Текст книги "Формула беды"

Андрей Дышев
Формула беды

Предисловие

Главный герой этой повести – в недавнем прошлом начальник следственной части, первый заместитель начальника Следственного комитета МВД России генерал-майор юстиции Сергей Анатольевич Новоселов.

На протяжении многих лет он возглавлял расследование преступлений, связанных с незаконным международным оборотом наркотиков. Под его руководством по материалам оперативных разработок ГУОП и УНОН МВД, ФСБ России, РУОП г. Москвы возбуждено более 40 уголовных дел. К ответственности привлечено 135 лиц, в том числе воры в законе, лидеры и авторитеты преступных группировок, коррумпированные должностные лица правоохранительных органов. Более 120 человек осуждены к длительным срокам лишения свободы. Ликвидированы подпольные химические лаборатории по производству синтетических наркотиков в Казани, Москве, Уфе, Кургане, каналы поступления наркотиков из Азербайджана, Украины, Таджикистана, Туркменистана, Голландии, Польши, США, Пакистана, Афганистана, Индии, Венесуэлы, Бразилии и Перу. Конфисковано наркотиков, по ценам «черного рынка», на сумму свыше 100 млрд. рублей. У обвиняемых изъято денег и ценностей на сумму свыше 6 млрд. рублей, более 200 тысяч долларов США, 4 килограмма золотых ювелирных изделий, 20 килограммов антикварного серебра, 36 единиц боевого огнестрельного оружия…

Глава 1
ГУБИТ ЛЮДЕЙ ВОДА?

Телефон был с определителем, и Новоселов не поднимал трубку, если высвечивался номер Валентины. Лгать не хотелось, но правда тоже напоминала ложь, и он предпочитал вообще не поднимать трубку, чтобы ничего не объяснять. В который раз в его жизни наступал момент, напоминающий эвакуацию пассажиров с тонущего корабля. Взять на борт можно было только одного, а просилось двое: личная жизнь и работа. И в который раз Новоселов, опуская глаза перед слезами личной жизни, протягивал руку работе.

Одиннадцатый час. За окнами мрак, дождь, ветер. Мокрая ветвь клена шлепнула по стеклу, словно это была многопалая ладонь какого-то зеленого мутанта. Дождевые капли, как хамелеоны, меняли цвет с красного на желтый, потом на зеленый – всякий раз, когда на перекрестке включался новый сигнал светофора. Новоселов смотрел в окно, но не видел этого бесконечного потока машин, блестящих, отмытых, разноцветных, как леденцы. Он вспоминал, как сегодня брали Мамедова. Спецназовцы положили его грудью на капот «БМВ», норковая шапка упала в лужу. Понятые – муж и жена, продавцы с вещевого рынка – с круглыми от испуга глазами смотрели на эту безумно дорогую шапку в луже, потом на ампулы, которые оперативники вытащили из карманов Мамедова. Эти два несчастных, мокрых торговца в дешевых китайских курточках не испытывали никакого злорадства. Напротив, они воспринимали обыск Мамедова как покушение на запредельно могущественного, всесильного человека, за что милиция обязательно будет наказана – страшно и беспощадно.

Новоселов машинально взял с чайного столика заварник. Придерживая крышку, наклонил над чашкой. Заварник был пуст. Кажется, за сегодняшний вечер он уже трижды заваривал чай. «Седой граф» с бергамотом. Цвет темного коньяка. От этого чая, если забыть меру, сердце колотится и в голове звенит, будто на плечах не голова, а старая корабельная рында. Хватит на сегодня. Тем более что еще пачка сигарет ушла в дым. Он дождется звонка от эксперта, потом позвонит начальнику и скажет: «Все, Владимир Павлович, круг замкнулся. Я задержал Мамедова с двумя ампулами героина. Сегодня ночью допрошу и подготовлю постановление о привлечении в качестве обвиняемого…»

И после этого он позвонит Вале. Она наверняка бросит трубку, не станет с ним разговаривать. Но это уже мелочи. Через полчаса он будет дома – в мокрой кожаной куртке, пахнущий осенью, с букетом по-хулигански растрепанных тюльпанов, а она, теплая, сонная, станет нарочито ворчливо бормотать, что уже забыла, для чего нужны мужчины, попытается оттолкнуть его от себя, а потом станет ласково ругать…

Телефон на рабочем столе издал булькающий звук. Гадкая все-таки вещь телефонный звонок! Бьет не столько по ушам, сколько по нервам. Надо подсказать инженерам идею, чтобы вместо этих унитазных переливов аппарат издавал нежный женский шепот: «Милый, возьми, пожалуйста, трубочку…»

– Слушаю!

Да, это эксперт. Но почему медлит, откашливается, перекладывает трубку с одного уха на другое?

– Сергей Анатольевич! К сожалению, ничем обрадовать вас не могу. Это опять вода.

– Какая вода? Почему вода?

Он даже глаза прикрыл, словно хотел, чтобы все сразу исчезло – и кабинет, и телефонная трубка, и слова эксперта.

– Аш два о, – уточнил эксперт. – В обеих ампулах оказалась обыкновенная дистиллированная вода.

– Но этого быть не может! – сдерживая раздражение, выговорил Новоселов, будто эксперт мог вдруг отказаться от своих слов. – Мы его проверяли у нарколога. Этот Мамедов пребывал в глубочайшем кайфе! А точно такие же ампулы он продал по десять долларов за штуку.

– Я все понимаю, – мягко перебил эксперт. – Но в ампулах я ничего не нашел, кроме воды… Если там содержится наркотик, то на сегодняшний день мы не располагаем методиками его распознания. Точнее сказать, методик существует множество, но те, которые мы используем…

Новоселов уже не слушал, что говорил ему эксперт. Это был уже третий случай за минувшую неделю, когда оперативники задерживали человека, находили у него ампулы с жидкостью, которая при последующей экспертизе оказывалась обыкновенной водой. Абсурд какой-то!

– Послушай, – сказал Новоселов, пытаясь зацепиться хоть за какую-нибудь версию. – Может быть, у этой наркоты ограничен срок хранения? Скажем, проходит какое-то время, и она превращается в воду?

– В запаянной ампуле? Даже теоретически это маловероятно. Да и зачем вашим клиентам носить в карманах утративший свойства наркотик? Лишний раз связываться с милицией?

– Да, ты прав, – пробормотал Новоселов, машинально смахивая ладонью со стола табачный пепел – он всегда так делал, когда волновался. – А ты чем можешь это объяснить?

– В заключении я не буду этого писать, – пре-дупредил эксперт, – но вам скажу. Крыса, которой я ввел немного жидкости из ампулы, вела себя не совсем обычно. И подохла в считаные минуты.

– Тем более подохла! – мрачно пошутил Новоселов. – Значит, в качестве свидетеля выступить уже не сможет.

– В том-то вся беда, – вздохнул на другом конце провода эксперт.

Еще некоторое время Новоселов просматривал протоколы прослушивания телефонных переговоров Мамедова с неким Эдиком, который передал ему на станции метро «Автозаводская» ампулы, оперативные данные по слежке за автомобилем «БМВ», а затем протокол изъятия личных вещей при досмотре Мамедова. Часы «Rolex», портсигар из металла желтого цвета, зажигалка, водительское удостоверение, две стеклянные ампулы, наполненные прозрачной жидкостью…

Ладно, только носил бы их при себе. Тогда с натяжкой можно было бы предположить, что больной человек всегда держит наготове дистиллированную воду для экстренных инъекций. Но ведь Мамедов находился в состоянии наркотического опьянения – это раз. И второе: он продал несколько подобных ампул. И продал явно не идиотам, а субъектам, которые, судя по следам от иглы на руках, хорошо разбираются в наркотиках. Так сказать, не дал умереть страждущим.

Новоселов вспомнил еще одного подобного лекаря. Это было дело о контрабанде наркотиков из Дели. Некий Абдуллин нелегально привез из столицы Индии партию ампул с бупренорфином по два миллилитра каждая. Хранить такое количество наркотиков у себя дома он не рискнул, спустился этажом ниже к соседу и договорился с ним о хранении части ампул у него. Затем договорился со знакомым врачом-реаниматором психбольницы, чтобы тот сбывал наркотик больным, страдающим наркоманией. Врач с упоением «лечил» своих подопечных – все равно что кормил волков ягнятами. Психбольница, образно говоря, на ушах стояла, пока лекаря не взяли с поличным…

Новоселов в сердцах швырнул карандаш на стол, поднял трубку и позвонил на мобильный своему оперуполномоченному.

– Юра! Я подписываю постановление. Отпускай Мамедова.

– Что?! – опешил оперативник. – Как отпускать, Сергей Анатольевич? Месяц его пасли, гонялись за ним повсюду, и вдруг отпустить?

– Делай, что я тебе говорю. Против Мамедова ни улик, ни вещественных доказательств. Одна вода…

Он кинул трубку, взял заварник и щедро насыпал туда «Седого графа». Все, пропала личная жизнь!

Глава 2
ФРУКТЫ, ШАМПАНСКОЕ И МОРЕ

Андрей смотрел на море через полуприкрытые веки. На влажных ресницах дрожали радужные капельки воды. С пляжа доносился шум волн и визг детей. Стакан ледяного шампанского, который он выпил по просьбе Князя залпом, наполнил тело ватной истомой. Андрей уютно развалился в пластиковом кресле. Он чувствовал, что впервые за последние полгода по-настоящему отдыхает. «Все-таки Гюндуз молодец, что вытащил меня сюда. Рай! Настоящий рай!»

Он с содроганием вспомнил, как отчим, обнимая хмельную рыжую женщину, кричал его матери, брызгая слюной: «Она теперь здесь хозяйка! Поняла меня? Твое время кончилось! Забирай свои вещи и убирайся вон!» Мать унижалась, плакала, просила отчима не торопиться с решением, а он, жуя жесткую тарань, крутил головой и все указывал ей на дверь. Андрей пытался увести мать из этого проклятого дома, но мать сопротивлялась, отрицательно качала головой и упрекала сына, что он еще совсем мальчишка, многого не понимает. Андрей в самом деле не понимал главного: если мать уйдет из этого дома, то где она будет жить? В Краснодаре у нее не было ни родственников, ни знакомых.

Он возненавидел ее за неразборчивость к людям и доверчивость, за то, что унижается перед этим тупым и жестоким человеком, который три года был ее мужем, и переехал в пропахшее медикаментами студенческое общежитие. Сессию сдал с привычной легкостью и скукой и, не задумываясь, принял предложение своего сокурсника Гюндуза Мамедова отдохнуть неделю у его отца в Геленджике.

Андрей, млея на солнце, прислушивался к негромким голосам отца и сына. Они говорили между собой по-азербайджански. Гюндуз, чтобы Андрей не чувствовал себя неловко, всегда переводил Андрею суть разговоров с отцом. Но сейчас Андрей притворился спящим, чтобы отец и сын могли спокойно поговорить.

– Девушка! – неожиданно громко позвал Мамедов-старший и щелкнул пальцами. – Пожалуйста, бутылочку коньяка, бутерброды с черной икрой, зелень-мелень…

«Хороший он мужик, этот Князь, – подумал Андрей. – Богатый и щедрый. Если бы у меня был отец, я бы хотел, чтобы он был похож на Князя».

Вокруг стола началось оживление. Андрей открыл глаза и, словно извиняясь перед Князем, пожал плечами. Мужчина рассмеялся, протянул свою волосатую, с толстыми крепкими пальцами руку и легко ущипнул Андрея за щеку.

– Заснул? Сессии, коллоквиумы, семинары, курсовые?.. Отдыхай, малыш, отдыхай!

Гюндуз незаметно наступил Андрею на ногу и вопросительно глянул на него: мол, все в порядке, ты хорошо себя чувствуешь?

Андрей поднял рюмку с маслянистым коньяком. Ему захотелось сказать этим милым людям какие-то особенные, добрые слова. Он вдруг почувствовал, как против его воли на глаза наворачиваются слезы.

– Спасибо вам большое… – только и смог произнести он.

– Э-э, перестань! – отмахнулся Князь и опустил свою руку на плечо Андрею. – За что благодаришь? Друг моего сына – это мой друг.

Он поднялся из-за стола – большой, грузный, седовласый, в белоснежной рубашке, каком-то навороченном галстуке с золотой планочкой. Сверкнул золотыми часами «Rolex» и тяжелыми перстнями.

– Пойдем, прогуляемся, – предложил он Андрею.

Гюндуз уехал к своей девчонке, оставив Андрея с отцом наедине. Пальцы Князя напоминали Андрею волшебные палочки. Щелк! – и любое желание тотчас исполнялось. Щелк – и их под ручки провели на борт яхты. Щелк – и туда же занесли шампанское и фрукты. Щелк – яхта отчалила от берега и взяла курс в открытое море… «Вот если бы я попросил его щелкнуть и сделать для мамы квартиру», – сфантазировал Андрей.

Яхта беззвучно рассекала гладкую поверхность моря. Капитан, закрепив гафель и румпель, сел на носу, свесив ноги с борта. Андрей и Князь отдыхали на кормовой палубе. Над ними кричали чайки. Тихо поскрипывали снасти. Булькала за бортом вода. Князь с хлопком откупорил шампанское.

– За настоящую мужскую дружбу! – предложил он тост.

Потом стал интересоваться его учебой, планами на будущее.

– Врач-педиатр ведь немного зарабатывает, да? – спросил он.

– Немного, – согласился Андрей.

– Это плохо, – покачал головой Князь. – Бери виноград, кушай, не стесняйся!

– Я думаю пойти на преподавательскую работу, – признался Андрей.

– Преподаватель получает больше?

– Тоже немного, но я смогу заниматься научной работой.

– Понимаю, – кивнул Князь. – Гюндуз рассказывал, что твоя курсовая по фармакологии произвела настоящий фурор на кафедре.

– Гюндуз, как всегда, преувеличил, – смутился Андрей.

– А ты скромный! – ответил Князь и, прищурившись, погрозил Андрею пальцем. – Такие способности, а все комплексуешь.

– Способности! – усмехнулся Андрей и почувствовал, что Князь задел его за живое. – А кому нужны эти способности?

– Что за слова! – с возмущением покачал головой Князь и подлил Андрею шампанского.

– Скажу вам откровенно, – все более распаляясь, произнес Андрей, – что два последних выпуска нашего факультета получили свободные дипломы. Это значит, что искать работу они должны сами. Почти все пошли в торговлю. Кто челночит, кто тачки подержанные из Германии гоняет.

– Безобразие! – согласился Князь.

– Если раньше каждый из нас мечтал поступить в аспирантуру, то теперь там вообще нет конкурса, силой туда не затащишь! – продолжал горячиться Андрей. – А кто по-настоящему любит свое дело, химию и биологию, те только и думают о том, как уехать и найти работу за границей.

– До чего страну довели! – покачал головой Князь и сочувствующе похлопал Андрея по плечу. – А вот если бы я предложил тебе хорошую работу, за большие деньги, ты бы согласился?

– Хорошую – это значит торговать на рынке? – усмехнулся Андрей.

– Ну! – нахмурился Князь. – Зачем так? Я имею в виду работу по твоей специальности.

Андрей взглянул на Князя с интересом.

– А можно конкретнее?

Князь ответил не сразу. Он взял с подноса большой малиновый персик, разломал его надвое, вытащил косточку и кинул ее в воду.

– Взялся бы ты, скажем, синтезировать сложное органическое вещество?

«Он даже такие слова знает!» – удивился Андрей и уточнил:

– Смотря какое. Их в органике тысячи.

Князь опять выдержал паузу.

– А ты не догадываешься, что я имею в виду?

Глава 3
ОДНОКЛАССНИК

Андрей приехал в Краснодар последним автобусом. Прежде чем отправиться в общежитие, позвонил маме. Трубку взял отчим.

– Твоя мама мне не докладывала, куда ушла, – ответил он. – Но я ее из дома не выгонял.

Андрей кинул трубку на рычаг и ткнулся лбом в аппарат. Он боится? Нет, не то слово. Уже не боится. Ему уже на все наплевать. Он устал от безысходности, от бессилия перед человеческой тупостью. И ему очень нужны деньги. Они уже почти в его руках. Они сыплются сверху, надо только протянуть руки…

– Молодой человек, вы будете звонить?

Он обернулся. Девушка с лицом, зашторенным волосами, стояла рядом и кокетливо помахивала кожаным поводком. У ее ног сидела такая же безглазая болонка.

Он позвонил своему однокласснику Мише Ковальскому. В девятом классе Миша стал победителем химической олимпиады среди школьников СНГ. В классе его называли юным дарованием – наверное, эта кликуха перешла от учителей. Учительница по химии, не стыдясь, консультировалась у него, когда готовилась к лабораторным занятиям.

– А Миша в школе, – ответила Андрею сестра Ковальского. – Он там подрабатывает.

– Сторожем, что ли?

– Нет, факультатив у пятиклассников ведет.

До школы – пустяк. На автобусе дольше выйдет, чем пешком. Андрей прошел через сухой овраг, где в теплые ночи всегда полно пьяниц и наркош, потом через поле заброшенного, поросшего колючками стадиона и за булочной свернул направо.

Вот она – родная семьдесят третья, где во дворе когда-то стоял бронзовый Ленин, а на фасаде висел какой-то призыв из крупных деревянных букв. Почти все окна темные, только на третьем этаже за желтыми шторами можно угадать движение.

Он едва распахнул дверь, как нос к носу столкнулся с какой-то учительницей. Лицо запомнил, а вот имя и предмет, который она вела, вылетели из головы начисто.

– Кто к нам пришел! – ахнула женщина. – Андрюша Хлыстун! Боже, как вырос, возмужал!

Ему стало стыдно, что он не может назвать женщину по имени-отчеству. Их, учителей, много, а он, Хлыстун, единственная яркая личность за последние десять лет. Гордость школы! Портрет, наверное, до сих пор висит на Доске почета. Золотой медалист, трижды занимавший первые места на Всероссийской химической олимпиаде школьников, член сборной команды России на международной олимпиаде школьников в Японии. Блеск, а не ученик! Любая училка мечтала бы сфотографироваться с ним и заявить, что именно она сделала его таким умным и прилежным.

Он извинился, приложив руку к груди, и, не отвечая на град вопросов, быстро поднялся по темной лестнице на третий этаж. Из какого-то класса доносились звуки пианино: нотный ряд снизу вверх и снова вниз. Волны музыки.

Андрей на секунду задержался на лестничной площадке у пожарного крана, где впервые признался в любви Людке, мысленно пожалел себя, юного, и вошел в коридор. Он взялся за ручку двери, ведущей в кабинет химии, и вдруг почувствовал какую-то смутную тревогу. «Только поговорю, – успокоил Андрей себя. – Только спрошу. Он наверняка воспримет это как шутку».

Он раскрыл дверь и замер на пороге. Две девочки и два мальчика сидели за столами, склонившись над тетрадями. Газовые горелки, штативы, колбы. В колбах пенилась и пузырилась какая-то жидкость. Миша, одетый в белый халат, склонился над девочкой, которая отчаянно грызла кончик ручки.

– Давай проверим еще раз, – тихо говорил он. – С самого начала: цэ аш. Дальше: о аш…

Не бывает людей, которых бы никто не любил. Если девчонки в школе от него шарахались, то дети, кажется, без ума. Андрей кашлянул, и Миша обернулся, выпрямился и удивленно развел руками:

– А ты что здесь делаешь?

Вот и встретились. Миша – это имя Ковальскому подходило больше всего. Андрей не представлял, как можно было бы назвать этого человека Николаем или, скажем, Князем. Лицо смешное, щекастое, с близко посаженными глазами, нос картошкой, губы пухлые – живое воплощение человеческой мягкости и доброты.

Они сели в лаборантской. За окном пошел дождь. Крупные капли вразнобой забарабанили по подоконнику. Миша улыбался и внимательно рассматривал бывшего одноклассника, при этом его губы немного вытянулись, словно Миша курил невидимую сигарету.

– Я к тебе за советом, – сказал Андрей, не без труда стараясь говорить спокойно, как о вполне заурядной вещи. – Скажи, тебе не попадалась методика синтеза эторфина.

Глаза, самое главное – глаза! По ним можно будет понять все и сразу… Но нет, никакой сверхъестественной реакции. Будто Андрей спросил о синтезе заменителя сахара.

Миша замычал, думая, почесал за ухом, нахмурил лоб.

– Эторфин, – повторил он тихо и мельком глянул на дверь. – Если не ошибаюсь, это препарат…

– Не ошибаешься, – перебил его Андрей.

Ковальский снял очки и принялся протирать стекла краем халата. Он святой человек. Одно только произношение вслух названия препарата должно резать ему слух и доставлять нравственные страдания. Боясь, что Ковальский вдруг откажет ему, Андрей взял его руки и шепотом заговорил:

– Мне обещают за него большие деньги… Только ты не беспокойся. Это только химия, никакого криминала. Ведь мы с тобой химики, правда? Мы имеем право заниматься наукой?

«Я мерзавец. Дрянь. Меня убить мало», – подумал Андрей.

Миша надел очки. Андрей заметил, как вдруг заблестел его лоб. Из кабинета донесся детский смешок. В раскрытую дверь влетел бумажный самолетик и приземлился на полу.

– Извини, – сказал Андрей, не в силах больше ждать ответа. Поднялся со стула и, опустив глаза, вышел из лаборатории.

Глава 4
ЧЕГО НЕ СДЕЛАЕШЬ РАДИ ДЕНЕГ

В следственную часть Следственного комитета МВД России поступили материалы оперативной проверки из ФСБ: готовится контрабандный ввоз в Россию героина с наркокурьером из Нигерии по фамилии Укачукву.

Сергей Анатольевич Новоселов к наркокурьерам привык не меньше, чем контролеры к «зайцам» в автобусах. Он пережил десятки бессонных ночей, когда таможенники из Шереметьева-2 под его контролем вскрывали посылки с гашишем, вспарывали обшивки чемоданов и сумок, где были спрятаны пакеты с порошком; он без труда угадывал нахождение наркотика в деревянных сувенирных досках с рельефным изображением Георгия Победоносца; находил тонкие полиэтиленовые тюбики с кокаином в ручках «дипломатов». Но чернокожий наркокурьер, которого он собирался встретить с оперативной группой, отличался от всех остальных каким-то изуверским самоистязанием. Новоселов получил информацию, что нигериец везет наркотик в собственном желудке.

В зоне таможенного контроля был досмотрен багаж нигерийца, в котором, чего следовало ожидать, запрещенных к ввозу предметов не оказалось. Тем не менее сотрудник таможни, просмотрев декларацию, уточнил у пассажира, не проносит ли он с собой наркотические средства («с собой» и «в себе» практически означает одно и то же). Нигериец сделал честное лицо и стал клясться на малопонятном языке жестов.

Его провели в специальную комнату, где Новоселов прочитал ему постановление о производстве обыска. Изобразив полную готовность помочь следствию в установлении истины, Укачукву принялся выворачивать карманы своих джинсов.

– А вот это как раз делать необязательно, – заметил Новоселов с тонким юмором, который гражданин Нигерии, к сожалению, не понял.

Медик, который входил в состав оперативной группы, для начала предложил Укачукву сходить в туалет, на что тот отреагировал с ярко выраженным возмущением. На этом мягкие меры были исчерпаны. Наркокурьер сам подтолкнул себя к унизительной процедуре, подробности которой вряд ли доставят удовольствие читателю. В итоге из кишечника Укачукву были извлечены полтора десятка черных пластиковых контейнеров, каждый размером со сливу средних размеров. Медицинские работники таможни, повидавшие на своем веку всякого, не могли понять, как нигериец глотал эти контейнеры и какие деньги за этот мазохизм ему были обещаны.

Здесь же одна из «слив» была вскрыта. Белый порошок протестирован.

– Героин, – без тени сомнений сказал эксперт, глядя на то, как окрашивается в синий цвет экспериментальный реактив.

Для тех, кто не в курсе: один грамм героина на «черном рынке» стоит 200 долларов США.

Укачукву предстояла очень долгая разлука с жарким африканским солнцем. А Сергей Анатольевич Новоселов, уставший от впечатлений, не мог понять, почему в США, например, проблемами наркобизнеса занимаются сорок три ведомства, включая вооруженные силы и Национальную гвардию, а в России – или от бедности, или от недальновидности – лишь четыре: МВД, ФСБ, Государственный таможенный комитет и Федеральная пограничная служба. И очень слаба медицинская служба, которая в основном занимается не проблемами наркобизнеса, а проблемами наркомании.

И вот результат: число наркоманов за последние годы возросло в сотни раз, наркотики легко можно приобрести в любой школе и любом вузе, в наркотическую зависимость попадают уже не только взрослые люди, но подростки и даже дети.

Новоселов был убежден: если сегодня не изменить ситуацию радикально, то мы можем получить то, о чем даже подумать страшно: страну заполонит поколение наркоманов, что равносильно национальной катастрофе.