Текст книги "Миллионщик"

– Скажите, генерал, а много ли воинов участвовали в штурме эскадры, корреспонденты пишут разное, кто всего о семи лодках, кто о целой туче пирог с чернокожими воинами с ножами в зубах и ужасными бомбами в руках.

– Было всего шесть рыбачьих лодок и портовый баркас. Мы разыграли небольшой спектакль, как баркас портовой стражи отгоняет рыбачьи лодки от военных кораблей, так, чтобы сблизиться вплотную с бортами и после подрыва крейсера, когда все, в том числе и часовые на палубах (а было раннее утро и команда еще спала), отвлеклись на взрыв, лежащие на дне лодок казаки стали забрасывать палубы кораблей бомбами, а потом полезли с эфиопами на абордаж и еще швырнули несколько бомб вниз, в трюмы и люки. После этого итальянцы решили сдаваться.

– Какие потери были при штурме кораблей?

– Один казак убит, двое ранены, оба уже поправились, двое абиссинцев утонули, не умея плавать, так как сорвались в воду.

Все удивились такому успешному завершению казавшейся невозможной операции, я же рассказал еще и о бое с кочевниками, где отрядом из тридцати казаков с тремя пулеметами и применением ручных бомб удалось остановить наступавшую кочевников на боевых верблюдах, противник понес потери до семисот всадников, трудно было точно посчитать, так как лежали валы из тел, при этом среди казаков было лишь двое раненых. Подобный же эпизод был в бою при Амба-Алаге, где был уничтожен батальон итальянской пехоты и полбатальона берсальеров, а генерал Аримонди попал в плен – и опять были использованы ручные бомбы и всего один пулемет.

– Генерал, это звучит просто фантастически, неужели это оружие так эффективно?

– Любое оружие эффективно только при его умелом применении, – далее я рассказал об особенностях использования рельефа местности, не забыв упомянуть о горах, с которых мы метали гранаты, оставаясь вне пределов досягаемости огня противника. – Поэтому такое оружие будет незаменимо для использования в горных условиях, например в Швейцарии. При этом каждый боец будет иметь как бы свою личную артиллерию.

Похоже, я убедил швейцарцев в преимуществе гранат, так как они спросили, можно ли ознакомиться с действием моих гранат. Извинился, что не планировал встречу на официальном уровне и собирался только навестить тетушку, поэтому гранаты с собой не прихватил, их осталось немного и они находятся в Тулоне. Для демонстрации нужны условия полигона, гранат два вида и одного разлет осколков до 200 метров, поэтому испытывать надо на площадке радиусом не менее 250 метров, или бросать вниз, в ущелье, имитируя метание бомб с гор. Я могу написать записку моему доверенному лицу, и он передаст несколько штук гранат. Если послать от вас сегодня курьера в Тулон с просьбой передать записку от меня на броненосец «Чесма», то он может получить образцы и привезти их мне, а завтра я продемонстрирую их действие. Президент вызвал секретаря и сказал, что я могу написать письмо. Я написал записку Нечипоренко, или другого казачьего офицера, кто будет на месте, с просьбой выдать подателю записки пять гранат «ананасок» и пять «лимонок», а также десяток запалов для гранат и расписался. Сверху конверта написал по-русски и по-французски, к кому обратиться.

– Господин министр, поскольку курьер будет вечером и шлюпок у пирса на броненосец не будет, где я могу прямо сейчас дать телеграмму на броненосец?

Мне предложили ее написать, и я написал на имя командира «Чесмы» Вальронда телеграмму латиницей, но по-русски, что от меня вечером прибудет курьер и я прошу его встретить на пирсе и принять от меня письмо для есаула Нечипоренко или подъесаула Стрельцова, а потом передать курьеру ящик для меня. Написал, что буду на борту «Чесмы» в четверг или, если можно, в пятницу, и что я остановился в гостинице «Шторхен» в Цюрихе, так что, если что-то срочное, то можно найти меня там.

После того как курьер отправился, мы еще поговорили на военную тематику, и я сказал, что, кроме военного дела, у меня есть сугубо мирные изобретения и дальше рассказал про свои запатентованные препараты. Однако президент и министр сказали, что они ничего не понимают в медицине, однако в среду в Берне заседает Совет федерации, а потом, если я не против, члены Совета посмотрят действие гранат, а затем он приглашает меня отобедать вместе с членами Совета, где можно обсудить и вопросы использования моих лекарств. Президент опять позвал секретаря, и я продиктовал ему названия препаратов и сказал, что в институте Пастера были напечатаны две статьи за подписями Мечникова и Агеевой про использование этих препаратов против стафилококков и туберкулеза. Услышав про туберкулез, президент оживился и велел найти эти статьи.

Пришедший секретарь напомнил о других посетителях, и мы стали прощаться. Президент сказал, что детали показа мы можем обсудить с министром, а завтра в 11 до полудня у отеля нас будет ждать экипаж, который отвезет на станцию. Нас будет сопровождать чиновник Министерства иностранных дел, и мы теперь – гости Швейцарской федерации. Я сказал, что путешествую с женой, великой княгиней Абиссинской, на что президент ответил, что, естественно, и на нее распространяется его приглашение. Разместят нас в летней резиденции для высоких гостей и нам ни о чем не нужно беспокоиться.

Глава 4. Закатываем губы и готовимся к схватке с акулами бизнеса

Вечером я еще долго говорил с Сергеем, рассказывая ему свои приключения, он тоже рассказал, как был ранен, впопыхах прооперирован каким-то хирургом-недоучкой, отчего иногда испытывает фантомные боли[29]29
  Фантомные боли – боль в несуществующей ампутированной рук или ноге, возникает из-за плохого качества проведения операции и оставлении неприкрытым пересеченного нерва, его раздражение и проецирует боль в соответствующий участок коры головного мозга. Обычными обезболивающими средствами не снимаются из-за чего страдающие этими болями часто прибегают к наркотикам.


[Закрыть]. Раньше, когда был в тюрьме, эти боли были настолько невыносимыми, что он хотел разбить голову об стену камеры. Но потом они как-то утихли и сейчас беспокоят все реже и реже и не столь сильно выражены. Еще его напрягало в тюрьме то, что все о нем забыли и никто не делал попыток освободить его из каменного мешка, тем более он воспрял духом, когда ему принесли вопросы от меня.

Попрощался с Лизой, извинился, что забираю Сергея в Берн на пару дней, но он уже у меня на службе с окладом 250 франков в месяц, пойдут контракты – увеличу оклад вдвое. Попросил Лизу узнать, есть ли в институте Пастера аппарат для ультрафильтрации под давлением (на всякий случай спроси и в Цюрихе у профессора Пикара, вдруг здесь есть это устройство).

– Помнишь, что я говорил о бактерицидных соединениях, выделяемых грибами, самым активным из них, гораздо более эффективным в отношении микобактерий туберкулеза, чем мои химические препараты, является вещество, выделяемое Streptomyces globisporus, обитающем в почве и имеющим землистый запах. Такие грибы растут на мясном агаре, но проблема состоит в отделении их от содержимого среды. Это достигается прокачиванием под давлением через керамический фильтр с мельчайшими порами (не более 2 микрон) взвеси, содержащей стрептомицин и побочные белковые продукты. Полученный прозрачный раствор используют для получения натриевой соли и затем сублимируют в вакууме – получается мелкокристаллический порошок. Стерилизуют его рентгеновским излучением или излучением трубки Крукса. После этого можно вводить внутримышечно. Такой же путь для получения других природных антибиотиков. Запиши, а то забудешь. За это благодарные потомки тебе при жизни золотой памятник поставят.

Утром у гостиничной стойки нас уже ждал подполковник швейцарской армии, назначенный нам в провожатые. Он сказал, что экипаж уже ждет и через час мы должны быть на вокзале. Рядом стоял Агеев с небольшим саквояжем, он был в повседневной форме с орденом Святого Георгия. Мы быстро собрались, я тоже не стал надевать раззолоченный фрак, ограничившись белым летним мундиром с петлицами и шейным орденом Святого Владимира с мечами. В поезде был спецвагон, где мы все и разместились, и достаточно быстро были в Берне. Столица была меньше Цюриха, также располагаясь вдоль реки в долине между горами, которые были видны вдалеке, как будто на заднике театральной декорации. Город зеленый и более патриархальный, чем Цюрих.

Мы проехали в пароконных колясках через центр и стали подниматься на возвышенность, где в широколиственном буковом лесу располагался гостевой дом. С одной стороны был вид на город внизу, а с другой – вид на поля и село с кирхой вдали. Нас встретила хозяйка этого шале, некрасивая швейцарка (а все швейцарские женщины, кого я видел, удивительно некрасивы). Впрочем, радушно улыбаясь и тараторя по-немецки (Берн тоже немецкоговорящий кантон), показала нам наши комнаты, исключительно чисто убранные и обставленные в национальном стиле. После этого хозяйка показала, где находится ванная, и сказала, что через час в гостиной внизу для нас будет накрыт обед, после этого за госпожой заедет жена вице-президента, которая покажет ей достопримечательности Берна, а господа офицеры проедут по своим делам.

Обед был из нескольких блюд: мы с Машей заказали форель, а Агеев с подполковником – мясо с красным вином. Подполковник сказал, что ящик с бомбами уже доставлен на полигон и мы после обеда выедем туда, проверить все ли соответствует тому, как он понял указания министра обороны. Я вчера написал, что нужно изготовить три десятка соломенных чучел и нарядить их в мешки, а еще иметь три десятка сменных мешков и ведро красной краски. Также просил вырыть окоп полного профиля, достаточно широкий, чтобы сделать замах рукой.

Дальше все было, как уже происходило много раз, за одним исключением, – рядом с полигоном протекал в овраге ручей, и я решил бросить «ананаски» туда, поставив чучела так, как будто отряд идет по дну ущелья. Так и сделали. Дождавшись, пока подъедут господа из Совета и военный министр представит нас, я рассказал про принцип применения бомб, вывернул взрыватель и несколько раз попрактиковался в бросках гранатой, показав, что взрывчатка сама по себе безопасна. Тем не менее солдаты полигонной команды с опаской собирали гранаты. Потом показал, как действует запал отдельно от гранаты. Продемонстрировал взрывы двух наступательных гранат, бросив их в центр полувзвода, добился семидесятипроцентных попаданий осколками. Солдаты закрасили дырки красной краской. Потом попросил солдат сменить мешки и бросил оставшиеся гранаты. На этот раз все чучела были «убиты», получив по 2–3 попадания. Потом перешли к овражку, там двумя колоннами по сторонам ручья «шли» еще пятнадцать чучел – им хватило две гранаты, и бухнуло довольно основательно, когда подполковник с солдатами спустился вниз, то доложил, что все «убиты» – дырки тоже замазали красной краской.

Из группы членов Совета раздался вопрос: а если «врагов» будет в два раза больше? Поставили все чучела в свежих мешках, и две гранаты наделали в них девяностопроцентные попадания. Наконец, я сказал, что гранаты можно бросать из окопов, и пока солдаты доставали все чучела обратно, закрасили дырки и расставили их довольно кучно напротив окопа – одной большой гранаты хватило на 60 % попаданий, зато ближайшие чучела просто изорвало осколками. Я считал, что все прошло блестяще, но члены Совета хранили молчание. Потом, посовещавшись, они уехали вместе с президентом, а к нам подошел офицер, представившийся как директор государственного оружейного завода Ваффенфабрик Берн полковник Рудольф Ридель. Он сказал, что по поручению военного министра, который убыл на совещание с депутатами, готов показать завод и обсудить вопросы сотрудничества. Естественно, мы согласились и поехали на завод. Мне понравилось, как все устроено: аккуратно, ременные шкивы станочных приводов забраны в короба, чего не бывает на русских заводах, Рабочие в чистых спецовках, металлическая стружка незамедлительно убирается, чтобы, не дай бог, не попала в механизм изделия. Ридель рассказал, что на смену неплохой винтовки Вителли завод полностью перешел на швейцарскую разработку конструкции инженера Рудольфа Шмидта. Винтовка калибра 7,5 мм имела подствольный магазин на 11 патронов под швейцарский бутылочный беззакраинный патрон 7,5×54 мм с оболочечной пулей разработки Эдуарда Рубина. По тем временам это было действительно передовое оружие, лучше русской мосинки. Ридель пошутил, что, поскольку в стране культ оружия и каждый мужчина – стрелок, то когда швейцарцы закладывают новое поселение, то сначала строят тир, потом – банк и лишь затем – церковь.

Я спросил, заинтересовано ли швейцарское правительство в пулеметах «Максим», поскольку являюсь одним из совладельцев фирмы-производителя и обладаю правом на продажу лицензии, полковник Ридель ответил, что в швейцарской армии уже есть около семи десятков пулеметов производства завода Норденфельта и приобретение их пока не планируется, тем более в связи с международным скандалом вокруг этого оружия.

– Какой скандал? – поинтересовался я у полковника.

– Как, генерал, разве вы не знаете о суде Норденфельта против компании «Виккерс»? – удивился полковник. – Торстен Норденфельт подал иск к Виккерсу о том, что они его обманули и вынудили заключить соглашение о вступлении в объединенную компанию «Максим Виккерс Ганс анд Амунишн» без права Норденфельта заниматься оружейным бизнесом в течение 25 лет[30]30
  Известное дело 1894 г. об ограничении бизнеса, Торстен его проиграл. Был создан прецедент «права синего карандаша», по которому можно было вносить поправки в подписанный контракт, если они соответствуют государственным интересам и разумны с точки зрения бизнеса. Основным возражением было то, что Норденфельт получил 200 тысяч фунтов и лишь потом заподозрил, что его обманули. В качестве компенсации истцу судья вычеркнул синим карандашом имя Максима, что в целом было несущественным, так как изобретатель уже покинул компанию. Действительно Ротшильд вложил эти деньги в Maxim Nordenfelt Guns and Ammunition Co Ltd, в которой волю банкира стали выполнять Викерс и Захаров, а ни Максима, ни Норденфельлта и близко не осталось.


[Закрыть] и продавать пулеметы «Максим». Сейчас дело рассматривается палатой лордов, и, несомненно, швед проиграет. Тем более что в новой компании сам Ротшильд разместил капитал на два миллиона фунтов и теперь практически он заказывает там музыку. Максима быстро выперли, дав какую-то подачку на его изобретения, чему Хайрем был рад – он теперь летательный аппарат проектирует[31]31
  Действительно строил большой нелетающий самолет.


[Закрыть].

Я стоял, совершенно обескураженный этими словами: «кинули как последнего юнца» – мне продали за без малого шестьдесят кило чистого золота ненужные бумажки – старые акции несуществующей ныне компании. И что интересно, скорее всего, Норденфельт об этом даже не знает!

Полковник Ридель еще что-то рассказывал, а я чувствовал, что ничего не соображаю. Извинившись, сказал, что плохо себя почувствовал (что было абсолютной правдой), попросил отвезти меня в дом и принести мои извинения президенту. Полковник предложил вызвать врача, но я отказался, сказав, что переоценил свои возможности, вызвавшись после ранения бросать бомбы, но в покое боль уже прошла.

Когда приехали, сопровождающий нас подполковник еще раз спросил, не нужно ли вызвать врача, но я сказал, что мне легче, и не надо никого беспокоить. Маша еще не вернулась. Сергей спросил, что случилось, и я все рассказал ему про мсье Базиля и его аферу с акциями.

– Сергей, ты говорил, у тебя есть юрист, специалист по делам, связанным с мошенничеством в бизнесе? Можно ли его вызвать сюда для консультации, гонорар у меня еще есть чем заплатить.

Тут появилась Маша с кучей шляпных картонок и каких-то магазинных коробок. Так я и знал, «достопримечательности» окажутся вариантом шоппинга. Подписал чек, поставив кляксу. Чертовы перьевые ручки. Паркер вроде как уже запатентовал своё изобретение, вот-вот появятся баллонные автоматические ручки с открытым пером, работающие по капиллярному принципу. А вот шариковые ручки и фломастеры еще не изобрели. Подозвал Сергея и, нарисовав трубочку с запрессованным вращающимся шариком, сказал:

– Сергей, дарю тебе изобретение, которое превратится в красивый лом в любом месте, где ты захочешь. Пойдешь в часовую мастерскую и попросишь сделать медную трубочку, запрессовав в конец стальной шарик (нарисовал размеры, для начала с коротким стержнем сантиметров на пять – для экспериментов самое то). Потом заполняешь трубочку вязкими чернилами на основе геля, так чтобы чернила не выливались, а, попадая на шарик, затем переносились им при вращении шарика на бумагу. Агар-агар для геля тебе Лиза принесет, его тут чуть-чуть и надо. В общем, экспериментируй и запатентуй устройство на себя, не забудь и чернила запатентовать. Поверь, это – золотое дно.

– Да я в изобретательстве ничего не понимаю.

– А что понимать, пока экспериментируй, получится, потом узнаешь, как патенты подают и запатентуй. Договорись с мелкой фабрикой и выпусти партию на пробу – такая ручка копейки будет тебе стоить, а продавать ее можно дорого, аналогов нет, ручка Паркера будет очень дорогой и все равно чернила будут из нее вытекать и портить одежду. Главное – гель подбери по составу, чтобы он быстро засыхал на бумаге, но не засыхал в трубке и не вытекал оттуда. На всякие расходы как моего представителя и эксперименты, вот тебе чек на сто тысяч франков. Пока вроде никаких контрактов от военных не будет, так что занимайся пишущим устройством и отслеживай фармацевтов, о которых я тебе говорил, читай местные коммерческие ведомости.

Утром приехал присяжный поверенный Агеева, очень обстоятельный и солидный швейцарец, он подробно расспросил меня о происшествии, причем начал с первой встречи с Базилем в Петербурге. По словам юриста выходило, что я имею дело с хитрым профессиональным мошенником, который все прекрасно рассчитал, банкротство Норденфельта (скорее всего, искусственное, и его иск были в то время, когда я был в Эфиопии. В Греции я тоже проводил медовый месяц, а не занимался бизнесом, поэтому вряд ли мог читать английские газеты трехмесячной давности, тем более что сведения о банкротстве и судах публикуются в «Financial Times» мелким шрифтом в конце. Захарофф рассчитал, что я заинтересован в пулеметах, поэтому сразу клюну на приманку, и примерное количество денег он тоже мог предполагать, поэтому не заломил заоблачную цену. Наоборот, он как бы хотел помочь бывшему партнеру Торстену, ничего не прося для себя.

Поверенный спросил, есть ли дата на контракте Захароффа со мной или на письме, которое он мне передал. Я ответил, что не помню, и юрист предположил, что ее там нет, поэтому Базиль может отвертеться, сказав, что он продал еще действующий бизнес. Так что внимательно смотрите на даты в контрактах! Тем не менее есть дата банковской транзакции на выдуманный счет Норденфельта, и работники банка могут опознать месье Базиля, который присутствовал при переводе денег – надо по «горячим следам» найти клерка, который осуществлял транзакцию, и подать заявление о мошенничестве в стране, где это случилось, то есть в Греции, тогда и суд должен быть там. Мне он рекомендовал связаться с Виккерсом и, предъявив бумаги, получить сведения о их несостоятельности (тем более что планировался визит «Чесмы» в Лондон – Сандро собирался нанести визиты вежливости в Британии и Дании). У Виккерса следует узнать, где находится их сотрудник Базиль Захарофф (заодно узнать, чей он подданный, если британский, то «британская корона» может его и не выдать).

В общем, дело не такое безнадежное, мошенничество налицо и крови мсье Базилю можно много попортить, а если он еще и акционер Виккерса, то раскрутить фирму на компенсацию убытков. Меня попросили снять копию с контракта (ксерокс, к сожалению, еще не придумали) и заверить ее у нотариуса, после этого прислать поверенному. Он еще раз посмотрит и тогда возбудит иск и свяжется с коллегами в Греции, чтобы получить информацию от клерка, хотя нет, это можно сделать и сейчас, до возбуждения иска. Спросил, есть ли у меня связи в греческом правительстве, я сказал, что «да» – король и королева, тем более греки явно «имеют зуб» на Базиля за полуподводную лодку, ржавеющую у пирса. Юрист сказал, что в таком случае лучшего варианта для иска нет, по крайней мере, Виккерса можно ославить на весь мир, и они, скорее всего, предпочтут отказаться от Базиля, а там уже составляется запрос на выдачу мошенника.

Потом перешли к делу Петра Воскресенского, я рассказал о нарушении контракта о пятилетнем невыезде из страны. Присяжный предположил, что «Фарбениндустри» могла и не знать об этом, но в любом случае ему нужен заверенный перевод контракта, что я и обещал прислать. Я заплатил гонорар, и мы расстались, договорившись поддерживать связь через Сергея.

Я уже собрался ехать на вокзал, как появился вчерашний подполковник и попросил меня и Сергея приехать в ратушу Федерального Совета (дворец для заседаний Совета еще только начал строиться, поэтому заседания проходят в старой ратуше). Президент и член Совета, отвечающий за социальные вопросы и медицину Карл Шенк[32]32
  Карл Шенк, бывший пастор, член либеральной партии, вице-президент до 1892 г. и президент 1893 г., отвечал за местную «социалку», его сменил на посту вице-президента радикальный демократ Эмиль Фрай, ставший потом президентом 1894 г.


[Закрыть] будут рады приять нас, чтобы обсудить пути для сотрудничества в медицине.

Разговор начал Шенк, он сказал, что президент поручил ему встретиться с известными в Швейцарии врачами и у всех, кроме одного, сложилось положительное мнение о новых русских препаратах, тем более что в соседней Франции их вовсю уже используют. Существует государственная программа борьбы с туберкулезом, поэтому правительство заинтересовано в закупке моих противотуберкулезных препаратов. Оказывается, они уже ввозятся через Францию и втридорога продаются в виде порошков в клиниках и санаториях для богатых. Опыт применения пока не достигает и полугода, однако многие доктора говорят о наметившиеся положительных сдвигах у больных, которых они раньше считали безнадежными.

Это и понятно, при легких формах положительное влияние будет менее заметно, так как его всегда можно списать на диету, подумал я. Режим и положительное влияние целебного горного воздуха, а вот где горный воздух точно не подействует, даже малейшая положительная динамика будет заметна.

– Есть приблизительно известная потребность в русских препаратах, – сказал Шенк, – но нам бы хотелось узнать заводскую цену.

– Для русских покупателей мы обычно применяем цену завода при самовывозе, то есть Ex Works или ab Verk, так как редко поставка весит сотни килограммов, чаще десятки. Но мы могли бы пойти на цену FOB[33]33
  Цена при доставке в порт или на вокзал (иногда включает погрузку), доставку и страховку оплачивает покупатель.


[Закрыть] при значительных поставках, скажем, от тонны. Я бы хотел договориться о работе с крупными швейцарскими фармацевтическими компаниями об эксклюзивной дистрибьюции или продаже лицензии на производство, но после патентования здесь и лучше, если при приобретении через лицензию существенного пакета акций компании.

Шенк ответил, что сейчас он не вправе говорить от имени частных компаний, но такие переговоры он может провести и сообщить о наличии или отсутствии интереса с их стороны. Я сказал, что всю информацию он может получать через моего представителя в Швейцарии господина Агеева. Что касается текущей заявки, то можно хоть сейчас отправить телеграмму на завод и узнать цену, а также наличие, так как за препаратами выстраивается очередь из покупателей, но я напишу несколько слов, чтобы вам оказали приоритет. Так и сделали, составили телеграмму, и я ее отослал от своего имени. Шенк сказал, что пока заказ будет на 100 кг фтивастопа и 100 кг тубецида, самовывозом с завода, что организует швейцарский консул в России. Через два часа, пока мы обсуждали за обедом текущие проблемы и перспективы сотрудничества, пришел ответ от управляющего, где он написал, что фтивастоп есть, а вот тубецид весь разобрали и очередь до конца квартала.

Шенк попросил хотя бы немного тубецида и других препаратов на пробу, цены были запрошены только на два препарата, и они приятно удивили швейцарца, видимо, французские купцы ломили раз в десять выше. Я сказал, что пришлю полный прейскурант (слово прайс-лист тогда широко не употребляли) и господин Агеев свяжется с вами, также дал свой адрес в Москве, чтобы швейцарский консул мог напрямую обратиться ко мне, если возникнут проблемы. Отметил, что для всех препаратов проводились испытания в Военно-медицинской академии в Петербурге, результаты оформлены в виде статей, и если надо, то консул может договориться о переводе. Так как консул находится в Петербурге, он даже может встретиться с врачами Академии, большинство из них говорят по-французски, и они дадут необходимые пояснения по применению препаратов. Я думаю, что на базе Академии можно провести международный симпозиум по обмену опытом лечения того же туберкулеза, начальник Академии меня хорошо знает, так как магистерскую степень я получал именно там.

Одним словом, расстались довольные достигнутыми договоренностями, это не военные дела, где как сказал Шенк, вчера члены Совета чуть не поругались друг с другом – за закупку гранат оказалось меньше половины голосов, большинству швейцарцев гранаты показались варварским оружием, то ли дело стрельба – чисто и цивилизованно сразу наповал в голову. До них как-то не дошло, что большинство осколочных ранений – нелетальные и лишь выводят противника из боя, а их «цивилизованные» винтовки будут только наваливать горы трупов. Из-за разногласий (а по-швейцарски это и есть ругань) званый обед все равно не состоялся, в лучшем случае пообедали бы в компании президента (по мне так и лучше), мне вчера этот совет напомнил «уважаемых кротов» из мультфильма про Дюймовочку. Потом нас еще покатали по городу, причем гидом был сам Шенк, а потом подполковник вернул нас в шале и сказал, что наш салон-вагон будет прицеплен к составу, отправляющемуся в 11 пополудни, так что утром мы будем в Тулоне. В вагоне есть спальные места, так что мы сможем отдохнуть. Вечером мы еще договорились с Сергеем, что ему делать, попросил узнать об инженере Ильге, откуда он взялся и есть ли на него какой компромат.

Также и о пресловутом мсье Базиле неплохо бы мониторить обстановку, где-то в это время он сойдется с одной испанской аристократкой, чуть ли не герцогиней, обаяв ее своими манерами и комплиментами. Роман будет протекать долго и закончится свадебкой через 8–10 лет. Вроде бы познакомятся они в «Восточном экспрессе», а потом месье Базиль будет часто ездить в Испанию, якобы по делам фирмы, хотя в казне испанского короля пусто. Вот и намекнуть об этом герцогу-рогоносцу, испанцы они парни горячие, если сам герцог не в состоянии, то уж какого-нибудь гверильяса бывшего с большой навахой нанять несложно. Еще мсье Базиль, чтоб ему пусто было, будет мотаться в Южную Африку, то к бурам, то к британскому губернатору Капской колонии, уговаривая их купить пулеметы Виккерса. Вот там, где-нибудь в буше и подловить не то турка, не то грека, не то еврея, в общем самого что ни на есть безродного космополита, так как национальность свою месье Базиль менял как перчатки, какую скажет, такая и будет, даже русским представлялся. Но, скорее всего, он одесский грек Базилеус Захариос, вот какое у него подданство сейчас – это вопрос… В конце концов это легко выяснится при подаче иска, до чего, я думаю ждать недолго.

19 августа 1892 г., пятница, Тулон, 9 утра

Наконец, мы на борту «Чесмы». Узнал у капитана Вальронда о дальнейших планах. Завтра ранним утром мы покидаем Францию и идем в Британию, в Саутгемптон, в Темзу наш броненосец точно не пустят, от там не повернется. Там нас встретят наши дипломаты и расскажут о программе приема. В основном это визит великого князя, вряд ли это как-то коснется офицеров броненосца, но в Лондон съездить будет можно, стоять будем дня три-четыре. Потом следующая остановка в Гавре – там бункеровка углем и затем идем в Копенгаген, все же родина матушки-императрицы, обязательно надо засвидетельствовать почтение, тоже стоять будут 3–4 дня, и затем – Стокгольм, там Александр Михайлович нанесет визит королю и домой, в Россию, в Кронштадт. Вальронд хотел бы сразу отправиться назад в Одессу с кем-нибудь из августейшей семьи, кто захочет зимовать в Ливадии, а не в сыром Петербурге, но это уж как придется, как бы самим не зазимовать в Кронштадте.

Посмотрел письмо и контракт, что мне всучил при продаже акций Захарофф, – естественно, хитрый грек не поставил дату, а я, дурачок, обрадовался бесплатному пулемету российского производства и не проконтролировал это… Тем не менее попросил Машу снять копию, почерк у нее гораздо лучше моего, и мы поехали искать нотариальную контору, заодно купить Маше теплое пальто и туфли – в Англии уже промозгло в это время, да и на палубу в ветер выходить нужно, только хорошо одевшись. Мне пока хватает дипломатического полупальто, может, в Лондоне куплю что-нибудь повнушительнее, а пока обойдусь.

29 августа 1892 г., порт Саутгемптон, борт броненосца Российского Императорского Флота «Чесма», 10 часов до полудня

Бросили якорь в Саутгемптоне, шли достаточно долго, в Бискайском заливе нас потрепал шторм, и броненосец отклонился к западу, поэтому из-за коррекции курса расстояние получилось больше.

Еще в Тулоне я дал телеграмму Томасу[34]34
  Томас Виккерс, по образованию – инженер-металлург или «полковник Том» (так как он служил в милиционных формированиях и имел этот чин), играл ведущую роль, а Альберт осуществлял то, что мы сейчас называем маркетингом.


[Закрыть] и Альберту Виккерсам, которые теперь управляли фирмой их отца, телеграмму о том, что хочу встретиться и обсудить итоги эфиопской кампании в свете возможного сотрудничества. Сотрудничать с ними мне как-то уже не хотелось, но информацию получить было нужно. На пирсе несколько десятков встречающих. Собрался, положив необходимые бумаги в саквояж и выждав, пока стихнет ажиотаж и Сандро вместе с капитаном не уедут, затем спустился по трапу. Ко мне подошел хорошо одетый джентльмен и, приподняв котелок, вежливо осведомился, не я ли господин Степанофф. Узнав, что я господин Степанофф собственной персоной, человек принял официальный вид и сказал:

– Ваше превосходительство, от имени господ Виккерс я имею честь пригласить вас на деловую встречу. Офис компании находится в Шеффилде. Графство Йоркшир, однако сейчас руководство компании решило сосредоточиться на судостроении и частенько бывает в Саутгемптоне, поэтому встреча состоится в лучшем пабе этого портового города.

«Ага, – подумал я, – сейчас познакомимся с Джоном Силвером и его попугаем».

Паб оказался обычным рестораном, оформленным в морском стиле, с моделями парусников и старым, почерневшим от времени дубовым деревом. Дерево явно не состаренное, а реально старинное, явно, что сюда захаживали и настоящие пираты, что ж, посмотрим на пиратов бизнеса.

В отдельном кабинете нас уже ждали братья Виккерс, убедившись, что переводчик не нужен и мы понимаем друг друга, они отпустили моего сопровождающего. Старший брат, Томас, произвел хорошее впечатление – дядька уже в возрасте под шестьдесят, но с ясным и умным взглядом, младший – лет на пять моложе, но с каким-то бегающим взглядом пройдохи. В отличие от того, что говорят про англичан, мол, чопорные они, старший сразу предложил промочить горла кружкой доброго эля. Началась беседа по-английски издалека, поговорили об Африке вообще, Эфиопии в частности и о последней войне. Братья посетовали, что моими успехами уже воспользовались немцы – Менелик дал кайзеру право аренды порта Массауа на 99 лет. Опять рассказал подробности захвата этого порта и взятия на абордаж итальянских военных кораблей, право, мне легче будет написать брошюру с картинками, чем сто раз повторять одно и то же.

Тем не менее слушали меня внимательно, задавали вопросы по делу. Наконец перешли к бизнесу. Спросили, что я хочу за свою лицензию на производство гранат. Ответил, что это лучше обсудить в России, показав на полигоне, как они действуют. Сказал, что у нас частенько появляется их представитель Базиль Захарофф, спросил работает ли он у них сейчас и собирается ли приехать в Россию. Альберт ответил, что Базиль подчиняется непосредственно ему, как директору по развитию бизнеса, и кроме того – он один из акционеров компании, держатель крупного пакета акций. Сейчас он в деловой поездке, но может приехать и в Россию. Я сказал, что хотел бы с ним увидеться (чистая правда!), но тоже часто бываю в отъезде, поэтому уполномочу своего управляющего встретить его, как надо (только приезжай, милок, уж мы тебя встретим дубьем и оглоблей).