Текст книги "Эхо в тумане"

Ариана не слышала последних слов Терезы – она уже засыпала.

Тереза нежно провела рукой по волосам своей прелестной встревоженной хозяйки.

– Ваша душа тоже обретет мир и покой, миледи. Но, прежде чем это произойдет, придется преодолеть большое расстояние.

Вглядываясь в спокойные черты Арианы, Тереза, обладавшая врожденной способностью, которую верующие называют предвидением, а скептики определяют как колдовство, предвосхищала ее будущее. Перед ее мысленным взором ясно предстало то, чему суждено осуществиться. Нечасто ее видения были такими определенными и четкими, как на этот раз. Подобное произошло шесть лет назад.

Она была уверена тогда. Не сомневалась и сейчас.

Ариана встретила свою судьбу.

Глава 3

Его триумф и приподнятое настроение испарились к рассвету.

Ступая широко и быстро, Трентон на ходу нагнулся, поднял горсть влажного песка и сжал его в ладони так сильно, что кожа стала гореть, как от ожога. Боли он почти не чувствовал, настолько велико было охватившее его смятение.

Прошел лишь день после бала у Ковингтонов, как на смену эйфории, охватившей его сразу же после победы, пришла необъяснимая ярость и разъедающее душу беспокойство.

Черт бы побрал Колдуэллов!

Трентон с силой швырнул комок песка в сверкающие воды залива Осборн. Он двигался, словно преследуемый демонами, отбрасывая камни с дороги. Боль в напрягшихся мышцах усилилась, напомнив ему о том, какое большое расстояние он преодолел.

Он шел уже несколько часов. Бембридж, маленькая деревушка, примыкавшая к его любимому Спрейстоуну, уютно расположилась на живописных Меловых утесах острова Уайт, более чем в десяти милях к югу от королевского Осборн-хауса. Но он почти не замечал перемены ландшафта, не ощущая течения времени, а просто шел в поисках видимости покоя, хотя обычно захватывающее зрелище моря Солент, узкого пролива, отделявшего Уайт от Английского побережья, успокаивал его.

Он пошел медленнее, лениво наблюдая за изящными яхтами, скользившими вдоль берега по направлению к королевскому яхт-клубу в Уэст-Каус. Скопление одновременно приближающихся парусных суденышек не удивляло, так как поднялся ветер, и волны, пенясь, с возрастающей силой бились о берег. Надвигался один из экзотических летних штормов острова Уайт, обещая к сумеркам его бурное начало.

Трентона это не беспокоило, он знал, что у него есть еще несколько часов, прежде чем разразится шторм. Вытерев брызги со лба, он с надеждой ожидал, когда удивительное чувство спокойствия наполнит его душу.

Оно так и не пришло.

Что-то с ним было не так?

Трентон подошел к кромке воды, беспощадно анализируя свое скверное настроение. Прошлым вечером его план осуществился, и желание, снедавшее его все эти долгие годы, исполнилось. Наконец, Бакстер Колдуэлл был разорен.

Если бы даже старательно проведенное расследование не убедило Трентона в бедственном положении виконта, один взгляд на лицо Колдуэлла в тот момент, когда Ковингтон уступил его требованиям, снял все сомнения. Лишившись приданого Сузанн, Колдуэлл остается без гроша. А для такого бессердечного ублюдка, как Колдуэлл, бедность ужаснее самой страшной, даже смертельной болезни.

Так где же удовлетворение от восстановленной справедливости, которое надеялся ощутить Трентон?

Опустившись на песок, он откинулся на руки, не обращая внимания на ледяной поток, плескавшийся вокруг него и промочивший его брюки и ботинки. Он всматривался в невидимый далекий берег Англии, воскрешая в памяти удивительный образ, рожденный прошлой ночью. У него сразу же возникло смутное чувство чего-то знакомого, но он не смог понять, отчего оно появилось. Хотя одному Богу известно, как он мог не заметить сходства, учитывая, что цель его приезда состояла в том, чтобы свести счеты с Колдуэллом. А сходство было поразительным.

И все же он никогда не видел ее, так как шесть лет назад она была ребенком и он был увлечен ее сестрой. Он просто забыл о ее существовании.

Прикрыв глаза, он припомнил тонкие черты лица и волну медных волос, бирюзовые глаза, так серьезно посмотревшие на него, когда он приблизился в ней в лабиринте. Нет, неудивительно, что он проглядел сходство. Маленькое, простодушно прекрасное сказочное создание, которое он спас прошлой ночью, было всего лишь утонченной копией ее ослепительной старшей сестры. Так как он лучше, чем кто-либо иной, знал – никто не мог сравниться с Ванессой.

Огненная, беспокойная Ванесса с пламенеющей гривой золотисто-рыжих волос, струившихся по ее спине, словно яркий закат солнца. И гипнотизирующий аромат роз, исходивший от кожи. Темпераментная, обольстительная, дерзкая, решительная… Нет, в Ванессе Колдуэлл не было ничего утонченного. Но ни один мужчина не мог не поддаться ее чарам.

Боже, как он презирал ее!

Лицо Трентона исказилось от ярости. Тяжелые волны били по его пропитавшейся влагой одежде.

«Боже, помоги мне, – подумал он. – Но я не чувствую раскаяния из-за того, что сделал. Одно время я готов был раскаяться, но то время давно прошло и похоронено под гнетом трагических последствий, вызванных ненавистью Колдуэлла».

Он зарыл пальцы в песок, его снова поразила ирония ситуации. Он стал причиной смерти Ванессы, но, тем не менее, она его одолела, в конечном счете победа осталась за ней. Так как наказание, которое она на него навлекла, оказалось намного более жестоким, чем смерть. Колдуэллы победили, невзирая на выпавшие на их долю горе и боль.

И триумф прошлой ночи поблек по сравнению с их победой.

Боль, сдавившая грудь, подсказала Трентону, что он только что докопался до корней своего плохого настроения и крайнего недовольства – он все еще не лишил Бакстера Колдуэлла всего.

Но что еще мог он отнять у человека, который ничего не любил, кроме денег, и никого, кроме себя? За исключением, конечно, Ванессы.

Трентон помнил, насколько был убит и уничтожен Бакстер, когда обнаружил, что навсегда потерял свою драгоценную сестру. Неужели он действительно так любил эту бессердечную тварь? Ответ был явно «да». Так как ничто, кроме безмерного горя и гнева, не заставило бы человека совершить такой бессовестный поступок, какой совершил Бакстер.

Мог ли Бакстер испытывать такое же слепое обожание к своей младшей сестре?

Эта мысль пронзила Трентона, словно материализовавшись из ниоткуда, спустилась подобно тяжелой пелене тумана, окутавшей лабиринт, где он нашел ее. Благоговел ли Бакстер перед… мгновение Трентон не мог вспомнить ее имени, затем оно прошелестело по его сознанию, словно теплый легкий ветерок.

Ариана.

Такие доброта и вера сияли в ее удивительных глазах, пока она не узнала, кто ее спаситель. И какой огонь загорелся в них, когда она узнала правду.

Любил ли Бакстер до безумия Ариану, как он когда-то любил Ванессу? На балу у Ковингтонов он, безусловно, продемонстрировал братское покровительство и свое справедливое негодование – схватил Ариану и прижал к себе, словно она была самым дорогим для него существом. А, в действительности, была ли?

Она не казалась ни холодной и жестокой, как Ванесса, ни слабой и пустой, как Бакстер. Ее простодушие выглядело слишком неподдельным, реакции – слишком естественными.

Чувственное притяжение возникло между ними сразу и неоспоримо. Он не выдумал ни настойчивую боль в чреслах, ни смущенное, но явное пробуждение желания в ее глазах, когда он нес ее из лабиринта.

И все же она – Колдуэлл.

Внезапно Трентона осенило, и медленная насмешливая улыбка искривила его губы. Он может извлечь выгоду из этого влечения.

Обдумывая такую приятную перспективу, он передвинулся и вытянул ноги, не обращая внимания на вздымающиеся волны, которые уже промочили его до пояса.

Ариана, дивный ангел, готовый к тому, чтобы его ввели в восхитительное царство страсти. Конечно, сначала она станет противиться ему, зараженная враждебностью своего брата. И все же Трентон надеялся, что она постепенно уступит его продуманному обольщению. Все очень просто – она недостаточно искушена в житейских делах, чтобы устоять перед его искусством или сопротивляться чувству, которое влекло ее к нему.

Немаловажное значение имела и ее девственность.

Как правило, Трентон предпочитал не связываться с девицами. Тем не менее, на этот раз он находил ее невинность удивительно соблазнительной. Да, он станет смаковать каждое мгновение своей двойной победы – посвятит Ариану в тайну страсти и тем самым поставит Бакстера на колени, погубив его малышку сестру и совершив, таким образом, одно из приписываемых ему постыдных преступлений.

При воспоминании Трентон сжал зубы. Погубил Ванессу? Едва ли.

И все же она утверждала это и неоднократно, насколько он мог припомнить в ту ночь… последнюю ночь ее жизни.

Трентон представил все так ясно, будто это произошло вчера, а не шесть лет назад, – длинные тени от утесов, темные воды реки Арун смешиваются с бурными водами канала, пена бьется у их ног.

Гнев, захлестнувший его при виде Ванессы.

Глаза ее странно светились не только из-за ярко горевшего фонаря – в них отражалось глубокое отчаяние, которое могло бы тронуть его, если бы то была не Ванесса. Он сжал кулаки, пытаясь сдержаться.

Но бесполезно.

А когда она начала насмехаться над ним, он не сдержался, глаза его загорелись ненавистью.

Он все еще помнил ее жалобные крики, когда она умоляла его не делать этого.

– Пожалуйста… не надо… Трентон., не надо. – Но ее мольба не тронула его.

Он потерял самообладание и знал это. И более того, Ванесса тоже это поняла.

– Нет… нет… не надо… нет.

Он не вздрогнул и не оглянулся. Он просто ушел, оставив позади внезапно наступившую тишину и потухший фонарь.

Унося с собой только странное чувство облегчения…

– Помогите мне! Помогите!

Трентон открыл глаза, его вдруг осенило, что крик, который он слышит, – это не преследующий его голос из прошлого, а вполне реальный испуганный зов откуда-то с залива Осборн.

Он вскочил, вглядываясь в неспокойную воду, ставшую еще более бурной за тот час, что он провел в размышлениях. Яхты уже давно скрылись из виду, а небо с нависшими низко облаками казалось зловещим.

– Помогите!

Снова раздался крик, и на этот раз он понял, откуда доносится звук. Вдали на водах залива лениво покачивалась маленькая гребная лодка, в которой никого не было. Неподалеку от лодки, но все же недостаточно близко для того, чтобы схватиться за нее, отчаянно барахталась женщина, голова ее время от времени появлялась, затем снова исчезала под водой.

Трентон не стал терять ни секунды. Он сбросил ботинки, сорвал с себя рубашку, кинув все на песок. Разбежавшись, он прыгнул в воду и поплыл, стремительными, мощными гребками рассекая волны, и быстро приблизился к цветному пятну, в котором издали распознал тонущую женщину.

Он обхватил ее рукой за талию и приподнял ее голову над водой. Не обращая внимания на лодку, быстро поплыл к берегу, одной рукой поддерживая женщину; его очень тревожило, что она не кашляла и не шевелилась.

Когда он положил ее на песок, лицо ее казалось пепельным. Кровь сочилась из глубокой раны на лбу. Узнав ее, Трентон побледнел. Не позволяя себе задуматься о том, что произойдет, если его усилия не принесут результата, он начал выкачивать воду из ее легких. Наконец появились первые признаки поверхностного дыхания, которое вскоре переросло в приступ кашля.

– Ваше высочество! – Звук поспешных шагов сопровождался пронзительным голосом. – О Боже! – Горничная беспомощно смотрела, как Трентон помогал принцессе восстановить дыхание до тех пор, пока оно не стало нормальным, хотя и немного прерывистым.

– С принцессой все будет в порядке, – заверил он дрожащую служанку, вытирая своей рубашкой кровь со лба принцессы. – Не самый плохой конец для ее честолюбивого приключения.

– Я должна тотчас же сообщить ее величеству.

Тонкая девушка, прихрамывая, двинулась прочь, затем остановилась.

– О, благодарю вас, ваша светлость, – выдохнула она, прекрасно зная, что Трентон был частым гостем королевы. – Большое спасибо.

Трентон посмотрел на принцессу Беатрис, дыхание ее стало ровнее, но она безуспешно пыталась сдержать нервную дрожь.

– Не надо тревожить королеву, – предостерег служанку Трентон. – Я помогу принцессе Беатрис добраться до дома. Тогда ее величество сама убедится, что все в порядке.

– Да, конечно, ваша светлость. – Благодарная горничная сжала руки, одновременно кивнув головой.

– Вы сможете идти, ваше высочество? – мягко спросил Беатрис Трентон.

Принцесса медленно кивнула, и Трентон помог ей подняться.

– Я не имела представления, что погода может так ужасно измениться, – пробормотала она. – И так быстро. Когда я отправилась на прогулку… – Она взволнованно вздохнула. – Небо было светлым, день – чудесным. Мне казалось, пройдет несколько часов, прежде чем разразится шторм… Обычно я хорошо плаваю. Но когда я ударилась головой о лодку… – Она снова, прерывисто вздохнула и коснулась раны на лбу. – Вы спасли мне жизнь, ваша светлость. Не знаю, как вас благодарить.

– Вы отблагодарите меня, если сбережете силы, войдете в дом на своих ногах и докажете своей бедной матери, что с вами все в порядке.

Он подал ей руку.

Беатрис слабо улыбнулась:

– Договорились.

Королева Виктория отбросила акварельный набросок приближающегося шторма в тот момент, когда увидела, как Беатрис и Трентон приближаются к нижней террасе Осборн-хауса. Она бросилась навстречу, смертельно побледнев при виде того, как ее дочь прихрамывая, ковыляет, опираясь на руку Трентона.

– Что произошло? – с тревогой спросила королева. Трентон помог Беатрис сесть в кресло у фонтана, затем подошел к королеве и, нагнувшись, поцеловал ей руку.

– Все в порядке, ваше величество, – успокаивающе сказал он.

Виктория отмахнулась от него и взволнованно склонилась над дочерью.

– Принцесса просто упала в залив, – заверил ее Трентон.

Состояние Беатрис немного успокоило Викторию, и она повернулась к Трентону. В свои пятьдесят четыре года королева имела такую же царственную осанку, как в юности.

– Не стоит принимать меня за дуру, Кингсли, – сердито сказала она. – Я слишком много прожила, чтобы вы относились ко мне покровительственно. Беатрис не просто упала в залив. Она в крови, не говоря уже о том, что она подавлена и бледна как полотно.

– Герцог спас принцессу, ваше величество, – пропищала вбежавшая на террасу горничная. Запинаясь, она почтительно поведала королеве о происшествии. – Я все видела своими глазами, – закончила она, энергично кивая головой, как бы подчеркивая значение сказанного.

Виктория повернулась к Трентону, губы ее дрожали от волнения.

– Вы вернули мне моего ребенка, Трентон. Я у вас в неоплатном долгу. Можете просить у меня все, что угодно.

Уголок рта Трентона весело приподнялся.

– Мне ничего не нужно, уверяю вас, ваше величество.

– Глупости, – возразила она. – Всем что-нибудь нужно.

– Извините, но я с вами не согласен, ваше величество. Я приобрел все, что только возможно иметь… по крайней мере, на данный момент. – Трентон отбросил мрачные мысли и одарил Викторию одной из своих редких заразительных улыбок. Нужно вернуть королеве хорошее настроение и постараться убедить ее забыть об этом нелепом желании удовлетворить какую-то несуществующую его потребность. – По правде говоря, – продолжил он, – во мне уже дважды нуждались в последние дни… Оба раза я был призван спасти девиц, попавших в беду.

Виктория продолжала холодно смотреть на него, ее не тронули ни ослепительная улыбка, ни благородный жест.

– Оставим пустую болтовню, Броддингтон. Я понимаю, что вам не нужно денежное вознаграждение. Тем не менее, безусловно, существует то, чего вам явно не хватает. – Черты ее лица смягчились, и она, словно в поисках опоры, облокотилась на колонну за спиной. – Пожалуйста, не лишайте меня возможности отплатить за то, что вы сделали для меня сегодня. Я не вынесла бы еще одной потери. – Голос ее задрожал.

Трентон понимающе склонил голову. Королеве в последнее время пришлось много переживать по ряду причин как личных, так и государственных. Сначала кровопролитие во время Крымской войны. Затем личная трагедия – ее мать, герцогиня Кентская, скончалась в марте 1861-го. Не прошло и девяти месяцев, как Виктории пришлось перенести самый тяжелый удар – смерть любимого принца-консорта, последовавшую перед Рождеством.

Горе Виктории было безграничным, она обожала Альберта и во всем полагалась на него. И не секрет, что без мужа деятельная королева чувствовала себя потерянной и обездоленной. Только Беатрис, ее младшая дочь и постоянная спутница, приносила матери утешение и давала силы для того, чтобы она могла дальше жить. Да, Трентон знал, что потеря шестнадцатилетней дочери убила бы Викторию.

– Я высоко ценю ваше доброе и щедрое предложение, Ваше величество, – благодарно ответил Трентон. – Тем не менее вы знаете меня достаточно хорошо, и мы оба прекрасно сознаем, что мои желания, к сожалению, не имеют материальной основы, их нельзя даровать. Даже обладая такой огромной властью, как у вас. – Последовала пауза.

– Возможно, в вашем положении это так, – задумчиво согласилась Виктория. Она вздернула подбородок и многозначительно посмотрела на него: – Месть не для нас. Ее может ниспослать только Бог.

Лицо Трентона застыло.

– Вот почему я не хочу никакой награды.

– Я не принимаю такой ответ. – Полная решимости Виктория ждала.

Трентон не знал, как умиротворить ее.

Они оба пришли к выводу, что он не нуждается ни в чем материальном, и в то же время он достаточно хорошо знал королеву и понимал, что она не откажется от принятого решения. И так как она не могла даровать его душе покой, что же ему попросить у нее?

Возмездие.

Как жаль, что невозможно такое попросить. Вчера он верил, будто оно осуществилось, но теперь понял, каким глупцом он был, – его победа оказалась ложной. Всего лишь бедность никогда не станет достаточным наказанием за отвратительное преступление виконта.

Злобно разрушив жизнь Трентона и его семьи, Колдуэлл вонзил нож в сердце Трентона, отняв то, что никогда невозможно будет вернуть. Так что единственным возможным возмездием станет только то, что испепелит сердце Бакстера.

Правда, это вряд ли возможно, так как у ублюдка нет сердца и ему нет ни до кого дела, кроме… Вдруг Трентона осенило, его разум словно осветился внезапной вспышкой, его охватило предвкушение сладостной мести, и это чувство заструилось по венам широкой многообещающей рекой. Нечто неотвратимое. Как он не подумал об этом раньше?

Око за око.

Сестра за отца.

К черту обольщение!

– Очень хорошо, ваше величество. У меня есть одна просьба. – На губах Трентона появилась язвительная усмешка, его глаза победно засияли.

– И это…

– Королевский указ, приказывающий Ариане Колдуэлл стать моей женой.

Глава 4

– Зачем? – без обиняков спросила королева.

– Зачем? – с невинным видом переспросил Трентон.

– Не надо играть со мной, Трентон, – предостерегла Виктория. – Мужчине, на которого женщины слетаются, словно пчелы на мед, едва ли нужна власть монарха, чтобы добыть невесту. – Она внезапно оборвала фразу и холодно взглянула на него: – Разве что есть причина, по которой именно эта женщина будет возражать против брака с вами.

Трентон поднял брови с насмешливым удивлением:

– Я думал, что вы хотите выполнить мое самое сокровенное желание, ваше величество, и не представлял, что потребуется объяснять причину моего выбора.

Не обращая внимания на подчеркнутый сарказм Трентона, Виктория царственно вздернула подбородок, оценивающе посмотрев на него из-под белого вдовьего чепца.

– Мы оба прекрасно знаем, какое отвращение вы питаете к Бакстеру Колдуэллу.

Трентон напрягся:

– Не без оснований.

Виктория нахмурилась:

– Я никогда не делала секрета из своего отношения к нему как человеку бесполезному, а также не скрывала, что верю в вашу невиновность во внезапной смерти Ванессы Колдуэлл при сомнительных обстоятельствах.

– Да. И за это я благодарен вам, – сказал Трентон более мягким тоном.

Виктория не стала слушать непривычные в его устах слова признательности и оборвала его, резко взмахнув рукой.

– Вы также знаете, как высоко я ценила вашего отца. Он был превосходным благородным человеком и нашим с Альбертом дорогим другом. Но это, тем не менее, не означает, что я одобряю те изменения, которые произошли в вас после его смерти. А стали вы угрюмым, ожесточенным, мстительным отшельником. – Она откашлялась. – Судя по фамилии, можно предположить, что молодая леди, на которой вы так внезапно и непреодолимо захотели жениться, – родственница Бакстера Колдуэлла.

– Его сестра, – подтвердил Трентон.

– Его сестра? – изумленно переспросила королева. – Но Ванесса…

– Эта другая сестра.

– А, та девочка? – пробормотала Виктория, вспоминая трагические события, потрясшие свет шесть лет назад… и семью, жизнь которой потом так изменилась. – Ее, кажется, зовут Ариана? Я о ней почти забыла… Она выглядела такой застенчивой малышкой, всегда в тени Ванессы.

Королева задумчиво смотрела перед собой. В ее воображении возник облик маленькой девочки, с медными волосами, огромными бирюзовыми глазами и задумчивым, отсутствующим выражением лица.

– Но она даже не была подростком, когда умерла Ванесса!

На лице Виктории отразился испуг. Она бросила быстрый взгляд на Беатрис, которую сейчас две суетящиеся горничные провожали в дом. Удовлетворенная тем, что румянец снова заиграл на щеках дочери, королева снова повернулась к Трентону. Понизив голос так, чтобы никто другой не смог услышать, она сказала:

– Но Ариана Колдуэлл, наверное, старше Беатрис всего на год-два!

Губы Трентона дернулись.

– А много ли вам было лет, когда вы вышли замуж за принца-консорта?

Викторию было не просто сбить с мысли.

– Сколько ей лет?

Трентон пожал плечами:

– Значительно моложе Ванессы, лет на десять или около того. Полагаю, Ариане лет семнадцать или восемнадцать.

– Вы даже не знаете ее возраста, – взорвалась рассерженная Виктория. – Давно ли вы знакомы?

– Мы познакомились прошлым вечером. – Глаза его насмешливо блеснули. – По правде говоря, она и есть та другая девица, попавшая в беду, которую я спас.

Королева сердито выпрямилась:

– Как далеко простирается ваша ненависть, Трентон? Ради Бога, она всего лишь невинная…

– Как и мой отец, – мрачно сказал Трентон, все следы веселья мгновенно исчезли с его лица.

– Это ничего не меняет. Я не позволю вам излить свою злобу на ни в чем не повинную девушку.

– Вы дали мне слово, ваше величество, – напомнил ей Трентон, – выполнить любую мою просьбу.

– Но не за счет простодушного ребенка.

– Она уже не ребенок, – возразил он, припомнив броскую красоту Арианы, ее нежное и очень женственное тело, прижавшееся к его груди, когда он держал ее на руках. – И я не собираюсь причинять ей вред.

Виктория молча встретила его утверждение, на лице ее появилось задумчивое выражение.

– Скажите мне, – произнесла она наконец, – влечет ли вас к алтарю что-нибудь, кроме ненависти?

– Ариана очень красивая женщина. Уверяю вас, она не сочтет брак со мной отвратительным, – твердо заявил Трентон.

Легкая улыбка коснулась губ королевы.

– Очень хорошо, Трентон. Вы получите королевский указ… и ваша супруга, леди Ариана Колдуэлл, скоро станет герцогиней Броддингтон.

Трентон устремил пристальный взгляд на внезапно успокоившееся лицо Виктории в надежде найти объяснение столь быстрой перемене настроения. Но не нашел.

– И никаких условий? – подозрительно спросил он.

– Никаких. – Она покачала головой, в глубине души надеясь, что инстинкт не подведет ее. – Вы спасли жизнь моей дочери. Это наименьшее, что я могу сделать, чтобы выразить свою неизмеримую благодарность. – Оба подошла к фонтану и сжала спинку стула, на котором несколько минут назад сидела Беатрис. – Я тотчас же издам указ. – Таинственный огонек зажегся в глазах королевы. – Поздравляю с предстоящей женитьбой. Пусть она принесет то, что вы от нее действительно ждете.

– Как ваша лодыжка, миледи?

Моргнув, Ариана опустила книгу, неохотно расставаясь с «Приключениями Алисы в стране чудес», возвращаясь к реальности своей утренней комнаты. «Отложив» неугомонную Синюю Гусеницу, она улыбнулась Терезе.

– Намного лучше. Практически все прошло. – Она подняла правую ногу с дивана и покрутила ступней. – Видишь? Всего три дня твоего лечения, и моя лодыжка как новая.

– Не совсем, но почти, – согласилась Тереза, укладывая все еще немного опухшую ногу на подушку. Она нежно коснулась кругов под глазами Арианы. – Но в вашей душе по-прежнему нет покоя.

– Бакстер сказал, что мы остались практически без средств.

Тереза покачала головой:

– Ваше беспокойство вызвано чем-то более значительным.

Ариана откинула голову, лучи летнего солнца, проникая через окно-фонарь, освещали ее лицо.

– У меня нет других причин для беспокойства, и все же я волнуюсь, – тихо согласилась она. – Мучает предчувствие чего-то неладного.

Она нетерпеливо отдернула занавеску и выглянула в сад в поисках успокоения… но не нашла его.

– Чего-то неладного… возможно, – пробормотала Тереза не слишком уверенно. – Но скорее всего неопределенность.

Ариана резко повернула голову.

– Ты знаешь, в чем дело, – обвиняюще заявила она.

– Так же, как и вы.

– Нет, я не знаю.

Широкая улыбка сморщила и без того морщинистое лицо Терезы.

– Вы предпочитаете не знать. Но это вопрос спорный. Вскоре у вас не будет выбора. – Улыбка внезапно исчезла. – Ваше голубое шелковое дневное платье! Я не привела его в порядок!

– Дневное платье? Какое оно имеет отношение к моему затруднительному положению?

Тереза бросила на нее сердитый взгляд:

– Но вы едва ли наденете его, если оно не будет как следует отутюжено, не так ли?

Ариана в полной растерянности выпрямилась:

– Но я не испытываю настоятельной потребности надеть голубое платье, Тереза.

– Нет, испытываете.

Тереза встала и быстро взглянула на внушительные высокие напольные часы в дальнем углу комнаты. Спохватившись, что уже поздно, она поспешила к двери с испуганным выражением лица, живо напомнив Ариане Белого Кролика Льюиса Кэрролла.

– Не бойтесь, миледи, – бросила она через плечо, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. – Оно будет готово через четверть часа. У нас останется достаточно времени… – Ее последние слова, сказанные уже в коридоре, были заглушены стуком закрывающейся двери.

Ариана покачала головой и вернулась к чтению.

– И Алиса подумала, что Гусеница обидчивая? – пробормотала она и продолжила с наслаждением читать описание Безумного Чаепития, когда Тереза опять влетела в комнату.

– Пойдемте, миледи, – поторопила она, помогая Ариане подняться.

Ариана уронила книгу на кушетку:

– Куда?

Тереза, поддерживая Ариану справа, помогала ей передвигаться.

– Надеть платье, конечно.

– Но я уже одета, Тереза. – Ариана показала на свое бежевое домашнее платье. – Почему я должна переодеваться?

Тереза упорно вела свою хозяйку в коридор, затем вверх по лестнице.

– Потому что голубое подходит вам больше, конечно.

– Для чего?

– К вашим глазам, миледи. – Она бережно помогла Ариане подняться на площадку второго этажа. – Бледно-голубой тон платья усиливает их блеск, и они сияют, словно звезды.

– Спасибо. Но я имела в виду не платье. Я хотела спросить…

– Вот! – торжествующе воскликнула Тереза, сбегав в спальню и размахивая перед Арианой широкой юбкой с оборками. – Я пришила к каждому рукаву по ленте более темного цвета. Все оттенки голубого будут отражаться в ваших прекрасных бирюзовых глазах.

– Тереза, я не сделаю ни шагу до тех пор, пока ты не объяснишь мне, почему я должна надеть это платье, – с раздражением сказала Ариана. Она остановилась в дверях.

– Разве я не сказала вам? – Тереза казалась удивленной.

– О чем?

– Право, миледи, если бы вы не ушли с головой в сказочные книги, вы бы слышали, что я говорю. – Тереза демонстративно закрыла дверь за спиной Арианы.

– Но ты не…

– Наши гости будут здесь с минуты на минуту.

– Гости? – Новость, безусловно, привлекла внимание Арианы. В Уиншэме редко принимали посетителей – во всяком случае, с тех пор, как умерла Ванесса. Бакстер по обыкновению выезжал – чтобы играть, как подозревала Ариана. Так что в доме оставались только она и слуги. – Какие гости?

– Откуда мне знать, миледи? – Тереза уже расстегивала и стаскивала платье с Арианы. – В конце концов, я всего лишь горничная, и мне не показывают список гостей.

– Но тогда откуда ты знаешь…

– Я только что сказала, что ничего не знаю. – Она расправила нижние юбки Арианы, затем надела через голову голубое шелковое платье. – А теперь поспешите, а не то я не успею вас причесать.

– Бакстер дома?

– Он в кабинете.

Внезапно неприятная мысль промелькнула в голове Арианы.

– Тереза, это Бакстер попросил тебя подготовить меня для чего-то… или, скорее, для кого-то? – решительно спросила она.

Тереза, сосредоточенно нахмурившись, расправляла море складок.

– Вашу судьбу будет решать не брат, – ответила она.

– Но…

– Миледи. – Тереза взяла ее за руки. – Ответ на ваш вопрос – нет. Виконт ни о чем меня не просил, да и его желание не изменило бы того, чему предопределено случиться.

Пальцы Арианы сжались вокруг руки ее верной компаньонки. Она не хотела больше выслушивать загадок – только извлечь пользу из дара провидения Терезы.

– Пожалуйста… скажи мне. Кто приедет в Уиншэм?

– Представители королевы.

– Королевы? – открыла рот от изумления Ариана. Она поспешно вытащила шпильки из волос и так встряхнула головой, что они тяжелой волной рассыпались по плечам. – Возможно, Бакстер сделал наконец-то нечто достойное похвалы, и все наши тревоги закончились. – Она, прихрамывая, добрела до туалетного столика и послушно села в ожидании помощи Терезы. – Может, это ответ на все наши вопросы.

– Я уверена, все так и будет, миледи.

Ариана встретила взгляд Терезы в позолоченном зеркале.

– Ты не собираешься делать что-нибудь слишком сложное, не правда ли?

Вместо ответа Тереза взяла щетку с серебряной ручкой и принялась укладывать локоны Арианы.

Девушка глубоко вздохнула.

– Я так боялась. Очень хорошо, Тереза. – Она распрямила рукав платья.

– Я нажимала как следует, миледи, когда гладила, – тотчас же стала оправдываться Тереза, расправляя превосходный шелк. – Не видно ни одной складки.

Губы Арианы дернулись.

– Нет, ты все делаешь очень тщательно. Интересно, кто-нибудь из нас в полной мере оценит все твои способности?

Тереза завязала волосы Арианы голубой бархатной лентой.

– Думаю, что экипаж как раз подъехал. Пора подготовиться к встрече гостей. – Положив свои немолодые, но крепкие руки на хрупкие плечи своей хозяйки, она бережно повернула Ариану лицом к себе. – Я постараюсь смягчить вашего брата. А вам необходимо постараться сохранить самообладание.

– Смягчить Бакстера? Зачем? – Ариана наморщила лоб. – И почему я должна выйти из себя?