Текст книги "Неведомые звезды"

Андрэ Нортон
Неведомые звезды

Посвящается Патрику Терри, потому что он был так любезен, что одобрил мою работу.

1

Даже самый заурядный караван-сарай обыкновенного космопорта, мало приспособленный для приема вице-президента или какого-нибудь высшего инопланетного чиновника, был все же слишком хорош для того скудного запаса кредиток, что хранился в моем поясе. Каждый раз, когда я вспоминал, каким тощим стал теперь мой пояс, у меня все холодело внутри, а пальцы сводило судорогой. Лишь остатки чувства собственного достоинства, а может быть, самоуверенности не давали мне окончательно сдаться. Мои ноющие ноги и унылые мысли свидетельствовали о том, что я дошел до той точки, когда теряют надежду и дожидаются последнего неотвратимого удара. Опасность уже подстерегала меня. Я мог лишиться самой большой ставки, которой когда-либо в жизни рисковал ради выигрыша, – стоявшего в порту на хвостовых стабилизаторах корабля, которым я был бы в состоянии любоваться прямо из отеля, если бы стал вице-президентом и занял одну из венчавших здание комнат с настоящими окнами.

Купить корабль оказалось не трудно, но теперь он был в простое, и портовые сборы, а также плата за космодромное обслуживание съедали все больше и больше средств – это стоило значительно дороже, чем я наивно предполагал еще месяц назад. Я не мог взлететь с планеты без аттестованного пилота в штурманской рубке корабля, каковым я сам не являлся и которого никак не мог найти.

С самого начала все казалось так просто! У меня явно началось помрачение рассудка, когда я ввязался во все это. Вернее, когда меня ввязали! Мой взгляд остановился на двери, ведущей в номер, и я уже подумывал самое плохое о спутнике, который дожидался меня за ней.

Прошедший год, конечно же, не был для меня таким безоблачным, чтобы заставить поверить в том, что мне охотно сопутствует удача. Все началось как обычно. Я, Мэрдок Джорн, занимался своими делами с не меньшим усердием, чем это делал бы любой подмастерье бродячего торговца драгоценностями. Нельзя сказать, что наша жизнь – моя и моего хозяина Вондара Астла – проходила без происшествий. Но на Танфе, в вихре дьявольской «священной» стрелы, она окончательно разорвалась на части, которые уже невозможно было собрать.

Мы не испугались, когда жертвенная стрела зеленорясых жрецов попала между мной и Вондаром – пришельцы никогда не служили мишенью их дьявольского искусства. На нас лишь набросилась толпа из таверны, – очевидно, из тех, которые были слишком рад, что выбор не пал на кого-нибудь из них. Вондар погиб от удара ножом, а за мной охотились по глухим улицам темного города, чтобы принести в жертву своему очередному кровожадному идолу. Мне пришлось дорого, заплатить за спасение на корабле вольных торговцев.

Но я попал из огня да в полымя: как только я оказался в космосе, со мной начали происходить такие невероятные события, что, если бы кто-нибудь рассказал мне подобное, я бы принял это за бред, вызванный вдыханием гипнодыма. Достаточно сказать, что меня оставили в космосе на произвол судьбы вместе со спутником, чье появление в моей жизни было не менее невероятным, чем его внешность. На белый свет он появился вполне естественным путем: его родила судовая кошка. Дело только в том, что его отцом был черный камень, хотя в это могут поверить немногие, даже из тех, кто привык к необычным вещам. Иит и я были притянуты камнем предтеч. Камень предтеч! Его вполне можно считать причиной всех моих бед.

Впервые я увидел его в руках моего отца – это был тусклый, безжизненный камень, вставленный в большое кольцо, что носят на перчатке скафандра. Его сняли с погибшего пришельца на безымянном астероиде. Можно только гадать, как давно погиб его предыдущий владелец, – если учитывать средний возраст планеты, это могло произойти и миллионы лет назад. Отец знал его секрет, и он приводил его в восхищение. Фактически он и умер из-за него, передав мне это грозное наследство. Именно камень предтеч, водруженный на мою собственную перчатку, через пустоту космоса притянул меня и Иита к брошенному командой дрейфующему судну – очевидно, именно тому кораблю, на котором когда-то летал последний владелец камня. Там мы взяли спасательную шлюпку, доставившую нас на планету лесов и развалин, где, чтобы сохранить свою тайну и свои жизни, мы сражались как с воровской Гильдией (которой бросил вызов мой отец, хотя когда-то сам числился уважаемым членом в ее высших сферах), так и с Патрулем.

Один чайник с камнями предтеч нашел Иит. На другой мы оба натолкнулись совершенно случайно. Я буду помнить это странное место до конца своих дней. Тайник был тщательно оборудован во временной гробнице, где также хранились тела нескольких видов инопланетян, как-будто камни предназначались для оплаты их возвращения домой, на отдаленные и никому не известные планеты. Мы знали часть их тайны. Камни предтеч обладали свойством усиливать любую энергию, с которой они контактировали, и, активизируясь по очереди, притягивались к себе подобным. Правда, Иит отрицал, что планета, на которую мы случайно попали, была месторождением этих камней. Мы использовали тайники для торговли, но не с Гильдией, а с Патрулем, и эта сделка принесла нам достаточно кредиток, чтобы приобрести собственный корабль плюс выданные с большой неохотой чистые документы и право уйти, куда заблагорассудится. Купить корабль предложил Иит. Иит, существо, которое можно было легко раздавить, случайно наступив на него, обладал свойствами, которые делали его могущественнее любого известного мне вице-президента. Хотя иногда я задумывался, не продолжает ли его о лик неуловимо изменяться, в основном он походил на свою мать – кошку. Почти весь покрытый шерстью, за исключением хвоста, ступней и передних конечностей, которые походили скорее на человеческие руки, чем на кошачьи лапки, он обладал продолговатым гибким телом, на его голове торчали маленькие, близко посаженные ушки. Но, как он утверждал, значение имел лишь присущий ему разум. Он был не только телепатом: знания хранившиеся в его памяти, могли соперничать с содержимым прославленных библиотек Закатана, которые веками битком набивались информацией. Иит никогда не рассказывал, кем – или чем – он был на самом деле. Но я очень сомневался, что когда-нибудь смогу освободиться от него. Я мог возмущаться непреклонностью, с которой он иногда направлял мои поступки, но какая-то сила крепко привязывала меня к нему – иногда я размышлял о том, не применял ли он свое обаяние целенаправленно, чтобы подчинить меня себе, но, если это и была ловушка, то сконструированная весьма искусно. Он не раз говорил мне, что наши дружеские отношения необходимы, что я составлял одну, а он – другую часть одного большого целого. И я не мог не признать, что только благодаря ему мы так благополучно пережили стычку с Патрулем и Гильдией, сохранив при этом камень предтеч. Так что именно Иит настоял на поисках источника камней. Некоторые детали, которые я заметил, когда мы обнаружили тайник на безымянной планете, убедили меня, что о неизвестной цивилизации или конфедерации цивилизаций, которая впервые использовала камни, Иит знал больше, чем рассказывал. И он был прав в том, что цену на камни будет устанавливать тот, кто узнает тайну их происхождения, не будучи подло заколотым ножом, сожженным или дезинтегрированным. Корабль мы нашли на разрушенной верфи у Саларика, который был искушен в торговле даже лучше моего хозяина, а последнего я до этого времени считал непревзойденным.

Я сразу признал, что без Иита против такого искусства я бы не продержался и десяти мину и сдался бы, став владельцем покосившейся на проржавевших хвостовых стабилизаторах рухляди.

Но Саларики происходят из семейства кошачьих, а кошка-мать, очевидно, передала Ииту способность к взаимопониманию с подобными ей существами. В результате нам досталось неплохое судно.

Корабль не отличался новизной, и в соответствии с требованиями Регистра его много раз перестраивали, но Иит был убежден в его хорошем состоянии. Он был невелик – как раз такой, какой нужен для планеты, на которую мы собирались лететь. Кроме того, по настоянию Иита окончательная сумма наших расходов предусматривала предполетную подготовку корабля и транспортировку его в космопорт уже готовым для вылета. Но теперь из-за отсутствия пилота он стоял здесь уже слишком много дней. Если бы у Иита было тело гуманоида, то его квалификации хватило бы, чтобы справиться с управлением. В любой области науки познания моего спутника казались безграничными; он мог уклониться от прямого ответа на вопрос в лоб, но его исключительная уверенность всегда убеждала меня в том, что он действительно всегда знает, что делает.

Итак, у нас был корабль, но не было пилота. Расходы на аренду взлетной площадки росли, а взлететь мы не могли. И та незначительная сумма, что осталась у нас после приобретения корабля, была уже на исходе. Если бы я нашел покупателя на спрятанные в моем поясе самоцветы, то денег хватило бы на несколько дней жизни в припортовом отеле. Эта проблема тоже занимала мои мысли. Как ассистент и подмастерье Вондара я был знаком со многими солидными покупателями камней на самых разных планетах. Но они доверяли именно Астлу и сотрудничали только с ним. Попробуй я работать самостоятельно – и мое будущее стало бы непредсказуемым, скорее всего крушение честолюбивых замыслов ввергло бы меня в пучину черного рынка, заполненного ворованными камнями и дешевыми подделками. И там я бы лицом к лицу встретился с Гильдией, что пугало меня даже больше, чем опасность потерять чистые документы.

Но не заниматься всеми проблемами сразу, а начинать с самой неотложной – таково мое правило. Нам нужен был пилот, чтобы взлететь, и мы должны были найти его как можно быстрее, иначе рисковали потерять корабль, даже не побывав на нем в космосе.

Ни одно из солидных бюро по найму не могло предложить готового при нашей зарплате принять участие в предприятии, которое казалось отчаянной авантюрой, даже если не знать, что я не мог предоставить никакого путевого контракта. Мне оставалось попробовать воспользоваться услугами тех, кто был уволен или внесен в списки пилотов, которым запрещено работать на главных линиях, тех, кто был вычеркнут из справочников бюро за какие-нибудь ошибки или нарушения закона. А для того, чтобы встретиться с таким человеком, мне нужно было посетить окрестности порта – тот район города, куда даже Патруль и местная полиция ходили только группами и лишь при крайней необходимости, район, где правила Гильдия. Показываться там – означало для меня напрашиваться на неприятности: похищение, просмотр разума и любые другие незаконные способы изъятия моих знаний. А Гильдия все запоминала слишком хорошо и надолго.

Был еще и третий путь. Я мог от всего отказаться – развернуться кругом и уйти от двери, запор которой я уже приготовился привести в действие при помощи большого пальца, устроиться на работу в одном из ювелирных магазинов (если бы нашел такой), забыть о диких мечтах Иита. Взять и выбросить этот камень из пояса в ближайший мусороприемник и избавиться от последнего искушения. То есть стать обыкновенным законопослушным гражданином.

Я испытывал чрезвычайно сильный соблазн поступить именно таким образом. Но во мне было слишком много от Джорнов, чтобы я поддался этому искушению. Приложив большой палец к двери, я одновременно отправил внутрь мысленное приветствие. Насколько я знал, запоры в припортовых отелях настраивались на отпечаток большого пальца жильца, и обмануть их было невозможно. Но любой секрет когда-то раскрывается, а Гильдия известна тем, что для достижения своих целей, покупала, или самыми разными способами добывала такие изобретения, о возможности существования которых Патруль не мог даже и подумать. Если бы нас здесь выследили, то внутри меня мог поджидать комитет по встрече. Так что для собственного спокойствия я решил мысленно связаться с Иитом.

Я замер на месте, приложив большой палец к дверной панели: то, что пришло в ответ, сначала озадачило меня, а затем показалось подозрительным. Иит был там. Ответ на мое приветствие убедил меня в этом. Наши разумы контактировали достаточно долго, и я смог бы уловить даже более слабый сигнал. Но сразу после этого Иит замкнулся и сконцентрировался на чем-то своем. Мои неуклюжие попытки пообщаться с ним провалились. Единственное, что меня отчасти успокаивало – это то, что непосредственной опасности не было, так как он не послал мне никакого предостережения.

Прижав палец к запору, я наблюдал, как дверь уходит в стену, и ждал, что появится за ней.

Это была маленькая комната – конечно, не ячейка для перелета в анабиозе, но и далеко не роскошные апартаменты. Разнообразные предметы обстановки могли скрываться в стенах. Комната была непривычно пустой, потому что Иит убрал все стулья, а вместе ними обеденный и письменный столы и кровать в стены, освободив освещенный единственным светильником покрытый ковром пол.

Светильник отбрасывал на пол круг ослепительного излучения (я сразу отметил, что он был установлен на максимальную мощность, и где-то в подсознании начал прикидывать, сколько будет добавлено к нашему счету за такую перегрузку). Затем я увидел то, что было установлено прямо в центре круга, и остановился изумленный.

Здешний отель, как и все подобные заведения, наряду с туристами принимал и тех, кто приезжал по делам. В вестибюле располагался магазин – с астрономическими ценами, – где можно было купить сувенир и даже подарок для семьи. Обычно на его полка красовались причудливые поделки местных мастеров, купив которые можно было доказать, что вы были на Фебе, и всякие экзотические мелочи, завезенные сюда с других планет, чтобы привлечь внимание нетребовательного путешественника. В таких магазинах часто продавались уменьшенные, но очень точные изображения представителей местной фауны. Некоторые из них для придания максимальной схожести с оригиналом из меха или из перьев, причем самые маленькие зверюшки и птицы нередко изготовлялись в натуральную величину.

Яркий свет в комнате освещал чучело пукха. Этот зверек жил на Фебе. Сегодня утром я задержался в зоомагазине (увлекшись, несмотря на заботы), рассматривая троих живых пукхов. Я по достоинству оценил их привлекательность. Даже чучело выглядело роскошно.

Этот экземпляр был не намного больше Иита, когда тот, сутулясь, группировал свое длинное тонкое тело, но обладал совсем другой фигурой – пухлой и округлой, очень симпатичной на мой взгляд. Светлый серо-зеленый мех делал его похожим на водяную разновидность парчового вовена с Аструдии. Мягкие округлые подушечки передних лап не имели когтей, при том, что зубов у него было достаточно: зубами пукхи переламывали свою еду – листья тича. Уши не были заметны на его круглой голове, но между теми местами, где по логике они должны были быть, сверху шарообразного черепа проходила похожая на веер широкая грива из длинных тонких волосков, что придавало зверьку особую прелесть. Большие зеленые глаза были немного темнее меха. Чучело, сделанное в натуральную величину, было очень красивым и наверняка очень дорогим. О том, как оно сюда попало, я не имел ни малейшего представления. Я сделал шаг вперед, чтобы получше рассмотреть его, но резкий щелчок мысли Иита пригвоздил меня к полу. Это было не конкретное послание, а общее предупреждение не вмешиваться.

Не вмешиваться во что? Я перевел глаза с чучела пукха на моего соседа по комнате. Хотя я много всего пережил с Иитом и думал, что достаточно изучил его, чтобы не удивляться никаким поступкам моего странного товарища, на этот раз ему удалось испугать меня.

Я увидел, что он сидит, сгорбившись, на полу у самого края круга яркого света и вперившись в чучело так пристально, как будто наблюдал приближение какого-то врага. Только теперь Иит уже не был вполне Иитом. Его тонкое, почти змеиное тело не только сгорбилось, но как-то укоротилось и стало более округлым, словно пародируя внешность пукха. Кроме того, его темная шерсть посветлела и приобрела зеленый оттенок. Окончательно сбитый с толку, зачарованный происходящим у меня на глазах, я видел, как он превращается в пукха, изменяя конечности, форму головы, цвет и все остальное. Затем он юркнул на свет и, присев на пол рядом с игрушкой, повернулся ко мне лицом. У меня в голове прозвучала его мысль.

– Ну как?

– Вот это ты. Я показал пальцем, но полностью в своем выборе уверен не был. Иит скопировал игрушку до последнего волоска гривы, до последнего клочка мягкого зеленоватого меха и стал ее двойником.

– Закрой глаза! – Его приказ поступил так быстро, что я без разговоров подчинился. Слегка раздраженный, я тут же открыл глаза и снова увидел двух пукхов. Я понял: он хотел, чтобы я еще раз нашел его. Но даже при самом внимательном изучении я не обнаружил никаких различий между игрушкой и Иитом, который продолжал сидеть абсолютно неподвижно. В конце концов, я протянул руку, поднял того из них, кто был ближе ко мне, и понял, что это чучело. Я почувствовал, что Иит доволен происходящим.

– Зачем это? – поинтересовался я.

– Я уникален, – прозвучало ли самодовольство в этом замечании? – Значит я привлекаю внимание и меня можно вспомнить и узнать. Мне нужно принять другой облик.

– Но как ты сделал это?

Я опустился на колени, чтобы внимательно рассмотреть его поближе, и еще раз поставив игрушку рядом с ним, стал сравнивать их в поисках каких-нибудь незначительных различий, но так и не смог заметить ни одного.

– Это дело разума. – Он, похоже, раздражался. – Как мало ты знаешь. Существа твоего вида замкнулись в оболочке, которую они сами себе изобрели, и я вижу, что ты прикладываешь слишком мало усилий, чтобы вырваться из нее. Его мысль не совсем ясно отвечала на мой вопрос. Несмотря на все, что ему удавалось сделать раньше, я все еще отказывался принять тот факт, что Иит может переделать себя в пукха. Он легко вторгся в мои размышления.

– Подумай обо мне как о галлюцинации, – с раздражающим меня высокомерием подсказал он.

– Галлюцинация!

А вот в это я мог поверить. Я никогда прежде не видел такой точной и искусной галлюцинации, но были такие чужеземцы, которые весьма убедительно выполняли подобные фокусы, и я слышал достаточно много правдоподобных историй, о том, что те, кто поддавал я внушению, под его воздействием могли увидеть любое предложенное изображение. Может, сейчас и я поддался обману, потому что долго общался с Иитом и время от времени он руководил мной? А будет ли этот его фокус действовать и на других?

– На кого мне захочется и так долго, сколько мне захочется, – резко отмел он мои непроизнесенные сомнения. – Это еще и осязаемая иллюзия – потрогай!

Он протянул мне свою пушистую переднюю конечность, и я прикоснулся к ней. На ощупь она слегка отличалась от игрушки – тем, что была живой, а не просто частью набитого мехового чучела.

– Да.

Он убедил меня. Иит был прав, как бывало очень часто – достаточно часто, чтобы раздражать этим такое менее логичное существо, как я. Настоящий Иит был слишком непривычным, и он бросался в глаза даже на космодроме, где постоянно толкутся чужеземцы со странными зверьками. Нас могли узнать по нему. Я никогда не сомневался в способностях Гильдии и ее шпионской сети.

Но если ими записан облик Иит, то уж тем более они зафиксировали на своих розыскных лентах меня! Они наметили меня в жертвы задолго до моей встречи с Иитом. Сразу после убийства моего отца, когда они не могли не понять, что именно я взял из его разгромленного офиса камень предтеч, так и не найденный их человеком. Они поставили ловушку, в которую угодил не я, а Вондар Астл. Тогда они поставили вторую ловушку на корабле вольных торговцев – ту, которую расстроил Иит, хотя я узнал об этом лишь по же. На планете руин они все же захватили меня и держали до тех пор, пока Иит снова не освободил меня. Так что у них было невероятное количество шансов записать меня для своих ищеек – этот факт признавать было страшно.

– Тебе нужно тоже подумать о маскировке для себя. – Спокойный приказ Иита вторгся в мои тревожные раздумья.

– Я не могу! Вспомни: ведь возможности моего вида ограничены, – раздраженно парировал я.

– Твои возможности ограничены ровно настолько, насколько их ограничил ты сам, – невозмутимо ответил Иит.

На коротких и толстых ногах пукха он поковылял к противоположной стене, причем по пути снова превращался в Иита, распрямив свое тело; трудно было поверить, что даже его гибкие мышцы и ткани могут так удлиниться. Одной из лап-рук ему удалось достать до кнопки, и из стены появилось зеркало. В нем я увидел себя.

Я ничем особенно не приметен. Миллиарды мужчин из расы терранцев имеют такие же темные волосы, как и я. Мое лицо широко в области глаз и слегка сужается к подбородку – оно не отличается чем-нибудь особенно красивым или, наоборот, уродливым. У меня зелено-карие глаза, а брови, как и ресницы, черные. Много времени проводя в космосе, я начал бороться с бородой, как только она начала расти. В шлеме скафандра борода причиняет неудобства. Из этих же соображений я коротко стригу волосы. Мой рост соответствует среднему росту представителя моей расы, а количество конечностей и органов – требованиям моего вида. Меня можно принять за кого угодно, если просто окинуть взглядом как проходящего незнакомца, но идентификационные образцы, которыми обладает Гильдия, непременно укажут, кто я есть.

Как обычно плавно двигаясь, Иит снова пересек комнату, без усилий, как это мог только он, прыгнул с места ко мне на плечо и устроился сзади на шее так, что его голова лежала на моей, а лапы-руки свисали по обе стороны моей головы на уровне ушей.

– Итак! – начал он. – Подумай о другом лице – о любом.

Получив это задание я поначалу обнаружил, что не могу его выполнить. Я смотрел в зеркало и видел там только свое отражение. Я ощущал нетерпение Иита, но это только мешало мне сосредоточиться. Вскоре его нетерпение ослабло, и я понял, что он хотел проконтролировать мой выбор.

– Подумай о другом. – Он не требовал, скорее уговаривал. – Закрой глаза, если иначе не получается…

Я попробовал, пытаясь вызвать в воображении определенную картину – лицо, которое не было моим собственным. Не могу сказать, почему я выбрал Фаскила, но каким-то образом из моей памяти выплыло неприятное выражение лица моего молочного брата, и я сосредоточился на нем.

Оно был неотчетливым, но я упорствовал, мысленно выстроив длинный узкий контур – его нос, таким, каким в последний раз его видел, – выступающим из торчащих на верхней губе волос. Фаскил Джорн был родным сыном моего отчима. Хотя мне всегда думалось, что по духу я был родным сыном Хайвела Джорна, в то время как Фаскил казался чужим. Я представил багровый шрам на лбу Фаскила в том месте, где начинают расти волосы, добавил раздраженный изгиб его губ, характерный для него в последние годы, и получил наконец в воображении цельную картину.

– Смотри!

Я послушно открыл глаза и взглянул в зеркало. Несколько секунд я остолбенело смотрел на кого-то. Это точно был не я, хотя и не Фаскил, насколько я его помнил, – но странная, искаженная комбинация из нас обоих. Я не получал удовольствие от этого зрелища. Моя голова все еще была зажата в тисках иитовых объятий, и я не мог отвернуться. Но пока я смотрел, туманный образ Фаскила потускнел, и я снова стал самим собой.

– Ты видишь – это возможно, – прокомментировал Иит и, отпустив меня, скользнул по мне на пол. – Это ты сделал. – Частично. С моей помощью произошел только прорыв. Твой вид использует лишь малую часть своего мозга. Этим вы удовлетворяетесь. Такая бесхозяйственность – это ваш вечный позор. Практика научит тебя. А с новым лицом тебе не придется бояться идти туда, где можно найти пилота.

– Если мы когда-нибудь найдем его.

Нажав кнопку, я извлек из стены кресло и со вздохом сел. Мои тревоги тяготили меня.

– Нам придется нанять человека из списка штрафников, если мы вообще кого-нибудь найдем.

«Т-с-с-с-с-с…»

Никакого звука, только ощущение его у меня в голове. Иит мгновенно оказался у входной двери, прижался к ней, весь обратившись в слух, и казалось, что он слушал не только ухом, но все тело служило ему для этой цели. Я, конечно же, ничего не слышал. Эти комнаты были полностью экранированы и защищены звукоизоляцией. Чтобы проверить это, я мог использовать стенной комнатный детектор. Космодромные стены как раз из тех немногих мест, где можно быть абсолютно уверены, что вас не подсмотрят, не подслушают и не проконтролируют каким-либо другим способом. Но защита помещений не было достаточно изощренной, чтобы противостоять таким способностям, какими обладал Иит, и по его настороженности я догадался, что извне приближалось нечто подозрительное, чего нужно опасаться. Потом он повернулся, и я подхватил его мысль. Я открыл небольшое отделение для багажа и, мгновенно свернувшись, он спрятался там. Но его мысли не спрятались.

– Патрульная ищейка идет сюда, – предупредил он, и этого было достаточно, чтобы подготовить меня.