебединая стая улетела на юг. Лебедь навсегда запомнил тот по-настоящему морозный день, а вернее утро, когда они всей гурьбой пришли на озеро… а на том берегу никого не было. Это было так странно и грустно, что не вместилось в маленькое сердечко. Он смотрел на пустой берег, не понимая, что с ним, почему он вдруг чувствует себя осиротевшим. Озеро без стаи казалось пустым, чужим каким-то – ну, это понятно. А он сам?..

– Приш-шла зима! – прошамкал важный голос у него над головой.

Это сказал сильно разъевшийся за лето гусь, отчего достиг титула самой большой и умной птицы на подворье. Насчет большого не поспоришь, это факт, а что касается умного… Тут, конечно, с меркой посложнее, но он ходил, гоготал и смотрел на белый свет с таким гонором, что хочешь-не хочешь, а приходилось думать, что он умный. Даже умнее индюка. Так его и прозвали: Умный гусь.

Он авторитетно разъяснил, что лебеди взлетают в дальние края последними из перелетных птиц, когда чуют приход зимы, за день-два до нее. И оказался прав: назавтра набежали свинцового цвета тучи, повалил снег, все стало белым-бело, и озеро стало замерзать по-настоящему, еще темнея постепенно исчезающей извилистой полыньей. Птицы теперь почти не выходили из уютного теплого хлева, и вынужденное безделье скрашивали разными беседами.

Конечно, в основном разглагольствовал Умный гусь, как профессор перед студентами:

– …главное в жизни – найти свое место! Это и есть главная победа! Ты чемпион! Понятно?

Лебедю было не очень понятно, но интересно. «Это потому, что я еще молодой, – думал он. – Надо вырасти. Тогда пойму».

Гуси больше всего ценятся вскоре после наступления первых морозов, когда они уже обросли пухом-пером и еще не потеряли нагулянный за лето вес. И двух недель не миновало, как Умный гусь нашел свое место в жизни: на праздничном столе, с яблоками и черносливом, средь блеска хрусталя, фарфора, мельхиора. Гости были очень довольны.

Вот тебе и умный, вот тебе и чемпион.

В птичьем мире все попроще: скоро жители хлева почти и позабыли про Умного гуся и его лекции. Не он один – и другие куры, гуси, утки время от времени уходили в никуда. И это нормально. Все шла и шла долгая зима, с морозами, метелями, оттепелями, короткими днями и длинными ночами, лебедь рос, набирался ума-разума. Может, его немного было в птичьей болтовне, да ведь он сам был неглупый, только не хвастал, вел себя скромно, с расспросами не лез, сам не выступал, а все, о чем крякали, гоготали, кудахтали, мысленно просеивал. Ненужное отбрасывал, толковое оставлял. В отличие от других, память у него была прочная. И постепенно понял, что Умный гусь где-то и дело говорил. Найти себя – это и значит стать чемпионом, найти то, в чем ты будешь лучше всех. И значит, что? Значит, надо искать! Кто ищет, тот всегда найдет!..

До последней фразы он, правда, еще не дорос. А вот «надо искать!» – это запало в душу. В жизни возникла цель, а в нем самом возник азарт. А кроме того, из разговоров старших он смекнул, что за зимой должна прийти весна, которой он еще не видел. И он стал ждать ее. И, конечно, она пришла.

Сперва отрывисто потянуло тонким, почти неуловимым запахом февральских снегов, слегка подтаявших на полуденном солнце, замерзших к ночи, а на другой день вновь подтаявших…

Для нашего лебедя это был совсем незнакомый запах, к тому же призрачный, его на миг заносило в хлев, и тут же он исчезал. Но он был. И лебедь понял верно: это первое дыхание весны. Поэтому, когда небо и солнце стали ярко-голубым и ярко-золотым, захлюпали и потекли снега, и южные ветра принесли запахи иные, он уже не удивился. Он лишь заторопился: ну вот уже весна, а за ней лето (это он тоже усвоил из зимней трепотни в хлеву), пора думать о том, в чем же становится первым!..

Задуматься-то он задумался, но придумать еще не мог. Пока думал, прошла весна и превратилась в лето. Вот прилетела на озеро все та же стая, оно вновь ожило веселым шумом, так же лебеди захаживали в деревню, а на водной глади держались слегка отчужденно. Тем не менее их деревенский собрат решил подплыть к ним.

За прожитый год он стал настоящим лебедем, точно таким же, как они, и встретили они его дружелюбно, почти как своего. Но на расспросы ответить не смогли. Вернее, так ответили, что снова пришлось думать.

– Стать первым? – ухмыльнулся вожак стаи, настолько мощный, что наш герой рядом с ним как-то сам собой стал почтительно кланяться и хлопать крыльями. – Да ты сначала хоть бы пятым стань!

Теперь молодой захлопал глазами, и пришлось пояснить: в полетах стая выстраивается строго по порядку – во главе вожак как самый сильный и опытный, а чем дальше, тем слабее. Так лететь легче, лидер как бы рассекает воздух для следующего, тот помогает третьему… и последними летят молодежь, самые слабые, им в хвосте легче всех.

Ага… – задумался домашний лебедь. И пару дней задумчиво плескался в озере, отвечал невпопад, если спросят. А потом решился, вновь подплыл к вольной родне:

– Слушайте! А возьмите меня осенью с собой!

В стае, услыхав это, удивились, загоготали, донеслось до вожака.

А тот, узнав в чем дело, отнесся благосклонно:

– Да если хочет, пусть летит… – ни радости, ни возражений в голосе не было.

С этого момента лебедь стал отдаляться от товарищей по двору, хотя продолжал ночевать там. Но дни почти все проводил с лебединой стаей, помногу расспрашивал о дальних странах, небесах, облаках, и как-то удивляло его, что отвечают ему равнодушно, как о чем-то самом обыкновенном, хотя ему-то все это представлялось необычайно диковинным, и сердце сжималось от сладостного волнения – не так уж много времени пройдет, и он все это увидит…

Хозяева, понятное дело, заметили перемены, случившиеся с их лебедем, все поняли, и им стало грустно.

– Боюсь, осенью улетит он от нас, – вздохнула хозяйка.

Хозяин пожал плечами:

– Улетит. Но бояться не надо.

– Ты думаешь, вернется?

Хозяин не ответил. Глянул в небо. Солнце клонилось к закату, ветер тянул увядающей травой. Давно миновал Петров день, впереди был август с грозами, ночными зарницами, а там уж совсем недалеко до осени. И правда, быстро пробежал остаток лета, а осень выпала холодная, с ливнями, заморозками, вода в пруду стала очень холодной, и однажды лебедь услышал от вожака:

– Завтра утром летим!

И не отправился домой. Переночевал со стаей на озере, а на рассвете взлетели. Набрали высоту, на которой лебедю еще не доводилось быть, и с этой высоты он увидал такими маленькими озеро, домик, двор… и так защемило сердце – словами не сказать! Но он постарался отбросить грусть-тоску и бодро замахал крыльями.

Очень скоро он ощутил, насколько ему, домашнему питомцу, трудно тягаться с закаленными, сильными родственниками. Он оказался в группе замыкающих, среди молодняка, но и с ними рядом он едва тянул изо всех сил, к вечеру чувствуя себя еле живым. Какие там красоты мира, на которые он мечтал взглянуть с небесной выси! Он видел только хвост и крылья летящего впереди, и сам махал, махал и махал крыльями, а на все прочее не оставалось сил.

Теперь-то он понял слова: «Да для начала хоть б пятым стань!» Ему и до шестого не удалось дотянуться. Весь перелет так и промахал в конце стаи. Конечно, окреп, конечно, стал намного сильнее… но понял, что первым, вожаком, ему вряд ли быть. Нет у него таких данных. Повторим: он был неглупый, даже умный.

Долго ли, коротко ли, стая прилетела на место зимовки, на берег Черного моря. Лебедь впервые увидел горы, бескрайний водный простор, резвящихся дельфинов… Это и правда были чудеса, но он так устал за время перелета, что смотрел на все равнодушно, точно видел это сто раз. И мысль «Я должен стать первым!» странно повернулась в его голове. Он стал понимать, что за этим кроется нечто иное, больше и сложнее, чем ему казалось раньше, но до этого надо было еще дорасти.

Шла теплая черноморская зима, он постепенно отдохнул, пришел в себя. Думать не прекращал. Мысли строились так: в полете мне первым быть не дано. Ладно. Что я еще умею? Плавать и нырять?.. Ну что ж, попробуем!

Местные дельфины радостно кувыркались примерно в одном месте, не так далеко от берега. Лебедь легко долетел туда, сел на воду.

– Привет! – воскликнул он.

– Привет! – ответили ему.

Он честно, без утайки рассказал о своих мечтах. Дельфины оказались добрыми, веселыми ребятами, они внимательно послушали его, но сказали так:

– Ну, это вряд ли, брат! Конечно, ты молодец, у тебя есть цель.

Но она другая должна быть, это точно. Лучше нас у тебя не выйдет ни нырять, ни плавать. Это точно!

– А что же мне тогда делать?.. – пробормотал огорченный лебедь.

– Не знаем! Ищи, брат, не сдавайся, вот это точно!

И он не сдался, хотя и расстроился, не без этого. Но стал еще умней, все думал и думал, и придумал вот что.

А почему бы – осенило его – мне весной полететь не на север, как все, а дальше на юг? Белый свет велик, вдруг где-то, в неизведанных краях я найду то, в чем стану первым? А?!

Мысль так обрадовала его, что будто бы второе солнышко родилось в небе, и время полетело быстро. А за день до перелета наш герой всю стаю огорошил:

– Я назад не полечу. Полечу дальше.

– Куда?!

– Ну а что там дальше? Турция, Африка… Туда куда-нибудь.

Этих слов он наслушался от местных птиц.

Стая дружно взвыла:

– Да ты с ума сошел!..

Сошел-не сошел, а стоял на своем, не сдвинешь. Пришлось махнуть на него рукой, то есть крылом:

– Ну как хочешь! Вот ведь блажь пришла… Пропадешь, дурак!

– Не пропаду.

Сказать по правде, это он так говорил от задора, а сам был не уверен. Но сказано, так сказано. И назавтра стая поднялась на север, а он на юг.

И прошли годы, годы и годы…

Когда он затевал эти странствия, то и подумать не мог, сколько он увидит, испытает, переживет. Наверное, ни один лебедь в мире этого не испытал. Он повидал каменистые пустыни Леванта, Египта, Красное море, оазисы между реками Тигр и Евфрат, горы, степи и джунгли. Это были места прекрасные и страшные, он повстречал видимо-невидимо разных зверей и птиц, случалось быть на волосок от гибели при встрече с хищниками: грифами и беркутами. Но он перехитрил их и остался жив. Да, он набрался опыта, разума и мудрости больше всех за всю лебединую историю – это совершенно точно, как говорят дельфины! Он победил всех, стал чемпионом. Мечта сбылась!..

Мечта сбылась, а счастья не было.

Лебедь стал не просто умным, а мудрым, и понял, что победить в жизни – это не стать первым, а обрести счастье. Первым-то он стал, а счастье…

А от счастья он, оказывается, сам ушел. Оно осталось там, в родном краю. Озеро, поле, ивы, дом, рябина цвета утренней зари – вот оно, счастье. Его хозяева, их любовь к нему – вот оно, счастье. Оно было с ним. Так просто! Только вернуть его не просто: между нами пролегли годы и зерсты, между мной и счастьем. И что делать?..

Он это понял вдруг, в один миг, в самом начале осени. Что делать? Да лететь домой. Прямо сейчас. И он сорвался и полетел, не зная, долетит ли.

За много лет он научился летать в сто раз лучше, чем в своем первом полете, теперь он видел все, видел, как меняются небо и земля вокруг него. Горы, степи, лесостепи, леса, и реки и озера… Память вела его без ошибок, но каждый день был холоднее прежнего, навстречу летели стаи журавлей, уток, а потом и лебедей, и оттуда иногда изумленно кричали:

– Ты куда?! С ума сошел?.. – так же, как много лет назад.

Но он не отвечал.

Он мчался, обгоняя холода, вновь на пределе, выбиваясь из сил, не зная, успеет, или нет. Что суждено ему: найти счастье или пропасть в мерзлом лесу?.. Он не знал. Он летел, летел и летел.

Успел. Память не подвела, он сразу узнал родное предзимье: голые деревья, пустые поля, озеро уже не с бирюзовой, а темной водой. Дом, облетевший сад. Он снизился, на бреющем полете пронесся над самой крышей, услышал незнакомый лай, хотел сесть во дворе, но что-то дрогнуло в усталых крыльях, не рассчитал и приземлился на улице.

Что он почувствовал, увидев дом? Это было настолько больше, чем вся его прежняя жизнь, что он не смог ответить. Зачем-то он стоял, смотрел на дом, на палисадник, на рябину, где остались лишь алые гроздья.

Калитка отворилась, вышли хозяин и хозяйка. Оба сильно постарели. С ними вышел серый пес с черной мордой. Он что-то проворчал, и хозяин сказал:

– Тихо, Шарик.

Люди и лебедь смотрели друг на друга. Человек сказал:

– Здравствуй. Мы знали, что ты вернешься.

Лебедь молчал и все смотрел. Хозяин понял это:

– Да. Рекса больше нет. Жизнь есть жизнь.

И Шарик как-то виновато завилял хвостом, словно ощутил за собой вину в том, что Рекса нет.

Хозяева улыбнулись, посторонились и хозяйка сказала:

– Вот ты и дома. Заходи.