Текст книги "Путешествие в Рай-Город"

Глава 08

– Ну, что?!.. Готов! – поинтересовался Летарген. – Как себя чувствуешь?!

– Вроде бы нормально! – согласился Дима.

– Тогда в путь?! – поинтересовался ангел.

– В путь! – подтвердил, набрав полные лёгкие воздуха, Гладышев.

– И помни: «…и когда пойду я долиной смерти – не убоюсь зла!» К сожалению, это всё, что я могу сказать тебе в напутствие! – посетовал Летарген.

– Да, спасибо! – махнул рукой Дима, давая понять, что уже настроился на предстоящее испытание и собрался с духом.

– Не забывай: если Меркаба будет разрушена, ты уже никогда не доберёшься до Рай-города.

– Да-да-да! – подтвердил Гладышев, кивая головой. – Я думаю, что сейчас говорить мне об этом – не самая лучшая поддержка!..

– Видишь ли! – заметил ангел. – С моей точки зрения в том, что тебе предстоит увидеть и пережить, нет ничего пугающего и страшного! Но вы, смертные, как-то по-другому всё воспринимаете! Вас пугают вещи, на которые, допустим, я даже внимания не обратил бы. У нас с вами разное восприятие действительности и того, что происходит на самом деле. Вы полагаете. Бог располагает. Ангелы ничего не полагают, а только выполняют поручения. Так что, сам пойми, я не могу тебе даже посочувствовать и уж, тем паче, проникнуться твоими страхами. Поэтому всё, что я могу тебе сказать вдобавок к тому, чему я тебя уже обучил: держи всю дорогу в голове хотя бы эту фразу! Ну и, твори молитву Иисусову. Она помогает!.. Ну, всё вперёд!..

Летарген приблизился к Диме и вложил ему в тело, в область сердца, куб Михаила. Дима сотворил из него вокруг себя Меркаба.

– А где координаты? – поинтересовался он напоследок, чтобы ещё хоть немного задержаться перед стартом.

– Внутри вложенного тебе в сердце куба Михаила! – ответил Летарген и отошёл в сторону.

– Оставить тебе этот пляж и это лазоревое море?! – шутя поинтересовался, с гордостью улыбаясь своей сотворённой небольшой реальности, напоследок Гладышев.

Летарген пожал плечами:

– Ну, если тебе не трудно будет держать всё одновременно в уме… Помни самое главное: «не убоюсь зла!»

Он для порядка отошёл ещё дальше от сверкающей всеми цветами радуги и переливающейся разноцветными огнями, будто пылающей, «летающей тарелки» и дал отсчёт так же, как и делал это всё время в течение недавно завершившихся Решительными экзаменами, которые Дима сдал на «отлично», упорных и утомительных лётных тренировок:

– На старт!.. Внимание!.. Марш!

Пылающая всеми цветами радуги тарелка тут же сорвалась с места и моментально исчезла за горизонтом, которого, впрочем, на самом деле и не было.

Летарген оглянулся на пейзаж вокруг: хватит ли у Гладышева духу держать в фокусе внимания не только Меркаба, нестись на которой всё равно, что ехать на велосипеде, который нарисовал себе сам собственным воображением, не только твердить непрестанно кусочек псалма и молитву Иисусову, которые он посоветовал ему помнить, не только противодействовать нападающему на него со всех сторон ужасу срединных миров, но и помнить об этом очаровательном уголке?.. Взгляд его задержался на девчонке, плавающей по лазоревому мелководью песчаной бухты, напоминающей издалека Веронику Бегетову. Против обыкновения он помахал ей в знак приветствия рукой, и та, на удивление, ответила ему взмахами приветствия.

Удивившись силе воображения своего последнего ученика, Летарген решил, что, раз девушка ответила ему, у Гладышева всё будет хорошо. Впрочем, от него уже ничего и не зависело: всё, что мог, он сделал.

Ангел ещё раз огляделся вокруг, будто стараясь найти вдали, у горизонта нарисованного воображением своего ученика небольшого мира, что-то забытое или даже запомнить очаровательную картину вокруг, но тут же исчез: он не умел этого делать, да и … оно ему было без надобности.

Дима нёсся на кубе Михаила словно метеор над пространствами срединных миров. Чувствовалась неимоверная скорость, с которой небесная колесница преодолевала расстояние, однако и миры эти были настолько необъятны, что создавалось такое впечатление, что он стоит на одном месте.

Поначалу всё было прекрасно. Никакой «долины смерти», никакого «зла», и потому Дима, не забывая неусыпно держать внимание на существовании самой Меркаба и цели путешествия, – самых главных и необходимых параметрах полёта, – не только послал с помощью мысли ответное приветствие Летаргену через девушку, плававшую в лазоревой воде по мелководной песчаной бухте прекрасного океана, простёршегося до самого горизонта, издалека напоминающую Веронику, но и вспоминать даже то, что было накануне…

– Ну, что ж, обучение подходит к концу! – заметил Летарген, наблюдая успехи Гладышева в освоении навыков владения кубом Михаила. – Поэтому должен рассказать о цели твоей миссии.

По прибытии в Рай-город ты получишь новое назначение.

Дело в том, что в ваше измерение случайно попала некая астральная сущность – торговец временем. Знаешь, в мироздании, а это больше, чем видимый вам с Земли космос, который вы, впрочем, в действительности считаете единственной Вселенной, существующей на самом деле, есть неисчислимое множество всяких личностей, переставших следовать пути восхождения. Они останавливаются в своём развитии, достигнув того или иного этапа посвящения. Трудно объяснить тебе, почему так происходит, но это своего рода сепарация, отсев. И вот такие сущности некоторое время болтаются на том уровне, который они освоили. В основном, они деградируют, даже сами не замечая этого, и опускаются всё ниже. Но иногда случается так, что Верховный Владыка снизойдёт до той или другой подобной особи, окажет ей милость и вернёт на путь истинный.

Так вот, куб Михаила я даю тебе именно для такого задания. Ты должен будешь разыскать эту сущность и убрать её из вашего измерения, которое вы называете миром. Во-первых, сущность эта может натворить множество бед и для себя, и для вашего мира. А в планах Всевышнего вернуть её на путь восхождения Личности. А, во-вторых, эта сущность – твоё будущее. Это ты, Дмитрий, через много воплощений вперёд, если брать по цепи перерождений неуничтожимой монады. И, помогая этой сущности вернуться на путь восхождения Личности, ты поможешь самому себе в далёком будущем своего развития.

Так получилось, что петля твоего восхождения, твоей судьбы замкнулась здесь и сейчас. Ты должен помочь этой сущности как самому себе, иначе её, а, значит, и тебя в будущем ждёт Смерть Вторая.

Заверяю тебя, что, как только ты выполнишь миссию, ты забудешь всё, что с тобой происходило. Такое случается со многими людьми, но они воспринимают это, в лучшем случае, как сон независимо от результата. Правда, иногда помочь не удаётся. И тогда, если результат отрицательный, человеку кажется, что он видел во сне кошмар. Но на самом деле кошмар то, что произошло с его дальнейшим воплощением. Если тебе не удастся выполнить моё поручение, то однажды ты просто проснёшься с ощущением пережитого ужаса, но к твоей настоящей жизни это не будет иметь никакого отношения, потому что всё это случится для тебя в далёком будущем, в другом воплощении. Ты даже знать не будешь ничего больше о своём приключении, и оно забудется как дурной сон.

Однако постарайся всё же на совесть и выполни миссию, которую я тебе поручил, успешно. От этого зависит твоя судьба много воплощений спустя.

Предупреждаю сразу, что сущность та, с которой ты встретишься, не будет воспринимать тебя как своё прошлое «я»: она не помнит прошлые воплощения так же, как и ты не ведаешь свои прошлые и будущие. Возможно, она проявит к тебе не только небрежение, но и агрессию. Ты должен быть к этому готов. Всё, чем я тебя могу вооружить, – это куб Михаила. Но это грозное оружие, если им умело владеть. Куб Михаила – это не только транспорт, он ещё и обоюдоострый меч, который дан херувимам, стерегущим древо жизни от смертных. Это так, для общего развития, чтобы ты знал, чем владеешь.

– Но ведь он один единственный! – удивился Дима.

– Как тебе сказать! Даже ваша наука иногда нащупывает луч света в тёмном царстве невежества. Один из таких лучей – квантовая физика. Так вот, эта наука открыла, что один и тот же предмет может присутствовать одновременно в разных местах пространства. Поэтому лучше не задавай такие глупые вопросы. Для меня, например, вообще, нет такого вопроса: как одна и та же вещь может быть одновременно в разных местах пространства? Для квантовой физики такого вопроса тоже нет, как видишь, хотя она и принадлежит вашему человеческому миру. Всё дело в том, что понятие времени у человека искажено материальным планом. Я уже говорил тебе, что в мироздании все события во всём множестве их проявлений всегда соприсутствуют и имеют свои координаты бытия. И только в проявленных мирах время имеет структуру последовательной упорядоченности событий для того, чтобы работали генераторы кармы, без которых преобразование и развитие мироздания невозможно. Только в физическом мире присутствует программа причинно-следственной связи, которая работает как закрученная пружина: в одном направлении. И этому есть логическое объяснение. Если представить мироздание, как систему сосудов, одни из которых содержат старый мир, а другие – его обновлённую субстанцию, то проявленные миры, вроде вашего, выступают в ней в качестве сообщающих эти сосуды труб, по которым протекает поток событий, выполняя работу обновления и преобразования сущего в мироздании. И именно этот поток задаёт вектор перемен. По другому мироздание существовать не может. Всё должно находиться в движении, и поскольку в мироздании, как в общем проявлении, время имеет такую же аморфную структуру, что и пространство, единственное, что может создать такой вектор, – это обновление состояния мироздания, которое и происходит через проявленные миры. Для тебя же не возникает вопроса, как один и тот же предмет может существовать в прошлом, настоящем и будущем?! Хотя с точки зрения Истины этот вопрос равнозначен вопросу о существовании одной и той же вещи одновременно в разных местах пространства.

Или, к примеру, опыт квантовой физики, ставящий в тупик всю вашу науку.

– Какой? – первый раз прервал его Дима.

– А очень простой, но такой, что вынудил учёных признать существование наблюдателя, без которого материя ведёт себя совершенно по-иному.

– Расскажи! – попросил Дима.

– Ну, это очень долго! – попытался увернуться Летарген.

– Ведь время в ментале – аморфная среда! – заметил Гладышев.

– Тем не менее, это ресурс, который расходуется!.. Ладно, слушай. Через интерференционную решётку, состоящую из двух щелей, в экран выстреливают мельчайшие кусочки материи, к примеру, мраморные шарики. На экране образуется след из двух полос. При прохождении через эту же решётку волн, пусть даже от воды, на экране образуется множество полос, отражающих точки сложения и вычитания амплитуды волн друг из друга, так называемый интерференционный рисунок. Если через эту же решётку выпускать в экран по одному электрону, который обладает одновременно и свойствами вещества, и свойствами волны, то образуется интерференционный рисунок, как и от сложения амплитуд волн, проходящих через щели. Однако, стоит только попытаться определить с помощью любого фиксирующего устройства, через какую именно из щелей проходит каждый из выстреливаемых электронов, то происходит странная метаморфоза: электрон начинает себя вести, как мельчайшая частица вещества, и на экране вместо интерференционного рисунка образуются две полосы! То есть при появлении наблюдателя электрон меняет свои свойства и ведёт себя совершенно иначе, будто знает, когда за ним наблюдают, а когда нет…

– Очень интересно! – удивился Дима.

– А мне нет! – признался Летарген. – Вернёшься в мир – займись квантовой физикой, раз она тебе нравится! Вопрос-то совершенно в другом!..

– В чём?

– Я рассказал тебе это, чтобы показать, как ваши учёные подгоняют науку под факты, с которыми они не могут справиться, и которые неприятно торчат как шило из мешка… А эта теория большого взрыва?! По степени шарлатанства и непониманию сущности мироустройства она переплюнула даже общую теорию относительности. Будет интересно, когда они обнаружат галактики и целые вселенные, возраст которых равен или больше той даты, которую они приняли за точку начала отсчёта существования Вселенной! А сама суть теории, что вся Вселенная произошла из единственной точки, масса и энергия которой была равна, естественно, массе Вселенной?!.. И эту теорию приняли за основу целой науки, которая довлеет над человечеством, а авторов её объявили гениями и окружили славой и почестями, вместо того, чтобы упрятать в психбольницу. Причём, с них даже достоверной математической модели не потребовали, а та, что есть, при определённых условиях выходит на странные парадоксы, которые весь учёный мир старается дружно не замечать, потому что эти парадоксы с точки зрения теории Большого взрыва не удобны и не объяснимы, а значит, – пока их можно не замечать, – этим надо пользоваться. Ну, скажи мне, разве это не банда – ваше учёное сообщество? И единственное, что ими движет, – быть у кормушки. В ваше время нет уже учёных, готовых пойти на костёр ради своей идеи, нет даже тех, кто, сдавшись, скажет: «А всё-таки она вертится!» Наука стала функциональным институтом, осваивающим бюджет и делающим маленькие плановые открытия… Как можно сделать плановое открытие?!.. Даже написать какой-нибудь бредовый роман, чтобы его было интересно читать, по плану невозможно! А тут – открытие!.. Кстати, об открытиях!..

Через некоторое время у тебя будет странный друг, приятель, который будет искать куб Михаила. Он будет называть его Администратором. Но то, что вы фактически найдёте, – не есть то, что я даю тебе на время выполнения задания. Это для справки! То – так, лишь бесовская поделка, отличающаяся от оригинала, как фокус от чуда, потому что имеет механическую природу в отличие от истинной природы куба Михаила, который есть живое творение живого. Но кое-что эта вещица может! С её помощью можно даже преобразовывать материю, меняя её метафизические свойства, что для вашего мира уже удивительно. Кроме того, её можно использовать как меркаба, и путешествовать во времени и пространстве вашего мира, но … не далее. Даже у наших местных хулиганов меркаба куда мощнее, и позволяют перескакивать в другие измерения… Так вот! Ты будешь её увлечённо искать и собирать вместе с этим приятелем, как конструктор…

– И что?..

– Вот этот приятель и есть одно из твоих воплощений!..

– Но как такое возможно? – удивился Дима. – Разве могут два воплощения существовать в одно время?!..

– Хоть сто воплощений! – ответил Летарген. – Ты опять забываешь про одну вещь, существующую одновременно в нескольких местах. Воплощения души также могут сосуществовать в одно время. Причём, если так будет угодно карме, в одном из них ты будешь палачом, а в другом – жертвой, которую этот палач казнит! Здорово, правда?! И даже знать не будешь, что и палач, и жертва – это ты сам, но в разных воплощениях своей души.

– Странно! – удивился Гладышев.

– Ничего странного! – возразил Летарген. – Поскольку все события в мироздании изначально соприсутствуют во всех своих проявлениях, то ты можешь воплощаться и до, и после, и во времена своего предыдущего воплощения: они не подвластны хронологии причинно-следственных связей. Вот почему очень трудно, а иногда и невозможно разобраться, за что тебе назначена карма на следующее воплощение, поскольку твоё прошлое воплощение находится где-то далеко в будущем, которое для пытающегося её исследовать ещё не наступило!..

Вдруг Дима понял, что слишком увлёкся воспоминаниями: Меркаба почти исчезла. Во время тренировок Летарген добился от него умения держать внимание на транспорте так, чтобы тот не рассыпался сразу в серебристо-золотистую пыль или не взрывался подобно радужному мыльному пузырю, а истончался постепенно, так, чтобы некоторое время после потери полного контроля со стороны всадника колесницы, её ещё можно было восстановить и привести в нормальное состояние, избежав тем самым наихудшей участи…

Гладышев тут же усилием мысли стал восстанавливать свой стремительно мчащийся над темнотой бездны, зияющей внизу, летательный аппарат, но в это время к нему присоседился сам Литарген.

Глава 09

– Ну, как спалось на новом месте?! – поинтересовалась «мама».

Дима был всё ещё под впечатлением сна, и потому не мог понять, где он: в нави или в яви. Он даже не мог понять: в самом деле ли эта дама разрешила называть себя «мама», или ему это тоже привиделось. Да и вчерашний день… Был ли это сон, или всё произошло на самом деле.

– Как спалось, спрашиваю?! – повторила вопрос «мама».

– Да так, – пожал плечами Дима, – странно…

– На новом месте приснись жених невесте?!.. Ха-ха!.. Идём к столу. Я кофе сварила. Сейчас взбодришься.

Обеденная группа из круглого мраморного стола на одной цилиндрической тумбе-ножке и нескольких ажурных металлических стульев с толстыми мягкими круглыми сидушками, обшитыми белой кожей, с витыми из толстой проволоки спинками, покрытыми нежной белёсо-кремовой эмалью, стояла в нескольких метрах от огромной кровати-пуфика на толстом белом длинноворсовом ковре неопределённой формы, напоминавшем от этого шкуру белого медведя, брошенную сверху на ковровое покрытие. На столешнице стоял серебряный поднос с медной туркой, хрустальной сахарницей с большими, красивыми кусками сахара и никелированными щипцами, и две маленькие новомодные, квадратной формы, чашечки на квадратных тарелочках. В воздухе лёгкий ветер, гуляющий по огромной квартире, носил аромат свежесваренного кофе.

«Мама» жестом пригласила Диму к столу и налила в обе чашки горячего напитка:

– Вообще-то, я его с сахаром варю, – заметила она, когда Дима потянулся к щипцам, – но если ты сластёна, то…

Она словно отвлеклась, потянулась к столу, взяла лежащий на нём пульт и машинально включила огромный плоский и прозрачный весь, как кусок плексигласа, телевизор, висевший перед ними невдалеке на вычурно изогнутой, свисающей с потолка толстой белой трубе-кронштейне.

Едва о нём вспомнили, телевизор сразу же обрёл цвета, сделался непрозрачным, наполнился изображением и превратился из прямоугольного куска насквозь просвечивающей пластмассы в яркий экран, наполненный яркими красками.

То ли случайно, то ли нет, но так вышло, что шла как раз та самая ночная передача, в которой показывали сюжет про девушку, отставшую от поезда на Киевском вокзале. Сам сюжет то ли уже прошёл, то ли до него ещё не дошло дело. Да Дима, признаться, теперь и сказать не мог, видел ли он это на самом деле, или ему всё приснилось, а потому одним глазом наблюдал за сменой событий на картинке экрана, а вторым за хозяйкой квартиры.

Та была свежа, как роза, вся благоухала и цвела, несмотря на свой возраст и немного чрезмерную полноту, которая, впрочем, была ей к лицу. Диме даже показалось, что она выглядит теперь красивее, чем тогда, когда он её увидел в лимузине, но и подумать не мог, что своим преображением она обязана ему…

«Мама» была одета в тяжёлый зелёный халат. Волосы на её голове были собраны и спрятаны под кокон из полотенца. Видно, она только что вылезла из ванны.

Сегодня с утра она была не так навязчива, как вчера. Напротив, вела себя как-то нарочито отстранённо, словно ожидая его наступления и напора. Да и наряд её был совсем другой: даже если под махровым халатом ничего больше и не было – этого не было видно.

Было заметно, что смотреть телевизор ей не интересно, но она упорно изображала любопытство и увлечённость ничего для неё не значащей передачей, пока вдруг не направила на телевизор пульт, чтобы переключить на другой канал.

– Подожди! – остановил её Дима. – Дай досмотреть.

«Мама» с удивлением глянула на него, но оставила телевизор в покое, как-то побеждёно положив на стол пульт и грузно навалившись на его крышку, подперев при этом голову рукой. От этого движения тяжёлая пола её халата отвисла в сторону, приоткрыв под собой сверкающую белизной наготу тела, которая невольно вызывала восторг своими мраморными, немного грузными, но вместе с тем полными изящества, мягкости и обещания любви формами женщины позднего Бальзаковского возраста.

Гладышев не спеша пил кофе, не в силах оторваться от наблюдения обнажённого тела, такого доступного и в то же время неприступного с виду, а «мама» так и сидела, не притронувшись к своему остывшему уже напитку, и всё ещё делала вид, что смотрит телевизор. Видно было, что затянувшийся завтрак её напрягает, но Дима всё-таки медлил и тянул время, вновь желая увидеть, если это всё-таки был не ночной мираж, сюжет с девушкой на Киевском вокзале. Это было просто чудо, что они включили телевизор как раз на повторе этой странной ночной передачи. И раз такой шанс представился снова, он не только не хотел упустить его, но и убедиться в том, что действительно видел это прошедшей ночью…

– Мы долго ещё будем в «лупалку» пялиться! – наконец, не выдержав томления заждавшегося услады тела, перешла в наступление женщина.

Она снова взялась за пульт…

– Сейчас, сейчас!.. Подожди! – постарался остановить её снова он.

– Чего это?! – не поняла его «мама». – Ну!.. Порнушку будешь смотреть для затравки?..

Ей было невдомёк, чего он тянет, поскольку, было видно, что она давно настроилась на соитие с молодым, щупленьким, но симпатичным красавчиком, и теперь просто изнемогала от желания, которое постепенно перерождалось в бешенство.

Дима не мог понять этого, к тому же был крайне заинтригован ожиданием ночного сюжета, но каким-то шестым чувством осознал, что если сейчас не проявит чуткости, то следующий сюжет этой передачи будет, скорее всего, про него, а потому встал и придвинул к столу свой стул, давая понять, что готов ко всему, чего ни пожелает дама.

Она, глянув на него неодобрительно-оценивающе, всё же приняла его принесённые таким образом извинения и тоже поднялась. Почему-то сейчас она напомнила Диме петербургскую царицу Екатерину Вторую, хотя он ту в глаза не видел, да и не мог увидеть. Но ассоциация с российской императрицей вдруг чётко засела у него в голове, при том, что себя он ощутил не более чем пажом или каким-нибудь малозначимым вельможей, до которого вдруг соизволила снизойти грозная и неприступная дама…

– Может, всё-таки порнушки глянешь?! – поинтересовалась «мама» неуверенно.

По всему было видно, что женщина она была более чем опытная в любовных делах и потому чувствовала, что у юнца нет того настроя, напора и страсти, которые желала испытать, а потому предлагала безотказное лекарство от хвори инфантильности.

– Да, пожалуй! – согласился Дима, решив, что это шанс задержаться у телеприёмника и, пока она ставит ему фильм, быть может, он увидит то, что ему было сейчас так необходимо.

«Мама» прошла к квадратной белоснежной колонке с аппаратурой, стоявшей неподалёку, и стала выбирать «три икс» «муви» для разогревающего просмотра, а Дима всё торопил и торопил передачу, надеясь, что сюжет вот-вот повторят.

– Вот! – обратилась к нему от стойки женщина, обернувшись. – Поставлю-ка тебе мультик… Только что вышел! Знаешь, как называется?! – поинтересовалась она у него так, будто бы он был знатоком и ценителем порно. – «Принцесса стала взрослой»!..

Она воткнула кассету в видеомагнитофон и хотела переключить телеприёмник с антенны на линейный вход, но тут как раз дело на экране дошло до того самого сюжета, и Дима понял, что не может позволить ей сейчас это сделать.

Так это был вовсе не сон!..

Звук был включен едва-едва, и он, схватив со стола пульт, бросил «маме»:

– О!.. Подожди немного! – и прибавил громкости.

– Что там такое?! – возмутилась, заинтересовавшись, женщина и обернулась к экрану.

– Да вот, прикол вчера видел про тёлку по телеку! Хочу снова глянуть! – отозвался, солгав, Дима.

– Да их по миллиону штук в день показывают! – возразила утомлённая ожиданием и чёрствостью кавалера дама.

– Ну, подожди! – взмолился Дима. – Тут землячка моя на поезд опоздала! Сейчас прыгать будет!.. О!.. Смотри!..

Дима и сам глядел и глазам не верил: девушка теперь почему-то была не так похожа на Веронику, как ему показалось вчера.

«Мама» подошла сзади и обняла его за талию, глядя из-за спины кавалера на ставший раздражать её тем, что ворует внимание любовника, экран.

– Не вижу ничего особенного! – отрезюмировала она, раздражённо давая понять, что это всё ей надоело. – Прыжок в тамбур… Эка невидаль!..

– Да, – согласился Дима, вдруг и сам разочаровавшись в своих ожиданиях чуда: вряд ли это была Вероника. Да и не вряд ли, а точно – не она. – Ладно, включай, что ты там хотела мне показать! – окончательно сдался на милость хозяйки Гладышев…

– Тебе надо учиться ещё и учиться! – наставляла она его после утренней порции любовных утех, которые продолжались до самого обеда, расположившись в белоснежном, окутавшем её как снежный сугроб ослепительно белыми, нежными подушками пуфиков канапе. – Когда у женщины приближается оргазм, правда, обычно это происходит задолго до того, как настоящий пик наступит, влагалище её сокращается и сильно охватывает мышечной трубкой мужской член. В этот момент даже опытный мужчина чувствует, что у него вот-вот всё произойдёт, и уже не может сдержаться. Если у мужчины в это время произойдёт эякуляция, у него не только пропадёт стимул дальше заниматься сношением, но и сам его орган тут же ослабнет и станет непригодным для этого буквально через несколько секунд. Понимаешь?.. Поэтому женщина, как правило, в таком случае оргазма не достигает… Вот как я сегодня: несколько раз была близко к тому, но!.. Знаешь, я ведь не девочка, чтобы в любовь играть, в ахи-вздохи там всякие. Я ценю технику! Но ещё больше ценю технику правильную, когда мужчина способен доставить мне удовольствие! Мне нравится твоё тело! В худощавости есть и сексуальность, и сила корня. Только техники тебе не хватает! И я тебя ей научу… Так вот, именно в этот момент, когда мужчине кажется, что всё близко к завершению, надо остановиться и полностью перегореть, дождаться, когда этот наплыв неги пройдёт. И тогда, как только близкая к завершению страсть перегорит, ты сможешь продолжать заниматься любовью дальше ещё довольно долгое время, до второй волны. Потом можно сделать то же самое. И тогда у тебя появляется шанс доставить женщине настоящее наслаждение, на которое она, кстати, и рассчитывает…

«Мама» внимательно посмотрела на него, будто оценивая своего ученика, нагим стоящего перед ней, расположившейся на мягком, уютном диване учительницей, словно желая убедиться, хорошо ли тот усваивает урок, и продолжила:

– Да-да!.. Не думай!.. Любить женщину – это тяжкий труд! Недаром само слово русского языка, которое считают вульгарным, происходит от английского слова «job», означающего даже не работу, а тяжёлую пахоту. Но иначе нельзя! Женщина не прощает, когда её тело не «job», а «work», – уясни это раз и навсегда!.. Понял?!..

«Мама» снова глянула на него внимательно, стараясь понять, доходит ли её материал, и, убедившись в этом, добавила:

– И ещё!.. Запомни раз и навсегда!.. Если хочешь быть на коне, а не под конём: никогда не признавайся в женщине в любви!.. Такие признания хороши лишь для не целованной девицы! Женщине не нужны твои признания! Лучшее признание для неё – это как ты справляешься с ней в постели! А своими напрасными словами ты можешь лишь заставить её стыдиться того, что её любишь! Поверь мне, у каждой женщины есть в шкафу пара скелетов, которые от таких признаний начинают греметь костями, а потому либо пугают её, либо заставляют заливаться краской! Просто говори ей комплименты, угождай, выполняй, в конце концов, её капризы… Но не признавайся в любви ни в коем случае! Признаваться в любви можно девушке, да и то не всякой! А женщина – это уже другой зверь! Запомни это раз и навсегда!..

– Зачем ты мне это говоришь?! – вдруг перебил её Дима.

Он всё это время стоял перед ней, чувствуя себя, в самом деле, каким-то первоклашкой в «маминой» школе любви.

– Ну, наверное, затем, чтобы сделать из тебя хорошего любовника. Конечно же, в первую очередь, для себя. Ну и, потом… Мы же не всегда будем вместе! Ты ведь это понимаешь?!..

– Да! – Диме стало немного грустно от «маминой» откровенности, которая не оставляла ему и тени намёка на какую-то романтику их отношений, а потому как-то недобро отрезвляла, как холодный душ, давая ему понять, где его место.

– Вот и хорошо!.. А потому мои уроки, я не стыжусь этого слова, – это, в самом деле, уроки, которых мало кто в жизни удостаивался, сослужат тебе огромную службу в отношениях с женщинами в будущем. Правда, если ты будешь применять их на практике, а не заткнёшь в какой-нибудь дальний угол своей души!.. Вот я смотрю на тебя! Сейчас ты просто мямля! Уж извини за откровенность! Но, если хочешь, я сделаю из тебя настоящего мужчину, покорителя и властелина женских сердец! А знаешь почему?.. Да просто потому, что ты мне понравился: я-то в мужчинах толк знаю, как никто другой, – и потому хочу, чтобы после меня с женщинами у тебя всё было хорошо! Уяснил?!..

– Уяснил! – кивнул головой, словно жеребёнок в ответ ей Дима.

– Ну, тогда иди ко мне! – раскинула руки в объятьях его учительница и хозяйка…

Иные бывают нетерпеливы, и едва начав путь, уже хотят приехать или получить результат. И такие в любви, как правило, пасуют. Вот что становилось с каждым разом всё явственнее Диме.

Теперь и он смотрел на себя прежнего как на сопливого мальчишку, который только и мог, что неумело изображать то, что должно происходить как битва, как сражение полов на поле боя, именуемом брачное ложе, в котором обе стороны должны стремиться одержать победу и верх не над противником, а над своими обыденностью, стеснительностью и скукой, над своими невесть откуда взявшимися предрассудками, разрешая, угадывая и принимая разрешения друг друга и тем сливаясь в одно единое колесо любви…

– Женщина может быть влюблена, – продолжала учить его «мама» в перерывах между любовными играми. – И это, в самом деле, проблема, потому что влюблённость женщины имеет к её половому удовлетворению такое же отношение, как высота шпилек женских туфелек к проблемам, скажем, демаркационной линии границы Украины с Россией. И когда это выясняется, то женский организм устраивает бунт женскому сознанию. Он приходит в яростное бешенство, потому что обманут влюблённостью женщины. Никакого удовлетворения женскому естеству от влюблённости нет. Это ложь, фикция, придуманная природой для того, чтобы женщина некоторое время выступила в качестве поля для засева определённого её генетическим кодом ДНК мужчины. Влюблённость придумывают гены. Она витает совершенно в других сферах от сексуального удовлетворения и на время затмевает его потребности. Она обитает в сферах поэзии продолжения человеческого рода, где генофонд через влюблённость эксплуатирует женщину до некоторых пор, пока влюблённость не развеется как дым. И вот тогда женщина вдруг обнаруживает, что и муж её не удовлетворяет, да никогда и не удовлетворял, и сама она не понять как попала в такую жизненную коллизию, из которой, как правило, видит только радикальный выход: развод. Вот почему большинство юношеских браков так зыбки и склонны к распаду, и здесь нужна воля более разумных уже существ: родителей молодых, чтобы брак перешёл этот Рубикон. Меры должны быть жёсткими, даже жестокими. И, если удастся преодолеть эту полосу просветления женской сущности от чар влюблённости в своего избранника, то брак, так или иначе, сохранится. Но центробежные силы настолько велики, что родителям семейной пары со стороны обоих супругов требуется незаурядная мудрость, жизненный опыт, которого, как правило, нет, воля к сохранению семьи своих детей и слаженность действий, которых, в большинстве случаев, не достаёт. Вот потому так много разводов. Да и что взять с родителей, большинство из которых в своей-то жизни порядка навести не могут, даже дожив до пенсионного возраста! Впрочем, я куда-то далеко «уехала»… Ну-ка, лизни, как следует, вот здесь…