Текст книги "Два капитана"

6. Полицейский участок

До встречи с Вильмой оставалось каких-то полтора часа, и Андрей Стариков спешил домой, чтобы привести себя в порядок. Их знакомству было всего пара недель, и сегодняшнее свидание было первым, так что ударить в грязь лицом было никак нельзя. Девушка ему очень нравилась, и почему-то казалось, что именно эти отношения могут иметь долгосрочную перспективу. Правда, справедливости ради стоило отметить, что так ему казалось в начале и многих других отношений, но потом каждый раз что-то шло не так.

Так по итогу и выходило, что из всех пришедших в этот мир друзей только он один так и не обзавелся женой или постоянной подругой. Вот не задерживались они у него, и все тут! Вроде и не дурак, и симпатичный, и здоровый – как говорил его прошлый начальник, еще там, на Земле: «На тебе, Стариков, если пахать, еще одну целину поднять можно». И состоятельный: свой охранный бизнес, счет немаленький, частный дом. Да и в городе не последний человек. Все это привлекало к нему много особ женского пола, но…

После непродолжительных отношений или он понимал, что это не то, что ему надо, или, что бывало чаще всего, девушка предлагала сделать перерыв в отношениях. Местный криминальный авторитет из русских – Гречихин Алексей Семенович, по прозвищу Грек – как-то раз по пьянке, на правах старого знакомого заметил: «Ты, Андрюха, на работе женат, а бабу в этом вопросе не проведешь. Они, бабы, это нутром чуют».

Поразмыслив на досуге над этими словами, Андрей плюнул на все и пустил этот вопрос на самотек. Вот сейчас этот самый самотек и привел к свиданию с очаровательной латышкой Вильмой. Вернее, не сейчас привел, а еще полмесяца назад, но именно сегодня эта неприступная служащая мэрии двадцати шести лет от роду соблаговолила смилостивиться и принять приглашение на ужин в новом ресторанчике на набережной.

Говорили, что в нем шикарная морская кухня, а фирменное блюдо – местного тунца – готовит лично шеф-повар ресторана, японец с труднопроизносимым именем Сиотоми Арикоси. Но главная фишка блюда заключалась даже не в этом, хотя Сиотоми был известным в свое время поваром в Токио и один из немногих в Японии имел лицензию на приготовление рыбы фугу. Дело в том, что в этом мире на эту полуторатонную морскую зверюгу охотились только в двух местах: на Новой Кубе, что на Диких островах, и в Порто-Франко. Но в Порто-Франко был настоящий японский повар, а на Кубе не было.

Внезапно зазвонил мобильный. Звонил помощник шерифа, бывший сослуживец Андрея.

– Да, Крис, слушаю. Нет, сейчас не занят, но времени у меня мало. Говори.

Собеседник в двух словах изложил свое дело, и Стариков сразу понял, что сегодняшнее его свидание, а соответственно, и дальнейшие отношения с Вильмой накрылись медным тазом. Конечно, бывший опер уже не служил в полиции, но если тебя просит помочь сам шериф, а у тебя постоянно пересекающийся с полицией бизнес, это не тот случай, когда стоит отказывать. Тем более что и случай, как понял Андрей, нестандартный настолько, что им занялся сам шериф Антонио Пьезо.

После того как Крис вырубил связь, Стариков еще какое-то время ехал молча, размышляя, а не послать ли все-таки Пьезо, которого он недолюбливал, лесом. Но, поймав себя на том, что уже едет не домой, а в управление полиции, с тоскливым вздохом начал набирать номер телефона Вильмы.

В управление Стариков вошел, когда на улице уже смеркалось.

– Андре! – с прононсом окликнул его бархатистый женский голос.

Обернувшись, он увидел сержанта из департамента дознания Женевьев Метье, невысокую, стройную, чуть скуластенькую француженку с крупными сочными губами. Их с Андреем служебный роман был настолько же бурным, насколько и скоротечным. И это был тот редкий случай, когда Андрей первым сообразил, что их отношения не имеют перспективы, потому что двух человек, влюбленных в одну и ту же работу, для семьи многовато.

– Женечка!

Надо сказать, что расстались молодые люди очень достойно, иногда даже встречаясь потом, но, так сказать, без обязательств. И Стариков единственный из ухажеров Женевьев был удостоен права называть ее Женей. Женевьев это очень нравилось.

– Какими судьбами, Андре? – проворковала француженка.

– Да представляешь, позвонил Крис. Срочно, говорит, бросай все, приезжай! Женевьев скучает! Ну, ты ж меня знаешь! Я сразу все дела в сторону – и бегом тебя спасать!

Метье рассыпала по залу колокольчики своего смеха:

– Андре! Ты все такой же неисправимый ловелас и дамский угодник!

Молодые люди еще какое-то время полюбезничали, и Стариков наконец выяснил, зачем понадобился шерифу.

Оказалось, что в саванне, в зоне ответственности Порто-Франко, на дороге от баз переселения произошло разбойное нападение одних русских на других. Теперь становилось понятно, почему срочно понадобился именно Стариков: он считался в полиции непревзойденным специалистом по русским вообще и русскому криминалу в частности. Сам он так не думал, но всемерно поддерживал свое реноме. Положение эксперта-консультанта полицейского управления для опытного опера, да еще занимающегося частным охранным бизнесом, просто манна небесная.

– И где сейчас шеф?

– В аппаратной. Оставшихся в живых уже допросили, теперь смотрят видео с дрона. Да, я забыла сказать тебе самое интересное! Там в деле фигурирует огромная сумма денег! И самое интересное, что это доллары!

– О как! Ладно, побегу узнаю подробности.

– Я надеюсь на ответную любезность! – воскликнула Женевьев.

– Непременно, дорогая!

И, чмокнув девушку в щечку, Андрей пошел на второй этаж, где в конце коридора находилась комната, вернее, целый зал для компьютеров и обслуживающего их персонала, который в просторечии называли аппаратной.

Когда он вошел, там было только три человека: незнакомый парень за компьютером, Крис и рядом с ним перед экраном, на который проецировалось изображение, сам глава управления полиции Порто-Франко, шериф Антонио Пьезо.

К слову, шериф являлся довольно колоритной личностью. Был он среднего роста, при этом весил сильно за сто килограммов, вследствие чего в местном климате постоянно потел. Ничего поделать с особенностями своего организма синьор Пьезо не мог, что сильно его раздражало и являлось причиной частого недовольства всем и вся. Кроме всего прочего, был он рыжеват, что для итальянца, с точки зрения Старикова, довольно необычно, и уже лысоват. А еще он постоянно курил трубку. Сначала в управлении думали, что он изображает из себя Пуаро или Холмса, но нет, Пьезо действительно был заядлым трубочным курильщиком. И даже заказывал какие-то экзотические сорта табака, эндемики, откуда-то то ли из Нью-Дели, то ли из Дагомеи.

– Добрый вечер. Разрешите?

Все присутствующие оглянулись. Пьезо слегка поморщился: их со Стариковым чувства друг к другу были взаимны. Но оба были профессионалами, потому все эмоции были быстренько задвинуты подальше: дело прежде всего.

– Да, конечно, господин Стариков. Мы весьма рады, что вы откликнулись на нашу просьбу. – Шериф натянуто улыбнулся и изобразил попытку привстать, здороваясь с Андреем. – У нас сегодня довольно насыщенный вечер. В частности, сейчас мы смотрим интереснейший боевик. Присоединяйтесь.

Боевик был недолгим, чуть более десяти минут – видео с дрона плюс добавки с автомобильных регистраторов. Но то, что увидел «специалист по русским», его заинтересовало. Он несколько раз просил остановить проекцию и пару раз – увеличить изображение.

– Что вы нам можете сказать по этому поводу? – спросил Пьезо, вертя в руках одну из своих многочисленных трубок (в аппаратной курить было запрещено).

– Что я могу сказать? – задумчиво произнес Андрей, осмысливая и анализируя увиденное. – Для начала то, что боевик этот, как вы выразились, международный. Погибшие, скорее всего, украинцы, а противоположная сторона, судя по оружию и транспорту, русские, но не факт. Далее. Эти украинцы, судя по внешнему виду и говору, скорее всего, боевики националистического характера, а инкассаторские сумки, обнаруженные в фургоне, наводят на мысли о причине бегства этих господ со старушки Земли. Про выжившую парочку трудно сказать что-то определенное. По одежде похожи на молодых раздолбаев, что подтверждается дорогой машиной. Но! Великолепная стрельба по вооруженным и движущимся мишеням наводит на некоторые мысли.

– Спецслужбы? – произнес внимательно слушающий его шериф.

– Да нет, вряд ли.

– Почему вы так решили? – опять спросил Пьезо.

– Попросите оператора, пусть он покажет начало огневого контакта, – попросил Стариков. – Вот здесь, стоп. Смотрите, вот этот толстый парень, когда вышел из машины и направился к украинцам, полностью перекрыл напарнику директрису огня, видите? Так не поступит ни один профи, даже если он не собирается воевать. Это вдалбливают с первых дней обучения. Нет, я не думаю, что это спецслужбы. Скорее все-таки мажоры, но подготовленные. Возможно, на Земле увлекались какой-нибудь практической или тактической стрельбой. А хохлам не повезло на них нарваться.

– Простите, кому? – вскинул свои выгоревшие брови Антонио.

– Хохлам. Так на постсоветском пространстве еще называют украинцев.

Шериф понимающе кивнул.

– Мне надо сейчас пообщаться с этими, как вы говорите, мажорами. Я бы хотел попросить вас побыть переводчиком. По-английский они понимают с большим трудом, а уж их выговор – это нечто! Программный перевод только путаницу внесет, а мне бы очень хотелось, чтобы в этом деле не осталось каких-либо неясностей.

– Всегда к вашим услугам, – равнодушно кивнул головой Стариков, хотя на самом деле его просто раздирало любопытство.

В кабинете шерифа все было по-прежнему, все, как помнил Андрей по работе в управлении. Т-образный стол, оргтехника, какой-то шкафчик, сейф, полки с папками. Обычный кабинет обычного чиновника.

Пьезо взгромоздился на свое сетчатое офисное кресло, приглашающе указав Андрею на стул, стоящий рядом, у стыка его стола и столика для посетителей. Нажав кнопку селектора, шериф попросил привести к нему задержанных, и буквально через пару минут герои боевика уже входили в кабинет – видимо, томились в ожидании где-то рядом.

После взаимных представлений, теперь уже через Старикова в качестве переводчика, шериф попросил извинить его и полицию Порто-Франко за вынужденную задержку. Служба, сами понимаете.

– С вашего позволения, мы хотели бы еще раз, теперь в присутствии квалифицированного переводчика, пробежаться по вашим показаниям, чтобы избежать досадных неточностей, способных исказить суть дела.

– Не понимаю, что здесь можно исказить? – раздраженно пробурчал Иван Диконенко, тот, что невысокий и худой. – Остановили нас вроде как помощи попросить, а сами стрелять начали! Там по видео уже все в протоколе расписано.

– Чем он недоволен? – поинтересовался Пьезо, настороженно глядя на русских из-под насупленных бровей.

– Ничего особенного, – пожал плечами Стариков, – говорит, что устали уже показания давать.

– Можно подумать, мне это нравится! – усмехнулся Антонио. – Завтра выяснится, что где-то что-то недопоняли или неправильно перевели, и придется их снова в управление выдергивать. Вот оно им надо?

– Так вроде дело-то ясное, – отозвался Андрей, просматривая протоколы.

– Уж больно сумма большая фигурирует в деле, господин Стариков, – недовольно рыкнул шериф. – Нутром чую, что завтра же проверяющие сбегутся. А эти шакалы всегда находят к чему прицепиться. Так что пусть тебе еще разок все расскажут по-русски, может, найдешь какие несоответствия.

В продолжение его общения с шерифом оба мажора помалкивали, с тревогой прислушиваясь к английской речи, и Андрей готов был поклясться, что если не все, то часть слов они точно понимают. Надо бы пообщаться с товарищами поближе, прощупать их осторожно в неформальной обстановке. Но это потом и исключительно для себя любимого, то есть в своих интересах. Пьезо знать об этом не нужно.

– Короче, парни, – обратился Стариков к виновникам переполоха на родном языке, – давайте еще разок расскажите мне, как дело было. Как говорится, быстрее начнем – быстрее закончим. Тут все-таки четыре трупа, так что все должно быть оформлено как нужно.

– А нам говорили, что здесь проще с этим делом, меньше бумагомарательства, – тяжело вздохнул Сергей Кононов, тот, что здоровый.

– В основном так и есть, – поспешил успокоить соотечественников Андрей, – но больно уж много бабла у этих хохлов в микроавтобусе оказалось. Потому шериф и перестраховывается: наверняка проверять будут, а ни ему, ни вам проблемы не нужны.

– Понятно, и тут бюрократы правят бал, – снова недовольно буркнул Иван.

– Да ладно тебе, людей понять можно, – возразил Кононов. – С чего начать?

– С дороги, – прояснил точку отсчета Андрей, поудобнее устраиваясь на стуле.

Весь рассказ у Сергея занял от силы минут десять, и это еще с учетом уточняющих вопросов Старикова. Впрочем, внештатный сотрудник не особо усердствовал, под кожу парням своими уточнениями не лез. Во-первых, чисто все с этим нападением, даже нюх опытного опера не находит к чему придраться, во-вторых, детектив не мог отделаться от мысли, что не очень-то позволят допрашиваемые к себе под кожу влезать.

Кстати, во время перевода слов Кононова шерифу русские снова внимательно прислушивались. Понимали или нет – это еще вопрос, но контролировать ситуацию старались однозначно. Так что мажоры, они, конечно, разные бывают, но эти все ж таки какие-то странные – то ли есть за ними какие-то другие, тщательно скрываемые грешки, то ли они только прикидываются мажорами. И тогда это повод задуматься: сами по себе ребята играют или работают под прикрытием для кого-то?

Когда с уточнением протокола было закончено, Антонио Пьезо поинтересовался планами молодых людей на будущее.

– Видите ли, – сказал худощавый, тот, что представился Иваном, – мы, в принципе, не стеснены ни во времени, ни в деньгах. Поэтому хотелось бы подойти к выбору постоянного места жительства не спеша, обдумывая и взвешивая все за и против.

– М-да, в деньгах вы теперь действительно не стеснены.

– Кстати, – вскинулся здоровяк, – а сколько денег-то там было, в том микроавтобусе? А то после перестрелки, знаете ли, немного не до подсчетов нам было. Не каждый день ведь людей приходится убивать, да и ребята ваши очень быстро подъехали.

Быстро глянув ему в глаза, опытный, битый жизнью опер едва сдержал усмешку: ведь не соврал, засранец! Они действительно не каждый день людей убивают, только вот почему-то даже у него от этого знания мурашки по коже пробежали. И именно сейчас Андрей вдруг отчетливо понял: парни прекрасно знали, что будет, когда останавливались в саванне. И линию огня этот толстяк перекрывал сознательно – просто пока он это делал, его напарник готовился к бою. Пожалуй, теперь все в его голове становилось на свои места: вовсе эти ребята не мажоры, а профессионалы очень высокого уровня! Ведь это какое же должно быть доверие к напарнику, чтобы так работать?! Это ведь явно не экспромт, это наработка!

Словно услышав мысли Старикова, шериф поинтересовался:

– А если не секрет, откуда у вас столь великолепные навыки владения оружием?

– Да какие там великолепные! – пренебрежительно махнул рукой худощавый. – Так, практической стрельбой увлекались. Спорт весьма затратный, но нам по карману был. А мой отец считал, что настоящий мужчина должен уметь обращаться с оружием. На стрельбище, кстати, и с Серегой познакомились.

– Так что там с нашими денежками? – вроде как и с ленцой, но настойчиво переспросил Сергей.

– Нормально там с вашими денежками, – в тон ему ответил Пьезо. – Сумма, находящаяся в микроавтобусе, составила ровно двадцать девять миллионов долларов в опломбированных инкассаторских мешках и еще четыреста пятьдесят тысяч долларов в мешке вскрытом. Деньги все пересчитаны, мешки заново опечатаны пломбами полиции Порто-Франко. Вот, пожалуйста, опись, там еще оружие и вещи убитых, ознакомьтесь и распишитесь. Да, на всех трех экземплярах. Два – вам, один остается у нас.

Что ж, если вы собираетесь задержаться в нашем городе, добро пожаловать, только я обязан вас предупредить, что в городе действуют другие правила поведения, не такие, как в саванне. Право на повседневное ношение короткоствольного оружия имеют только резиденты города. Все остальные – гости города, временно проживающие, транзитные пассажиры – обязаны при въезде в Порто-Франко представить все свое оружие сотрудникам патруля, дабы они могли его опечатать в сумках либо специальных ящиках. Нарушившие это условие выдворяются из города и заносятся в черный список, что не позволит им в дальнейшем посещать наш замечательный город. Все ваше оружие, как и оружие напавших на вас, опечатано в обнаруженных у вас и в микроавтобусе сумках.

– Прошу прощения, а как же почистить оружие? – поинтересовался Иван.

– Почистить оружие, равно как и пострелять, вы можете в любом тире или на стрельбище. Кроме этих учреждений правом вскрывать пломбы и вновь опечатывать оружие обладают еще оружейные магазины. – Антонио начал уже раздражаться въедливостью посетителей. – Еще вопросы имеются?

– Да. Извините, не подскажете ли, где ближайшее отделение банка?

– На противоположной стороне площади. Если поторопитесь, то успеете к закрытию, – с облегчением и даже каким-то злорадством сказал, поднимаясь из своего кресла, шериф.

«Ну да, – подумал Стариков, – это у него на сегодня все закончилось. Докладные и рапорта обрабатывать уже завтра. А вот в банке, походу, рабочий день сегодня затянется».

7. Цветастые

Сергей аккуратно вел «Тигр» по узким улочкам Порто-Франко. В центре с шириной проезжей части было значительно лучше, но в этом районе вождение автомобиля превращалось в некое подобие преодоления полосы препятствий. В одном месте, чтобы разъехаться с грузовичком-молоковозом, Конану пришлось правыми колесами въехать на газон, за что друзья были немилосердно облаяны как хозяйкой газона, так и ее собакой. Иван сидел рядом и, матерясь сквозь зубы, вертел в руках, как обезьяна гранату, схемку, которую набросал им вчера на салфетке Стариков.

Посидели вчера в кабачке довольно плодотворно. После полиции Стариков по своей инициативе взялся проводить ребят до отделения банка. Шериф, наверное, сильно расстроился бы, узнав, что рабочий день там вовсе не затянулся, ребята просто сдали деньги на хранение в банк, прямо вместе с микроавтобусом. Видно было, что это удивило их добровольного провожатого, но вопросов он задавать не стал. То ли не принято это здесь, то ли сам не посчитал нужным интересоваться.

Потом Андрей предложил обмыть знакомство в одном уютном кабачке с оригинальным названием «Кабачок». Хорошо посидели, душевно. В Андрюхе сразу было видно настоящего опера – информацией он владел исключительно. И по криминалу в городе, и так, о жизни много чего рассказал познавательного. К примеру, подсказал, где можно посмотреть симпатичный, как он выразился, домик на двух хозяев. Парни сразу определились, что так им обоим будет комфортнее. И вот теперь они пытались определиться на местности и найти нужный адрес.

– Короче, Склифосовский! – подражая известному персонажу Никулина, сказал Иван и хлопнул ладонью по панели. – Будем как вояки в анекдоте!

– Это как? – кисло спросил Конан, хотя прекрасно знал этот анекдот. Так, для поддержания разговора.

– А так. Из лесу вышли? Вышли! Карту достали? Достали! Теперь будем искать дорогу путем опроса местного населения!

– М-да. Быстро мы к навигаторам-то попривыкли.

– Ничего, разберемся! Вон впереди «гелик» с местным населением о чем-то с девушкой общается. Паркуйся, Серега, прям за ним. А я пойду спрошу, где эта улица Саванная, дом двадцать четыре, будь он неладен!

Впереди действительно стоял черный, тонированный в ноль «Гелендваген». Когда собровцы подъехали поближе, стала слышна бумкающая на всю катушку музыка. Иван распахнул дверку.

– Ты там попроси, пусть протянет вперед, вон там, видишь, карман впереди, слева, – попросил напарника Серега, – или еще чуть дальше. А то не разъедемся мы с ним. Все равно впереди Т-образный перекресток.

– Ок, – бросил Иван и направился к мерседесу.

Однако там что-то пошло не так, потому что буквально через минуту из-за машины раздались едва слышные из-за громкой музыки крики. Конану с водительского места было не видно, что там происходит, но, зная характер друга, он сразу насторожился. Спустя мгновение из-за «Гелендвагена» выскочила какая-то светловолосая девушка и порскнула в калитку соседнего дома, а следом в поле зрения появился Иван – с разбитым носом! И рванул прямиком к водительской двери.

– Двигайся, Конан, я им сейчас устрою! – крикнул он, распахивая дверцу.

Сергей не стал спорить – явно не время – и сдвинулся на пассажирское место, благо просторный салон позволял сделать это свободно даже ему. Дикий впрыгнул в кабину.

Бамх, бамх, бамх! – расцвели на лобовом стекле три цветка от попаданий пуль.

– Охренеловский район! – воскликнул Конан, ничего не понимая, но уже выхватывая из опломбированной сумки лежавший сверху «сто третий».

Возле «гелика» стояли два субъекта цыганской наружности, в ярких цветастых рубахах и с какими-то револьверами неимоверных размеров.

Бамх! – еще одно попадание в лобовое.

И тут незаглушенный «Тигр» собровцев взревел, будто живое раненое существо, и прыгнул вперед всеми своими шестью тонами.

– Сколько раз я мечтал сделать так еще там, на Земле! Н-нате, суки!

И броневик с ходу врезался в корму ни в чем не повинной, но уже обреченной черной машины. Субъекты в цветастых рубахах с громкими воплями отпрыгнули в сторону, пули забарабанили по броне. А «Тигр», ведомый взбешенным Иваном, продолжал толкать вперед визжащую тормозами машину, словно носорог легковушку.

– Ваня, может, хватит?!

Конан, пристегнув магазин, протянул Ивану автомат, другой рукой нашаривая в сумке второй.

– Хрена там хватит! Н-на!

Машины проскочили перекресток, и понтовый мерседес с разгона впечатался в бетонный забор. Забор, естественно, не выдержал такого надругательства, и одна из секций сложилась внутрь двора, и на ее месте торчал теперь изуродованный… Даже трудно подобрать название тому, что осталось от машины. Металлолом там торчал, вот.

Иван сдал назад на пару метров, после чего напарники уже с оружием выскочили из машины. Увидав в руках противника автоматы, «пестрые» рванули вдоль улицы в противоположную от машины сторону. Конан вскинул автомат. Бах, бах! Не успел.

Зато от Ивана беспредельщикам уйти не удалось.

– Контроль потом, я в машину, страхуй!

Сергей, метнувшись на другую сторону машины, взял на прицел полуоткрывшуюся от удара водительскую дверцу. Иван, подойдя сзади, попытался приоткрыть левую заднюю дверь, но она не поддалась.

В этот момент раздался вой приближающейся сирены. Оперативно!

– А вот и кавалерия! Ваня! Стволы на капот «Тигра», сами в машину, дверцы открыты!

Усевшись в машину, Иван поинтересовался:

– А чего в машину-то?

– А ну как кто там, в машине, выжил да шмальнет? – вопросом на вопрос ответил Конан. – Да и «пестрых» мы не проконтролировали.

– Ну да, ну да, – вытирая разбитый нос салфеткой, пробурчал Дикий. – О, уже подъехали. Шустрые, однако. Ну что, Конан, Антонио Пьезо, похоже, будет безумно рад снова нас увидеть, – усмехнулся Иван и подмигнул товарищу.

Ни разу Иван не угадал: шериф не был рад снова лицезреть очаровательную русскую парочку. Напротив, при их виде он практически впал в бешенство. Настолько, что начисто забыл о далеком от совершенства владении русскими английским языком, отчего уже битый час парни изучали исключительно нецензурную лексику английского, итальянского и, как подозревал Кононов, еще пары-тройки неизвестных ему языков. Когда этот час подходил к концу, у Сереги дико разболелась голова. Однако опытный в получении нагоняя от начальства Конан терпел – и нагоняй, и головную боль. И даже еще умудрялся притормаживать взбешенного напарника.

Когда запал Антонио Пьезо уже стал сходить на нет, в дверь кабинета робко постучали, и участникам семинара нецензурной иностранной лексики предстало дивное видение. В дверь заглянула девушка лет двадцати трех – двадцати пяти, высокая, стройная, на вкус Конана слегка полноватая, но это было почти не заметно из-за хорошо подогнанной формы. Кстати о формах: все было на месте, причем такого размера, что Иван просто впал в ступор. А если еще учесть, что ко всему этому прилагались длинные светло-русые локоны, собранные в хвост, и кукольное личико с пухлыми аккуратными губками и большими брызгами голубых глаз… В общем, было отчего Ивану выпасть из реальности.

– Что ты хотела, Грета? – довольно резко обратился к девушке Пьезо, еще не отойдя от нервного срыва, который с ним случился.

– Прошу прощения, сэр, – поплыл по кабинету глубокий, с еле заметной хрипотцой девичий голос. – К вам на прием немедленно просится господин Жариков.

– А ничего, что я занят? – опять начал заводиться хозяин кабинета.

– Так он говорит, что именно по этому поводу! – сказала Грета и игриво стрельнула глазками в сторону обалдело уставившегося на нее Дикого. – С ним его супруга, она хочет дать показания по этому делу.

– Какие еще показания, какая супруга, какой Жариков?!

Шериф явно заходил на второй круг, и Сергей понял, что его голова этого не вынесет. Он поднялся и очень вежливо обратился к Пьезо:

– Прошу прощения, сэр! Мы очень внимательно вас выслушали. Но если позволите, я напомню: там была девушка, которую силой удерживали люди, потом открывшие по нам стрельбу. У меня есть сильное подозрение, что это она.

Хозяин кабинета задумался, очевидно, припоминая суть того, что прочел в протоколах допросов.

– Подозрение у него. Подозрительный какой! Грета! Веди их сюда. Посмотрим, какая там девушка и откуда она взялась.

Буквально через минуту в кабинет вошла супружеская пара. Невысокая светловолосая молодая женщина лет тридцати – тридцати пяти, с милым личиком и стройной фигуркой, переступила порог первой, но тут же сделала шаг в сторону, пропуская вперед своего спутника. А вот спутник был весьма колоритен! Крокодил Данди, русская версия: лицо круглое, обветренное, изрядно загоревшее, нос уточкой с облезающей от солнца кожей и две ледышки серо-голубых глаз. Из-под шляпы, пошитой явно из шкуры какой-то рептилии, торчит светлая челка. Одет в американский «мультикам», на поясе – закрытая кобура из шкуры все той же зверушки. Завершали наряд сапоги до самых колен, тоже из той же шкурки.

«Ну и гарнитурчик у мужика!» – подумал Конан.

– Прошу прощения, сэр, – спокойно заговорил посетитель. – Позвольте представиться: Вадим Жариков, охотник. Это моя супруга, Мария Жарикова. – Женщина кивнула головой. – Тут у нас произошел инцидент, по поводу которого мы бы хотели написать заявление, – сказал охотник и бросил взгляд на собровцев.

«О как! – удивленно подумал Серега. – Этого еще не хватало! Ему-то мы что сделали?»

Будто почувствовав поживу, Пьезо сразу засуетился:

– Да-да, конечно, слушаю вас. Грета, будьте любезны еще пару стульев посетителям.

После того как новые действующие лица заняли свои места, Жариков продолжил:

– Так вот. Мы бы хотели подать заявление о попытке похищения.

– Прошу прощения, похищения кого и кем?

– О попытке похищения моей супруги.

– Кем же, если не секрет?

Шериф весь как-то изогнулся и напрягся в ожидании.

– Секрет. По крайней мере, для нас. Именно поэтому мы в полицию и обращаемся. Сегодня около двенадцати часов дня моя супруга вышла встречать меня. Так уж у нас заведено, что после охоты я сразу развожу заказы по ресторанам и звоню Марии, чтобы выходила встречать меня к воротам нашего дома.

– Прошу прощения, а может, супруга сама нам все расскажет? – поинтересовался шеф полиции.

– Вряд ли, – спокойно ответил Жариков. – Дело в том, что язык она начала изучать не так давно. На бытовом уровне его вполне хватает, но не более. Так что, с вашего позволения, я продолжу. Пока жена ожидала меня, к ней подъехали четверо неизвестных на «Гелендвагене» черного цвета и начали приставать, предлагая покататься и отдохнуть.

– Ну, я не думаю, что такие предложения очаровательной леди можно расценивать как попытку похищения, – заулыбался шериф.

– Получив отказ, – как будто и не слыша реплики хозяина кабинета, монотонно продолжил Вадим, – они не отказались от своих намерений и затолкали ее в машину силой.

Лицо Пьезо сильно поскучнело.

– В этот момент подъехала другая машина. Из нее вышел вот этот мужчина. – Охотник указал пальцем на Ивана, вопросительно взглянув при этом на свою спутницу, тут же утвердительно кивнувшую головой. – Да, именно вот этот мужчина подошел к открытой задней дверке машины и поздоровался, но похитители в грубой форме приказали ему проваливать. Однако мужчина, увидев, что творится насилие над женщиной, вступился за нее. Маше удалось выскользнуть из машины и убежать домой. Пока она вызывала полицию и звонила мне, на улице слышались стрельба и грохот столкнувшихся машин. К сожалению, я приехал, когда все уже закончилось. Посовещавшись, мы с женой решили обратиться за помощью в полицию.

На какое-то время в кабинете повисла тишина.

– Хорошо, – нехотя буркнул шериф, – сейчас у вас возьмут объяснения и помогут составить заявление.

Нажав кнопку селектора, он велел Грете заняться потерпевшими.

Снова оставшись в кабинете наедине с русскими, Антонио Пьезо с минуту отстраненно смотрел в окно, потом достал из верхнего ящика стола трубку и принялся неторопливо набивать ее табаком. Внимательно наблюдавшие за его действиями собровцы уже ждали, что, несмотря на запрет, шеф полиции закурит-таки в неположенном месте. Но нет, не случилось. Видимо, для успокоения нервов ему вполне хватало и самого ритуала.

– Что ж, вернемся к нашим делам, молодые люди, – сказал Пьезо, отложив трубку в сторону. – Похоже, правда опять на вашей стороне. Однако я вынужден вас предупредить: мне совершенно не нравится та тенденция, которая образовалась в городе с момента вашего появления здесь! Буквально за два дня пребывания в городе на вас уже семь трупов и один тяжелораненый! Семь трупов! На двоих! Вам не кажется, что это перебор?

– Восемь, – буркнул Иван.

– Что восемь? – не понял шериф.

– Трупов, говорю, восемь. Вы этого раненого вылечите и все равно шлепнете. За соучастие в похищении человека.

Шериф сначала побледнел, потом начал краснеть и хватать ртом воздух. Когда цвет его лица стал каким-то бурым, раздался звериный вой:

– Во-о-он отсюда! Вон, я сказал! Еще раз мне попадетесь – я вас посажу! Расстреляю! Лично!

Любовно подготовленная к раскуриванию трубка полетела в стену.

Поняв, что настало время распрощаться с шерифом, ребята пулей вылетели из кабинета, быстренько миновали коридор с вестибюлем и покинули управление полиции.