Текст книги "Как преодолеть творческий кризис?"

Многие считают, что творческий кризис – это обычная лень, которой нашли хорошее оправдание. Но, тем не менее, фактически ясно, что именно с творческим, а не каким-то иным кризисом в силу профессиональной деятельности сталкиваются люди творческих профессий. И даже копирайтер здесь не исключение. Но творческий кризис у копирайтера приводит к тому, что его доходы резко сокращаются. Поэтому так важно как можно быстрее преодолеть этот творческий кризис. То есть здесь уместно говорить о некоей заказной литературной деятельности, осуществляемой сугубо для пополнения бюджета семьи или собственного кармана. Литератор как в прошлых веках, так и в новейшей истории России пишет потому, что не может не писать, это своеобразный литературный зуд, и уже второстепенно (третьестепенно и т. д.) встает вопрос о том, какой гонорар и где он за свое сочинение получит.

Копирайтер работает с заказными произведениями, и разница между ним и литератором очевидна. Но сие пояснение привожу именно для того, чтобы продемонстрировать, во-первых, что и у копирайтера, и у технического писателя (а также всех тех, кто выполняет производственные задания, осуществляет технические задания) нередко бывает творческий кризис, как у людей, подпадающих под основное определение создателей новой вещи. И, во-вторых, затем, чтобы показать, что для технических специалистов и копирайтеров (рерайтеров, компиляторов и др.) не менее важно максимально скоро локализовать творческий кризис с тем, чтобы зарабатывать деньги.

Еще одной из причин творческого кризиса может стать интенсивная работа в течение продолжительного времени. Возможно, вы просто «перегорели» на работе, уделяя ей слишком много времени. Если нет рабочего графика, работать можно в течение суток. Если творческий кризис вызван этой причиной, то стоит снизить темп или дать себе отдых.

После небольшого отпуска вновь появится непреодолимое желание творить (писать).

Творческий кризис могут вызвать и проблемы в семье или другие жизненные неприятности, которых лишь по собственному желанию не избежать. Но это не страшно, ведь людям с опытом известно: одни события в жизни окрыляют, а другие, наоборот, порождают творческий кризис.

Замечено, что творческие кризисы чаще всего случаются в весенний или осенний периоды. Поэтому укрепляйте иммунитет в эти периоды года витаминами, чтобы авитаминоз не сказался «теткой с косой» в вашем непредсказуемом творчестве.

Перед работой займитесь самовнушением. Скажите себе, что сегодня сможете «свернуть горы» и справитесь с работой (ее частью) на любую тему.

Кроме того, не забывайте об ежедневных физических упражнениях – они помогут вам переключиться, насладиться жизнью и получить дополнительный заряд бодрости. Не стоит работать в ущерб общению с друзьями и родными – ведь общение с близкими людьми придаст вам новые силы. Периодически архиважно ставить перед собой новые цели.

Внимание, совет!

Пробуйте новое. Если появляется возможность, которая позволит больше времени заниматься тем, что по душе, говорите «да». Если появляется возможность, которая сулит больше денег, но меньше работы, которую вы хотите делать, говорите «нет».

Рассматриваемый генезис кризисных явлений на примере информации, донесенной до сего дня предками и литераторами, творившими в прошлых веках, позволяет установить, что кризис творчества может возникнуть не столько во время яростных на вас нападок (критиков или иных), сколько во время безмятежное, время самоуспокоения, спорного «почивания на лаврах» и купания в лучах славы.

Тут же на память приходит образ охотника из «Обыкновенного чуда» талантливейшего Евгения Шварца. Персонаж давно уже не занимается охотой, но «борется за свою славу» – пишет статьи и книги об охоте. Теоретизирует. И очень устает. «Что может быть утомительнее, чем бороться за свою славу?»

Вот именно такой тип людей, самоуспокоенных с определенного времени, наиболее подвержен кризису. Поэтому важно никогда не останавливаться и никогда не сдаваться.

Что касается нападок, то уместно не падать раньше выстрела и важно пережить самый пик критики, затем она – по естественным причинам – ослабевает. Люди, как известно, склонны «зацикливаться» на себе. И в скором времени им уже не до вас.

Внимание, совет!

Если вы чувствуете, что вполне овладели навыками, необходимыми для выполнения работы, стоит сменить курс и найти что-нибудь новое, что вы могли бы изучить, чтобы двигаться дальше. Нельзя быть довольным уровнем своего мастерства; заставляйте себя становиться учеником снова и снова. Писатель Ален де Боттон сказал: «Если вам не стыдно за то, кем вы были в прошлом году, вы плохо учились».

Работать без остановки – это замечательно, но может наступить момент, когда ваши силы иссякнут и вам нужно будет восполнить растраченную энергию. Лучший способ подзарядиться – взять отпуск или переменить занятия. Такой «ход конем» не будет являться самоуспокоением, а лишь позволит набраться впечатлений от мира и людей, которые сослужат в будущем новую «литературную службу» в вашем непредсказуемом творчестве.

Оказывается, большинство из нас довольно не уверенные в себе люди. Мы боимся своих амбиций и не реализовываем себя на 100 %. Из-за чего многие литераторы чувствуют себя несчастными. Именно им мне хотелось бы рассказать одну историю.

По окончании лицея молодой, но уже подающий надежды Александр Пушкин был определен на службу в Коллегию иностранных дел. Там довелось ему как-то встретиться со старым чиновником, долгие годы прослужившим в Коллегии, который рассказал молодому поэту удивительную историю, с ним приключившуюся.

В первые дни марта 1801 года чиновник дежурил ночью в Коллегии. Вдруг объявили, что идет государь, и в комнату вошел взволнованный Павел I. Он начал быстро и нервно диктовать чиновнику указ. Чиновник дрожащей рукой вывел: «Указ Его Императорского Величества». Неожиданно с его пера слетела клякса и капнула прямо на лист. Испуганный чиновник схватил новый лист и начал писать заново, а Павел продолжал быстро диктовать, не замечая заминки.

Чиновник до того растерялся, что прекратил писать вовсе и молча сидел, окончательно оробев. Наконец, император кончил диктовать и потребовал указ на подпись. Ни жив ни мертв, чиновник протянул царю лист с одним только заголовком.

– И что же государь? – в нетерпении спросил Пушкин.

Как выяснилось – ничего. Только «изволили ударить в рожу».

О чем же был этот указ, срочный, безотлагательный, продиктованный ночью, за несколько дней до смерти, спешно и взволнованно? Какой сюжет! Увы, сюжет получился не пушкинский, а гоголевский: чиновник не смог припомнить ни одного слова, до того был напуган.

Поэтому испуг в любой деятельности, особенно применительно к литературной, испуг соревнования, испуг от конкуренции, испуг от критики, испуг от возможного посещения творческого кризиса – все сии испуги от лукавого.

1.3. Неприятные открытия про писателей

Общение в литературном сообществе порой становится проверкой отношений на прочность, а в самых печальных случаях, увы, – и причиной прекращения сотрудничества. Какие неприятные открытия о своих коллегах можно сделать и как свести конфликт к минимуму, вы узнаете в этом разделе.

Неприятное открытие, сделанное мною за два году руководства секцией в Российском межрегиональном союзе писателей, насчитывающем, к слову, более 600 членов: литераторы, бывает, расслабляются по полной программе и затем либо отрицают любые представления о времени, мотивируя это сакральным «куда торопиться?», либо сами постоянно поторапливают, сверяются с хронометром, неприятно суетятся и с упреком поминутно восклицают: «Но мы же из-за тебя опаздываем в библиотеку! Скорее! Чего стоим?! Некогда отдыхать!»

Как с этим бороться? Если компания большая, есть смысл разделиться на тех, кто хочет неспешных действий, и тех, кто стремится «везде и все успеть», и взаимодействовать с группой единомышленников, договариваясь о встрече в определенный час в определенном месте. Если же вы собираетесь малой компанией, стоит завести разговор о том, что неплохо было бы найти золотую середину и взять за привычку планировать и утверждать темп работы, например, согласовывая его каждую неделю.

Неприятное открытие: с виду приличные «работники пера» на деле могут оказаться совершенно невозможными. Вы согласовываете редактуру в установленные сроки и обнаруживаете ошибки или отсутствие материала, коллега виновато прячет глаза и говорит: «Я забыл…»

Беспечность тормозит и серьезно нарушает общие планы.

Как бороться? Во-первых, своевременно проверять наличие всех текстов, правок, соблюдение обязательств по договорам (устным и письменным), зачитывая список вслух; во-вторых, заранее правильно расставлять задачи и выяснять, кто и за что отвечает, и напоминать об этом при каждом удобном случае. По сути, я говорю об азах управления как малым коллективом из трех человек, так и писательским полком.

Не менее раздражает обратная ситуация: литератор – педантичный приверженец асептии, идеального порядка и раскладывания «всего по своим полочкам» как в быту, так и в мыслях. Казалось бы, об этом можно только мечтать. Ан нет. Такой «коллега» опасен с другой стороны: он требует немедленно исправить собственные оплошности, вытравить все ошибки и страшно ругается, если кто-то не поддерживает его явно не своевременной инициативы.

Неприятное открытие связано с потреблением алкоголя: положительные отцы, примерные матери, обладатели малых и престижных премий, общественных наград, вырвавшись «на волю», вдруг начинают расслабляться «с запасом», «чтобы наверняка» и «за весь год». В итоге их приходится отговаривать от идеи забраться на самую высокую пальму, останавливать от ночных заплывов голышом, будить, чтобы не опоздали на конференцию.

Как бороться? Если уследить за пьющим не получилось – проявите сострадание. Бутылка воды и тюбик «Энтеросгеля» быстрее приведут перебравшего в чувство, а вас избавят от непрестанных жалоб на чудовищное похмелье. Если уследить чудом удалось, стоит мягко объяснить, что, пожалуй, восьмая рюмка на полупустой желудок – не лучшее решение и как минимум нужно закусывать колбаской, а как максимум – заканчивать с возлияниями и отправляться на прогулку – может, и вдохновение, задержавшись где-то по соседству, зайдет, наконец, к нему в душу.

Нередки ситуации, когда литератор, привыкший щебетать и порхать с вечеринки на вечеринку, с пленэра на пленэр, в одночасье вдруг обнаруживает в себе неспособность самостоятельно что-то сделать, ведь за него до этого все решали другие и предлагали уже сформированные, готовые идеи.

И вот он предлагает прогуляться, подышать свежим воздухом и, никого не слушая, начинает рассказывать свои истории, которые всем уже порядком поднадоели, ныть, что его недооценивают, хочет, чтобы ему одолжили «жилетку» и утешили, а еще лучше – похвалили. Объясняется это психологией личности. Писатель любит, когда о нем говорят, а более всего – хвалят. Редкий писатель способен круто развернуться против лести. Все понимая, он остается в ее власти.

Как бороться? Увы, побороть нытика невозможно. Терпение и утешение – лучшие друзья оказавшегося в компании «плакальщика». В конце концов именно это ему и нужно.

Внимание, важно!

В общем же смысле всегда уместно помнить, что не у всего и не у всех в этом мире есть цена. А значит, и оценить так или иначе могут только с большой долей неточности. Ведь цена – не достоинство, а критерий потребительской оценки в соотношении с другими качествами.

Используя такой подход и аргументацию, с большой долей вероятности удается «победить» кризис непризнания.

«Нытье о том, что недооценили», если это уже явно заметно, (вошло в привычку), прямо связано с завышенной самооценкой и самомнением о собственной значительности и, как следствие, неординарности. Что такое неординарность применительно к писательскому труду?

Неординарность – один из факторов, делающих нас теми, кто мы есть. Но часто то, что мы знаем о себе, – это то, кем мы не являемся. Мы обозначаем себя как «не то» или «не это».

Но самоидентификация на этом не заканчивается. Писательскую карьеру нельзя построить на том, чего мы не хотим. Нужно перейти от ощущения того, кем мы не являемся, к ощущению того, кто мы есть. Но для этого нужна решительность. Быть против чего-то – это просто. Но в чем ваше «за»? Задумывайтесь над этим почаще.

Наша главная проблема – это осознание того, что, пытаясь взять от жизни как можно больше, мы упускаем порой самое важное. Это осознание того, что сделать что-то позже далеко не всегда означает сделать это лучше. Когда мы оставляем все на потом, после тридцати на наши плечи ложится огромный груз: нам нужно в чем-то добиться успеха, завести семью и детей, купить квартиру, получить удовольствие от жизни или основать бизнес – и все это в очень сжатые сроки. Многие из этих задач просто нерешаемы; кроме того, после тридцати гораздо труднее одновременно заниматься литературой и налаживанием быта.

Отсюда вывод: все хорошо делать вовремя, гармонично и без «перекосов».

Неприятное открытие: многие литераторы, не сговариваясь, начинают суетиться и публиковать все подряд, благо возможности современных электронных устройств (гаджетов) вполне позволяют сие, а затем утыкаются в свои дисплеи, экраны, чтобы вдоволь насладиться иллюстрациями и комментариями на своей странице. Бывает, что на совместном обеде в заведениях с Wi-Fi разговор начинается с вопроса «Какой у вас пароль?» и возобновляется только после того, как все проверят почту или «запостят» статусы.

Как с этим бороться? Если вы вынуждены работать вместе (в том числе в соавторстве), договоритесь о пятиминутке (не более) проверки почты и «социальных сетей», а в особо экстремальных случаях введите правило края стола, когда все кладут свои телефоны на край стола во время обеда, и тот, кто первым потянется к своему, платит за всех. Такое «наказание рублем» обычно работает.

Или круто измените течение общего разговора.

Помните какую-нибудь задачу, взорвавшую ваш мозг? У меня такая была в школе и потом преследовала лет двадцать.

Из пункта A в пункт B одновременно выехали два автомобилиста. Первый проехал с постоянной скоростью весь путь. Второй проехал первую половину пути со скоростью 24 км/ ч, а вторую половину пути – со скоростью, на 16 км/ч выше скорости первого, в результате чего прибыл в пункт B одновременно с первым автомобилистом. Найдите скорость первого автомобиля.

Пусть ищут.

Помогите им супертворческой задачей, подобные «албанские» вопросы могут на время отвлечь как «нытика», так и неутомимого борца за свою славу. А значит, и отвлечь от самого кризиса, который иногда попросту надуман или даже «настоян» на спирту.

Уточните задачку: вы видели автомашину, которая сразу набирает скорость 24 км/ч, а потом едет-едет – и в одно мгновение полностью замирает? Нет? Значит, есть время разгона и время торможения, когда скорость не 24 к/ч? И нет никакой постоянной скорости? А как получают среднюю скорость? Это расстояние, деленное на время.

Пусть думают.

Я отказывался решать эту задачу в школе. И она кажется бесполезной сейчас. Но в условиях, когда конкретный литератор потрясен самим собою и выдуманным кризисом, «албанские» вопросы помогают. Это проверено на практике. Они увлекают его ум в сторону, противоположную той, откуда растут его «кризисный» страх и безнадега.

Так «думающих» провоцировал и таким образом проверял еще учитель «Вася в кубе» из бессмертной повести В.Ф. Тендрякова «Весенние перевертыши», которую, к слову, не мешало бы активно рекомендовать к прочтению школьникам.

1.4. Предвестники творческого кризиса

Поговорим о «среднем состоянии», или предвестниках творческого кризиса.

Кто не знает расхожего выражения «следовать с крейсерской скоростью»? Да что такое сама эта величина – крейсерская скорость? Кто-то скажет, что это та скорость эскадры, которую определяет самый тихоходный корабль, и… ошибется. На самом деле крейсерская скорость – это понятие относительное, понятие средней скорости. Но для пишущей братии оно кажется нереальным.

О каждом человеке, в том числе и о каждом из нас, можно судить по тому:

♦ как вы представляете себя;

♦ как вас представляют другие люди;

♦ какой вы есть на самом деле.

Человек, которому нравится думать, что он уже писатель, ибо есть основание – обладание медалями, выданными за большой вклад в литературу, – представляет себя иначе, чем окружающие его писатели, не совсем писатели и совсем не писатели. Для кого-то вы – «странный коллега» или «странный тип». Мы все представляем себя не так, как нас – окружающие.

С третьим представлением все еще сложнее. «На самом деле» существует, и оно похоже на то, как описана жизнь двух автомобилистов в задачке (предыдущий абзац). Это непостижимые уму миллиарды действий, связь и последовательность которых между собой не очевидны. Если писатель попытается увидеть все, что произойдет с ним хотя бы в течение секунды, он сойдет с ума. Внезапность… Внезапность с видения господина Воланда.

Творческий день такого литератора похож на набор несвязных транзакций: был занят – пришло много электронных писем, звонили и заходили люди, все чего-то хотели. Всем ответил, все сделал. А на вопрос «Как прошел день?» сказать нечего.

1.5. Не давайте кризису развиваться

Создавать историю – значит вычленять из общего хаоса миллиардов событий как минимум несколько обязательных элементов: героя, завязку, кульминацию и развязку.

Все успешные литераторы умеют рассказывать истории. То есть на вопрос «Как дела?» у них всегда есть интересная история. Только некоторые на этот риторический вопрос начинают «нудеть» о том, как именно обстоят у них дела. Я обычно и не слушаю даже, ибо совершенно очевидно, что для этого надо иметь глаза, а не уши. Визуально заметно по кислой мине состояние не столько дел, сколько делишек.

Но есть литераторы, которые, несомненно, умеют создавать истории. И в этом их прелесть.

Они могут продать современное искусство, и у них уже состоялась большая галерея имени себя.

Что можно перенять у таких активных и увлеченных людей, которые без труда могут собрать в одном кабаке много только что не знакомых им людей: художников, актеров, музыкантов, журналистов? Их коммуникативная мощь напоминает эпитафию на могиле Чарльза Шваба (о котором много писал Дейл Карнеги): «Он умел собрать вокруг себя людей, которые были умнее его самого».

Обычно многое заметно в деталях (мелочах), к примеру, тогда когда человек-писатель говорит о незначительных событиях. О них нормальный человек вообще ничего сказать не сможет, разве что промычит или пожмет плечами, а писатель или журналист вполне может «раздуть» историю.

И это отличительная профессиональная черта нашей братии. Половину выдумает. Половину возьмет из собственного опыта, но… задачу выполнит. В этом смысле он лучше кадрового военного; того учат, и иногда учат бесполезно, а этот (писатель) по своей воле, благой и непринужденной, ответственно строчит тексты из собственной головы. Причем подчас даже не думая о вознаграждении (это роднит его с преданным родине и правительству военным). Только пишущий выдает «на-гора» текстовые перлы для собственной славы, ему главное – выдать, а там хоть трава не расти: пусть ругают или хвалят, это не важно. А военный, как известно, подчиняется приказам сверху и без руководящей руки творить почти не способен. Это его беднит.

Хотя история государства Российского изобилует примерами, когда поэты служили в войсках, а «отставные» служаки становились поэтами, прозаиками и, в частности, мемуаристами.

Но я отвлекся. Описанную черту сочинять истории, их записывать, а затем перерабатывать в самостоятельные произведения искусства, которые уже не стыдно показать другим, надо признать уникальной и обязательной для пишущей братии вне зависимости от региона и страны проживания.

Внимание, пример!

Однажды я записал в своем дневнике: «Вышел на улицу покурить. Меня зацепил человек с бейджем, на котором значилось “Александр Мякинький”. Вот женится, и жена у него станет Мякинькая». Спустя пару лет из этой строки получился рассказ. Так любой человек может стать для писателя творческим вдохновением. А кто не хочет, чтобы о нем была сложена история?

Возможность выстроить литературный бизнес во многом строится на коммуникации, на умении задавать правильные вопросы и рассказывать истории. Кто это умеет, того все уже хорошо знают. А кто пишет только мемуары, на них и закончит. Разве вам интересны мемуары Александра Мякинького и его жены Мякинькой? Мне – нет.

Поэтому, чтобы не случалось частых приступов творческого кризиса от естественной в данном случае прохлады читательской рецепции, надо отодвигать свое эго на задний план. Не важно, что вам хочется написать о своем дедушке. Важно то, насколько ваш дедушка может быть интересен потенциальным читателям. Это действительно важно, если, конечно, вы не собираетесь погрязнуть в «самиздате» (издавать за свой счет, платить издательству за выпуск ваших «мемуаров», а затем ломать голову, как бы их широко распространить).