Текст книги "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Второй Хранитель. Книга 1"

Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S
Андрей Архипов
Второй Хранитель

Глава 1
Плохое утро

«Пиу-пиу-пиу…» – тихо загудел на столике мобильный телефон. Макс вылез из-под одеяла и осторожно, стараясь не тревожить спящую супругу, проследовал на кухню и плотно прикрыл двери.

– Привет, дружище! Денег хочешь? – загремел в трубке голос его друга и напарника Сергея.

– Гы… Привет, Серега. А давай я Ленку разбужу, и ты у нее спросишь? А то еще неделя отдыха, и она меня на работу выгонит устраиваться.

– Ты что, сдурел, братан? Куда устраиваться, жизнь только начинается!

В голосе говорившего слышались нотки торжества, и Максим уже не сомневался, что тот нашел реального клиента.

– Давай, Сережа, не томи. Что за тема? А то мне уже бензин покупать не на что, а Ленка грозится сигареты перестать покупать.

– Значит, так. Кафе «Оазис» в центре знаешь? Рядом с магазином «Спорттовары».

– Конечно, знаю. Только оно вроде закрыто уже с месяц.

– Ну да, закрыто. Его один армянин выкупил, Гариком зовут. Магазин в нем мутить собрался, и наша задача – облагородить подсобку стеллажами. Там еще перила надо и козырек над дверью.

Максим нервно сунул в зубы сигарету, чиркнул зажигалкой и пододвинул пепельницу.

– Та-ак… Насколько серьезен Гарик и какова цена вопроса?

– Гарик вполне серьезен, аванс без возражений выдал. Так что если совсем прижало, обращайся, могу на жизнь подбросить. А цена вопроса? Уголка на стеллажи уйдет не меньше двухсот метров, работаем по цене металла, как обычно. Вот и считай…

– Добре, Серый, добре! Когда начнем?

Максим нервно заерзал по табуретке и краем глаза засек бесшумно вошедшую Лену. Она стояла у дверей в одной ночнушке и внимательно вслушивалась в разговор. Макс встретился с женой взглядом, улыбнулся и врубил громкую связь на телефоне. На всю кухню загремел бодрый голос друга:

– А начинаем, братан, прямо сейчас, можешь собираться и выезжать. Но в деле имеется нюанс.

– Какой еще нюанс? – медведем рявкнул Макс.

Предстоящая работа оказалась настолько кстати и так его воодушевила, что разум категорически отказывался воспринимать возможный негатив.

– Да там электрики прежним хозяевам свет за неуплату отключили, а Гарик с электросетями пока не договорился. Слишком большая сумма долга набежала, и скорей всего судиться будут. Так что готовь, брателло, генератор. Как там твоя «Ямаха», еще бодрая?

– «Ямаха» бодрая, вот только за чей счет банкет? Ты представляешь, сколько она горючки слопает?

– Не переживай, дружище, бензин армянский, оговорено. Канистра двадцать литров на день, хватит?

– Да вполне хватит, еще и себе вымутим, – приободрился Макс, и Серега поставил громким смехом точку в разговоре.

В дверном проеме улыбалась и грозила мужу кулачком заспанная Ленка.

Его жена Сереге приходилась родственницей, он их и познакомил в свое время. Улыбчивый веселый парень девушке понравился, и «конфетно-букетная» прелюдия не затянулась. Уже через неделю Максим переехал к ней с вещами и ружейным сейфом. Ленкав активе имела чудную трехлетнюю дочурку, трехкомнатную квартиру в районе железнодорожного вокзала города Архангельска и твердое желание создать новую семью после недавнего развода.

У Максима не было своей квартиры, но он владел уазиком-«буханкой», битком забитым инструментом гаражом и комплектом ружей, украшением которого считалась нарезная «сайга». Выезжали за город они с Серегой регулярно, выходные проводили на природе и никогда не ставили себе задачу настрелять побольше дичи. Главное – шум ветра в соснах, таежный дым костров и крутые парни с нарезными пушками. Да, они в курсе, что в лесу водятся различные зверушки, но пусть зверье живет и размножается, а стрелять можно и по мишеням.

Вот с такой ребята жили философией, но не давал расслабиться ударивший по стране кризис. Выезды на природу – с пострелушками – стоили определенных денег, жены с детьми желали кушать и одеваться, а с заказами в последнее время обстояло совсем плохо. Еще недавно их летучий дуэт сварщиков не знал отбоя от клиентов, и Серега выстраивал в очередь желающих. Но то было раньше. Тучные времена ушли вместе с курсом доллара «по тридцать», а финансирование городских организаций было сильно урезано.

Последний год Серега сражался с конкурентами за каждого заказчика, а Макс ушел в депрессию, без конца перебирая и смазывая любимую «сайгу». Он уже в поисках сварочных вакансий начал просматривать сайты предприятий, но появился Гарик. Веселый армянин, плевавший на все кризисы и на холодную архангельскую осень, разогнавшую мокрым снегом и дождями последних их клиентов.

Гарик, невзирая на дождливую погоду, нервно подпрыгивал у входа «на объект», куда напарники подъехали почти синхронно. Макс на своей «буханке» и Серега на видавшем виды «Логане».

– Прывет, рибята, гиниратар взяли?

– В машине генератор, я – Макс, – представился Максим, пожимая волосатую с тыльной стороны ладонь.

– А что там у тебя за свет внутри? – перебил Серега, указывая на смутные отблески в торговом зале.

– Там таджик стенка в зале штукатурит. Я ему лампа кирасиновый купил. Таджик берите – памагать будет, он у меня на зарплат сидит. Только болгарка в руки не давайте, а то таджик савсем тупой – атрежет ногу. Рибят, надо стилаж варить быстрее, у меня товар в гараже мокнет.

Друзья тем временем, не слушая причитаний Гарика, осматривали фронт работ и прикидывали, с чего начать. Закончив, они перенесли из «буханки» инструмент в подсобку, запустили генератор и подключили от него две лампочки. Сразу стало веселее.

– Гарик, давай деньги, за уголком поедем. Отчет с нас – с квитанцией и чеком, – обратился Серега к хозяину будущего магазина и нервно взглянул на часы.

Попасть на металлобазу в обеденный перерыв не улыбалось.

– Дэньги дам, но ви еще жилезный дверь в подсобка сделайте.

– Не понял? Там же есть двери железные.

– Там дверь плахой, слабый. Ви мне хароший двэрь варить, мощный.

– Так тебе дверь в первую очередь или стеллажи?

– Стилаж не будет – куда товар ложить? Товар на стилаж положу – ночью дверь пинком сломают и товар утащат. И двэрь нада, и стилаж нада. Все нада, и бистро.

Ну куда в таких раскладах без таджика? Коренастоговостроглазого Сухроба пришлось выкупить у Гарика по цене восемьсот рублей за день с кормежкой. Максим немедленно забрал его с собой на металлобазу, грузить и резать по размеру уголок. Серега остался ломать старые двери и расчищать плацдарм для новых. Работа закипела…

Разумеется, никакую дверь они поставить не успели. Вечером подсобка, в сторону улицы, зияла пустым проемом, а внутри помещения лежали куча нарезанного уголка для стеллажей, сваренная дверная рама и гора инструмента, который не хотелось увозить домой до окончания работы. Макс с Серегой не сговариваясь посмотрели на Сухроба, и тот, блеснув зубами, попросил их привезти пару одеял. Одеяла не привезли – привезли спальник. Хороший теплый спальник, слегка пожженный таежными кострами. А также примус, котелок, электрочайник и домашнюю еду, с восторгом воспринятую таджиком. Убедившись, что за сохранность инструмента и материала теперь можно не переживать, друзья разбежались по домам.

Так как Максим с Леной еще не полученные деньги уже расписали по статьям расхода, Макс завел свою «буханку» в семь утра. Серега оказался не готов в такую рань поддержать трудовой энтузиазм напарника и пообещал подъехать ближе к девяти. Но – ничего страшного, можно начать работать без него, с Сухробом. Он с таджиком познакомился еще вчера, и парень оказался вовсе не тупым, как его представил Гарик. Максим не сомневался, что они сработаются, и спешил добраться до объекта, но погода… Погода совсем не радовала, даже учитывая осень.

Со стороны Северной Двиныпо улицам тянулись языки тумана, и чем ближе он подъезжал к объекту, тем туман густел сильнее. Видимость упала, машины останавливались, создавая пробки, и отчаянно сигналили. Ехать в таком темпе не выдерживали нервы, и Макс решил прорываться напрямик – дворами. Эта часть города ему была знакома, и он не сомневался, что до места доберется.

Ехал хоть и медленно, зато без остановок, и почти добрался, но тут резко погасло уличное освещение, и одновременно с наступившей темнотой в ноздри ударил запах горелых проводов. Максим, чертыхаясь, резко затормозил, остановился и полез осматривать машину.

С виду все в его «буханке» работало как надо. Он открыл капот, внимательно осмотрел проводку, проверил работу фар и габаритов. Странно. Запах никуда не уходил и стал еще противней – его начало поташнивать. Дальше ехать побоялся – свет фар упирался в плотную белесую стену тумана метров через десять. Отчаянно ругаясь и понимая, что нарывается на конфликт с жильцами, Макс сдал задом и припарковался на газоне, умудрившись опрокинуть мусорный контейнер. Как хорошо, что инструмент оставлен в магазине, а не в кузове его машины! Он забрал объемистый пакет с продуктами, запер кабину и двинул в сторону «Оазиса», стараясь перебить кисло-сладкий привкус сигаретным дымом.

А город пробуждался, но как-то необычно нервно. Вокруг темно, сыро, от проклятого тумана ничего не видно, и этот запах… Неподалеку истошно орал кот, ругались люди, и отовсюду отчаянно сигналили машины. Плохо понимая, зачем он это делает, Максим достал из сумки острую как бритва выкидуху и переложил в карман рабочих брюк. Переложил на всякий случай – пусть будет рядом. Мелькнула мысль о Сереге, что тому не прорваться через туман, и рука сама потянулась за мобильником.

Но что такое? Связи тоже нет, и этот факт поразил Макса сильнее, чем отсутствие уличного освещения и черные окна домов. Он вообще не помнил, когда сотовая связь в последний раз отказывала, и удивленно таращился на пустую шкалу в верхнем уголке дисплея. Ну, это вообще ни в одни ворота! Надо поскорей добраться до объекта и взбодрить организм ударной дозой кофе. У них есть электрочайник и автономный генератор с нормальной работающей розеткой.

Хррясь! Неведомая сила мощно ударила сзади в левое плечо, и он упал, обдирая колени и подушечки ладоней об асфальт.

– Эй, придурок! – крикнул запоздало Максим исчезающей в тумане спине толкнувшего его мужика.

Спина на секунду замерла, но быстро набрала ход и растворилась в молочных рваных хлопьях. «Вот скотина! Сшиб с ног сзади и не остановился. Мог хотя бы помочь встать, животное!» – бешено колотилось в голове, а рукина ощупь собирали рассыпавшиеся продукты. Он встал, отряхнулся и торопливо пошел, стараясь не споткнуться и не упасть еще раз, но прошел совсем недалеко. Впереди, похоже, бушевала драка.

Тот самый, сбивший его с дорожки дядька, которого он узнал по крупным габаритам и синей куртке, размашисто отбивался от двух крепких ребят, и отбивался весьма ловко. Настолько ловко, что еще надо разобраться, кто кого тут избивает. Рядом с дракой, прямо на асфальте, сидела и ее причина. Девчонка в порванных колготках плакала и тихо подвывала, обхватив голову руками. Максиму все стало понятно. Этот двухметровый гоблин вслед за ним снес с дороги девушку, за которую вступились сопровождающие ее ребята. Понимание ситуации вызвало ярость, Макса накрыло, он отбросил в сторону пакет и рванул в гущу событий.

В юности не так часто, но драться приходилось. Его улица носила имя Розы Люксембург и именовалась в молодежных кругах «Розочкой». Они враждовали с «Комсой», «Сульфатом» и довольно далеко распложенным «Привозом», на котором он имел честь проживать в данный момент с Ленкой. Макс не был драчуном и хулиганом, но сейчас вбитые с детства боевые навыки поднялись мутной волной, отключили разум и бросили в атаку.

– Вали его, ребята! – Боевой клич уличных бойцов завяз в тумане, и ботинок сварщика врезался в монументальное колено гоблина с внешней стороны.

Тот, рубанув пудовым кулачищем воздух, завалился набок, и Максим догнал вторым пинком коротко стриженную голову. Ободренные помощью третьей силы, парни воспрянули духом и принялись ловко запинывать поверженного, не оставляя тому шансов. Драка быстро переходила в избиение, но сидевшая на асфальте девчонка дико закричала, и Максиму показалось, что ему на голову вылили ведро воды.

– Все, мужики, хорош! Уймитесь, хватит!

Одного он оттащил за шкирку и повис на его друге, не давая тому драться. Ребята остановились и замерли, готовые в любой момент продолжить.

– Да что с вами такое, мальчики?! Озверели и с ума сошли?! Ну что это за утро, ы-ы-ы-ы!.. – провыла сидящая на земле девчонка, и Максу стало так стыдно, что он покраснел в первый раз за много лет.

А ведь она права, подобной ярости он за собой не помнил. Мелькнула мысль, что не упади мужик на землю, он бы не раздумывая достал нож. Ну что за день такой выдался! Обычно по утрам людям не до скандалов, все спешат и озабочены, а вот сегодня – как с цепи сорвались. И на дороге сплошные аварии и драки…

Максим подошел к шевелящемуся на земле дядьке, заглянул в глаза – и отшатнулся. Откуда у того такая злоба, неужели не понимает, что сам первый начал драку? Лицо все перекошено, безумный взгляд и губу нервно покусывает. Такой дел натворит точно…

С ребятами прощание вышло скомканным. Всем было неудобно, все прятали глаза и отворачивались. Пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны, не оборачиваясь. Плохое, очень плохое утро! К головной боли добавился крупный озноб – он, кажется, заболевает.

Глава 2
Сварочные навыки

Дальнейший путь Максим прошел без приключений, но не психи на его пути закончились, а скорее он начал проявлять осмотрительность и осторожность. Сумасшедшее утро научило. Он больше не ломился напролом, а крался, часто останавливаясь и вслушиваясь в обстановку. И убедился, что не зря. Люди ссорились и психовали, водители припаркованных авто сделались неадекватами и газовали с места, сшибая мусорные баки и бетонные скамейки. Коты орали, собаки лаяли и выли где-то в недрах ядовитого тумана.

У него даже появилось объяснение массовому помешательству. Заводов в окрестностях Архангельска хватает, на одном из них произошел выброс, а тут ветер как раз в их сторону… И сотовую связь всего скорее отключили осторожные менты. Власти гасят панику у населения, и надо ждать спасателей и медиков. Гипотезу с выбросом подтверждал неправильный туман, по которому пробегали искры, похожие на разряды статического электричества. Жаль, что нельзя одним глазом заглянуть в инет. Интересно, что сейчас пишут в городских группах «В контакте»?

Таджик сидел, обернув плечи спальником, на корточках, и Максиму показалось, что он молится. Но Сухроб не молился – его руки обхватывали пол-литровую банку с крепким чаем, из которой он делал частые мелкие глотки. С виду на объекте все было в порядке – инструмент на месте, куча нарезанного уголка выглядела целой. Но работать в подобной обстановке невозможно, и Максим, в очередной раз с тоской посмотрев на дисплей мобильника, обратился к молчавшему таджику:

– Ну что, Сухроб, как ночь прошла? Рассказывай.

– Плохой ночь, Максим. Савсем плохой. В подсопка двери нету, и я всю ночь не спал. Боялся.

– Так ты что, вообще уснуть не мог? Ну, в подсобке – да, без дверей холодно. Но инструмент в торговый зал перетащить можно, а он закрывается.

– Какой спать, Максим, какой там спать? Сначала боялся, что вор или хулиган пьяный залезет, потом туман пошел. А утром все вокруг савсем с ума сошли. В машинах орет сигналка, собака лает и рядом три раз с травмат стреляли. Свет погас на улица, мобила не работает. Какой спать, Максим? Я подумал, начался революций, как в Таджикистан или Киргизия, но нет, не революций, в революций стреляют сильнее и по-другому.

Максим, как и подавляющее большинство сверстников, был немножко националистом. Последние иллюзии о дружбе народов из него выбила срочная служба, причем выбила в самом прямом смысле слова. В части ПВО, где он служил, столкновения между диаспорами происходили регулярно, он лично участвовал в коллективных драках и ушел на дембель с устойчивым чувством неприязни к представителям южных республик. Но жизнь – она такая штука, сложная… Гарик, к примеру, – адекватный, а Сухроб – вообще хороший и простой пацан. Макс вовсе не исключал, что при определенных обстоятельствах их лояльность к русским может испариться, но воротить нос от человека, который за тебя горой и прикрывает спину?

– Сухроб! Разжигай примус, поедим с тобой нормально. Одним чаем сыт не будешь. Только прикрой со стороны улицы. Черт его знает, кого на огонек занести может.

– Да, Максим, покушаем. У меня китайский лапша есть – много. И бульонный кубик.

– Гы-ы… Да выкинь, на фиг, свои бич-пакеты. Вот котлеты с пирожками, сало. Сухроб, кстати, ты свинину жрешь? А то у меня сало есть.

– Свинину не жру, а сало давай, порежу. Я не смотрел, с чего сало сделан, – значит, жру.

Впервые за сегодняшнее утро Максим увидел нормальную человеческую улыбку, и на душе немножко полегчало.

Несмотря на то, что котлеты с жареной картошкой и пирожки с рыбой выглядели аппетитно, кусок в горло лез тяжеловато. Обоих доставала тошнота и сладковатый запах, который, впрочем, стал немного меньше. Туман почти рассеялся, и в окно проглянул памятник Петру Первому, установленный посреди небольшой площади. Бодро рассказывающей о своей родине Сухроб начал клевать носом, и Макс отправил его в спальник, где тот моментально отрубился.

Он закурил сигарету, вышел на улицу и огляделся. Да, туман рассеялся, горелый запах почти не доставал, и Максим сделал вывод, что аварию ликвидировали или локализовали. Он щелкнул зажигалкой и внимательно посмотрел на пламя. Огонек горел ровно и не отклонялся ни на миллиметр. Значит, воняющий туман унес не ветер, и можно надеяться, что жизнь скоро наладится. Но улица? Утренний дурдом не только не закрылся, но и получил много новых пациентов. Перед глазами сновал народ, и поведение людей Максу не понравилось. Среди них наблюдалось много «торопливых» и похожих на утреннего мужика неадекватов, которые шли строго по прямой в различных направлениях. Шли, не выбирая дороги и бесцеремонно раскидывая по сторонам других людей.

И что удивительно, наглецов не ставили на место. Никто даже не пытался возмутиться – народ их просто игнорировал. И вообще, никто между собой не разговаривал и не общался – складывалось впечатление, что каждого интересовали исключительно свои проблемы, которые он мучительно обдумывал.

Неподалеку гулко бахнули три выстрела. «Помпарь – двенадцатый калибр», – машинально зафиксировал Максим и инстинктивно сделал шаг назад. Вслед за дробовиком приглушенно защелкал пистолет – кажется, «макаров». Он решительно зашел внутрь помещения и захлопнул за собой входные алюминиевые двери со стеклянными окошками. Рядом с дверями располагалось защищенное от вандалов кованой решеткой панорамное окно, через которое открывался отличный обзор улицы. «Таджика, может, разбудить?» – мелькнула мысль, и тут произошло такое, что волосы на голове поднялись дыбом, а тело парализовало страхом.

Под рев мощного, со снятым глушителем, движка по улице летел сконструированный на базе внедорожника автомобильный монстр, от которого люди отлетали, словно кегли. Он не стремился объехать прохожих или предупредить сигналом – он просто быстро двигался, всех сшибая на своем пути. Рев мотора почти заглушал рвущийся из динамиков один из хитов группы «Ленинград», а наваренный впереди швеллер перерубал ноги мужчин, женщин и детей, которые даже не пытались отскочить в сторону или увернуться. Машина остановилась рядом с памятником Петру, и сразу захлопали выстрелы по несчастным, одурманенным неизвестной дрянью, людям. Расстояние до Максима не превышало тридцати метров, и он резко присел, не в силах оторваться от созерцания кровавой бойни.

Внедорожник имел форму пикапа. Неизвестный умелец отрезал задние сиденья, а место водителя и мотор прикрыл железными листами. Лобовое стекло отсутствовало, и его заменяли стальные шторки-жалюзи. Сразу за кабиной шел кузов длиной не менее трех метров, также со стальными бортиками и закрытый сверху клеткой из толстой арматуры. Вот как раз в той клетке и сидело несколько бойцов, паливших во все стороны из разномастного гладкоствольного оружия.

Не успел Максим переварить увиденное, как кровавый цирк продолжился. Рядом с фантастическим пикапом остановились еще две машины, укрепленные по тем же принципам, но машины грузовые и предназначенные для иных целей.

Автоцистерна на базе ЗИЛа имела в верхней части башню с пулеметом, в которой за решеткой прятался стрелок. Башня поворачивалась, но пулемет молчал. Зато с торца цистерны распахнулась дверца, и из нее высыпало человек десятьбойцов десанта, вооруженных кирочками, похожими на сувенирные топорики. Бойцы сноровисто и без эмоций принялись всаживать свои смешные кирочки в головы людям, а люди не спешили убегать и прятаться. Они, наоборот, молча напирали на бойцов с вытянутыми вперед руками. Бойню контролировал башенный стрелок, поводя вокруг стволом «Утеса», но открывать огонь не торопился. Зачем? Ребятам с кирочками ничего не угрожало. Максим не выдержал, и его вырвало.

Он скорчился, обхватив голову руками, и тихо плакал. В том, что их сейчас убьют, сомнений ни малейших. Всадят в голову игрушечный топорик или снесут полчерепа из дробовика. Страшно, очень страшно, но, кажется, пока убийцам не до них. Здание сотряс удар, посыпались осколки, и Макс снова приподнял голову над подоконником. Рядом с их кафе, переделанный под броневик джип вышиб бампером запертые на ночь двери магазина Спорттовары. Джип отъехал в сторону, и его пассажиры устремились в магазин, а место броневичка занял грузовой КамАЗ, со стальной кабиной и защищенным клеткой кузовом. В магазине, громко взревев двигателем, заработала болгарка.

«Болгарка? Как?! Неужели дали свет?» – мелькнула мысль, но Максим вспомнил про отрезные машины на вооружении спасателей и понял, что инструмент налетчиков работает на бензиновых двигателях. «Это они сейфы с оружием вскрывают», – он вспомнил, что «Спорттовары» имеют шикарный охотничий отдел. Догадка вскоре подтвердилась – из магазина выходили мужики и забрасывали в кузов КамАЗа ружья и карабины связками.

Сбоку зашуршало, Макс, замерев от страха, скосил глаза и заметил лежащего на полу Сухроба. Таджик давно проснулся и наблюдал за происходящим через узкое вертикальное окно входных дверей.

Несмотря на стрессовую ситуацию, Максим отметил четкие и слаженные действия бандитов. Пока одна команда выносила магазин, другая хладнокровно убивала рехнувшися людей, число которых, как ни странно, совсем не убывало.

Вместо того чтобы забиться по щелям и не отсвечивать, люди сами шли на смерть, ложась десятками под кирками и редкими очередями из «Утеса». Присмотревшись более спокойно, Макс с изумлением подметил, что ни одна из жертв не делает попыток убежать, спрятаться или как-то защитить себя. Все совершенно непонятно. Просто за гранью восприятия.

А налетчиков интересовало не одно оружие. В решетчатый кузов грузовика летели стопки камуфляжа, связки обуви, рюкзаки, палатки и капроновые тенты. Загрузили даже пару велотренажеров. Закончилось все так же быстро, как и началось. Похоже, что их тут ничего, кроме «Спорттоваров», не интересовало. Водитель джипа громко посигналил, и все бандиты шустро расселись по своим местам. Уходили машины в том порядке, как и приехали. Впереди джип, за ним цистерна с пулеметом, и замыкал движение КамАЗ. Под колесами трещало и чавкало месиво раздавленных людей. Максима вывернуло второй раз за день.

Сейчас его срубило крепко – он сполз на пол и почувствовал, что отключается. Голова кружилась и болела, тошнота никак не проходила, и он серьезно испугался, что подхватил дозу радиации. После всего увиденного сильно захотелось выпить водки, и – неожиданно – в его губы ткнулось горлышко бутылки.

– Пей, брат! Пей, полегче станет.

Лицо Сухроба раскачивалось и плыло, но Макс взял бутылку и сделал несколько глотков. Минералка. Он выпил половину, остальное вылил на пылающую голову, и его немного отпустило. Таджик, во всяком случае, материализовался четко.

– Полегче, брат? Пойдем, сидеть нельзя – погибнем.

Увлекаемый Сухробом, Максим встал и с неохотой потащился следом, в сторону подсобки. Там посмотрел в открытый, выходящий на улицу дверной проем, и снова пол качнулся под его ногами. Прямо посреди проезжей части ели человека. Женщина лежала на асфальте, ее рвала толпа, и никто не делал попыток прервать это безобразие.

Макс начал отрубаться, но в голове красивым веером взорвался фонтан брызг, и он не сразу понял, что это не желанный сейчас обморок. Это Сухроб залепил ему звонкую пощечину и следом навалил еще одну. Потом еще пощечина, еще… Примерно с пятой реакция на удар сработала, Максим схватил таджика за отвороты куртки ис силой влепил в стену. Хотел ударить кулаком, но обессиленно обмяк, увидев знакомую улыбку.

– Чего дерешься, совсем с ума сошел?

– Я не сошел. С ума он сошел, людей жрет. – Таджик красноречивым жестом показал рукой в проем, через который просматривалась улица. – И нас придет сожрет, если не закроемся! Работать надо, Максим, проход быстро закрывать!

Он был, безусловно, прав, и работа закипела. Генератор весил килограммов восемьдесят, но Сухроб в туалет втащил его один. «Ямаха» – хорошая машинка, тихая, и в маленькой туалетной комнате ее совсем не будет слышно. Максим понял замысел Сухроба, когда подошел вплотную и осмотрел проем, откуда вчера вырезали двери. На их месте сейчас торчали два вертикальных швеллера, вмурованных еще строителями здания.

Макс, внимательно осматривая швеллеры, одобрительно хмыкнул и включил сварочный инвертор. Сухроб согласно закивал черной шевелюрой, выдернул несколько уголков из кучи, и дело пошло. Варили крест-накрест, друг на друга и как получится. К моменту, как их запеленговали психи, проем надежно закрывала хаотичная решетка из приваренных к швеллерам и схваченных между собой уголков. Но ненормальные вели себя тревожно, они не уходили, давили на решетку и пробовали дергать. Сухроб метнулся к куче инструмента, дернул перфоратор и схватил гроздь крупных анкеров.

От выхода на улицу в помещение самой подсобки вел коридорчик длиной метра четыре и шириной метра полтора. Максим после короткого раздумья решил, что им повезло еще раз. Сухроб сверлил в стенах множество отверстий, и Макс закручивал ключом-трещоткой анкера. Снова сварка, снова уголки – и вскоре коридор стал напоминать сплошного четырехметрового ежа, ограниченного по бокам стенами. Уголки пересекали его хаотично и во всех возможных направлениях. Вот теперь можно перевести дух, но неугомонный Сухроб снова тормошит и показывает в сторону торгового зала.

О господи, ну и зверинец! Решетку на большом окне облепили психи, собравшиеся, похоже, со всей улицы. Оскаленные морды, царапающие двери пальцы – и кровь. Кровь везде: на одежде, всклоченных волосах, вокруг ртов и на протянутых руках. Одеждой рехнувшиеся горожане вообще не заморачивались. Максима поразила голая по пояс толстая старуха с обвислой обнаженной грудью. Она бездумно дергала за прутья и, вероятно, издавала звуки, не различимые за закрытыми дверями. Грудь колотилась о решетку в унисон движениям, что чокнутую бабку нисколько ни смущало.

Быстро сообразив, что оборонять торговый зал им не по зубам, ребята перетащили все полезное в подсобку, куда теперь врагам добраться не так просто. Их от зала отделяют сразу две двери. Одна дверь – так себе. Мало того что китайский ширпотреб, так еще и с окошком, в которое худой псих при большом желании пролезет. Зато другая! Мощная, как в милицейском спецприемнике, решетка, сваренная из арматуры толщиной шестнадцать миллиметров. Песня, а не дверь! А налепить дополнительных анкеров в стены и приварить к ним раму, серьезно укрепив конструкцию, – дело десяти минут, что ребята, не откладывая, и сделали. Закончив сварку, Макс сел на кучу уголка, вытер пот со лба и с улыбкой посмотрел в лицо Сухроба. Голова болела и тошнило, но ноги больше не дрожали, и он готов был драться хоть сейчас. И жажду к жизни ему вернул именно таджик.