Текст книги "Рыцари плащаницы"

– Убери! – поморщился Иоаким. – Не люблю мертвечину!

– Надо похоронить! – прервал их Сеиф, вставая. Он забрал отрезанную руку. Кровь капала из нее на жухлую траву. – Нехорошо, если собака найдет…

Козма молча кивнул. Сеиф, держа мертвую руку за запястье, пошел к костру. Друзья невольно проводили его взглядом. Туркопол, свежевавший барана, давно закончил работу; на костре в казане кипела вода с кусками мяса, рядом суетилась Стелла. Утром Роджер велел ей переодеться в мужскую одежду и даже подобрать кольчугу; в слишком больших для нее шароварах и халате девчушка выглядела забавно.

Сеиф подошел к своим головорезам, возлежавшим вкруг костра в ожидании обеда, и показал отрезанную руку. Туркополы закачали головами в знак удивления. Сеиф приложил палец к губам и подкрался к Стелле. Та, повернувшись к голодным воинам спиной, его не видела. Сеиф из-за плеча сунул мертвую руку со скрученными пальцами девчушке в лицо.

Стелла взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Туркополы захохотали, повалившись на свои кошмы. Сеиф тоже смеялся, ощерив зубы.

– Дитя природы! – заключил Козма, сплевывая. – Сначала посмотрел, как руку живому человеку отпиливают, потом решил с ней поиграть. Хорошо, что в котел не бросил. Для навару…

– Он два дня тому с десяток живых зарезал, – меланхолично заметил Иоаким. – Что ему рука! Простые времена, простые нравы…

Сеиф, ужасно довольный своей шуткой, скрылся за каменной стенкой – видно, все же пошел хоронить руку. Стелла, плюнув ему вслед (это вызвало у туркополов новый взрыв смеха), принялась раскатывать тесто на плоском камне.

– Понимаю так, что помыться нам никто не даст, – заключил Иоаким, вставая. Он поднял лежавший неподалеку бурдюк и вытащил пробку. Друзья вымыли руки и обтерли их о холстину, извлеченную запасливым Козмой из мешка. Ополоснули лица. Козма протер мокрой тряпицей свой инструмент и спрятал его в сумку.

– Как там Ги? – спросил Иоаким, когда они снова уселись на кошму. Козма приложил пальцы к шее оруженосца, подержал.

– Пульс слабый, но стабильный. Пока все нормально.

– Надо выпить за его здоровье!

Иоаким взял миску, где еще совсем недавно лежали пилка и нож. Взболтнул ее, словно замеряя количество оставшейся жидкости. И жадно припал к краю.

– Пей! – протянул миску Козме.

Тот молча осушил емкость.

– Куда это Роджер подевался? – задумчиво спросил Иоаким, откидываясь на кошму. – Как приехали, взял свои сумки и скрылся в развалинах. Прятать пошел?

– Может, молится? – предположил Козма. – А в сумках у него иконы. Он человек богомольный. Зарежет врага – и сразу Бога благодарить! Праведник!

– Что-то не похож. Не желал бы я встретиться с ним ночью лицом к лицу.

– Не ты один. Четвертый день в пути, и уже шесть десятков трупов. Что будет, когда доедем? Кому-то он сильно насолил.

– Или наперчил! – ответил Иоаким, зевая. – Отдохну чуть. Разбудишь на обед!

Иоаким растянулся на кошме, вытянув ноги в сапогах на редкую траву, пробивавшуюся меж камней, и тут же заснул. Козму тоже клонило в сон, но он решил не сдаваться. Энергично растер ладонями лицо, да еще хлопнул по щекам ладонями. Ги завозился рядом.

– Облегчиться хочешь? – догадался Козма. Он развязал гульфик на шоссах оруженосца, повернул его набок. Дождался, пока желтая струя перестанет истекать на камни. Снова завязал гульфик и уложил Ги на спину.

– Я умру? – тихо спросил юноша.

– Надеюсь, что нет, – ответил Козма, щупая его лоб. – Лихорадка спадает. Спи! Скоро обед, подкрепишься.

– Рука болит.

– Главное, что живой, – философски заметил Козма, проводя ладонью по лицу Ги. Тот закрыл глаза и ровно задышал.

Стелла тем временем закончила печь лепешки из пресного теста, сложила их стопкой на чистой тряпице. Туркополы дружно встали и пошли к костру. Каждый брал лепешку из стопки, ножом вылавливал из казана куски вареной баранины, бросал их на хлеб и отходил в сторону. Неожиданно из развалин появился Роджер. Он тоже взял хлеб с мясом и сел есть. Стелла выхватила из кипящего бульона часть бараньей ноги, завернула ее в лепешку и понесла Козме. Он принял, поблагодарив.

– А Иоаким? – спросила Стелла, кивая на спящего.

– Успеет, – хмыкнул Козма. – Или не хватит?

– Хватит!

– Присядь! – пригласил Козма и перекинул еду из одной руки в другую. – Пусть остынет.

Стелла покосилась на Иоакима и присела.

– Ты ловко управляешься! – похвалил Козма. Он отщипнул кусочек мяса, бросил в рот. – Вкусно!

– Мама научила, – вздохнула девушка.

– Готовишь, сочиняешь стихи, играешь на сазе, – стал перечислять Козма. – Что еще? Читать умеешь?

– И писать.

– На латыни?

– Еще греческом и армянском. Мама моя армянкой была, а папа – лангобард. Первый муж мамы был грек, мои братья от него. Муж умер, и мама вышла замуж за папу, его земли рядом были. Он только приехал селиться. Увидел маму… Это папа меня Стеллой назвал – говорил, что утром, когда я родилась, в небе стояла большая звезда. Папа учил меня стрелять из лука и арбалета, даже мечом владеть. Говорил, пригодится. А братья смеялись… – Стелла всхлипнула.

Козма осторожно привлек ее и погладил по голове. Стелла уткнулась ему лицом в грудь.

– Ты красишь волосы! – вдруг удивленно воскликнул Козма. – В черный цвет? Корни рыжие…

– Мама говорила, что рыжая – это некрасиво, – смущенно ответила Стелла, отстраняясь. – Замуж рыжую не возьмут! А папа смеялся: женихи будут в очереди стоять… Я вся в него.

– И конопушки есть! – подтвердил Козма, присматриваясь. – Как я раньше не заметил!

– Это плохо? – встревожилась Стелла.

– Это замечательно! Я знаю рыцаря, который от рыжих волос и конопушек у женщины просто тает!

– У тебя есть дети? – спросила Стелла.

– Двое. Дочка твоих лет. Дите… – Козма погрустнел. – Я хочу спросить: как ты решилась раздеться? Там, на башне…

– Господин сказал: делай, что хочешь, но стража должна смотреть вверх! Я и делала.

– Не боялась? Они могли выстрелить.

– Не стали бы. Я знала, что им нужно.

– Откуда?

– Когда они вывели меня из дома, то сразу сорвали одежду, – сухим голосом сказала Стелла. – Сарацины собрались вокруг, каждый хотел меня пощупать… Они совали свои пальцы во все места… Некоторые спустили штаны, семя их брызгало мне на ноги, а они смеялись… Они стали спорить, кто будет первым. Я выхватила свой нож и ударила одного в живот! Он закричал… Они зарубили бы меня, но тут пришел их старший…

– Будет, будет, – погладил Козма девушку по плечу.

– Я очень хотела, чтобы их убили. Всех! – воскликнула Стелла.

– Мы сделали это. Затем ты сама убила двоих. С тем, которого ножом в селении, будет уже трое.

– Мало! Надо десять! За маму, папу, братьев…

– Представится случай – сочтешься, – примирительно сказал Козма.

– Ты мне поможешь?

– Ты спасла мне жизнь, – строго сказал Козма. – Я твой должник. Помни это! Помогу. Но с большим удовольствием выдам замуж.

Стелла посмотрела на него исподлобья, но промолчала. Глянула на спящего Иоакима.

– Это твой друг?

– Самый близкий. Ты спасла мне жизнь однажды. Он – много раз.

– Иоаким – храбрый рыцарь?

– И сильный. Два года назад он командовал целым войском; христиане бились с язычниками. Одолели их. Многих взяли в плен.

– Он женат?

– Давно, девочка. Дети есть, много.

– Почему же тогда он целовал мне руку и говорил, что навеки мой?

– Потому что он повеса. Потому, что выпил много вина, Потому, что мы долго пробыли в плену, а мой храбрый друг не может долго без женщины и начинает волочиться за каждой юбкой…

– Гнусная ложь!

Стелла от неожиданности ойкнула. Иоаким, скрестив ноги, сидел на кошме и хмуро смотрел на них.

– Что ж ты не спишь? – ласково спросил Козма. – Устал ведь…

– Орете над ухом. А ты вдобавок и врешь.

– Я? – сделал круглые глаза Козма. – Ты не женат? Женат… Дети есть? Есть…

– Ты сказал: много!

– Для кого-то и одного много… У него дочка, – пояснил Козма Стелле. – Ульяной зовут. Рыженькая такая, вся в маму…

– Не надо пробуждать во мне отцовские чувства! – прервал его Иоаким. – Лучше дайте есть!

Козма сунул ему свою лепешку с мясом.

– Я принесу еще! – сказала Стелла, вскакивая.

– И набери черпак варева! – крикнул ей вслед Козма.

Когда Стелла вернулась с лепешкой и черпаком, Козма осторожно разбудил Ги. Приподнял его. Увидев Стеллу, тот широко открыл глаза и послушно осушил черпак из ее рук.

– Принести еще? – спросила Стелла.

– Хватит пока, – ответил Козма, опуская Ги обратно на кошму. – Ему сейчас нельзя много. Лучше заверни оставшуюся еду с собой. Пригодится.

– Старый сводник! – пробурчал Иоаким по-русски, когда Стелла убежала. – Думаешь, не вижу, как сватаешь ее мальчишке?

– Они созданы друг для друга! Ги это понял, до Стеллы дойдет.

– Безрукий жених! – хмыкнул Иоаким. – Даже не обнимет толком.

– Иногда я сам себе удивляюсь, – вежливо сказал Козма, – своему хладнокровию и выдержке. Нет, чтобы взять дубину и врезать по тупому чалдону.

– Хенде коротки! – сурово ответил Иоаким. – Подрасти! Их бин гроссе, понял?

– Зато ум – кляйне! – возразил Козма.

От костра донесся крик. Друзья, не сговариваясь, посмотрели в ту сторону. Роджер махал над головой плеткой, туркополы разбирали мешки.

– Поесть не успели! – вздохнул Иоаким, вставая.

– На скаку доедим! – сказал Козма, пряча свою лепешку с мясом в сумку. – Не привыкать…

– Опять трястись на этих одрах! – заворчал Иоаким, следуя его примеру. – Всю задницу сбил! Болит!

– Голове легче! – ласково ответил Козма…

6

– Покажите на карте! – сказал генерал в мундире военно-воздушных сил – единственный из начальства, кто пришел в форме. Двое других были в штатском: один сидел во главе стола, другой – слева, генерал – напротив них. У дальней стены возле стола с компьютером и проектором ждали двое подтянутых мужчин. Их строгие костюмы не могли скрыть военной выправки.

– Пожалуйста, Игорь Иванович! – сказал председательствующий вставшему у проектора сотруднику и пояснил генералу: – Директор департамента «Н» полковник Иванов.

Полковник глянул на помощника, тот пробежался пальцами по клавиатуре – на большом белом экране, куда проецировались слайды, возникла карта Ближнего Востока – цветная, с масштабной сеткой.

– Здесь! – показал полковник красным лучом лазерной указки. – Порт Асколон, современный Ашкелон в Израиле.

– А где планировалось произвести высадку?

Карта на экране сменилась на другую. Точка лазера указала на пункт на берегу Черного моря.

– Ого! – воскликнул генерал. – Ничего себе промашка! Почти тысяча километров!

– Исходные данные операции, – вмешался человек с узким, умным лицом во главе стола, – были изложены в памятной записке, заблаговременно направленной всем присутствующим. – Тем не менее, считаю, что основные положения неплохо повторить. Прошу, Игорь Иванович!

– Мы столкнулись с устройством, вполне вероятно имеющим внеземное происхождение, – начал полковник, кашлянув. – Сама возможность проникнуть в прошлое, отстоящее от нас на восемьсот двадцать лет, до изучения объекта «Пещера Дьявола» представлялась однозначно фантастической. Понятно, что ни инструкции по эксплуатации устройства, ни соответствующих навыков у членов экспедиции не было.

– Все равно, что посадить обезьяну в кабину современного «Мига»! – хмыкнул генерал ВВС. – Начнет кнопочки нажимать – аэродром снесет!

На генерала покосились, но никто не возразил.

– В процессе подготовки экспедиции, а это заняло полтора года, – продолжил полковник, – сотрудники Департамента «Н» периодически выходили в прошлое с целью проверки работоспособности прохода и уточнения обстановки на той стороне пещеры. Посещения не могли быть частыми: мы обоснованно опасались привлечь внимание аборигенов, то есть жителей двенадцатого века, что могло создать трудности в момент начала операции. Но за день до старта экспедиции капитан Колбин, – полковник бросил взгляд на человека за компьютером, – провел контрольный облет территории высадки и не обнаружил изменений ни в рельефе береговой линии, ни в расположении населенного пункта Тмутаракань, что зафиксировано средствами объективного контроля – видеозаписью. Поэтому следующей ночью десант историков-исследователей на автожире стартовал согласно намеченному плану…

– Что послужило причиной изменения «Пещерой Дьявола» ориентации в пространстве? – спросил штатский, сидевший по левую руку от председательствующего.

– Как я говорил, мы имеем дело с неизвестной техникой, – ответил полковник Иванов, – поэтому достоверно объяснить происшедшее не представляется возможным. Очень может быть, что проход периодически меняет точку выхода в прошлое в соответствии с заданной программой. Это наиболее оптимистический вариант развития событий: в этом случае мы располагаем достаточным временем для проведения спасательной операции. Возможно, команда на изменение настроек поступила от создателей прохода, что вносит в нашу работу серьезный элемент неопределенности: неясно, когда появятся настоящие хозяева и как они отреагируют на наше присутствие. В-третьих, – полковник вздохнул, – не исключено, что причиной всему стала наша активность в пещере. Это самый пессимистический прогноз. Ибо в этом случае проход может вновь спонтанно изменить место выхода, и мы окажемся где-нибудь в Африке или Гренландии.

– Как можно было не заметить изменения рельефа местности в день высадки? Кто ответит за это?

– Как непосредственный руководитель операции ответственность несу я, – твердо сказал полковник. – В оправдание могу сообщить, что высадка историков-исследователей производилась в безлунную и ненастную ночь. Время суток и погодные условия были выбраны специально во избежание нежелательного контакта с местными жителями. Персонал моего департамента работал в приборах ночного видения, все усилия людей были сосредоточены на доставке через проход разобранного автожира, сборке его, запуске мотора, погрузке людей и снаряжения. С этой точки зрения высадка прошла без шероховатостей: точно в назначенное время автожир взлетел и направился на север.

– В пути пилот не заметил ничего необычного? – поинтересовался генерал ВВС.

– Нет, – ответил полковник. – Из рапорта капитана Колбина следует, что было темно; он, как и предусматривалось полетным заданием, вел автожир по приборам на высоте пятьсот метров над уровнем моря, по азимуту. В связи с недостаточной дальностью полета тяжелогруженого автожира планом предусматривалась промежуточная выгрузка исследователей на расстоянии трехсот километров от расчетного места. Там они должны были укрыться в лесу или складках местности, где и провести день. Следующей ночью автожир, груженный канистрами с топливом, нашел бы их по радиомаяку и вторым подскоком доставил к окрестностям древнерусского города Белгорода, что под Киевом – резиденции князя Рюрика Ростиславовича. Так планировалось… Исследователи и снаряжение были выгружено в заданной точке, машина благополучно вернулась обратно…

– Когда обнаружили ошибку? – вновь спросил сердитый штатский.

– Тем же утром. Когда капитан Колбин подлетал к точке прохода, начинало светать. Он обратил внимание на необычные очертания маяка… Вернее, они были обычными, – поправился полковник. – Необычными они были у Тмутаракани. Капитан Колбин даже подумал вначале, что залетел не туда. Но показания приборов и пеленг выставленного нами радиомаяка показали, что ошибки нет. По приземлении капитан доложил о своих подозрениях руководителю операции, то есть мне. Мы немедленно организовали проверку сведений. Визуальный контроль местности из пещеры подтвердил: рельеф изменился. Несмотря на наступление светлого времени суток, правила конспирации пришлось нарушить, и в воздух подняли мотодельтаплан, раскрашенный под орла. Пилот и видеокамера зафиксировали совершенно неизвестный ранее берег и город-порт у моря. Поскольку ситуация складывалась непредсказуемо, для глубокого изучения обстановки в ближайший населенный пункт направили разведчика.

– Без знания страны, языка, времени, в каком оказались? – удивился генерал ВВС. – Я не специалист в вашей области, но даже мне это представляется авантюрой.

– Есть основы разведки, правила и приемы которой вырабатывались веками, – ответил полковник Иванов после короткого молчания, установившегося за столом. – Согласно им, существует несколько универсальных образов, не вызывающих пристального внимания людей. К тому же человек, отправившийся в Аскалон, говорил на шести восточных языках, в том числе арабском, турецком, фарси…

– Нашелся такой? – удивился генерал.

– Нашелся, – подтвердил председательствующий. – От себя могу добавить, что впервые наш специалист использовал свой универсальный образ еще в Афганистане, – председательствующий глянул на седую голову полковника, – и с большим успехом. Бывал он других странах Ближнего Востока…

– Как вы узнали, что это Восток, а не Африка, к примеру?

– С помощью навигационных приборов, – пожал плечами Игорь Иванович. – Утром распогодилось, но некоторые звезды были еще видны. Сфотографировали, ввели изображение в компьютер. Затем определили координаты по солнцу. Точно вычислить свое местоположение не представлялось возможным, но определить, на каких языках здесь разговаривают… – усмехнулся полковник. – Гораздо труднее оказалось спешно вмонтировать телекамеру в посох-палку и добиться, чтобы та посылала устойчивый сигнал на антенну, закрепленную на морском берегу в недоступном для местного населения месте. Поскольку спонтанный выход разведчика в неизвестную среду мог и в самом деле завершиться печально, следовало получить хотя бы такую информацию. Удалось и то, и другое.

– Что выяснил разведчик? – спросил генерал.

– Самое главное – что проход сдвинулся в пространстве на несколько сот километров. Таким образом, вместо предполагаемой высадки исследователей у границы лесостепи на территории современной Украины, их отвезли к роще ливанских кедров в землях Антиохийского княжества, – полковник очертил на проецируемой карте небольшой круг. – Сегодня это территория Турции. Удалось также выяснить, что проход поменял точку выхода только в пространстве: время года, дня и ночи, а также дата полностью соответствовали тем, что были рассчитаны для экспедиции в Киевскую Русь. Это дало возможность очень быстро узнать ситуацию, имевшую место быть восемь веков назад на Ближнем Востоке. Правильнее будет сказать, Леванте. Неудачная высадка исследователей, как теперь установлено точно, произошла 17 сентября 1187 года по календарю двенадцатого века, за две недели до сдачи столицы крестоносцев, Иерусалима, войскам султана Салах-ад-Дина, известного нам как Саладин…

На экране одна за другой стали возникать репродукции старинных гравюр, изображавших сцены из истории крестовых походов, и участники совещания некоторое время молча наблюдали за сменяющимися слайдами.

– Историческая среда, в которую попали исследователи, – продолжил полковник, – характеризуется исключительной сложностью. В Леванте идет война. После разгрома объединенного войска крестоносцев у Хаттина близ Тивериадского озера (это случилось 4 июля) сарацинами были взяты Акра – Акка по-местному, – Аскалон, Иерусалим, после чего войска султана занялись осадой городов и замков бывшего королевства крестоносцев. Нормальное движение по дорогам блокировано, любой путник или несколько путников, появившихся на путях сообщения, рискуют попасть в плен, могут быть ограблены и даже убиты. Всякий, кто входит в занятый сарацинами или христианами город, встречается с повышенным вниманием стражи и простых горожан. Активные разведывательные мероприятия в такой обстановке крайне затруднены, если вообще возможны…

– Почему историков не вывезли сразу, как только стало известно об ошибке? – спросил сердитый штатский.

– Капитан Колбин вылетел за ними, как только стемнело. По пеленгу радиомаяка, бывшего у исследователей, он нашел место высадки, благополучно сел. Но исследователей там не оказалось.

– Маяк был, а люди исчезли?

– Все снаряжение исследователей оказалось на месте. В том числе и мобильные рации, поэтому связаться с ними не представлялось возможным. Капитан Колбин решил, что они отлучились ненадолго, и стал ждать. По истечении двух часов он связался по рации с руководителем операции, доложил обстановку и получил приказ остаться на месте и ждать светлого времени суток. Поскольку к тому времени стало ясною, что экспедицию следует прекратить, строгое соблюдение правил конспирации уже не представлялось обязательным, – пояснил Иванов. – С рассветом капитан продолжил поиски, исследовав пешим путем территорию в радиусе до двух километров от точки обнаружения снаряжения. Безрезультатно: люди исчезли. Не были также обнаружены следы крови или борьбы. Проявив инициативу, Колбин поднял в воздух автожир и облетел местность для визуального контроля. Расчет был на то, что исследователи, если они отошли далеко и заблудились, заслышав звук мотора, дадут о себе знать. Не получилось. Капитан вновь связался со мной и получил приказ: забрать снаряжение и возвращаться! На месте была оставлена рация с запасным комплектом источников питания, одежда, продукты и медикаменты. А также записка с указанием, где это все искать.

– Записка? – удивился генерал ВВС. – Так ее любой может прочесть и забрать вещи.

– Записка была составлена на непонятном жителям Леванта языке.

– Каком?

– Русском.

– На Ближнем Востоке не знают русского?

– На Ближнем Востоке знают, в Леванте – нет. В двенадцатом веке современного русского языка не существовало, он стал формироваться только спустя полтысячелетия. Славянину, окажись он в Леванте, текст на русском будет так же непонятен, как нам – на старославянском. К тому же капитан Колбин получил указание использовать слова и термины из современного жаргона, понятного жителю двадцать первого века, но совершенно неизвестного даже в конце двадцатого.

– Например?

– Для коннекта юзайте мобилу…

– У вас есть версии того, что произошло с исследователями? – вмешался сердитый штатский.

– Одна. Близ места высадки проходит дорога. Исследователи вышли на нее, чтобы осмотреться, и были захвачены проходившим отрядом сарацин.

– Вы уверены?

– Через несколько дней после случившегося мы получили информацию, что они находятся в плену.

– От кого?

– От ясновидящей.

– Кого? – изумился генерал ВВС. – Вы используете такие источники?

– Мы используем любые источники, которые могут дать достоверную информацию, – сухо ответил полковник.

– Ясновидящая… Достоверно?

– Проверено неоднократно.

– Может, поделитесь источником? У меня вчера вертолет пропал в тайге.

– К сожалению, ясновидящая дает достоверную информацию только об одном объекте – своем муже.

– Жена одного из исследователей?

– Так точно. Акима Сергеевича Ноздрина-Галицкого.

– Вы и в самом деле ее проверяли?

– Во время подготовки экспедиции. Ноздрина-Галицкого помещали в различную среду обитания. Его супруга, находясь на расстоянии более тысячи километров, всегда точно описывала обстановку вокруг него, одежду мужа, а также то, чем он в настоящее время занимается. Мы уже тогда решили использовать ее в экстренном случае…

– Шаманство какое-то! – покрутил головой генерал.

– Виктор Петрович! – вежливо сказал председательствующий. – Хочу напомнить, что вопрос, который мы сейчас обсуждаем, тоже не совсем обычный.

– Все равно это как-то… – пробурчал генерал, но не продолжил.

– Что сообщила эта… жена? – вновь вмешался строгий штатский.

– Исследователи находятся по охраной вооруженных людей среди таких же пленников. Во второй раз она сказала, что наши люди заняты тяжелым трудом: подносят каменные блоки к бреши в крепостной стене, где работают строители. Мы попросили, насколько возможно, описать строения, которые различимы ясновидящей. Потребовалось время: следовало иметь как можно больше образцов архитектуры. Она их даже рисовала по памяти… Анализ размеров зданий, архитектурных деталей позволил специалистам-историкам сделать вывод, что Телюк и Ноздрин-Галицкий находятся в Иерусалиме. Можно было готовить спасательную экспедицию…

– Что ее готовить! – хмыкнул генерал. – Посадить несколько десантников с автоматами в автожиры, раз у вас там ничего крупнее через пещеру не пролезает, – и вперед! Какой там Саладин! Пальнуть пару раз из «Мухи» – все войско разбежится!

За столом наступило молчание. Полковник Иванов прокашлялся.

– Мы располагаем только одним экземпляром сделанного под заказ автожира. Изготовление аналогичных образцов заняло бы слишком много времени. К тому же силовой вариант исключался первоначально. По дипломатическим соображениям. Это не наша территория, и вряд ли современным арабским шейхам доставило бы радость известие, что мы уничтожали из автоматов их далеких предков. На Востоке к вопросам крови относятся очень серьезно, некоторые шейхи ведут свою родословную от реальных исторических лиц еще с шестого века нашей эры по христианскому летоисчислению. Есть вообще прямые потомки пророка Мохаммеда.

– Как бы они узнали?!

– К сожалению, – сказал председательствующий, – возможность утечки сведений не исключена. Подготовка экспедиции шла в режиме полной секретности, но результаты ее предполагалось широко обнародовать. Поэтому на заключительном этапе было привлечено много гражданских специалистов из кругов, где сбережение государственной тайны не стало нормой. Всех письменно обязали не разглашать, но сам факт осведомленности большого числа людей… Мы живем не в Советском Союзе…

– К тому же не было необходимости проводить силовую акцию, – подхватил полковник Иванов. – Проблема решалась проще. Небольшой отряд офицеров разведки, переодетых в костюмы сарацин и говорящих на восточных языках, прибыл бы на конях в Иерусалим, где наших исследователей просто купили бы. У сарацин сейчас много рабов, обошлось бы недорого, – усмехнулся полковник.

– В самом деле, просто, – согласился генерал. – Купить всегда дешевле, чем завоевать…

– Что помешало вам послать отряд? – встрял сердитый штатский.

– Когда люди были собраны, обучены и готовы выступать, исследователи исчезли из Иерусалима.

– Куда?

– Жена Ноздрина-Галицкого сообщила, что муж и его друг в составе какого-то отряда всадников движутся в неизвестном направлении. Она сказала, что наши исследователи одеты как воины, вооружены и передвигаются на лошадях. Ясновидящая уверяет также, что им угрожает большая опасность.

– Насчет опасности – тоже достоверно? – спросил генерал.

– К сожалению, да.

– Как они освободились из плена?

– Этого следовало ожидать, – вздохнул председательствующий. – Мы имеем дело с незаурядными людьми. Большинство присутствующих здесь, наверное, недоумевают, почему мы послали не офицеров разведки, а остановили выбор на гражданских специалистах. Во-первых, эти люди обладают уникальным опытом. Два года назад через «Пещеру Дьявола» они проникли в двенадцатый век. Это получилось случайно, и оба специалиста прибыли в прошлое в виде… – председательствующий замялся. – Короче, на них не было даже одежды. Тем не менее, они сумели не только выжить, но и благополучно вернуться. Но это еще не все. За три месяца, что они пробыли в Киевской Руси, Телюк сумел стать главным советником княгини, управлявшей территорией размером с современную Бельгию, а Ноздрин-Галицкий был назначен воеводой, возглавлял полк ополчения.

– За три месяца из рядовых в полковники! – причмокнул генерал. – Такого даже в войну не было.

– Карьеру Ноздрина еще можно объяснить необычно огромной потерей командного состава армии, понесенной княжеством накануне появления в нем наших людей. Но занять место главного советника правителя всего за три месяца… – председательствующий покрутил головой. – Присутствующие меня поймут.

– Подумаешь! Просто понравился княгине! – хмыкнул генерал, которому пришлись не по вкусу слова о карьере Ноздрина. – Женщина…

– Телюк не очень молод, не сказать, чтоб красавец, к тому же, в отличие от своего товарища, примерный семьянин, – ответил председательствующий. – Женские симпатии маловероятны.

– Чем же он понравился княгине?

– Умен, образован, начитан. Владеет несколькими языками, в том числе таким редким, как прованский. Умеет быстро анализировать ситуацию и принимать верные решения. Несмотря на гуманитарное образование, великолепно разбирается в механике: может не только самостоятельно отремонтировать автомобиль, но и придумать довольно сложную машину. В Киевской Руси он строил камнеметы. К тому же Телюк обладает необычными способностями.

– Тоже ясновидящий?

– Не совсем… Может, к примеру, снимать боль наговорами и руками.

– Ну и что?

– Можно сделать операцию без наркоза. В двенадцатом веке обезболивающих препаратов нет. Телюк самостоятельно освоил приемы полевой хирургии, применял их на практике во время первой экспедиции. Главный врач нашей клиники, где Телюк по нашей просьбе проходил дополнительную стажировку, заявил, что Кузьма Иванович родился врачом, ему даже учиться не надо. Ноздрин также не прост. Например, ставит «блок», как называет это сам. Проще говоря, пущенная в него стрела или копье отскакивают, не достигнув цели, если Аким их видит. К тому же он кандидат исторических наук…

– Такие умные – и сбежали? – спросил сердитый штатский. – Логично было ждать.

– Исследователи – не офицеры разведки, нашу школу не прошли. В процессе подготовки экспедиции их учили конной езде, фехтованию, стрельбе из лука и арбалета. Приемам конспирации и выхода из непредвиденных ситуаций не обучали. Предполагалось, во-первых, что реалии двенадцатого века они знают лучше кого бы то ни было; во-вторых, наши специалисты, освоившие науку выживания в условиях двадцатого и двадцать первого века, их ничему научить не могли. Следует учесть, что у Телюка и Ноздрина-Галицкого с прошлой экспедиции сформировалось неверное представления о правилах Службы. Проще говоря, они спасли себя сами. Мы просто не знали, где они, поэтому не могли вытащить, но они посчитали, что не слишком старались. Жена Телюка, женщина с тяжелым и вздорным характером, вообще публично обвинила Службу в проведении опытов над людьми…

– Если вмешается баба… – вздохнул генерал.

– Тем не менее, она согласилась на участие мужа в экспедиции, – сказал полковник Иванов. – При условии предоставления ей права первой написать о результатах экспедиции.

– Она журналистка?

– Так точно!

– Тогда ясно! – вздохнул генерал. – Все они, бляди, такие…

– Виктор Петрович! – прервал его председательствующий. – Давайте к делу…

На большом экране, одна за другой, стали появляться фотографии исследователей: на конях, в одежде, с мечами и арбалетами в руках. Присутствующие некоторое время их молча рассматривали.

– Хорошее лицо у этого Телюка, – задумчиво сказал строгий штатский. – Внушает доверие. Видны ум и порода.

– Кузьма Иванович из крестьянской семьи, отец – колхозный механизатор, мать – фельдшер, – сказал полковник Иванов. – Всего в жизни он добился сам.