Текст книги "Тайная жизнь гениев"

Тайные страсти Эдуарда Мане

Свежее лицо, обрамленное пышными, соломенного цвета, волосами, голубые, словно незабудки, глазки, полные щечки, тонкие быстрые пальчики проворно носились по клавишам фортепиано – так выглядела Сюзанна Ленхоф в свои неполные двадцать лет.

Она жила благодаря урокам музыки, поэтому и появлялась в определенное время в доме на улице Пти-Огюстэн обучать братьев Мане музыке. А спустя какое-то время юный Эдуард неожиданно влюбляется в Сюзанну. И у нее вспыхивают те же чувства. В перерывах между уроками Мане торопится на свидание с любимой, которая снимает небольшую квартиру на улице Фонтэн-о-Руа.

И вот однажды Сюзанна сообщила Эдуарду, что беременна. Мане шокирован и не знает, что ему делать в этой ситуации. Расстаться с девушку? Ни в коем случае. Ведь он любит Сюзанну. Жениться? Но Мане хорошо понимает, что отец никогда не согласится, чтобы его снохой стала простая учительница музыки, к тому же нищая.

Двадцатилетний Эдуард, чтобы выиграть время и найти хоть какой-то выход из создавшейся ситуации, начинает хитрить. Но ничего не меняется, и в конце концов осенью он все рассказывает матери.

Видимо, мать и посоветовала сыну в данный момент отцу ничего не говорить, а выждать время. Она предположила, что, когда Эдуаpд добьется успеха, будет намного проще склонить отца на брак Эдуарда с Сюзанной.

Вскоре из Голландии в Париж приезжает мать Сюзанны, получившая телеграмму о том, что ее дочь находится в положении. Она встречается с матерью Эдуарда, а также с ним самим. Во время этих тайных свиданий родительницы влюбленных решают, что необходимо соблюсти ряд условностей: отвести подозрения от отца Эдуарда и позаботиться о сохранении доброго имени Сюзанны…

И вот, наконец, 29 января 1852 года Сюзанна родила мальчика. Мане дает ему свое имя, а в качестве отца выступает некий Коэлла. Чтобы скрыть все происшедшее от широкой публики, появилась легенда, что появившийся на свет младенец не сын Сюзанны, а ее родной брат. Иначе говоря, юный Эдуаpд – ребенок ее матери, у которой уже было четверо детей.

С этих пор Эдуаpд Коэлла становится для всех Эдуардом Ленхофом. Вскоре Сюзанна переезжает в новую квартиру. Теперь именно в ней находится жилье Мане. И в свободное от работы время он спешит к Сюзанне с сыном…

В сентябре 1855 года юный Эдуард получил крещение. Причем Эдуард Мане выступал в качестве крестного отца, Сюзанна – крестной матери. Однако об этом событии никому не сообщалось…

Минуло восемь лет. Мальчик уже достаточно взрослый, но тем не менее своих мать и отца он называет «крестная» и «крестный». В это же время Мане снимает отдельную большую квартиру, куда переезжает Сюзанна с сыном. А вскоре юного Мане отдают на обучение в пансион.

В 1862 году умирает отец Мане. Теперь появилась реальная возможность формализовать отношения Эдуарда и Сюзанны. И как только истекли двенадцать месяцев положенного траура, мать заставляет сына ускорить это дело…

Таким образом, Мане скрывал свою связь с Сюзанной целых тринадцать лет. И вот, наконец-то тайна раскрыта: 6 октября братья «молодоженов» собрались на их квартире, чтобы в узком кругу отметить столь важное событие…

Но, как ни странно, Мане даже после этого не признал юного Эдуарда своим сыном. Он по-прежнему распространяет когда-то придуманную легенду, что 12-летнего мальчика зовут Леон Ленхоф и что он брат Сюзанны…

Мане оказался в затруднительной ситуации. Ему хочется раскрыть многолетнюю тайну, но что-то сдерживает его. А что именно, он уже не знает и сам…

Даже в преддверии смерти, когда сын не отходит от него ни на шаг, Мане молчит. И вероятно, чтобы хоть как-то покаяться перед сыном, отец составляет следующее завещание: «Я назначаю Сюзанну Ленхоф, свою законную жену, моей единственной наследницей. Она завещает все, что я ей оставил, Леону Коэлла, он же Ленхоф, который окружил меня самой преданной заботой. И я полагаю, что братья мои найдут это распоряжение вполне естественным».

И будто по иронии судьбы скончался Мане на руках у своего сына Эдуарда, которого не признал официально.

И эта вечная любовь

Александр Блок умирал тяжело и страшно. И не только его физическое угасание было ужасным: что поделаешь, смерть чаще всего внешнему виду человека не придает особого величия и прелести. Хуже было то, что и в его внутреннем мире произошла видимая перемена, в которой явно просматривались признаки не просто предсмертной истерии, а наступающего безумия. Казалось, в мозгу этого человека внезапно появился некий всеразрушающий злой гений, который с каждым часом все больше и больше подчинял себе личность великого поэта, пытаясь до основания уничтожить ее остов.

Он стал до неузнаваемости раздражительным. Вспышки гнева нередко заканчивались швырянием в стену пузырьков с лекарствами, вещей, посуды… В последнее время Блок разрешал находиться рядом с ним лишь жене. И Любовь Дмитриевна до последнего вздоха поэта оставалась подле него…

Первая встреча 14-летнего Блока и 13-летней дочери состоялась в Боблово – имении знаменитого химика Д.И. Менделеева. Тогда ничего особенного между молодыми людьми не произошло. Хотя барышня с голубыми глазами, безусловно, запала в сердце молодого поэта.

А летом следующего года Александр прискакал в Боблово на белом коне. И, словно сказочного принца, Люба встретила его в розовом платье. Но это была всего лишь прелюдия к тому страстному, насыщенному драматическими сюжетами роману, в котором им обоим суждено было в будущем стать главными героями…

А той точкой, от которой протянулись любовные нити в отношениях Блока с Любовью Менделеевой, явилась постановка летом 1898 года «Гамлета»: Люба в нем исполняла роль Офелии, Александр – принца датского.

Именно в то лето Блок вдруг осознал, что безумно влюблен. И эта любовь с первых ее мгновений стала не просто неземной, а обрела некий мистический флер. Иначе говоря, в юной девушке из плоти и крови он увидел нечто сверхъестественное – «Таинственную Деву», «Душу Мира».

Однако Любу такое отношение к себе явно не устраивало, а даже порой тяготило. Бесконечные прогулки по зимнему Петербургу, загадочные встречи в Казанском и Исаакиевском соборах, чтение стихов, заумная философия – все это настораживало Любу. Она, молодая, здоровая девушка жаждала не возвышенных слов, а страстной земной любви. И, не найдя ее, в какой-то момент решила разорвать отношения с Блоком.

Но Александр проявил невероятную настойчивость. Он поразил ее страстными, на грани безумства, письмами, в которых умолял не уходить от него. И Люба сдалась: в ночь с 7 на 8 ноября 1902 года, после бала в Дворянском собрании, Блок получил наконец согласие на брак.

Но это решение Менделеевой не остудило неземной пожар в душе Блока. Он по-прежнему лепил из нее образ «Неземной Девы». В конце концов Любовь Дмитриевна стала относиться к его мистической восторженности с явным безразличием. Она с горечью писала: «Одни песни… Вы меня, живого человека, с живой душой, не заметили, проглядели». Ее растущее раздражение порой взрывалось гневом: «Мне стыдно вспоминать этого фата с рыбьим темпераментом и глазами…» А он-то полагает, что его избраннице чуждо все «земное». Она же, разочарованная, оскорбленная, только и ждала именно этого «земного», плотского, осязаемого. Ждала и устала ждать: «Никогда не заблудились мы с ним в цветущих кустах».

Блок же по-прежнему убеждал молодую страстную женщину, что физическая близость им не нужна. Ему почему-то казалось, что Великой Любви чужда любовь земная. И поэтому на протяжение многих месяцев их брак оставался чисто формальным.

Безусловно, жизнь с таким мужем все более надоедала Любе, и она стала искать выход для своей страстной энергии в необузданном флирте. В конце концов в ее жизни появился новый герой – Андрей Белый (Борис Бугаев), тоже поклонявшийся, подобно Блоку, «Вечной Жене».

И вместо того чтобы оттолкнуть Белого, она проявила слабость. В ответ на письмо Андрея, в котором он признавался в вечной любви к ней, она написала: «Я рада, что Вы меня любите; когда читала Ваше письмо, было так тепло и серьезно. Любите меня – это хорошо, это одно я могу Вам сказать теперь (…) я не покину Вас, часто буду думать о Вас…» Это случилось в мае 1905 года. А в августе она уже писала: «Я Вас не забываю и очень хочу, чтобы Вы приехали этой осенью в Петербург»…

Но и Блок тоже не вел жизнь монаха. В это время у поэта начался роман с очаровательной Натальей Николаевной Волоховой – актрисой театра Комиссаржевской. С этой симпатичной барышней Блок познакомился зимой 1906–1907 годов на одном из петербургских балов. «Волохова была тонкая, бледная, с черными, дикими и какими-то мучительными глазами, с худыми руками, с поджатыми крепко губами, с осиною талией; черноволосая, сдержанная; во всем черном…» – писал о ней в своих воспоминаниях Андрей Белый.

«И еще поразительна была улыбка, сверкавшая белизной зубов, какая-то торжествующая, победоносная улыбка. Кто-то сказал тогда, что ее глаза и улыбка, вспыхнув, рассекают тьму. Другие говорили: “раскольничья богородица”. Но странно: все это сияние длилось до тех пор, пока продолжалось увлечение поэта. Он отошел, и она сразу потухла. Таинственный блеск угас – осталась только хорошенькая брюнетка», – а это уже впечатления от красоты Волоховой тетки поэта – М.А. Бекетовой.

Кстати, именно Наталье Николаевне поэт посвятил цикл стихов «Снежная маска», написанный им в течение двух январских недель. Причем первое издание цикла, появившееся в печати в апреле 1907 года, он предварил следующими словами, за которыми легко угадывалась та, которой посвящались эти стихи: «Посвящаю эти стихи Тебе, высокая женщина в черном, с глазами крылатыми и влюбленными в огни и мглу моего снежного города».

Казалось, в семейной жизни Блоков наступила катастрофа. Но в жизни порой, помимо неурядиц, существуют и приятные моменты. Блок расстался с Волоховой, успокоилась и Любовь Дмитриевна. Они обмениваются письмами. Их по-прежнему тянет друг к другу. Однако восстановить то, что было между ними раньше, оказалось не просто.

«Безумно тебя люблю и тоскую о тебе», – пишет Любовь Дмитриевна. А затем, будто издеваясь: «Есть у меня флирт с милым мальчиком. Но я целуюсь с ним». И еще: «Милый, прости мне мою опущенность… Конечно, вспоминаю я о тебе, милый, но творится со мной странное…» Этим мальчиком был молодой актер Константин Давидовский, за которым Любовь Дмитриевна последовала в Житомир, где жила его мать.

Блок на это послание супруги отреагировал следующей записью в дневнике: «Ответом на мои никогда не прекращавшиеся преступления были: сначала А. Белый, потом Г.Г. Чулков и какая-то совсем мелочь. А… потом – хулиган из Тмутаракани, – актеришка… теперь – не знаю кто».

Возможно, и эта причина сыграла немалую роль в том, что, когда Любовь Дмитриевна возвратилась домой, Блок не только простил ее, но и принял ее маленького ребенка…

«За месяц до смерти рассудок больного начал омрачаться. Это выражалось в крайней раздражительности, удрученно-апатичном состоянии и неполном сознании действительности. Бывали моменты просветления, после которых опять наступало прежнее. Доктор Пекелис приписывал эти явления, между прочим, отеку мозга, связанному с болезнью сердца. Психостения усиливалась и, наконец, приняла резкие формы. Последние две недели были самые острые. Лекарства уже не помогали, они только притупляли боль и облегчали одышку. Процесс воспаления шел безостановочно и быстро. Слабость достигла крайних пределов… Ал. Ал. жестоко страдал до последней минуты…» (Бекетова М. А.). Скончался Блок в 10 часов утра в воскресенье 7 августа 1921 года в присутствии матери и жены.

Глава 2. Нестандартная любовь

Любовные пристрастия великих итальянцев

С расширением свободы передвижения и совместного проживания общественная жизнь в республиканской Флоренции во времена Леонардо да Винчи характеризуется низкой нравственностью и манерами, которые мало чем отличались от обычного распутства.

Это касается прежде всего гомосексуализма, очевидно, широко распространенного в те времена. Поэтому во Флоренции в те годы нетрудно было встретить в городских парках загримированных или даже переодетых в женские одежды мужчин, нежно обнимавших друг друга.

И тем не менее хотя к гомосексуализму в средневековой Флоренции и относились терпимо, однако однополая любовь преследовалась законом. Приемы, с помощью которых доказывалась вина мужчин-гомосексуалов, были довольно необычными. Власть опиралась прежде всего на анонимные заявления. Естественно, что этот путь позволял обвинить любого неугодного человека, например соседа или соперника.

Эти доносы рассматривали «офицеры тьмы святой обители» и, изучив дело, отдавали виновного под суд. Однажды в поле зрения этой своеобразной полиции нравов попал и Леонардо да Винчи. Случилось это 8 апреля 1476 года. В этот день художник вместе с тремя другими мужчинами был обвинен в совершении развратных действий в отношении некоего Якопо Сальтарелли. Причем это обвинение строилось исключительно на доносе неизвестного гражданина.

В случае доказательства содомии закон предусматривал смерть на костре. Но уже на первом заседании суда – 9 апреля 1476 года – выдвинутые обвинения не были доказаны. 7 июля состоялось повторное слушание дела, в процессе которого обвинение было полностью снято. Скорее всего, при вынесении оправдательного приговора решающую роль сыграл тот факт, что один из подозреваемых находился в родстве с Лоренцо Медичи – известным политическим деятелем того времени.

Конечно, это событие в жизни Леонардо можно было бы принять за случайность. Но как в таком случае объяснить тот факт, что художник выбирал учеников только среди мальчиков и юношей с очень привлекательной внешностью. Причем по отношению к ним был добр и снисходителен и оберегал их, словно мать, когда они болели. Леонардо также никогда не скупился и покупал им дорогие одежды.

Особенно тесные отношения у да Винчи установились с десятилетним Салаино, которого он встретил на улице в июле 1490 года. Из эскиза, сохранившегося в архиве художника, можно заключить, что мальчик обладал прекрасным лицом, нежными, утонченными чертами и роскошной шевелюрой. И хотя Салаино принес художнику много неприятных минут, он продолжал шефствовать над ним и оплачивать причиняемый им ущерб.

Большая часть гипотез, выдвинутых биографами относительно места Салаино в жизни Леонардо да Винчи, сводится к тому, что великий художник относился к своему ученику не иначе как отец или покровитель. В то же время ряд документов наводят на другие мысли. Так, при исследовании архива художника на одном из листов бумаги была обнаружена записанная от руки ссылка, недвусмысленно поясняющая гомоэротическое отношение мастера к Салаино.

А какие мысли может вызвать рисунок стоящих близко друг к другу, спина к спине, мужчин, которые произрастают из одного общего туловища, но не могут видеть один другого. Младший, изображенный с тростью камыша в правой руке и кудрявой головой, откровенно несет в себе черты Салаино. Показательно и то, что в рисунках художника нередко присутствует необычная композиция молодого кудрявого юноши и старого мужчины. Одно из таких изображений, выполненное в 1495 году, находится в картинной галерее Флоренции.

А вот скульптор, живописец, архитектор и поэт Микеланджело Буонаротти (1475–1564), в отличие от своего соотечественника Леонардо да Винчи, был натурой довольно пылкой и увлекающейся. И, скорее всего, именно по этой причине в юности его дважды обвиняли в гомосексуализме, но, как оказалось впоследствии, это были попытки шантажа. И, конечно же, эти случаи заставили великого итальянца быть осторожным в тех ситуациях, когда разговор заходил о любовных утехах.

Так, когда однажды родитель одного молодого человека, пытаясь пристроить его учеником к великому художнику, позволил заниматься с ним любовью, Буонаротти с возмущением отверг это предложение. Но вот действительно ли такая реакция была искренней, сказать трудно.

А ряд биографов Микеланджело предполагает, что он вообще избегал физического секса, независимо от пола партнера. В то же время художника, судя по его картинам, больше интересовала мужская нагота, чем женская. Да и большинство его любовных сонетов посвящены мужчинам. Более того, в них очень отчетливо просматриваются гомосексуальные мотивы.

Интимные странности Байрона

Не секрет, что Джордж Гордон Байрон был бисексуалом: он одинаково любил как женщин, так и мужчин. А первый свой сексуальный опыт знаменитый поэт приобрел у Мей Грей, которая служила няней в семье Байрон. В течение трех лет эта молодая шотландка использовала любую возможность, чтобы оказаться в постели с мальчиком и «насладиться его телом». Она возбуждала его хорошо знакомым ей способами, а также разрешала ему наблюдать за тем, как она занимается сексом со своими многочисленными любовниками.

Байрон, уже приобретший достаточно хороший опыт в интимной сфере человеческих отношений, легко вошел в мир сексуальных забав во время своей четырехлетней учебы в Хэрроу – специальной школы для детей богатых и знатных людей, куда он попал в 13-летнем возрасте. Причем именно здесь у него впервые и проявились бисексуальные наклонности. Первым его любовником стал лорд Клэр. Причем эта связь длилась довольно долго. «Даже сейчас, когда я слышу имя Клэр, – писал позже в своих воспоминаниях поэт, – у меня бьется сердце, и я пишу это имя, без конца вспоминая 1803–1805 годы».

В 1803 году, во время летних вакаций в небольшом городишке Саусвелле, он страстно влюбился в свою кузину Мэри Чаворт, которая была не только старше его, но и уже обручена.

С 1805 года Байрон продолжил учебу в кембриджском Тринити-Колледже. И здесь, по словам поэта, вспыхнула «неистовая, но чистая любовь и страсть» к юному певцу в церковном хоре – Джону Эдльстону. «Сначала его голос, – писал Байрон, – привлек мое внимание, затем я был заворожен выражением его лица, а его обходительность навсегда привязала меня к нему… Определенно я люблю этого человека больше всех на свете, и ни время, ни расстояние не повлияют на мои (как правило) меняющиеся настроения».

В 1809 году Байрон совершил двухлетнее путешествие по странам Средиземноморья. Он посетил Грецию, Албанию, Малую Азию.

В этой поездке, помимо южных красот, он восхищался и стройными телами юных греков. Впрочем, дело не ограничилось только лицезрением прекрасных юношей. Вскоре среди них появились и любовники поэта. А одного из них – Николо Гирауда – Байрон, возвратившись в Лондон, даже включил в число своих наследников…

В 1813 году Байрон увиделся со своей родной сестрой Августой Лей. А поскольку они воспитывались отдельно, то расставшись в детстве, до этого не видели друг друга. И при первой же встрече Джордж до беспамятства влюбился в Августу. Она ответила тем же.

А спустя девять месяцев и две недели у молодой особы родилась дочь, которую назвали Медерой. Легко догадаться, что отцом малышки был Байрон. Чтобы выпутаться из непростой ситуации, в 1815 году поэт женился на Аннабелле Милбенк. Однако спустя всего год жена оставила Байрона, дав повод для разговоров о его гомосексуальности. А разразившийся после этого разрыва скандал заставил поэта весной 1816 года навсегда покинуть свою родину. К тому же в Англии нетрадиционные связи карались смертью…

В эти годы Байрон много путешествует по Европе, где, помимо бесконечных любовных похождений, посвящает немало времени и творчеству. Ведь именно тогда он создал своего знаменитого «Дон Жуана», в котором описал романтические приключения неутомимого героя-любовника.

После европейского турне Байрон надолго задержался в Венеции. Здесь он в полной мере продемонстрировал все свои сексуальные таланты. Его очередной пассией стала Марианна Сегати – жена хозяина дома, в котором поселился Байрон.

В это же время у него появилась вторая любовница: жена булочника Маргарита Кони. Она была настолько ревнивой, что могла бы убить соперницу. Это вынуждало поэта, назначая время и место свиданий, проявлять крайнюю осторожность.

В 1818 году Байрон прервал отношения с Марианной и переселился в дворец Палаццо Мосениго, который вскоре превратился в публичный дом Байрона с целым гаремом любовниц и проституток.

Позже Байрон подсчитал, что почти половина всех денег, потраченных им за год проживания в Венеции, ушла на удовлетворение сексуальных страстей с более чем 200 женщинами. Он писал: «Эта цифра, возможно, неточна. Я их в последнее время перестал считать».

Летом 1823 года Байрон посетил греческий остров Кефалония. Здесь он воспылал страстью к юноше по имени Лукас Чаландрицанос, с которым в январе 1824 года перебрался в город Миссолонги. Здесь великий поэт неожиданно заболел лихорадкой. Болезнь продолжалась недолго, и 19 апреля 1824 года Байрона не стало.

В 1833 году появилась поэма «Дон Леон» с подробным описанием приключений гомосексуалиста. Многие исследователи считают, что это подлинная биография Байрона, в которой отражены основные моменты гомосексуальной жизни поэта. Кто автор этого произведения, до сих пор неизвестно. Зато поражает его осведомленность в интимной жизни поэта…