Текст книги "Наполеон – спаситель России"

Все знают про мерзость королевского режима. Точно так же все знают, что во Франции выпускалась гениальная книга Энциклопедия и что писали ее классики и гении, за необъятность ума прозванные «энциклопедистами». Самым великим и гениальным из них был Вольтер, чуть менее гениальными были Дидро, Гольбах, Мирабо и другие великие люди. Это были самые великие ученые и философы своего времени, убежденные просветители, отдавшие свой ум и талант на службу народу.

Да-да. Это действительно знают все. Вот только никто не знает, какие именно гениальные творения создали все эти великие люди. Действительно: если кого-то называют великим ученым, неплохо бы поинтересоваться, каковы его великие открытия? Великий философ? А какие именно гениальные обобщения вышли из-под его пера?

Нелегка участь того, кто возьмется показать эти великие ученые и философские труды. Не потому, что ничего не сохранилось. Прекрасно сохранилась и сама «Энциклопедия», и целые тома творений всех энциклопедистов и просветителей, классиков и гениев. Нелегка участь потому, что этих открытий и философских концепций просто нет. Вообще.

Чтобы не прослыть клеветником, я готов сослаться на целые собрания сочинений энциклопедистов и просветителей[12]12
  Вольтер М. Философские повести. – М., I960; Дидро Д. Монахиня. – М., 2008; Кочарян М. Гольбах – М., 1978; Литература французского просвещения. – М., 2008; Акимова А. Дидро. – М., 1963; Жизнь замечательных людей. XVII–XVIII века. – М., 2001.


[Закрыть]. Если читатель обнаружит у них признаки чего-то гениального, пусть поскорее мне сообщит. Потому что творения энциклопедистов на удивление скучны и занудны.

Можно сколько угодно рассказывать про «блестящее остроумие» Вольтера или «блистательные эпиграммы» Мирабо. Вот только привести пример этого «искрящегося остроумия» и этих «разящих эпиграмм» довольно трудно. Чтение решительно всего, написанного энциклопедистами, подобно жеванию вара: пресно, липко, скучно, сводит челюсти. Взять знаменитые афоризмы Вольтера… «Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов»». «Первое обвинение отбрасывается, второе задевает, третье ранит, а четвертое убивает». «Если Бог сотворил человека по своему образу и подобию, то человек отплатил ему тем же». «Что сделалось смешным, не может быть опасным». «Сколько нелепостей говорится людьми только из желания сказать что-нибудь новое» (интересно, а к самому себе Вольтер это относил? – А. Б.)«Как богатым удержать имущество в своих руках, если чернь потеряет веру в бога? Если бы бога не было, его следовало бы выдумать». «Люди ненавидят скупого только потому, что с него нечего взять». В общем, набор банальностей.

К тому времени уже опубликованы «Опыты» Монтеня[13]13
  Монтень М. Опыты. – М., 2006.


[Закрыть]. Уже вышла большим тиражом «История кавалера де Грие и Манон Леско»[14]14
  Прево А.-Ф. История кавалера де Грие и Манон Леско. – М., 2002.


[Закрыть]. Это книги действительно интересные. Их читаешь с удовольствием, а приключения кавалера де Грие действительно переживаешь: «А что дальше?!» В этом смысле все творения энциклопедистов – регресс и утрата уже достигнутого уровня литературного творчества.

«Сегодня трудно понять, как мораль Мабли, политика Кондорсе, история Рейналя, философия Гельвеция – эти пустыни бесцветной прозы – могли выдержать издание и найти хоть десяток читателей. Но, однако, их все читали, по крайней мере, покупали книги и говорили о них. Скажут: мода. Легко сказать. Как понять это пристрастие к ложному пафосу и к тяжеловесности в век изящества и утонченного вкуса»[15]15
  Кошен О. Малый народ и революция. – С., 2004. с. 42.


[Закрыть]?

Но, может, содержание творений таково, что искупает недостаток литературного таланта у авторов? И это не так. Практически все, что ими написано, посвящено мелким политическим вопросам, давно забытым всеми, кроме историков, – причем специалистов по эпохе. Это, например, споры вокруг животрепещущей проблемы: почему церковь перестала совершать обряд крещения прямо в реке (содержание по крайней мере трех повестей и рассказов)?! Или: а такой-то король был дурак!!!

Аналогом этого могут стать «перестроечные» произведения, весь смысл которых вращается вокруг того, что на отставке Ельцина настаивала жена Горбачева или что Брежнев был старый дурак. Таковы многие песенки Юлия Кима, например. В тот момент они актуальны, кажутся смелыми и интересными. Но это работы-однодневки.

Разумеется, свое «ноу-хау» у энциклопедистов было, и оно надолго приковало к ним внимание: это пропаганда особого типа мышления: утопического. Это первое в истории идеологическое сообщество, с сугубо идеологическим мышлением.

«Разум для философа то же, что благодать для христианина», – писал Дидро в «Энциклопедии». Вера в разум как в объект религиозного поклонения.

Высказывание Дидро очень созвучно словам Честертона, который уже в начале 20-го века заметил: «одни интеллектуалы разумом пользуются, другие ему поклоняются».

Только Честертон ироничен, а Дидро – зверски серьезен.

О поклонении разуму и прогрессу писали и авторы «Вех» в начале XX века в России[16]16
  Вехи. – М., 1909.


[Закрыть].

Видимо, поклонение разуму и прогрессу очень характерно для утопического мышления. Но при этом позитивные картины «светлого будущего» или какой-то идеальной страны рисуются как-то очень бледно, нечетко. Основное внимание направлено на очернение и настоящей реальности, и всего французского прошлого – в том числе и его самых светлых страниц.

О реально существующих сословиях, о реалиях французской жизни Вольтер высказывается в духе: «Артиллерийский огонь унес жизни 6 или 7 тысяч бездельников и дармоедов, грабящих мирные страны во славу своих властителей»[17]17
  Вольтер М.-Ф. Кандид, или Простодушный. – М., 1957.


[Закрыть].

Говоря о прошлом, он поднимает руку на национальную святыню Франции – личность Жанны д’Арк. Не будем обсуждать сейчас, кем была Жанна при жизни. Фактом является то, что Франция XV века не пошла за своим королем, но пошла за девятнадцатилетней девочкой из провинции. И что Жанна д’Арк стала основательницей той Франции, которая просуществовала с середины XV до конца XIX века – четыре с половиной славные столетия, в которые она и стала лидером Европы.

Трогательный, немного загадочный образ Орлеанской девы до сих пор производит впечатление на многих. Тем более трогал многие сердца в XIX веке. Французы верили в божественную силу Жанны д’Арк, залогом которой была ее чистота и непорочность. Верили, что Жанне свыше дана возможность победы над англичанами.

Вольтер совершает акт откровенного кощунства – в определенной степени и религиозного, но в гораздо большей степени – гражданского и культурного. При этом он сам толком не знает, какое обвинение Жанне д’Арк бросить. Он грязно издевается над тем, что она – девственница. Ведь сохранять невинность очень глупо! А спустя несколько страниц с грязной ухмылкой рассказывает, как Жанна совокуплялась с собственным конем (в других переводах – с ослом). Такой вот разброс обвинений – от девственности до скотоложства[18]18
  Вольтер М.-Ф. Орлеанская девственница. – М., 2006.


[Закрыть].

И многие другие творения Вольтера откровенно кощунственны. Он откровенно пытается бросать вызов своему обществу. Не случайно он издевается над девственностью не монахини из соседнего монастыря и не соседки по имению, которая не торопится расстаться со своим состоянием. Жертвой его глумления становится национальный символ. После выхода в свет «Орлеанской девственницы» несколько офицеров подкараулили Вольтера и побили его палками. Способ расправы несколько подростковый, но по крайней мере мы точно знаем, что они думали о Вольтере и как оценивали его произведения.

Высмеивая все окружающее, просветители готовили почву для революции. Ведь если короли – идиоты, священники – бабники и пьяницы, служба государству – бессмыслица и преступление, а люди в своих поступках руководствуются самыми скотскими желаниями, – такое общество хочется уничтожить. И наступает момент, когда эта идеология разрушения и отрицания соединяется с несбывшимися завышенными ожиданиями сытых, благополучных и ждущих еще большего народных масс.

Что же до самой «Энциклопедии». Не надо видеть в ней справочник, подобный нынешним энциклопедиям.

Термин «энциклопедия» возник в Древнем мире. Энциклос пайдейя означало по-гречески «круг знаний». Этим «кругом» должен был овладеть всякий. Содержание «круга» составляли так называемые семь свободных искусств: грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, музыка и астрономия. Прочие знания считались практическими сведениями и в область высокой науки не входили.

В 1728 году в Англии была издана двухтомная «Энциклопедия» Эфраима Чемберса (1689–1740). Это было очень неудачной попыткой создать универсальную энциклопедию, включающую и «практические сведения». Она дала толчок к созданию и «Французской Энциклопедии», которую тоже называют Великой – как и спровоцированную ею революцию.

В 1745 г. французский издатель Ле Бретон решил перевести и издать во Франции «Энциклопедию» Чемберса. Он дважды предлагал работу разным лицам, но его труд в конце концов Ле Бретона не устроил. В 1747 г. работа по переводу была предложена Дени Дидро: он работал очень качественно, а плату предложили ему совершенно смешную: сто франков в месяц. В конце концов издание «Энциклопедии» принесло Дидро 60 000 ливров, а Ле Бретону и его компаньонам – три миллиона ливров.

Работая над переводом Чемберса, Дидро задумался об издании собственной французской энциклопедии. Эту идею он воплощал в течение 25 последующих лет. Дидро стал организатором, ответственным редактором, составителем проспекта и автором большинства статей по точным наукам.

В 1750 году появился проспект издания, которое получило название «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел». Между 1751 и 1766 годом вышло 28 томов (17 томов текста (60 тысяч статей) и 11 томов «гравюр» (иллюстраций к тексту).

Оставшиеся тома энциклопедии были написаны другими авторами в 1777-м, а 2 тома индекса (указателей) – в 1780-м.

Состав авторов энциклопедии включает 183 человека, в том числе ведущих философов, экономистов, ученых Франции XVIII века. Д’Аламбер, Кондильяк, Кене, Тюрго, Монтескье, Руссо, Вольтер, Жокур. Созвездие знаменитостей.

Но самое главное – энциклопедия была идеологической!

Каждая энциклопедия – это зеркало общества, которое ее создает, и времени, когда она создается. Французская «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел» стала программной книгой эпохи Просвещения.

Дидро и коллектив авторов хотели создать книгу, в которой заключались бы все позитивные знания во всех отраслях знаний. Это была попытка подвести итог всей цивилизации.

О стиле книги можно судить по такому отрывку: «В особенности нельзя терять из виду одно соображение: если устранить человека, существо мыслящее и созерцающее, с лица земли, то патетическое и возвышенное зрелище природы немедленно станет печальным и безмолвным.

Вселенная замолчит, и воцарятся молчание и ночь. Все превратится в чудовищную пустыню, где явления природы – явления, никем не наблюдаемые, – будут возникать и исчезать непонятными и немыми. Только присутствие человека делает существование вещей интересным, и что можно предложить лучшего, занимаясь историей этих вещей, чем подходить к ним, основываясь на этой идее. Почему же не придать человеку то место в нашем труде, которое он занимает во Вселенной? Почему же не сделать его общим центром? Существует ли в бесконечном пространстве еще одна точка, откуда бы мы с большей легкостью могли исходить, проводя все те бесчисленные линии, которые мы хотим подвести ко всему иному. Какие тончайшие и жизненные взаимодействия между человеком и вещами и вещами и человеком у нас возникли бы при этом! Вот что побудило нас искать в способностях человека общие разделы нашего труда, которым подчинено все. Можно ли предложить иной, лучший, путь, на котором человек не был бы заменен бытием немым, бесчувственным и холодным? Человек – это уникальное понятие, из которого всегда следует исходить и к которому все следует сводить, если только мы хотим нравиться, интересовать и волновать, описывая даже самые бесстрастные предметы и сухие детали. Абстрагируйтесь от моего бытия и от счастья мне подобных, и что мне во всей остальной природе?»[19]19
  Осадная башня штурмующих небо: Избранные тексты из Великой французской энциклопедии XVIII в. – Л., 1980.


[Закрыть]

Не столько изложение сухих фактов, сколько эмоциональная аргументация философской и общественной позиции.

«Энциклопедия» сделалась манифестом идей Просвещения.

Создатели энциклопедии видели в ней инструмент, при помощи которого они уничтожат «суеверия», откроют доступ ко всем знаниям и докажут пользу рационального познания. Религия в «Энциклопедии» рассматривалась как ветвь философии, в книге оспаривались католические догмы, похвально отзывались о протестантизме…

Вызов принят! В 1745 году во Франции выходит указ, по которому за издание, хранение и распространение литературы, подрывающее основы религии, издателям грозила смертная казнь. В 1764 году Королевский совет специальным указом запрещает касаться в любых книгах вопросов государственной политики и финансов.

Неприятности у издателей начались уже с издания проспекта будущей «Энциклопедии»: это было необходимо для сбора денег по подписке, чтобы осуществить само издание. Издателей пытались обвинить в плагиате, усилить цензурные требования к изданию, а 8 марта 1759 года Королевский совет специальным постановлением даже запретил продавать или распространять уже изданные тома. Весь период издания проходил в напряженной борьбе: «Энциклопедию» осуждали, пытались прекратить финансирование подписчиками, конфисковали уже изданные тома.

13 июля 1749 года полиция арестовала Дидро и препроводила его в Венсенскую тюрьму. Причиной ареста послужила одна из публикаций Дидро, в которой он позволил себе критиковать католическое духовенство. Арест продолжался сорок дней. Как только Дидро оказался на свободе, он снова принялся за свою «Энциклопедию».

«Энциклопедия» получила по тому времени довольно широкое распространение. Вначале выходила по подписке. В первый раз откликнулось более 2000 подписчиков. Она выходила громадным тиражом 4250 экземпляров (в XVIII веке тираж книг редко превышал 1500 экземпляров). Она несколько раз переиздавалась, в том числе в Лукке (1758–1776), Женеве (1778–1779), Лозанне (1778–1781).

В 1772 г. начала выходить «Британика» в Эдинбурге, а с начала XIX столетия энциклопедии выходят в Германии, Испании, России. Все они были вдохновлены опытом первой энциклопедии. Во многих странах, включая Россию, появились полные и частичные переводы статей французской «Энциклопедии».

Энциклопедия «Британика» в 1911 году пишет: «Не существовало никогда энциклопедии, политическая важность которой была бы так велика, равно как и энциклопедии, которая заняла бы такое видное место в жизни общества, истории и литературе своего века. Она не только давала информацию, но навязывала мнение».

Энциклопедисты успешно обосновывали и рекламировали свою точку зрения, свою веру в силу разума. Роль «Энциклопедии» как интеллектуальной подоплеки Французской революции неоспорима.

Об энциклопедии и ее творцах до сих пор полагается высказываться в духе: «идеи, возникшие в большинстве своем в глубинах XVII–XVIII вв. и сформулированные замечательной плеядой энциклопедистов и просветителей, равно как и требования свободы, равенства, демократии, сохраняют огромный гуманистический и демократический потенциал и в наше время»[20]20
  В. Е. Чиркин. Общечеловеческие ценности, философия права и позитивное право //Право и политика. № 8. 2000.


[Закрыть].

Есть, правда, и другое мнение: что «культ разума» очень помешал нормальному развитию цивилизации[21]21
  Ролстон С Д. Ублюдки Вольтера. Диктатура разума на Западе. – М., 2007.


[Закрыть]. На чем основывается это мнение, свидетельствует такой факт…

Один из авторов «Энциклопедии», Мирабо, писал статью про метеориты. В статье утверждалось, что метеориты придумали священники, чтобы обманывать народ. Ведь метеориты – это камни, якобы падающие с неба. На самом же деле никакие камни с неба не падают, «потому что на небе нет камней».

Современник Мирабо, выдающийся немецкий ученый Эрнст Флоренс Хладни из старинного города Виттенберг, как раз в это же время разрабатывал свою теорию происхождения метеоритов и их возгорания в плотных слоях атмосферы. Хладни работал в Петербурге. Он исследовал гигантский метеорит «Палласово железо», найденный на Енисее местным кузнецом Медведевым в 1749 году и привезенный Петром Симоном Палласом в 1772 году в Петербург. После исследования «Палласова железа» и других космических объектов в Петербурге Хладни издал свою книгу, посвященную этому вопросу, в Риге в 1794 году. Тем самым он заложил основы новой науки метеоритологии. Книгу Э.Ф. Хладни перевели на французский только в 1827 году, когда французы слегка пришли в норму.

Трудно найти лучший пример того, как полезна интернациональная наука, объединившая в Санкт-Петербургской академии наук людей разных народов и давшая им колоссальные возможности. И какой невероятный вред проистекает от «борьбы за прогресс», «борьбы с предрассудками простого народа», лозунгов «раздавите гадину» и прочего опасного сюрреализма.

Многие просветители имели неприятности с законом. Правда, сидели в тюрьмах они чаще всего не за свои убеждения, а за подделку финансовых документов, за долги, а еще чаще – за похищения чужих жен. Ведь разум освобождает умных людей от пут устаревшей морали.

Сами же идеи Просвещения были модны, и многие властители хотели бы применить их к своему правлению. На том и держалась идея «просвещенного абсолютизма». Марксисты уверяли, что короли и императоры просто совершали чисто популистские ходы: заигрывали с общественным мнением, а на самом деле ничего менять в своих методах правления не хотели. Эти утверждения сомнительны.

Во-первых, Фридрих II Великий и сам написал трактат, в котором доказывал, что правитель должен руководствоваться гуманными соображениями. За это будущий король имел громадные неприятности: его папа, король Фридрих I, лупил наследника палкой, орал на него и даже грозился отрубить голову, если сын не перестанет заниматься ерундой.

Поветрие Просвещения прочно поселилось и во дворцах.

Во-вторых, императрице Екатерине II вовсе не было нужды играть с общественным мнением. Вот о ее попытках улучшить систему управления своей империей нам известно немало.

В числе всего прочего Екатерина вложила в просветителей немалые деньги! Она даже предложила Дидро перенести издание в Ригу или любой другой город Российской империи, если уж во Франции издание «сталкивается с какими-либо трудностями».

Она материально поддержала Дидро: его личную библиотеку она купила, но книги не забрала, а оставила ему же – потому что взяла Дидро в библиотекари. Дидро стал библиотекарем императрицы в собственной библиотеке и получил не только деньги за «проданную» библиотеку, но и жалованье за 20 лет вперед.

Об этом сразу же стало известно всем королевским дворам Европы. Российская империя находилась на подъеме. Шел первый год окончания Семилетней войны. В ней Россия одержала блестящую победу над «непобедимой» армией Фридриха. Союзница Франции, Россия воевала уже после практически полного разгрома французской армии. Не считаться с мнением России и ее императрицы Франция никак не могла, «трудности», с которыми «сталкивался» Дидро, были мгновенно преодолены.

Екатерина II интересовалась Дидро, как и вообще французскими философами. «Энциклопедия» была ее настольной книгой.

Во Франции Дидро сблизился с российским посланником в Париже князем Голицыным, а также посетившей Париж Е.Р. Дашковой, президентом Российской академии наук. Она подолгу беседовала с Дидро. Однажды Дидро высказал мысль о необходимости приступить к освобождению русских крестьян. Княгиня Дашкова старалась разъяснить ему, почему освобождение может оказаться невыгодным, даже опасным. Она сравнила их со слепорожденным, стоящим на скале среди глубоких пропастей. Внезапно врач возвращает ему зрение, и он вдруг видит опасности, которыми он окружен; он не знает, как себе помочь, и в цвете лет становится жертвой отчаяния. Дидро воскликнул: «Что вы за женщина! В одну секунду вы поколебали идеи, с которыми я носился в течение двадцати лет!»

Как видите, столкновение «идей» и реальности мгновенно оказалось не в пользу «идей».

После выхода в свет последнего тома «Энциклопедии» Дидро приезжает в Петербург. Идет 1773 год, до революции осталось 16 лет.

И повторяется то же, что при общении с Дашковой: буря эмоций со стороны Дидро, пылкое восхищение императрицей.

«Да, я ее видел, слышал и уверяю вас, что она не понимает, сколько она мне сделала добра. Что за правительница, что за удивительная женщина!» В разговорах с ней он брал ее за руку, вскакивал и бегал по комнате, ударял кулаком по столу. Игра? Может быть. Но в этом случае – необычно хорошая для Дидро игра. А может быть, и правда Екатерина II произвела на Дидро очень сильное впечатление?

А вот у Екатерины происходит обратное: она считает Дидро очень умным человеком, но никак не может приложить его идеи к реалиям жизни.

«Ваш Дидро, – писала Екатерина, – необыкновенный человек. Он меня занимал, но пользы я выносила мало. Если бы я руководствовалась его соображениями, то мне пришлось бы поставить все вверх дном в моей стране: законы, администрацию, политику, финансы и заменить все неосуществимыми теориями. Тогда я объяснилась с ним откровенно: «Господин Дидро, я с большим удовольствием выслушала все, что подсказывал вам ваш блестящий ум. Между тем я, бедная императрица, работаю на человеческой коже, а она очень щекотлива и раздражительна». После этого объяснения он, как я убеждена, стал относиться ко мне с некоторым соболезнованием, как к уму ординарному и узкому».

Один ждет, что его замечательные идеи тут же будут воплощаться в жизнь.

Другая хочет сперва понять, как это можно сделать. И не находит никакого способа.

Екатерина жаждала практических указаний, а находила в беседах с Дидро только то, что читала уже раньше в его произведениях. Да он и не мог дать ей практических указаний, потому что никогда и ничем практическим не занимался.

В конце февраля 1774 года он уехал из Петербурга, не простившись с императрицей, которая сама не пожелала прощальной аудиенции, очевидно, чтобы избежать чувствительной сцены. Но «Энциклопедия» еще долгое время служила Екатерине настольной книгой.

Точно так же и Вольтер некоторое время был придворным Фридриха II Великого. С тем же результатом – то есть с полным отсутствием результата. Можно, конечно, предположить тут некую хитрость, подлое желание королей обмануть просветителей и вообще всю образованную общественность. Но в этом ли дело?