Текст книги "Гаврюша и Красивые. Два домовых дома"

– Кстати, мелкий, – резко опомнилась Глаша, – а когда ты видел этого… как там его? Это вообще кто? Ты что, был в Китае?!

– Был, меня Гаврюша водил, – признался мальчик.

– Без разрешения?! Без прививок?! – начала было заводиться Глаша, но вспомнила про обруч и поспешила успокоиться. – Ну ладно, ладно, только сними с меня эту штуку, мелкий, я тебе покажу, как в Китай бегать…

– Да, обоим нам покажи, – согласился домовой. – Да только как же его снять-то?..

Все дружно вздохнули, и на кухне повисла тишина, нарушаемая только чавкающей Аксюткой, с аппетитом жующей дармовую колбасу.

– Еюнда, товайищи! Я знаю, как снять обьюч, – неожиданно донеслось с подоконника.

– И как же? – Все в едином порыве обернулись к толстому баюну.

– Волшебный обьюч Цайя Обезьян снимется, если накоймить голодного кота «Дьюжбой»!

– Нет, это точно не поможет, – решили два домовых и Егор.

– Я бы не был так в этом увейен, товайищи!

– Да не поможет это, что вообще за глупости… – начала было возмущаться Глаша, но внезапно опомнилась. – Стоп. Это что? Кот? Кот разговаривает?! Он разговаривает!!!

– Ой, что, нелья? Пйостите, забыл… – растерянно мурлыкнул Маркс и тут же зевнул во всю пасть, изо всех сил притворяясь спящим.

Но Глашу Красивую было трудно обмануть…

Последующие пять-шесть минут в доме царило полное и безбашенное веселье!

Старшая сестра Красивая с воплями гоняла полотенцем кота, требуя, чтоб «эта скотина пушистая!» остановилась и призналась во всём. Гаврюша в обнимку с Егором спрятались под столом из опасения попасть под горячую руку. Героически полезшую спасать тарелку с колбасой маленькую домовую удалось поймать за ногу и втянуть туда же, под стол. Каждый получил по кусочку колбасы и гастрономическое удовольствие. Кот сумел забиться под диван, где Глафира таки смогла достать его шваброй, и гнусаво проорал:

– Пйизнаюсь, я говойящий, убейите от меня психическую-ю!

– Все вы тут гады… – Тяжело дышащая девушка вернулась на кухню. – Снимите! С меня! Эту! Железку!!! – вежливо процедила она сквозь зубы, обращаясь к трём парам ног, торчащим из-под длинной скатерти.

Через несколько секунд друзья услышали, как громко захлопнулась дверь её комнаты.

Глава тринадцатая
Явление Кондратия Фавновича. Его не ждали, а он припёрся…

– Всем молчать, я на разведку. – Гаврюша вылез первым и забрался на табуретку. – Давайте-ка сядем рядком да за чаем обо всём и покумекаем. Младший хозяин Красивый, загляни в холодильник, есть там что к чаю?

Егор на четвереньках выбрался из-под стола и открыл холодильник, изучая его содержимое.

– И колбасы бы… – добавила Аксютка, вылезая последней.

– Колбасы больше нет, – заключил Егорка, прикрывая дверцу. – Конфеты есть, мёд есть, а чай мне бабушка не разрешает из горячего чайника наливать. Говорит, что я ещё маленький.

– Эх, вот бы чай налился сам… – размечталась Аксютка.

– Как он тебе сам-то нальётся? – недовольно проворчал Гаврюша. – Ты уж совсем расфантазировалась. Колдовать-то не умеешь, а без колдовства только руками всё делать надо, само оно тебе на блюдечке не подастся…

И именно в этот момент пустая керамическая кружка, стоявшая перед Аксюткой, начала наполняться ароматным горячим чаем. Прямо из воздуха!

– Ух ты!!! – восхищенно прошептал Егорка Красивый.

– Эт чё это?! – удивился домовой. – Это как это оно? Само?!

– Ага… – ответила не менее удивлённая Аксютка. – Я и сама не знаю как, но иногда оно вот так вдруг раз – и получается.

– Да энто ведьмовство!

– Да не-е… – неуверенно протянула девочка. – Я ж домовая. Наверное, я просто этот… гений от рождения. Вундеркинд.

– Ты не хвастай тут! Вундеркинд! Я те так навурденкиндю, опять маленькой будешь в Глашиной сумке сидеть!

– Ой, ну и пожалуйста! Мне даже понравилось! Мы так круто погуляли, экзамены сдавать очень даже весело, вот!

Их спор прекратил звук проворачиваемого в двери ключа.

– Это бабушка пйишла, Майксу «Дьюжбу» пйинесла! – мурлыкнул картавый кот и пулей метнулся из-под дивана встречать хозяйку.

– Ох, суставы мои… – причитала бабушка Светлана Васильевна, разбирая сумки на кухне. – А вы тут, поди, одними бутербродами питаетесь?

– Зачем бутербродами, когда можно колбасу без хлеба есть? Так вкуснее, – подмигнула ей Аксютка, шумно отхлебнув чай из кружки.

– Ох, бедняжки мои, совсем родители вас не кормят. Ну ничего, сейчас я быстренько свою передачу про суд посмотрю, а потом буду обед готовить.

Бабушка ушла смотреть телевизор, налив всем чай и раздав по яблоку. Перекусы она, конечно, не приветствовала, но передача про суд была уж очень важная, такую пропустить никак нельзя.

– Так как же нам снять обруч Сунь Укуна с твоей сестрицы, Егорка… – задумчиво рассуждал Гаврюша. – Как только потянешь его, ей больно. И ты тянул, и я тянул, и даже вот она тянула… – Он показал пальцем на Аксютку, качающуюся на табуретке.

– А может, этот обруч распилить чем? – предложила девочка. – Бензопилой можно…

– И Глафирину голову тоже бензопилой? – Гаврюша постучал кулаком по лбу. – Волшебную вещь грубой силой портить?! Тут тонкая сила нужна, магическая…

– Сунь Укун сказал, что надо читать какие-то стишки… – вспомнил Егор.

– Не абы какие-то, а сутры самого Будды. Вещь мудрая и великая, да только не каждый, кто те сутры читает, может обручем владеть. Обруч тот был дан монаху, который Царя Обезьян из заточения вызволил, а тот в благодарность хотел его жизни лишить.

– Ничего себе благодарность…

– А чё ж вы хотели-то? Я ж сказал, он – стихия!

– Но Аксютка тоже не знает сутры, – старательно выговорил мальчик. – Но она же своей песенкой заставила обруч работать?

Разговор на время ушёл в старую колею разбора полётов, кто виноват, кто первый начал, на кого свалить можно и так далее. Домовой прекратил спор первым, зажав себе рот. По примеру старшего Аксютка и Егорка тоже замолчали. После минутной паузы Гаврюша потёр лоб и спросил мальчика:

– Осознал теперича, что натворил-то?

– Угу…

– Мучается теперь сестрица-то. Плачет. Тебе самому её не жалко?

– Жалко…

– Значит, надо нам опять в Китай идти да у Прекрасного Сунь Укуна совета просить. А вот захочет он нам помогать или нет…

– Ага!!! – внезапно раздался приглушённый голос из плиты.

– Это чё? – насторожилась рыжая домовая.

Дверца духовки с грохотом открылась, и наружу ловко выпрыгнул перемазанный сажей старик в длинном балахоне и колпаке со звёздами. Не узнать его было невозможно…

– Здравствуйте, дедушка Кондратий, – вежливо улыбнулся ему Егор.

– Здравствуй, вежливый мальчик. А чё я сюда пришёл-то? Забыл…

Напоминать желающих не нашлось. Но старик и сам вспомнил.

– Ага!!! – грозно повторил он. – Вот вы и попались! Ох и везёт мне сегодня! В один день и Гаврилу окаянного изловлю, и Аксютку бесстыжую! Оба попались, оба и получите!

– А чего это я вдруг бесстыжая?! – обиделась Аксютка, спрыгивая с табуретки и становясь в боксёрскую стойку.

– Ах так, сопротивляться лицу при исполнении! – Чародейский инспектор Кондратий перехватил свой чародейский посох на шаолиньский манер. – Вот же негодная девчонка! Ну ничё! Я тя научу уму-разуму!

– Может, не надо? – вступился младший Красивый. – Хотите чаю?

– Спасибо, вежливый мальчик. В другой раз как-нибудь. – Инспектор почесался подбородком об угол стола и топнул ногой. – Вы тут, охальники, совсем распоясались! Взрослым показываетесь, живёте по двое в одной квартире в нарушение всех правил, да ещё и колдуете тут без лицензий и дипломов! Вот я вам… А что я вам?

– Подарочки принёс, дедушка Кондратий? – участливо спросил Гаврюша.

– Да вроде нет, с чего бы… – Старичок задумался, нервно теребя седую бороду. – Чё ж я тут вообще… Ох ты ж! Да я ж вас арестовывать пришёл! Вот я ва-ам!!!

Он пристукнул об пол посохом, но девочку как ветром сдуло. А за ней сдуло и опытного в убеганиях Гаврюшу. Егор, как настоящий капитан пиратского корабля, покинул кухню последним, пропуская пожилого инспектора вперёд, потому что так учила бабушка. Музыка погони из «Неуловимых мстителей» буквально срывалась с языка у всех четверых, участвовали все, скучно не было никому! Хотя по дому бегать особенно негде, но всё равно жутко интересно…

А сама бабушка Светлана Васильевна в это время тихонечко придремала под включенный телевизор. Говорящий кот лежал у её коленей, грея больное место.

– У-ух, я ва-ас! – кричал пожилой инспектор, перекрикивая задорный визг Аксютки.

– Тихо всем!!! – мигом взвился баюн, делая хвост трубой. – Не кйичите! Бабушка наша пйоснётся, пейепугается, давление у неё подпйыгнет! Так что не кйичать! И бегать на цыпочках! Мяу-мйй, – замурчал он, заметив, как Светлана Васильевна пошевелилась во сне.

– Ух и задам я вам! – шёпотом пообещал Кондратий. – А ну, руки за спину, арестанты, и шагом марш все к мальчишке в комнату! Кто бабушку разбудит, того коту скормлю!

Скорбная процессия из двух домовых и Егора под конвоем инспектора с посохом на изготовку на цыпочках перешла в детскую. Капитан Красивый осторожно прикрыл дверь. Здесь веселье пошло по второму кругу и снова с участием всех. Ну разве что утомлённый Егорка уже просто сел на кроватку, обняв колени, а вокруг него шла настоящая пиратская война…

– Во-от я вам!!! – снова принялся кричать инспектор, тыча посохом во все стороны. – Проклятие моё! Головная боль! Несчастье на седую бороду! Заарестую! Исключу!!!

Аксютка, счастливо визжа, влезла на книжную полку, а потом спрыгнула на стол и стала бросаться в Кондратия карандашами, кисточками, ластиками и точилками, как снарядами.

– Давай-давай! В глаз ему, в глаз! – издалека подбадривал её Гаврюша, размахивая пластмассовой сабелькой.

– Я те самому щас в глаз засвечу! А кому это я говорю, ась? Подскажи, мальчик! Какой мальчик, с кем я вообще тут разговариваю? А-а!..

Кондратий словил в лоб новеньким Егоркиным пеналом и вспомнил всё. Он по-пластунски подполз к столу и, ухватив Аксютку за ногу, стянул домовую вниз.

– Ой-ой-ой!!! – завизжала рыжая хулиганка. – Спасите-е!!! Помогите-е! Волки позорные руки крутят, срок шьют, по этапу толкают!!!

– А ну пусти её, репей приставучий! – Гаврюша храбро бросился вперёд, настучав кое-кому пластмассовой саблей по высокому колпаку со звёздами, но за эту же саблю и был пойман, а потом перехвачен за шиворот. – Пусти, ирод!

– Не пущу, можете и не вырываться! – самодовольно расхохотался седобородый магический инспектор. – Руки мои хоть и не такие сильные, как триста лет тому назад, но такую-то мелюзгу, как вы, удержать могут ещё! Зачем вот только? Не припомню…

– Они нарушили законы домовых, – вежливо подсказал Егор Красивый, прежде чем понял, что сдал друзей с потрохами.

– Ага, так я и думал! Всё, заарестованные вы!

– Да нельзя нас арестовывать, дубина стоеросовая! У меня дела! Мировой, блин, важности дела! – возмущался Гаврюша, ужом пытаясь вывернуться из крепкой старческой руки, но без толку. Если уж Кондратий мёртвой хваткой в кого вцепится, тому пощады нет…

– Какие у тя дела, двоечник, недоучка, бестолочь?! Штаны протирать, вот и все твои дела!

– А я тогда при чём? Меня почём зря замели-и, – взвыла Аксютка, так что у Егорки замерло сердце. Нет, ну нельзя же в самом деле просто так взять и забрать двух домовых сразу?!

– Дяденька Кондратий, отпустите их, пожалуйста. А я вам бабушкину мазь для суставов принесу. Ну или таблетки для улучшения памяти.

– В другой раз, вежливый мальчик. – Неумолимый инспектор потащил домовых за собой, хоть они и упирались пятками, хватались за стулья, за кровать и даже за Егорку.

Но тут в дверь постучали, и в комнату заглянула Глаша.

– Мелкий, вы чего тут так кричите? И у меня опять эта штука на голове сжимается… – Она оглядела комнату, всех присутствующих и обратилась к Кондратию, как к старшему: – Здрасте вам, дедушка. А вы кто? Неужели наш третий домовой? Чтоб вас всех…

– А-а-а… э-э-э… хм… – Инспектор растерялся от неожиданного вопроса и смущённо опустил глаза.

– Да какой он домовой?! Кондратий энто! Сейчас как заарестует нас, так никогда мы железку с твоей головы и не снимем! – мигом сориентировался раскрасневшийся Гаврюша.

– Ага-ага! – быстро просекая фишку, на голубом глазу подтвердила Аксютка. – А сжимается эта золочёная железка, потому что он меня сцапал! Защищай, подруга-а!

– Какая железка? Кто кого сцапал? Я сам тебя защищу, подруга!!! – запутался в потоке информации растерявшийся Кондратий, не зная, кого прямо сейчас карать волшебным посохом.

– Да! – наконец-то смог, так сказать, оседлать ситуацию капитан Егор Красивый. – А нам в Китай надо идти, у Прекрасного Сунь Укуна узнавать, как снять обруч с головы моей сестры! Пусть не прекрасной, но всё равно красивой. Без Гаврюши туда идти нельзя, а вы Гаврюшу арестовали! Это нечестно, так нельзя, я против… Хотите, бабушку разбужу?!

– Стоп! Спасибо за пояснение, – кивнула Глаша. – Бабуля пусть спит, нам тут ещё её коммунистических закидонов не хватало. Опять за Сталина топить будет…

– Кого топить? – неуверенно спросили Гаврюша, Аксютка, Кондратий и даже Егорка.

– Проехали! Так, ты, старый пень… в смысле, вы, дедуля, а ну-ка, кулачки разожмите! А не то я щас за сковородкой чугунной на кухню сгоняю и вашу мятую высокую шапочку в блин превращу.

– Одним махом?

– По самые плечи, – подтвердила старшая сестра Красивая, уперев руки в боки и нервно постукивая по полу правой ногой. Опасный признак, кстати…

– Дак это, они ж… нарушители всякие нехорошие, красавица… безобразники они!

– Ага, полностью согласна, ещё какие безобразники. Только у меня, дорогой дедушка, очень голова болит вот от этой штуки, – она раздражённо ткнула пальцем в обруч Сунь Укуна, – поэтому вы должны их немедленно ОТПУСТИТЬ!!!

В другой ситуации Глаша сама бы испугалась грохота собственного голоса, но сейчас ей было отнюдь не до хороших манер.

Когда в квартире стихло эхо, окончательно растерявшийся Кондратий разжал руки, и домовые оказались на свободе. Вдруг выяснилось, что старшая сестра Красивая умеет командовать не хуже капитана пиратского корабля. Ну или, на худой конец, боцмана…

– Так, теперь вы втроём быстро выметайтесь отсюда в Китай, или где там ваш Царь Обезьян живёт, а вы, дедушка, просто выметайтесь вон!!! Я же не посмотрю, что вы крутой сказочный инспектор, я сейчас вызову несказочных полицейских, и они отправят вас в несказочную тюрьму.

– Чёй-то я-то… меня-то за что? Я ж сюда по делу… по какому? Или я не сюда?

– Вот именно!

Через минуту магическим инспектором и не пахло.

Глава четырнадцатая
Все линяем в Китай, там безопаснее, чем дома!

– Вот это разошлась сестрица твоя, Егорка! Самого Кондратия из дома едва не взашей вытолкала! – Гаврюша уверенно шёл по сочной зелёной траве всё к той же китайской беседке.

Егор и Аксютка топали следом. Домовая восхищённо смотрела по сторонам, а мальчик, уже знакомый с китайскими пейзажами, больше внимания уделял разговору с другом.

– Вообще-то она воспитанная и вежливая. Бабушка её всегда в пример ставит.

– Ага, вежливая, – хмыкнула рыжая домовая. – Да ваша Глаша самая настоящая хулиганка. С такой бы я и в разведку пошла, и на вокзале заночевала…

– Тьфу на тебя! – огрызнулся Гаврюша. – Энто волшебный обруч так на неё влияет, не иначе. А потому снимать его надо поскорее.

Несколько минут троица шагала молча, задумавшись каждый о своём.

– Гаврюша, а почему небо такое серое?

– А я почём знаю? Может, Небесная Курица наврала да дождь устроить решила, а может, и того хуже – Сунь Укун разбушевался…

– Я Сунь Укун! Я Прекрасный Царь Обезьян! Хи-хи-хи! – вдруг раздалось над их головами, и с раскидистой ивы с треском, ветками и листьями слетел Сунь Укун, едва не приземлившись Егорке на голову.

– Ой! Смотрите, какая обезьянка! – на автомате ляпнула Аксютка.

– ОБЕЗЬЯНКА-А?!!

Царь Обезьян увеличился в размерах, так что скромная серая одежда треснула по швам и разлетелась в клочья и лоскуты, оставляя на его теле лишь набедренную повязку. Сунь Укун ударил огромным кулаком по стволу той самой ивы и выбил её из земли вместе с корнями, отправив плавать в озеро как никому не нужное бревно.

– Я Могучий Сунь Укун! Прекрасный Царь Обезьян! Великий Мудрец Равный Небу! Ты, неразумная маленькая букашка с волосами цвета мандариновой корки, как посмела ты назвать меня обезьянкой?! Я не обезьянка! Я – Сунь Укун!!!

Царь Обезьян топнул ногой, и земля пошла мелкими и крупными трещинами. Трава примялась и почернела. Глаза его горели красным огнём, а из носа вылетали облачка чёрного пара.

– Э-э-э… приве-ет… – неуверенно улыбнулась Аксютка и помахала ручкой.

– Прекрасный Сунь Укун, ты чё так вырос-то! На тебя и глядеть высоко, и кричать далеко. Уменьшись до человеческих размеров. И не кричи ты так. Мы уж поняли, что ты великий да прекрасный, а кто не понял, – Гаврюша сердито посмотрел на Аксютку, – тому ты доходчиво объяснил. Да?

– Ага! – уверенно кивнула девочка и улыбнулась.

Сунь Укун, мгновенно переходящий от ярости к веселью, легко уменьшился обратно и даже отвесил небольшой поклон, как в цирке.

– Приветствую тебя, мастер Гав Рил, великий Дух Дома. А кто эта необразованная девочка, закутанная в тряпьё нищенки?

– Чё?! Это мои лучшие колготки! Почти не штопанные! И на юбке только одна заплатка и та в тон!

– Молчи! – сквозь зубы прорычал Гаврюша.

– Сам молчи! Да я тут как королевишна перед ним стою, а он меня бомжихой обзывает! У меня, между прочим, косынка только вчера стиранная!

– Сожми свои губы в тонкую нить, юная гостья, которую никто не звал, и не спеши произносить необдуманные слова. – Сунь Укун схватил Аксютку за воротник кофточки, глядя ей прямо в глаза. – Иначе я заставлю тебя замолчать!

– Ой, да не такие наезжали. – Аксютка резко ударила его ногой под коленку.

– О-уй?! – удивился Царь Обезьян, отпустив рыжую нахалку, и сел в траву, округлив глаза.

– Заставит он! Сам в одних трусах ходит, всю одежду на себе порвал, а меня обзывает! И зубы у тебя не чищены! Нашёлся Царь! Прекрасный ещё! Да наш Гаврюшка и тот красивей тебя!

В воздухе повисла напряжённая тишина, нарушаемая только далёкими раскатами грома.

– Это кто? – тихо спросил Сунь Укун у Гаврюши. В его глазах полыхало красное пламя, и сжатые кулаки не обещали ничего хорошего.

– Прекрасный Сунь Укун, – вдруг с выражением сказал Егор, поклонившись, – Великий Мудрец Равный Небу! Это Аксютка, она домовая и пришла с нами, потому что…

– Потому что она тоже моя ученица! – успел спасти ситуацию Гаврюша.

– Домовая? Эта девочка тоже дух дома?

– Э-э-э… ну да, можно и так сказать, я дух дома, да… – согласилась девочка.

Царь Обезьян с подозрением сощурился.

– Она же не так сильна, как ты, мастер Гав Рил? Иначе она бы не стала твоей ученицей.

– О нет, Прекрасный Сунь Укун, – схитрил Гаврюша, – эта девочка так же сильна, а может быть, даже ещё сильнее, чем я. Она учится у меня мудрости и смирению. Ты сам проходил эту дорогу, Великий Мудрец.

– А-а? Погоди, да, было такое, но уже прошло, хи-хи-хи! Что ж, в таком случае рад приветствовать тебя, Аксют Ка, дух дома, ученица мастера Гав Рила. Воистину, сила твоя велика – видишь, какой синяк ты мне поставила?! – Он обиженно надул губы. – Боли-ит…

– Ну я извиняюсь, чё?! – Аксютка пожала плечами. – Но ты сам виноват, Царь Обезьян…

– Прекрасный, – терпеливо уточнил Сунь Укун.

– Ага, Прекрасный Царь Обезьян, нечего было обзываться. Сам, значит, первым начал, а я…

– О Будда многомилостивый…

Сунь Укун прикрыл глаза и молитвенно сложил руки перед собой, пытаясь принять безмятежный вид. Его выдавали только дёргающийся глаз и нервно приподнимающаяся верхняя губа, обнажающая внушительный белый клык. Царь Обезьян встал на голову и замер, мысленно читая успокоительные сутры, потом перевернулся, вздохнул и обратился к Гаврюше:

– В беседке нас ждут мои братья. Пойдёмте скорее.

Он развернулся и быстро пошёл к беседке, размашисто шагая полуголыми ногами.

– А почему небо-то такое мрачное, Прекрасный Сунь Укун?

– Потому что, – многозначительно и совсем без смеха ответил Царь Обезьян.

– Он всегда такой? – Аксютка и Егорка бежали за ними следом, перешёптываясь на ходу.

– Не знаю. Но вообще-то он хороший, он меня бананами угощал.

Когда друзья вбежали в беседку, небо совсем затянуло тучами, но дождь так и не пошёл.

– Чё ж с погодой-то у вас творится… – задумчиво пробурчал Гаврюша и поклонился присутствующим в беседке. – Здравствуй, Чжу Бацзэ, Свинья Познавшая Таланты. И ты здравствуй, белая рыбина… э-э-э… то есть Ша Сэнь.

– Здравствуй, мастер Гав Рил, великий Дух Дома, хрю, – поклонился Чжу Бацзэ, придерживая раздувшийся от еды живот, чтобы не упасть. – Здравствуй, ученик Егор Ка.

– Здравствуй и ты, неизвестная и вкусная девоч-чка… – жадно облизнулся Ша Сэнь.

– Здра-асте. – Аксютка неуверенно помахала ручкой.

– Да ещ-щё и веж-жливая. Хорош-шая, вкусная и веж-жливая девоч-чка! Благодарю тебя за подарок, мастер Гав Рил, уваж-жающий традиции демонов Поднебесной!

Вечно голодный демон-рыба-конь в один прыжок оказался рядом с рыжей домовой, обнюхал её, и в животе у него заурчало.

– Прекрасный Сунь Укун, ну сколько можно?! – отчаянно вскрикнул Гаврюша, закатывая рукава. – Надень на него намордник, что ли, а то он так всех моих учеников съест! А в этом разе я ж за себя не отвечаю, у меня тоже нервы…

– Извините, а можно я лучше домой пойду? – Аксютка мигом спряталась за мохнатую спину Сунь Укуна. – А то там у меня это… дела всякие… экзамены, зачётки, укусить подругу и…

– Он не тронет тебя, драчливая Аксют Ка! А будет приставать, вдарь ему ногой сама знаешь куда…

Обиженный стройный юноша с рыбьей чешуёй на лице удалился в угол и прилёг, свернувшись калачиком. Все более или менее спокойно выдохнули, даже демон-свинья. Он явно не одобрял пристрастия своего друга к поеданию маленьких детей.

– Ну, господа хорошие, как у нас тут дела с подготовкой к играм?

– Плохо. Большая, хрю, опасность нависла над Великими играми Поднебесной, хрю, – равнодушно ответил Чжу Бацзэ, хрустя веточкой маринованного бамбука.

– Какая ещё опасность?! – праведно возмутился домовой. – Мы же с Курицей вашей Небесной договорились, так что ещё там у вас случилось-то?!

– Я, – коротко сказал Царь Обезьян.