Текст книги "Метро 2033. Тени Пост-Петербурга (сборник)"

Глеб плохо помнил момент падения. Треск дозиметров, гулкие удары вагонетки о какой-то хлам на станционных путях, забористая матерщина сталкеров, сгрудившихся в кузове, словно сельди в бочке… Какофония звуков оборвалась внезапно. Вагонетка с протяжным «баммм!» влетела в очередное препятствие и опрокинулась. Сталкеры кубарем выкатились на пути. Падая, мальчик ощутимо приложился головой об рельс. Его зашатало. Шлем съехал набок. Перед глазами запрыгали яркие точки.

Темноту прорезали лучи фонарей. Оказалось, вагонетка прокатилась почти через весь перрон и теперь сиротливо валялась на боку недалеко от туннеля. Глеб украдкой оглянулся, но не смог рассмотреть детали погруженной во мрак станции. «А Палыч рассказывал, что она самая красивая…» – пронеслась запоздалая мысль.

– Подъем, доходяги! Быстро! Быстро! Ходу отсюда! – Кондор принялся раздавать пинки, подгоняя отряд.

Таран затрусил вперед, взбаламутив стоячую воду на путях. И снова туннель. Путники бежали, ритмично пыхтя сквозь фильтры противогазов. Мимо проплывали бесконечные ряды тюбингов. Дым безмятежно пыхтел папиросой. Заметив взгляд Глеба, мутант весело подмигнул:

– Не переживайте, Глеб, прорвемся. Напарник ваш – голова! Хитро придумал с тележкой!

– Геннадий, а вы почему противогаз не надеваете? – отважился на диалог мальчик.

Мутант выпустил облако дыма, ухмыльнулся.

– А ты, малой, попробуй найти такой намордник, чтоб на эту рожу налез, – встрял Ксива.

Сталкеры заржали.

– Да и поздно ему предохраняться, – хмыкнул Бельгиец. – Все, что мог, наш Крокодил Гена уже подцепил. Даром, что ли, такой зеленый…

Новый взрыв хохота. Напряжение, висевшее в воздухе, улетучивалось с каждым новым шагом, отдалявшим путников от Автово.

– Вам, Бельгиец, катастрофически не хватает такта! – Дым затушил папиросу о шлем приятеля.

– А почему Бельгиец? – поинтересовался Глеб.

Боец вместо ответа гордо вытащил свою винтовку, подставляя под луч фонаря.

– Это FN F2000, бельгийская, – шепнул Ксива. – По ходу, единственная на все метро.

– Разговорчики! – оборвал Кондор. – Ну-ка тормознули все.

Отряд остановился. Кондор вытащил дозиметр, медленно обошел каждого, замеряя фон.

– Терпимо. Пронесло на этот раз. Таран, слышал что про «Ленинский»?

– Внизу не был. А сверху выход закупорен. Там здоровенный кусок проспекта просел. Подземный переход завален. До «Ветеранов» идти тоже смысла не вижу. Глубина залегания обеих станций – метров восемь-девять. Зафонит снова – не обойдем. Наверх надо.

– Как?

– После Автово съезд в наземное депо.

– Возвращаться придется. К развилке.

– Не придется. Мы уже идем по нужному туннелю. Впереди – выход.

Кондор еле слышно выругался. Поглядел на Тарана исподлобья.

– А ты хитрый, черт. Веди.

Отряд двинулся за Тараном. Глеба что-то сладко щекотнуло: он снова увидит дневной свет! А в компании вооруженных до зубов сталкеров он чувствовал себя почти в безопасности. Интересно, что бы сказал отец, если б увидел своего сына разгуливающим по поверхности среди бравых вояк? Глеб шел и улыбался своим мыслям… благо в темноте этого никто не видел.

Спустя некоторое время сталкеры осторожно подобрались к выходу. Туннель здесь обрывался, а рельсы тянулись дальше – к депо. Клочок пасмурного неба в проеме заставил сердце Глеба забиться чаще. Поверхность… Совсем рядом. Такая манящая, но опасная и обманчивая. Об этом напоминали кости и клочки шкур, тут и там валяющиеся на земле.

Краем глаза мальчик заметил, как метнулся вперед Таран, сбивая с ног Бельгийца. Грубая подсечка – и оба повалились на землю.

– Да ты чего, старый, совсем умом тро…

– НЕ ШЕВЕЛИСЬ!

Они замерли у самой границы выхода. Только сейчас Глеб заметил некую прозрачную субстанцию, свисающую с бетонного козырька арки. Словно кто-то развесил шаль из тончайшей пряжи. Бесплотная простыня еле покачивалась на ветру, краями почти касаясь распластавшихся на путях сталкеров. Дождавшись момента, когда субстанцию качнуло назад, Таран резко оттолкнулся от шпалы и выдернул за собой бойца. Загадочный «занавес» запоздало потянулся следом, но быстро опал.

– Эта штуковина живая, что ли? – Бельгиец брезгливо поморщился, адреналин запоздало заиграл в крови. – Это вообще что за ерунда такая!

Таран оглянулся по сторонам. Подобрал у стены полуразложившийся трупик крысы и кинул вперед. Тушка, казалось бы, беспрепятственно вылетела наружу, однако «полотно», сорвавшись с козырька, молниеносно опутало добычу, плотно свернувшись вокруг в несколько слоев.

– Можно идти, – буркнул проводник, бросив взгляд на Кондора.

Тот молча кивнул. Путники вышли на поверхность, и тут же с отрядом произошла мгновенная трансформация. Бойцы подобрались, достали оружие и грамотно распределились вокруг, разобрав сектора обзора. Шутки прекратились. Разговорчики утихли.

Только тишина и предельная концентрация.

Глеб покосился на мнущегося рядом Ишкария. Сектанту явно было не по себе. Он затравленно озирался, все время поправляя намордник противогаза.

Таран постоял с минуту, словно прислушиваясь к внутреннему голосу, и вдруг уверенной рысцой двинулся вперед. Остальные последовали за ним. С территории депо ушли прямо через высокий бетонный забор, поочередно подсаживая друг друга. Метрах в ста левее в стене виднелся широкий пролом – может, пробраться через него? Но у Глебова наставника была своя, одному ему понятная логика. Не останавливаясь ни на секунду, Таран погнал отряд дальше – мимо большой открытой площадки, заваленной сгнившими остовами грузовых фур, мимо какого-то циклопического сооружения с обрушенной крышей, дальше и дальше – пока глазам мальчика не открылось воистину завораживающее зрелище. Огромный вытянутый пустырь, бесконечная, уходящая вдаль проплешина между домами с одной стороны и стеной деревьев-исполинов – с другой.

– Проспект Стачек? – подал голос Кондор. – Запалимся на открытой местности. Дворами надо идти.

– Здесь волколаков полно, – бросил Таран на ходу. – Во дворах обложат со всех сторон, и вся недолга. А на проспект сунутся – пуганем. Стволов много.

Сталкеры, сосредоточенно сопя, трусили по асфальтовому крошеву вдоль вросших в землю автомобилей, покосившихся рекламных щитов и оборванных линий электропередачи. О былом могуществе людей теперь напоминали лишь заброшенные, унылые высотки. Среди замысловатых следов неизвестных животных, куч экскрементов и буйной растительности остовы построек смотрелись неуместно и неестественно. Глебу все никак не удавалось поверить, что когда-то здесь безраздельно властвовал человек. И уж тем более сложно было представить, что водоемы были такими чистыми, что в них можно было купаться, а в городских парках вместо безжалостных хищных тварей прогуливались влюбленные парочки… А может, все брехал Палыч?

Впереди показалось заросшее густым колючим кустарником поле, к которому сходилось сразу несколько просторных асфальтовых дорог.

– Кронштадтская площадь, между прочим. – Кондор сверился с картой. – Добрый знак! Так, глядишь, и до самого Кронштадта доковыляем.

– Не накличь беду, командир, – отозвался седой Шаман.

Проходя мимо покореженной коробки «Максидома», сталкер по кличке Окунь притормозил:

– Это… Разведать бы, раз мимо проходим. Там, небось, осталось, чем поживиться…

– Нет, – лаконично оборвал Таран.

Кондор недобро покосился на проводника и повернул к гипермаркету:

– Заглянем.

– Смысл?

– ЗАГЛЯНЕМ. – Рука бойца нервно сжала автомат.

Обмен тяжелыми взглядами продолжался несколько мгновений. На этот раз Таран уступил, решив, видимо, не подрывать авторитет упрямого Кондора. Путники двинулись к потрепанному зданию, опутанному жгутами бурых вьющихся лиан. От внимания Глеба не ускользнуло, как Таран придвинул свой АК-74 поближе, не сводя глаз с чернеющего зева входа. Осторожно передвигаясь между хаотично разбросанными тележками, бойцы включили налобники. Яркие лучи выдергивали из темноты груды обваленных стеллажей, оберток, коробок, целлофана… Все это покрывал толстый слой белесой грязи. Приглядевшись получше, Глеб заметил, что эта корка неоднородна и состоит из миллионов отдельных… Словно помет в клетке, в которой подружка Глеба, Ната с Московской, держала своего домашнего питомца – маленького серого воробышка…

Страшная догадка заставила мальчика направить луч света вверх. Наставник, видимо, пришел к тем же выводам, так как задрал свой фонарь к потолку одновременно с Глебом. Высоко над головами единым шевелящимся ковром колыхалось море маслянистых, черных, как смоль, тел.

Таран отчаянно зажестикулировал, привлекая внимание сталкеров. Бойцы в страхе попятились назад – неслышно, молча… До выхода оставалось каких-то несколько метров, когда тишину разорвал испуганный вопль Ишкария.

В следующее мгновение начался сущий ад. Крылатое воинство нетопырей в единый миг снялось со своих насестов и плотной массой ринулось наружу. Сталкеры припустили прочь от магазина. Из жерла выхода сплошной дрожащей массой выплескивался поток крылатых тел, устремляясь вверх. Стоял жуткий гвалт. Чернильное пятно стремительно расползлось по небу. Бойцы, беспорядочно отстреливаясь, неслись прочь от жуткого логова.

Нетопыри один за другим пикировали на отряд сверху.

Жилистые тела кровососов смешались в сплошную серую пелену. От мощного толчка в спину Глеб покатился по земле. Отталкивающая клыкастая морда на миг заслонила небо. Таран грубым пинком скинул тварь с мальчика и выстрелил в упор.

– Не спи, салага! Ходу! Ходу!

Мальчик вскочил на ноги, бросаясь за наставником. Отборная ругань и канонада выстрелов вокруг не стихали ни на секунду.

– Назад! Назад, говорю! К стенам!

Сталкеры, как ни странно, подчинились. Отряд рванул обратно к гипермаркету, огибая здание по периметру. Черные тела мельтешили над головами, но, не имея свободного пространства для маневра, лишь чиркали перепончатыми крыльями по жестяному каркасу стены. Не останавливаясь, бойцы ринулись вдоль «Корабелки». Судя по многочисленным подпалинам на стенах, в бывшем университете когда-то бушевал нешуточный пожар. Теперь же в обугленном остове одиноко гулял ветер. Однако и после своей «смерти» здание сослужило людям хорошую службу. Прокравшись вдоль стен, отряд удалился от гнездовья на приличное расстояние. Бойцы перевели дух.

Природа верхнего мира тут же напомнила, что расслабляться на поверхности нельзя ни на секунду. Несколько особо навязчивых тварей выпорхнули из проема окна и выдернули Нату из общего строя, протащив брыкающуюся девушку по асфальту. Еще несколько нетопырей, завидев добычу, камнем ринулись с высоты. Дым с Кондором ринулись на помощь, а остальные открыли прицельный огонь по пикирующим мишеням. Глеб стряхнул наконец оцепенение и теперь палил вместе со всеми. От грохота выстрелов глохло в ушах. Бельгиец, прижавшийся к стене рядом с мальчиком, словно прирос к окуляру прицела и бил из своей причудливой винтовки скупыми точными очередями. Фарид с Окунем не отставали, работая по стае из проверенных «калашей». Шаман держал тыл, водя стволом вдоль ряда окон университета.

Наконец твари беспорядочно заметались. С десяток кровососов уже валялось на земле, подыхая. Воздушная атака захлебнулась. Глеб взволнованно оглянулся. Кондор вытащил девушку из общей свалки, устроенной свирепствующим мутантом. Дым крутился как волчок, шваркал тушки об асфальт, утробно ухая, и рвал щетинистые тела руками.

– Не стоять! Ходу! Ходу! Ходу!!! – Таран погнал сталкеров дальше.

Спустя десять минут бега путники сбавили темп. Нетопыри наконец-то отвязались, оставшись где-то позади. Еще некоторое время доносились пронзительные вопли потревоженных бестий. Затем и они исчезли, оставив потрепанных и взбудораженных бойцов.

Кондор больше не «высовывался», следуя за проводником. Таран, поглядывая на показания дозиметра, уводил команду все дальше, мимо зарослей Полежаевского парка, мимо руин «Балтийской Жемчужины» – недостроенного в свое время питерского чайна-тауна, мимо едких испарений с прудов Сергиевской Слободы. Деревья здесь представляли собой странное зрелище. Какая-то страшная сила перекорежила, перекрутила узловатые стволы. Ни единого листочка на омертвевших ветках, ни единого клочка зелени вокруг. Картину дополнял плотный серо-желтый туман, низко стелящийся над отравленной землей. И из самого сердца этой поганой проплешины, из затянутого мороком пруда, вдруг донесся низкий, утробный и вибрирующий рев…

Таран оглянулся встревоженно.

Странное пятно проказы сталкеры обогнули по широкой дуге и вышли к Санкт-Петербургскому шоссе как раз напротив пустыря, посередине которого в гордом одиночестве стояло внушительное здание.

Глеб не удержался и подергал наставника за рукав.

– Макаровка, – пояснил Таран. – Морская академия.

Утробный рев повторился, и от него у Глеба – да, кажется, и у всех остальных бойцов в отряде – по коже побежали мурашки.

– Давайте-ка в укрытие, – решил Таран, кивая на здание академии. – Переждем пока… А то сейчас вдруг оно полезет…

– Там в окнах движение. – Бельгиец рассматривал сооружение через оптику своей FN F2000. – Не пойму никак. Вроде человек…

– Людей я не боюсь.

Таран снял с плеча «калаш» и короткими перебежками двинулся к зданию. Сталкеры двинулись следом. На половине пути молчаливый таджик Фарид вдруг шарахнулся в сторону:

– Ээ, шайтан! Командир, ходи сюда. Смотри!

Из земли торчала стрела. Длинная, с наконечником из перьев, самая что ни на есть настоящая стрела.

– Индейцы, что ли? – Ксива пальнул очередью в сторону академии.

– Патроны не разбазаривай! – Кондор осадил бойца. – Двинули. Аккуратненько…

Прикрывая друг друга, сталкеры достигли вестибюля. Глазам предстала все та же картина – запустение и разруха, груды мусора, ободранные стены. В мрачном безмолвии отчетливо послышался шорох. Кондор с Шаманом метнулись на звук по коридору, юркнули в открытую дверь, очутившись на лестничной площадке. На ступеньках среди комьев грязи виднелись следы босых человеческих ног. Короткий спуск на пару пролетов вниз закончился еще одним переходом. Дальше коридор уводил в подвальные помещения, но взгляды бойцов были прикованы к приоткрытой створке гермодвери. Кондор жестами показал остальным, чтобы ждали снаружи, и вместе с Шаманом скрылся внутри.

Глеб с Тараном вернулись в вестибюль наблюдать за окрестностями. Мальчик поправил намордник респиратора. Взопревшая кожа под резиной жутко зудела. Унылый пейзаж за выбитым окном уже не вызывал прежнего энтузиазма. После интенсивного марш-броска ноги стали словно свинцовые, а в пустом животе урчало.

– Как ты, отрок? – Брат Ишкарий присел рядом, разминая натруженные икры.

– Нормально, – буркнул Глеб.

На разговоры с полубезумным сектантом как-то не тянуло. В этот момент мальчика больше занимал таинственный незнакомец, что скрылся внизу. Однако Ишкарий, казалось, не заметил грубоватого тона Глеба и, порывшись в складках плаща, протянул ему замызганную фотографию. Мальчик не сумел подавить возглас удивления. На картинке была вода. Очень много воды. До самого горизонта… Море… Или даже океан… А посреди волн гордо возвышался огромный железный корабль с большими белыми цифрами по борту – «011».

– Это ракетный крейсер «Варяг», – благоговейно прошептал Ишкарий. – Флагман Тихоокеанского флота России. Тот самый Ковчег, что заберет нас к земле обетованной.

– Таран говорит, мы все давно мертвы. И надеяться не на что… Вы действительно верите, что где-то далеко в других городах есть жизнь? – Мальчик взволнованно посмотрел на сектанта.

– Верю, отрок. «Исход» называют сборищем слепых фанатиков, не желающих прозреть и принять суровую действительность. Да, мы тверды в нашей вере! – Ишкарий приблизился к Глебу, пристально глядя в глаза, и продолжил шепотом: – И вера наша подкреплена фактами. Скверна радиации и разрушения, порожденная человеком, сделала землю непригодной для жизни. Однако есть еще места, куда не дотянулись алчные объятия хаоса! Есть! «Исход» знает, «Исход» верит! Уверуй и ты, отрок!

Таран прервал пылкие речи Ишкария, отогнав сектанта в другой угол. Пожелтевшая фотография осталась в руках Глеба. Украдкой мальчик спрятал клочок бумаги в карман разгрузки. Слова сектанта звучали как набат в голове Глеба – «…есть еще места, куда не дотянулись алчные объятия хаоса… есть еще места… ЕСТЬ ЕЩЕ МЕСТА…».

Глеб и сам хотел в это верить.

Должны быть места на земле, где люди могут жить без противогазов, без дозиметров, жить наверху, под солнечным светом, жить как раньше! Где может быть трава – зеленая и мягкая, как на картинках в детских книжках, и где небо голубое, и еды много, и вода чистая… Где-то должен быть такой мир, о котором Глебу рассказывала мама, укладывая его – совсем еще малыша – спать.

– Я должен найти это место… – Глеб не заметил, как произнес это вслух.

– Что? – Таран повернулся к ученику. – Что ты сказал?

Мальчик смутился и отрицательно замотал головой.

Тем временем из коридора показалась процессия сталкеров. Кондор с Шаманом тащили упирающегося человека в грязных лохмотьях. Незнакомец мычал и скалил зубы. На бедрах бедолаги висела засаленная волчья шкура. На шее – связка ссохшихся крысиных хвостов. Скошенный лоб и неестественно узко посаженные глаза дополняли диковинную внешность дикаря.

– Ты когда-нибудь встречал таких, Таран?

– Первый раз вижу человека с поверхности. Братья по разуму как бы…

– Мутант, что ли, какой? – брякнул Ксива и, осекшись, виновато глянул на Дыма.

– Короче, там внизу «бомбарь» раскуроченный. Кости, шкуры, мясо вяленое… Там, по прикидкам, целая орава таких должна жить. – Кондор пихнул незнакомца в бок. – Вот только не колется наш неандерталец, куда его кореша свинтили.

– По-моему, он вас просто не понимает.

Проводник подошел к незнакомцу вплотную. Посмотрел в глаза, словно в душу заглянул. Дикарь перестал мычать.

– Есть хочешь?

Уродец оживился. В глазах загорелся интерес. Таран протянул ему упаковку армейских хлебцев из индивидуального пайка. Дикарь споро разгрыз упаковку зубами и с удовольствием схарчил угощение. Сталкер вытащил еще одну пачку, но отдавать не спешил. Незнакомец робко протянул грязную руку и, мучительно вспоминая человеческую речь, выдавил из себя всего одно слово:

– Д-дай…

– Ну вот, есть контакт! – Кондор нагнулся к оборванцу. – ГДЕ. ДРУГИЕ. КАК ТЫ.

– Нет… – Дикарь задумался, мучительно подбирая слова. – У-ушли… давно… Один… давно…

Таран всучил бедолаге упаковку галет.

– Отпустите его. Он безвреден. Лет эдак через пятнадцать мы и сами в таких вот выродимся.

– Типун тебе на язык!

Всклокоченного оборванца отпустили. Бойцы свистели и улюлюкали, наблюдая, как полуголый человек несется прочь, смешно задирая короткие шишковатые ноги.

Долгий надсадный рев сотряс округу. Болота заурчали и дохнули ядовитыми испарениями.

– Может, заночуем внизу? – Шаман перекрестился. – Не хочется тут в темноте тыкаться, как слепым кутятам…

– Не нравится мне это место. Здесь рядом Константиновский дворец. Подвалы с гидроизоляцией. Сухо должно быть. Там и остановимся. – Таран вышел под дождь.

– Ну чего встали? Вперед!

Подгоняемые Кондором, сталкеры покинули «Макаровку». Глеб шагал за наставником. На душе остался неприятный осадок после встречи с уродцем. Что, если жителей далекого города постигла та же участь? Что, если вместо прежних обитателей в покинутых трущобах обретаются слабоумные вырождающиеся дикари? Мальчик терзался догадками.

Но в кармане – рядом с зажигалкой – теперь лежала старая фотография. И она требовала от Глеба продолжать поиски.

Константиновский встретил визитеров ледяным равнодушием. Стылые подвалы дворца хоть и укрывали от непогоды, но по сравнению с «тропиками» метрополитена отнюдь не располагали к спокойному отдыху. Поеживаясь от холода, Глеб с интересом прислушивался к неспешному диалогу взрослых.

– Так вот этот самый мужик до Катастрофы метростроевцем работал, – вещал Ксива. – Он мне под мухой такого наплел… Мол, под этим самым Константиновским правительственный бункер строил! Рассказывал, народу тьму нагнали. В три смены сбойки рыли. Без перерыва. А главным у них был…

– Брехлом твой знакомец оказался! – прервал рассказчика Кондор. – Нет здесь никакого схрона. Вот вернемся, лично сказочника твоего найду и мозги вправлю. Чтоб не трепался почем зря…

– Дык, и я говорю, врет, собака… – Ксива смутился и поспешил переменить тему. – Вот ты мне лучше скажи, командир, неужели нельзя было катерок какой подыскать? Чтоб без всякой этой возни! Сели, завелись и р-раз – уже в Кронштадте!

– Значит, нельзя. – Шаман поставил на походную горелку банку тушенки. – Думаешь, один такой умный? Несколько ходок сделали, да все без толку. Одна гниль да ржа… В сухих доках хотели пошарить. Сунулись было на Северные верфи, а там не то что доки – земля перекурочена вся. Места живого не найти, будто стадо носорогов прошлось. Уж не знаю, чем так долбануло тогда, но делать там больше нечего.

– На «Адмирал» надо было двигать, – авторитетно вставил Ксива.

– Типун тебе на язык, школота! – Шаман дернулся. – Адмиралтейские верфи – место запретное, проклятое. Сколько ребят толковых там сгинуло. А главное, так и не ясно до сих пор, из-за чего.

– Поговаривают, крышак съезжать начинает – стоит только проходную пересечь… – Лицо Кондора загадочно мерцало в свете горелки.

– А ты, Таран, не слыхал, случаем, чего?

Глеб взглянул на своего наставника. Тот полусидел, привалившись к стене и закрыв глаза. Помолчав немного, ответил:

– Гнездо «менталов» там…

Повисла пауза. Сталкеры с недоумением глядели на проводника. Ната не выдержала первой:

– Как, как? «Менталы»? Первый раз о таких слышу.

– И дай бог, чтобы последний… – Таран отвернулся, укладываясь спать.

* * *

Той ночью Глеб впервые в своей жизни заступил на дежурство. Кондор решил, что с «малолетнего балласта» должна быть хоть какая-то польза, и приказал мальчику сменить Окуня. Глеб примостился на ржавой батарее и отчаянно зевал. Сама по себе вахта несла чисто номинальный характер, поскольку вход на подвальный уровень сталкеры предусмотрительно забаррикадировали, отгородившись от внешнего мира. От нечего делать Глеб решил прогуляться по ближайшим помещениям. Не удержавшись, мальчик прихватил чужой прибор ночного видения. Дорогущая игрушка принадлежала командиру бойцов, но Глеб ни за что на свете не стал бы просить того показать чудо-аппарат – Кондор упорно продолжал называть мальца Зверенышем.

Нацепив ПНВ, Глеб углубился в лабиринт цокольного этажа. Под ботинками хрустело крошево битого стекла. Осколки бутылок устилали большую часть подвала. Вдоль стен стояли покосившиеся полусгнившие стеллажи с рядами ячеек-сот. Тут же навалом покоились растрескавшиеся деревянные бочки и пучки ссохшейся бурой соломы. Таран вечером рассказывал про какие-то «винные» погреба, но объяснить Глебу значение слова «вино» не взялся. Лишь закатил глаза и жмурился, словно вспоминая что-то жутко приятное.

Глеб добрался до последнего подвального закутка. В углу все так же, как и при первом осмотре подвала, одиноко стояла катушка с кабелем. На стене напротив нацарапана примитивная картинка – череп с замазанными чем-то черным глазницами. Кондор тогда предположил, что сюда явно наведывались дикари типа того, который повстречался в «Макаровке». Однако картинка, выдаваемая ПНВ, показала кое-что любопытное, чего путники не заметили ранее в узком луче фонаря. У края катушки в бетонном полу Глеб разглядел краешек щели. Заинтригованный, мальчик взялся за края массивной бобины, напрягся и сдвинул катушку в сторону…

Теперь уже отчетливо был виден контур круглого люка и скоба металлической ручки. Пожираемый любопытством, Глеб взялся за скобу и что есть силы потянул на себя. Спустя мгновение тяжелая створка поддалась. Пыхтя от натуги, Глеб кое-как откинул люк наверх. В полу зияло чрево вертикальной шахты. Луч фонаря упал на покрытые ржавчиной скобы лестницы. Мальчик навис над проемом, но, как ни силился, дно шахты разглядеть не мог. Изнутри шел еле ощутимый запах разложения. Отчего-то вдруг стало жутко до зубовного скрежета. В затылке кольнуло от подспудного ощущения необъяснимой опасности.

Надо вернуться назад, к остальным, разбудить сталкеров и предупредить их… Даже если сейчас он сумеет закрыть лаз, наверняка останутся и другие ходы… Здесь небезопасно!

Глеб совсем собрался было возвращаться, как вдруг из нагрудного кармана вывалилась зажигалка. Он попытался ее поймать, но пальцы лишь скользнули по металлическому корпусу. Звякнув о край, зажигалка исчезла во мраке шахты. Мальчик в отчаянии замер над дырой. Спустя мгновение снизу послышался отдаленный звук. Зажигалка упала на дно. Глеб чуть не завыл в приступе отчаяния. Все, что угодно, только не это!

На раздумья ушла ровно минута. Снова нахлобучив ПНВ, мальчик натянул дыхательную маску и осторожно полез в шахту. Сердце его заходилось, руки предательски дрожали, но Глеб упорно продвигался вниз. Когда он почти достиг своей цели, проржавевшая насквозь скоба раскрошилась под весом тела, и мальчик, не успев толком испугаться, рухнул на дно шахты.

Падение оказалось не вполне удачным. От удара у Глеба перехватило дыхание, и вместо запоздалого крика из горла вырвался лишь жалкий хрип. Приподнявшись, мальчик судорожно зашарил по бетону в поисках зажигалки. Есть! Спрятав драгоценность, он потер ушибленный локоть и полез обратно. В какое-то мгновение вместо очередной скобы рука Глеба уткнулась в пустоту. Прикинув расстояние до следующей скобы, он понял, что дорога назад отрезана. Как ни хотелось ему звать на помощь, но другого выхода не было. Мальчик задрал голову и собрался было кричать, когда наверху гулко лязгнула тяжелая створка. Люк захлопнулся.

«Ведь хотел же подпереть чем-нибудь!» – пронеслась запоздалая мысль. Глеб успокаивал себя тем, что его рано или поздно хватятся и найдут. Ведь выход из подвала забаррикадирован, и искать будут внутри. Но от этого легче не становилось. Подавив приступ паники, мальчик спустился на дно шахтного ствола, снял «Пернач» с предохранителя, подкрутил настройки ПНВ и внимательно осмотрелся по сторонам…

Взгляду открылся длинный прямоугольный штрек, протянувшийся в оба конца. Тишина… Ни шорохов, ни туннельного сквозняка… Ничего… Абсолютный мрак и голый бетонный коридор, уводящий неведомо куда.

Сидеть на месте и покорно ждать помощи не хотелось. Возможно, удастся найти другой выход… Глеб обеими руками поднял перед собой пистолет и двинулся вперед. Десять метров… двадцать… тупик. Массивная железная дверь. Застекленное смотровое окошко забрано ржавой решеткой. За окошком ничего не разглядеть. Колесо управления засовом не поддается… Эту дверь явно давно не открывали.

Мальчик так же бесшумно вернулся к стволу шахты и двинулся дальше. Через десяток метров коридор плавно изгибался, открывая взгляду несколько боковых ответвлений. Соблюдая все меры предосторожности, Глеб методично обошел небольшой комплекс, состоящий из нескольких залов, заваленных каким-то хламом, и ряда помещений поменьше. Не считая строительного мусора, хаотично раскиданного по полу, помещения были пусты. У одной из стен сиротливо валялся мощный строительный инструмент… Дрель? Отбойный молоток? Толстый кабель тянулся от аппарата через всю комнату и уходил в коридор.

Над потолком свисали небрежно растянутые по всему комплексу гирлянды редких лампочек. Судя по временному освещению и отсутствию силовых кабелей на стенах, объект был явно не достроен. Тогда где же брали электричество? Глеб пошел вдоль кабеля, тянувшегося через весь коридор и, в конце концов, уходящего за угол. В небольшой нише, за переборкой, стоял дизель-генератор… а позади него, сразу за бочками с соляркой, начинался узкий наклонный коридор…

Ряд неровных ступенек уводил куда-то вниз. Впрочем, их оказалось не так уж много.

Снизу долетали непонятные звуки.

Присев, мальчик медленно заглянул в обнаружившийся зал… и вздрогнул. Картина, что открылась его глазам, не поддавалась никаким описаниям. Бредовая, кошмарная фантазия, воплотившаяся в реальности… Мальчик застыл в ступоре, не в силах отвернуться, и смотрел…

Смотрел на тех… вернее, на то, чем стали исчезнувшие собратья дикаря из «Макаровки». Среди многочисленных ящиков и тюков, издавая чавкающие звуки, неспешно копошились полулюди-полумертвецы с непомерно раздувшимися животами. Лица их искажала маска безумия. Неуклюже орудуя разодранными в кровь пальцами, толстяки исступленно жрали тушенку, какие-то полуразложившиеся крупы, комки отсыревшей субстанции… муки, скорее всего. Глеб согнулся от омерзения, продолжая наблюдать, как один из несчастных набивает рот истлевшим рисом, одновременно нашарив в куче очередную консервную банку и пытаясь разбить ее об угол железного ящика.

Что за безумие охватило людей на складе продуктов, лежавших здесь еще, видимо, с довоенного времени? Мальчик пытался сохранить хладнокровие, наблюдая за шевелящимися во мраке подобиями людей, но его все больше охватывал иррациональный страх. Прибор ночного видения не давал четкого изображения.

Глеб различил какое-то мельтешение в зале… покрутил колесо настройки.

Тут прибор и сдох.

Мальчик включил налобный фонарик… Луч света вырвал из темноты опухшее, отливающее синевой лицо ближайшего уродца. Тот зажмурился, потом через боль открыл глаза, и на мгновение его взгляд приобрел осмысленное выражение.

– У-у-у… э-э-э! – промычал толстяк. В выпученных глазах читалась мука. – У-у-у… мэ-э-и!!! Ууубббэээййй! Мээээ…

«Убей, – догадался Глеб. – Он хочет умереть… Господи!»

Глеб направил свет в глубь зала и наконец увидел ЭТО… Несколько темно-бурых шевелящихся кишок тянулись из широкой трещины в потолке зала, исчезая в телах несчастных. Изредка по щупальцам проходила судорога, и было видно, как по ним толчками перегоняется кровь из тел обреченных. Неведомая тварь изощренным способом использовала людей как дойных коров, присосавшись, запустив нервные окончания в мозг несчастных, удерживая их на своеобразном «поводке», стимулируя мозговые центры насыщения. И «люди» жрали… Жрали, давились гнильем, слепо шаря по полу в поисках съестного, балансируя на грани жизни и смерти физически, но перестав быть разумными существами.

Не успев ни о чем подумать, почти не целясь, мальчик выстрелил в несчастного толстяка, который по-прежнему что-то молитвенно блеял. Тело дернулось и грузно осело на пол.

Непонятное, немыслимое стечение обстоятельств… Дикий, отталкивающий, но, судя по всему, эффективный… Как это называется? Симбиоз…

ФЕРМА…

Только теперь мальчик заметил дохлых крыс, усеивающих пространство. Трупы жирных, разъевшихся крыс с зияющими ранами на боках… Крыс, брошенных дьявольской тварью ради более крупной добычи. Сразу стал ясен смысл рисунка в подвале. Предостережение, оставленное уцелевшим дикарем…