Текст книги "Тайная мудрость подсознания, или Ключи к резервам психики"

А. В. Алексеев
Тайная мудрость подсознания или ключи к резервам психики

ОБ АВТОРЕ

Анатолий Васильевич Алексеев – врач-психиатр, психотерапевт, психогигиенист. В 1947 г. закончил с отличием 2-й Московский государственный медицинский институт. Специальное медицинское образование получил в Институте психиатрии Академии медицинских наук СССР. Действующий член Московской психотерапевтической академии.

Научные исследования А.В.Алексеева, результатом которых явилось создание уникальных методик работы с психикой человека и эффективное использование ее резервов для оптимизации профессиональной деятельности человека, в том числе и в экстремальных условиях – не имеют аналогов в мировой практике.

Концепция «Оптимального боевого состояния» и уникальная методика обучения вхождению в это состояние, доступная любому психически здоровому человеку, является настолько эффективным ресурсом для психического развития, что его трудно переоценить.

Психомышечная тренировка – единственная методика психической саморегуляции, которую могут использовать дети, занимающиеся спортом.

На базе теории функциональных систем академика П.К.Анохина разработал «психофункциональный тест» /ПФТ/, дающий возможность получать объективную инструментальную информацию о том, насколько успешно спортсмены владеют аутотренингом. Первым в мире начал внедрять в спортивную практику идеи психагогики – науки, сочетающей возможности медицины и педагогики.

Автор бестселлера «Себя преодолеть!», и научно-популярного фильма «От мысли к движению».

ОТ АВТОРА

Или вы управляете своими мыслями, или они управляют вами. Третьего не дано.

Общеизвестная истина.

Что такое «психагогика»? Это слово пришло из античных времен и на протяжении долгих веков использовалось весьма неоднозначно для обозначения различных процессов, явлений и дел. Хотя семантическая, т. е. смысловая структура здесь вполне конкретна, так как определяется двумя словами из древнегреческого языка: «психе» – душа и «аго» – веду. Следовательно, буквальный перевод слова «психагогика» – ведение душ, ведение психики. Вот так, к примеру, слово «демагогия» («демос» – народ) означает ведение народа (нередко за «нос», тем или иным расчетливым и хитроумным политиком). Современное содержание в «психагогику» вложил известный ленинградский ученый В.Н.Мясищев (1893–1973 г.). Владимир Николаевич начал свою трудовую деятельность врачом-психиатром, а закончил – членом-корреспондентом Академии педагогических наук СССР, соединив в своем лице опыт врача и педагога. Так вот, по его мнению, чтобы стать настоящим высококвалифицированным «водителем душ», чтобы быть Учителем с большой буквы, педагоги (а тренеры – зто педагоги) должны владеть хотя бы основами как педагогической науки-психологии, так и медицинской науки – психогигиены. Объединенное применение возможностей, заложенных в психологии и психогигиене, возможностей, направленных на помощь и на пользу педагогам, а следовательно, и их ученикам, и было названо Мясищевым «психагогикой». Отношу себя к приверженцам этой точки зрения.

Надо сказать, что психология и психогигиена очень часто настолько тесно переплетаются при их использовании, что подчас даже трудно бывает сказать – где происходит психологическое, т. е., педагогическое воздействие на ученика, а где психогигиеническое, т. е. – медицинское. Но это не должно смущать, так как обе эти науки – педагогическая и медицинская – предназначены для развития и совершенствования психической деятельности определяющей самое главное – сущность человеческой личности во всем многообразии и неповторимости ее индивидуальных проявлений.

Автор, излагаемых ниже соображений, начинал свою практическую деятельность врачом-психиатром, работал детским психиатром и психотерапевтом в различных психиатрических учреждениях страны. А придя весной 1965 года во Всесоюзный научно– исследовательский институт физической культуры (ВНИИФК), вскоре увидел, что тренеров и спортсменов надо не столько лечить от различных нарушений в их нервно-психической сфере, сколько у ч и т ь жить и действовать так, чтобы не допускать развития подобных нарушений. Учить не допускать нервно-психических отклонений от нормы, несмотря на те огромные физические и психические нагрузки, которые характерны для современного «большого» спорта.

Таким образом, основным направлением в моей работе стало профилактическое и психогигиеническое направление, которое важнее лечебных мероприятий по одной весьма простой причине – гораздо «выгоднее» жить не болея, чем, заболев, потом долго лечиться. Следовательно, моя деятельность в большом спорте стала в первую очередь, педагогической, просветительской, воспитывающей, и только в тех случаях, когда это становилось необходимым, обретала медицинское, лечебное содержание. Именно поэтому я кандидат педагогических, а не медицинских наук.

Надо сказать, что на просветительско-педагогическом пути встречаются огромные трудности, так как спортсмены и тренеры, тщательно оберегая физическое здоровье, весьма небрежно относятся к своему нервно-психическому состоянию и поэтому весьма неохотно приобщаются к соответствующим знаниям из области психагогики. С сожалением приходится констатировать, что даже в наш просвещенный век очень многие относятся к различным отклонениям от психической нормы просто как к неизбежным явлениями при занятиях спортом. Считают эти отклонения такими же естественными, как, скажем, поломанные ушные раковины у борцов или радикулиты у штангистов. Почему же сложилось такое неверное мнение о нервно-психическом состоянии высококвалифицированных спортсменов?

Причина здесь, на мой взгляд, в том, что психологическая, а тем более психогигиеническая культура в спортивной среде, как была издавна в зачаточном состоянии, таковой остается и по настоящее время. Пример из наших дней. Случилось мне как-то спросить у одного из ведущих бегунов:

– Как у тебя дела со сном перед соревнованиями?

– О-о! – ответил он радостно, – последние две-три ночи почти не сплю!

И увидев мой удивленный взгляд, уточнил:

– Зато на старте – кровь просто кипит!

Почему же неведомо этому несомненно способному спортсмену, что кровь должна постепенно «закипать» лишь с начала разминки с тем, чтобы достичь нужной степени «кипения» только к концу ее, к моменту выхода на старт. Ведь плохой сон перед соревнованиями всегда «сжигает» значительную часть той энергии, которая столь необходима для предельной самоотдачи в напряженной соревновательной борьбе! Думаю, что именно здесь кроется причина того, что этот молодой перспективный спортсмен все еще не стал «прочно первым» в своем виде бега. Примеров подобной психологической и психогигиенической некомпетентности среди спортсменов и тренеров можно привести, увы, немало.

Отечественные психологи, приступив к работе со спортсменами в далекие двадцатые годы, все еще не начали по-настоящему полно использовать возможности своей богатейшей науки для решения тех повседневных задач, которые порождаются практикой большого спорта. В частности, преподавание психологии в институтах физической культуры проводится в настоящее время так, что будущие тренеры, получив высшее физкультурное образование, остаются почти несведущими в том, как применять полученные теоретические знания по психологии в своей будущей практической работе. А такой важнейший предмет, как психогигиена, вообще не предусмотрен в программе обучения. Правда, некоторые, так сказать, «подвижки» в этом направлении начинают прослеживаться, но они пока еще незначительны.

Еще об одном весьма важном обстоятельстве. Работа со сборными командами страны показывает, что тренеры, как правило, только учат своих подопечных и очень часто забывают, что одновременно с обучением необходимо постоянно воспитывать своих учеников так, чтобы они могли успешно противостоять различным факторам (психическим и физическим), которые могут нанести вред нервно-психической сфере. Слабость воспитательной работы ведеет к тому, что наблюдается неуклонный рост нервно-психических отклонений среди высококвалифицированных спортсменов. Если перед Олимпиадой 1952 года соответствующие отклонения были выявлены у 8,4 % участников Олимпиады, перед Олимпиадой 1960 года – у 14,8 % (данные Т.П.Фаногорской), то перед Олимпиадой 1968 года таковых было уже около 20 %, а результаты обследования сборных команд страны, проведенные в 1991 году, дали уже цифру 47 %.

Подумать только – почти половина наших ведущих спортсменов находится в плену тех или иных нервно-психических отклонений. Как же здесь не бить тревогу?! Уверен, что борьба с создавшимся положением, причем борьба незамедлительная, должна начаться с обучения тренеров основам психологии. Ибо именно в руках тренеров находится нервно-психическое и, конечно, физическое здоровье учеников. Так что пока воспитатели не овладеют правильным подходом к психическим возможностям своих воспитанников, дело оздоровления нервной системы наших олимпийцев с места не сдвинется. «Ключи к резервам психики» – результат медицинского и педагогического опыта, накопленного мною более чем за четверть века в процессе работы со многими высококвалифицированными спортсменами и тренерами, представлявшими самые различные виды спорта, вплоть до «охоты на лис» и прыжков с парашютом. Что же касается слов – «Кубанский практикум по психагогике» – то они вынесены в заголовок в связи с тем, что подавляющая часть публикуемого ниже материала была впервые продуктивно «обкатана» в стенах Кубанской государственной академии физической культуры. Ее ректор и одновременно Президент Олимпийского центра Юга России профессор Барабанов Анатолий Григорьевич стал первым, кто по достоинству оценил возможности психагогики и дал «зеленый свет» внедрению соответствующих знаний в программу обучения студентов академии. Огромное спасибо ему за это!

Таким образом, начиная с 1995 года выпускники Кубанской государственной академии физической культуры, прослушав пока всего лишь 20-часовой практикум по психагогике, начинают формировать первый в России отряд тренеров-психагогов и будут вести свою очень нелегкую тренерскую работу, на практике используя те резервы, которые заложены в психическом аппарате их учеников. А это, уверен, поможет сохранить и укрепить как нервно-психическое, так и физическое здоровье, и у спортсменов, и у наставников.

Постараюсь изложить основы «спортивной психагогики» как можно проще, чтобы она без особого труда была воспринята моими главными читателями – тренерами и спортсменами.

ТРИ СОСТОЯНИЯ ОРГАНИЗМА

Чтобы легче ориентироваться в весьма большом многообразии психических состояний, которые наблюдаются в спорте, особенно в «большом спорте», удобнее всего, на мой взгляд, все это многообразие подразделить на три основные категории, на три главные группы.

Первая группа – норма. Не вдаваясь в научные формулировки и дискуссии о том, что такое норма, охарактеризую ее просто. Норма – это такое состояние организма, при котором все органы и системы функционируют вполне успешно согласно законам природы: мозг мыслит логично, сердечно-сосудистая система, благодаря хорошей работе здорового сердца, а такие артериальных и венозных сосудов, обеспечивает высокое качество кровообращения, легкие легко и свободно вдыхают воздух с его кислородом и выдыхают излишний углекислый газ, желудочно-кишечный тракт полностью перерабатывает съеденные продукты, печень надежно обеззараживает ядовитые соединения и т. д. Таким образом, речь идет о качественном функционировании всех органов и систем, которое осуществляется при обычном, при нормальном, не напряженном режиме жизнедеятельности организма, обеспечивающего, в частности, высокопродуктивную работу и психического аппарата – головного мозга.

Вторая группа – болезненные отклонения от психической нормы. Или, другими словами, психическая патология. Термин «патология» произошел от древнегреческого слова «патос», означавшего «страдание». Причин для возникновения всевозможных страданий в современном спорте более чем достаточно. Однако надо сразу же сказать, что развивающиеся при этом патологические состояния лишь в редких случаях достигают такой остроты и тяжести, при которых требуется специальная психотерапевтическая помощь, тем более в условиях стационара. Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Дело в том, что Всемирная организация здравоохранения при Организации Объединенных Наций (BOS при ООН) время от времени, в соответствии с развитием медицины, публикует классификации всех существующих заболеваний. Каждая очередная классификация именуется «пересмотром». Так вот, в соответствии с последним, 9-м пересмотром «Международной классификации психических заболеваний», в ее подразделе, освещающем так называемые «пограничные состояния», никак не обозначены также психические отклонения от нормы, которые специфичны для спортивной деятельности.

Правда, ряд отклонений от нормы, наблюдаемых в спортивной среде можно было бы отнести в такие пункты 9-го пересмотра, как, например, «фобии невротические» или «депрессивный и ипохондрический неврозы». Но все же фобии и другие невротические состояния, с которыми врачи имеют дело в общей больничной сети, во многом отличаются по содержанию и динамике от схожих нарушений, наблюдаемых у спортсменов. А с какими пунктами связать столь нередкую «стартовую лихорадку»? Или те психические отклонения, которые проявляются в потере способности делать точные движения? Этим и многим другим нарушениям, специфичным для спорта, просто нет места в данном пересмотре.

Поэтому в дальнейшем, те психические отклонения от нормы, которые встречаются в спортивной среде наиболее часто, здесь будут систематизированы не в соответствии с классификацией ВОЗа, а так, как подсказывает немалый опыт моих коллег и мой собственный.

Психопатологические проявления, наблюдаемые у спортсменов и тренеров, чаще всего весьма тонкие, своеобразные, а их симптоматика определяется спецификой спортивной деятельности. Например, стрелка перестает «жать палец», прыгун теряет «момент отталкивания», у пловца пропадает «чувство воды», боксер перестает доставать соперника», у одного борца перед соревнованием почти пропадает сон, другой теряет аппетит или, наоборот, страдает от «волчьего» голода. Один тренер, предвидя поражение, начинает раскачиваться из стороны в сторону, другой, несмотря на то, что находится в поле зрения телевизионных камер, страдая, судорожно, курит одну сигарету за другой и т. п.

Надо хорошо уяснить, что все подобные отклонения от нормы связаны, в первую очередь, с нарушениями в психическом аппарате, в головном мозге. Они могут быть кратковременными и пройти сами по себе, но могут и зафиксироваться надолго. Однако при этом нет, как правило, поражения глубоких психических механизмов, определяющих сущность личности человека – он остается психически нормальным в общепринятом значении этих слов. Поэтому, если с подобнымиотклонениями от нормы обратиться за помощью к психотерапевту из общей медицинской сети, тот не сочтет обратившегося больным в том смысле, в каком считаются больными люди, нуждающиеся в специальной психотерапевтической помощи. А тем не менее налицо явно патологические, но определяемые спецификой спорта, отклонения от нормы, мешающие спортсменам и тренерам успешно заниматься своим профессиональным делом.

Третья группа – мобилизованное состояние организма. Для него характерно высокоактивное функционирование тех органов и систем, которым предстоит осуществить какую-либо очень трудную деятельность, например, показать рекордный результат или выиграть соревнование. Решение подобных трудных задач, специфичных для спорта, требует включения в высочайшую активность соответствующих резервных сил организма, что никогда не наблюдается при его обычном нормальном состоянии.

Говоря о психической мобилизации, необходимо уточнить следующее обстоятельство. Хотя пусковые организмы, включающие организм, как в патологическое, так и в мобилизационное состояние, а также обеспечивающие норму, находятся в психическом аппарате спортсменов и тренеров, в их головном мозге, тем не менее правомернее го-ворить не о чисто психических, а о психофизических состояниях. Ибо «психика» и «физика», мозг и тело у действующего человека настолько тесно взаимосвязаны, что лишь в редких случаях можно констатироватъ их, так сказать, раздельное функционирование. Например, боксер в преддверии настоящего боя поставил перед собой задачу – быть в бою предельно агрессивным. Если вслед за таким «самоприказом» у него не начнется мощнее биться сердце, не углубится дыхание, мыщцы не станут более работоспособными, в крови не увеличится количество норадреналина и глюкозы, не обострятся эрение и слух, не активируется деятельность других систем организма, то поставленная психическая задача, не «поддержанная» физическим состоянием организма, просто не сможет быть реализованной. Вот почему в дальнейшем будет использоваться, как правило термин «психофизическое» а не «психическое» состояние организма.

Итак, познакомились с тремя основными группами психофизических состояний, наблюдаемых при занятиях спортом, это нормальное, патологическое и мобилизованное состояния. Приводится простая схема, иллюстрирующая это положение:

Практика показывает, что данная схема значительно облегчает ориентировку в тех многочисленных и разнообразных психофизических состояниях, которые наблюдаются у спортсменов и тренеров в процессе учебно-тренировочных занятий и во время соревновательной борьбы. О ремобилизации, как об особой задаче, ставшей весьма актуальной в последние десятилетия, будет рассказано несколько ниже.

Начнем подробный анализ каждого из трех психофизических состояний, согласно приведенной схеме снизу-вверх – с патологии.

Глава первая

Как уже было сказано, древнегреческое слово «патос» означает «страдание». В данном разделе речь пойдет о страданиях, которые поражают психику спортсменов и тренеров в связи со специфическими особенностями, характерными для спортивной деятельности.

Психические отклонения от нормы, встречающиеся в спортивной среде, весьма разнообразны как в плане содержания, так и по интенсивности. Хотя интенсивность психических нарушений может подчас достичь весьма выраженной степени, позволяющей говорить о том, что развилось по-настоящему болезненное, то есть невротическое, состояние, я предпочитаю все отклонения, наблюдаемые в спортивной среде, называть мягко – «психическими дисгармониями», чтобы не травмировать пострадавших пугающими медицинскими диагнозами.

Существуют различные классификации нервно-психических отклонений от нормы, наблюдаемых в спортивной среде, в частности такая, которую излагает Л.Д.Гиссен в своей книге «Бремя стрессов» (Москва, изд. ФиС, 1990 г.). На мой же взгляд, все многообразие психических дисгармоний, возникающих в процессе занятий спортивной деятельностью, удобнее классифицировать, сообразуясь со следующей схемой.

Стартовая лихорадка. Это состояние, впервые описанное О.А.Черниковой в 1937 году, возникает, к сожалению, весьма нередко, по меньшей мере у каждого десятого спортсмена в сборных командах страны. Некоторые авторы считают, что правильнее говорить о «предстартовой лихорадке». Но, по-моему, здесь нет принципиального различия, а содержание этого, несомненно болезненного состояния, определяется временем, когда оно возникает: если за несколько дней до старта, то правильнее использовать термин «предстартовая», а если непосредственно перед началом соревнования, то налицо уже «стартовая» лихорадка.

Итак, стартовая лихорадка. Основное, что определяет ее интенсивность и содержание – это повышенное возбуждение нервно-психической сферы. Оно проявляется у каждого по-своему, но есть и общее. Чаще всего это всевозможные нарушения сна, чрезмерная раздражительность, ведущая если не к открытым конфликтам с окружающими, то к напряженным отношениям с ними. Пульс, как правило, учащен, черты лица заострены, в глазах «лихорадочный» блеск, взгляд бегающий, аппетит то излишне повышен, то пропадает, а иногда появляется желание есть что-либо необычное, например, мел. Может подняться температура, даже до 38–39 градусов и т. д.

Причины, определяющие развитие такого лихорадочного состояния связаны, во-первых, с особенностями психической организации данного спортсмена. Есть люди изначально тревожные, то есть испытывающие чувства опасения, тревоги и даже страха при встрече с каждой новой, неожиданной, а тем более трудной и опасной ситуацией. Такая повышенная тревожность может быть передана генетически, по наследству, но может сформироваться в течение жизни под воздействием различных травмирующих психику обстоятельств. Естественно, что возможна и совокупность обеих этих причин. Во-вторых, лихорадочное состояние возникает в тех случаях, когда впереди очень значимое для данного спортсмена соревнование, а он не чувствует себя хорошо к нему подготовленным. А если налицо и врожденная склонность к тревожности и плохая подготовленность к ответственному соревнованию, то при такой комбинации неблагоприятных факторов «лихорадка» может достичь столь высокой выраженности, что спортсмен просто лишается способности соревноваться.

В спортивном лексиконе утвердилось слово «мандраж», не существующее ни в одном словаре. Как правило, под этим словом понимается особое волнение перед стартом, но сила этого волнения точно не определена. Думается, что понятие «стартовая лихорадка» шире и содержательнее понятия «мандраж» и, так сказать, перекрывает его. А распространенность слова «мандраж» связана, скорее всего, с его краткостью и вероятно с буквой «Ж», которая есть и в слове «дрожать».

Стартовая апатия. В переводе с древнегреческого языка слово «апатия» означает «бесчувственность». Среди высококва-лифицированных спортсменов крайне редко встречаются такие, которые склоны безразлично, равнодушно относиться как к соревнованиям, так и к своим занятиям спортом. Хотя среди таких спортсменов встречаются талантливые люди, им нет смысла тратить время на спорт, а лучше найти другое, более радующее их дело. Ибо без высокой мотивации, без любви и фанатизма в хорошем смысле этого слова, нет шансов добиться в большом спорте по-настоящему высоких результатов. Но равнодушных, которые из спорта делают просто источник безбедного и бездумного существования, не так уж много. Поэтому апатия в ее «чистом» виде встречается в большом спорте крайне редко.

Основной контингент страдающих от стартовой апатии – это те спортсмены, которые оказываются пораженными предстартовой лихорадкой. Если представить, что у человека есть некая «нервная энергия», то ее запасы за дни и часы «лихорадки» неуклонно идут на убыль. Эта убыль тем больше, чем сильнее выражено лихорадочное состояние. Вот и получается, что спортсмен приходит к моменту старта, как «выжатый лимон», как бы с «пустыми бензобаками», уже не имея сил, необходимых для ведения трудной, напряженной борьбы. Ощущение развившейся физической слабости порождает нежелание испытывать напряжение, преодолевать его. Отсюда состояние вялости, безразличия ко всему происходящему и, естественно, негативное отношение к предстоящему соревнованию. Само собой разумеется, что в таком психофизическом состоянии надеяться на какой-либо успех просто не приходится. А отсутствие надежды на успех еще в большей степени снижает желание соревноваться, завершая состояние, именуемое «стартовой апатией».

Стартовая самоуспокоенность– третье отклонение от нормы в этой группе психических дисгармоний. Если два предыдущих состояния пронизаны отрицательными, неприятными, мешающими эмоциональными переживаниями, то, находясь в «самоуверенности», спортсмены, наоборот, полны приятных, положительных эмоций. Но хотя положительные эмоции, как правило, полезны для самочувствия и деятельности, в данном случае они играют неблаговидную, более того, предательскую роль, ибо демобилизуют спортсменов, снижают их готовность к предстоящей борьбе, уменьшают желание тратить силы, когда победа (как им кажется), что называется, уже в «кармане». Однако практика показывает, что такая самоуспокоенность, такое шапкозакидательское отношение к сопернику очень часто весьма жестко мстит в конечном счете. Как очень точную иллюстрацию к сказанному привожу краткую заметку из газеты «Известия» (от 16 августа 1994 г.): «Сенсацией стало домашнее поражение «Спартака из Владикавказа от аутсайдера – тольяттинской «Лады». – «Мои ребята явно недооценили соперника, – рассказал нам главный тренер «Спартака» Валерий Газаев. – Они вышли на поле с шапкозакидательским настроением. Злую шутку с нами сыграло и то, что первыми открыли счет. А «Лада» провела две контратаки и наказала нас «за самоуверенность».

Стартовая несобранность проявляется в том, что спортсмен, находящийся на старте в нужном оптимальном эмоциональном возбуждении, без признаков лихорадки или апатии, тем не менее не может целенаправлено управлять собой. Мысли его, как правило, в таком состоянии весьма обрывочные, случайные. Внимание никак не удается сконцентрировать на конкретной задаче, оно рассеянное и неуправляемое. В результате в сознании нет четкого плана собственного поведения на предстоящем соревновании, что ведет к ошибкам, в первую очередь, тактического плана. «Стартовая несобранность» (описана мною в 1970 году) – четвертое отклонение от нормы в данной группе предсоревновательных (стартовых) сихических дисгармоний.

Приметы и талисманы. Их тоже следует отнести к категории предсоревновательных психических дисгармоний. Ведь вера в то, что приметы и талисманы могут помочь, свидетельствует о своеобразной психической слабости верящих. Не найдя или не умея найти точек опоры в самом себе, спортсмен начинает искать такую опору вне себя, в частности, в приметах. То есть, начинает связывать желаемый успех, желаемый результат с такими фактами или явлениями, которые по своей сути между собой логически никак не связаны.

Ну как, например, может помочь трехкратное пощелкивание пальцами левой руки непосредственно перед стартом в беге на сто метров? Но спортсмен верит, что этот жест помогает ему, и такая вера, подобно любой вере, действительно оказывает нередко благоприятное воздействие, освобождает спринтера от чувства неуверенности или, что почти одно и то же, придает ему уверенность. Но ведь причинно-логической связи между пощелкиванием пальцами, причем именно левой руки, и качеством бега нет и быть не может. Поэтому надеяться на помощь примет, право, не стоит – они могут и подвести. Причем очень подвести. Чему есть немало примеров.

Как рождается вера в ту или иную примету? Возможно, в какой-то благоприятный день случайно произведенное пощелкивание пальцами перед стартом, случайно связалось с удачным бегом, что и зафиксировалось в памяти спортсмена. Пощелкал в следующий раз уже специально – и снова удача! И, как говорится, пошло-поехало! Веря в примету, спортсмены помогают себе нейтрализовать свою слабость, о которой они сами, подчас, лишь смутно догадываются. И такая вера, действительно, способна помочь, но только в тех случаях, когда приметы связаны с надеждой на успех. Однако есть приметы, так сказать, отрицательного действия. Встретил, к примеру, на улице человека, у которого один глаз, предположим, серый, а второй карий – и все! Значит, ничего хорошего не жди, впереди только одни огорчения. Люди, считающиеся с подобными приметами – настоящие страдальцы, ибо связывают свою жизнь с вещами, никакого отношения к течению их жизни не имеющими.

Схоже с верой в приметы и упование на различные талисманы. Последнее, можно сказать, даже предпочтительнее, так как с ними связывают только одни надежды на успех иди видят в них защитников от различных неприятностей.

Хотя многие понимают, что надежды на приметы и талисманы, дело, прямо скажем, не особенно серьезное, тем не менее вера в них все еще распространена довольно широко. Курьезный пример: через два дня после финального матча на Кубок СССР по футболу, который в 1991 году, как известно, выиграла команда ЦСКА, в газете «Советский спорт» (от 25 июня 1991 г.) было приведено такое откровение старшего тренера армейцев Павла Садырина: «… в 84-м с «Зенитом» я приехал в Москву на игру с московским «Динамо». Мы тоже были лидерами, но проиграли. Я все время помнил об этом, помнил, в какой раздевалке мы тогда располагались, и сегодня специально пораньше мы приехали на игру, чтобы занять другую. Кто его знает, может быть, и это сыграло какую-то роль?!». Хотя в словах старшего тренера слышна легкая ирония, тем не менее волнение перед финалом, очевидно, настолько было сильным, что оно ослабило в известной степени его нервно-психический потенциал, и опытнейший специалист все же поддался вере в примету.

Конечно, вера в приметы и талисманы не очень большая беда, если только не превращает спортсменов в их безропотных пленников. Но все же гораздо правильнее, гораздо «выгоднее» не прибегать к ним, а найти нужные точки опоры в самих себе.

Стрессорный спортивный иммунодефицит. Это особое отклонение от нормы, возникающее на последних этапах подготовки к соревнованиям, а также во время их проведения. Оно проявляется в изменениях, поражающих весь организм, в том числе и психическую сферу.

Давно было замечено – чем ближе к пику спортивной формы, тем в большей степени некоторые спортсмены становятся повышенно восприимчивыми к различным неблагоприятным воздействиям: легче простужаются, чрезмерно остро реагируют на погрешности в диете, на изменения в погоде, становятся более ранимыми и в психическом отношении.

В 1985 году коллектив отечественных ученых (Е.Е.Першик, В.А.Левандо, Р.С.Суздалъьницкий, С.П.Кузьмин), тщательно исследовав состояние спортсменов, находящихся в пике формы, показал, что в основе повышенной восприимчивости к неблагоприятным факторам лежит своеобразное нарушение иммунных процессов, которое получило название «явление исчезающих иммуноглобулинов». А в целом возникающее при этом болезненное состояние называется так: «Стрессорный спортивный иммунодефицит». Под таким названием оно зафиксировано Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), как отдельное, имеющее соответствующее специфическое содержание, заболевание.

Его симптомы как физические, так и психические, весьма разнообразны, индивидуальны и тонки, что затрудняет их субъективную оценку: спортсмены, как правило, жалуются лишь на общее дискомфортное состояние, на какую-то непонятную слабость, повышенную утомляемость, снижение жизненного тонуса. Удалось разработать средства и методы, позволяющие предупреждать развитие этого заболевания, а также лечить его, если оно уже возникло. Эти методы и средства находятся главным образом в руках специалистов по внутренним болезням – у терапевтов и иммунологов, к которым и следует обращаться, если возникает необходимость.