Текст книги "Отдел Химер"

ГЛАВА 3

На рожон я особо не лезла, зная, что ошибки, как правило, обходятся дорого. Ведь даже лиса, забравшись в курятник, рискует получить клювом в глаз. В общем, регенерация регенерацией, а выбитые зубы или синяк под глазом – всё равно больно…

Работала осторожно, давая гарному хлопцу возможность продать талант и показать себя. В конце концов, поединок-то у нас не до смерти. И, маленько отлежавшись и залечив раны, он – я надеюсь – снова выйдет на ринг. Так что я лениво наблюдала, как мальчик проводит «бой с тенью», и то и дело подставляла ладонь под его нехилую битуху. Звонкий шлепок зрители встречали восторженным ревом, я мило улыбалась противнику, а тот, обливаясь потом, начинал кое-что понимать.

Главное в этом деле не вступать в ближний бой. А то ведь, увлекшись, и покусать могу. Всё-таки, согласитесь, ужин ужином, а такая гора свежего мяса кого хочешь из себя выведет. Ум-м, сладенький ты мой. Но, как я уже говорила, мужик всего лишь нормальный, и я легко уходила от его довольно профессиональных атак.

Вообще-то теоретически человек может справиться с подобными мне без чеснока, серебряных пуль и осинового дубья. Наглотавшись бромантана, например. Это препарат, разработанный российскими военными медиками для повышения выносливости. По слухам, создавался специально для применения в Афганистане. В последнее время он всё чаще используется в профессиональном спорте, так как кроме повышения физической выносливости обладает еще одним свойством – маскирует другие допинговые препараты. Последний скандал, связанный с бромантаном, – дисквалификация многократной олимпийской чемпионки Егоровой после ее победы в лыжной гонке на пять километров на чемпионате мира в Тронхейме. Вообще-то разное люди говорят. Есть сведения, что некоторые российские целители, утверждающие, что способны бороться с синдромом хронической усталости, под видом некоего спасительного средства подсовывают пациентам именно бромантан, который дает временный положительный эффект.

Эх, что ж мне год назад такой знахарь не попался…

Мальчик, заводясь всё больше и больше, начал наезжать конкретно. Так, сейчас глянем… Ох-х, как бы тебе не сломать чего, родимый…

Сделав подсечку, я не стала добивать противника, а не спеша отошла в свой угол. В конце концов, это лишь спектакль. И за свои бабки зрители имеют право на продолжение Мерлезонского балета.

Вообще-то я тут кругом невиноватая. А виноват кто? Правильно! Любоффь-моркоффь, кто ж еще. Нет, ну это только я до подобного додуматься могла. Разобидевшись на «предмет», взять да и учудить такое.

Что самое интересное, всё оказалось правдой. Интернет чертов. Тогда, в бессильной ярости кусая губы, не придумала ничего лучше, чем заглянуть на один из «чернокнижных» сайтов. Ну и качнула, сдуру не иначе, первое, что попалось под руку. Название, видите ли, идиотке понравилось. «Гри-му-ар»! Не-е, звучало, конечно, красиво. Картинки опять же.

Знать бы еще, что всё взаправду окажется. Ну, чес-слово, ну не знаю я, почему всё получилось. Наверное, сработал эффект плацебо. Как выяснила чуть позже, этот термин, узаконенный медициной в тысяча восемьсот девяносто четвертом году, обозначает препарат, заведомо не обладающий никакими целебными свойствами. Первоначально это были «таблетки» из сахарной пудры или из другого приятного на вкус вещества. Латинское слово «плацебо» и переводится дословно как «понравлюсь». Феномен же заключается в том, что плацебо показывает удивительные (в сравнении со своими нулевыми целебными качествами) результаты. Масштабные исследования, проведенные под эгидой Министерства социальной защиты Франции сто два года спустя, показали: после приема голова перестает болеть в шестидесяти двух случаях из ста, язвы и гастриты бесследно исчезают у пятидесяти восьми процентов пациентов и у каждого второго проходит ревматизм… Для этого необходимо всего лишь обмануть больного, сказав, что ему дают «настоящее чудодейственное лекарство». Специалисты считают, что секрет кроется в самовнушении. Однако эта гипотеза не объясняет многих странностей эффекта плацебо, например его географической избирательности. Эксперименты показали, что на разных широтах процент успешного воздействия может отличаться достаточно резко. Это не укладывается ни в одно из объяснений и свидетельствует о том, что феномен еще далек от полного понимания.

Но, судя по всему, на широте Москвы всё в порядке. Так как, проделав все рекомендуемые телодвижения и пробубнив под нос кое-как прочитанное заклинание, я легла спать, а проснулась спустя трое суток в больничной палате. Мало того что кошмары мучили, так жрать хотелось – жуть. И невероятно обострились чувства. Словно в зрачки встроили мощнейшие объективы, к слуховым нервам подключили чувствительнейшие датчики, а конечности снабдили новейшими сервомоторами.

Из больницы я смылась под удивленные ахи медсестры и, добравшись до дома, поняла, что жить с отцом и матерью мне нельзя. Ну просто невозможно.

На лестничной площадке вовсю заливалась тупая соседская колли, и, не в силах терпеть, я выскользнула за дверь и наконец поужинала.

Первый настоящий ужин… Конечно, следовало бы сразу заняться тем, ради кого всё и затевалось. Но, как любят говорить англичане: месть – это блюдо, которое нужно есть холодным.

Да и осмотреться надо было к тому же. Ведь предупреждение о неприятных последствиях солнечных ожогов тоже оказалось правдой. А так же меня каждое утро охватывала необъяснимая сонливость. Всё же я и подобные мне – хищники. А хищник, наевшись, помимо воли залегает в спячку.

В тот вечер подобно бомжам я забилась на техэтаж собственного дома и, выспавшись как следует, следующей ночью повторила набег на собачью площадку. Я, если честно, не очень-то и люблю человеческую кровь. Неловко мне как-то. К тому же свиная ничуть не хуже. А может, всё дело в том, что я стала такой без инициации? Теоретически, так сказать.

– Майя, гонг!

Игорь хлопнул меня по плечу, и я одним прыжком оказалась перед соперником.

Нарочно задерживая движения, чтобы противник смог хотя бы заметить, легонько шлепнула его по скуле. Не рассчитала, видимо, так как парень отлетел к канатам и вставать вроде не собирался.

Ч-черт, хоть бы ты поднялся. Устроитель сказал, что заплатит, если изобразим хотя бы пять раундов. А этот скопытился в начале четвертого.

Но нет, вроде как оклемался.

Иди сюда, мой хороший, дай я тебя поцелую. Не хочет, гад. Закрыл голову перчатками и ушел в глухую защиту. Интересно, с женой ты тоже так?

Тьфу ты ч-черт. Я ж вроде как мужик сегодня. Ох-х, не забыть бы после боя да туалет не перепутать.

Собственно, наверное, имелась у меня какая-то врожденная предрасположенность к вампиризму. После прочитала, что как минимум необходима способность воспринимать энергии окружающих.

Вообще-то я с детства была тонко чувствующей. Всегда улавливала настроение человека. Предугадывала, чего он хочет.

«Вампиризм как явление известен с давних времен. Основная черта его проявления – эгоизм, который находит себе оправдания во всевозможных, как правило очень благоприятных, формах. Что же это такое?

Вампиры – это люди или существа, которые в силу своих либо врожденных, либо благоприобретенных качеств не способны возобновлять энергетические запасы при помощи повседневных энергоносителей в виде хлеба, молока и мяса. Непосредственно от окружающей среды, так сказать. И потому они находят выход не в постепенном перегоне материи в энергию, а в жизненной силе жертв».

Молодая была, глупая…

Конечно, пережить такую подлянку от парня, которого, можно сказать, любила, не просто. Но ведь, если верить статистике, не я одна такая. Об институте, конечно, пришлось забыть, и, если бы к осени я не прикатила на собственном «мерине», мама так бы и осталась безутешна. Ох-ах, любимое чадо не поступило. Хотя, может, оно и к лучшему. Представив, что вместо пьянящих ночных полетов над Москвой мне пришлось бы, глотая слезы, сидеть на скучных лекциях, я улыбнулась.

Судя по свисту, публика не очень довольна ходом поединка. Ладно, вот вам. Я поймала противника за руку и, слегка развернувшись, выбросила за канаты.

Как он там? Жив ли? Ему ведь, болезному, еще целый раунд продержаться надо. Уф, жив, славный мой. Иди сюда, хороший. Ох, не спугнуть бы опять.

«Когда уйдем со школьного двора под звуки нестареющего вальса…» Еще не смолкли последние аккорды школьного вальса, а мы с любимым мчались на машине, подаренной ему отцом, за город.

Тогда я не знала, что до утра жизнь моя, вернее мое отношение к ней, круто изменится. В лучшую ли сторону, в худшую ли… Честное слово, затрудняюсь сказать.

Случайно ли так вышло? Или, может, так было задумано им с самого начала? Приехав на дачу, увидела, что на террасе накрыт стол. Фрукты, шампанское… Я слегка опьянела и, когда подъехали его друзья по институту, даже обрадовалась. Ну еще бы. Молоденькой дурочке льстило внимание таких интересных парней. Один из них был с девушкой, но та, так ничего не выпив, вскоре ушла. Мы же продолжали веселиться. Я танцевала по очереди со всеми троими и еще пила.

И самое главное – не думала ни о чем плохом. Не укладывалось в моей бедной маленькой головке, что милые интеллигентные люди могут позволить себе такое. Ведь я не б… какая-нибудь конченая. И за все три месяца знакомства с ним, как мне кажется, ни разу не дала повода… Должно быть, он меня не любил, раз позволил этому произойти.

Проснувшись утром, я обнаружила, что лежу в постели голая, и, сладко потянувшись, погладила любимого по голове. Нащупав вместо ставшей родной прически коротко стриженую шерстку, отпрянула и, вскочив, увидела, что со мной спал не мой Принц. Вернее, не только он. Один из парней развалился на диване, а другой, сжимая в руке бутылку, устроился прямо на медвежьей шкуре у камина.

Стыд и отчаяние переполнили меня. В смятении я стала одеваться, ненароком уронив со стола цифровую видеокамеру. О Господи, как низко я пала! Эти… еще и снимали.

Я бежала, не разбирая дороги, пока не оказалась на берегу какого-то пруда. Истерика сменилась безучастностью, я смотрела на гладкую, будто покрытую пленкой воду, на небо, где занимался рассвет, и устало катала в голове мысли о смерти.

Но, согласитесь, уйти черт знает куда в семнадцать лет вот так запросто – очень трудно. Вообще-то подозреваю, что некоторые из одноклассниц, завистливо провожавшие взглядом машину моего бывшего парня, запросто пережили бы позор. Но – вот же напасть какая! – я не они. Ощущение безысходности постепенно уступило место здоровой злости, и я, решив, что меня не убудет, ориентируясь на звук, добралась до электрички. Волшебный бал закончился, а Золушка, так и не ставшая принцессой, изыскивала пути для мести. И, как вы понимаете, хотелось, чтоб пострашнее. «Перводвигатель черной магии – жажда сильных страстей». Вообще-то, как я поняла, многие лезут в это безнадежное дело ради власти. Мною же двигало «чувство справедливости». Хотя, если разобраться, по теперешним меркам ничего страшного не произошло. На машине покатали? Покатали. Ела-пила? Было дело. Жениться обещал? Нет вроде. Так чего же ты, милая, хочешь?

Ну не виновата я, что верилось мне во что-то хорошее. В светлые чувства, нежность. В любовь.

Как сообщалось в предисловии к «Гримуару»: «В предельном своем воплощении мечта каждого „черного мага“ – получить верховную власть над всей Вселенной и стать равным Богам.

Черная магия уходит корнями в самые мрачные и потаенные глубины человеческого сознания, и отчасти именно этим объясняется ее притягательность. Но не следует считать ворожбу всего лишь примитивным порождением любви ко злу или ко всяческой мистической тарабарщине. На самом деле оккультизм – это титаническая попытка поднять человека на новую высоту, вознести его на тот пьедестал, который религия отводит исключительно Всевышнему. И эта задача придает чародейству неоспоримое величие, невзирая на все присущие ему грубые и отвратительные черты».

Предки были на даче, и, выпив для храбрости, я начала приготовления. Начертила на полу пентаграмму. Наляпала тут и там воска. Затем надергала из головы волос и – взяла грех на душу – полила кровью пойманного на улице бродячего котенка. Комната, освещаемая неверным пламенем трех свечей и мерцанием монитора, стала похожа на пещеру средневековой ведьмы. Зачем монитор, спрашиваете вы? Я что, Каспаров, что ли, чтобы всю эту галиматью запомнить?

Нет, всё же существовала во мне какая-то «генетическая предрасположенность». Ну не может быть, чтобы вот так, на шару, пьяная малолетняя дурочка, ткнув пальцем в небо, взяла и превратилась в то, во что превратилась.

Не иначе как случайно я свято соблюла три принципа: знала, чего хочу, дерзала и желала всем сердцем. Но, к несчастью, позабыла о четвертом – сначала хорошенько подумать.

И в результате мы имеем, что имеем. Молодая, здоровая и сама не знающая чего хочет Валькирия. Одна штука.

Прозвучал гонг, и начался долгожданный пятый раунд. Изрядно вспотевший незаклятый враг бегал вокруг меня, а публика выла от восторга. Ну еще бы. Парнишка работал в полную силу, что само по себе не могло не заслуживать уважения. А изящество, с которым я проделывала свои финты, поражало воображение.

Собственно, моя задача на сегодня – проиграть. Но так, чтобы всё выглядело достоверно, а «достопочтенная публика» не догадалась, что ее дурачат.

В конце концов однообразие утомительно. И к постоянно побеждающему бойцу вскоре теряют интерес. В смысле перестают делать против него ставки. Ведь как ни крути, а всё держится на страстях человеческих. Конечно, чистоплюи могут сколько угодно бить себя пяткой в грудь и вопить о «криминальной подоплеке» и «договорных поединках». А платить за всё с каких шишей прикажете? Официанткам, уборщицам. За аренду этого шапито задрипанного. Нет, конечно, я не оправдываю воротил этого бизнеса. Но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Всё здесь подчинено жестким правилам, и коль согласился по ним играть – то будь добр делать это честно.

Нет, я не осуждаю героев боевиков, захваченных азартом поединка и пылающих праведным гневом. Изменивших в последний момент мнение и, вломив как следует слабейшему противнику тут же, не отходя от кассы, начинающих крушить челюсти пузатых организаторов. Только вот всегда мне было любопытно: а что потом?

Кто ж его, сердешного, кормить-поить всю оставшуюся жизнь станет? Ведь после подобного демарша в шоу-бизнесе он человек конченый. Улицы подметать отправится, что ли?

Гос-споди, опять упал, сердешный. Да вставай же, вставай, милый.

Бугай, пошатываясь, поднимался на ноги, и я поняла, что всё пропало. В таком состоянии он и мухи-то не обидит. К счастью, прозвучал гонг, и одновременно с пронзительным звоном его перчатка впечаталась в мою челюсть.

Слабовато, конечно. Но тем не менее, закатив глаза, я валюсь на пол, и довольный рефери, от моей нечаянной выходки тоже покрывшийся холодным потом, по-быстрому считает до десяти.

ГЛАВА 4

Они появились ровно через сутки. На этот раз вдвоем, такие же немногословные, как и вчера. В безмолвии организовали портал и скрылись, словно ни минуты не сомневались в моем решении. Хотя я прекрасно понимал, на чем зиждется их уверенность. Мало найдется в этой Вселенной людей, способных, стоя на пороге вечности, отказаться от продления земного существования. Двадцать пять лет… В мои годы о таком я не смел и мечтать. Боялся, если честно. Иной раз, заглядывая за горизонт, желал лишь, чтобы всё произошло быстро.

Вновь открывшаяся перспектива заставила (чуть не сказал, сердце биться чаще) заволноваться, и я, боясь, что дающий надежду портал закроется, поспешно прошел внутрь.

– Поздравляю, Андрей, вы сделали правильный выбор. – Вчерашний змий-искуситель широко улыбнулся и протянул руку.

– Спасибо… э-э?

Улыбка стала еще более радостной.

– Зовите меня Магистр.

Что ж, Магистр так Магистр. В конце концов, каждый имеет право на маленькие слабости.

– Итак, к делу. – Он открыл лежащую на столе папку и, достав оттуда «волновой двойник» договора, протянул мне ручку. – Прошу вас.

Не пытаясь вникнуть в смысл написанного и, если честно, даже не глядя, я поставил подпись. В конце концов, всё, что со мной могло произойти, – уже свершилось. Так что, я надеюсь, хуже не будет.

Как гласит медицинская энциклопедия: «Кома – это состояние глубокого угнетения функций центральной нервной системы, характеризующееся полной потерей сознания, утратой реакций на внешние раздражители и расстройством регуляции жизненно важных функций организма».

– Прекрасно, прекрасно, – нараспев протянул мой новый хозяин. – Что ж, в приемной вас ждут. – И, когда я взялся за ручку, едва заметно усмехнулся: – Открывать необязательно.

Среагировав на реплику, я как-то машинально прошел сквозь массивную и крепкую с виду дубовую дверь и оказался перед столом секретарши.

Милая молодая женщина лет тридцати приветливо улыбнулась, а у меня невольно защемило сердце. Бог ты мой, неужели и она тоже?..

Отвечая на невысказанный вопрос, она кивнула.

– Да… Автомобильная катастрофа. Последствия, конечно, не такие тяжелые, как у вас, но способность двигаться я потеряла. И, когда Магистр обратился с предложением, я, не задумываясь, предпочла работу жизни в инвалидной коляске.

– Мне очень жаль, – смущенно пробормотал я.

– А мне-то как жаль. – Она тряхнула волосами. – Но, однако, есть вещи, над которыми мы не властны. Да, меня зовут Ольга.

Я церемонно поцеловал протянутую руку и полюбопытствовал:

– И что теперь?

– Погодите немного. Я открыла на ваше имя счет в одном из банков Москвы. Осталось только оформить право доступа для супруги и сделать формальное завещание.

– А что… э-э…

– Жизнь есть жизнь. – Словно оправдываясь, она в смятении пожала плечами. – И даже в таком состоянии мы не бессмертны. К тому же с физической оболочкой, несмотря на тщательный уход специалистов, может произойти всякое.

Я немного подождал, разглядывая убранство приемной. Хотя, как вы понимаете, ничего особенного в ней не имелось. Наоборот, интерьер как бы напоминал об обыденности и повседневности.

– Готово. – Она протянула мне кристаллический планшет, и я снова расписался, мельком взглянув на сумму.

Что ж, даже если это и обман, то одних подъемных хватит Свете на десять лет спокойной жизни.

– Ваше тело сейчас находится на пути в санаторий. Так что минут через двадцать, когда подключитесь к основной установке, сможете телепортировать прямо на место.

– Скажите, а шеф… Он?..

Ольга лишь неопределенно покачала головой:

– Извините, Андрей, такие вещи не обсуждаются.

– Конечно. Простите. – Казалось, я сейчас сгорю от стыда.

– Не надо смущаться, мой друг. – Вышедший из кабинета Магистр дотронулся до моего плеча. – Ваш интерес вполне закономерен. И, должен вам сказать, что сорок лет назад, придя сюда в качестве новобранца, я точно так же спрашивал у Ольги о моем предшественнике.

– Сорок лет? – удивился я. – Но ведь вам не дашь и тридцати.

– Это лишь внешний облик. – Ольга улыбнулась. – Через недельку вы и сами научитесь. В конце концов, кто сказал, что сотрудники Отдела Химер должны выглядеть старыми развалинами?

Зазвонил мобильный телефон, и, ответив на вызов, Ольга кивнула:

– Вы на месте. – И, сделав в воздухе пасс рукой, открыла портал.

Я сделал шаг и оказался в самой обыкновенной комнате. Так могла бы выглядеть спальня в любой из городских квартир. Удобная мягкая кровать. Окна со шторами приятного бежевого цвета. Телевизор на столике.

Что ж, надо отдать должное Магистру и тем башковитым ребятам, которые всё здесь обустраивали. Не удивлюсь, что для создания такого вот простого и щемящего сердце уюта вызывали специалиста по фэншуй – древнему китайскому учению, стоящему где-то посередине между наукой и искусством. Основанное на принципах гармонии пространства, космических энергий и их влияния на человека, фэншуй, или на некоторых диалектах функсой, переводится как «ветер и вода». По мнению древних китайских магов, правильное использование законов фэншуй способно помочь человеку достичь гармонии с окружающей средой, а значит, добиться исполнения желаний, семейного счастья, здоровья, успешной карьеры и богатства. Недаром же учение получило широкую популярность на Западе. Богатые фирмы, банки, компании платят до тысячи долларов за один вызов специалиста, чтобы он осмотрел помещения, расставил мебель и оборудование в соответствии с законами гармонии. Многие бизнесмены уверены, что, если бы они не следовали правилам фэншуй, их дела не были бы столь удачными.

Возвращаться, пусть и иногда, лучше домой, а не в стерильную и холодную больничную палату.

Поправив, вернее попытавшись поправить подушку, я «дотронулся» до головы спящего и, пройдя сквозь шторы, оказался на улице.

Невысокое двухэтажное здание окружал великолепный сосновый бор. Не достроив в высоту, зодчие спроектировали Санаторий так, что он занимал огромное пространство, привольно раскинувшись среди вековых деревьев. По выложенным красной плиткой дорожкам то и дело проходили какие-то люди, иногда обмениваясь репликами, а чаще просто кивая друг другу. Посмотрев вверх, я увидел, что метрах в ста над лесом возвышается огромная радиомачта. Вернее, телебашня.

Как выяснилось впоследствии, у Отдела Химер был собственный спутник. А также постоянно зарезервированные частоты во многих компаниях сотовой связи. В конце концов, раз теория доктора Шрёдингера оказалась верна и мы можем существовать в виде волн, то просто необходимо иметь «каналы телепортации». Интересно, не в связи ли с этим в последние годы стремительно развивается «телефонизация» населения? Хотя вряд ли. Всё же как ни могущественна организация, взявшая мое бренное тело, а заодно и мятущуюся душу под свое крыло, но влиять на тенденции развития мировой экономики ей вряд ли по силам.

Облетев по периметру – хотя, надо сказать, само это понятие довольно-таки условно – всю территорию, я, если можно так выразиться, встал на ноги и медленно пошел по лесу. В теперешнем состоянии я не мог чувствовать запахи, но подсознание мигом оживило воспоминания, накопленные за без малого восемь десятков лет. Увидев на одном из стволов белку, придвинулся поближе и сильно удивился, что зверек бросился наутек. Должно быть, в животных не умерли способности, кои человек благополучно утратил тысячелетия назад. Недаром же братья наши меньшие гораздо чувствительнее к различным природным катаклизмам и к прочим бякам вроде «аномальных» пятен, коих, судя по газетным статьям, огромное количество на планете.

Гулял часа два и, ей-богу, продолжал бы это приятное занятие, если бы воздух передо мной не замерцал, постепенно оформляясь в рамочку портала.

Ольга, выглянув на мгновение, призывно махнула рукой:

– Идемте, Андрей. Вам пора приступать к тренировкам.

Вот как, оказывается. А я-то по наивности своей думал, что, лишь поставив подпись, автоматически становлюсь всемогущим подобием Асмодея. Ведь если разобраться, то можно провести вполне осязаемые и зримые параллели. По-моему, у древних греков было что-то похожее. От греческого «daimon» – «дух» – образовалось английское слово «демон». Этот термин поначалу использовался для обозначения нескольких типов духовных начал и в конце концов стал ассоциироваться с невидимыми духами, как добрыми, так и злыми, обитающими в неземном пространстве между Богом и человечеством. Эти существа могли летать между землей и небом, соединяя высший и низший миры, связывая то, что наверху, с тем, что внизу, и выполняя роль своего рода ангелов-хранителей.

Андрей – Ангел – Асмодей! Я улыбнулся. Хорошо звучит, а? Хотя daimon – тоже неплохо…

Мы оказались в огромном зале, и всё здесь навевало мысль о лаборатории «безумного профессора». Будучи человеком военным, я, как уже говорил, практически не пересекался с людьми умственного труда. Так что, оказавшись в этом «храме науки», помимо воли отождествил себя с лабораторной крысой. Видимо, некое подобие смущения отразилось на моем лице, так как один из сопровождающих Магистра ободряюще улыбнулся:

– Ничего страшного, Андрей. Все мы так или иначе являемся подопытными кроликами.

При этом на его лице проступило какое-то по-детски огорченное выражение. Приблизительно через месяц я случайно узнал, что он был одним из «рассыпавшихся» на атомном полигоне в Семипалатинске. Там во время испытаний атомной бомбы происходили странные явления. Часы внезапно начинали отставать. Люди как бы выпадали из структуры реальности. Некоторые же впадали в кому и не подавали признаков жизни. По слухам, нескольких человек похоронили, но потом, когда разобрались, другим несчастным просто давали отлежаться.

Сергею же не повезло, и вернуться к жизни он не смог. Так что сами понимаете, предложение Магистра он принял безоговорочно.

Да уж. Если разобраться, то я самый счастливый из сотрудников Отдела Химер. Прожил вполне обычную, нормальную жизнь. Вырастил детей, понянчил внуков. Чего многие были лишены.

– На ближайшую неделю я стану вашим наставником, – негромко, начал Сергей.

На миг меня разобрало любопытство: как всё же мы разговариваем? Ведь, являясь всего лишь «волновым двойником» самого себя, я не мог хоть как-то взаимодействовать с материальным миром. Но, глядя на его шевелящиеся губы, я тем не менее отчетливо слышал русскую речь. Хотя всему свое время, как говорится.

– Собственно, наша ценность как разведчиков определяется полезностью информации, которую мы тем или иным способом можем получить, – продолжал Сергей. – Но…– Сделав непродолжительную паузу, он хитро взглянул на меня и, подойдя к столу, взял в руки бронзовый кубок. – Ловите!

Инстинктивно я вытянул руки и – …бронзовая фигурная чушка пролетела сквозь меня. Я подскочил к Сергею и, дотронувшись до него, ощутил вполне нормальное человеческое тело. Выходит, он «двойник», иначе я не смог бы прикоснуться, пройдя насквозь.

– Совершенно верно. Я – энергетическая копия, – засмеявшись, подтвердил он. – И тем не менее имею возможность взаимодействовать с материальным миром.

– Но как?!

– Если честно, я и сам не до конца понимаю теоретическую подоплеку вопроса. Будучи в некотором роде гм… «волнами» мы, как, впрочем, и всё в мире, обладаем собственной «частотой колебания». А эта вещица, – он поднял кубок и поставил на стол, – имеет свою. Вопрос в том, сможете ли вы «настроиться» именно на эту длину волны. А дальше уж дело техники.

Скажу сразу, что настроиться я не смог. Ни в первый день, ни во второй.

Глядя на мои безуспешные попытки, Сергей вздохнул украдкой и поспешил успокоить:

– Ничего страшного. У меня самого стало получаться где-то через месяц, не раньше…

– В чем, собственно, заключаются мои обязанности? – не вытерпел я.

– Ну-у… – неопределенно протянул Сергей. – Исходя из вашей базовой подготовки, скорее всего вам светит стать «пехотинцем». «Волновая разведка», когда кто-нибудь, подобный нам, мог безнаказанно проникнуть в святая святых, постепенно уходит в прошлое. Теперь каждый мало-мальски ценный секрет охраняется «энергетическими двойниками». Да плюс «гасилки». Нехорошее изобретение израильтян. Включив такой для нормальных людей вполне безобидный приборчик, мы получаем своего рода «античастоту», превращающую некую область пространства в непроходимую и непреодолимую преграду.

– То есть? – не понял я.

– Ну… Это как, если бы обыкновенный, «материальный» человек открыв дверь в помещение, вдруг обнаружил, что оно полностью заполнено затвердевшим бетоном.

Да уж. Нет предела для совершенствования. Не так давно, опьяненный свалившимся на голову предложением, я воображал себя черт знает кем. А тут, оказывается, всё учтено, всё схвачено. И «волновые двойники» годятся разве что на роль участковых милиционеров.

Надо же, «пехотинцем»! Видать, не зря Сергей начал обучение с «умения настраиваться на частоту».

– В основном задача пехоты сводится к, если можно так выразиться, «профилактике». В случаях, подобных захвату заложников, как правило, негласно участвует кто-то из Отдела Химер. Помните, два года назад, во время штурма концертного зала, был применен парализующий газ? Взрыва не произошло лишь потому, что двое наших сотрудников физически не дали смертникам активировать детонаторы. Несколько мгновений, в течение которых они удерживали руки террористов, спасли сотни жизней.

– Почему же их было только двое? – удивился я. Сергей пожал плечами:

– Нас всего-то около двух сотен. И, как правило, все разбросаны по миру, выполняя те или иные поручения Магистра. На ту операцию шеф выделил троих, но в последний момент одного спешно командировали для эскорта важного гостя из-за рубежа.

– Всего двести человек? – Изумлению моему не было предела.

– Сто восемьдесят семь, если быть точным. Не все имеют, если можно так выразиться, соответствующий набор генов. Плюс моральные и этические качества… Им Магистр уделяет особое внимание. Содержание каждого из нас обходится в несколько миллионов долларов в год. И никто не хочет рисковать.