Текст книги "Пасынок звёзд. Мир на верёвке"

Пасынок звёзд
Мир на верёвке
Анатолий Геннадьевич Белов-Пошехонский

Дизайнер обложки Вера Филатова

© Анатолий Геннадьевич Белов-Пошехонский, 2017

© Вера Филатова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-4189-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Анатолий Белов-Пошехонский

Русский синдром

Я

…А что вам в имени моём?..

А.Г.

 
Я в основном всегда – творец!
Пишу, рисую и пою.
Могу нарисовать дворец,
Могу и хижину свою.
 
 
Ещё я иногда – лентяй,
А иногда – трудяга знатный,
Болван, дурак и скупердяй,
Философ, гений благодатный!
 
 
Прохладу подарю дождя
В жару, чтоб не было вам душно…
Ведь, согласитесь, без меня
На свете было бы так скучно!
 
 
Себя возвысить не боюсь:
Такой, как я, все горы свалит!
И если сам не похвалюсь, —
Увы, никто ведь не похвалит…
 

Бред

 
Ночь, ночь, ночь – ужас бессознанья,
Звон, звон, звон – колокол из боли!
Стон, стон, стон – тяжесть покаянья!
Прочь, прочь, прочь – мыслями на волю!
 
 
Бой, бой, бой – тяжкое раненье.
Жизнь, жизнь, жизнь – слабая попытка.
Боль, боль, боль – огненная пытка.
Смерть, смерть, смерть – душам во спасенье.
 
 
Бред, бред, бред – сны, как наказанье.
Свет, свет, свет – голоса камланья.
Где, где, где, светлая обитель?
Ты, ты, ты – ангел мой – хранитель…
 

Бывают дни

 
Бывают дни, когда опустишь руки,
И совершенно непонятно всем,
Зачем берёшь ты на себя все муки,
Зачем живёшь? Неведомо зачем.
 
 
Бывают дни, когда бежишь ты прочь,
И совершенно непонятно всем,
Зачем не спишь уже седьмую ночь,
Зачем любил? Неведомо зачем.
 
 
Бывают дни, когда умчишься в грёзы,
И совершенно непонятно всем,
В глазах твоих откуда эти слёзы,
Зачем пришли? Неведомо зачем.
 

В бреду…

…Страшна не смерть,

Страшна – жизнь…

А.Г.

 
Лежу, прикованный к постели,
В душе пылает круговерть.
Меня давно уже отпели…
Стоит в ногах старуха-смерть!
 
 
Стоит. Я чётко ощущаю,
Её противный, жуткий взгляд.
Я весь – без сил, но замечаю,
Что ей к лицу её наряд.
 
 
Она страшна и безобразна,
Не раз встречался с ней в бою.
Я видел кровь средь пятен разных
На грязном саване – свою…
 
 
На черепе гримаса смеха.
«За мной пришла? А вот уж нет!
А ну, попробуй взять морпеха
В его лихие двадцать лет!
 
 
Иль жизнь – иль смерть! Одно из двух!
Я выбрал первое. Прощай!
Противен мне твой смрадный дух,
Меня, прошу, не навещай!..»
 

Вестник

 
Тёмной ночью, спросонок нелепый,
В поругание отдан ветрам.
По маршруту упорно и слепо
«Чёрный вестник» идёт по домам.
Весь в снегу он стоит у порога,
От ходьбы сердце громко стучит.
В тишину он кидает: «Тревога!..»
И уходит, растаяв в ночи.
 
 
Одеваешься быстро – вдогонку,
Чтоб семью не будить – в темноте.
Впопыхах поцелуешь ребёнка,
Ткнёшься в щёку усталой жене.
Пусть устал ты от бед и заботы
И посыльных ругнёшь иногда,
Что поделать – такая работа,
В этом жизнь твоя, в этом судьба.
 
 
…Но – отбой! Был противник условен,
Нет тут смысла кого-то ругать.
И посыльный совсем не виновен
В том, что часто мешает нам спать.
Но он нужен, уж вы мне поверьте, —
Нарушитель ночной тишины.
Пусть не будет он – вестником смерти,
Принеся объявленье войны!..
 

Вождь

…Мы думали, что мчимся на коне,

А сами бегали по кругу.

Но думали, что мчимся на коне…

А. Макаревич

 
Он был для нас Отец народа,
Он призывал: «За мной! Вперёд!..»
Мы шли за ним, не зная брода,
Мы знали – он не подведет.
 
 
Мы шли за ним, не зная горя,
От ветерана до юнца.
Что нам – беда?! По пояс – море!
И счастью не было конца.
 
 
Мы брали сходу злые беды,
Нас мчал уверенно «скакун».
Мы шли вперед и до победы
Под гром оваций, шум трибун!
 
 
Он принял подвиг пятикратный,
Собою путь наш озарил:
«Вперед! Вперед! Там мир прекрасный!..»
А сам по кругу нас водил.
 

Война и Мир, и… Смерть

 
Как во чистом поле повстречались двое,
Он назвался Миром, а Войной – она.
А в соседней балке, опершись на палку,
Смерть стояла тихо, прекрасна и страшна.
 
 
Мир сказал: «Я главный! В этом мире славном
Я несу всем счастье, я несу любовь!
Я дарю надежды в радужных одеждах,
Изгоню несчастье, разогрею кровь!»
 
 
Но Война взъярилась: «Я бы не хвалилась,
Ты ошибся, братец, это я главней!
Что бы с миром было, если б моя сила
Разгулялась лихо над землёю всей?!»
 
 
Так они сошлися – в споре подралися,
Закружилась в поле злая круговерть!
А в соседней балке, опершись на палку,
Ухмылялась хитро им старуха Смерть.
 
 
Долго не гадала, вышла да сказала:
«Навсегда запомнить надо вам двоим:
Как вы ни яритесь, как вы ни деритесь,
Что ни натворите – будет всё моим!
 
 
Ведь добро – не вечно, зло – не бесконечно,
Навсегда запомнить надо это впредь.
Будь хоть трижды главным, злобным или славным,
В жизни всё проходит, вечна только Смерть!..»
 

Время – Зеро

 
В моих глазах от страха тень.
Я умираю сто раз в день,
Ведь трусость – маленькая смерть!
Боюсь душевной пустоты,
Как будто сбылись все мечты.
Вся жизнь моя – шальная круговерть.
В моей душе идёт борьба,
А в доме – пьяная гульба:
Я снова водкой заливаю боль.
Я заливаю водкой страх,
А на поломанных часах —
Вчера, сегодня, завтра, вечно – ноль!
 
 
Окончен день, настала ночь,
А страх всё не уходит прочь,
И этот страх мне не изгнать из глаз.
Мы существуем, как во сне,
Как на войне, – в своей стране,
И я умру. Умру в сто первый раз!
Но снова глупые юнцы
Несут терновые венцы
И снова глушат кокаином боль.
И героином глушат страх,
А на поломанных часах —
Вчера, сегодня, завтра, вечно – ноль!
 

Вставайте!

 
Солнце над нами ушло в горизонт,
Там, где я вырос, – невидимый фронт,
В души течет словоблудий завеса.
Мир мой – подвалы, а солнце – свеча,
Свиньям я бисер мечу сгоряча,
Тщетно пытаюсь убить в себе беса!
 
 
Мы отступаем, мы движемся вспять,
Нас окружают невежды опять,
Нас учит, как жить, продажная пресса.
Нас методично вгоняют во мрак.
Кто знает – поймёт, если он – не дурак.
Выйдем на свет, коль убьём в себе беса!
 
 
Мы вымираем, и это – наш путь,
Если не сможем оковы стряхнуть.
Хватит дремать, надо выйти из леса.
Время пришло, поднимайтесь с колен,
Родина наша захвачена в плен!
Мы победим, коль убьём в себе беса!
 

Встаньте рядом…

 
Все, кто Родину-мать почитает, как храм,
Все, кто чувствует боль и кричит по ночам,
Все, кто верит делам и не верит словам,
Все, кто совесть свою не продал палачам, —
Встаньте рядом со мною.
 
 
Все, кто видит свечу, где не видно ни зги,
Все, кто верит ещё в Свет и силы добра,
Кто ещё не пропил и не продал мозги,
Кто свободен от чар злата и серебра, —
Встаньте рядом со мною.
 
 
Все, кто помнит себя, в ком силён русский дух,
Все, сердца чьи болят за Отчизну свою,
Все, кто верит в любовь, в ком огонь не потух,
Все, кто слышит сейчас эту песню мою, —
Встаньте рядом со мною.
 
 
Но Родина моя – скорбна и нема.
Родина моя, ты сошла с ума…
 

Где живу я…

…Где пропиты кресты,

Там иду я…

К. Кинчев

 
Где с одной стороны солнце утром встает,
На другой уж – садится,
Из холодных ключей, из проточных ручьев
Можно пить – не напиться.
Где родятся хлеба, чтобы их
Убирали, штурмуя,
Там, где слава превыше любви, —
Там живу я.
 
 
Где бездонную синь опаленных небес
Красит песнь жаворонка.
Где средь белых берез от прошедшей войны
Зарастают воронки.
Где чиновники грабят казну,
За ответ не волнуясь,
Там, где с красной звездой
Бьются насмерть орлы, —
Там живу я.
 
 
Где растоптан давно уж закон
Сапогами ОМОНа,
Где правитель-ханжа кормит ложью сполна
Своего гегемона.
Где избранник народа сожрал колбасу,
На дачах жируя,
Где пропиты в пивнушках кресты, —
Там живу я.
 
 
Где кичимся мы славой отцов,
Побираясь по миру.
Там, где ставят в пример – со школьной скамьи —
Продажных кумиров.
Где по тесным углам, проклиная судьбу,
«Бормотуху» смакуют.
Там, где жить я теперь не хочу, —
Там живу я…
 

Если б я был

 
Если б я был травой – был бы я сам собой.
И ни добрым, ни злым я бы не был:
Я б в себе всё носил, ничего не просил
И тянулся б до самого неба!
 
 
Если б я был сосной – был бы я сам собой.
И ни добрым, ни злым я бы не был:
Я б ветвями шумел, ничего б не имел,
Но тянулся б до самого неба!
 
 
Если б я был скалой – был бы я сам собой
И ни добрым, ни злым я бы не был:
Я б рассветы встречал, я бы вечно молчал,
Но тянулся б до самого неба!
 
 
А вот я – человек, сам не свой целый век,
Всё смешалось во мне – быль и небыль.
Мне б дорогу найти и не сбиться с пути,
Чтоб однажды отправиться к Небу!
 

Иди, пилигрим…

 
Иди, пилигрим, туда, где заря,
Туда, где пророков не жгут!
Туда, где твой голос возникнет не зря,
А здесь тебя вовсе не ждут.
Где капли росы, словно бисер в ночи,
Светятся и зовут,
Где ржавчиной съедены в пепел мечи,
А здесь тебя вовсе не ждут.
Где нет опаленных войною крестов,
Где воду не льют в пески
И где за собой не сжигают мостов,
Где водку не глушат с тоски!
Иди, пилигрим, туда, где рассвет,
Туда, где сияет звезда,
Где ты на вопросы получишь ответ,
А здесь ожидает беда.
Иди, мой певец, и песню пропой,
Что видел ты в этой стране.
И, может быть, я побреду за тобой,
А, может, сгнию в стороне.
Туда, пилигрим, где не знают тюрьмы,
Наручников и кандалов,
Туда, где на «Я» не поднимутся «Мы»…
Ты мудр – ты поймешь все без слов.
 

Как видно…

…Когда-нибудь мы вспомним это,

И не поверится самим…

Б. Окуджава

 
Как видно, мне не знать покоя,
Пока я всё не расскажу:
Как я, в воде по пояс стоя,
Свой взвод в атаку увожу,
 
 
Как с ходу занимают сопки,
Берут атакой высоту,
Где нет дорог, где нет и тропки,
Где знают счастье и беду.
 
 
С бедой пришлось не раз встречаться
(Брала она порой врасплох!)
И быть больным, но притворяться,
И в воду лезть – чуть пообсох.
 
 
Здесь никогда никто не спорил
И зря гортань свою не рвал,
Шагами стуку сердца вторил,
И молча друга поднимал…
 
 
Как видно, мне не знать покоя,
Пока я всё не смог сказать.
Да что со мною? Что такое?
Когда смогу спокойно спать?
 

Когда же…

 
Я призрачным бригом мечусь в океане.
Нет дела Фортуне, увы, до меня:
Котенком слепым я плутаю в обмане,
Куда ни сверну, мне навстречу – стена.
 
 
Куда ни пойду, мне навстречу – отказы
И рифы людских затвердевших сердец.
Бегут от меня, как от страшной проказы.
Когда же кошмарам наступит конец?
 
 
Когда ж на вопросы ответят мне прямо,
Когда ж перестанут шептать за спиной?
Но люди проходят бездумно – упрямо,
Нежные души пиная ногой.
 

Когда закончилась война

 
Когда закончилась война,
я выпил водки и вина…
за тех, кто там служил со мной,
за тех, кто не пришёл домой,
Кто сделал всё, что б я сполна,
отведал водки и вина…
Когда закончится война…
 

Когда мы возвращались…

 
Когда мы возвращались домой,
Мы мечтали найти здесь покой,
Радость встреч и родное плечо,
И домашний уют, ну и что-то ещё.
 
 
А когда возвратились домой,
Дом нас встретил – холодный, чужой,
Чашу горя испивший до дна.
Мир чужой и чужая страна.
 
 
И, объевшись тем миром сполна,
Возвращали назад ордена
И терзались от чувства вины,
Что живыми вернулись с войны…
 

Когда уйду…

 
Когда уйду, расставшись с этим миром,
И тело превратится в прах,
Меня найдете вы в стихах —
Струной, оторванной от лиры.
 
 
Когда уйду лежащим на скамье,
И вынесут вперед ногами,
Вы вспомните меня стихами,
Раскопанными  в брошенном хламье.
 
 
Когда уйду из мира в никуда,
Ваш взгляд замрет на ветреном куплете.
Мою строку прочтете в туалете,
Когда в бумаге вырастет нужда.
 
 
Когда уйду, оставшись не у дел,
Стихи найдёте вы в  своем столе…
У вас вдруг мысль промчится в голове:
«Опять Белов! Ох, как он надоел!..»
 

Красное – белое

 
Белым – дед – полковником был,
За царя и веру служил.
Шёл в штыки, не прячась в кустах,
И гордился грудью в крестах!
 
 
Комполка был дед мой второй,
Он на белых шёл в смертный бой.
И имел за храбрость сполна —
С красным знаменем ордена!
 
 
Жизнь вошла в крутой поворот:
Проливали кровь за народ.
Был за красных дед,
Был за белых дед…
Плакала Россия от бед.
 
 
Не могли они вместе жить,
Их смогла лишь смерть примирить.
Вот один убит,
Вот второй убит,
А вокруг Россия горит…
 
 
Много с той поры лет прошло,
Много с той поры утекло
Не воды простой —
Кровушки людской,
Но не знает сердце покой…
 

Круги

 
В этот день шла война, горело всё вокруг.
Я был пьян без вина, и умирал мой друг.
Грянул взрыв, как гроза, и он весь мир объял,
Друг смотрел мне в глаза и тихо прошептал:
– Суки!..
 
 
Я вернулся домой уж не таким, как был:
Днём – как все, как живой, а ночью водку пил.
А когда шла гроза, от боли я кричал,
Не забыть те глаза и, как он, прошептал:
– Суки!..
 
 
Я сегодня узнал: опять пришла война.
Телевизор сказал, что это – их вина!
Целый день о войне он продолжал мне врать.
Вдруг я понял, что мне на это наплевать…
– Суки! Убили душу мне!..
 
 
Пусть не мне воевать, заботы – не мои,
Но вернулось опять всё на круги свои!
Снова бред по ночам и снова друга стон,
Взгляд прикован к очам, и вновь шепчет мне он:
– Суки!..
 

Кто мы есть

 
Птица-день опустилась на землю несмело,
Озарила собою полмира и вдруг —
Песню радости, песню движенья запела
О великом Ничто, где сансары вращается круг.
Что мы есть – шум дождя или капля на ветке?
Мы растём, как трава, кто-то – вверх, кто-то – вниз.
Мы неистово мечемся тиграми в клетке
И сгораем в огне, исполняя чей-то каприз.
 
 
Птица-ночь опустилась на землю несмело,
В темноту окунула полмира и вдруг —
Мне печальную песню покоя запела
О великом Ничто, где сансары вращается круг.
Что мы есть – отражение в Зеркале мира,
Сон во сне, миг сознания, призрачный свет,
Тень богов в обрамлении ложных кумиров,
В песне птицы ночной – последний куплет?
 
 
Птица-рассвет опустилась на землю несмело,
Словно Феникс из пепла, раскинула крылья и вот —
Песню светлой надежды над Русью запела,
Пробуждая для жизни случайно заснувший народ.
Кто мы есть – соль земли и великие гои?
Или грязь и влачащие цепи рабы?
Иль продажные твари и веры изгои,
Или внуки богов и творцы великой судьбы?
Кто мы есть?..
 

Кто он – поэт?

 
Кто он такой – мой друг Поэт,
Что пишет нам, не уставая?
Какая Сила колдовская
В него вложила слов куплет?
 
 
Он слышит то, в чём мы глухи,
Он видит там, где мы слепые.
Глубины бороздит любые,
Когда творит свои стихи.
 
 
Кто он такой, что смог сказать
И сделать алфавит твореньем!
Его читая озаренья,
Способны мы вдруг зарыдать!
 
 
Способны мы вдруг улыбнуться
И закричать, и замолчать,
И жизнь по-новому начать,
Лишь стоит строк его коснуться.
 
 
Им говорит, наверно, Бог, —
Такою меткой он помечен.
Ведь он умрёт, но будет вечен
Однажды изречённый слог!
 
 
Легко ли быть, мой друг, поэтом,
Вместить сто жизней в жизнь одну —
И осень, лето и весну —
И просто жить ещё при этом?…
 

Луна

 
Ночь. Луна отражалась рекой,
Рвала душу и забирала покой,
Мстила за день, как за любовь,
И разбивала в кровь!
 
 
День угасал. В преддверии тьмы
Я замерзал, ожидая зимы.
Я выживал себе на беду
В белом лунном бреду!
 
 
Крики в ночи, ночь без конца.
В лицах друзей не вижу лица.
На этом пути не горят фонари.
Как далеко до зари!
 
 
Шаг осторожный по тонкому льду.
Брезжит рассвет. Дойду – не дойду?
Вся моя жизнь – яростный стон!
Снова кошмарный сон…
 

Матушка моя, Россия…

 
Матушка моя, Россия, ты – больна.
Как же мне тебя, беспутному, спасти?
В тот момент, как ты сошла с ума,
Был я пьян и не помог. Прости…
 
 
Да и как мне, глупому, спасать?
Из-за моря доктора позвал.
Доктор мог лишь языком болтать
Да пиявки ставил – кровь сосал…
 
 
Но тебе всё хуже день за днём,
А «доктора» живут здесь, как свои!
Жрут да пьют, балуются с огнём,
Что им, гадам, горести твои…
 
 
Протрезвел я, глянул, а кругом
Кровососов стало – пруд-пруди!
Чад своих всё учат за бугром,
Как нам, тёмным, выправить мозги?..
 

Между строк

 
Старый русский всю жизнь, надрывал свой живот,
На фронтах и на стройках работал, и вот —
Подошёл незаметно и к пенсии срок,
На заслуженный отдых пора вам, дружок.
Раз пора – так пора, заслужил – отдыхай,
Городи огород да картошку сажай.
Но пришла «Перестройка», всем дала нам урок…
Остальное, мой друг, ты прочтёшь между строк.
 
 
Что на пенсии делать, по друзьям он пошёл.
Там, где жили друзья, никого не нашёл.
Подсказали соседи: «мол, живёт твой дружок,
Во дворе, за углом, где помойный бачок».
На последние деньги, он водяры купил.
Со своею душой, на двоих водку пил.
Но не смог проглотить этот, в горле, комок…
Остальное, мой друг, ты прочтёшь между строк.
 
 
Старый русский при встрече задал мне вопрос:
«Ты ответь мне, сынок, вот я, бывший матрос,
За страну воевал, получал ордена.
Так куда же девалась та, родная страна?..»
Я стоял и молчал, а на сердце – тоска.
Мудрый взгляд, а за ним – гробовая доска.
Ничего я ему, тут, ответить не смог,
Потому, что в глазах, всё прочёл между строк…
 

Мир на верёвке

 
Шаг за шагом мы идём по струне.
Что же нас ждёт на другой стороне?
Избранный путь – на верёвке вся жизнь.
Надо дойти, держись!
Надо дойти, но зачем и куда?
Цель позабылась, истёрлась в годах.
Может быть, к Небу хотелось дойти —
Там, в начале пути?
Жил бы в норе, где мышиный писк,
Мышам ведь тоже известен риск,
Мыши ведь тоже идут по струне,
В своей мышиной стране.
Но ты – на верёвке, ты к Небу идёшь.
Что ты оставил и что ты найдёшь?
Ты – в середине, ещё близко земля,
Но обратно – нельзя!
Мир – на верёвке ночью и днём,
Даже во сне, как по минам, идём!
Что же хотим мы на той стороне,
Упрямо идя по струне?
 
 
Там, за тобою – такой же, как ты,
В спину толкает, невольник мечты.
Выбрал верёвку и держит свой путь,
Он тоже не может свернуть!
Что на той стороне он увидеть хотел?
Может, он просто идёт на расстрел?
Хочет исполнить детский каприз —
Сверху ринуться вниз?!
Шаг за шагом идём по струне —
От ближней стены к дальней стене.
Ты – на щите? Или ты – на коне,
Что на другой стороне?
Чтобы узнать, надо сделать свой путь,
Но каждый мечтает верёвку качнуть!
Небо одно и верёвка одна,
А на ней – вся страна…
Мир на верёвке ночью и днём.
Мир на верёвке – игры с огнём!
Но мир на верёвке – это наш путь,
Нам с него не свернуть.
 

Мне жаль…

…Сегодня я снова пою

О тех, кто свалился с Луны…

К. Кинчев

 
Мне жаль разбитых крестов,
Мне жаль увядших цветов,
Мне жаль не увидевших сны…
Наверно, я свалился с Луны?
Мне больно от заплаканных глаз,
Мне больно врать каждый раз,
Мне больно от идущей войны…
Наверно, я свалился с Луны?
Мне плохо, когда плохо другим,
Мне плохо, когда я один,
Мне плохо от чувства вины…
Наверно, я свалился с Луны?
Мне хорошо, когда рядом ты,
Я хочу, чтоб сбывались мечты.
Я люблю объятья весны…
Наверно, я свалился с Луны?
Мне хочется все изменить,
Мне хочется радостно жить,
Мне хочется песни петь…
И на Луну улететь.
 

Мне снится сон…

 
Мне снится сон в который раз – один и тот же:
В морской пехоте я по-прежнему служу,
И от «тревоги», как тогда, мороз по коже.
Я тёмной ночью в неизвестность ухожу.
 
 
И кровь, и пот, и боль, и слёзы,
И пыль дорог, и холода ночей,
И шум морей, и зной, и грозы —
Слилось всё в долгой памяти моей!
 
 
То вверх, то вниз опять бегу, глотая метры,
И с каждым часом тяжесть груза всё сильней.
Ох, как запомнились мне эти километры,
Но, вроде, жить тогда, казалось, веселей.
 
 
Всё, как тогда, ведь здесь никто не спорил,
И зря гортань свою озлобленно не рвал,
Лишь теми трудными шагами сердцу вторил
И обессиленного друга поднимал…
 
 
Мне снится сон в который раз – один и тот же:
В морской пехоте я по-прежнему служил.
Я просыпаюсь, и от сна – мороз по коже,
Как будто снова в неизвестность уходил…
 

Море

Море – жгучие ветры,

Море – ласковый бриз.

Море – трудные метры,

Море – безумный каприз…

 
Море часто может порушить мечты,
Ведь оно, как живое, дышит.
Если слаб, то на море не выдержишь ты,
В шуме шторма тебя не услышат…
 
 
Ни к чему здесь восторги и вздохи,
Ни к чему здесь всему удивляться.
Ты – на море, а с ним шутки плохи,
Ведь оно не умеет смеяться…
 
 
Братья! Мы морем повенчаны!
И отмечу без всяких причин —
То, что море похоже на женщину:
Превращает мальчишек в мужчин!
 

Моя гитара

 
Гитара, верная подруга,
Мы вместе долго шли с тобой.
В жару и в яростную вьюгу
Нам было плохо друг без друга:
Ждала, когда вернусь домой.
 
 
С тобой крутыми шли путями,
Подруга верная моя.
Мне душу грела меж боями
Ты – вся с отбитыми краями,
Ты – вся изранена, как я.
 
 
Пусть не в лесу, а в медсанбате,
В палате, а не у костра —
Мы пели раненым солдатам.
Тебя любили все медбратья,
Но больше – Тоня, медсестра.
 
 
Проходят годы, утекая,
И не с тобой играю я.
Ты не ревнуй меня, родная,
Ты для меня одна – такая,
Гитара верная моя.
 
 
А иногда, когда взгрустнётся,
Кручу поломанный колок,
И кажется, что всё вернётся,
И юность песней отзовётся…
Вздохну… И ставлю в уголок.
Ну всё – пока. Прости, дружок…
 

Моя Русь

 
Как прекрасно с утра по росе пробежаться,
Как прекрасно с утра слышать трель соловья,
К белоснежным стволам с восхищеньем прижаться,
В знойный полдень жару утолить у ручья,
Краем поля пройти и в леса углубиться —
От мирской суеты и от тяжких забот,
Полной грудью вдохнуть и от счастья забыться…
И скупая слеза вдруг нежданно придёт!
 
 
Кто же, если не я, о России поплачет,
Кто же, если не я, о России споёт?
Кто же, если не я, долг сыновний заплатит,
Кто же, если беда, за Россию умрёт?!
 
 
Наши годы бегут, мы немного устали,
Только вера моя неподвластна годам.
И незыблемо то, что отцы завещали:
Я к России любовь своим детям отдам!
Моя милая Русь, тебя нечем измерить,
Ты безмерна в веках, и другим не понять,
Почему я в тебя буду искренне верить,
Почему за тебя я пойду умирать!
 
 
Кто же, если не я, долг сыновний заплатит,
Кто же, если беда, за Россию умрёт?
Кто же, если не я, о России поплачет,
Кто же, если не я, о России споёт?!