Текст книги "СМЕРШ против бандеровцев"

Галицийский плацдарм

Приход гитлеровцев в Галицию и вообще в западные области Украины националистической пропагандой был встречен с ликованием. Многие руководители проводов ОУН* торочили, как сороки, одно и то же: день 22 июня 1941 года вырвал нас из эмиграции.

По рассказам старых чекистов Львовщины и Ровенщины Центральный провод ОУН* дал циркулярную «указивку» встречать «освободителей» рушниками с хлебом и солью, а также обязал свои периферийные организации украсить улицы и подготовить лозунги с приветствиями Гитлеру и Бандере.

Давалось указание, чтобы войска вермахта проходили под сооруженными арками, украшенными цветами с обязательными лозунгами: «Хайль Гитлер!», «Слава Бандере!», «Слава ОУН*!», «Да здравствует непобедимая германская армия!», «Пусть живет и здравствует наш учитель и вождь Адольф Гитлер!», «Привет нашим освободителям!», «Добро пожаловать, друзья, на Украину!» и т. д.

Женщинам и девушкам предписывалось быть одетыми в яркие, праздничные одежды, оставаться улыбчивыми и приветливыми с немецкими воинами…

Но хочу обратить внимание читателя на архивные данные, в частности на показания заместителя начальника 2-го отдела абвера полковника Эрвина Штольце от 29 мая 1945 года.

«Следователь спрашивает:

– Расскажите о степени сотрудничества украинских националистов с нацистами, и были ли завербованы главари ОУН* немецкой разведкой, где и когда?

Штольце ответил:

– Нами был завербован руководитель украинского националистического движения полковник петлюровской армии Евген Коновалец, через которого на территории буржуазной Польши и западных областей Украины проводились террористические акты, диверсии, а в отдельных местах – небольшие восстания…

В начале 1938 года я лично получил указание от начальника военной разведки адмирала Канариса о переключении имеющейся агентуры из числа украинских националистов на непосредственную работу против Советского Союза. Через некоторое время на квартире петлюровского генерала Курмановича я осуществил встречу с Коновальцем, которому передал указание Канариса…

Коновалец охотно согласился переключить часть оуновского подполья непосредственно против Советского Союза. Вскоре полковник Коновалец был убит. ОУН* возглавил Андрей Мельник, которого, как и Коновальца, мы привлекли к сотрудничеству с немецкой разведкой…

В работе полковника Коновальца как нашего агента для сохранения условий конспирации был завербован по его рекомендации украинский националист ротмистр петлюровской армии Ярый под кличкой Консул-2, который использовался как агент-связник между нами и Коновальцем, а последний как связной с националистическим подпольем.

Еще при жизни Коновальца Ярый был известен А. Мельнику и другим националистическим главарям как лицо, близкое к Коновальцу, и как активный националист. Только поэтому Канарис поручил начальнику 2-го отдела абвера полковнику Лахузену через Ярого связаться с Мельником, который к этому времени переехал из Польши в Германию.

Таким образом, в конце 1938 года Лахузену была организована встреча с Мельником, во время которой он был завербован под кличкой Консул. Поскольку работать с Мельником как с агентом немецкой разведки было поручено мне, то я также присутствовал во время его вербовки. Должен сказать, что вербовка прошла очень спокойно, так как, по сути, Мельник являлся агентом Коновальца в проводимой работе против поляков по периоду его проживания в Польше и о деятельности Мельника мы достаточно знали.

После вербовки, состоявшейся на конспиративной квартире – угол Берлинер штрассе – Фридрих штрассе, содержателем которой являлся офицер Кнюсман – доверенное лицо Канариса, Мельник изложил свой план подрывной деятельности. Основа плана Мельника: налаживание связей украинских националистов, проживавших на территории тогдашней Польши, с националистическими элементами на территории Советской Украины; расходы, необходимые для организации подрывной деятельности; проведение шпионажа и диверсий на территории СССР; подготовка восстания.

На последующих встречах Мельник просил санкционировать создание при ОУН* отдела разведки. Он утверждал, что создание такого отдела активизирует подрывную деятельность против СССР, облегчит его связь с оуновским подпольем, а также со мной, как с сотрудником абвера. Предложение Мельника было одобрено. Такой отдел был создан в Берлине во главе с петлюровским полковником Романом Сушко.

После разгрома и захвата Польши Германия усиленно готовилась к войне против Советского Союза, поэтому абвер принимал через Мельника меры по активизации подрывной деятельности против Советского государства. Однако эти меры оказались недостаточными. Для этих целей был завербован Степан Бандера, один из главарей ОУН*, освобожденный немцами из польской тюрьмы, где он содержался за участие в террористическом акте против министра Польши Перацкого. Кто вербовал Бандеру, я не помню, но я работал с ним…

В начале 1940 года нам стало известно о трениях между нашими агентами Мельником и Бандерой, которые вели к расколу в рядах ОУН*».

После нападения Германии на Советский Союз Бандера привлек на свою сторону активную часть украинских националистов и, по сути дела, вытеснил Мельника из руководства. Обострение между вождями ОУН* дошло до предела…

О том, что уже в первые дни войны оуновцы начали совместно действовать с немецкими частями, рассказал в одной из своих фронтовых новелл полковник В.Ф. Иовлев, в частности он сообщает:

«В первый день войны наше войсковое соединение следовало на сближение с противником в районе Луцка.

Мой начальник, майор, руководитель службы военной контрразведки корпуса Сергей Васильевич Горностаев, направил меня в город Коростень на один день для передачи служебной документации местным органам…

Командир нашего 31-го стрелкового корпуса генерал-майор Лопатин выделил мне для поездки свою штатную автомашину ЗИС-101. В Коростень я и шофер прибыли благополучно, если не считать двух-трех дырок в корпусе машины от обстрела оуновцами. Выстрелы по нашей машине велись из леса с дальнего расстояния и не причинили вреда ни нам, ни машине.

На следующий день, имея на руках акт о сдаче дел, мы выехали в свой корпус. Не доехав 4–5 километров до райцентра Ровенской области, пришлось остановиться для замены двух скатов, на что ушло минут сорок.

После того как проехали небольшое расстояние, мы повстречали офицера штаба полка НКВД, который нам сообщил, что полк, вскоре после того как мы уехали, в течение получаса вел бой с местными бандитами, которые захватили власть в районе, подожгли здание НКВД, а сотрудников убили. Офицер, сочувственно глядя на нашу шикарную машину, сказал нам: «Ваше счастье, что вы не попали сюда полчаса назад, когда здесь бесчинствовали националисты».

Как резюме к написанному выше можно констатировать, что первые пули в войну были выпущенные по мне бандитами-оуновцами, которые в своей борьбе избрали метод террора.

Вечная память людям безвинно убиенным националистами! Да не будет им прощения от их жертв и народов!»

Но продолжим показания Штольце.

«– В августе 1941 года Бандера был арестован и содержался нами на даче в пригороде Берлина под домашним арестом.

Аресту послужил тот факт, что он в 1940 году, получив от абвера большую сумму денег для финансирования оуновского подполья и организации разведывательной деятельности против Советского Союза, пытался их присвоить и перевел в один из швейцарских банков. Эти деньги нами были изъяты из банка и снова возвращены Бандере. Аналогичный факт имел место и с Мельником…

Следователь:

– Как использовались украинские националисты в борьбе с партизанским движением и партийным подпольем на оккупированной немцами Украине и какое руководство в этом было абвера?

Штольце:

– Абвер активно использовал украинских националистов в ходе всей войны с Советским Союзом. Из их числа формировались отряды для борьбы с советскими партизанами, создавалась агентура для заброски за линию фронта с целью шпионажа, диверсий и террора…

Во время отступления немецких войск с Украины Канарис лично дал указание о создании националистических вооруженных банд для продолжения борьбы с советской властью, проведения террора, диверсий и шпионажа. Специально для руководства оуновскими бандами в тылу мы оставили официальных сотрудников абвера и свою агентуру…»

Проверка показаний Штольце подтвердила их объективность. Было установлено, что, действительно, в ряд оуновских банд были внедрены сотрудники абвера. Вместе с тем выявлены факты заброски в тыл Красной армии диверсионно-разведывательных групп фашистской разведки. По мере продвижения линии фронта на запад банды УПА* совершали вооруженные нападения на небольшие тыловые воинские подразделения.

Так, в марте 1944 года в ходе вооруженного столкновения УПА* в Высоцком районе Ровенской области среди убитых было обнаружено семь трупов немецких военнослужащих, внедренных абвером в банду для организации совместных диверсионных и террористических актов.

7 апреля 1944 года на территории Шумского района Тернопольской области была обезврежена банда, которой руководили два немецких офицера, специально заброшенные в тыл советских войск. Через несколько дней в том же районе была обнаружена и частично ликвидирована большая группа заброшенных в тыл Красной армии немецких агентов-диверсантов. При их ликвидации были обнаружены: две портативные немецкие радиостанции для связи с разведцентром, стрелковое оружие, более 700 гранат и мин немецкого производства, а также другое снаряжение для проведения диверсий.

Идеологи ОУН* бандеровского направления, желая упредить действия мельниковцев и прекрасно понимая, что для соответствующего имиджа как «вождей нации» настал благоприятный момент: нужно торопиться с созданием «своей» страны и ее атрибутов – армии, службы безопасности и прочее. Тем более фон был отличный – победоносно звучали фанфары гитлеровцев по поводу первых значительных успехов вермахта в летней кампании против СССР.

И вот 30 июня 1941 года во Львове сторонники С. Бандеры – Я. Стецько, И. Гриньох, Р. Шухевич и другие бандеровцы, срочно созвали собрание «представителей западно-украинских земель» в количестве 30 человек и провозгласили создание «Самостийной Украины» под протекторатом фашистской Германии с правительством во главе Ярославом Стецько, который заявил сразу же после утверждения его главой виртуальной державы: «Политику мы будем проводить без всяких сантиментов. Мы уничтожим всех без исключения, кто станет на нашем пути… Наша власть будет политической и военной диктатурой ОУН*, для врагов страшной и неумолимой».

На этом сборище присутствовали приглашенные доверенные лица адмирала Канариса – гитлеровцы Г. Кох, А. Бизанц и Г. Кайт, которым польстило содержание третьего параграфа «акта самостийности». Вот неполный его текст:

«Украинская держава будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Великой Германией, которая под руководством Адольфа Гитлера утверждает новый порядок в Европе и в мире… Украинская армия… будет бороться с союзной немецкой армией… за новый порядок во всем мире».

Но Гитлер не захотел ни с кем делить власть, и 17 июля 1941 года все временно оккупированные земли фашистскими войсками перешли в ведение «Рейхсминистерства по делам занятых восточных областей», которым руководил А. Розенберг. «Что может Юпитер, то не позволено быку»…

В начале июля Бандеру и Стецько вызвали сначала в Краков, затем 5 июля 1941 года Бандеру, Горбового и Янова задержали и направили в Берлин, где им пригрозили серьезными санкциями за самоуправство. Однако интересная деталь: руководителей ОУН*, оставшихся на Львовщине, не тронули – бандеровщина нужна была Гитлеру в перспективе.

В Кракове, перед отправкой вождей ОУН* в Берлин, состоялась встреча государственного секретаря Третьего рейха Кундта, судьи Бюлова, полковника Бизанца и одного из высоких чиновников генерал-губернаторства Феля с Бандерой и его свитой.

На вопрос Кундта, провозглашение свободного украинского государства было ли согласовано с немецким военным командованием, перепуганный Бандера начал юлить, изворачиваться, перекладывать вину на своих подельников:

«Я не знаю, творилось ли все это с ведома немецких инстанций? Я дал инструкции, в которых говорилось: делать все с согласия немцев. Я допускаю, что так и было в этот раз… Относительно происходящего во Львове я не информирован. На собрании УНК во Львове присутствовал Стецько…

Я еще раз хочу разъяснить и подчеркнуть, что ни один из приказов, которые я отдал, не преследовал цель – обойти какие-либо немецкие указания…»

Несмотря на серьезный удар по идее «государственности», украинские националисты продолжали с прежней активностью обслуживать своих очередных новых хозяев в качестве бургомистров, полицейских, старост и др. Они даже рьянее стали участвовать в карательных экспедициях вместе с немцами против мирного населения.

Об одной из многочисленных таких операций рассказал на допросе 4 июля 1944 года бывший заместитель начальника Дубровицкой районной полиции В.С. Логвинович. Вот фрагмент его показания следователю СМЕРШа.

«…15 июля 1941 года в местечко Дубровица прибыла большая группа гестаповцев, как после выяснилось, для умерщвления еврейского населения. На следующий день по приказу начальника местного гарнизона на площади собралось около трех тысяч человек, среди которых было много стариков, женщин и детей. Огромная толпа в сопровождении гестаповцев и полицейских – украинских националистов, двинулась к вокзалу, откуда всех их вывезли в город Сарны. Там они были расстреляны. Некоторым обреченным удалось бежать с места казни. Однако полицейские вылавливали их и группами по 30–40 человек и передавали гестаповцам… Трудно описать чувства, охватившие обезумевших от горя и ужаса невинных людей. Я наблюдал сцены, как в порыве отчаянья потерявшие рассудок матери, подняв кверху грудных детей, шли навстречу палачам, моля о пощаде. Сраженные огнем, они падали и умирали со словами проклятия на устах к своим убийцам…»

Тот же Логвинович в конце допроса заявит о своих коллегах по крови, что личный состав районной полиции был укомплектован 50 отъявленными головорезами, нетерпеливо ожидавшими «мокрой работы». Это были, по его словам, уголовники со звериными инстинктами, ожидавшие только случая, чтобы проявить их в деле истребления советских людей.

Массовые казни оуновцы проводили и в оккупированных восточных областях Украины. Так, в городе Пирятине Полтавской области они расстреляли около трех тысяч местных граждан. В Васильевском и Ржищевском районах Киевской области бандюками-националистами было уничтожено более 4700 человек.

Бандеровцы совершали чудовищные злодеяния над советскими военнослужащими, бежавшими из фашистских концлагерей. Только в одном Гощанском районе Ровенской области летом 1943 года ими было замучено и расстреляно около ста военнопленных. Трупы погибших, а в ряде случаев и живых людей, с привязанными на шею камнями палачи бросали в реку Горынь…

В январе 1944 года в Березновском районе той же области бандеровские бандиты зарезали 15 красноармейцев.

Во исполнение постановления ЦК ВКП(б) и Правительства СССР «Об организации борьбы в тылу германских войск» на базе четвертых отделов НКВД возникли первые партизанские отряды и истребительные группы. Большой моральный подъем получили народные мстители в связи с организацией в 1942 году Центрального штаба партизанского движения. Люди массово уходили в партизаны.

Как известно, серьезные удары ощущали на себе гитлеровцы от поднявшейся волны партизанского сопротивления, прокатившегося по всем землям, оккупированным немецко-фашистскими захватчиками. Народные мстители взрывали железнодорожные пути и мосты, подрывали неприятельские эшелоны с живой силой и боевой техникой, физически истребляли личный состав вермахта и их пособников.

М.С. Корчев, один из руководителей партизанского соединения, действовавшего в Волынской, Ровенской и бывшей Пинской областях, в книге «Годы огневые» рассказал о создании первых отрядов народных мстителей. Упоминал он и о действиях оуновских бандитов и их карательного органа «Служба безпеки» («Службы безопасности» (СБ)), и об ответной реакции партизан на эти человеконенавистнические действа, и о повсеместном росте партизанского движения, и о конкретных делах патриотов-подпольщиков и т. д.

С необыкновенной теплотой и задушевностью вспоминает автор своих боевых друзей, с которыми плечом к плечу прошел огненными дорогами с июня 1941 года по февраль 1944 года. Воссоздал он и страшные картины оуновского мракобесия.

«В начале января 1943 года, когда положение окруженной под Сталинградом 330-тысячной группировки

Паулюса стало уже безнадежным, одна из оуновских банд ворвалась в село Поросли Владимирецкого района Ровенской области. Главарь приказал всем жителям выйти на площадь и подписать верноподданническое письмо рейхскомиссару Украины Эриху Коху.

«Дорогой пан и господин! – читал послание главарь банды, опираясь на стол, вынесенный из управы. – Мы, украинские крестьяне, всем сердцем преданы нашему освободителю Гитлеру. Мы уверены, что его доблестная армия разобьет большевиков на Волге. Наше движимое и недвижимое имущество и наши жизни безраздельно принадлежат великой Германии…»

Над селом спустился вечер. Мороз крепчал. Люди стали потихоньку, незаметно расходиться по домам.

– Так вы не хотите подписываться?!! – выпучив глаза, взревел главарь.

И тут же по его команде эсбисты начали орудовать прикладами винтовок. Первой с проломленной головой на снег упала семилетняя девочка. Обезумевшая мать, подняв ребенка на руки, закричала:

– Будьте вы прокляты, ироды!

В карателей полетели палки, колья. Бандиты открыли огонь. Целую ночь гитлеровские холуи бесчинствовали в селе, выгоняя крестьян из хат на улицу, они накидывали им на шеи петли. Мало кому из жителей села удалось спастись.

Каждый день мы узнавали о новых зверствах оуновцев.

В селе Жаден они заживо сожгли несколько человек, отказавшихся бороться за «самостийну Украину». Националисты увели в лес и там после издевательств казнили двух девушек лишь за то, что они до войны учились в кооперативном техникуме. Немецкое командование снабжало бандеровцев оружием, боеприпасами, всячески поощряло их действия.

А националисты из кожи вон лезли, чтобы услужить своим хозяевам. Так, по рекомендации оуновцев гитлеровцы подбирали людей для охраны железной дороги, которая с каждым месяцем, с каждой неделей становилась все более взрывоопасной. Редкий день проходил без крушения воинского эшелона. Движение поездов замедлялось, пропускная способность сократилась в полтора-два раза…

Что оставалось делать гитлеровцам, конечно же, отзывать с фронта вполне боеспособные части и формировать из них патрульные отряды. Как правило, такой отряд состоял из 3–4 немцев и 25–30 оуновцев. Но и это не помогало. Тогда по прямому приказу Гитлера из оуновцев и немцев стали создаваться лжепартизанские отряды. В состав этих отрядов нацисты под видом «борьбы» с немецкими захватчиками вовлекали как оуновцев, так и жителей, не входивших в состав ОУН*, спасавшихся в лесах от чудовищной эксплуатации, грабежа и насильственного вывоза на принудительные работы в Германию.

«Люди, обманутые оуновской фразеологией, считали, что их поведут на борьбу со своими поработителями. Однако этого не произошло, да и не могло произойти, так как цель данной провокации состояла в том, чтобы отвлечь народные массы от выступлений против оккупантов. Отсутствие же обещанной “борьбы" с фашистскими захватчиками оуновские главари объясняли неподготовленностью украинского народа к ней.

Одновременно с этим бандеровские лидеры усилено обрабатывали участников так называемого “антинемецкого подполья" в антисоветском духе, доказывая, что их первым врагом является Москва.

Подобную деятельность по созданию лжепартизанских отрядов главари ОУН*-6андеровцев проводили не только на западе Украины, но и на востоке республики – в Ворошиловградской, Днепропетровской, Харьковской, Сталинской, Сумской, Черниговской и других областях. Действуя по заданию гестапо, они причиняли немалый ущерб партизанскому движению, подрывая боевые действия патриотов против врага».

Одну историю на подобную тему автору рассказывал в конце 80-х годов теперь уже прошлого века участник минувшей войны, бывший военком поселка Степань Сарненского района Ровенской области майор Андрей Андреевич Андреев. Я ее записал в блокнот, поэтому восстановить никаких трудностей не составляло.

«В одном из сел на Ровенщине в конце 1943 года произошла настоящая резня. В село нагрянул отряд “партизан”, переодетых в красноармейскую форму, но почему-то с германским вооружением и несколькими вояками, говорящими по-немецки. Они ограбили население – забрали продукты, теплую одежду, расстреляли активистов, считая их “ставленниками” немцев, хотя это были настоящие патриоты Украины, изнасиловали несколько женщин и ушли в лес. А на второй день в это же село вошел отряд настоящих партизан. К своему удивлению “полищуки”встретили “лесную гвардию” необычно холодно. Вскоре все выяснилось: селяне пожаловались, что нет продыха от наглых гостей из леса, компрометирующих истинных советских партизан – народных мстителей, и полностью – от сарая до погреба – обиравших их.

Через неделю лжепартизанское войско украинских националистов было выслежено и полностью разгромлено воинами одного из отрядов “Победители”, успешно действовавшего в этом районе. Оставшиеся в живых двое оуновцев полностью подтвердили факт своего злодеяния».