Электронная библиотека » Андрей Абинский » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 28 сентября 2023, 19:00


Автор книги: Андрей Абинский


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 4

В нашем ауле, если хочешь увидеть друга, приходи на улицу Карла Маркса. Это местный Бродвей. В одном его конце тонет в цветочных клумбах дом культуры имени Феликса Дзержинского, в другом – кинотеатр «Шахтёр» Там же баня, магазин и вытрезвитель. Вечером на Бродвее я встретил Серёгу Гладышева. Он рулил на мощном трехколёсном «Урале». Серж лихо тормознул возле меня и сдвинул на лоб мотоциклетные очки:

– Привет, Андрей, я как раз тебя ищу!

– Я тоже успел соскучиться, – сказал я.

– Есть настроение. Let’s break a bottle?

– Куда-куда ты меня послал?!

– Как говорят англичане – давай раздавим бутылочку?

– Звучит неплохо, – говорю, – но я пуст и магазин уже закрыт

– Есть идея.


В Серёгиной голове идеи не рождались. Они там жили. Серж выдавал идеи по мере надобности.

– Поделись с другом, – говорю.

– Расколем на коньяк Столетова, – сказал Серж. – У его папаши целый бар без дела пропадает. Бензин есть, махнём в пампасы, запалим костёр дружбы.

– Сумлеваюсь я, Сергей Вадимович, – говорю, – Столетов и бутылка – понятия несовместимые. Его любимый напиток – лимонад.

– В этом и есть красота замысла. Я позвоню ему, подкинь манетку.

Я протянул Серёге две копейки.

В автомате Серж набрал телефонный номер нашего друга.

– Здорово, Игорище! – закричал он в трубку. – Не спишь? Моряк Абинский здесь! Прямо с Сахалина! Выходи, мы сейчас подъедем! Не можешь? Какие дела?! Ты же знаешь, он боксёр, будет бить тебя по лицу, а я буду пинать ногами. Ждём!!!


Столетов – это наш одноклассник и интеллигент. Он всегда был большим, розовым и пухлым. В школе мы делили с ним одну парту. Две трети скамейки занимал Игорь. В любом помещении его было много. За солидные габариты Столетова прозвали Игорище.

Серж повесил телефонную трубку и сказал:

– Прыгай в люльку.

– Full ahead! (полный вперёд), – выдал я морскую команду. – Твоя машина?

– От папы, по случаю окончания второго курса.

– Под финиш будет тебе «Москвич».

– Лучше «Жигули», – сказал Серёга и дал газу.


Отец у Серёги был знатным металлургом и очень большим начальником. Домой его привозили на чёрной «Волге».

Мы остановились у дома Столетова. Три этажа, два подъезда, высокие окна.

В детстве я часто видел у этого дома припаркованный военный автомобиль-амфибию. Говорили, что машину подарил изобретателю угольного комбайна сам товарищ Сталин.

Открылась дверь. Озираясь, боком, через неё протиснулся Игорь Столетов.

– Здравствуй, Андрей, – сказал он тонким голосом. – Серёга, привет!

При этом взгляд Игоря блуждал по окрестностям. Серж говорил про него: «Идёт – перекрытия считает». Столетов мог пройти мимо тебя и в упор не заметить.

– Не отвлекайся! – командирским голосом сказал ему Серж. – Мы едем в лес, закуску организуем в поле, а вот с горючим – полный швах… Вся надежда на тебя.

– Ну вы даёте! – запротестовал Игорь. – Отец уже спит, спросить не у кого.

Серёга стянул с руки мотоциклетные краги.

– Ещё слово и я брошу в тебя перчатку! Дуэль на пистолетах. Абинский будет секундантом. Учти, в тебя трудно промазать!


Надо было дожать приятеля и сделать его собутыльником.

– Игорь, помнишь нашу партизанскую юность? – спросил я. —Тогда я держал палец на спуске, а ты был на стрёме. Сейчас твоя очередь рискнуть.

В шестом классе мы с Игорем сделали партизанскую бомбу. В отцовской библиотеке Игорь нашёл рецепт изготовления самодельной бомбы. Такие мины делали партизаны во время войны. Все компоненты были под рукой и мы эту бомбу сделали. Детонатором служила ружейная гильза, заряженная бездымным порохом. Взрыв устроили на пустыре, за городом. Тумблером я включал электрический запал от батарейки. Игорь трусливо удрал подальше и спрятался за деревом.

Бабах! Взорвался детонатор и адская смесь разлетелась во все стороны. Фокус не удался. Летом мы повторили эксперимент, но тоже без успеха. «Где-то мы не соблюли технологию», – потом сказал Игорь.


Но мы отвлеклись.

– Бомба и коньяк – это разные вещи, – теперь возражал Игорь.

– Бери пузырь из второй шеренги, – учил его Серж. – Никто и не заметит.

– Как я пройду через комнату? – замялся Игорь. – Там маман в телевизоре.

– Кинешь бутылку в окно. Андрей поймает. Он же боксёр, у него реакция Льва Яшина.

Кто не помнит – Лев Яшин, самый знаменитый вратарь всех времён и народов.

Игорь вздохнул и поплёлся к подъезду, словно на плаху. Через несколько минут его силуэт возник на балконе:

– Где вы? – услышали мы его голос.

– Давай сюда! – крикнул ему Серж.

Игорь бросил снаряд в темноту и бутылка с глухим стуком приземлилась в клумбу. Слава богу, не разбилась.

– Что с него взять? – сказал Серж. – Зуб даю, он промажет в первую брачную ночь.

Игорь появился в плаще и литых резиновых сапогах. Серж сказал:

– Ты бы ещё зонтик взял!

– И лыжи, – добавил я.

– Ага! Вдруг там клещи!


Игоря, как самого тяжёлого усадили в коляску. Я устроился за кожаной спиной водителя. И мы помчались. Миновали частные дома пригорода и выехали на ровный асфальт Садопарка. Справа тёмным овалом проплыло Щучье озеро. Дорогу перебежала серая кошка. При свете фары её глаза сверкали яркими изумрудами.

– Плохая примета, сбавь скорость, – посоветовал Игорь водителю.

Серж, наоборот, добавил газу. У склона горы Лысухи Серёга затормозил.

Лысуха – самая крутая гора в нашей округе. На лыжах скатиться с её склона решались самые отчаянные сорванцы. Серж не стал этого делать из благоразумия, Игорь – из трусости. «Абинскому море по колено!» – сказал Серж, после того, как я вихрем скатился с горы. Тогда я и не подозревал, что стану моряком.

– Место пристреляно, – сказал Серж и заглушил мотор, – дрова слева, закуска – справа. Девочки дальше, в пионерском лагере.

За дорогой начиналось колхозное поле. Там Серж с Игорем нашли пару жёлтых огурцов и несколько спелых помидоров.

– Надо помыть овощи, – сказал Игорь.

– Оботри о штаны, – посоветовал я.

Я уже запалил костерок. Похвастался:

– Настоящий таёжник тот, кто в течение месяца разжигает костёр одной спичкой.

Серёга разлил коньяк в гранёные стопки:

– За дружбу!

– Компай симасё! – сказал я на японском.

Коньяк был хорошим. Старший Столетов знал в этом толк.

– Клопами пахнет, – сказал Игорь.

– Когда ты их пробовал в последний раз? – спросил Серж.

– Бог миловал, – ответил Игорь. – Мне больше нравится «Цинандали».

Мы выпили снова и захрустели огурцами.

– Коньяк надо закусывать сыром, – сказал Игорь.

– Из летающих не едим самолёт, из ползающих – трактор! Всё остальное годится.

– Теперь, каждый о себе, – сказал Игорь, – всё-таки два года не виделись…

– Чего рассказывать? От сессии до сессии живут студенты весело, – сказал Серж. – Зимой учёба, летом строй-отряд. Воздвигли зимний коровник в Ольховке. Кстати, там я научился водить трактор.

– Девушки в антракте? – спрашиваю.

– Ну, это по ходу, – ответил Серёга. – Мы с тобой начали шалить ещё в школе.


В Гладышева была тайно влюблена одноклассница Лида Шварц. На выпускном вечере нам разрешили выпить по стакану портвейна. Захмелевшая Лида насмелилась подойти ко мне:

– Андрей, будь другом, скажи Гладышеву, чтобы он пригласил меня на вальс.

При этом девушка покраснела, как помидор. Я передал её просьбу Серёге. Во время танца Лида светилась от счастья, как Наташа Ростова на первом балу.

– Твоя Света – красивая девушка, – сказал я Серёге. – Где такие водятся?

– На медицинском, – ответил Серж. – Она феномен. В уме умножает трёхзначные числа.

– Красивая и умная – редкое сочетание, – сказал Игорь. Потом смущённо добавил: – У меня ещё не было девушки…

– С моё поплаваешь! – сказал я.

– Какие твои годы?! – пошутил Серж. – Андрей, например, общался с гейшами.

– Ты был в Японии?! Как там? – спросил Игорь.

– Нормально. Помаленьку загнивают. Но работают, как черти.

– Скажи что-нибудь на японском.

– Фнэ, например, это пароход. Онна – женщина. Онна кудасай – хочу женщину. На японском говорить легко. К примеру, как сказать плохое пальто?

– Откуда я знаю?!

– Кимоно-то-херовато! А гулящая женщина?

– ?

– Я сука-само-то!

Посмеялись. Потом Игорь спросил:

– Ты и в Корее был?

– Два раза. Возили цемент в Напхо и Хыннам.

– Правда, что корейцы собак жрут?

– Жрут.

– И ты ел?!


Я не успел ответить. На тропинке метнулся луч фонарика и на поляну вышли три фигуры.

– У нас гости, – сказал я.

К костру подошли два здоровенных амбала и третий – мелкий, метр с кепкой. Самый длинный, с фонарём, посветил нам в глаза и спросил:

– Пацаны, закурить есть?

Обычный вопрос, перед тем, как подраться. Я протянул ему пачку сигарет. Длинный взял сигарету и сунул пачку в карман.

– А выпить?

– А нету, кончилось, – я кивнул на пустую бутылку.

Мелкий взял бутылку, оценил этикетку:

– Секи, братва, здесь был коньяк.

Луч света упал на лицо другого парня. Я его сразу узнал:

– Шая?!

– Боксёр?!

Один из наших гостей был Костя, по кличке Шая. С ним я познакомился в детстве. К нашей улице примыкал беспокойный район, который дразнили Уйка. По названию мелкой речки, которая протекала рядом. Там, в старых дощатых бараках, обитали сплошь хулиганы и бандиты. Пацаны кучковались в шайки, на досуге играли в ножички и пристенок, забавлялись картами. Если чужак случайно появлялся в Уйке – сто процентов он получал добрых оплеух. Через эти бараки я ходил к своей бабушке, матери моего отца. Однажды мне путь преградили двое пацанов с обычным вопросом: «Ты кто? Чего здесь шаришься?» Остальная ватага сидела на завалинке у барака.

Спиной я прижался к столбу и успешно отбивал атаки налётчиков. Одному расквасил нос, второй получил добрый хук в челюсть. С лавочки напротив поднялся рослый парень:

– Ша, чинарики, брэк! Не по понятиям это – двое на одного.


У шпаны был свой кодекс чести: драться один на один, лежачего не бить, лупить кулаками, без ножа и кастета, не пинать ногами. Но если заваруха возникала между бандами, в дело шло любое оружие.

Мои противники отступили. Один держался за челюсть, другой размазывал кровь из носа.

– Ты откуда, боксёр, нарисовался? – спросил меня парень.

– Абинский, – говорю, с Измайловки…

– Дядь Степан, художник, не твой батя?

– Мой.

– Ого! Как он?

– Нормально. Мотает двушку в Старове.


Мой отче умел изготавливать печати и делать липовые документы. Вероятно, он оказал какую-то услугу Шае. А братва умеет ценить добро.

– Уважаю, – сказал парень и протянул мне руку: – Шая.

Так я познакомился с Костей Шаиным, узнал клички его приятелей и получил право свободно гулять по Уйке.

Мелким был парень с погонялом Козырь. Рыжий, пронырливый и жуликоватый в любой игре. В прошлом, было дело, я преследовал рыжего, чтобы навесить ему люлей за какие-то козни. Не догнал.


Шая присел у костра, сказал длинному:

– Сигареты отдай.

– Курите на здоровье, – сказал амбал и вернул мне пачку.

– Далеко собрались? – спросил я Шаю.

– В лагерь, к пионеркам. У Козыря там сестра – пионервожатая. А у ней подруги…

– К девушкам и без цветов?

– Перебьются, – ответил длинный.

– Хотите анекдот про пионеров? – подал голос Козырь.

– Давай, – разрешил Шая.

– Секи, братва. Откинулся зэк из колонии, едет радостный в автобусе. Рядом шкет в пионерском галстуке. Зэк его спрашивает:

– Пацан, тебя как зовут?

– Алкашка.

– О, и меня – алкашка! Откуда едешь?

– Из лагеля.

– И я их лагеря!

– А куда?

– К бабе…

– И я к бабе! Свой кореш!

Посмеялись.

– Как там наша братия? – спросил я.

– По-разному, – ответил Шая. – Клыпа утонул, Димакрат крышей поехал – в школу милиции поступил. Одиножды-один в стройбате.

Одиножды-один – толстый Сёма. Так его прозвали, за любимый стишок:

Одиножды-один, приехал господин,

Одиножды-два, приехала жена,

Одиножды-три, в комнату зашли…

Пацан по кличке Клыпа был отличным пловцом и ныряльщиком. В озере он исчезал под водой, как гусиный поплавок, потом появлялся далеко и всегда в неожиданном месте.

– Клыпа рыбачил на резиновой лодке, – сказал Шая. – Ну и перевернулся с неё в воду. А дурак, был в резиновых сапогах. Один сапог снять успел, а во втором, за голенищем, у него был фонарик. Тот и утащил его на дно. А глубина там всего три метра…

– Печально, – говорю. – А как Димакрата угораздило?

Димакрат – это Дима Краев. Светловолосый симпатичный крепыш и любитель подраться. Он был влюблён в мою старшую сестру,

– Димакрат, он же детдомовец, – сказал Шая. – Вечно драл глотку за какую-то справедливость. Псих, в натуре. В ментовке как раз меньше всего справедливости. А ты, говорят, наладился в море?

– Моряк загран-заплыва, – сказал я.

– Во, ты мне и нужен! Фирменные джинсы привезёшь?

– Не обещаю, Костя, светит мне казённый дом, то бишь, армия.

– Ну, если…

Костя бросил окурок в костёр.

– Бывайте, – сказал он, – увидимся ещё.

Вся компания двинулась вниз по тропинке.


Мы затушили костёр. Пора было возвращаться в город.

– Абинский, где тебя черти носят? – спросила Люба при моём вторжении: – Два часа ночи!

– Крапивина, выбрось свои часы. Когда бы не пришёл, у тебя всегда два часа ночи!

– Ты пахнешь дымом, – сказала Люба, когда я упал в постель.

– Я ещё не остыл после пожара, – говорю, – и докажу тебе это.

Глава 5

Утром я выпил чашечку кофе и пошёл домой. «Вернулся твой блудный сын», – сказал я маме. «Вернее – блудливый», – уточнила она. Однажды маман застукала нас с Любой в постели, тёпленькими, на месте преступления. Люба была смущена и потом я рассказал ей байку:

Папа с мамой неожиданно вернулись с дачи в самый неподходящий момент. Парень думает:

– Говорил же я ей, надо подождать. Предки должны скоро вернуться…

Девушка:

– Теперь он точно на мне женится.

Папа думает:

– Сын, как он быстро вырос.

Мама:

– Боже мой, как она держит ноги! Мальчику же неудобно.


Теперь мама сказала мне: «За самовольную отлучку, матрос Абинский, объявляю тебе наряд вне очереди! Надо покрасить окна и двери».

Мама почему-то считала, что на гражданском флоте у нас военные порядки.

За две бутылки я приобрёл полведра белой эмали на ближайшей стройке. Там же меня снабдили кистью из щетины дикого кабана. При этом деловой мужичок спросил:

– Унитаз не нужно? Есть трубы, три дюйма, клапана – бронза, почти задаром!

У нас можно достать всё, что угодно. Чего нет в магазинах. При этом надо знать к кому подойти. А водка в этом случае – лучшая валюта.

В двухкомнатной квартире я насчитал шесть дверей и три окна с двойными рамами.


Мама оценила мой труд:

– Молодец, моряк, красить ты умеешь. Отец твой вечно спешит, как на свадьбу. Так окна замажет, что стёкла приходится менять.

Тут мама слегка покривила душой. Мой отче был художник и мастер на все руки. Сейчас, в колонии Старова, он красил забор, увитый ржавой колючкой, и на кумаче изображал актуальный лозунг: «С чистой совестью – на свободу!»

Я заканчивал красить шестую дверь, когда звонок пропел букву «К». Гладышев явился в джинсах местного пошива, в чёрной водолазке с дырой на локте и с мотоциклетным шлемом подмышкой. Мама буквально растаяла. Она считала Серёжу пай-мальчиком и всегда ставила мне в пример.

– Я на секунду, – сказал Серж, после дружеских приветствий. – Если не забыл, в субботу мне стукнет двадцать один.

– Конечно, помню, – соврал я, потому что забыл. – В Америке тебе можно будет покупать виски.

– Есть идея отметить. Сбор в шесть. – сказал Серж. – Можно без смокинга, но обязательно с дамой.

– Это ещё зачем? – удивился я.

– Чтобы без пошлости. Чтобы не получился мальчишник.

– Чего-чего, а этого добра у него хватает, – с укоризной заметила мама.

– Ассортимент на любой вкус, – сказал я с видом завзятого барыги. – Кто тебе больше нравится? Люба Крапивина, Вера Левченко, Лада Саидова, Шурочка По…

– Стоп! – сказал Серж. – Пусть будет Саидова.

– А-ха! А не рискуешь? – спросил я. – Они со Светкой сожрут друг друга глазами.

– Думаю не подерутся, – ответил Серж. – Зато будет весело.

– Кого ещё пригласил?

– Будет Инка Данчич со своим Бобошко, Саня Ямпольский, Пашка Суходол, Игорище. Короче, все наши.

– А родители?

– Родители в Ялте, – ответил Серж и тут же попрощался.


Из автомата я позвонил Ладе Саидовой:

– Привет, Красная шапочка! Давно не виделись, как насчёт дружеской попойки?

– Андрей, с превеликим удовольствием, – ответил девушка. – Но не раньше субботы.

– В субботу ты мне и нужна. Только не вздумай отказаться.

– Что ты снова придумал? – спросила Лада.

– Это не я. Серж Гладышев празднует день ангела. Мечтает увидеть тебя и меня. Тебя в первую очередь.

– Серёга? Вот сюрприз! Он же наверняка будет со своей кралей. А, впрочем, почему бы и нет?

– Значит, уговорил?

– Уболтал, красноречивый! Встретимся у фонтана.

Глава 6

В субботу я начистил ботинки, погладил шнурки и вылил на голову флакон «Шипра». Серёге заготовил презент – шикарный темно-синий галстук с японским бисером. Вообще-то, галстук я привёз отцу, но ему атрибут мужской красоты был пока не к лицу.


С Ладой мы встретились у фонтана.

Лада была в облегающем красном платье с жёлтыми искрами. Черный пояс подчёркивал осиную талию и плавную линию бедра. Стройные ножки удлинял высокий каблук. А главное – её походка! Казалось, девушка летит, не касаясь земли.

– По тебе можно сверять часы, – сказал я, хотя Лада опоздала минут на пятнадцать.

– В цирюльне задержалась, – сказала Лада. – Содрали два рубля за причёску.

Волосы красавицы были уложены медной копной, где каждый локон был на своём месте.

– Смотришься изумительно, – говорю, – теперь Джина Лоллобриджида очень похожа на тебя.

– Куда им обоим!

Я взял девушку под руку.

– Мы красивая пара!» – сказала Лада, когда наш дуэт отразился в стеклянной витрине.

– Дуракам везёт, – заметил я и тут же добавил, – это я о себе.


Дом Гладышева был сталинской постройки, с высокими окнами, и напоминал букву «Г». Фронтон занимали два магазина: «Мебель» и «Культ-товары». С тыла располагался скверик с детскими песочницами и деревянными качелями. В углу, под кустами акации, пряталась брезентовая палатка. Летом в ней жил Леонид Адамович, наш чудаковатый учитель рисования. В юности он воевал, получил контузию и был со странностями. Сейчас Леонид Адамович прогуливался по периметру сквера. Через каждые три шага у него подёргивалось плечо.

– Здравствуйте, Леонид Адамович, – сказал я, когда мы поравнялись с учителем.

Художник остановился, выставил перед собой указательный палец и вопросительно посмотрел на нас.

– Андрей Абинский, – сказал я, – и Лада Саидова. Ваши талантливые питомцы.

– Ваш портрет я бы написал, – сказал художник, обращаясь к Ладе. – А этот франт – рожей не вышел…

Сказал и пошёл дальше.

– Иногда грустно возвращаться в детство, – сказал я. – Когда-то Леонид Адамович устроил мне персональную выставку в школе…


У подъезда стояла красная «Ява» Ямпольского. Саня Ямпольский, Серёгин приятель и сосед, был старше нас, работал кем-то на шахте и недавно купил себе чешский мотоцикл.

Когда мы вошли в подъезд, я спросил Ладу:

– Почему, входя в дом, мужчина идёт впереди дамы?

– Из вежливости?

– Потому что дама не знает, где живёт мужчина.

– Я знаю, где живёт Гладышев, – ответила Лада. – Второй этаж, квартира девять.

– Тогда я буду за тобой, на полшага сзади.

– Где тебя этому научили?

– В мореходке у нас была эстетика.


Я нажал кнопку звонка.

Дверь открыла хозяйка бала, будущая Светлана Гладышева. Она была в чёрной короткой юбке и розовой блузке. На плечах светилась паутина цветных бретелек. Желтый крестик с прозрачным камушком сиял на высокой груди.

Света приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте! Славно, что вы пришли!

На правах старого знакомого я представил девушек друг другу:

– Лада. Светлана.

– Милости просим, – сказала Света. – Все в сборе. Не хватает только виновника торжества.

– Где его носит?

– Пошёл в магазин за абсентом.

Тогда я понятия не имел, что такое абсент.

Затевая банкет, Серж спросил меня:

– Хватит по бутылке водки на брата?

– Сколько бы ни взял, всё равно придётся бежать за добавкой.

– Тогда берём ещё по бутылке вина.


Гладышевы занимали целиком коммунальную квартиру. Четыре комнаты, кухня, ванная и отдельно – туалет. В коридоре можно было гонять на велосипеде. На дверях бархатные портьеры, на стенах дорогие обои с яркими цветами.

В малом зале, в кожаных креслах, сидела праздничная публика.

Одноклассница Инка Данчич, смуглая рослая красавица. Активная комсомолка и спортсменка, она и в десятом классе выглядела взрослой женщиной. А сейчас и вовсе смотрелась, как настоящая дама. Инка была в чёрном официальном костюме и белой блузке с кружевными рюшами.

Рядом сидел её Бобошко, красивый здоровенный парень. Я видел его на ринге, когда занимался боксом. Он был в джинсах и сером свитере. Под свитером играли мощные мускулы. Инка дружила с Бобошко с детского сада и они едва дождались восемнадцати лет, чтобы пожениться.

Игорище, в синей рубахе и мешковатых брюках, по-домашнему развалился в кресле и листал какой-то журнал.

Пашка Суходол стоял возле пианино и смотрел, как его подруга двумя пальцами изображает «Собачий вальс».

Учительница русского языка часто хвалила Суходола за его сочинения. «У Павла богатая фантазия», – говорила она. Его подругу, пианистку Риту Пахомову, я помнил по школе. Миниатюрная цыпочка с голубыми глазами. Губки бантиком, бровки домиком. Казалось, у девушки всегда удивлённый взгляд.

– Оркестр, туш! – сказал я, когда мы с Ладой вошли в комнату.

Общий восторг. Девушки принялись обниматься, я пожал всем руки. Бобошко изобразил свинг в мою левую скулу. Я ему – хук в челюсть. Мы оба остались довольны.

Тут же явились Ямпольский и Серж. Серёга был в строгом двубортном костюме и при галстуке. Он всегда был франтом и следил за своей внешностью. Однажды я видел, как Серж укладывает волосы маминой плойкой.

Серёга подошёл к нам и, галантно наклонившись, поцеловал Ладе ручку.

– Ты мил, как всегда, – жеманно сказала Лада.

Я заметил, что у Сержа покраснели уши. Света при этом метнула в их сторону убийственный взгляд. Я удивился, почему у Серёги не загорелись волосы.

Светлана беззвучно пошевелила губами. «Вертихвостка!» – прочитал я.


После объятий и приветствий мы перешли в большой зал. Это была библиотека Серёгиного отца. Одна стена комнаты, от палубы до потолка, была заставлена книжными полками. В детстве мне удавалось заполучить оттуда редкую книгу.

В центре комнаты, под хрустальной люстрой, был накрыт праздничный стол. Белая скатерть, салфеточки, салаты – оливье и винегрет, сельдь и малосольные огурчики с рынка. За этим столом я впервые попробовал сервелат.

В президиуме заседали Сергей и Светлана. Мы с Ладой захватили стулья рядом с ними. Игорище устроился в торце стола, потому что ему требовалось много места. Остальные – как попало.

– Я всегда переживаю, хватит ли еды, – сказала Света, обращаясь к Сержу.

– За это не волнуйся, – ответил он. – Абинский легко порежет яблоко на двадцать частей. Он профи и всю еду называет закуской.

– В самом деле?

– Опыт не пропьёшь, – сказал я, наливая себе полную рюмку. – Трудное детство, недостаток витаминов, деревянные игрушки, все друзья – собутыльники.

– И Серёжа тоже?!

– Серёга – совсем другое дело, – говорю, – он знает название всех планет и все марки коньяка. Также может начислить с одной бутылки четверым по сто и себе – сто пятьдесят. Ведь правда, Лада?

Ответ Лады сразил Светку наповал:

– Да, когда мы бухали, Серый всегда был на разливе.

Лада сделала большие глаза, а Света брезгливо поджала губы.

Я понял, что наша репутация упала ниже ватерлинии. Сказал Ладе на ушко:

– Саидова, будь осторожней! Серж и так сверлит тебя глазами. Его невеста зарежет тебя кухонным ножом.

Инка Данчич сказала тост. Он был неприлично длинным и освещал биографию нашего героя с младых ногтей. Упоминались имена первой учительницы (гордилась Серёжей), завуча (Серж отличался примерным поведением), директора школы и математика (одни пятёрки) и даже нашего тупого физрука.

Инка и в школе, и в институте была комсомольским вожаком и умела говорить на публику.

После тоста я сказал Ладе:

– Посмотри, у Сержа за плечами не выросли крылышки?

– Уже прорезались, – ответила девушка, коснувшись его плеча.

Тост следовал за тостом. Между тостами вспоминали учителей, свои детские шалости и строили наполеоновские планы на будущее.

Потом сдвинули стол в угол и Бобошко с Инкой танцевали твист. Мы с Ладой обнялись в танго под «Венеру» Лили Ивановой. Ямпольский с кудрявой Ритой изобразили «Семь сорок».


Курили на балконе. Светлана манерно держала в пальцах тонкую сигарету. Спросила меня:

– Андрей, как вам наша компания?

– То, что надо! – говорю, – Хозяйка – прелесть, стол – мечта, водка холодная. Драку не заказывали?

– Только этого нам не хватало! – засмеялась Света.

– Тогда в другой раз…

– Вы любитель?

– Обижаете, Света, профессионал.

– А Лада… она ваша девушка?

– Мы с ней школьные друзья. Не более того.

– Красивая, – сказала Света, – и, чувствуется, с характером. Серёга давно её знает?

– Не в курсе, – соврал я. – Надо у него спросить.

– Я спрошу, – ревниво сказала Света.

Девушка стряхнула пепел с сигареты. С её руки сорвался и упал в темноту жёлтый браслет.

Увидев это, Пашка Суходол крикнул: «Я – Ихтиандр!» Потом нырнул вниз со второго этажа. Рита испуганно завизжала. Вся компания повисла на планшире, пытаясь в темноте разглядеть пропавшего Ихтиандра.

Бобошко сказал с тихой грустью:

– Хороший был человек!

Инка Данчич поддержала его:

– Пашка был верным товарищем.

– Испортил себе некролог, – добавил Игорь.

– Помогите же ему! – завопила Пашкина Рита.

– Там, внизу, клумба с цветами, – успокоил её Серж.

Вооружившись фонариком, мы нашли в клумбе сначала Пашку, а потом – золотой браслет. Ихтиандр вывихнул себе левую ногу и с помощью Бобошко доковылял до праздничного стола.

Разошлись за полночь. Я провожал Ладу домой. Спросил её:

– Как тебе Светлана?

– Красивая и есть за что потрогать, – цинично ответила Лада. – Правда характер – не позавидуешь. Ты заметил, какие у неё глаза?

– Глаза, как глаза…

– Взгляд иногда, как у дикой кошки!

– Это ты из ревности, милая.

– Вовсе нет, милый. Мне его жалко.

– Мне всегда грустно, когда знакомая девушка выходит замуж. Могла бы быть моей.

– Не жадничай…

Лада вошла в свой подъезд, подарив мне воздушный поцелуй.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации