Текст книги "Десанты 1941 года"

Последняя попытка расширения плацдарма
(9–11 июля)

9 июля командование 14-го СК еще раз обрадовало штаб флотилии, сообщив, что части корпуса отводятся от Дуная, за исключением небольшого прикрытия на самом плацдарме, и вся ответственность за оборону 90-километрового участка от Рени до устья возлагается на флотилию.

Нач. штаба корпуса полковник Рыбальченко сказал бодрым голосом, звоня в штаб флотилии:

«Принимайте оборону, моряки», после чего армейская разведка предупредила – в районе Тулчи противник сосредотачивает до 6 тысяч человек.

Вариант бронекатера пр. 1124 с двумя 76,2 мм зенитными орудиями Лендера.

На не прикрытом теперь вообще ничем участке берега от Измаила до Рени решено было установить пулеметы на все имеющиеся посты СНиС и доукрепить их, превратив в небольшие опорные пункты, благо все посты имели стереотрубы и налаженную связь.

Но нужны были хоть какие-то стрелковые подразделения для прикрытия батарей и патрулирования 20 километров берега, не прикрытого правобережным плацдармом.

Тыловые службы флотилии отправили на берег всех, без кого была возможна боевая работа. В распоряжение флотилии был передан спешно мобилизованный Измаильский истребительный батальон – около 600 человек. Часть людей уступило местное управление НКВД. Всего вместе с тыловыми службами флотилии и полуэкипажем в строю оказалось около тысячи человек, многие из которых не имели оружия. Всех довооружили трофеями от десантов, конфискованным охотничьим и переделанным учебным оружием. 10 июля, с разрешения штаба флота, при флотилии был образован собственный сводный полк.

Командовать полком был назначен начальник участка ПВО полковник Матвеев.

Матвеев за сутки сформировал подразделения, вывел их на позиции и организовал боевое управление. По-новому были расставлены батареи зенитного артдивизиона – с расчетом на стрельбу не только по воздушным целям. В качестве подвижного огневого резерва сводного полка была введена в строй имевшаяся в секторе береговой обороны учебная батарея – четыре старые трехдюймовые пушки на конной тяге.

Даже после снятия сил 14-го СК противник не мог решиться на форсирование Дуная днем.

Бронекатера, как и прежде, несли по ночам дозоры. Но теперь и мониторы выводились ночью ближе к правому берегу, чтобы при необходимости оказать максимально быструю и действенную поддержку плацдарму.

Два монитора командующий решил перевести ближе к устью, для блокирования опорного пункта противника в Периправе. Там, напротив Вилкова, находился опорный пункт с гарнизоном в несколько сот солдат и тремя простреливавшими весь плес батареями. Из-за них буксирам и баржам с грузами для флотилии очень трудно было входить в Дунай с моря. Приходилось задерживать каждый караван в Жебриянах, пока советские батареи хотя бы ненадолго заставят замолчать румынские, а огонь неподавленных орудий отвлекали, вступая с ними в перестрелку, бронекатера.

Три других монитора во главе с «Ударным» оставались под Измаилом, где десантники занимали самые важные позиции, защищающие базу флотилии. Один или два из них дежурили по ночам вблизи Сатул-ноу.

Бронекатер после взрыва и пожара.

После отвода частей 14-го СК флотилия не имела даже теоретической возможности захватить Периправу, но Абрамов решил попробовать вывести из строя хотя бы береговые батареи, высадив небольшой десант для их уничтожения.

Для выполнения задачи был сформирован диверсионный отряд под руководством начальника разведотделения штаба старшего лейтенанта Зайцева. Зайцев нашел подходящее место высадки – чуть ниже Периправы, изучил возможные подходы к вражеским батареям и подобрал для выполнения задачи 25 краснофлотцев и старшин.

Предполагалось, что штурмовые группы десантников, избегая боя с основным гарнизоном Периправы, проникнут на позиции батарей, дезорганизуют управление и связь, а затем подорвут несколько орудий. Поддерживать и прикрывать действия и отход отряда должны были две береговые батареи, два монитора и бронекатера, открывая огонь по сигналам командира десанта. Сама же высадка планировалась в ночь на 11 июля, без артподготовки, скрытно.

Десант готовился в большой спешке, детали операции остались неотработанными даже в начальных фазах операции.

Расчетное время выхода было нарушено, и корабли вышли позже, чем следовало, подойдя к цели, когда видимость на реке была уже значительно выше необходимой. На позициях, охранявших батареи, имелись противотанковые орудия, открывшие огонь бронебойными подкалиберными снарядами. Легкие противотанковые пушки румын успели отработать стрельбу по бронекатерам еще на опыте кочующей батареи на мысе Чатал. Огонь их был точен, снаряды поражали машинные отделения.

Два бронекатера с десантом, «БКА 113» и «БКА 134», потеряли ход, не успев подойти к берегу.

После чего огнем полевой артиллерии один из катеров был разбит, а другой подожжен.

18 моряков и десантников были убиты, 20 ранены. Снять команды и десантников с бронекатеров не удалось, раненым пришлось вплавь добираться до советского берега. Сделать это смогли не все. Среди погибших оказался и старший лейтенант Зайцев.

Повторная попытка убрать или ослабить вражеский огневой заслон в устье Дуная таким же способом, разумеется, исключалась. Свой гарнизон в Периправе после попытки налета румыны немедленно усилили.

Второй набег румынских мониторов
(10–16 июля)

С отводом частей 14-го СК характер боевых действий в дельте Дуная стал меняться, за счет переноса акцента на действия речных судов. Флотилия максимально стремилась использовать свои возможности, благо характер местности этому способствовал.

Из мониторов и бронекатеров были созданы три ударные группы, которые, подходя к румынскому берегу, уничтожали его живую силу и технику артиллерийским и пулеметным огнем.

Противник, заметив усилившуюся активность бронекатеров и мониторов, стал предпринимать ответные меры по борьбе с ними.

Летний паводок продолжался, вода стояла высоко, и румыны, пользуясь этим, стали использовать подвижные минометные установки на плотиках и шлюпках для борьбы с кораблями флотилии.

Минометчики скрытно подкрадывались плавнями на минометный выстрел небольшими группами, быстро делали несколько залпов, меняли позицию и снова продолжали обстрел. Такая тактика оказалась эффективной. Экипажи кораблей стали нести потери от осколков внезапно начинающих рваться мин противника. Налеты румынских минометчиков стали приобретать тотальный характер.

Для противодействия подвижным минометам было решено использовать отряд глиссеров.

Истребительные группы на глиссерах без запуска моторов, на веслах уходили в камыши, тщательно маскировались и, обнаружив вражеские шлюпки с минометами, уничтожали их пулеметным огнем. Выходили же глиссеры из засад на максимальных оборотах моторов.

Дивизион бронекатеров также создал свою истребительную группу под командованием старшины 2-й статьи Кудрицкого. Действуя на шлюпках, эта группа в основном охотилась за плотиками. Все члены группы были вооружены только автоматическим оружием: ручными пулеметами, самозарядными винтовками и автоматами.

Днем минометы обнаруживались в плавнях. А с наступлением темноты шлюпки тихо подкрадывались к плотикам и уничтожали с короткой дистанции сосредоточенным огнем.

Через пару дней румыны отказались от минометного терроризма, но ажиотаж вокруг шлюпок продолжался. Теперь румыны стали формировать ударные группы по образцу успешно действовавшей против них истребительной шлюпочной группы Кудрицкого, но более многочисленные и имеющие, кроме автоматов и пулеметов, еще и противотанковые ружья.

«БКА-221», осуществляя дозор в паре с «БКА-304», наткнулся на такую группу в Тулчинском рукаве. Группа лодок буксировалась самоходной баржей, почему и была своевременно обнаружена парным дозором.

Ночью скрытно, без запуска мотора «БКА-304» вошел в рукав. По приказанию командира, лейтенанта Шаронова, матрос Швецов и старшина 2-й статьи Углов спустили бронекатер по течению на швартовых концах, бесшумно подойдя таким способом на минимальное расстояние к противнику. Бронекатер замаскировали на траверзе скопления лодок.

Утром в бинокль в пределах прямой видимости была обнаружена стоящая у берега баржа с лодками. Беглым огнем часть лодок противника была уничтожена прежде, чем противник понял, откуда ведется стрельба.

После этого случая бронекатера снова «довооружили»: на них было выдано большое количество ручных пулеметов для отражения возможных попыток захвата. Этим дело не ограничилось. С легкой руки политработников на дивизионе было развернуто движение под лозунгом «Комсомолец, дело твоей чести – в совершенстве знать автоматическое оружие!».

Было решено, что всем мотористам, радистам и рулевым необходимо овладеть пулеметами и при необходимости пополнять боевые расчеты.

В то время как в сводном полку флотилии не хватало винтовок, вооруженные до зубов экипажи бронекатеров готовились к возможному отражению вражеских десантов.

Утром 13 июля Измаил неожиданно подвергся артиллерийскому обстрелу с двух румынских мониторов, находившихся в Сулинском гирле. С поста СНиС на ФКП доложили:

«– Артиллерийский огонь ведут два монитора, вышедшие из Сулинского рукава».

Однако мониторы были обнаружены с опозданием и донесение лишь на минуты опередило открытие ими огня. Обстрелу подверглись Измаил и район расположения двух ближайших к нему береговых батарей.

Румынский солдат, замаскировавшийся для действий в плавнях.

Хотя ночь уже миновала, командование флотилии сразу заподозрило худшее, не исключая возможности каких-то более широких действий против левого берега или плацдарма, не исключая и сосредоточенного удара по Измаилу.

Однако активности со стороны противника где-либо еще не наблюдалось. Мониторы же вели себя осторожно: выйдя на фарватер, они продвинулись вниз совсем немного и целиком переключились на дуэль с 726-й и 725-й береговыми батареями. Огневой бой шел на больших дистанциях и без особых успехов с обеих сторон. Через полчаса мониторы прекратили огонь и скрылись.

Выход румынских мониторов, скорее всего, был разведкой боем и почти наверняка должен был повториться, поскольку ушли они безнаказанно. Были разработаны несколько вариантов возможного боя, с применением мониторов из Кислицкой протоки и с использованием авиации.

К утру следующего дня в плавнях в районе выхода из Сулинского гирла была развернута сеть выносных корректировочных постов. Но сложилось так, что самым нужным оказался запасной корректировщик, который вообще-то даже не был артиллеристом.

На посту «Раздельный», расположенном почти напротив того места, где начинается Сулинский рукав, служил радистом-наблюдателем старший краснофлотец Яков Поляков. Это был кадровый матрос, успевший стать превосходным специалистом. Он обладал отличным глазомером, досконально знал местные ориентиры, на учениях неоднократно включался в состав корпоста. Старший лейтенант Молчанов, возглавлявший участок СНиС, предложил подключить Полякова к корректировке артогня.

Радиста проинструктировали, снабдили рацией «6-ПК» для прямой связи с НП полковника Просянова, расположенным на НП 725-й батареи, определили, где ему дежурить на укрытой в камышах надувной шлюпке (и быть готовым, если понадобится, вброд продвинуться с рацией к самому краю плавней). Обеспечили и прикрытие – в плавнях, пусть и на своем берегу, оно было необходимо.

Полякову, можно сказать, повезло: находясь в камышах, он сумел разглядеть румынские мониторы в нескольких сотнях метров от себя – они остановились на фарватере, удерживаясь на месте машинами. Поляков сообщил о появлении мониторов по рации и доложил, что готов вести корректировку огня береговых батарей.

Глиссера и полуглиссера активно использовались речными флотилиями ВМФ для действий на мелководных и труднодоступных участках рек.

Получив после пристрелочных выстрелов его поправки, батареи, несмотря на большую дистанцию стрельбы, накрыли цель. Один из кораблей получил два прямых попадания в корму.

Это еще не означало, что он выведен из строя – броня бывших австро-венгерских «речных дредноутов» была крепкой. Но досталось монитору, по-видимому, изрядно. А батареи усиливали огонь, к ним присоединились, получив от Просянова целеуказания, мониторы, стоявшие в Кислицкой протоке. И противник, прекратив обстрел Измаила, ретировался, прикрываясь дымовой завесой.

Перед тем как уйти, мониторы густо обстреляли из пулеметов плавни на левом берегу. Должно быть, румынским или немецким офицерам стало ясно, что такая точность стрельбы из-под довольно далекого отсюда Измаила не случайна. А корпост мог укрыться поблизости только в плавнях.

Румынские разведчики в плавнях.

Полякова и прикрывавших его моряков вражеские пули не задели. Корабли противника, поставив дымовую завесу, ушли обратно в Сулинский рукав. Но теперь огонь по возможному месту нахождения корректировщиков начали вести артиллерийские батареи из Тулчи и Чатала.

Корректировщика с прикрытием решили оставить на месте на случай возвращения мониторов. Возможно, один из мониторов оказался серьезно поврежденным – румынские батареи не ленились продолжать обстрел подозрительного участка плавней до вечера.

А когда стемнело, на плотиках с румынского берега переправились несколько десятков граничар и начали прочесывание плавней. Корректировщик с группой прикрытия вброд по плавням ушли к поселку Новая Некрасовка. За образцовое проведение корректировки Поляков был награжден орденом Красного Знамени.

На следующий день за этот участок, столь удобный для корректировки, разгорелся настоящий бой. Бойцы приписной роты два дня выбивали граничар из плавней, при этом захватив в плен несколько человек. Но румынские мониторы на этом участке больше не появились.

Невозможно было без сплошной обороны на суше, без прожекторов, которыми флотилия не располагала, полностью пресечь просачивания с правого берега мелких групп противника (особенно если они ночью в глухих местах пересекали Дунай на одной-двух лодках, бесшумно гребя обернутыми мешковиной веслами). Но противник убеждался, что от более крупных вторжений советский берег по-прежнему защищен, и дальше мелких налетов, обстрелов постов и поисков разведчиков дело не заходило. Прочно удерживалась и румынская территория, занятая в результате десантов.

На ночь корабли рассредоточивались так, чтобы сектора наблюдения с них перекрывали друг друга. Благодаря высокой воде оказалось возможным ввести два бронекатера по узкой протоке в озеро Ялуг, и там они тоже несли дозор, содействуя отошедшим на рубеж озера частям 14-го СК. Но на Дунае корабли не могли больше действовать выше Измаила. А как раз между Измаилом и Рени чаще всего приходилось отбивать попытки врага зацепиться за левый берег. Если это происходило далеко от позиций береговых батарей, часть орудий превращалась в кочующие. Батарея на конной тяге – подвижной артрезерв Матвеева – не раз выдвигалась к Карталу, где до недавнего времени стояли гаубицы артдивизиона 51-й СД. Выручали и пулеметные гнезда, созданные на постах СНиС.

Подводя итоги прошедшего боевого дня и готовясь к завтрашнему, в штабе флотилии ломали голову над тем, как и чем укрепить уязвимые участки обороны. На левом фланге надо было не дать врагу отрезать флотилию от моря. На правом – удержать Рени. Подразделения, прикрывавшие городок в устье Прута, возглавил начальник оргстроевого отделения штаба подполковник Комаров. В некоторых донесениях тех дней его часть упоминается как сводный полк Комарова. Фактически же флотилия имела под Рени – кроме 724-й батареи и пулеметной роты – не больше батальона.

Румынский отряд движется через протоку.

Из Севастополя телеграфировали: «Можем прислать до тысячи краснофлотцев, если найдете, чем вооружить». Запасом винтовок ЧФ на тот момент не располагал. Но и флотилии неоткуда было их взять, так как все трофейные уже пошли на вооружение частей Матвеева и Комарова. В результате от столь необходимого пополнения пришлось отказаться.

Повышенная нагрузка легла и на прикрывавшую флотилию 96-ю эскадрилью.

Летчики капитана Коробицына теряли счет вылетам за день – иногда для воздушного боя, но чаще на штурмовки. И никто не жаловался на перегрузку. Однако побывавший в эскадрилье инспектор флотских ВВС признал, что личному составу необходимо хотя бы двое суток передышки, и из Одессы прилетела на подмену другая истребительная эскадрилья. А морские бомбардировщики продолжали по заявкам флотилии наносить удары по Тулче, Исакче и Периправе.

Новый начальник разведотделения капитан Оссовский, назначенный вместо погибшего Зайцева из сухопутных пограничников (он еще носил свою прежнюю форму с зеленой фуражкой), докладывал сведения о продолжающемся сосредоточении на правом берегу вражеской пехоты со средствами усиления. Флотилия готовилась отстаивать Измаил. В обкоме партии, у Кузнецова, обсуждались меры укрепления обороны города, которые предусматривали использование всех наличных сил и ресурсов.

В целом, по сравнению с другими участками откатившегося фронта, обстановку можно было считать не изменившейся.

КП 14-го корпуса по-прежнему был в Болграде, генерал Егоров оставался оперативным начальником флотилии. Положение, при котором флотилия своими силами, только с двумя стрелковыми батальонами на правобережном плацдарме, держала дунайский фланг Южного фронта, не могло сохраняться долго и являлось временным, переходным. Но к чему переходным – никто не знал.

Эвакуация плацдарма
(16–18 июля)

Общая обстановка на Южном фронте тем временем продолжала неуклонно ухудшаться.

16 июля 35-й СК не удержал Кишинев, отдав его 4-й румынской армии, и вслед за ним пришлось откатываться и 14-му корпусу, тем более что все явственней обозначалось намерение противника наступать на Одессу.

Становился неизбежным отход 14-го СК к Днестру, иначе он мог быть отрезан.

Решение об отводе флотилии, прикрывавшей отход частей корпуса, было принято на удивление быстро. Уже вечером 16 июля пришел приказ военного совета ЧФ, предписывающий флотилии, прикрыв отход частей 14-го корпуса, прорываться в Черное море и идти в Одессу. Подвижные батареи сектора береговой обороны, как и зенитчики, должны были следовать туда же по суше.

Затем приказ подтвердило командование 14-го СК. Из Москвы пришла телеграмма от наркома Военно-Морского Флота, которая могла доводиться до личного состава только после объявления приказа об отходе.

Всю ночь штаб флотилии готовил плановую таблицу на свертывание плацдарма и последующий прорыв.

Утром началась эвакуация хозяйства тыловых служб на вспомогательных плавсредствах. Флагмех флотилии Богомолов и начальник техотделения Мунаев обеспечивали корабли, особенно мониторы, добавочным аварийным имуществом. Речные корабли не приспособлены плавать по морю. В сороковом году их готовили к переходу с Днепра на Дунай чуть ли не месяц. Теперь надлежало хотя бы запасти брусья, распоры для подкрепления бортов и переборок, материал для заделки возможных пробоин.

Интенсивное движение судов вниз по Дунаю не осталось незамеченным для противника. Румыны активизировали боевые действия, особенно в районе села Периправа. Вскоре стали поступать сообщения от разведки флотилии о подготовке противником десанта по захвату города Вилково. Командующий флотилией принял решение: в ночь на 18 июля переправить в район Вилково на мониторе «Железняков» 7-ю (приписную) роту Кизельбашева, выполнявшую функции морской пехоты.

Пока монитор добирался до Вилково, на его борту успели провести комсомольское собрание на тему: «Скажи, сколько ты убил врагов, и мы скажем, как ты любишь Родину».

Вообще, во время неуклонно ухудшавшейся ситуации политотделы частей флотилии не дремали, проводя собрания под лозунгами типа «Самопожертвование есть высшая доблесть советского воина».

Трагикомический случай произошел с пилотом прикрывающей флотилию 96-й ОИАЭ Александром Евстигнеевым.

Во время одного из боев тяжелораненый летчик сумел привести подбитую машину на аэродром, посадить и после этого потерял сознание. Находясь в госпитале, раненый летчик написал заявление о приеме в партию, в котором указал: «Хочу умереть коммунистом», после чего замкомандира эскадрильи по политчасти обвинил его в пораженчестве, хорошо еще, что дело замяли.

Ночью «Железняков» подошел к пирсу. Морские пехотинцы быстро высадились и заняли окопы на берегу. Командир роты старший лейтенантом Кизельбашев и его заместитель по политчасти политрук Феклин проверили ротную позицию, организовали доставку боеприпасов, обеспечили телефонную связь.

Трофеи, захваченные румынами при наступлении.

С рассветом 18 июля мониторы «Мартынов» и «Жемчужин», отряд бронекатеров, береговые батареи № 7 (из Вилково) и № 717 (из Жебриян) открыли по Периправе мощный артиллерийский огонь. Артиллеристов поддержали вызванные из-под Одессы бомбардировщики СБ. Они нанесли по батареям врага, его укрепленным точкам и переправочным средствам бомбовый удар. После упреждающего огневого налета попыток высадить десант на левый берег Дуная не было.

В ночь на 18 июля устье Дуная покинули вспомогательные суда: штабной корабль «Буг», минный заградитель «Колхозник», плавмастерская, плавбаза дивизиона бронекатеров, буксирные пароходы, с баржами, на которые были погружены техника, боезапас, горючее, обмундирование и продовольствие.

На рассвете 18-го бронекатера старшего лейтенанта Шулика, еще раз став минзагами, перекрыли заграждением из 32 мин дунайский фарватер в районе устья речки Репида, немного выше Измаила. Руководил постановкой флагманский минер Иссарев. Это была хоть и не очень плотная (учитывая размеры фарватера), но все же преграда для вражеских мониторов, на случай если бы противник, обнаружив отход флотилии, вздумал ее преследовать.

Зенитный расчет моряков.

Последние мины были распределены по бронекатерам для постановки после прорыва.

Вечером свертывался береговой ФКП. Пограничникам, отделу НКВД городской администрации и сводным частям предстояло двигаться на восток по суше (до Днестра – в боевых порядках 14-го корпуса). Управлять маршем «сухопутных дунайцев» командующий поручил капитану 2-го ранга Фроликову. Подвижные батареи, обеспеченные тракторной тягой, и пулеметчики на автомашинах уходили последними. Пока не ушли корабли, они должны были, оставаясь на месте, вести огонь как обычно.

Командование флотилии и оперативная группа штаба перешли на «Ударный», остававшийся пока вблизи Измаила. Корабли были рассредоточены. Два монитора находились в низовьях Дуная.

От Измаила до моря по судовому ходу меньше 90 километров. Но близ устья находилась Периправа с направленными на фарватер батареями. Даже просто подавить их без поддержки эвакуируемой береговой артиллерии уже не представлялось возможным. Намерение отвести флотилию противником было уже понято, что показала его возросшая активность.

Единственное, что можно было предпринять в этой ситуации, – это провести прорыв быстрее, чем его мог ожидать противник. А это во многом зависело от того, удастся ли незаметно снять с правого берега десантные подразделения.

После обнаружения румынами эвакуации плацдарма неожиданный прорыв становился невозможным.

Для свертывания плацдарма отводилась первая половина ночи на 19 июля. После отхода частей 14-го СК всех десантников, находившихся на правом крыле плацдарма – в Сатул-ноу, Пардине и на прилегающих островах, мог принять на борт один отряд бронекатеров, способных пересечь Дунай за считаные минуты. Но плацдарм – не порт, перед ним противник, и отойти без потерь можно, только если такой отход останется незамеченным.

Руководство снятием десантников и ответственность за то, чтобы на правом берегу не осталось ни одного бойца, возлагались на капитана 3-го ранга Балакирева. Десантники об отходе заранее не предупреждались. На сбор рассредоточенных взводов и рот командирам давалось не более часа. Расчет был на эвакуацию плацдарма «по-тихому», совершенно скрытно. Но на тот, крайне нежелательный, случай, если бы пришлось прикрывать снятие десанта огнем, в распоряжении Балакирева находились два монитора.

С левого берега велся в обычном режиме методичный огонь. Бронекатера, принимавшие десантников на борт постепенно и в разных точках, подходили к правому берегу так, чтобы это было похоже на маневрирование ночного корабельного дозора. Противник нигде не всполошился, все шло как будто гладко. Но что плацдарм действительно удалось свернуть так, как было задумано, в том числе и ниже, у Килии-веке, где десантников переправляли бронекатера другого отряда вместе с бывшими погранкатерами, стало окончательно ясно лишь позже, когда Балакирев доложил: все армейские подразделения без потерь и без отставших доставлены в пункты сосредоточения на левом берегу.

Все переброшенные с полуострова Сатул-ноу, с островов Малый и Большой Даллер, Татару, из села Пардино, а также артиллерийские батареи флотилии были сведены в группу под командованием капитана 2-го ранга Фроликова. Эта группа двигалась на Аккерман и Одессу. Вместе с частями 14-го стрелкового корпуса отходили из Рени через Болград береговая батарея № 724 и прикрывавшая ее 17-я пулеметная рота.

Подполковник Малец, доложив о снятии правобережного поста СНиС, не преминул упомянуть, что смотан и протянутый через Дунай кабель. У хозяйственного начсвязи такие ценности не пропадали даже в сложной обстановке.