Текст книги "Черепа"

Глава 4

Её величие дулась. Ну а как ещё назвать этот её бзик, когда она наотрез отказалась со мной разговаривать? Чисто дитё малое, у которого отобрали цацку. Ну и чёрт с ней. Пусть себе едет, сверкает глазами и делает вид, будто нас тут нет вообще.

Короче, раз уж мы всё равно свернули в Чачацу, то после двинулись аккурат вдоль Чуйсы. Ну и дорога тут получше, чем та, которая идёт от Лагатуса, даром что та считается главной для движения всяких там караванов. Вот там – сплошь грязюка, где вязнут даже телеги с широкими ободьями. А здесь – мелкие камешки да старые плиты.

Хорёк как-то чесал, типа прежде вдоль Чуйсы тянулись аж три каменных тракта. Кто их строил и когда, мелкий гадёныш объяснить не мог. Только отбрехивался, вроде в незапамятные времена могучие колдуны. Ага, типа чародеям больше заняться нечем, кроме как дороги прокладывать.

– А в Шамус один хрен ехать доведётся, – внезапно заявил Псих.

Ему подвезло найти в Чачаце целую вязку копчёных колбас, так что Псих повесил их на шею вроде ожерелья. Рожа у помощника блестела так, словно её жиром намазали.

– Думаешь, без этого – никак? – Я сразу понял, куда он клонит.

В Шамусе мы оставили всю нашу серьёзную броню. Мы ею редко пользуемся, и в этот раз она всё одно нас не спасла бы.

– А ежели снадобится? – Псих дожевал колбасу и отёр ладони о штаны. Эдак ещё немного, и его портки можно бросать в котёл с кашей. Для наваристости. – Прикинь, откуда вертаться придётся, а?

– Так это ж придётся пару телег с собой тащить, – поморщился я, вспоминая об этой головной боли. В Марбусе ещё доклепался какой-то занудный капитан и принялся тереть, типа мы обнесли арсенал Жердеба. Информаций у него такой. Стоило сунуть капитану пару золотых, и его информаций пропал с концами. Ну и большую часть брони мы реально попёрли в Жердебе. – Это ж придётся, как улиткам, ползти! А если эти нагрянут?

– Телеги завсегда можно бросить, – рассудительно заметил Псих и подёргал очередную колбаску. На блестящей роже читалось: сожрать сейчас или обождать? – В случае чего, дадим в супровод пяток пацанов, и пущай помалёху чешут вперёд.

– Уломал, – щёлкнул я пальцами.

Ввязываться в серьёзный бой, где понадобится броня, очень не хотелось. Такие стычки обязательно кончаются кучей жмуров и калеченых. Правда, ежели в броне, то жмуров много меньше.

– Только в сам Шамус нос пока совать не станем, – продолжал разливаться соловьём Псих. Это его сытое пузо на потрещать пробило. А ежели бы Псих ещё накатил, то переговорить его смог бы только Зануда. – Разобьём лагерь в лесу за Вонючей лужей, кабанов пожарим…

– Ты ещё не нажрался? – ухмыльнулся я. – Смотри: потребуется в броню влазить, а у тебя – пузо наружу торчит.

Псих поржал, но колбасу оставил в покое.

Короче, мы неспешно проехали ещё десяток миль, напугали каких-то ряженых придурков на двуколке и свернули налево. Пока всё шло так спокойно, точно мы ехали после очередного дельца тратить монеты на баб и пойло. Большая часть парней вообще булки расслабили, а кое-кто даже подрёмывал в седле. Глыба вон, смехота, так усердно ковырял в носу, словно рядом и не ехала её величие. Хлоя, продолжая болтать с Джессипом, косилась на Глыбу и закатывала глаза.

Псих отправил вперёд Таракана и Перо, приказав разведать дорогу до Шамуса. Кстати, как помощник различал наших бравых стрелков, я до сих пор не понимаю. Как по мне, Перо, Два Пера и Трипер ничем на рожу не отличались. Так это уже года три, как они в «Черепах»! А когда явились в первый раз, я вообще решил, что в глазах троится.

Мы тогда как раз отметили удачное дельце и приняли каждый на грудь по бутылке пшеничной. А тут эти трое, все в зелёном, с луками за спиной. И хрен различишь. Зуб сразу сказал, что ему типа хватит, и упал за лавку. А те, так и так, а-ля хотим в «Черепа», умеем стрелять и зовут их – Перо, Два Пера и Три Пера.

Ну, первым двум с кличками повезло, а третьему – ровно до того момента, пока я не приказал Кошелю привести Три Пера. Кошель привёл и на серьёзных щах зарядил, типа привёл Трипера. До вечера все лежали от хохота, а пацана с тех пор только так называли.

Кажется, он не очень и обижался. Ну не всем же получится рожу начистить. Глыбе так точно.

Подъехал блондинчик. Рожа бледная, а на физии такое выражение, будто его заставили бородавчатую жабу целовать. Граф Бахтолм, морда уродская, тоже рожи такие корчил. Если бы, гад, не заперся у себя в замке, я бы ему ещё и это припомнил. А вообще, ловко тогда нас этот урод подловил! Когда поймаю, одной перерезанной глоткой говнюк не обойдётся.

– Её величество королева Хлоя, – отчеканил Джессип, постукивая пальцами по рукояти меча, – желает отдохнуть. Прикажи своим волкам остановиться.

Странное дело, сейчас он глядел на меня, как на пустое место, – привычное дело для благородных. Чего ж тогда зыркал так, будто я его голого с девки снял? Хрен поймёт этих графьёв. Мы поиграли в гляделки. Никто не выиграл, и мне это не понравилось: обычно даже Псих рожу отворачивает.

– А её величие никак десяток миль не потерпит? – спросил я. – Доберёмся до Лужи и…

– Нет, не потерпит, – отрезал Джессип и сжал рукоять оружия. А это мне совсем не понравилось. В отличие от Хлои этот индюк нам никаких украшеньев не вешал. – И ещё: королева желала с тобой побеседовать. С глазу на глаз. – Не дожидаясь моего ответа, граф повернул коня и поскакал обратно.

– Подрезать бы засранца, – задумчиво протянул Псих. – У нас такой хлюст капитаном служил. Правда, рожа потолще была и чин пониже. А так – одинаковое дерьмо. Чуть что – кулаком в пузо, плетей и в кутузку.

– Командуй привал, – скрипнул я зубами. Потом повертел головой и нашёл ровный участок недалеко у поворота реки. – Пущай вон туда едут. И наблюдателей не забудь выставить, чтоб не так, как прошлый раз.

– Дурость же, – проворчал помощник и достал из-за пазухи серебристую дудку. Её Псих стащил у какого-то морячка и хранил на теле. – Ровно ж, как на столе в трактире. Из-под земли они полезут али как?

– Из задницы! – взъярился я. – Делай, что сказано.

Дудка издала резкий протяжный звук, напоминающий стон, и парни, ехавшие впереди, начали тянуть удила и крутить головой. Поначалу завывание Психовой свистульки заставляло всех натурально одуревать и задавать кучу лишних вопросов. Теперь привыкли даже самые тупые. Полезная хренотень.

– Коней не рассёдлывать, – предупредил я. Достал из кармана плоскую металлическую флягу и хорошо глотнул. – Остановимся на чуть. Может, её величию просто потрепать языком приспичило.

– Или до ветру сходить, – рассудительно заметил Псих, и его пузо согласно заворчало. – Мне, вона, точно надо.

– Засранец, – беззлобно подначил я. – Только валяй где-нибудь в стороне. А то ещё про ваши дурные манерности выслушивать. Нажили прыщ на заднице!

– Не простой прыщ, а – королевский, о! – Псих поднял указательный палец. – И ишшо до кучи – бородавку.

Короче, у тракта мы оставили Два Пера с Шаманом и предупредили, чтобы не вздумали резаться в ведьму. Оба так важно покивали, словно реально собирались послушаться. Ничё, как-нибудь поймаю и уши натурально оторву.

Коней оставили у пары низкорослых кряжистых грабов. Здесь даже имелась какая-никакая трава, но тварюки не торопились её щипать. Должно, от пуза нажрались в тюремных стойлах, когда тюремщики думали, типа откармливают скотину для себя.

Парни вели себя по-разному. Кто, как Угол, сразу завернулись в плащи и принялись давать храпака, кто подсчитывал баблишко, под шумок отжатое у селян в Чачаце, а по большей части все завалились в круг и рубились в ведьму. Они так постоянно, если не жрут, не бухают и не машут своими железками.

Псих уже думал бежать за граб, когда я указал ему на игроков:

– Вернёшься, заставь балбесов вспомнить, как это, когда перед тобой реальный противник и ты с ним дерёшься, а не тыкаешь, как в шлюху на сене.

– Когда такое было последний раз? – Псих поморщился и потёр пузо. – Чёртова колбаса! Всё?

– Беги, пока штаны не замарал, – рассмеялся я. Говорил же дураку: не жри столько.

С нами так постоянно: то густо, то пусто. Неделями можно жевать сухие корки, запивая их грязной водой, а опосля получить выгодный контракт (или облегчить груз у купца на большаке) и загулять. Тогда парни начинают пихать в себя всё, до чего только можно дотянуться. Понятное дело, на следующий день половина мается больной башкой, а вторая – обсиживает кусты. Чисто тебе птички.

Хлоя, как и раньше, смотрелась злой, точно вернулась с выступления придурков из Жердеба. Помнится, я тогда так зевал, что чуть челюсть не свернул. Не, ну кто знал, что это будут не шуты, а эти самые лицедеи? А я ещё, чёрт бы всё побрал, был ни в одном глазу. Собирался покувыркаться с грудастой брюнеткой, муж которой укатил в столицу на ярмарку. В результате проклял всё, в том числе и бабу, из-за которой убил целый вечер. Пошёл в кабак и нажрался до чертей.

В общем, её величие изволили сердиться. Оне хмурили тонкие бровки, сжимали-разжимали кулачки и нервно метались вокруг своего рыжего. Джессип торчал рядом и что-то гундел. Слух у меня – что надо, поэтому, пока шёл, успел расслышать: «Я же предупреждал. Может, имеет смысл ужесточить заклятие?» Короче, старался подгадить, козёл, как мог.

– Крест прибыл. – Я попытался изобразить салют, который отдают королевские вояки. Получилось хреново. Отчасти потому как непривычно, отчасти потому как не старался. – Привал для отдыхновения её величия организован. Опосля привала думаем двигать в Шамус. Там нам кой-чего забрать требуется.

– Отрезанные головы невинных горожан? – оскалилась Хлоя, уставившись на меня так, словно я попёр всю королевскую казну и насрал в кладовой. – Крест, давай договоримся так: отныне ты ничего, повторяю, ничего не делаешь без моего на то разрешения. Приходишь и докладываешь: так и так, собираюсь сделать то и то. А уж я подумаю, стоит оно того или нет, и дам позволение.

– Эдак мы вообще никуда не доберёмся, – рассудительно заметил я и погладил рыжего. Славная конячка, только странная, прежде таких никогда не видал. – А ну как на дороге потребуется вертать вправо, и я такой: Псих, а ну, шли пацана до её величия, пущай спросит, вертать вправо али обождать. А ежели ты спишь, то как, до утра обождать али будить? А ежели…

– Не утрируй, – оборвала меня непонятным словом Хлоя. – Я имею в виду важные действия, требующие серьёзного планирования.

– Эт ты про Чачацу, штоль? Так чего там было серьёзно планировать? – удивился я. – Приехали, башку отрезали, продуктов набрали и погнали дальше.

– Крест!

– Хорошо, хорошо, буду спрашивать. Это всё?

– Джее… Граф предлагает ужесточить заклятие ваших печатей, чтобы они препятствовали вам чинить всякие безумные и необдуманные поступки. Вроде той немотивированной казни. Откровенно говоря, мне самой не хочется так поступать. Всякое усиление печати чревато подавлением воли носителя, вплоть до превращения в безвольную и неразумную тварь. Не представляю, как вы сможете сражаться в подобном состоянии. Посему обойдусь обычной клятвой. Ты же исполняешь данные клятвы, Крест?

Тут такое дело. Клятва – дело хорошее. До поры до времени. Оно ведь как, пока ты даёшь обещание, дело идёт по одному, а опосля всё переворачивается с ног на голову, и действовать приходится по-другому. Какие там, к дьяволу, клятвы?

– Понятное дело. – Я улыбался.

Хлоя тяжело вздохнула и покачала головой.

– Ладно, постараюсь поверить. Пожалуйста, поклянись, что ты больше не будешь устраивать показательные казни тем, кому хочешь отомстить. Такие же ещё есть?

– Ну ежели не считать пары менял, объегоривших с золотишком, да ту рыжую, что наградила трепаком…

– Крест! – рявкнул Джессип. – Совсем ополоумел?

– А, точно! – Я хмыкнул, рассматривая белого от ярости графа и багровую королеву. – Ну тады остаётся только ублюдок Бахтолм.

– Граф Бахтолм, – прищурилась Хлоя. – Тот, у кого вы так знатно повеселились? Убили кучу селян и надругались над их жёнами?

Во внезапном приступе ярости я стукнул кулаком о ладонь. Тот жирдяй, которого я оставил гнить в Чачаце, был мелкой сошкой. Иначе, где бы этот гад раздобыл сонный порошок, которым нас опоил?

– Не убивали мы мужиков и баб не насильничали, – угрюмо сказал я.

– Ну да, – ухмыльнулся Джессип. – Сами убились и снасильничались.

– Погоди. – Хлоя подняла руку. – Если не вы, то кто? Граф Бахтолм?

– Его люди. Селяне его отказались платить новую пошлину, сказали, что на пожрать не останется. Граф послал солдат. Их отлупили палками и пригрозили вздёрнуть, ежели те воротятся. Граф почухал репу и нанял нас. Но правды, гад, говорить не стал. Типа помочь в сборе налогов. Мы мужиков разоружили, связали и, как договорились, выехали из села. Ждали, пока с нами расплатятся. А опосля Кошель грит, типа визги какие-то слышит, вроде режут кого. Решили проверить, что за дерьмо творится. – Я замолчал, вспоминая увиденное.

Понятное дело, сами не ангелы, но таким никогда не занимались.

– И что же вы увидели? – Хлоя потемнела лицом.

– Связанных мужиков кололи, как свиней, а баб трахали прямо рядом со жмурами. И этот боров стоял и ржал. Я ему так и сказал, что он жирный мудак, а он пригрозил, что сдаст меня и весь мой сброд властям, типа банду изловил. Я реально озверел и приказал братве резать всю графскую шоблу. Ну пока резали самых борзых, граф свалил. Бабы тоже с перепугу разбежались. Долго раздуплялись: мудень успел закрыться в своём замке, хрен выковыряешь.

– Слабо верится, – начал Джессип, но Хлоя погрозила ему пальцем.

– Верится, ещё как! До меня доходили слухи о подобных «проказах». Хорошо, как только разберёмся с Мар… В общем, после решу вопрос с графом.

Приковылял, поддерживая спадающие штаны, Псих. Сделал вид, будто поклонился королеве, и прямиком ко мне.

– Таракан вернулся, – сообщил помощник. – Трит, в Шамусе шухер. Прибыли какие-то вояки, все расфуфыренные, но чёткие, не забалуешь. Вроде ищут кого.

– Ага, – сказал я и повернулся к Хлое: – Тут такое дело. Разрешение нужно. Я посрать хочу сходить.

– Пошёл вон! – отчеканила королева.

Я так и сделал. Когда отходил, услышал смех. Обернулся. Хлоя смеялась, глядя на меня, и качала головой.

Глава 5

Рожу Психа косило так, словно ему свернули челюсть в трактирной драке. Оно и понятно: от Лужи вовсю тянуло запахом печёной свиньи, а тут приходилось выслушивать бесполезные, с точки зрения Психа, команды. Мой помощник мнил себя поваром, типа тех, что готовили в дорогих кабаках столицы. На деле же его дурацкие советы пару раз едва не оставили нас без жрачки вообще. Но дурака учить – только портить.

– Может, всё ж таки с утра? – скулил Псих. – Ну чё они там вечером вынюхают-то? Только ужрутся в сиську и один хрен вернутся утром. Или я хреново этих балбесов знаю?

– Хреново, – сказал я, косясь на Хлою. Её величие за каким-то чёртом припёрло сюда и внимательно слушало наши с Психом тёрки. – Пошлёшь Пузыря и Карася. Один пузом мается, ему не до выпивки, а второму, сам знаешь, лишь бы пожрать. Эти точно не наберутся. А Карась… Ну, сам знаешь.

Карась на рожу – чисто страдающий ангелочек, даром что два раза загудел на каторгу за гопстопы. Бабы его шибко жалели и под шумок могли выболтать всё, что нам нужно.

– Я пойду с ними, – внезапно выдала Хлоя.

Не, честно, сперва я решил, мне послышалось. Ну, там ветка треснула, птичка хрюкнула. Какого дьявола?! Но величие на мой вопросительный взгляд кивнула и повторила, что желает в Шамус. С другой стороны, а почему у бабы, пусть и королевы, не может вожжа попасть под хвост?

Ежели бы с нами ехала обычная баба, я прикрикнул бы, чтоб прекратила валять дурня. Может, в ухо съездил бы, если бы продолжила. Но тут – её величие, да ещё и печати эти…

– С какого перепугу? – спросил я. Джессип стоял рядом. Пыхтел, сопел, но не возражал. Или уже пытался, или имел свой интерес. – Пошли вот этого.

– Ему нельзя, – спокойно сказала Хлоя. – Если в городе те, от кого я скрываюсь, они его сразу почувствуют. Крест, это немного сложно для такого, как ты. Сойдёмся на том, что имеет место быть некая магическая связь между моими охранниками. Что-то вроде ваших печатей. Граф просто не сможет остаться незамеченным.

– Ага, ага, – сказал я. Псих тоскливо смотрел в сторону костра. Кадык у помощника нервно дёргался. – Чегой-то я не уразумею: ты от них бежишь али к ним? В башке слегка путается.

– От них, – оставалась спокойной королева. – Но если это мятежники, то мне нужно посмотреть на них и убедиться в… Не важно. Для тебя это не важно.

Нет, ну какого чёрта?! Почему самые простые вещи вдруг становятся сложными и непонятными?! Казалось бы, за тобой гонятся – спрячься и сиди, что мыша. Так нет же, обязательно нужно сунуть башку в пасть волку и посмотреть, как там. Говорю же: все бабы – дуры.

– Ладно, – со вздохом сказал я и подтащил ближе сброшенный правый сапог. Нужно подремонтировать, каблук начал шататься. – Гони сюда Хорька и Зануду. Пусть захватят с собой побольше всякой мелочовки, мечи не надо – лишний раз светиться.

– Ты пошлёшь с ней этих дебилов? – изумился Псих. – Крест, ты тронулся? Какие с них, на хрен, охранники?

– Охранять её буду я, – хлопнул я себя по груди. Так, широкий ремень с десятком маленьких ножен с ножиками и еще четыре широких ножа на поясе вполне достаточно. – Мне просто с этими крысами легко работать, сам знаешь.

– Угу, особливо когда кошели щипать нужно, – гоготнул Псих. – Но ты – главный, тебе виднее.

– И ещё, – сказал я, почёсывая затылок. – У ворот пусть ждут Перо и Два Пера, лошадок стерегут. И обязательно пусть возьмут длинные луки, чтоб издалека прикрыть могли. И вы тут особо не расслабляйтесь: ежели нас за жопу прихватят, то сразу сваливать придётся.

– Не, ну умеешь ты настроение портить, – проворчал Псих. – Лады, может, и верно, своим глазом засветишь, чё там за людишки и кого они ищут.

Мы доехали почти до самых ворот Шамуса, стараясь не показываться из-за деревьев. Выбрали местечко, где колючий кустарник поднимался выше головы, и остановились. Перо сказал, что видит годное местечко на дереве, а Хорёк – что лучше бы ему остаться с лучниками. Вроде за конячками присматривать.

– Ежели б тебя, гада, бухать звали, – угрюмо буркнул я и проверил, легко ли доставать оружие из-под куртки, – ты уже впереди всех нёсся бы. Да, урод учёный? Дуй вперёд и разнюхивай дорогу.

Зануда помалкивал, но его длинный нос, торчащий из-под низко надвинутого капюшона, казался белее обычного. Хлоя единственная выглядела спокойной.

– Морду придётся спрятать, – предупредил я. – Даже если никто не признает, кто-то может спросить, какого такая цаца шлёпает с эдакими красавцами. Ну а на шлюху ты никак не тянешь.

– Вот интересно, – усмехнулась королева, натягивая на голову капюшон плаща, – это сейчас был комплимент или оскорбление?

– Как хочешь, так и думай, – махнул я рукой и вышел на дорогу. – Но морду не свети и не тарахти ни с кем. Базар у тебя… Нормальные люди так не базарят.

Кажется, она захихикала.

Шамус – старый город и когда-то вроде был столицей здешних мест. Потом всё захирело, торговля ушла, и городишко начал загибаться. От прошлого осталась высокая стена и крепкие металлические ворота. Стена постепенно рассыпалась, а ворота на моей памяти ни разу не закрывались. Использовали лишь деревянную решётку с шипами.

Стража за воротами играла в «три руки» и внимания на нас не обратила. А ты попробуй вот так въехать в столицу, чтоб с тебя не содрали последние портки! Сразу видно – долбаная глухомань. Но нам такое только хорошо.

И что ещё мне тут нравится: дороги – не как в сраном Лагатусе. Всё – крепкий камень да брусчатка. Но тоже всё щербатое, как рот Свина. Людей совсем немного, а те, что есть, торопятся, будто их собаки за яйца хватают. Псов, кстати, совсем не видать. Слышал, типа их тут ловят и жрут.

– Странный городишко, – пробормотала Хлоя. – Никогда здесь прежде не была. Такие красивые здания и такие запущенные…

– А четой ты тут забыла-то? – пожал я плечами. – Нет тут ни хрена. Ни артелей, ни цеховиков каких. Всё трактиры да бордели для проезжающих. Да и там делать нечего – шлюхи старые и страшные.

– Крест!

– Не, ну а я тут при чём? У меня, между прочим, баблишка не так, чтобы по шикарным борделям шататься, как эти ваши бароны да прочие подсвинки. Беру, что есть.

– Крест, заткнись.

Отлично понимаю намёки. Даже самые непонятные. Поэтому бросил чесать языком и взялся за наблюдения. Народу, как я уже сказал, немного, и все – из местных. Чужаков не видать. Но на всякий случай мы убрались подальше от центра и побрели переулками. Тут, понятное дело, оказалось грязнее, но тоже терпимо, разве что кучи дерьма приходилось обходить.

– Куда пойдём? – спросил Хорь, вертевший башкой так, будто это у него флюгер на сильном ветру. Опасается мелкая пакость: нас маловато, а по ночи в Шамусе орудует банда Ветрогона. – Может, для начала глотку промочим, а?

Ну вообще, для Хорька эдакое начало означает и скорый конец: мелкий паршивец косеет от пары кружек пива, а третья укладывает его под лавку. Зануда – покрепче, но тоже никакого сравнения со, скажем, Глыбой. Дай этим двоим волю – и все дела придётся решать самому. Оно мне надо?

– Увижу или почую, что бухали, яйца отверну. А куда идём? – почесал я затылок. Кое-какие мыслишки в голове вертелись. – Хорь, ты топаешь в «Хромого кота» и типа собираешься покупать провиант. Зануда, ты – в «Лягушачий рай». Спроси, как поживает наша броня, и скажи, что она нам скоро потребуется. Реально потребуется, понял? Пусть Косой готовит пару телег и ждёт. – Я дал Хорьку пару серебряных монет, а Зануде – целый золотой. – Скажешь Косому, что второй получит, когда телеги окажутся за воротами. Уразумели?

Оба кивнули. Потом Хорёк что-то сообразил и принялся щуриться.

– Эт лады. Крест, а тебя-то после где искать? Ты же не…

– В «Золотой подкове».

Зануда завистливо присвистнул, а Хорёк весь с лица сошёл.

– Мне, в отличие от вас, ленивых засранцев, её величие от опасности беречь нужно. Ну и потолковать кое с кем.

Парни сгинули, тенями растворившись в тёмных переулках, а я повернулся к Хлое. Её величие рассматривала узкие окна за деревянными ставнями, рассыпающиеся арки с нахохлившимися голубями и тощих кошек, совершенно мирно соседствующих с тощими же крысами. Кажется, королеву не раздражала вонь, от которой скручивался даже мой нос.

– Ну чё, – сказал я, – как ты будешь наблюдать за своими предателями, ежели мы понятия не имеем, где они зашхерились?

– Не переживай, – усмехнулась она. – Я их чувствую, и этого достаточно. Да, они здесь, но не все, лишь небольшая часть.

– Эт, а тебя они не почуют?

– Нет, это односторонняя связь. В своё время я её использовала, чтобы получать информацию и отдавать приказы.

– А нынче, выходит, не могёшь, так?

Она кивнула.

– Хреново, так бы всё могло закончиться быстрее.

– Точно, – хихикнула Хлоя. – Всё закончилось бы, и вы все благополучно отправились бы на виселицу. Крест, пошли уже отсюда, хотя бы в эту твою «Золотую подкову». Смердит тут…

– Простые народные запахи, – злорадно хмыкнул я. – Правители должны знать, чем дышит их народ.

– Да, как древний мудрец-падишах Сан Синиль ун Кар. – Хлоя ткнула меня кулаком в спину: – Пошли, говорю!

Зануда и Хорь недаром завидовали, «Золотая подкова» – лучший кабак во всём Шамусе. И шлюхи тут – самые пристойные, но и самые дорогие. Как, впрочем, жратва и пойло. Но в ней хоть точно знаешь, что тебе не зажарили собаку, выдав её за пятнистую косулю.

Здоровенный зал. В центре – несколько больших столов, у стен – маленькие. Некоторые огорожены стенками, как домики. Туда можно позвать шлюху али дамочку, которая хочет её заменить. Шлюхе нужно только заплатить, а дамочку приходится ещё кормить и развлекать. А потом – один хрен платить. Короче, дешевле и проще позвать шлюху. Но в этот раз выбора у меня не имелось.

Кучерявый сегодня смотрелся как-то странно. Даже лысина его блестела от пота сильнее, чем обычно. Хозяин несколько раз переспросил, что я стану употреблять, аля каждый раз заказываю что-то другое. Ну, хоть не стал допытываться, с кем я припёрся. Но это тоже странно. Обычно: «Крест, а четой ты наших девочек без выпивки оставил?»

Хлоя сказала, что вино пить не станет и мне советует не слишком налегать. Я и не собирался, но специально, чтобы позлить её величие, заказал здоровенную бутыль в оплётке и огромную глиняную кружку. Пузо подтягивало, и я решил, что пара печёных окороков пойдёт как надо. Королева ограничилась порцией жаркого и какими-то овощами. Ну, это у всех дамочек такой бзик. Особливо из тех, что благородные. Типа жрём чуточку, потому как фигуру бережём. Некоторые так берегут, аж платья на пузьях трещат.

Мы сели за столиком, который между стенок. Отсюда я видел только центр трактира с парой высоких светильников и кусок большого стола, где о чём-то тёрли двое мужиков явно купеческого вида. Слышалась мандолина и пара дудок. Душевно шпилили. Я как подопью, кидаю лабухам монету-другую. Особливо когда они начинают про одинокого волка или ватагу каторжан. Аж на слезу прошибает.

– А тут ничего, – сказала Хлоя и сделала глоток воды из стакана. Ага, тут даже взаправдашняя стеклянная посуда имеется. – Честно. Крест, мне давно не приходилось вот так, без всяких протоколов сидеть в простом ресторане, рядом с простыми людьми. Подумать только, чтобы это произошло, потребовалось… В общем, то, что произошло.

Я потянул кружку вина и подумал, что мне тоже ни в жизнь не доводилось сидеть в кабаке с королевой. Но ничего такого особого делать не хотелось. Может, из-за сраной печати. А может, потому, что я ощущал задницей близкие неприятности. Ну вот натурально. Очень близкие. Где-то прям за дверями кабака.

Когда меня такое накрывает, то начинает реально чудиться, типа кругом – одни враги. И разносчицы психуют, и народу в кабаке как-то маловато, как для вечера, и шлюх почти не видать. А Леры, моей любимицы, точно нет.

– Крест, с тобой всё в порядке? – спросила Хлоя, продолжая делать крошечные глотки из стакана. – Вид у тебя такой, будто кто-то колет шилом в одно место.

– Сам не пойму, – честно признался я и выглянул из-за стенки нашего «домика». Да нет, вроде всё спокойно: сидят, жрут, поют – всё, как обычно. – Вот точно такая хрень была, когда нас повязали в четвёртый раз, за одного подрезанного купчишку. Так мы же его даже не до смерти, а так – припугнуть!

– Ты же вроде упоминал, что у вас не банда, а отряд? – Хлоя улыбалась. – А тут чисто бандитское дело.

– А! Эт ещё до «Черепов» приключилось, – махнул я рукой и хорошенько хлебнул вина. Беспокойство не проходило. – Жисть помотала знаешь как? А откель тебе-то знать? Мы ж на шёлковых простынях в детстве не спали.

– Сильно переживаешь из-за этого?

Кажется, королева издевалась, но мне было не до того. Как раз раздатчица, тощая высохшая девка непонятного возраста, приволокла здоровенный поднос с едой. Кучерявый всегда набирает в разносчицы жутких уродищ, чтобы даже у самых упитых в башку никаких вольностей не пришло. Удовольствия должны идти отдельно, как базарит Кучерявый.

– Хозяина позови, – сказал я, а тощая уставилась на меня так, словно я ей замуж предложил выйти. – Кучерявого, грю, зови сюда. Скажешь, Крест позвал.

И ещё чёртово мясо оказалось непропечённым! Да что же такое! Всегда нормально готовили, а сегодня всё один к одному.

Кучерявый шёл медленно, тяжело передвигая ноги, и всё косился в сторону входа. Да, именно туда, откуда мой зад чуял неприятности. Я расстегнул куртку и провёл пальцем по рукоятям ножей. Это реально успокаивало.

– Садись, дружище Кучерявый, – сказал я и от души плюхнул вина в кружку.

Хозяин переминался с ноги на ногу. По багровой лысине скользили огромные мутные капли.

– Садись, садись, дружище, чувствуй себя, как дома.

Я собирался расспросить старого знакомого о незнакомцах, шастающих по Шамусу. Не всегда приезжающие сразу идут в бордель или селятся в постоялых дворах, а вот пожрать нужно каждому. И если это именно те, от кого прячется её величие, то выберут они или «Золотую подкову», или «Косую звезду» – самые приличные кабаки в городе. И кому, как не владельцам трактиров, знать последние новости о вновь прибывших?

– К-крест… – Кучерявый начал заикаться. Перебрал или как?

Грохнула входная дверь, и в кабаке наступила полная тишина. Из-за чёртовой стенки я ни хрена не видел, но, судя по звуку шагов, внутрь ввалилось рыл десять. Да, именно столько. Хлоя сидела напротив и могла видеть вошедших, но королева не казалась испуганной, а лишь сильно удивлённой. Так, если бы увидела кого-то знакомого.

– Он здесь, – плямкнул белыми губами Кучерявый и ткнул толстым пальцем в меня.

Я высунул башку и сразу всё понял. Но легче от этого ни хрена не стало. Ну вот ничуть!

У входной двери стоял граф Бахтолм, а с ним – десяток арбалетчиков. У всех здоровенные такие штуки, болт из которых прошибает любой доспех. И все стрелялки смотрят своими острыми глазками аккурат в нашу сторону. Жирный ублюдок Бахтолм расплылся в широкой улыбке и сморкнулся. На радостях, видать.

– Г-господин, – дрожащим голосом начал Кучерявый и попытался сделать шаг назад.

Краем глаза я заметил, как Хлоя отставила стакан и поднялась. Дура, видать, думала, что граф её признает. Ага, в «Подкове», рядом со мной!

– Застрелите мерзавца! – Сейчас засранец пищал, как чёртов мужелож. – Стреляйте же!

Я схватил Кучерявого за грудки и дёрнул на себя. Было видно, что остальные посетители рванули к дальней стене. За спиной вскрикнула Хлоя, а над ухом взвизгнул Кучерявый.

Чертовски трудно заслоняться вонючей тяжёлой свиньёй и следить, чтобы её величие не вылезло под болты. Кучерявый задёргался, пустил кровавую слюну из распахнутой пасти и попытался придавить меня к полу. Почти не глядя, я ударил по столу и опрокинул его на бок.

Мелькнула испуганная физиономия Хлои. Схватив королеву свободной рукой, я швырнул её за стол и бросил сверху труп Кучерявого. Ух ты, а парень-то на ёжика стал похож! Ежели я не пошевелю задницей, то ежей станет аж два.

– Убейте тварь! – верещал Бахтолм, а его стрелки спешно перезаряжали оружие. Не, добраться не успею: проворные гады.

– Лежи! – крикнул я Хлое, которая возилась под телом Кучерявого, и опрокинул ещё один стол. Нырнул за него и увидел, как чёрная деревяшка возле рожи проросла острыми всходами.

– Обойдите его! – бесновался Бахтолм. – Окружайте, он же один, мать его! Шлюху его хватайте!

Первый же, кто попытался подойти к её величию, получил нож в затылок. Не высовываясь из-за стола, я пустил ещё парочку, и один раз вроде попал. Залязгали пружины. Кто-то попытался ткнуть мечом сверху. Дурень какой-то! Кинжалы у меня острые и горлышко чекрыжат на раз-два.