Текст книги "Книжник. Сладкая месть"

Андрей Бондаренко
Книжник. Сладкая месть
Маленький роман, написанный ровно за один месяц, включая авторскую вычитку

От Автора

Месть. Заслуженная – на сто двадцать процентов из ста. Право на которую никем, собственно, и не оспаривается. Месть…

Как сделать так, чтобы она была – сладкой?

То есть, полноценной и всеобъемлющей? Удовлетворяющей и – в конечном итоге – прощающей? Пусть, и с лёгким налётом специфичного юмора?

Сложный и коварный вопрос. Очень – сложный и коварный.

Главное – не спугнуть…

Кого, пардон, не спугнуть?

В первую очередь, себя. Свои мысли, чувства, желания. Собственную память, в конце-то концов. Собственное чувство меры…

Настоящая месть, она – почти – без крови. Она строится сугубо на ощущениях.

Сладкая месть, как правило, плетётся долго. Из отдельных цветастых нитей. Ну, как туркменский ковёр ручной работы. Плетётся и плетётся. Медленно, верно и неотвратимо.

Психологическое ассорти. Не более того.

Но профильно, выборочно, и сугубо по делу. В том плане, чтобы истинный и главный козёл – непременно – сошёл бы с ума. Или же – многочисленные второстепенные козлы? Впрочем, не важно. Ерунда. Пусть они все сойдут…

Как бы так. И в этом – истинная сладость.

То бишь, по делам реальным – каждому.

По обещаниям – сладким – невыполненным.

И тогда месть будет сладка…

Автор

Отрывок из газетной статьи

Происходит что-то страшное. На протяжении последних трёх месяцев бесследно исчезают главные и ведущие редакторы крупных издательств, специализирующихся на выпуске фантастической и приключенческой литературы. Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Киев, Берлин, Гамбург, Тель-Авив.

Сегодня пришла информация, что похищение известного книжного магната зафиксировано и в Нью-Йорке…

Что происходит, господа и дамы? Куда катится наш безумный, призрачный и странный Мир?

Все аналогии – относительно описанных событий и действующих лиц, возникающие в головах у читателей, являются приватным делом означенных читателей. За случайные совпадения с реалиями, имевшими место быть, Автор ответственности не несёт…

Пролог
Розовые сопли

Совершенно неожиданно начался сильнейший и острый зуд. Вернее, самая натуральная чесотка – противная, коварная и мерзкая. Чесалось всё – грудь, плечи, спина. Сильнее всего – пальцы рук и ног.

Первое время Серый лишь слегка почёсывался, боясь разбудить соседа по гостиничному двухместному номеру. Но, как известно, аппетит приходит во время еды, а чем больше – с крепкого похмелья – пьёшь пива, тем сильнее тебя одолевает неистребимая жажда. Так и здесь – с каждой минутой Сергей чесался всё отчаянней, настырней, яростней и громче…

Наконец, его сосед Иван Кузьмич Паршиков, спящий на узенькой койке у противоположной стены, проснулся и, демонстративно поворочавшись три-четыре минуты с боку на бок, недовольно заявил:

– Ты, Сергей Сергеевич, это…. Прекращай немедленно! Так тебя и растак! Мне утром вставать в шесть часов, поеду в Пашинский лесхоз. Так что, совесть поимей, оглоед молодой. Дай выспаться старику…

Серый, вдев ступни ног в старенькие шлёпанцы, поднялся с постели, прошёл в ванную комнату (совмещённый санузел), включил свет и замер около зеркала, поражённый увиденным – вся его грудь, плечи, живот, руки и шея были покрыты мерзкими, ярко-красными прыщиками. Он медленно перевёл взгляд ниже, но и там наблюдалась та же скорбная и безрадостная картина: ноги – до самых ступней – были густо обсыпаны совершенно неаппетитной сыпью.

– Мать его растак! – от души выругался Серый. – Ну, надо же! Не было печали у гусара…

Он, слегка взъерошив волосы на затылке, скорчил собственному отражению в зеркале непонимающую и задумчивую гримасу.

Действительно, происхождение розовых прыщей было трудно и плохо-объяснимым – Серый был мужчиной чистоплотным, да и венерическое происхождение этой дурацкой сыпи полностью отпадало, ибо он уже долгие-долгие годы являлся примерным семьянином. То бишь, любящим и верным мужем.

«Может, это Ирка учудила – с кем-нибудь?», – возникла в голове неприятная и крамольная мысль. – «А, что такого? Жена-то у тебя, братец, женщина симпатичная и сексапильная. Опять же, совсем ещё и нестарая. Ты же, родной, целыми неделями пропадаешь в командировках. Вот, она, ведомая плотской тоской, и сбегала на сторону – с какой-нибудь молоденькой и широкоплечей сволочью. А вместе с ветвистыми рогами тебе ещё и гадость эта, насквозь венерическая, досталась…. Что, такого быть не может? Ну-ну…. Уверен в собственной супруге на все сто процентов? Наивность святая и бесконечная…».

– Кузьмич! – отчаянно взвыл Серый. – Иди скорей сюда!

Иван Кузьмич, пожилой лысый дядечка, возглавлявший в корпорации «Бумажная река» департамент лесозаготовок, заглянул в ванную комнату уже через семь-восемь секунд и, сонно моргая реденькими ресницами, невесело усмехнулся:

– Эк, тебя разрисовало-то, Сергей Сергеич! Красота неописуемая. Натюрморт натуральный, выполненный в лучших традициях импрессионизма, модного нынче…. Ничего, это дело поправимое. Сейчас я тебе дам дегтярное мыло, оно и полегчает, – скрылся за дверью, загремел отодвигаемыми стульями, вытаскивая из-под кровати старенький и виды видавший чемодан.

– Интересно, а имеется ли в этом Богом забытом и занюханном Сёстринске приличный дерматолог? – неуверенно и озабоченно спросил – сам у себя – Серый. – Впрочем, ерунда. В Питер, наплевав на всё, двигаем. Старательно натираемся мылом дегтярным, и – двигаем…. Неужели, действительно, это я так пошло разволновался из-за сокращения? Уволили, мать их. Обидно. Двенадцать лет – по-честному – корпорации отдал. И, вот, дождался. Сократили, уроды прижимистые, заграничные…

Аэропорт. Ожидание.

Ожидание – чего? Приглашения на посадку? Нет, просто – ожидание. В философском ключе, ясная сибирская зорька…

Милая песня – под гитару:

 
Январь. Какая странная пора…
Пора?
Пора, мой друг, давно – пора!
Туда, где пенится волна.
Всегда…
 
 
Январь. Качает ветер фонари.
Январь.
Прошу – со мной – поговори.
О том, как теплятся огни.
Вдали…
 
 
Она?
Она немного влюблена.
В меня? Вполне возможно, что и да.
А может, как это не жаль,
В январь…
 
 
Январь.
Какая серая пора.
Вино.
И кругом голова.
Сосульки – с незнакомых крыш…
Ты почему – молчишь?
 
 
Любовь?
Она всегда волнует кровь.
Всегда.
Когда приходят холода.
Полезна – очень – как морковь.
Любовь…
 
 
Звезда.
Сияет – в дальнем далеке…
Опять.
Иль – это снится мне?
На стенке – толстый календарь.
Январь…
 
 
Январь.
Какая грустная пора.
Пора?
Пора, мой друг, давно – пора!
Ключи?
Закроем двери как-нибудь…
И в путь…
 
 
Январь.
А за окошком – снег.
Пурга…
Она всегда – права.
Январь.
И мне немного жаль —
Нас всех…
 
 
Январь. И мне немного жаль – нас всех…
 
 
Январь…
И мне – немного жаль…
Нас – всех…
 
 
Январь…
 

Самолёт, наконец-таки, взлетел, устремляясь к родимому и бесконечно-желанному Питеру.

Серый, тревожно дремля в мягком самолётном кресле, рассуждал про себя: – «Чего я, собственно, волнуюсь? Квартира у меня нынче просто отличная. Дача крепкая и уютная. Две машины-иномарки новенькие. Денег в разных надёжных банках сложено – на чёрный день – тысяч сорок долларов. Ну, и чего это я так, спрашивается, распереживался? Нервничаю, прыщиками даже весь – с ног до головы – покрылся, как лох последний, чилийский.…Нет, надо успокоиться, собраться с мыслями. Самое лучшее – прямо завтра, благо, что грядёт суббота – рвануть на дачу. Пивка прикупить литров семь-восемь, рыбки вяленой, орешков в ассортименте, запереться, посидеть у жаркого камина, вспомнить старые добрые Времена, подбить некоторые промежуточные итоги…. Ерунда, прорвёмся!».

На следующее утро, как и планировал, Серый уехал на дачу.

Жена Ирина, будучи женщиной по-настоящему умной и понимающей, возражать не стала. Повздыхала только немного – понятливо и жалостливо. А на прощанье подмигнула – тепло и нежно…

Широкой лопатой, предусмотрительно оставленной с осени на улице, он расчистил входную дверь от снега, зашёл в промёрзший за зиму дом и, первым делом, растопил камин. Потом, часа через два с половиной, когда в комнате стало относительно тепло, Серый подтащил к камину колченогий столик, застелил его старенькой скатертью, на которую и выставил многочисленные пивные банки. Вскрыв разнокалиберные пакетики, разложил по тарелкам-блюдечкам нехитрые закуски: чипсы, орешки, снетки, спиральки подкопченного сыра и узкие кальмаровые полоски.

– Что же, приступим, пожалуй? – предложил сам себе Серый и – с негромким «пшиком» – открыл первую пивную банку. – Вспомним, как оно всё было[1]1
  – Роман «Книжник. Сладкая месть» является хронологическим продолжением романа «Байки забытых дорог».


[Закрыть]…

В понедельник Серый – помолодевший, улыбчивый и весёлый – вернулся домой.

– Неужели, что-то придумал, бродяга? – мягко улыбнулась Ирина, подставляя упругие губы для поцелуя.

– А, то! – он протянул жене лист бумаги, на котором в столбик было начертано несколько слов.

– Двойник Меньшикова, Метель, Выстрел, Выбор-побег, Маскарад, АнтиМетро-2033, Зеркала Борхеса, Королева бабочек, – прочла-перечислила Ирина. – И, что означают все эти странные и вычурные фразы?

– Названия авантюрных, фантастических и приключенческих романов, которые я напишу в самое ближайшее время, – довольно улыбнувшись, пояснил Серый. – Я решил податься в писатели. Говорят, что это дело – однозначно – престижное и денежное. Прорвёмся. Не впервой…

Глава первая
Издательство «Крылья». Первая кровь

«Первая кровь?». Сильно сказано. Избыточно сильно, картинно и пафосно. Просто – первая сюжетная линия, запутанная слегка. Не более того. Старт, так сказать….

И, вообще, каждому огородному овощу – своё время. Будет ещё и кровь, и пот, и остро-пахнущий человеческий кал. Всё ещё будет, дамы и господа…. Для чего, собственно, мы в своё время – все поголовно – получали высшее образование? Правильно, именно для того, чтобы горячку не пороть. Пусть всё будет – медленно и плавно. Ну, как при премьерном половом акте в первую брачную ночь. Если, понятное дело, невеста является девушкой честной, непорочной и целомудренной. Что, согласитесь, по нашему наглому и неправильному Миру является глупым нонсенсом и диковинной редкостью…

Первый параграф. Изумрудная девушка

Витя Крыленко умел пьянствовать. По-настоящему – умел.

Кто это там так недоверчиво и насмешливо хмурится? Бросьте, родные. В сытое и толстощёкое табло давно не прилетало? То-то же…. Пьянствовать, чтобы вы знали, это – высокое и изысканное искусство. Высокое, благородное и…. Да, уж…

Всякое бывает – по нашему странному и бестолковому Миру. Всякое.

Но – иногда – бывает и по-другому. Иногда…

В Репино – под Санкт-Петербургом – организовали какой-то очередной писательский семинар. Или же международную конференцию по обмену успешным литературным опытом? Трудно, ребятки, сказать однозначно. В том смысле, а вам-то, братья и сёстры, какая разница? Мол, семинар? Или же, наоборот, конференция?

Впрочем, сценарий данного знакового мероприятия был стандартно-смешным: сырой северо-западный ветер с Балтики, холодная слабо-прожаренная корюшка, слегка пахнущая свежим огурцом, выдохшееся пиво и откровенно-левая водка – в мятых пластиковых стаканчиках.

Скука смертная и неисправимая, короче говоря. Только двое ребят из Перми чуть-чуть исправляли ситуацию – у обоих выходили книжки в известном питерском издательстве. Выходили, мать его…. Получите, гости дорогие, по этому важному поводу – порцию провинциального щенячьего оптимизма…

Мало ли чудаков живёт на нашей прекрасной и древней планете? Много. Слава Богу.

Впрочем, один – из двух пермских чудаков – писал, действительно, прилично. И, вообще, вёл себя – аки натуральный Ангел небесный. То бишь, денег практически не просил. Так, лишь блаженно улыбался. Был доволен всем и вся. Книга «бумажная» появилась – уже хорошо. Типа – счастье голоштанное. Гордыня неистребимая, блин горелый…

– Идеальный клиент, – вскользь улыбнувшись, тихонько пробормотал Виктор. – Только на таких чудиках он и держится, современный бизнес издательский. Твою мать…. Где срочно взять пятёрку баксов? Где, я вас спрашиваю? У кого? Ну, очень надо. Маринка, писюшка похотливая, уже две с половиной недели клянчит. Мол, хочу иномарку подержанную купить. Дура капризная. Сумасбродка длинноногая и сексуально-необузданная…

– Привет, Витюша! – пророкотал рядом самоуверенный басок. – Как она, жизнь литературная? Скучаешь?

Крыленко обернулся и, внутренне поморщившись, широко и вежливо улыбнулся. К нему, держа в ладони правой руки стильную фляжку из нержавейки, приближался – вальяжной походкой – Саня Мазур, известный писатель-фантаст, по совместительству – ведущий редактор питерского филиала издательства «Астра».

«Акула сытая, хищная и хитрая. Морда хохляцкая», – подумал про себя Виктор. – «Загар испанский на толстощёкой харе. Ботиночки итальянские на лапах сорок пятого размера. Коньячком приличным явственно попахивает. «Хенесси», не иначе, так его и растак. Как же, будет мэтр отечественной фантастической литературы вкушать левую водочку. Хрен дождётесь. Даже до морковкиного заговенья – не получится…. А ещё Мазур всем подряд рассказывает, что, мол, является потомственным дворянином. Ну-ну. Кто, интересно, поверит в эти сладкие и глупые бредни? Выдумщик и зазнайка, так его и разэтак…».

– Здрасьте, Сан Саныч! – подобострастно откликнулся Крыленко. – Всё цветёшь и пахнешь? В смысле, дорогой французской туалетной водичкой? Издательство, кстати, менять не надумал?

– Надумаешь тут, – заметно поскучнел Мазур. – Я бы – со всем удовольствием. В том плане, что поменял бы. Но…

– Квартира держит?

– Ага. Хитрый такой договор заключила со мной «Астра». Мол, только через десять лет – после его заключения – ко мне переходят права собственника. Ещё три с половиной года осталось впахивать. Рабовладельцы хреновы. Мать их московскую…

– Суки рваные, – поддержал Витька. – Монополисты, выстроившие весь бизнес по американским гадким калькам…. Дашь коньячку хорошего глотнуть? Вот, спасибочки, благодетель щедрый. Премного благодарен…. Хорош, напиток! Хорош…. А, как дела издательские?

– Говно полное, – поморщился Мазур. – Авторы, сволочи, совсем обнаглели. Не желают, морды, работать без денег. Твари безмозглые и меркантильные…. Разве мало того, что твою рядовую мыслительную хрень издали «в бумаге»? Цветная твёрдая обложка. Красивая такая, глянцевая. Живи, радуйся и гордись.

– Точно, ваше благородие. Работай, впахивай, а по вечерам и по выходным – книжки пиши в своё удовольствие. Ну, и надейся на успешный карьерный рост, связанный с ближайшей аттестацией…

– Это – как?

– Элементарно, Шурочка, – криво усмехнулся Крыленко. – В любой расширенной анкете, которая сопровождает серьёзную аттестацию, есть графа – «хобби и интересы». Например, аттестуемый пишет в данной графе, мол: – «Рыбная ловля». Что – при этом – думает мудрый и подозрительный работодатель?

– Да, что он думает?

– Мол, данный работник является горьким и законченным пьяницей. Для чего, мол, русские мужики ездят на рыбалку? Водки, ясен пень, попить от пуза…. А здесь – «Писательская деятельность. Автор нескольких фантастических повестей и романов…». Внушает, блин пшеничный. Надо мужика – в любом раскладе – повышать по службе. Ведь, нельзя же, находясь в пошлом алкогольном угаре, писать фантастические и приключенческие романы? Верно? Я прав?

– Ну, не знаю, коллега, – Мазур задумчиво – на пару-тройку секунд – приложился пухлыми губами к фляжке с коньяком. – Есть один мерзкий чувак, которому – именно по пьянке – пишется всласть. Так пишет, сука позорная, что даже завидки иногда берут. Морда наглая…. Так диалоги выстраивает, закачаешься. Не говоря уже о разнообразных психологических коллизиях и наворотах…

– Серегу Хрусталёва, надо понимать, имеешь в виду?

– Его, родимого. Читал – «Снежное реалити-шоу»?

– Читал. Скотина. Моцартом себя возомнил.

– Ничего. У нас на каждого хилого Моцарта – завсегда – отыщется пару сотен крепких Сальери. Тварь.

– Скандальный тип, – брезгливо поморщился Виктор.

– Совсем достал?

– Ага. По полной и расширенной программе. На весь Интернет, гад подлый, ославил. Открытым текстом пишет. Мол, так и так, денег не платим. Обещаний никогда не выполняем. Ни письменных, ни устных. Балуемся «левыми» многочисленными допечатками. Заключаем с Авторами «чёрные» и «серые» договора. Ну, и так далее. По развёрнутому и углублённому перечню…

– Знакомое дело. Он и нас регулярно и целенаправленно достаёт. Сволочь настырная.

– Может, обмозгуем – сложившуюся ситуацию – совместно?

– Ну, не знаю…

– Да, ты, Санёк, меня насквозь неправильно понял. Я про наёмных киллеров ничего и не говорил. Даже не заикался. Есть же суд, всякие там адвокаты, следователи и прокуроры. Сперва, скинувшись, денежек зашлём немного – по проверенным каналам. Потом, понятное дело, официальное заявление подадим…. Пусть Хрусталёва, гниду, посадят на пару лет. Чтобы другим драным козлам было неповадно. Да и условный срок – в принципе – пойдёт. Главное, что образуется чёткий прецедент…. Сразу скажу, на берегу. С меня – одна пятая часть от общих расходов. «Крылья», как всем известно, издательство маленькое и скромное. Мне большего не потянуть. Извини, коллега.

– Да, всё я понимаю, – надменно хмыкнув, заверил Мазур. – Подумаю на досуге, посовещаюсь с Москвой. Всё бабло у них, козырных. Пусть и решают. Хари жадные, к Кремлю приближённые…. Ладно, приятель, всех тебе благ. Пойду, прогуляюсь немного. Там мне одна завлекательная блондиночка зазывно подмигивала. Мол, являюсь вашей многолетней преданной фанаткой и готова доказать – сей искренний постулат – на деле…. Бывай, Витюшка. Созвонимся как-нибудь. Покеда.

– Ага. Буду ждать.

– Только – без согласования – ничего не предпринимай. Пожалуйста…. Этот лысый урод – намедни – и Первый телевизионный канал достал. Умудрился-таки. Так что, сам, наверное, понимаешь.

– А, то…

Мазур, хищно посматривая по сторонам, удалился по направлению к большому общему костру.

– Виктор Степанович, – прошелестел из-за ближайшей толстой сосны тихий девичий голосок. – Виктор Степанович. Ау. Это я.

«Чёртова девчонка из Химок», – промелькнула в голове скучная серая мысль. – «Послать её, настырную, куда подальше? Послать, понятное дело…. Стоп! А вдруг, она, сучка бездарная, является богатой? Типа – можно бабла срубить по лёгкому? Да и сама барышня – ничего из себя. Юбочка короткая-короткая, ярко-изумрудного цвета. Такой же топик, игриво обтягивающий аппетитную грудь. Глаза – ярко-зелёные, с лёгкой и ненавязчивой развратинкой…. Изумрудная девушка, короче говоря. Практически – заветная мечта поэтически-настроенного жулика…».

– Ну, уважаемая Татьяна Сергеевна, – приветливо и радостно улыбнулся Виктор. – Чего вы, собственно, хотите от меня на этот раз?

– Того же самого, Виктор Степанович, – целомудренно отводя глаза в сторону, промямлила симпатичная девица. – Когда же, всё-таки, выйдет моя долгожданная книжка? В смысле, мною написанная?

– Какая – конкретно? Напомните, пожалуйста.

– Ну, «Пленница белоснежного единорога»?

– Не знаю, право. Я же вам уже всё подробно-подробно объяснил…

– Мол, мировой финансовый кризис, непомерно-большие накладные расходы и целенаправленное наступление подлого Интернета?

– Правильно. Вы, милейшая Танечка, обладаете отменной памятью.

– Обладаю, – смущённо улыбнувшись, подтвердила начинающая писательница и, помявшись, добавила: – У меня имеются и другие – важные и весьма привлекательные – достоинства.

– Какие, например? – заинтересовался Крыленко.

– Длинные и стройные ноги. Упругая грудь – с очень чувствительными сосками. Бурный, практически неукротимый и безграничный сексуальный темперамент…

– Это, да. Типа, действительно, привлекательные и заслуживающие внимание достоинства.

– А ещё, – принялась отчаянно интриговать девица. – Я готова и денег – за внеочередную и оперативную публикацию моего романа – заплатить.

– Сколько?

– Четыре тысячи долларов.

– Маловато будет. Мне нужно пять.

– Но, у меня больше нет…. Может, вас устроит – качественными сексуальными услугами?

– На тысячу американских долларов? – жадно сглотнув похотливую слюну, уточнил Виктор.

– Ага. Причём, прямо сейчас. Лады?

– Лады. А, собственно, где?

– Там, – небрежно и развратно махнула рукой на запад странная изумрудная барышня. – На берегу залива. На мягком светло-жёлтом песочке. Под задумчивый шорох морских волн и загадочный шёпот вековых сосен. Долго и трепетно. Вдумчиво и разнообразно…. Пошли?

– Там же забор.

– В нём имеется широкий лаз. Так – как?

– Как в Кумасутре. Страничка за страничкой.

– Пошли?

– Уговорила, длинноногая. Шагаем развратничать.

– Вам говорили, что вы – очень похожи на молодого Ленина? У меня папа марки собирал.

– Говорили. А, действительно, похож?

– Очень…. Можно, я буду тебя называть – «Ильичём»?

– Можно. Называй. Меня так многие величают…

Нежный и задумчивый питерский закат. Тихий и переливчатый свист зябликов в давно нестриженом кустарнике. Далёкий, чуть охрипший голос лесной кукушки.

– Двенадцать раз всего-то накуковала, лентяйка, – печально вздохнул Крыленко. – Маловато будет.

– Кому – как, – насмешливо хмыкнула наглая девица. – Тем более, непонятно, что глупая птичка имела в виду. Годы? А, может, месяцы? Дни? Или, к примеру, минуты?

– Сплюнь, дура.

– Тьфу, тьфу, тьфу!

– Молодец, шалава зеленоглазая. Послушная, – скупо похвалил Витька. – Куда дальше? Направо?

– Прямо…. Видишь, тёмное пятнышко впереди?

– Вижу.

– Это он и есть. Лаз в пансионатном заборе…

– Стоп. Это что ещё такое? Вроде…. Сопит кто-то? Или же храпит?

– Это Геночка Конкин спит под молоденькой берёзкой. На мягкой моховой кочке. Умаялся, бедолага.

– Мой главный редактор?

– Ага. Твой.

– Ты что же, изумрудная? И его обслужить успела?

– Очень надо, – обидчиво хмыкнула девушка. – И без меня желающих хватает. Причём, в немалом избытке.

– Кто же, если не секрет? Томка Гладышева? Ну, которая «Бургундская графиня из Будущего»?

– Нет. Серёжа Шмарко. Который «Ночной дозор Времени»…

– А, бывает…

Виктор Крыленко, дабы протиснуться в заборную дырку, слегка нагнулся.

Болезненный укол в шею. Тишина. Чернота. Обострённое чувство тревоги, предвещавшее лютую смерть. Долгую такую и очень мучительную….