Текст книги "Чёрные"

Этой ночью мне снова приснился тот сон. От начала до конца. Надеюсь, что в последний раз, ведь в нем появилась новая деталь, которая, как мне кажется, должна поставить точку в этом затянувшемся кошмаре. Перед тем, как главный герой моего рассказа – Рольф, поднимет взгляд, камера крупным планом зафиксировала портрет каждого сидящего на том «снимке», по очереди, слева направо. На ней крайний справа сижу я. И под каждым портретом появилась надпись:

Василий Абрамов (Пиво) – убит.

Александр Новгородов (Доктор) – пропал без вести.

Дмитрий Абрамов (Сила) – убит.

Давид Скляр (Яд) – гражданин Израиля.

Алексей Клименко (Клим) – убит.

Роман (Рольф) – нет данных.

Михаил Комин (Ком) – нет данных.

Петр Кулибаба (Кулибаба) – пропал без вести.

Илья Котенюк (Кот) – убит.

Сергей Степанович Полотнов (Фотограф) – пропал без вести.

Юрий Дрынов (Фокс).

Эпилог.

Случается такое, что сон предвещает какое-то событие.

Последний сон предвещал неожиданное письмо, которое я получил не так давно, и которое заставило меня содрогнуться. В конце его стояла подпись – Дмитрий Новгородов.

Да, старший брат Доктора.

Он сообщал, что после встречи со мной, тем же летом, нашел могилу брата, эксгумировал тело, и после отпевания перезахоронил на нашем районном кладбище со всеми подобающими ритуалами и оформлением. Еще он извинялся, что так долго не сообщал об этом, хотя и он, и мать, и отец простили меня, и были даже благодарны, что я вернул им сына и брата. Он писал, что уже скоро наступит двадцатая годовщина гибели Сашки, и предлагал увидеться на его могиле. Тут же было написано, как ее найти.

Я помню ту встречу. Она произошла примерно через год после отъезда Яда. Я остался единственным человеком, который точно знал не только, что Доктора больше нет, но и как он погиб, а главное, – где его останки. Выносить такую муку больше не было никакой возможности, и я нашел Дмитрия, чтобы передать ему ту самую карту. Семья, догадываясь, чем занимается сын, уже перестала надеяться на возвращение. Брат при нашей встрече сказал только одно: «Если бы ты с этой картой появился раньше, родители не вынесли бы горя. Можешь не сомневаться, что и ты бы не долго оставался живым. Мы не знаем, кто убил Сашку, но чувствуем, что вы все виноваты в его смерти».

Огромная могильная плита усыпана алыми гвоздиками. На памятнике три фотографии. Мать Доктора, умершая спустя четыре года после смерти сына. Отец, которого не стало менее года назад.

Я долго не мог оторвать взгляда от их фотографий, пытаясь вспомнить этих людей вживую. Двух или трех раз, произошедших два десятилетия назад, было для этого конечно не достаточно.

С третьей фотографии на меня смотрело лицо совсем молодого улыбающегося парня в армейской форме без погон, сидящего среди леса на фоне какого-то разрушенного бетонного сооружения заросшего бурьяном. Я сразу узнал эту фотографию. Ее сделал Яд в своем самом первом походе.

Все наши приключения пронеслись у меня перед глазами, лишь я взглянул на эту фотографию. Все события, начиная со знакомства в технаре, заканчивая последней встречей перед роковым походом, когда Доктор, прощаясь, сказал: «Ну, сейчас сходим и посмотрим, что будет дальше. Очень многое будет зависеть от того, как Рольф себя поведет. Продолжит обезьянничать, – мы тоже, как и ты, завяжем».

До его гибели оставалось три дня.

В тот же момент я понял, что никого не встречу здесь сегодня, а цветы лежат уже целый день. Под фотографией Доктора датой смерти стояло вчерашнее число. Эту дату родственники взяли с карты, на которой Яд, как он делал это всегда, отметил начало похода. В этот день двадцать лет назад группа находилась еще в поезде, а убили Доктора на следующий день, то есть сегодня.

По прошествии стольких лет появилась еще одна тайна о наших походах, которую знаю теперь только я.