Текст книги "Ключ от Кеплиан"

– А что он делает с ними?

«Не знаю. Они попадают внутрь и не выходят обратно» .

Элири замолчала, раздумывая над тем, что узнала. Потом её мысли вернулись к Гери и связанным с ним тревогам. Кобыла тоже была уверена, что этот человек не оставит их в покое. Может быть, он даже сумеет убедить других присоединиться к нему. Девушка бросила взгляд на Хилана. Его ноги были в скверном состоянии, а лечить животных она не умела. Пройдёт, по крайней мере, неделя, прежде чем раны заживут настолько, что жеребёнок сможет двигаться самостоятельно. У Гери, напротив – благодаря сделке с ней, – есть две хорошие лошади. Он был способен загнать обеих, чтобы схватить её, – если, конечно, сумеет найти. В случае удачи, он будет ещё долго топтаться на речном берегу за много миль отсюда. Жалко, что пришлось отдать такому человеку лошадей, о которых она заботилась и которых любила. Охваченный желанием догнать её, Гери вряд ли станет заботиться о животных. Но если она будет и дальше придерживаться тактики запутывания следов, ему придётся скакать помедленнее, внимательно изучая землю. А чем медленнее он будет двигаться, тем легче придётся ни в чём не повинным животным, – но в то же время он скорее сможет обнаружить след беглецов.

Тарна была согласна с девушкой. Кобылу не волновали ни лошади, ни люди, но безопасность Хилана была для неё превыше всего. Если существовал способ не подпустить этого человека к жеребёнку, она готова была согласиться с любым предложением. Ей тоже было ясно – опасность прежде всего в том, что жеребёнок не мог ходить. Именно ради того, чтобы спасти своё дитя, она, хоть и с неохотой, вынуждена была согласиться на зависимость от человека. И всё же её гордость была уязвлена. Хотя эта женщина, по крайней мере, разговаривала с ней честно и обращалась как с Кеплиан, а не как с одним из этих тупых животных, которые соглашаются возить на себе людей.

Ещё два дня они скакали вдоль реки, останавливаясь только на ночлег или для того, чтобы покормить жеребёнка. Ночью сторожили по очереди – по полночи каждая. И обеих не покидало ощущение, что Гери неотвязно следует за ними по пятам.

Они не ошиблись. Хуже того – он сумел убедить двух других отправиться вместе с ним. Пока, правда, им явно не везло. Вначале они поскакали вдоль берега вверх по течению и, обнаружив умышленно оставленные отпечатки копыт, продолжили путь в том же направлении, внимательно изучая берега. Однако со временем преследователям стало ясно, что их обманули, и тогда очень медленно они вернулись туда, где видели следы.

– По моему разумению, Гери, они сюда не ходили, а свернули и отправились вдоль другого рукава реки.

– Зачем все это?

Его товарищ сердито фыркнул:

– Не потащат они этого жеребёнка в горы. Ходить-то он пока не сможет, ещё несколько дней уж точно. Нет, они будут жаться к равнинам. Может, надеются заманить нас в какую-нибудь кеплианскую ловушку. Давайте разделимся и обследуем сразу оба берега. Это сбережёт нам время.

Так они и сделали. Однако к тому времени, когда им удалось вновь обнаружить след Элири, девушка вместе с Кеплиан уже огибали отроги гор, стараясь держаться у их подножья. Скакали неспешно, и жеребёнок был не слишком тяжёлой ношей для лошади. Кобыла поначалу страдала от синяков, оставленных плетью, но со временем заметно оправилась. Она никак не могла понять – почему девушка так заботится о ней? С какой стати предлагает травяной настой, который облегчает боль? Тарна не привыкла иметь дело с человеком, который относился бы к ней хорошо. И всё же честность и неизменное дружелюбие Элири постепенно делали своё дело: кобыла начала испытывать к ней искреннее расположение. В пути они беседовали мало, хотя теперь именно Тарну чаще тянуло поговорить. Её мучил вопрос, почему эта женщина так сильно отличается от других людей, которых она знала?

Она неизменно держалась рядом со своим жеребёнком. С каждым новым днём Хилан становился все здоровее. Пройдёт немного времени, и хотя бы часть пути он сможет преодолевать на собственных ногах. Что ещё бесконечно поражало кобылу, это взаимосвязь, установившаяся между девушкой и жеребёнком. Хилан, без сомнения, доверял ей, и Тарна никак не могла решить для себя, хорошо это или плохо. Но Элири, чтобы облегчить страдания жеребёнка, втирала сок из смеси трав в его израненные ножки. Шутила с ним, гладила и похлопывала с несомненной нежностью. На отдыхе носила малыша на руках. Глядя на жеребёнка, с такой доверчивостью относившегося к девушке, кобыла медленно, но верно и сама начала доверять ей.

Наконец-то их преследователям повезло. Они встретили людей, которые в обмен на лошадей, уже выбившихся из сил, согласились предоставить им свежих. Теперь троица смогла заметно ускорить темп погони.

Дни мелькали один за другим. Любовь и забота делали своё дело, жеребёнок заметно окреп и теперь все чаще скакал самостоятельно. Тарна испытывала странное чувство, видя, как эта женщина нежно обнимает малыша. Кобылу захлёстывала любовь, когда Элири ласкала её сына. Не отдавая себе в этом отчёта, Тарна уводила их все дальше от земель, где обитали Кеплиан. И была рада, что до сих пор им не встретился никто из них.

Как они отреагируют на то, что она странствует вместе с человеком? Или – ещё того хлёстче – как они отнесутся к дружбе между Кеплиан и человеком?

Не составляло труда догадаться, каков будет ответ на этот последний вопрос. Она не хотела, чтобы её сына как изменника затоптали насмерть. Во время этого странного путешествия Тарна впервые в жизни поставила под сомнение свою безоговорочную преданность Кеплиан. Ей страстно хотелось обсудить все эти проблемы с Элири, но останавливало привычное недоверие. Люди такие умные, такие коварные. Может быть, чувства, которые она сейчас испытывала, объяснялись всего лишь какой-то особенно хитроумной уловкой одной из представительниц этой расы? Не исключено, что девушка обманывает её. Ладно, время покажет, правильно ли она поступила, так и не заговорив о том, что её волновало.

Элири не знала, что их заметили. Разведчики одного из селений в долине издалека увидели девушку и трёх лошадей, но не придали этому особого значения, лишь по привычке проследив за направлением, в котором те скакали. Однако чуть позже они повстречались с другими и рассказали им о том, что видели. Этими другими оказались Гери и его люди, которые незадолго перед тем потеряли след Элири и заметно отклонились на северо-запад. Поняв, в каком направлении движется девушка, они поскакали наперерез, надеясь перехватить её по дороге.

«Как ты думаешь, мы оторвались от них? »

Теперь жеребёнок скакал самостоятельно, и потому двигались они медленнее. Девушка вздохнула:

– Боюсь, что нет. По правде говоря, прошлой ночью мне приснился плохой сон, сон о боли и смерти, о Зле, которое набрасывалось и пило кровь. – Дождавшись Хилана, она поскакала быстрее. – И всё же я считаю, что вскоре нам следует сделать привал на несколько дней. Хилан, конечно, стал заметно сильнее, но этот поход все ещё слишком труден для него. Чтобы окрепнуть по-настоящему, ему необходима спокойная обстановка. Но где найти такое место? – Они продолжали двигаться на восток, прокладывая свой путь по холмам. Сверху было видно, что далеко впереди течёт река, ярко поблёскивая в солнечном свете. – Может быть, вон в тех горах, за рекой, мы окажемся в безопасности?

Кобыла промолчала. Туда ли, сюда – какая разница? Лишь бы жеребёнку ничто не угрожало. Ради этого она была готова на все: скакать бок о бок с человеком, пересечь всю страну и даже, если возникнет необходимость, договариваться с демонами и силами. Всё, что угодно, лишь бы её обожаемый сынок уцелел.

Хилан был первым жеребёнком совсем ещё молодой Тарны. Процесс спаривания, в результате которого он появился на свет, потряс её до глубины души. Этот огромный старый жеребец внушал ей благоговейный ужас. Она сопротивлялась изо всех сил, но укус в плечо и несколько мощных ударов копытом заставили её покориться. Так уж положено в природе, но желания повторить этот опыт Тарна не испытывала. Сейчас ей вообще меньше всего хотелось бы встретиться с кем-нибудь из своих соплеменников.

Когда они разбили лагерь этой ночью, Хилан чувствовал себя лучше, чем во время предыдущих привалов. Тогда он выглядел больным и усталым. Однако время явно работало на него. Ноги у жеребёнка заживали, хотя и медленно, и в целом он с каждым днём все лучше приспосабливался к кочевой жизни.

В этот раз на привале он впервые весело скакал. Элири подошла к нему и осторожными движениями стала массировать каждую ногу по очереди, вытягивая её и придерживая рукой. Хилан негромко ржал от удовольствия – как и всякому ребёнку, ему нравилось, что с ним занимаются. Когда девушка отпустила его, он принялся носиться широкими кругами, становясь на дыбы всякий раз, когда пробегал мимо. Элири засмеялась, повернувшись к Тарне, – девушке хотелось разделить с ней радость этого момента.

– Ему лучше. Скоро он будет обгонять нас.

«За это я готова отдать жизнь», – прозвучал у неё в голове ответ кобылы.

– Да. – Элири вспомнила о разговоре, который они недавно вели. – Тарна, почему люди так сильно боятся вас?

После длительного молчания кобыла гордо вскинула голову:

«Может быть, потому, что мы никогда не были союзниками Света. Многие жеребцы сознательно выбирают Тьму, поэтому всех нас считают злыми. Шаманы и другие, кто хочет идти путями Тьмы, – все они приходят к нам. Люди знают, что мы можем унести их от родных и близких, которые никогда не увидят их снова. Известно им и о том, что те, кто принадлежит Тьме, используют нас как лошадей».

«Я была ещё жеребёнком, когда впервые увидела, как человека насильно увезли в Башню. Это произошло вскоре после того, как там появился новый хозяин. Тот человек храбро сражался. Кричал, взывал к силам и пытался спрыгнуть со спины жеребца. Ничего у него не вышло. – Тарна выразительно постукивала копытом по траве. – Я не одобряю этого. Пусть люди живут сами по себе, и мы – тоже».

Элири кивнула в знак согласия. Разговор угас, они снова стали наблюдать за жеребёнком. У Хилана не было времени для серьёзных дискуссий. Он был слишком поглощён радостью, которую дарил этот тёплый вечер. На следующий день они уже скакали по равнине. Если удастся найти брод или мост, можно будет пересечь реку. Чутьё подсказывало Элири, что в горах на противоположном берегу реки они смогут укрыться.

Она полюбила этого кеплианского жеребёнка и была готова сражаться за жизнь Хилана так же яростно, как его мать. Может быть, Тарна и права, не доверяя людям. Но, как бы то ни было, для Элири имело значение одно – она ненавидела жестокость, с которой люди обращались с Кеплиан. И будет сражаться за то, чтобы Тарна снова не попала в их руки.

Этой ночью она уже не в первый раз задумалась о том, как поведут себя другие Кеплиан, если обнаружат их маленькую компанию. Хотелось верить, что вряд они захотят убить их всех.

Элири поднялась рано, быстро поела и оседлала лошадь. Какое-то подсознательное чувство подсказывало ей, что нужно спешить, спешить.

Однако прошёл ещё день, и всё было тихо, а на следующее утро они оказались уже совсем недалеко от реки. Хилан скакал самостоятельно, солнце грело им спины. Но Элири по-прежнему было не по себе. Её не покидало ощущение, что за ними наблюдают и отнюдь не с дружескими намерениями. Вон те густые кусты справа. Может быть, опасность таится там? А если нет, то где?

И вдруг со стороны деревьев, небольшой группкой растущих слева, послышались яростные крики. Элири обернулась и увидела трёх всадников, которые мчались к ним во весь опор. Гери. Значит, он всё же нашёл их и теперь собирался получить свою награду за долгое и утомительное путешествие.

Тарна рванулась вперёд, но вынуждена была остановиться, осыпаемая градом копий. Их преследователи засмеялись, увидев кровь, струящуюся из её ран. Кобыла хорошо представляла, что будет дальше. Они окружат её плотным кольцом, а потом отберут жеребёнка. Что ей оставалось? Только умереть с горьким сознанием, что она не спасла своё дитя. Тарна пронзительно заржала, встав на дыбы. Чему быть, того не миновать. Лучше умереть, сражаясь за сына, чем остаться в живых и увидеть его смерть. Она бросилась вперёд.

5

Элири развернула лошадь и мысленно приказала ей остановиться. Мгновение – и лук оказался у неё в руках, стрела, полетела к цели. У неё всегда был меткий глаз, а годы упорного труда под руководством Фара Трейвелера развили природные способности. Послав одну стрелу, она тут же выхватила другую и выстрелила снова. Всадники, гарцевавшие вокруг обезумевшей кобылы, упали. Они ещё не были мертвы, но жить им оставалось совсем недолго – ровно столько, сколько понадобилось Тарне, чтобы добраться до них. После этого они превратились в кровавое месиво.

Гери, единственный оставшийся в живых, тут же поскакал прочь – со всей скоростью, которую смог выжать из своего коня. Но стрелы мчатся быстрее коней. Когда он безжизненно соскользнул на землю, Тарна, погнавшаяся за ним, стала рвать его зубами и бить копытами. И не остановилась до тех пор, пока не разорвала уже мёртвое тело почти в клочья. Хилан стоял рядом. Никто не успел даже прикоснуться к жеребёнку, и он не понял, какая опасность ему угрожала. Вокруг него происходило что-то очень интересное, но больше всего ему снова хотелось есть. Он жизнерадостно – и просительно – заржал. Мать рванулась к нему, заскользила носом по маленькому телу. Никаких ран. Она повернулась, подставляя ему соски, и замерла, удовлетворённая. Элири зашагала к ней, и Тарна издала угрожающий звук, что-то вроде негромкого рычания.

Девушка заглянула ей в глаза – они сверкали ужасающим красным огнём. Прежде она как-то не обращала на это внимания, хотя сейчас ей припомнилось, что глаза у кобылы всегда отсвечивали красным. Ну, в конце концов, Тарна была не лошадь; скорее всего, это нормальный для Кеплиан цвет глаз. Элири подошла поближе, негромко напевая жеребёнку, а сознанием потянувшись к своей подруге.

Тарна после сражения находилась в таком состоянии, что начисто забыла о необходимости скрывать от Элири свои глубинные мысли. В первый раз за всё время их общения сознание девушки проникло сквозь то, что находилось на поверхности, и… Ка-дих, вот, оказывается, кому она подарила свою дружбу! Её смятенный разум едва не утонул в мутном водовороте эмоций. Чуждых. Ужасающих. Элири призвала на помощь все своё самообладание. Это всё та же Тарна, напомнила она себе. Они вместе проделали долгий путь, заботились о Хилане, сражались, защищая друг друга. Это Кеплиан, не лошадь; нужно принимать её такой, какая она есть, со всеми присущими ей особенностями, и любить в ней свою подругу.

Девушка стояла, борясь с собой, а Тарна замерла, выжидающе и насторожённо – как на её месте сделал бы в этой ситуации любой хищник. Наконец, Элири с невероятным трудом преодолела свои опасения и шагнула вперёд.

– Боевая сестра, с Хиланом всё в порядке?

Она замерла, почувствовав, как на неё нахлынула волна безграничного удивления. И эта эмоция не была её собственной – она исходила от кобылы. Девушка медленно подняла руку и погладила жёсткую гриву.

– Почему ты так удивилась? И что всё-таки с Хиланом?

Кобыла наконец вновь обрела «голос».

«Мой сын не ранен, ты и твои стрелы спасли его. Но… – она на мгновенье заколебалась. – Ты и дальше хочешь продолжить путь вместе со мной? »

– Почему нет?

«Ты проникла в самую глубину моего сознания. Я почувствовала это, почувствовала и твоё потрясение, твой страх. Бывало, что такое удавалось и другим людям, но всегда после этого они настраивались против нас, начинали желать нашей смерти. Теперь ты тоже возненавидишь и будешь стремиться убить меня? – Тарна в задумчивости опустила взгляд. – Прежде, когда я думала об этом, у меня не раз возникал вопрос: может быть, проникнув глубоко в наше сознание, люди от ужаса просто сходят с ума? Они и без этого ненавидят и боятся нас, а поняв нашу истинную природу, начинают испытывать ещё больший страх». – Она содрогнулась.

Элири снова глубоко погрузилась в сознание Тарны. На этот раз, зная, что именно кипит под поверхностными мыслями, девушка смогла удержать под контролем свой чисто инстинктивный страх. Постепенно она начала понимать смысл этой бурлящей силы, сверкающих эмоций. И почувствовала, что они стихают по мере того, как продолжалось её соприкосновение с внутренним миром Тарны. Как будто чем меньше боялась она сама, тем больше успокаивалась кобыла. Поняв это, Элири приложила все усилия, чтобы пригасить обуревавшую обеих взвинченность. Наконец они снова обрели спокойствие. Задумчиво глядя, как сосёт жеребёнок, девушка сказала:

– Тарна, похоже, мы воздействуем друг на друга.

Нависшая над ней прекрасная, мощная голова кивнула.

Элири прислонилась к тёплому плечу, рассеянно поглаживая его:

– Первый глубокий контакт с твоим разумом был ужасен. Но когда я отбросила страх и вернулась, такого пугающего впечатления уже не возникло. Теперь, когда моё сознание соприкасается с твоим без страха, ты тоже стала спокойнее. – Она постепенно усилила мысленную связь и задала вопрос, который не раз приходил ей в голову прежде: – Ты принадлежишь Тьме, боевая сестра? Мне кажется, что это не так, но остальные люди считают иначе.

Кобыла покачала головой и забила копытом, заставив жеребёнка возмущённо заржать. Он ещё не закончил своего дела. Мать должна стоять спокойно.

«По рождению мы принадлежим не Тьме, а тени и полумраку. Некоторые предпочитают служить Тьме, отдаваясь ей целиком и полностью; другие – нет. Нас создали давным-давно, когда адепты воевали между собой. Зачем? Этого мы не знаем. Адепты создали ещё и многих других. Жеребцы у нас более воинственны и, в основном, служат Тьме. Среди кобыл таких гораздо меньше. Мне кажется, жеребцы обижаются на людей за то, что те боятся и ненавидят нас. И завидуют им».

– Ты тоже хотела бы перейти на сторону Тьмы? Кобыла опустила голову на плечо Элири: «Теперь нет, боевая сестра. Чтобы спасти меня, ты убила тех, кто принадлежал к твоему собственному роду. – Мягкий нос прикоснулся к щеке Элири. – Я всегда отказывалась произносить твоё имя, но отныне я буду звать тебя Элири. Обращаясь ко мне, ты сказала – боевая сестра. Считаешь ли ты меня и своим другом? »

Руки девушки погладили тёплую шкуру.

– Да. Не недругом и не наполовину другом, а именно другом и названой сестрой. И точно так же я отношусь к твоему маленькому, если ты не возражаешь, конечно.

Ответное излучение, исходившее от кобылы, было пронизано согласием и робким удовольствием. Обхватив руками мускулистую шею, Элири надолго замерла, наслаждаясь ощущением единения между ними. Она любила лошадей и с ними не чувствовала себя одинокой. Но это… Это было несравненно больше. Названая сестра, подруга, с которой можно разговаривать и знать, что получишь ответ. О которой можно заботиться, но которая в случае необходимости позаботится и о тебе гоже.

Разомкнув объятия, девушка сняла сумку, в которой хранила травы.

– Любящая сестра поможет тебе залечить раны. – Нежными движениями пальцев она принялась втирать в израненное тело целебный сок. Было приятно касаться могучих мышц, гладкой шкуры, горделиво изогнутой шеи, струящейся гривы и пышного хвоста.

Эти руки и нежное ментальное прикосновение несли такое успокоение, что кобыла расслабилась, наслаждаясь впервые испытываемым ощущением глубокого внутреннего единения с другим существом. Прежде лишь со стороны матери она чувствовала столь полное, безоговорочное приятие. Оно уносило прочь копившуюся годами горечь, а вместе с ней и ненависть к людям, которые осуждали то, чего не понимали. Эта женщина была совсем не похожа на других. Эта женщина смело взглянула в лицо тому, с чем столкнулась, – и сумела принять это.

Возникло ощущение, будто Тарна плывёт, доверчиво, безмятежно. Мгновенье за мгновеньем незаметно скользили прочь. Она любила эту женщину, боевую сестру, подругу, названую сестру. В глубине сознания что-то нашёптывала Тьма – она отказывалась слушать. Кому нужна ночь, когда манит солнечный свет? Кроме того, ей было отлично известно, что Тьма всегда предаёт. Слишком много её соплеменников, прельстившись уловками Тьмы, сожалели об этом всю оставшуюся жизнь. Она не хотела стать одной из них; она принадлежит тени и полумраку, но не Тьме. И теперь уже никогда не будет принадлежать Тьме – после того, как познала Свет.

В полном согласии вся троица проскакала последнюю милю до реки. Хилан не понимал, что произошло. Он лишь чувствовал, что и мать, и их общая подруга счастливы. Этого с него было достаточно.

«Мы пересечём реку или поскачем вдоль неё? » – спросила Тарна, с сомнением оглядывая равнину.

В её сознании Элири увидела образы Серых, которые часто скитались в этих краях.

– Если они тут появляются, лучше нам убраться отсюда. Ты, похоже, считаешь, что хорошего от них не приходится ждать ни вам, ни людям. – Они торопливо поскакали вдоль берега, не пересекая реку – течение было сильно, вода глубока, и их могли увидеть. – Ты хорошо знаешь эту местность?

Тарна покачала головой:

«Думаю, эта река течёт далеко. Она начинается в западных горах, и я слышала, что где-то там, на западе, есть большое озеро. Серые сторонятся тех мест; там, в развалинах старых замков, живут люди, которые враждебно настроены по отношению к ним».

– Хорошо. В ту сторону мы и направимся, – резонно заключила Элири. – Нам годится любое место, которое им не по душе.

Они поскакали вверх по течению реки. Теперь совместное путешествие доставляло всем только удовольствие. Тарна и Элири «рассказывали» друг другу о том, что им пришлось пережить. Кобыла была поражена, получив представление о том, насколько разнообразен и многолик мир.

Вокруг них расстилался все тот же пейзаж. У Элири было время, чтобы поразмышлять над возникающими в сознании Тарны образами Серых и воспоминаниями о том, что Кинан рассказывал о них. Может быть, думала девушка, враждебность Тарны по отношению к этим созданиям несколько преувеличена. Однако вступать с ними в какой бы то ни было союз у неё не было ни малейшего желания. Они неуклюже передвигались на задних ногах. Имели вытянутую голову, заросшую косматым, сбившимся от грязи мехом, зубастый рот и маленькие красные глазки. Судя по воспоминаниям Тарны, они были очень неглупы и даже могли говорить, хотя редко делали это, испытывая неприязнь к другим разумным существам. Серые не носили одежды и не применяли, оружия.

Вообще-то они воевали, только если их загоняли в угол или если в силу каких-то обстоятельств ими овладевала безумная жажда убивать. В других случаях они ввязывались в бой, только когда преимущество было на их стороне. Подобно многим созданиям Тьмы, Серые боялись бегущей воды. Пока безумие не ударяло им в голову, затуманивая сознание, они держались подальше от неё. Поскольку сейчас путь Элири и её спутников проходил неподалёку от территории Серых, девушка всё время была начеку и держала лук наготове. Кобыла скакала бок о бок с ней и тоже размышляла. Тот факт, что ей и человеку удалось прийти к согласию, необычайно заинтересовал её. У Кеплиан не было никаких сколько-нибудь достоверных легенд об их происхождении, лишь смутные представления о том, что они были созданы адептами во времена древних войн. Некоторые считали, что основой для их создания послужили кони. Хотя, выскажи они открыто эту точку зрения, с ними наверняка жестоко расправились бы. Меньше всего эта идея нравилась жеребцам. Тарна ломала голову – в чём причина того, что она чувствовала себя рядом с этой женщиной так спокойно, так мирно?

Она косила взглядом на скачущую рядом лошадь. Интересно, что это за ощущение – нести на себе человека? Конечно, не с седлом и уздечкой, а на голой спине, чувствуя все перемещения и колебания человеческого тела? Нелепая идея, не стоит об этом и думать. Тарна выбросила эти мысли из головы и сосредоточилась на том, о чём сейчас думала Элири. Оказывается, девушке доставляло огромное удовольствие зрелище всего, что она видела вокруг. Рябь на кристально чистой поверхности воды, многообразные оттенки серого в цвете камней, коричнево-жёлтые пятна отмелей. Кустарник и большие группы деревьев на берегу, в прохладной тени которых укрывалось множество ярких птиц. Впервые в жизни Тарне открылась красота – и удовольствие, которое получаешь, восхищаясь ею не в одиночку.

Сейчас, когда им доставляло такую радость общество друг друга, их мысли нередко совпадали. Хилан тоже, казалось, набирался ума. Это удивляло кобылу – и тревожило. А вдруг постоянное общение с ними приведёт к тому, что он станет отрицательно воспринимать представителей своего пола? Жеребцы спаривались с кобылами и сражались – таков их удел. Но так ли это на самом деле? Тарна скакала вслед за лошадью Элири, а её сознание с трудом осваивало новые идеи. Ясно одно – никто из её соплеменников никогда прежде не был другом и названой сестрой человека. А если и были, то никто этого не помнил. В легендах об этом не упоминалось. И ни один человек никогда не принимал Кеплиан как друга; если людям и случалось прежде проникнуть поглубже в их сознание, они тут же убегали или кидались в бой.

Но эта женщина оказалась способна на большее. И – странное дело! – как будто то, что Элири приняла Тарну, распахнуло прежде запертые двери в сознании самой кобылы. Иногда ей казалось даже, будто бы… Будто бы это было правильно, что они стали друзьями! Ведь наверняка не просто так, а ради какой-то цели Великие прошлого задумали и создали Кеплиан. Может быть, именно ради того, чтобы они стали друзьями? Эта женщина – нет, Элири – восхищалась её красотой и силой. С гордостью говорила, что Тарна способна обогнать любого коня. Всякий раз, когда мысли девушки обращались к Тарне или Хилану, в них ощущались любовь и дружба. Может быть, именно так и было задумано когда-то?

Ответа кобыла не знала, но одно не вызывало у неё сомнений – эта мысль ей приятна. Её соплеменники держались отчуждённо даже по отношению друг к другу. Любая кобыла яростно сражается за своего жеребёнка, но лишь пока вскармливает его. Потом она его просто не замечает. Неужели и сама Тарна перестанет любить Хилана, когда он вырастет?

Дрожь пробежала по телу, возникло острое желание отогнать эту мысль, точно надоедливую муху. Никогда. Она будет любить сына, пока оба они живы. Тарна вскинула голову и, с удовольствием ощущая прикосновение солнечного света к спине, подпрыгнула, изогнувшись в воздухе. Было так приятно ощущать, что мощные мышцы прекрасно подчиняются ей. Она подпрыгивала снова и снова с ребяческим визгом восторга, Хилан тут же принялся подражать матери.

Элири оглянулась и засмеялась при виде того, как Кеплиан становятся на дыбы и прыгают в чистом воздухе. Поразительно, но, уверившись в её дружбе, Тарна стала почти другим существом. Жеребёнок тоже заметно развивался, не только в физическом отношении, но и в смысле умственных способностей.

«Бежим к реке наперегонки! »

Они поскакали к реке, величаво катившей свои воды неподалёку. Кобыла Кеплиан впереди, за ней – лошадь, несущая всадницу. Хилан отстал, детские ножки не позволяли ему держаться наравне даже с лошадью. Дробный стук копыт заглушил его негодующий крик. Они остановились у реки, напились, и Элири пошла по берегу, вглядываясь в воду.

– Река впадает в озеро?

«Насколько я помню, да», – ответила Тарна.

– Ладно, будем двигаться по этому берегу, пока не доберёмся до озера. За ним река наверняка станет мельче, и мы сможем найти брод.

Кеплиан не сводила пристального взгляда с воды. Все правильно, сейчас пересекать реку рискованно. Хилан ещё недостаточно окреп, а течение слишком сильно. Но река становилась все мельче, и вскоре они наверняка смогут перебраться через неё. Ей хотелось как можно скорее оказаться за пределами территории Серых. Не один жеребёнок Кеплиан погиб, разорванный их зубами. Более того, они нападали даже на кобыл, ослабевших после родов или в результате несчастного случая. Тарна мысленно послала девушке своё согласие и неторопливо двинулась вдоль берега.

Подбежал Хилан, она любовно лизнула его. Он был так силён, так прекрасен! Во всех отношениях чудесный сын – второго такого умненького и способного на свете не существовало. Друг за другом – Тарна впереди, за ней Хилан и Элири – они медленно двигались по краю воды. Продираться сквозь густой кустарник не хотелось, и, обходя его, они заметно удалились от берега.

Кустарник оказался досадной помехой, но он был удивительно красив. Листья светло-зелёные, с серебристым отливом, в изобилии усыпанные ягодами, которые служили пищей многочисленным и самым разнообразным птицам. Спросив у Тарны, не ядовиты ли ягоды, Элири наклонилась и сорвала горсть. Спелые шарики взрывались сладостью во рту. Слепо терпкие, они прекрасно утоляли и жажду, и голод. Она ела их по дороге, а когда кусты начали редеть, слезла с лошади и, к удивлению кобылы, принялась выкапывать один из кустов из земли.

«Что ты делаешь?»

Девушка подняла голову и усмехнулась:

– Ягоды просто замечательные. Не знаю, куда нас занесёт судьба, но думаю, что во всех случаях было бы неплохо, если бы эти кусты росли там.

Она бережно отделила несколько маленьких побегов от материнского растения и вместе с большим комом дёрна, в который уходили их корни, упаковала в седельную сумку. Тарна заинтересованно наблюдала за ней, широко распахнув глаза. Люди: неудивительно, что мир вокруг них изменяется. Кеплиан никогда не пришло бы в голову сделать что-то в этом роде, даже если бы они могли, Но в самом деле – почему бы и нет? Разве неплохо иметь пищу под рукой, когда пожелаешь?

Они неспешно скакали все дальше и дальше вдоль животворной воды. Останавливались, когда Хилан уставал, и для ночного отдыха. Время как будто замерло. Дождь загонял их в укрытие, но потом они снова продолжали свой путь. Во время этих вынужденных остановок Элири подбирала прутья, а потом, когда ехала верхом, тщательно отбраковывала неподходящие и шлифовала оставшиеся. Две стрелы, которыми она убила спутников Гери, оказались сломаны. Третью растоптала Тарна, добивая врага. Впереди, без сомнения, их ждут новые опасности; запас стрел лишним не будет.

Прошло немногим больше двух дней, и колчан был полон, но Элири продолжала работать. Дело нетрудное, а заодно можно и «разговаривать» с подругой. Когда появятся враги, заниматься изготовлением оружия будет некогда. Позднее Элири стало казаться, что она получила какое-то предостережение. Импульс, подталкивающий её делать стрелы, был слишком силён. К тому времени, когда на них напали, их у неё было уже больше трёх дюжин.