Текст книги "Погонщица единорогов"

Анатолий Анатольевич Махавкин
Погонщица единорогов

© Махавкин А.А., 2020

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2020

© «Центрполиграф», 2020

Пролог

Мы опять поругались. Причиной вроде послужило то, что я задержался после работы и пришёл, дыша перегаром. И это при том, что я заранее предупреждал, дескать, сегодня, в пятницу, мы провожаем пацана из бригады в отпуск. Об этом никто не вспомнил, но рассказали, как месяц назад мы собирались сходить именно в этот день по магазинам, за продуктами. Естественно, теперь, когда я явился абсолютно невменяемый, ни о каких магазинах и речи быть не может. А если не покупать продукты, то есть мне придётся паркетную планку. Да, ту самую, которая второй месяц цепляет в коридоре за ноги.

Сначала я пытался не поддаваться на провокации. Выпил я не так много: грамм двести – двести пятьдесят от силы, да ещё закусил домашними котлетами, которые притащил виновник торжества. То есть вполне мог держать себя в руках. По крайней мере, очень пытался. О походе по магазинам (если о нём реально говорили) я действительно забыл, однако попытался объяснить, что и сейчас никто не мешает…

В этот момент Оксанка притащила зеркало и принялась тыкать им мне в нос, советуя посмотреть на это «пьяное рыло». Когда я стал отбирать зеркало, жена натурально завизжала и запустила блестящей штуковиной мне в голову. Стекляшка разлетелась с противным звоном. Обычно говорят: «к несчастью», но тут что-то говорить уже не имело смысла: несчастье произошло.

В общем-то, подобная мерзопакость имела место быть уже второй год нашей семейной жизни. И хотя всего мы прожили совместно пять годиков, я совершенно не мог вспомнить, как это было раньше. Неужели когда-то мы могли спокойно разговаривать, не припоминая каждую минуту нелепых обид и не пытаясь обвинить друг друга во всех грехах?

– Чёрт возьми, – начинал я закипать, – не хочешь кормить – не надо. Я уже перекусил вполне достаточно.

– Где это ты, интересно, успел подъесться? – На красной физиономии супруги всплывала кривая улыбка. – У той шалавы, которая в вашей столовке работает? Так чего домой пришлёпал? Вали к своей Леночке!

– Какой, на хрен, Леночке? – Прежде чем красный туман окончательно накрыл мысли, я сделал последнюю попытку взять себя в руки. Получалось плохо. – Ладно, Ксюха, успокойся. Хорошо, виноват, исправлюсь, ты только не кричи. Завтра спокойно поговорим.

Как всегда приняв попытку примирения за мою слабину, Оксана начала торжествовать победу. Но милость к побеждённым никто проявлять не собирался. Жена немедленно воткнула кулаки в бёдра и, оглядев меня с ног до головы своими зелёными ведьмовскими глазами, тряхнула головой. Чёрные кудри рассыпались по плечам.

– Спишь сегодня на диване, – процедила благоверная и повернулась спиной. Потом бросила через плечо: – И не дай бог я услышу от тебя хотя бы писк!

Дверь в спальню захлопнулась, и спустя полминуты донёсся глухой бубнёж. Ну, тут и смысла гадать не было: сегодняшним вечером все подруги окажутся извещены, какой у Оксанки муж – негодяй, подонок и алкаш.

Покачав головой, я собрал куски разбитого зеркала и выбросил в мусорное ведро. Потом полез в холодильник. М-да, мышь успела повеситься, истлеть и пропасть в бездне времён. Ну да, суп и макароны мы доели ещё вчера. Кусок колбасы выглядел довольно подозрительно, но я махнул рукой и решил, что алкоголь в крови преодолеет любую заразу. Поэтому покромсал неаппетитный продукт и направился в гостиную, где, соответственно, и проживал упомянутый ранее диван.

Присев на диван с тарелкой непрезентабельной еды, я раздражённо уставился на телевизор, осознав, что ноутбук находится в спальне, куда мне сегодня вечером хода нет. Нет, можно, конечно, рискнуть, но тогда шторм закончится глубоко за полночь. А я, честно говоря, не ощущал себя в подходящей форме, дабы выслушивать всю информацию о своих родственниках вплоть до пятнадцатого колена.

Итак, отсутствие ноута – минус, присутствие бара – плюс. К сожалению, хранилище содержало в своих недрах лишь жалкие недопитки: текилы – на дне; абсента – на дне, какой-то ликёр – фу! А, вот полбутылки отличного крымского коньяка! Именно то, что требуется для успокоения нервной системы после семейной бури.

Пузатый бокал занял место рядом с бутылкой. Я посмотрел в темнеющее окно: за покачивающимися кронами деревьев начали зажигаться огни в доме напротив. Ровный свет казался таким умиротворяющим, что просто не верилось, будто там могут кипеть страсти, подобные нашим.

Сквозь закрытую дверь донёсся раздражённый голос супруги. Прошла на кухню, потом – обратно, на секунду задержавшись перед дверью. Я чётко расслышал слово «козёл». Очевидно, Дискавери обсуждает с кем-то.

Кстати, о птичках. Не пить же без собеседника. Я щёлкнул пультом и принялся тренировать большой палец в попытках отыскать хоть что-то, не портящее этот вечер. Таким очень вовремя оказался именно какой-то канал, где бородатый мужик в широкополой шляпе, с ружьём за спиной рассказывал о тропических зарослях. Впрочем, смотреть на панорамы зарослей и рек, водопадами прыгающих в озёра, оказалось гораздо интереснее, чем слушать рассказ бородача. Поэтому я уменьшил звук, поудобнее устроился на диване и налил первую порцию коньяка. Сам вид золотистой жидкости, пляшущей в прозрачном бокале, тут же настроил мысли на мажорный лад, а зрелище дикой природы сквозь коньячный фильтр вызвал немедленное желание отправиться в гости к бородатому исследователю. Ну, чтобы забухать с ним на огромном пне.

Даже проклятая колбаса почти не портила настроение, а все неприятности отошли сначала на второй, а потом на третий и четвёртый план. Бородатый шляпоносец сменился какой-то выгоревшей блондинкой, за спиной которой бежали бесконечные табуны разномастных лошадей. Постепенно их чёрные, белые и пятнистые спины начали сливаться, превращаясь в поток бурной реки. Вот вода захлестнула экран телевизора, выплеснулась наружу и начала затапливать комнату.

Мне стало смешно. То-то удивятся соседи, когда им на голову польётся эдакая прорва жидкости! Затопит до самого первого этажа, не иначе. Допив последний бокал, я опустил руку, и опустевший фужер медленно закачался на прозрачной воде. Экран телевизора превратился в настоящее жерло, извергающее всё новые порции прозрачной жидкости.

Нет, понятно, всё это должно было казаться странным, но я-то отлично понимал, что напился и уснул. Вода поднималась всё выше, и я подумал, что не мешало бы поднять ноги, пока не промочил штаны до колен.

Однако чёртово неуклюжее тело подвело. Стоило начать сгибать ноги, как голова камнем потянула вниз. Попытавшись опереться на руку, я промахнулся и рухнул прямиком в журчащие струи.

Часть первая
Там и здесь

Там

С начала это показалось даже забавным: вот только что я сидел на диване и пил коньяк, а вот меня уже переворачивает с ног на голову, и пузырьки воздуха смешно щекочут уши и нос. И вдруг разом весь хмель слетел, потому что шутки кончились: поток, в котором я кувыркался, оказался холодным, словно лёд, а воздух в лёгких закончился. И если всё это начиналось точно необыкновенно реалистичный сон, то продолжение превратилось в сущий кошмар, где лёгкие горели и разрывались, и сколько ни открывай рот, в него попадала лишь ледяная вода.

Стоило опьянению покинуть голову, как туда немедленно запрыгнула паника. Я принялся колотить руками и пытался нащупать ступнями хоть какую-то поверхность, от которой можно оттолкнуться. Чёрт возьми, да быть же такого не может! Нужно только проснуться, и всё станет как прежде.

А хренушки. В голове начало мутиться, и пару раз я едва не вдохнул воду вместо воздуха. Где-то отдалённо звенела тревожная мысль: стоит так поступить – и пробуждение не наступит вовсе. Конечности почти не слушались, и лишь слабые конвульсии давали понять: жизнь ещё не полностью покинула остывающее тело.

Внезапно лучи, очень напоминающие солнечные, пронзили зелёный морок, окружающий меня со всех сторон. Оту певший мозг с огромным трудом сообразил, откуда исходит золотистое сияние, и отдал последний отчаянный приказ: «Туда!» Дёргаясь, точно снулая рыба, я делал вялые гребки, уже почти не надеясь на успех.

Какая-то скользкая штуковина прошла между ног, что-то напоминающее липкую сеть коснулось лица, и вдруг вокруг стало умопомрачительно светло. И воздух! Воздух хлынул в лёгкие, разрывая их в клочья, наполняя живительной субстанцией до отказа. В следующее мгновение волна накрыла меня с головой, но теперь это не казалось чем-то страшным и непреодолимым. Главное – удалось вырваться на поверхность и вдохнуть.

Ощущая, как силы возвращаются, я сделал усиленный гребок и вновь оказался на поверхности. Теперь можно спокойно отдышаться, наслаждаясь тёплыми лучами ласкового солнца. А когда дрожь во всём теле прекратилась, я сумел удержаться на одном месте и принялся вертеть головой.

М-да, видимо, о диване придётся забыть. Судя по всему, я как-то умудрился оказаться в водах неспешно бегущей реки, приблизительно в самом центре потока. До берегов, поросших высокой зелёной травой, на глаз было около пятидесяти метров. Стало быть, не имело особого значения, к какому берегу плыть.

Однако пологий берег справа выглядел всё же предпочтительнее небольшого обрыва слева. Мокрая одежда несколько препятствовала плаванию, но расстояние не казалось чем-то сверхъестественным, поэтому я не стал сбрасывать рубашку и брюки. Кстати, на ногах откуда-то появились туфли. Стало быть – всё-таки сон, пусть и необычно реалистичный. Никогда раньше не видел настолько ярких и жизненных сновидений.

Река оказалась не очень глубокой, так что стоило проплыть метров двадцать, и ноги коснулись мягкого дна. Чёрт, грязь! Стоять было невозможно: начинало засасывать. Пришлось плыть до тех пор, пока ил не позволил ощутить твёрдую поверхность. Став на ноги, я окончательно отдышался, пригладил взъерошенные волосы, будто кто-то мог меня видеть, и уже после этого выбрел на узкую полоску бурого песка.

Рядом оказался плоский камень, точно специально приготовленный для несчастного пловца, едва не отправившегося кормить здешних русалок. Вот, кстати, и одна из них: вода в самом центре реки внезапно вздулась блестящим пузырём, немного постояла переливающимся куполом и рассыпалась фонтаном брызг. Что-то большое, явно не какой-то чахлый карпик. Кум у меня просто тащится от речной рыбалки, ему бы сюда.

С усмешкой я сообразил, что начинаю воспринимать сновидение как реальность. А с другой стороны: ветерок холодил мокрую одежду, вода хлюпала в обуви, а солнце чувствительно пригревало макушку. Разве бывают настолько яркие ощущения, пусть даже в самом-пресамом сне? Тогда что? Телепортировался с дивана в пампасы? Ха!

Я снял туфли и вылил из них жидкую грязь. Выжал носки и вновь обулся. Стало немного легче. Однако что делать дальше? Если в моём видении был некий сюжет, то он явно не торопился развиваться. Прилетела большая разноцветная стрекоза и принялась жужжать перед носом. Появление крошечного вертолётика точно разрушило невидимую преграду, за которой до этого времени скрывались все остальные звуки.

Плюхала вода, и тихо шипел мокрый песок, посвистывал ветерок и шелестела трава. Над головой и где-то на другом берегу громко тарахтели, свистели и кричали птицы. Окружающее всё меньше походило на сон.

Хорошо. Я поднялся и посмотрел по сторонам. Пологий берег соседствовал с бескрайним полем, которое простиралось вдаль и где-то там соединялось с горизонтом. На границе неба и земли что-то блестело, но это было слишком далеко для невооружённого глаза. Слева от меня, там, где неспешно катила свои воды река, темнела изгородь близкого леса. За деревьями белели крыши каких-то построек. Стало быть, места, куда меня занесло, не такие уж и дикие. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Высокая трава выпустила небольшую серую зверюшку, напоминающую суслика. Тот встал на задние лапы и принялся принюхиваться, изучая меня. Тёмные глаза казались необыкновенно умными, так что я почти ожидал услышать некое приветствие. Поскольку длинноухое создание не торопилось здороваться, я решил первым проявить вежливость.

– Ну, привет, – сказал я и помахал рукой.

Суслика точно ветром сдуло. И тотчас не меньше десятка дорожек в травяном покрытии протянулось прочь от меня. Да их тут целая банда!

Очередной порыв ветра принёс аромат горячего мёда. Вот, ещё и запах. Точно – не сон.

Угу, саркастично сказала логика, значит – белая горячка. Легче стало?

Спорить я не собирался. Просто медленно двинулся в сторону леса. Густые заросли выглядели не слишком обнадёживающе, однако присутствие человека я заметил лишь в этой стороне. Какой смысл идти в поля, если там никого и ничего нет?

Громко плеснула вода за спиной, и послышался отчётливый девичий смех. Недоумевая, я обернулся, но обнаружил только круги, медленно расходящиеся по мутной зелёной глади. Какого чёрта?

– Эй! – крикнул я. – Есть тут кто?

Естественно, никто не отозвался. Да и то: я прямиком с дивана угодил в реку, а теперь пытаюсь найти объяснение странному смеху в безлюдном месте. Широко ухмыльнувшись, я подобрал плоский камешек и запустил им в реку. Голыш подпрыгнул ровно семь раз и ушёл на дно. Опа, личный рекорд! Раньше больше шести не получалось. Ну, хоть во сне…

Шагать по плотному влажному песку было необыкновенно хорошо. Одежда быстро высохла, получив после стирки в местных водах странный изумрудный оттенок. Теперь бы её немного прогладить, а то я несколько смахиваю на бомжа. Впрочем, перед кем я тут собираюсь красоваться? Перед смеющимися рыбками или сусликами?

Я прошагал не меньше пары километров, но чёртов лес, казавшийся недалёким, и не думал приближаться. Солнце палило немилосердно, и я с некоторой ностальгией припомнил прохладу сентября, царящего за пределами сна. А ведь по дороге домой я проклинал редкие капли дождя, падающие на макушку, и наглый ветер, проникающий своими холодными пальцами под ветровку. Тут-то пришлось сбросить рубашку и топать с голым торсом, веселя квакающих жаб волосатым животом.

Кстати, о жабах. Река начала расползаться во все стороны, по берегам появились заросли высокого – выше меня – тростника, а песок под ногами мало-помалу сменился липкой жижей. И да, появились зелёные, коричневые и даже пятнистые крикуны, насмешливо квакающие мне вслед. Запах медовых трав заглушила вонь сырости и гниения. Казалось, ещё немного – и…

Точно. Водный поток раздался ещё шире, а дорогу окончательно перегородили непроходимые дебри глухо шумящего тростника. Ага, дебри. Ты ещё подойди к ним! Ноги увязали в мутной болотной жиже. Не хватало только знака: «Проход запрещён». А впрочем, вот и он: конский череп, болтающийся на высоком колу и укоризненно взирающий на меня пустыми глазницами.

Почесав макушку, я принялся обходить неожиданное препятствие, гадая, как долго ещё может продолжаться моё непонятное путешествие. Или это приключение происходит в режиме реального времени? Так это что, мне до самого утра топать? А спать-то, собственно, когда?

Пока безответные вопросы блуждали по извилинам, я выбрался на невысокий холм, увенчанный молодым деревцем, весьма напоминающим берёзу. Отсюда открывался отличный вид на озеро, очень даже неслабых размеров, на крохотные зелёные островки посреди синей глади, бликующей золотистыми зайчиками, на лес, который аккурат подступал к противоположному берегу. А обходить придётся – ни фига себе! Ну, или лодку строить, как вариант.

Налюбовавшись видами, я опустил взгляд и обнаружил за порослью камыша огромный камень, торчащий из воды. Каменюка имела форму спящего медведя, ткнувшегося мордой в озеро. Впрочем, о формах – это я так.

На валуне вольготно расположились… ну, я назвал бы их русалками. Тела с аппетитными формами и пышной, ничем не прикрытой грудью, небольшие головы на длинных шеях и зелёные волосы, заплетённые в косы. Ну и рыбьи хвосты – всё, как полагается. Короче, на камне сидели три русалки и заплетали друг другу эти самые косы.

Внезапно одна из них заметила меня и указала пальцем. Остальные тотчас повернулись и принялись хохотать. Я думаю! Мужик с отвисшей челюстью должен выглядеть весьма забавно. Отхохотавшись, мифические создания принялись махать мне рукой. То ли звали в гости, то ли просто здоровались. Я им тоже махнул, и это вызвало новый приступ веселья.

То ли привлечённый смехом, то ли по какой другой причине, но появился ещё один персонаж. Гладь озера сразу за камнем разошлась, и на поверхность вынырнуло нечто чёрное, поросшее рогами, шипами и вроде бы щупальцами. Смех тотчас прервался, и наступила тишина. Мне показалось, что заткнулись даже жабы и птицы. Все три девушки как-то боком сползли в воду и почти без всплеска пропали из виду. Осталась только чёрная дрянь, и я ощутил, что она смотрит на меня с неприкрытой угрозой. По крайней мере, мурашки, бегущие по спине, ошибаться точно не могли.

Плюхнуло – и пришелец исчез. Давление на лицо пропало, а жабы вновь завопили во всё жабье горло. Нет, пожалуй, через озеро я не поплыл бы даже на лодке. На фиг, на фиг, как кричали пьяные детсадовцы. Однако же я получил ещё одно подтверждение тому, что нахожусь именно во сне. Во всяком случае, до этого мне ещё не встречались водоёмы с живыми русалками. С дохлыми, впрочем, тоже.

Я спустился с холма и обнаружил вполне хоженую тропку, которую неведомые путники протоптали в обход водоёма. Дорожка выбегала из поля и шла по краю зарослей тростника, аккурат в направлении леса. На утоптанной земле я увидел как следы чьей-то обуви, так и отпечатки копыт. Вроде бы лошадиных, но явно не подкованных. Чуть дальше я заметил оттиск босой человеческой подошвы. Правда, он показался несколько странным, точно на концах необычайно длинных пальцев ещё торчали когти. Ни хрена, кто-то запустил педикюр! Впрочем, после русалок чему удивляться?

Посвистывая, я сорвал травинку и сунул в зубы. Захотелось пить, что совсем не удивительно, учитывая, какая жара стояла в сновидении. Интересно, а если во сне напиться воды из природного водоёма, есть шанс захворать животом? Забавный вопрос. Однако я ещё не до такой степени иссох, чтобы продираться сквозь камыши и пугать жаб.

Тропинка неожиданно нырнула в глубокий овраг, который прежде прятался за высоким разнотравьем. На дне ложбины, невзирая на палящее солнце, оказалось совсем не по-летнему прохладно. Кроме того, здесь обнаружился ручей, весело булькающий в каменном русле. Никакого дурного аромата от воды не исходило, поэтому я без страха опустился на колени и принялся черпать ладонями холодную, до ломоты в зубах, воду. Ух ты, а она необычайно вкусная! Ну, надеюсь, козлёночком я не стану.

Правда, водопой мне всё же испортили. Стоило оторвать взгляд от прозрачного потока, и я тут же наткнулся на человеческий череп в кустах напротив. М-да… А если присмотреться, там не только череп, но и всё остальное.

Я поднялся и подошёл ближе. Костяк принадлежал человеку высокого, много выше меня, роста. Когда-то покойник носил кольчужный доспех, но время обратило броню в ржавый хлам. Скалящийся череп лежал на некотором расстоянии от остальных костей. Похоже, голову оторвали или отрезали. Ещё дальше я нашёл короткий широкий меч. Оружие выглядело так, словно его только что принесли из кузни, и лишь деревянная рукоять дала тонкую трещину по всей длине.

Поколебавшись, я нагнулся и подобрал оружие, ощутив его тяжесть. Стоило сжать ладонь, и треснувшая рукоять больно врезалась в кожу. М-да, много таким не навоюешь. Однако выбрасывать осиротевший клинок я не стал.

– Тебе оно уже ни к чему, – сказал я покойнику.

Он не возражал.

– Значит, договорились.

Коснувшись пальцем лезвия, я едва не отрезал себе подушечку. Лизнув кровоточащий порез, я подумал, что эдакую «опасную бритву» и опасно носить неприкрытой. Ага, а вот и ножны на разорванном ремне. Ничего, понесём в руке.

Подъём оказался гораздо тяжелее спуска. И, судя по старым следам, не только для меня. Как и кто-то из предшественников, один раз я поскользнулся и едва не ткнулся носом в склон. Нет, ну почему хотя бы во сне всё не может происходить без этих мелких неприятностей?

Стоило выбраться из оврага, как лес точно устремился навстречу, тёмным частоколом заслоняя небо впереди. Те постройки, что я видел прежде, напрочь пропали с глаз, так что надежды взглянуть на них поближе пошли прахом. Зато я обнаружил разбитую избушку, темнеющую боками за проломленной оградой. Судя по виду, она получила своё приблизительно тогда же, когда и мертвец на дне оврага. Вой на? Разбойники? М-да. Моё сновидение не торопилось давать ответы.

Чёртово любопытство заставило сунуть нос в развалины. Ограду, похоже, сломали каким-то тараном, а избушка имела повреждения, какие могли бы оставить прилетевшие артиллерийские снаряды. Но… меч? Ладно, всё это сон, и тут своя логика.

У пролома в ограде лежал скелет кого-то рогатого. Возможно, бурёнки, случайно угодившей в переделку. Вероятно, павшая корова пыталась спастись, удирая из сарая за домом. Сейчас от хозяйственной постройки уцелели лишь пара покосившихся деревянных столбов да груда мусора между ними.

Жилому дому повезло намного больше: пострадала черепичная крыша, провалившаяся в чердак, да стены, угрюмо уставившиеся на меня чёрными пробоинами и пустыми окнами. Крепкая была постройка.

Первые останки я обнаружил сразу за дверью, сорванной с петель. Человека, явно мужчину, пригвоздили к стене странным зазубренным копьём, напоминавшим конечность богомола. На полу лежал топор, который, возможно, обронил защитник. Ручка полностью сгнила, а вот металлическая часть не носила на блестящей поверхности даже следа ржавчины. Хм, хорошие здесь кузнецы.

Если прежде внутри избушки и была какая-то мебель и предметы обихода, то теперь от них не осталось и следа. Дыры в полу заросли сизой паутиной, и какие-то чёрные космы свисали из проломов в потолке. Кое-где я заметил тусклые пятна копоти. Если тут и начинался пожар, то ему не удалось войти в полную силу.

А вот когда я зашёл в следующее помещение, то сразу развернулся и вышел вон. Чёртов сон иногда подбрасывал дьявольски неприятные картинки. Судя по сломанной колыбели, я попал в детскую, где пытались укрыться мать с тремя детишками. Рука женского скелета сжимала рукоять обычного кухонного ножа, а детские кости лежали в дальнем углу. Кто бы ни атаковал дом, жалости он не ведал.

Плюнув в сердцах, я почти бегом направился в сторону леса. Однако же моё сновидение тянулось так долго, словно и не собиралось завершаться. И, чёрт возьми, не происходило ровным счётом никаких событий. Если моё подсознание пыталось что-то втолковать своему хозяину, то делало это настолько деликатно, что это граничило с пофигизмом. Может, стоило ущипнуть себя или удариться башкой о… хотя бы вот об этот странный столб, напоминающий предупреждающий знак.

Причём предупреждать он определённо должен был тех, кто шёл бы навстречу мне, из леса. Жуткие деревянные рожи корчили такие отвратительные гримасы, что аж мурашки по телу начинали бегать. Это как же надо накуриться, чтобы изобразить такое уродство! Изображения не походили ни на людей, ни на животных, ни даже на тварей из фильмов ужасов. Руки неведомого резчика наделили дерево кошмарным подобием жизни, и казалось, будто монстры вот-вот начнут рычать и щёлкать челюстью.

Дабы никто из наблюдателей (а они тут вообще имеются?) не решил, что я испугался странного столба, я щёлкнул верхнюю, самую страшную рожу по выступающему рылу. В тот же миг воздух вокруг словно ожил, толкнул меня в спину, прошёлся холодом по ногам и затих. В ушах тихо звенело, точно слабое эхо далёкого смешка. Я обернулся: высокие деревья будто склонили свои кроны, с интересом рассматривая незваного гостя.

Ну да, мне же к ним в гости и нужно. Ощущая остатки озноба на обнажённой спине, я пошёл по тропинке. С обеих сторон замерли огромные тёмные стволы, закованные в кольчугу мощной коры. Я вообще-то не специалист по растениям, однако гиганты, стоящие вдоль дорожки, казались абсолютно незнакомыми. Ветки начинались где-то на высоте пятнадцати – двадцати метров над головой, и шелестели на них то ли широкие иголки, то ли узкие листья. Отсюда я не мог точно разглядеть. А следов опавшей растительности под деревьями не наблюдалось – только мягкое коричневое покрывало мха.

Солнце, видимо, обиделось на мои жалобы и перестало посылать свои лучи. Да ещё бы: они напрочь застряли в непроницаемом зонтике над головой. И свет, и птичьи крики – всё осталось где-то далеко вверху. Стало чувствительно прохладнее, и повеяло сыростью. Передёрнув плечами, я натянул рубашку, ибо замерзать не хотелось даже во сне. Наверное, в реальной жизни одеяло сползло на пол, а Ксюха даже не подумает укрыть мужа.

Жена вспомнилась совершенно неожиданно, ведь всё, очень даже немаленькое время своего сонного путешествия я о ней ни разу не подумал. Настроение сразу упало на несколько пунктов. Если подумать, то становится понятно, почему я так не хочу пробуждаться. К чему торопиться? К утреннему скандалу или того хуже – оттопыренным губам и полному игнору на пару суток? В такие моменты легко представить, что ты живёшь с посторонним человеком, которому абсолютно плевать на соседа, делящего с ним квадратные метры. А в сущности, последние пару лет так и есть.

Ладно. Я постарался спрятать неприятные мысли в самый дальний ящик памяти и принялся рассматривать чащу, через которую осторожно пробиралась моя тропинка. Кстати, она мало-помалу трансформировалась. Из-под утоптанной почвы начали проступать квадратные белые плитки со стёртыми до неразборчивости рисунками, и появилось что-то типа бордюрчика, щеголявшего оплывшими столбиками каких-то древних изваяний. Кажется, в своё время здесь было достаточно красиво.

Лес же и не думал меняться, разве что деревья стали ещё выше, так что даже слабый отблеск солнечных лучей пропал в плотных кронах. Стволы выглядели совершенно одинаковыми, поэтому, думаю, заблудиться здесь – раз плюнуть. Где-то слышалось журчание воды, но поскольку пить я не хотел, то разыскивать ручей не собирался.

Впрочем, один раз я таки рискнул отойти от дорожки на пару метров. Между деревьев мелькнуло что-то светлое, определённо рукотворное, а значит – стоящее внимания. Так и оказалось.

Стволы древесных исполинов расступились, освободив небольшое пространство, залитое солнечными лучами. Поляна оказалась выложена уже шестиугольными белыми плитами, напоминающими мраморные. В центре площадки находился… Ну, я не знаю, больше всего это походило на какой-то алтарь. Круглый каменный стол на низкой ножке изобиловал рисунками. Предполагаю, что это подробные рекомендации по совершению некоего, не известного мне действа. В самом центре резец творца изобразил лошадь с рогом на носу. Единорога, короче.

Кроме того, в столе обнаружилась выемка, наполненная чистой прозрачной водой. Может, кто налил, а может – дождевая. Вода так радужно искрилась на солнце, что я не выдержал и, зачерпнув её ладонью, вылил в рот. Вкус оказался необычным – отдавало мёдом и почему-то шоколадом.

За спиной кто-то тихо вздохнул, и я оглянулся. Как и следовало ожидать – никого.

Я ещё раз прошёл взглядом по картинкам. На всех изображены исключительно женщины. А может, это всего одна женщина? Должно быть, какой-то чисто женский культ. Ну и единорог, да. Сие многозначительное утверждение, в сущности, не означало ровным счётом ничего. Просто я типа разложил всё по полочкам. Когда я так поступаю в реальной жизни, Ксюха веселится.

Продолжая перекатывать на языке необычный вкус, я неторопливо вернулся на дорожку и пошёл прежним курсом. Хм, а ноги-то начали уставать. Как это вообще называется? Люди, между прочим, ложатся спать, чтобы отдохнуть, а не наматывать километры по полям да лесам. Ладно, когда найду ещё одну полянку, обязательно присяду. А может, даже прилягу и подремлю.

Эта мысль вызвала смешок. Подремать во сне – надо же!

Следующая полянка обнаружилась лишь через пару километров, но присесть не получилось. Алтаря здесь не было, однако присутствовал маленький печальный ослик, запряжённый в двухколёсную повозку. Животное прядало длинными ушами и рассматривало хозяина. Старик, по виду – тысячелетней выдержки, сидел на таком же, как сам, ветхом коврике и тщательно пережёвывал хлеб, запивая из глиняной фляги. Перед дедуганом лежала нарезанная буханка, кусок чего-то жёлтого, кажется сыра, и чего-то коричневого, возможно – мяса. Мне тут же захотелось есть.

Первое время меня никто не замечал. Но тут осёл поднял голову, встряхнул упряжь и попробовал откашляться. По-другому я эту какофонию назвать не могу. Старик испуганно замер с куском хлеба во рту, бросил быстрый взгляд в сторону леса, потом на дорожку и, наконец, увидел меня. Хлеб шлёпнулся на коврик, а едок подскочил так проворно, словно в его старые ноги вставили пружины.

Теперь я мог рассмотреть трапезничающего во всей красе. Ну, как красе… Чахлые белые кустики на сплющенной голове, из одежды – дряхлая тряпка, которую старец несколько раз обмотал вокруг себя, очевидно чтобы скрыть дыры, а после перевязал чёрной верёвкой. А вот сандалии на тощих ногах выглядели добротными – из блестящей кожи и на толстой подошве.

– Приятного аппетита. – Я сделал шаг вперёд, и дед тотчас спрятался за осла, который явно тоже хотел бы спрятаться, но не имел такой возможности. – И доброго дня.

– Ты кто такой?! – вместо приветствия крикнул дед, продемонстрировав неожиданно глубокий и мощный баритон. – Почему с оружием? Воин?

– Как много вопросов. – Я опустил взгляд. Ножны успели так хорошо устроиться в ладони, что я и думать о них забыл. – Звать Михаилом. А оружие нашёл, да и вообще я у вас… – Хотел сказать «сплю», но передумал, неохота выказывать себя психом даже во сне. – Случайно. Ищу людей или просто обитаемые места.

Опять же, не скажешь же, что просто ждёшь, пока сон закончится.

Старик осторожно выбрался из-за ишака и уставился на меня так сумрачно, точно встретил давнего должника, занявшего крупную сумму. Но мало-помалу угрюмое выражение начало сменяться удивлением, отчего морщины превратили лицо деда в подобие печёной картошки. Костлявые пальцы вцепились в кустики на подбородке.

– Одет странно, – бормотал мыслитель, отступая. Видимо, решил осмотреть меня со всех сторон. – Морда какая-то не такая… Ты откуда идёшь?

Я молча показал рукой, и старик, изобразив на «картошке» панику, сделал новую попытку спрятаться за ослом. В этот раз животное воспротивилось, шагнув назад. Телега попала колесом в ямку и застряла. Ишак обернулся и отчаянно завопил. Драма, короче.