Текст книги "Волшебница Колдовского мира"

Андрэ НОРТОН
ВОЛЩЕБНИЦА КОЛДОВСКОГО МИРА

Глава 1

Морозное дыхание Ледяного Дракона на высоте было сильным и жестоким, поскольку была середина зимы. Да, как раз в это время я серьезно задумалась о будущем. Сожалея и вздыхая о прошлом, я знала, что должна сделать, чтобы те, кого я ценила дороже собственной жизни, освободились от Тени, могущей добраться до них через меня. Я – Каттея, из дома Трегарта, когда-то обучалась как колдунья, хотя не приносила их клятвы и не носила на груди колдовской Камень. Но знание, которое мне дали, было выбрано не мною.

Я была одной из троих, и эти трое могли при необходимости становится единым существом: Киллан – воин, Кемок – провидец-чародей, и Каттея – колдунья. Так назвала нас мать, когда мы, близнецы, родились. Такими мы и стали. Мать, колдунья Эсткарпа, была отвергнута из-за своего брака с Саймоном Трегартом. Он был не обыкновенным человеком, а чужеземцем, пришедшим через Врата из другого мира. Он не только был сведущ в военном искусстве, которое высоко ценилось в Эсткарпе, потому что эта раздробленная и измученная страна осаждалась тогда соседями – Карстеном и Ализоном, но и обладал собственной Силой, которую Властительницы не хотели признать в мужчине.

Однако после замужества Джелит доказала, что не только не лишилась своего волшебства, как все думали, но и нашла новые пути, и это привело в ярость тех, кто отвернулся от нее из-за ее выбора.

Однако они просили у нее поддержки при большой необходимости, хотя открыто и не признали, что она доказала ошибочность традиционного мнения.

Мои родители вместе выступили против остатков колдеров, иноземных дьяволов, которые так долго угрожали Эсткарпу. Они обнаружили источник, откуда просачивалось это зло, и уничтожили его. Колдеры, как и мой отец, были пришельцы из другого времени и места, они соорудили Врата, через которые их гибельный яд проникал в Эсткарп.

После этого великого дела волшебницы уже не смели открыто выступать против Дома Трегартов, однако не забыли и не простили поступка моей матери. Дело даже не в том, что она вышла замуж – это они могли бы принять, хотя и презирали бы ту, которая позволила эмоциям увести себя с их сурового пути, – главное, что она не потеряла свою силу и осталась равной им, и этого они не могли простить.

Как я уже сказала, мы были близнецами, мои братья и я. Я родилась последней. После родов моя мать долго болела, и нас воспитывала Ангарт, женщина из фальконеров. У нее была тяжелая судьба, но она дала нам любовь и заботу, которую не могла дать нам наша мать. А отец так был поглощен страданиями своей жены, что вряд ли знал в эти долгие месяцы, живы мы или умерли. Думаю, что он и потом не чувствовал к нам никакого сердечного тепла из-за того вреда, который мы нанесли ей своим появлением на свет.

Детьми мы мало видели своих родителей, потому что их сложные обязанности в продолжавшейся войне держали их в Южном Форте. Отец ездил по пограничным местам, как Хранитель Границ, а мать – как его вестница.

Мы жили в замке, у леди Лойз, боевой подруги моих родителей.

Мы трое знали, что в нас есть нечто, отличающее нас от других: мы могли объединять наши сознания и становиться единым существом, если было нужно. Сначала мы пользовались этой силой по мелочам, но с каждым разом совершенствовали ее. Мы также инстинктивно понимали, что это надо хранить в секрете.

Разрыв моей матери с Советом избавил меня от проверок, какие проходили все девочки для избрания в ученицы. Наши родители догадывались, какие способности мы унаследовали, и охраняли нас как могли от исполнения законов Эсткарпа.

А потом мой отец исчез. Во время затишья он сел на корабль салкаров, ближайших союзников и боевых друзей Эсткарпа, чтобы обследовать некоторые острова, где, как говорили, наблюдалась подозрительная активность, и с тех пор о нем и о корабле не было ни слуху, ни духу.

Мать приехала в наше убежище и в первый раз создала настоящий Треугольник Власти. Объединив наши силы со своей, она послала поисковый луч и увидела нашего отца. Получив этот слабый сигнал, она уехала снова – искать мужа.

Вскоре Киллан и Кемок отправились охранять границы, а я осталась, и Властительниц стали действовать, как давно собирались. Они послали за мной и поместили меня в Место Власти, и я на несколько лет была отрезана от знакомого мира и от братьев. Но мне были показаны другие миры, и я мечтала, чтобы врожденный Дар нашего рода рос и заполнял меня. Однако все эти годы я боролась с искушением полностью утолить эту жажду познания, чтобы хоть какая-то часть меня осталась свободной.

Я преуспела настолько, что смогла мысленно дотянуться до Кемока, и прежде чем меня заставили произнести обет, братья приехали и забрали меня оттуда.

Нам не удалось бы порвать узы Совета, если бы не то обстоятельство, что вся власть была собрана воедино на сутки для нанесения единственного удара по Карстену, для уничтожения большей части вражеской силы.

Совет послал всю свою мощь в горные страны и своей объединенной волей сотряс вершины гор, искривил поверхность.

Поэтому Совет не мог тратить свою силу на нас, и мы уехали в другом, восточном направлении. Кемок открыл, что Древняя раса Эсткарпа в отдаленные времена создала мысленный заслон, и восточное направление для нее как бы не существовало. Сделано это было тогда, когда Древние пришли в Эсткарп как раз с востока.

Так что мы отправились через горы в Эскор.

Там, изучая то, что нам следовало знать, я произнесла несколько заклинаний, чуть не уничтоживших всю страну. Дело в том, что в том месте в прошлом находились мощные силы, выпущенные древними магами народа моей матери, и, стремясь овладеть этими силами, адепты погубили страну. В конце концов те, кто ушел основывать Эсткарп, перевалив через горы, поставили за собой предположительно вечный барьер. Но когда я испытывала возможности своих чар, несравнимых с теми, что применялись в Эскоре в прошлом, Силы пробудились, неустойчивое равновесие нарушилось, и возобновилась борьба между добром и злом.

Мы приехали в Зеленую Долину, которой управляли те, кто был даже старше, чем Древняя раса, но все-таки имел и нашу кровь, и были они не под властью Тени. Мы собрали армию и послали всем дружественным племенам предупреждающий меч, чтобы созвать добровольцев для сражения со слугами Тени, и тогда пришел тот, кого в Долине считали своим.

Он был из Древней расы, лорд Высот Дензил, бывший ученик одного из последних магов, который остался в Эскоре и не вмешивался в борьбу. Дензил был ясновидцем. Кроме того, был очень честолюбив. Когда он только начал заниматься ясновидением, то еще не был так испорчен жаждой власти. Он давно знал зеленый народ, они встретили его с почетом и были ему рады. Этот человек умел нравиться, даже больше чем нравиться, как я сама убедилась.

Для меня, окруженной до сих пор только своими братьями да еще стражниками, которых мой отец приставил к нам, этот человек стал новым другом, и что-то затрепетало во мне, когда я впервые увидела его темное лицо.

Он начал ухаживать за мной, и весьма умело.

Киллан нашел себе Дахаун из Зеленой Тишины, а сердце Кемока пока оставалось свободным. Киллан не хватался за меч, когда я улыбнулась Дензилу, а Кемок хмурился, и я считала, что он просто ревнует из боязни, что наша тройка распадется.

Когда Кемок уехал, я поддалась на уговоры Дензила помочь ему в решении его задач. Тут сыграли роль и мои сердечные желания.

И вот я тайно пришла с ним в Темную башню.

Теперь я не могу вспомнить, как ни стараюсь, что там делалось. Будто кто-то начисто стер память всех тех дней, когда я помогала Дензилу в магии. Если же я очень напрягаю память, во мне возникает только боль.

Кемок вместе с Орсией из рода кроганов пришел за мной и действовал со сверхчеловеческой настойчивостью и силой, чтобы вырвать меня из того места, что стало местом Тени. Но я в то время так была захвачена тем, во что втянули меня Дензил и моя собственная глупость, что готова была вместе с Дензилом нанести вред самым любимым и близким людям. Кемок, предпочитавший скорее видеть меня мертвой, нежели павшей так низко, произнес древние заклинания. С этого часа я стала как новорожденная, потому что этот удар выбил меня из колеи и уничтожил все мои знания.

Сначала я, как маленький ребенок, делала все, что приказывали, не имея ни воли, ни желания, и всем была довольна.

Потом начались сны. Проснувшись, я не могла вспомнить их полностью, и это было благом, потому что здоровый мозг не мог бы их вынести. Даже слабые, отрывистые воспоминания бросали меня в дрожь, так что я лежала в постели в доме отца Дахаун, не могла есть и боялась спать. Всякая защита от подобного зла, какую я изучала, живя среди мудрых женщин Эсткарпа, теперь стерлась во мне, так что я ощущала себя как на зимнем ветру, даже хуже, потому что этот ветер был мраком и грязью.

Дахаун, жена Киллана, а она была целительницей, делала что могла. Но она лечила мозг и тело, а страдал дух. Киллан и Кемок следили за мной и оберегали от Тени. Все знания жителей Долины были применены для моего спасения. Но в те моменты, когда я сознавала, что они делают, я понимала, что это для них – Зло, потому что Долина нуждалась в защите не только видимым оружием, но также в защите мысленной и духовной.

Сражаясь за меня, они ослабили собственную защиту.

Пора было отбросить детское стремление к безопасности и комфорту, которые мне были предложены. Я стала старше и не была больше бездумным ребенком.

Теперь я знала, что сны – это только предвестие того, что может напасть на меня, а через меня и на других. Мои собственные знания исчезли, а пустое место легко может быть заполнено чем-то чуждым, и, таким образом, я могла стать вратами для Зла, которое сломает защиту моих близких, а меня сделает их врагом.

Я дождалась, когда Киллан и Кемок пошли на военный совет, и вызвала Дахаун и Орсию. Я откровенно сказала им, что нужно сделать для блага всех, в том числе, возможно, и для меня.

– Здесь для меня не отдых, – объявила я им.

И прочла в их глазах согласие.

– Я быстро стану дверью для того, что только и ждет, чтобы войти. Я худший враг, чем любое чудовище, пролезшее через вашу охрану. Ты сильна в древней магии, Дахаун, потому что ты – леди Зеленой Тишины, и все, что растет, должно подчиняться тебе, все животные и птицы. А ты, Орсия, тоже имеешь свою магию, и я могу засвидетельствовать, что она не так проста. О, клянусь вам, то, что хочет теперь войти через меня, гораздо сильнее, чем ваша объединенная сила. Я сама пуста, но могу наполниться, чем – не знаю, да и вы тоже не можете себе представить.

Дахаун медленно кивнула. Меня пронзила резкая боль, потому что хоть я и сказала правду, у меня оставалась слабая надежда, что я ошибаюсь, и Дахаун, превосходившая всех, кого я знала, скажет мне об этом. Но она согласилась со мной.

– Что ты хочешь сделать? – спросила меня Орсия. Она только что купалась в ручье, и сохнущие волосы серебряным облаком сияли в воздухе, а на перламутровой коже все еще оставались капельки воды. Она их не стряхивала, потому что вода для кроганов – сама жизнь.

– Я должна уехать отсюда.

Дахаун покачала головой.

– Позади нашей охраны скоро появится то, чего ты боишься. Киллан и Кемок не позволят.

– Нет, я должна уехать, – возразила я. – Тут есть еще кое-что. Я могу вернуться туда, откуда приехала, и найти там помощь. Вы слышали, что обвал в горах почти уничтожил власть Совета. Многие погибли, потому что не могли долго сдерживать Силу, которую собрали. Правление Властительниц в Эсткарпе кончилось. Наш добрый друг Корис из Горма видел, как все это происходило. И даже если всего две-три Властительницы живы, они могут помочь мне, а Корис прикажет им сделать это как можно скорее. Позвольте мне вернуться в Эсткарп, и я вылечусь, а вы будете здесь воевать как вам нужно.

Дахаун ответила не сразу. Часть ее магии состояла в том, что сама она никогда не была постоянной, а все время менялась. Иногда казалось, что она принадлежит Древней расе, белокожая и темноволосая, а в другой раз у нее были рыжие волосы и смуглое лицо.

По своей воле она так менялась или нет – я не знала. Сейчас, рассеянно поглаживая черные волосы, прикусив нижнюю губу, она казалась женщиной моей расы. Наконец она кивнула.

– Я могу установить охранные чары, если ты поедешь быстро, так что тебе не придется бояться вторжения. Но ты должна помогать мне всей силой своей воли.

– Ты знаешь, что я буду стараться, – заверила я. – Но вы обе должны помочь мне еще в одном: встать на мою сторону, когда я буду говорить об этом с братьями. Они знают, что мне перестанет грозить опасность, как только я доберусь до Кориса. Мы узнали от тех, кто пришел присоединиться к вам, что Корис искал нас. Но все равно, братья могут попытаться задержать меня здесь. Наша связь так же стара, как мы сами, поэтому мы с вами должны держаться одного решения и говорить им, что я вернусь, когда получу новый внутренний мир и щит.

– И это правда? – спросила Орсия.

Не знаю, как она ко мне относилась. Когда я находилась под чарами Дензила, то была ее врагом, даже хотела отнять у нее жизнь руками брата, так что она не имела причины желать мне добра.

Но если она, как я подозревала, составляла одно целое с Кемоком, она ради него могла оказать мне услугу.

– Не думаю. Меня могут подвергнуть очищению. Но я хотела бы вернуться, – сказала я откровенно.

– Ты считаешь, что сможешь проделать это путешествие?

– Должна.

– Хорошо, – сказала Орсия. – Я встану на твою сторону.

– Я тоже, – обещала Дахаун. – Но они же захотят ехать с тобой.

– Наложите на них свои чары. Отпустите их со мной до границ Эсткарпа. От этого мы вряд ли сможем их удержать. Но потом пусть возвращаются. Им нечего делать в Эсткарпе – они отдали свое сердце Эскору.

– Я думаю, мы сумеем это сделать, – сказала Дахаун. – Когда ты поедешь?

– Как можно скорее. Если борьба во мне будет усиливаться, я не выдержу и погибну раньше, чем доберусь до границы.

– Сейчас месяц Ледяного Дракона, горы будут труднопроходимыми, – сказала Дахаун.

Она не запрещала, она искала в мозгу пути для преодоления препятствий.

– Здесь сейчас Вальмонд, а он много ездил по тем дорогам. Можно также воззвать к острым глазам Ворлонга, и его вранги полетят над тобой и впереди тебя в разведку, чтобы вам не встретилось никакое зло. Но это жестокий и холодный путь, сестра, можешь быть уверена.

– Не сомневаюсь, – подтвердила я. – Но чем скорее я уеду из Эскора, тем скорее мы спасем то, что нам дорого!

Итак, мы договорились и твердо стояли на этом. Братья выдвигали свои аргументы, но мы доказали логичность нашего решения, и в конце концов они нехотя согласились. Я поклялась, что вернусь, как только излечусь, с первой же партией, которая пойдет через горы. Время от времени сюда приходили наши союзники, и об их приходе нас всегда своевременно оповещали часовые зеленого народа, стоявшие в проходах. Часовые были самые разные: несколько разведчиков из Долины, несколько пограничников, которые пришли служить под знаменами моих братьев, были крылатые фланнаны и зеленые птицы Дахаун, чьи сообщения могла понять только она, а иной раз бывал и боец вранг – ширококрылый охотник с горных вершин.

Как раз один из врангов и изменил наш план, когда сообщил, что прямой путь через проход, которым мы пришли в Эскор, теперь закрыт. Какие-то посланцы или подданные Тени так запечатали этот проход, что его легче было обойти, чем штурмовать, тем более, имея меня среди членов отряда. Я думаю, Киллан и Кемок порадовались, услышав это, и решили, что мы теперь откажемся от своих планов.

Только теперь я обливалась потом и визжала во сне все чаще, и они, как видно, поняли, что я не смогу долго противиться желавшему вползти в меня Злу. Тогда моим уделом станет смерть. В этом я заставила их поклясться нерушимой клятвой.

Ворлонг сам явился из Долины на зов.

Он сел на скалу, уже ободранную его когтями, а его соплеменники сели перед ним. Его красная голова ящерицы на темной шее вертелась, пока его глаза поочередно оглядывали нас, в то время как Дахаун вела с ним мысленный разговор.

Сначала он не дал нам никакой надежды, но потом, непрерывно настаивая, она вырвала у него признание, что, идя на северо-восток, может быть, удастся обогнуть проход.

Мы знали, что это очень сложный и очень трудный путь. Он обещал послать с нами своего крылатого разведчика. Из зеленого народа добровольно вызвался их лучший скалолаз Вальмонд.

В Зеленой Долине Ледяной Дракон только пугал: погода была не холоднее, чем поздней осенью в Эсткарпе. Когда мы проехали мимо Символов Власти, защищавшей наш маленький караван, нас встретила зима в полном разгаре.

Пятеро из нас ехали на уверенно ступавших рентанцах – четвероногих существах, не животных, а боевых товарищах, как они неоднократно доказывали. Они были равны нам по разуму и, вероятно, превосходили по мужеству и физическим возможностям. Киллан ехал впереди, Кемок – справа от меня, Вальмонд – слева на расстоянии, а позади – Рокнар из Эсткарпа, который хотел ехать со мной до конца, потому что надеялся отыскать своих вассалов и привести их в Эскор. Он был много старше всех нас, и мои братья очень доверяли ему.

За границами Долины, когда рентанцы остановились, чтобы примять снег копытами, в небе кто-то появился. Это был вранг, обещанный нам гид.

Мы ехали днем, поскольку наши враги обычно путешествовали по ночам. Возможно, суровая погода загнала их в логовища, потому что, хотя мы слышали однажды охотничьи кличи людей-волков, Серых существ, мы не видели их, как и других созданий Тени. Мы ехали извилистыми путями, обходя места, которые Вальмонд и вранги считали опасными. Некоторые из них были просто гробницами или стоячими камнями. Но однажды мы увидели строение, совсем, казалось бы, не тронутое временем. В стенах его не было окон, так что оно казалось гигантским блоком, тяжело упавшим на землю из гигантской руки. Вокруг него не намело снега, хотя в других местах он лежал сугробами, сверкавшими под зимним солнцем. Создавалось впечатление, что земля здесь была горяча – тот четырехугольник, где стояло это зловещее сооружение.

Ночь мы провели возле голубых камней, которые иногда встречаются, как безопасные островки в общем мире Зла. В полной темноте от них исходит сияние.

Оно не освещало нас, а наоборот, скрывало наш отряд, освещая все вокруг.

Я старалась не спать, чтобы сны не принесли несчастья, но не могла победить усталость и в конце концов уснула. Может быть, эти голубые камни были более сильным лекарством, чем власть Дахаун, потому что я не видела никаких снов и проснулась посвежевшая, чего не было уже очень давно.

Я с аппетитом поела и окончательно уверилась, что мое решение правильное, и наше путешествие, возможно, пройдет без, инцидентов.

На вторую ночь нам не так повезло с лагерем. Будь у меня мои прежние знания, я могла бы распространить на нас защитные чары, но сейчас я была беспомощна.

Вранг и Вальмонд привели нас к холмам у подножия гор, через которые мы должны были перейти, но мы все еще шли на север и на восток, но чуть дальше, чем было надо.

Мы остановились среди деревьев, образовавших плотный навес. В этом убежище рентанцы легли, дав нам возможность прислониться к ним и отдохнуть, пока мы жевали дорожные лепешки и пили из седельных фляг. В них было вино Зеленой Долины, смешанное с водой тамошних источников, которая издавна славилась как восстанавливающая силы.

Вранг улетел на выбранную им скалу, а люди остались отдыхать. Я снова боялась заснуть, уверенная, что меня застигнет один из служителей Тени, посланных за нами. Я не думала о том, как мы переберемся через горы. Все мое воображение было занято тем, что может случиться до того, как я снова увижу свою родину, хотя знала, что, думая о зле, я приношу вред себе.

Слева от меня сидел Вальмонд в своем зеленом плаще. Даже в темноте мы побоялись развести костер – я видела, как его голова покачивается и он смотрит в сторону гор, хотя перед ним была сейчас такая завеса из кустарников и ветвей деревьев, что он не мог ничего увидеть. В его позе было что-то такое, что я шепотом спросила:

– Впереди что-то тревожное?

Он повернулся ко мне.

– В это время в горах всегда тревожно.

– Охотники? Какие?

Я удивилась. В низинах хватало всяких страшных сюрпризов. Но какие чудовища могут выслеживать нас на высотах?

– Нет, сама местность.

Он не скрывал от меня своего страха, и я была ему благодарна за это, потому что все, о чем он мог сказать, значило для меня меньше, чем то, что происходило во сне.

– Сейчас много лавин, и они очень опасны.

– Лавины… Я и не думала о них. Значит, это опасный путь, опаснее, чем другой? – спросила я.

– Не знаю. Эта местность для меня новая. Удвоим осторожность.

Я спала в эту ночь, и мои предчувствия не оправдались снова. Я спала в незащищенном месте, но снов не было.

Утром, когда свет разбудил нас, прилетел вранг. Он на рассвете облетел высоты, но ничего хорошего не сообщил. Есть проход, ведущий на запад, но идти туда придется пешком, и потребуется искусство альпинистов.

Большим кривым когтем вранг нарисовал на снегу карту и указал каждую точку, где могла быть опасность для нас. Затем он снова улетел и обследовал путь на гораздо большем расстоянии, чем мы могли бы пройти за день. Мы начали поход по горам.