Текст книги "Сигналы утонувшего маяка"

Глава третья
Пир во время чумы

Во время поездки Иван пытался взывать к разуму Тиреса. Выдвигал аргументы о незаконности и наказуемости распространения наркотических веществ. Но тот только отмахивался, ссылаясь на свою глубокую бескорыстность, которая не позволяет ему принимать мирские блага в ответ на подаренную щепотку радости.

– Это не продажа, а угощение, а значит – перед законом я чист. И вообще, ты мне не мамочка, так что хватит читать морали.

Тирес набросил на голову капюшон и уставился в окно автобуса, показывая, что разговор окончен. Ивану не осталось ничего другого, как тоже сосредоточиться на разглядывании проплывающих за окном пейзажей.

Атолл, опоясывающий кольцом древний вулкан, так и назывался – Кольцо. Его ширина варьировалась от двух до двух с половиной километров, а в некоторых местах, где отступающий в процессе терраформирования океан обнажил пологое дно, пространство было еще шире. Сама же окружность протянулась без малого на 50 километров и еще на заре колонизации была поделена на сектора, между которыми курсировали автобусы. Примерно четверть всей территории Кольца занимала промзона, которая раскинулась в северной части атолла. На ней располагался нефтеперерабатывающий комплекс, газгольдеры, склады топлива, работающая на мазуте электростанция и предприятия коммунальной инфраструктуры. Еще четверть территории, западнее промышленного сектора, было выделено под жилую застройку. В центре города преобладали стеклобетонные многоэтажные здания, административные сооружения и конторы колониальных предприятий, учреждения культуры и образования. На окраинах жилой зоны, вдоль идущей по всей окружности острова дороге, стояли небольшие частные домики. Несмотря на окружающие их пасторальные пейзажи, большинство строений пустовало. Страх перед морскими десантами изолятов еще не выветрился из памяти, поэтому люди старались держаться скученно и селились поближе к расположениям воинских частей и стационарным огневым точкам, охраняющим вход в гавань. Небольшое пространство занимали фермы, где выращивали земные растения и разводили животных. Поля были накрыты специальными мелкоячеистыми сетками, которые не только рассеивали яркий свет местного светила, но и хорошо пропускали атмосферные осадки. Однако урожаи были скудными. Бедные местные почвы и слишком жаркий климат не способствовали интенсивному земледелию, зато широко культивировались полезные водоросли. Практически вся внешняя часть мелководья острова была отдана под водорослевые фермы. Часть их урожая шла в пищу людям и животным. Из них делали натуральные ткани, лекарства, удобрения. Некоторые виды использовались для получения йода и соды.

Совсем маленькое пространство, по сравнению с остальной территорией острова, было выделено ученым для исследования эндемической флоры и фауны. Огороженная территория парка занимала южную часть атолла. Эта территория практически не претерпела никаких изменений со времен первых поселенцев: пятиметровые хвощи и папоротники и снующие среди них огромные насекомые позволяли наглядно убедиться в верности классических, разработанных еще на Земле, эволюционных теорий. Правда, в последнее время многие исследовательские программы свернули, а реликтовый парк передали военному училищу. И теперь будущие морские пехотинцы отрабатывали там навыки выживания в дикой природе. С учетом того, что все боевые действия велись или в открытом море, или на палубах кораблей, логики в этом не усматривалось. Но командование училища, руководствуясь старинной поговоркой, что «незадействованный курсант – потенциальный преступник», старалось не давать скучать своим воспитанникам, периодически привлекая их на различные работы или тренировки.

Не успел Иван вспомнить училище, как на очередной остановке в салон автобуса зашел человек, который на всем протяжении обучения отравлял курсантам жизнь. Так им казалось в начале. Но после окончания училища его вклад в формирование взрослой самостоятельной личности был пересмотрен и уважение к командиру роты существенно выросло.

Цепкий взгляд Константина Хозлова быстро навелся на парадную форму Ивана. Глаза старого полковника прищурились. Он опознал своих бывших подчиненных.

– Встать! Смирно! – внезапно рявкнул он.

Ноги Ивана и Тиреса среагировали на команду быстрее, чем мозг успел осознал ее абсурдность. Так и не завершив строевую стойку, парни снова опустились на сиденья автобуса.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – поздоровался Иван.

– И тебе не хворать, – ответил Хозлов, и его щека непроизвольно задергалась: последствия старой контузии преследовали ротного уже не один десяток лет.

– Что вы прыгаете, как баобабы, – рассмеялся он, – забыли, что в общественном транспорте команда «Смирно» не подается.

– Товарищ полковник, баобабы не прыгают, это деревья. Вы опять все напутали, – сочувствующим тоном произнес Тирес.

– Тилисма, подойди-ка сюда, – ласково произнес Хозлов и поманил Тиреса пальцем.

Ладонь его второй руки при этом сжалась в кулак. Нрав старого военного был суров и в тех случаях, когда ему не хватало слов, а это бывало часто, он не гнушался физическими методами воспитания курсантов.

– Я лучше тут посижу, – ответил Тирес и плотнее прижался плечом к оконному стеклу автобуса.

– Куда собрались? – спросил Хозлов у Ивана, моментально потеряв к обидчику интерес.

– На площадь. Погулять, поесть мороженого, салют посмотреть.

– Тебе на корабле салютов не хватает? – нахмурился ротный.

– Хватает, – грустно протянул Иван. – Но других развлечений все равно нет.

– Приходи ко мне в училище, я быстро развею твою скуку.

– Нет, спасибо. Я уж как-нибудь сам.

Автобус подъехал к нужной остановке, и празднично одетый народ начал неспешно покидать салон. Тирес попытался прошмыгнуть мимо полковника, но тот успел воткнуть кулак ему в бок.

– Ай! Зачем? – воскликнул парень, хватаясь за ушибленное место.

– В профилактических целях, – коротко ответил бывший командир.

Троица вышла на остановку, и Тирес предусмотрительно отошел в сторону. Солнце клонилось к закату, и дневная жара начала спадать. После душного салона автобуса было приятно просто стоять и дышать насыщенным солью воздухом. Иван запрокинул голову. Хозлов тоже уставился на покрытое редкими облаками небо. Вся облачность сконцентрировалась над островом, тогда как над морем простиралась бесконечная синь, и в лучах заката невозможно было различить линию горизонта, разделяющую море и небо.

– Какое небо голубое… – вздохнул Хозлов.

– Для голубых оно всегда такое, – бросил Тирес и быстро захромал в сторону главной площади города.

– Ах, ты ж сучонок, – лицо полковника побагровело. Щека опять задергалась в нервном тике. – Тилисма, два наряда вне очереди, – крикнул он вслед удаляющемуся парню.

– А вот и фиг! – донесся издалека радостный голос. – Я уже три года как дембельнулся.

Хозлов скрипнул зубами и развернулся к Ивану.

– Кузнецов, когда вернешься на корабль, доложишь командиру, что тебе объявили два наряда вне очереди.

– А мне-то за что, – возмутился Иван.

– За пособнические действия, приведшие к оскорблению боевого офицера.

– Ну, товарищ полковник…

– Я что сказал?

– Есть два наряда вне очереди, – смирившись, произнес Иван и, отдав честь, бросился догонять Тиреса, пока Хозлов не придумал ему новое, более суровое наказание.

Поравнявшись с другом, он отвесил ему звонкую затрещину. Прыжку, который при этом совершил тощий механик, могли бы позавидовать многие легкоатлеты.

– А, это ты! – воскликнул Тирес, потирая затылок. – А я уже подумал, что это полковник решил меня догнать. Чего дерешься?

– Это я тебе еще мало врезал, – прошипел Иван, – вечно мне достается из-за твоих шуточек.

– Прости, Бро. Я же не со зла, – Тирес скорчил жалостливое выражение лица. – Мир? – он протянул руку.

– Ладо, живи, – Иван пожал протянутую руку, – пошли посмотрим, чем в этот раз нас решили порадовать организаторы праздника.

Организаторы расстарались на славу. Центр города был весь украшен яркими флажками и разноцветными фонариками. По всему периметру площади Первого шага расставили ларьки и палатки, предлагавшие горожанам немудренные развлечения и сладости. Запустили музыкальный фонтан (его включали только по большим праздникам), между струй которого сейчас бегала визжащая от восторга малышня. Все предвещало хорошее времяпровождение, однако, сделав круг, парни приуныли. Все аттракционы и угощения были рассчитаны исключительно для детей.

Тирес встретил каких-то своих знакомых и откололся, а Иван направился в сторону академии, на ступеньках которой он договорился встретиться с Яной. Проходя мимо ларька со сладостями, он заметил худенького мальчишку, лет шести-семи, который протягивал продавцу свою личную карточку. Подойдя поближе, он услышал окончание разговора.

– Прости малыш, но ты уже выбрал свой лимит кредитов на сегодня.

Из глаз мальчугана брызнули слезы и покатились по измазанным ярким кремом щекам. Он отвернулся от продавца и начал засовывать карточку в нагрудный карман линялой рубашки. Иван разглядел цвет пластикового прямоугольника – фиолетовый. Такого же цвета была карточка Тиреса, когда он прибыл на призывной пункт военного училища. Мальчик был сиротой. Что было неудивительно, учитывая три десятилетия непрекращающейся войны. Раньше полных сирот было еще больше, но потом директивой правительства женщинам запретили нести службу на боевых кораблях и в подразделениях береговой охраны, и детские дома опустели. Но как видно не полностью. Иван и сам рос без отца. Корабль, на котором тот служил, подвергся воздействию химического оружия изолятов. Отравляющее вещество было тяжелее воздуха: выжила только та часть команды, которая находилась в надпалубных надстройках.

– Проклятая война, – подумал в сердцах Иван, – ребенок, мало того, что лишился родителей, так еще и не может получить на праздник лишнее пирожное. Он решительно шагнул к ларьку, доставая свою личную карточку.

– Спишите с моего счета, – тихо обратился он к продавцу, кивнув на ребенка.

– Вообще-то не положено, – попытался возразить продавец, но нахмуренные брови Ивана быстро его переубедили. Мужчина пробил покупку и протянул парню вафельный кораблик, трубы которого были наполнены ярким суфле таким образом, что казалось, что из них вырывается разноцветный дым.

Иван осторожно взял пирожное и, подойдя к сироте, протянул ему лакомство.

– Возьми, малыш, продавец ошибся, у тебя еще были на счету кредиты.

Мальчик быстро стрелял глазами то на протянутое угощение, то на рослого незнакомого моряка. Но соблазн был слишком велик, и он выхватил пирожное из руки Ивана и тут же откусил у кораблика всю корму.

Парень рассмеялся. Взлохматив сироте и без того спутанные на голове волосы, Иван развернулся и пошел в сторону академии. На душе было гадко.

Глава четвертая
Любовь и комары

Когда Иван увидел поднимающуюся по ступеням Яну, он уже успел немного успокоиться. Крепкая психика военного и то, что Яна в лучших традициях классики опоздала на 15 минут, вернули его в обычное эмоциональное состояние, но вид плачущего ребенка ярко отразился в памяти.

Яна вспорхнула на площадку и сразу же бросилась Ивану на шею. Они страстно поцеловались.

– Ты опять опоздала, – деланно обиделся он.

– Я тут ни при чем, – ответила девушка. – Была большая очередь на паромной станции: жители космогородка тоже ехали на праздник.

Старый вулкан, возвышавшийся в центре атолла, или как его называли в народе – «Скала», еще в первые десятилетия колонизации планеты был изрыт вдоль и поперек. Там и сейчас велась добыча редкоземельных металлов, потребность в которых заставляла шахтеров углубляться все дальше в недра планеты. Когда началась война, все военные производства и склады колониального резерва разметили в старых шахтных выработках. Это было не совсем удобно в производственном плане, зато идеально вписывалось в концепцию обеспечения безопасности. События раскола многому научили выживших интегрантов. Теперь взорвать заводы и ограбить склады было невозможно.

С Яной Иван познакомился год назад, когда, вернувшись с очередного рейда, решил заскочить к дедушке на работу. Он как раз выходил из проходной завода, а она заходила, неся в руках охапку чертежных тубусов. Этот груз и не позволил им разминуться. Помогая собирать рассыпавшиеся по полу пластиковые цилиндры, Иван встретился с девушкой глазами и влюбился с первого взгляда. Яна тоже не скрывала свой интерес к высокому плечистому моряку и согласилась встретиться с ним после работы. Так и начались их отношения.

Яна получила в академии какую-то редкую специальность и теперь работала в Кратере в исследовательском комплексе на самой вершине Скалы. Ранее там располагался космодром и центр управления полетами, но после того, как во время раскола изоляты взорвали единственную ракету, космическую программу приостановили. Космос теперь был так же далек как Иванов дембель. Однако сам комплекс функционировал. Что там сейчас исследовали, никто из простых смертных не знал. Подъемник, который вел на вершину Скалы, охранялся вооруженными подразделениями службы безопасности колонии, и, не имея специального пропуска, к нему не стоило даже приближаться.

– Лучше скажи, как тебе мое новое платье?

Яна закружилась на каблуках, отчего тонкая шелковистая материя взметнулась вверх, переливаясь в свете фонариков. Платье было и, правда, красивое. Оно плотно облагало фигурку девушки, подчеркивая все ее прелести.

– Шикарное, – закивал головой Иван. – Где взяла?

– Начальник подарил, в качестве премии за успешно завершенный проект.

– Опять этот начальник, – просипел Иван, – вот бы мне с ним поговорить наедине, глядишь, он и мне что-то подарит.

– Зайчик, ну перестань ревновать. Я люблю только тебя, а Дмитрий Павлович просто очень добрый. Я тебя с ним обязательно познакомлю, и ты увидишь, что все твои опасения беспочвенны, – защебетала девушка. – Пошли лучше танцевать.

Солнце уже окончательно зашло. Партийные лидеры и глава колониальной администрации закончили произносить свои высокоидейные речи и освободили сцену для музыкантов. Иван взял девушку за руку, и они сбежали со ступеней на площадь, чтобы быть поближе к сцене. Где и столкнулись с Тиресом.

– Любимая, давно хотел тебя познакомить. Это Тирес, мой друг и бывший сослуживец. Тирес, это моя девушка, Яна.

Тирес видимо уже успел где-то догнаться. Даже при свете фонарей было видно, что склеры его глаз налились кровью, а зрачки расширились. Он кивнул немытой головой и попытался щелкнуть каблуками, но кеды заскользили по плитке, которой была покрыта площадь Первого шага, и он чуть не упал. Яна хихикнула. Тирес прекратил свою пантомиму и протянул ладонь для рукопожатия, но сегодня явно был не его день. С темного неба спикировал комар и уселся прямо на тощее запястье механика. Представитель местных птериготов[6]6
  Птериготы – с лат. крылатые насекомые.


[Закрыть] отличался крупным размером, одно только его брюшко было с мизинец взрослого человека.

– Пардон мадам, – снова начал кривляться Тирес и, подняв другую руку, щелчком отправил комара во тьму. Но местный кровосос видать серьезно настроился сегодня отобедать. Не прошло и пары секунд, как он вернулся и, нарезав круг над головой Тиреса, снова уселся тому на запястье.

– Вот настырный, – возмутился бывший матрос и, прежде чем Иван успел его остановить, со всей силы шлепнул по комару ладонью. Во все стороны полетели склизкие внутренности, чудом не попав на новое платье Яны.

Растерянный Тирес с брезгливостью на лице рассматривал свои руки. Он уже собирался вытереть их об штаны, но вспомнил о том, что рядом с ним стоит девушка и, извинившись, побежал в сторону подземного перехода, где находился туалет.

Яна задыхалась от смеха. Ее щечки порозовели, из глаз лились слезы.

– А он забавный, – наконец смогла произнести она.

– Ага, – кивнул Иван, – повезло, что в этот раз от его забав пострадал только комар. Кстати, о комарах.

Парень достал из нарукавного кармана форменной куртки пластиковый тюбик, похожий на губную помаду, снял колпачок, подкрутил колесико и обработал репеллентом лоб, шею и кисти рук.

Яна сморщила носик:

– Опять мажешься этой вонючкой.

– Прости, солнце, по-другому нельзя.

Если бы в колонии существовал свой вариант книги рекордов Гиннеса, то Иван вошел бы в нее как единственный человек, для которого местные комары были смертельно опасны. Внезапно проявившаяся генетическая предрасположенность к аллергии обнаружилась у него во время тренировки на выживание, когда их учебный взвод забросили в местные джунгли. Куратор долго смеялся и отказывался верить, что один из курсантов потерял сознание после укуса комара. Поняв, что помощь не придет, Тирес выкинул рацию, автомат, боеприпасы и на своем тщедушном теле вытащил бьющегося в судорогах Ивана с территории полигона. Когда Тилисма вышел из карцера, куда угодил за утерю оружия, Кузнецов все еще находился в больнице. Со временем Иван поправился, но с тех пор больше не расставался с армейским репеллентом. И не расставался с Тиресом, с которым они стали настоящими друзьями.

Глава пятая
Полезное хобби

Тирес из туалета так и не вернулся. Зато музыканты как раз закончили настройку инструментов, и над площадью прокатилась ритмичная музыка, от которой ноги сами неслись в пляс. Первую половину ночи Иван и Яна насаждались музыкой и танцами, вторую половину – друг другом. Лишь когда за окном начало сереть, предвещая скорый рассвет, молодые люди расцепили объятия и уснули.

Иван проснулся в одиннадцать часов. Яна уже ушла, оставив на столе записку и след губной помады на его щеке. Парень сделал зарядку, принял душ, позавтракал и начал осмысливать полученную вчера информацию.

Семь нападений на нефтяную платформу за месяц. Это действительно много. Сейчас на стапелях верфи строится еще один военный корабль. Он будет гораздо крупнее и лучше вооружен, чем имеющиеся у колонистов сейчас. И уж тем более лучше тех ржавых лоханок, на которых плавают изоляты. Когда его спустят на воду, он сможет занять постоянный боевой пост возле плавучей установки для добычи, хранения и отгрузки нефти. И тогда изолятам придется или переходить на весла, как сказал вчера Тирес, или сдаваться. Вот только строительство идет очень медленно, не хватает банальной стали, не говоря уже о высокотехнологичных деталях. Так что придется Тиресу и дальше бегать по лестницам. Вот бы найти способ помочь другу. Всего лишь нужно придумать, как отвадить изолятов от платформы хотя бы на время.

Дать им забрать побольше нефти – не вариант. Усиление врага не наш метод. Патрулирование на дальних подходах – тоже так себе идея. Уже пробовали. Потом еле уносили ноги. Изоляты – мастера прятаться среди островов и атаковать из засады. Остается точечное воздействие на самой платформе. Взвод спецназа? Да они устроят такую перестрелку, что все взлетит на воздух. Поджарятся вместе с врагами. Поджарятся… А почему бы и нет. Он достал блокнот и начал чертить схему устройства. Уже через час он был у Тиреса.

– Да ну, бред какой-то, – Тирес скептически рассматривал рисунок «Оружия возмездия». – А кто его включит?

– Ты. Когда будешь эвакуироваться.

– А провод с рубильником я за собой буду разматывать?

– Ну, можно придумать автоматическое включение. Часовой механизм, например, или вообще датчики движения, которые запустят устройство, когда группа захвата поднимется до середины лестницы.

– Датчики движения?! А ты еще говорил, что я клоун! Где ты их возьмешь? Служба безопасности еще тридцать лет тому назад изъяла всю подобную электронику для своих нужд.

– Попробую поискать среди знакомых радиолюбителей или на свалке.

– Найди заодно и иглопистолет. Установи на треногу и пусть пуляет отравленными иглами по всем пробегающим мимо изолятам, – продолжал издеваться Тирес.

– Я, между прочим, о тебе забочусь, – обиделся Иван. – Кто вчера ныл, что устал бегать по лестницам?

– Ладно, не горячись, – Тирес снова стал серьезным. – Если на практике все будет так же, как ты мне тут начертил, а я хочу присутствовать на испытаниях, то я в деле. Пора взыскать старый долг, – и он показал глазами на свою беспалую ступню.

В военном училище все курсанты получали две профессии: военную, необходимую для службы на корабле, и гражданскую, которая становилась их основным занятием после завершения срочной службы или списании на берег в связи с ранением. Тирес выучился на механика дизельных двигателей и нефтяного оборудования. Иван, с детства не расстающийся с паяльником, был распределен в наводчики ракетного вооружения и дополнительно стал инженером-наладчиком электронных систем. Парень состоял в кружке радиолюбителей и вместе с группой таких же молодых энтузиастов на общественных основах занимался ремонтом городских энергосетей. Благодаря этому у него был свободный доступ на различные производственные предприятия и возможность брать для своих нужд некоторые расходные материалы.

Вернувшись в тот день домой, он составил список необходимых деталей и начал объезжать места, где их можно было достать. Как и предсказывал Тирес, найти удалось все, кроме датчиков движения. Знакомые кладовщики и товарищи по кружку в ответ на его вопрос только качали головой. Но Иван не отчаивался. Главное начать, а там что-нибудь придумаем.

Он так увлекся своей идеей, что совсем забыл про Яну. Девушка сама позвонила вечером, чтобы уточнить о его планах на остаток выходного. Ивану очень захотелось пригласить подругу в гости, но тогда работа над устройством остановится. Испытывая острое чувство стыда, Иван, как смог, объяснил девушке, что так сильно увлекся помощью своему другу, что выходной пролетел совсем незаметно, и, прощаясь, пообещал как можно скорее закончить все дела и компенсировать нехватку внимания. Поступок, конечно, подлый, и парень уже начал жалеть, что так повел себя с любимой, но тут перед глазами возник образ увиденного вчера плачущего сироты и он решительно потянулся к паяльнику.

На следующий день он поехал на заводскую свалку. Огромная территория за промзоной была засыпана ржавым деформированным железом. С тех пор как большая часть автоматических линий производства была выведена изолятами из строя, изношенные узлы и агрегаты не выбрасывались, а складировались в надежде на то, что их еще можно будет со временем починить или использовать в других целях. В отдельном ангаре собирался высокотехнологический электронный хлам. Иван часто находил там интересные штуковины, свидетельствующие о былых годах технического прогресса. Вот и сейчас он надеялся разыскать там неработающие датчики движения, которые еще можно починить. Но как велико было его удивление, когда смотритель свалки отказал ему в доступе в ангар, сославшись на недавний приказ – по которому доступ к технологическим артефактам получали только те, кто работал над правительственными заказами.

Похоже, это был тупик. Придется использовать тяжелую артиллерию. Иван попросил разрешения воспользоваться телефоном и набрал номер дедушки. Старый инженер внимательно выслушал просьбу внука включить его в состав исполнителей правительственного заказа, долго расспрашивал о причинах такого решения и в конце разговора пообещал помочь. Остаток понедельника Иван продолжил собирать устройство. До глубокой ночи он паял и тестировал цепи «Оружия возмездия». Потом, не раздеваясь, упал на кровать и провалился в тяжелый сон.

Утром его разбудил дверной звонок. Парень потер красные от недосыпа и паров канифоли глаза и побрел открывать дверь. На пороге стоял мальчишка в курьерской униформе, он проверил личность Ивана и вручил ему серую картонную коробку. Адреса отправителя на посылке не было. Курьер уже бежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, а Кузнецов все еще стоял в дверном проеме, уставившись на содержимое посылки. В коробке, обернутые вощеной бумагой, лежали два инфракрасных датчика движения. Абсолютно новые, судя по маркировке выпущенные еще до раскола. Иван мысленно станцевал танец победителя и, нарушив свой годами выработанный режим начала дня, бросился включать полученные устройства в общую схему.

Итоговый вес всех блоков устройства и соединяющих их кабелей вышел внушительным. Атлетически сложенный Иван, конечно, мог унести все на себе, но решил не рвать жилы. Он откопал в шкафу свой старый вещмешок, оставшийся еще со времен учебки, в который аккуратно сложил результат своих двухдневных трудов, а сам мешок поставил на двухколесную тележку, уже несколько лет ржавевшую на балконе. Лифт в доме не работал уже тридцать лет, поэтому он на руках перенес тележку вместе с грузом на первый этаж и под аккомпанемент скрипа давно не смазываемых колес покатил ее в сторону автобусной остановки.

Тиреса, к удивлению Ивана, дома не оказалось. Кузнецов расположился на лавочке возле забора и приготовился к долгому ожиданию, но не прошло и пятнадцати минут, как темнокожий доходяга подкатил к калитке на велосипеде и резко с заносом затормозил, обдав Ивана тучей песка.

– Вот не можешь ты без выделывания, – буркнул Иван, отряхивая брюки.

– Расслабься, Бро, – сверкнул Тирес белозубой улыбкой и закатил транспортное средство во двор, где и бросил его на землю, предварительно сняв с руля объемный пакет с эмблемой гипермаркета. – Какими судьбами к нам? Есть хочешь?

– Спасибо, я не голоден. Ты вроде хотел присутствовать на испытаниях? Не передумал? – спросил Иван.

– Конечно, нет, – сразу посерьезнел Тирес. – Сейчас только продукты в холодильник закину, – он быстро, насколько мог, забежал в дом и через минуту вернулся с яблоком в руке.

– Ну, показывай, – Тирес с хрустом откусил кусок фрукта. Сок потек по его небритому подбородку, но парень не обратил на это никакого внимания, сосредоточившись на содержимом принесенного Иваном вещмешка.

Они зашли во внутренний дворик, где стояло что-то вроде верстака, на который Кузнецов и выложил свое устройство.

– Это то, о чем я думаю? – Тирес ткнул пальцем в датчик движения.

– Откуда я знаю, о чем думает твой прокуренный мозг, – не удержался от подколки Иван. – Но если ты хотел спросить про датчики движения, то да, это они.

Тирес с уважением посмотрел на Ивана.

– Круто, – наконец выдохнул он и потер ладони друг о друга. – Не терпится уже опробовать.

В течение следующего часа парни мастерили испытательный стенд. В ход пошли стойки, найденные в хозяйственных постройках, остатки гидропонической установки и верстак. Было подведено питание и установлен аварийный рубильник. В идеале нужны были еще предохранители, но сразу об этом не озаботились, а откладывать испытания парни не хотели, поэтому понадеялись, что электрощит дома выдержит внеплановую нагрузку.

– Сконцентрируем все излучение на одной точке перекрестным способом или распределим по широкой плоскости? – задал Иван вопрос, глядя на стенд.

– Было бы неплохо перекрестным, но боюсь, что от такой концентрации сама лестница может расплавиться, – ответил Тирес. – Давай сделаем что-то вроде ловушки. В центре оставим один излучатель, а остальные разместим по бокам. Таким образом изоляты смогут беспрепятственно зайти в зону действия устройства, а выйти уже нет. Или быстрая смерть при обратном пересечении периметра, или медленная в центре лестницы.

– А ты кровожадный, – Иван, нахмурившись, посмотрел на друга.

– Не менее кровожадный чем те, кто забросал корабль твоего отца гранатами с отравляющим газом, – ответил Тирес, и в его антрацитовых зрачках глаз промелькнуло безумие.

Иван кивнул и принялся собирать разбросанные по углам заднего двора консервные банки, чтобы при их помощи сделать направленное излучение. Вскоре все было готово. Тирес занял место за рубильником, а Иван взобрался на стремянку позади испытательного стенда. В руках он держал старую удочку с длинной леской, к концу которой был прикреплен датчик температуры.

– Ну, поехали, – он махнул свободной рукой, и Тирес подал напряжение.

Иван начал плавно перемещать датчик температуры от края стенда к центру. Когда наживка попала в зону действия датчика движения, раздалось тихое гудение, и измерительный прибор сначала громко запищал, а потом взорвался, выбросив облако едкого белого дыма.

– Вырубай, – крикнул Иван и, спрыгнув со стремянки, отбежал в сторону.

– Хух, – выдохнул он. – Похоже, взорвались батарейки.

Кузнецова слегка потряхивало.

– Может снизить напряжение? – обратился он к Тиресу.

– Нет, с этим как раз все в порядке, – мотнул тот дредами. – Просто мы изначально выбрали неправильную цель. Постой-ка здесь, – произнес механик и похромал в сторону задней двери дома. Через пару минут он вернулся, неся в руках кусок сырого мяса.

– Нам что нужно? – начал пояснять он, обвязывая мясо леской. – Уничтожить электронику или живую силу противника?

– Конечно живую силу, – подтвердил Иван.

– Тогда и испытывать нужно на органике, – Тирес закончил свои махинации, вытер руки о штаны и взялся за удилище. – Иди к рубильнику, – сказал он Ивану, – сейчас моя очередь нести хаос и разрушение.

Иван поплелся в указанном направлении, а Тирес взгромоздился на стремянку и оттуда кивнул товарищу. Кузнецов подал напряжение и стал смотреть, как механик заводит кусок мяса в зону действия излучателей. Снова раздался гул. Иван увидел, как мясо начало менять свой цвет. Тирес немного подержал кусок напротив центрального излучателя и снова стал перемещать его к краю. Кусок громко зашипел испаряемой влагой и стал покрываться жесткой корочкой – до Ивана донесся специфический запах готовящегося мяса. Тирес обратно вернул наживку в центр, шкворчание ослабло. Он повел кусок к противоположному краю, и звук вернулся, с мяса на землю закапал сок. Тирес еще несколько раз повторил процедуру и, видимо, удовлетворившись увиденным, дал команду на отключение питания.

Иван повернул рубильник и, подойдя поближе, стал рассматривать кусок вырезки, подвергшийся воздействию микроволнового излучения. Так как мясо висело на леске, то его вращение было неравномерным, и с одной стороны оно лишь слегка поменяло цвет, тогда как с другой было покрыто жесткой корочкой. Иван перехватил кусок за узел, остановив вращение. От мяса шел ощутимый жар, в одном месте до сих пор пузырилась влага. Тирес спустился к Ивану и забрал у него свой несбывшийся ужин. Некоторое время рассматривал его, а потом поднес ко рту и, откусив большой кусок, начал с задумчивым видом его пережевывать.

– Соли не хватает, – вынес он вердикт и плотоядно осклабился.

Испытание можно было считать успешным.