Текст книги "Феномен гносеофобии в церкви Ингрии. К 500-летию Реформации"

Повторимся. Говоря о церкви как элементе самоидентификации, мы обосновываем мнение, что человек ищет систему, в которой комфортно и безопасно. В результате, входя в общество «единомышленников» получает определенность, уверенность. Ну, так это происходит в любой религиозной организации – выбирайте любую, к примеру, православную традицию, она русским ближе всяких иных.

На проповедях в церкви Ингрии вы постоянно можете услышать о вашем грехе, отсюда возникает осознание чувства вины. Пасторат это умело использует. Раньше этому вовсе не учили в церкви Ингрии. Теперь же существует особый модуль «рост церкви», на котором студентов и пасторов (пасторские семинары) обучают именно таким приемам. Возбуждать чувство вины для всех. Это помогает управлять людьми, ведь управлять можно только виноватыми.

Впрочем, эта задача не оригинальна, и не является ноу-хау ЕЛЦИ, такова задача и потребность любой идеологии. Но сказанное еще подтверждает, что в церкви Ингрии вряд ли можно встретить некие особо одухотворенный коллектив или хотя бы людей, стремящихся к совершенству (в контексте жизни без греха). Скорее в точности до наоборот: концепция учения такова – грешите и кайтесь, и прощены будете, господь всех любит и всех простил, всем даст прощение, за вас умер Христос.

Как уже было отмечено в начале нашего повествования, мы не ищем проказы или ереси в учении. Противоречия нет. Мы показываем, что церковь Ингрии суть религиозное учреждение, задуманное людьми, управляемое людьми, и это управление далеко от безгрешности, как и все людское, но здесь в ЕЛЦИ даже не стремятся что-то к лучшему менять – «и так сойдет».

И, поскольку люди, представляющие пасторат и в общем смысле руководство церкви Ингрии, используют те же методы, что и любая иная идеология, то церковь Ингрии следует рассматривать как учреждение, созданное для управления людьми. Как заметил один высокопоставленный член этой «церкви», ЕЛЦИ это даже не церковь, это проект, причем проект коммерческий и плохо управляемый. Хотя и имеющий внешние (формальные) признаки церкви.

Не пора ли задуматься об этом людям в то время, когда вас начинают увлекать идеи стать новым ее членом? Мы не навязываем суждений. Пусть этот вопрос каждый для себя решает самостоятельно. Эта позиция наименее греховна, поскольку сегодня и без нас много разговоров о том, что «правильно» и «неправильно», но это все лишь фантазии, интерпретации, которые кому-то выгодны. Всегда ищите того, кому выгодно то или иное действо, – таков наш совет.

Если в этой теме обратимся к Слову, то и там увидим, что написано: Христос нигде не говорил, что его слова истинны. Он говорил: «Я есть истина». А это разные вещи. Если (нет, не поучать), а всего лишь внимательно читать Писание, то и тогда ясным незамутненным корпоративными интересами умом можно понять, что Волю Божию (а не Царство Божие) надо искать во всем. А как ее искать, если все время занят собственными планами? Это насущная проблема. И ее не обошли и в проекте церкви Ингрии.

3. Роль пастора

Не станем перефразировать суть книги «Пасторское богословие» К. Ф. В Валтера, ее каждый может освоить (или с нею ознакомиться) самостоятельно. Скажем лишь, что в этой книге (на данную тему есть и другие), на наш взгляд, наиболее четко очерчены ролевые особенности пасторской жизни, с ее задачами и практикой решения.

Какова должна быть роль священника. Может, не мне об этом судить, но мне кажется, что священник – это не учитель жизни, он в первую очередь слуга – Господа Бога и людей. Одна из главных его забот – создать пространство для встречи людей с Богом, чтобы они смогли открыть в себе божественную любовь и возродиться. Священник предстоит пред престолом и благодарит Бога за людей. А у нас часто священник – это пропагандист, рассказывающий, как жить. А откуда он это знает? Ниоткуда. Вот, говорят, священник учится, Евангелие читает, а где в Евангелие сказано, как жить? Нигде. Зато почему-то у всех есть очень развернутая концепция, что можно, а чего нельзя. И даже возникает много смешных моментов. Но не в этом дело, а в том, что на самом деле никто не знает, как нужно жить.

Если поговорить с пасторами церкви Ингрии, то окажется, что никто из них на самом деле достоверно не знает, как правильно жить. Человеческая цивилизация – череда парадигм-концепций – попыток найти этот способ. Принцип Тертуллиана, о котором мы вкратце говорили выше, гласит: «Люби Бога и делай, что хочешь». От любви греха не может произойти. Теоретически священнослужитель должен помочь обрести любовь. И если удается слышать, что в православной традиции священники не слуги, а скорее князьки, то в церкви Ингрии я видел другое. Здесь пастор не князек, по крайней мере это не проявляется открыто, но профессионально некомпетентный профан, помешанный на здоровом образе жизни и не желающий совершенствоваться. Не знаю – что лучше.

Наверное, лучше не искать путей посредников в формате религиозных организаций, потому, что после знакомства с церковью Ингрии остается одно разочарование. В юбилейный год 500-летия реформации церковь Ингрии не имеет серьезного будущего, это региональное «бомбоубежище» от сложностей жизни, ставящее барьеры на пути гармоничного развития человека. Вот почему они не любят (корректнее – относятся с опаской) тех, кто получил образования вне ее убогих стен. Отсюда в пасторате нет той святости, которая ожидается от священнослужителя, нет компетенций грамотного управления, но есть большие претензии на власть над прихожанами – управление ими, и страх конкуренции.

Человеку говорят, что надо любить, а он подсознательно понимает, хоть и не говорит, что любить кого-то, а может, и вообще никого он не может. Что ему делать? Показывать это нельзя. И так думает почти каждый прихожанин. Но в обществе, в приходе их много. Они объединены уже одной этой вносящей разлад в психологическое «спокойствие» личности проблемой. Это действительно великое объединительное начало – осознание греховности своей природы, умело подпитываемое пасторами церкви Ингрии под руководством А. Каукауппи.

Особенно они опасаются психологических знаний, которые способны вызвать сомнения в «безупречности» их теологического подхода.

К примеру, в формате психотерапии, как самопознания, человеку уместно спрашивать себя – кто я? Что я собой представляю? Пастор знает, что прихожанин ничего о себе не знает сам и совершенно не представляет, что в действительности с ним происходит, как будто живет в «матрице». Прихожане церкви Ингрии живут в матрице и понятия не имеют о реальном мире, им хорошо, безопасно, а тут приходит какой-то Кашкаров, предлагает задуматься. Это опасно.

После того, как начинаешь задуматься, возникают албанские вопросы, на которые не так – то просто ответить в церкви Ингрии, нет у них компетенций. В противовес этому организованная грамотным специалистом психотерапия состоит в том, чтобы выйти за границы «матрицы», увидеть себя и мир таким, какой он есть. Но для этого надой выйти из бомбоубежища. А зачем выходит, нас и тут за наши деньги неплохо кормят – и физической и духовной пищей – скажет оболваненный прихожанин церкви Ингрии.

Любви мешает эготипический ум. Давайте немного процитируем. К Коринфянам апостол Павел пишет: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит». Иными словами, любовь просто любит. И когда люди открывают в себе это знание, выходят из состояния «зажатости», появляется возможность увидеть это в себе, происходит некая трансформация.

В чем может быть польза таких религиозных организаций?

4. Польза религиозных организаций

Очевидно, в том, что и они несут в социуме некую положительную, хоть и небезупречную роль. А именно: то, что не могут сделать, достичь психологи в работе с людьми, ищущими любви, то теоретически может сделать церковь. Если может… И наоборот, многих людей такая структура как «религиозная организация церковь Ингрии на территории России» отталкивает из-за некомпетентности и ангажированности своих служителей, их «слепости» очевидного, осознанного отказа от совершенствования знания и в общем смысле гносеофобии. Они разочаровываются не только в церкви Ингрии, но и в русском лютеранстве вообще. И лютеранство теряет авторитет. Хорошо ли это, если предполагать, что церковь Ингрии, возглавляемая сейчас епископом А. Кугаппи помогает этому разочарованию?

Кто подсчитал огромные потери церкви и потери для веры от оттока людей, так или иначе разобравшихся предметно в махинациях церкви Ингрии и таких же, как она местячковых формирований? Это сотни и тысячи людей в год. Правда, надо признать, существует и миграционные процессы. Так в 2015 года двое высокопоставленных пасторов церкви Ингрии «осели» в резиденции православного Патриарха, сменив традицию быстро непринципиально, без всякого ущерба и для совести, и для примера их паствы, а на более низком уровне мы видим частые переходы из баптистов, харизматов в евангельские христиане, в ЕЛЦИ и другие деноминации. Отщепенцев этих везде принимают, везде же нужны новые члены и деньги в кассу прихода…

Апостол Павел сказал: что вынесено на свет, светом становится. Есть такие расхожие представления, что надо «наступить себе на горло», «взять себя в руки», но надо просто понять себя. Надо увидеть все дорожки, по которым идет эготипический ум, именно он создает состояния привязанности, одержимости, отвращения, желания, страха. Это надо все увидеть, то есть осветить. С тьмой бороться бесполезно – чем сильнее борьба, тем больше сопротивление, надо просто включить свет, и станет светло. Такова концепция и этой книги.

Люди, бывает, ищут новых отношений, человека, не говоря о каких-то меркантильных вещах. Кажется, что если найдут, то все разрешится лучшим образом. Но найдя, в конечном счете мы сами всегда разочаровываемся. Это справедливо и для церкви Ингрии и для любой деноминации. Ведь не секрет, что в церковь Ингрии многие ходят уже по привычке. В долгосрочной перспективе она не имеет развития. Ее главные задачи на 10–15 лет – сохранить хотя бы то количество прихожан, которое за счет естественной убили пожилых каждый год становится предметом серьезного рассмотрения на ежегодном Синоде церкви Ингрии – собрании ее высших управленческих кадров.

4.1. Почему прихожане иногда ошибаются?

Человеческие страдания – отличный проповедник. Намного красноречивее пастора Кугаппи. В страдании нет необходимости, его никто, кроме мазохистов не привлекает в жизнь свою, но это единственное, что может выбить человеческое эго из седла. Может, конечно, и ожесточить, и сломать, если эго будет слишком сильно сопротивляться, но все-таки страдание – самый эффективный проповедник. Психотерапевт Р. Зайцев ссылается на это, говоря, что, с одной стороны, рушится привычная картина мира, с другой – формируется пространство для пробуждения. Интересный для дискуссии образ есть в Откровении Иоанна Богослова. Христос говорит: «Се стою у двери и стучу, и кто услышит и отворит дверь, войду и буду с ним вечерять».

Но у людей проблема. Они читают эти строки, и не слышат, не видят. «Вера от слышания». Дома обычно никого нет. Чтобы это услышать, надо «вернуться домой».

А как это сделать на практике? Вариант – заняться самопознанием. Для этого не нужна церковь Ингрии.

Но как, если люди не готовы, отвыкли, им от этого только хуже становится. Обычно люди, даже неглупые, понимающие суть этих строк, занимаются не самопознанием, а самоанализом. Есть большая разница. Когда мы самоанализируемся, то выносим оценки, суждения, обвинения; либо отвергаем, осуждаем, либо оправдываем. И все это крайне субъективно.

4.2. Психологический ликбез

Если заниматься самопознанием правильно (чему не учат в церкви Ингрии), не следует ничего и никого осуждать, не оправдывать, не выдумывать, достаточно просто рассматривать ситуацию – какая она есть. Мы эффективно познаем себя во взаимоотношениях: с людьми, идеями, обстоятельствами. Взаимоотношения проявляют нас. Ежели хотите, проверьте себя сами на простом примере психологического ликбеза.

Когда кто-то рассказывает вам про свою жизнь, успехи – как приятно слушать про успехи других, да? Только что-то внутри начинает протестовать, эго зашевелилось. Но мы не выпускаем эго наружу – неприлично, будь оно неладно. Человек, размышляя в этом ключе, начинает, нехотя, понимать, видеть себя. Научиться видеть движения разума и мысли в себе – это и означает научиться освещать. А когда что-либо освещено, то оно теряет силу. Таков же и лейтмотив освещения коммерческого проекта религиозной организации «Евангелическо-лютеранская церковь Ингрии на территории России».

5. Обоснованные причины разочарования в Церкви Ингрии

Каковы наиболее общие причины (случаи) покидания лютеранской церкви на примере церкви Ингрии деятелей с высоким социальным статусом и IQ, ибо таких деятелей за относительно непродолжительную историю новейшего времени (с 1991) было относительно много. Неглупые вроде бы люди (по себе, возможно судить некорректно, но я так думаю) не могу сразу разобраться в ангажированности и бесперспективности для профессионала такого явления как ЦИ. Прозревают с опытом. Что является основным фактором «прозрения» – лонгитюдность общения в церкви Ингрии, следовательно, накопленный опыт, анализ которого не оставляет уже альтернатив для выводов и сомнений? Или есть иные, возможно, более значимые факторы? Почему они «не видны», не идентифицируются сразу (я лично не заметил сразу, и мне потребовалось общение, чтобы прийти к таким выводам)? Это умелая манипуляция пастората (значит, их обучаемость определенным методикам) или, возможно, личная глупость прихожанина, вступающего в общину?

Полагаем, что церковь (в общем смысле) нужна современному человеку для спасения от болезни индивидуализма, от постоянно увеличивающегося разрыва с другими и от атомизации гедонистического вектора развития современного общества. На ваш взгляд, в простом формате, как избежать вовлечения в церковь с признаками секты несведующему человеку? Кроме того, что он будет обращать внимание на методики вовлечения, главное – он должен иметь собственный «успешный тренд» развития (стержень, опыт, дающий автономию, самодостаточность, независимость) или что-то еще? Ведь как показывает практика, даже успешные и грамотные люди, приходят к ним добровольно. Многие, правда потом уходят. Тем интереснее представляет вопрос – что за причины надо нивелировать тому, кто волею случая близко подошел к такой общине и притягивается ею? Как дать рекомендации грамотным людям поостеречься подобного эксперимента.

Совершенно неудивительно, что разные люди, в разное время бывшие членами церкви Ингрии, не сговариваясь, сходятся в едином мнении относительно этого коммерческого проекта, приходят к идентичным выводам. Это косвенно подтверждает их научную состоятельность – не думаю, что разные люди, идущие каждый своим путем, да еще и на разных уровнях в социальных стратах, допускали одинаковые ошибки.

Рассмотрим основные причины, которые побуждают людей ранее «оболваненных» выходить из «проекта» с развесистым, «как клюква», названием Религиозная организация «Евангелическо-лютеранская церковь Ингрии на территории России». Вот эти причины.

а) Культурные. Русские люди тяготеют к православной культуре и на определенном этапе перестают себя культурно соотносить с лютеранством.

б) Эстетические. Стиль лютеранства в России – навязчивый китч, безвкусный, крикливый и назойливый. Таковы их гимны, витражи, живопись. Все это отчетливо видно со стороны. «Внутри» проекта сознание простого, не статусного участника замутнено, как в любой другой секте.

в) Литургические. Относительно низкий уровень проповеди, малочисленные службы, тоскливый чин. Только сейчас, спустя скоро 30 лет создается сборник гимнов непосредственно от церкви Ингрии. До это пользовались кем-то ранее созданным, переведенным, заимствованным. Низкий уровень проповеди можно прокомментировать следующим образом: 2–3 пастора из 40, с которыми мне так или иначе удавалось разговаривать и общаться хотя бы незначительное время (в том числе слушать их проповеди), действительно имеют некоторое призвание к составлению проповедей, цепляющих прихожан, заставляющих задуматься. Остальные – средний уровень, не более, чем формальный подход к сей важнейшей в литургической практике задаче. И это еще один камень в основание вывода о превалирующем непрофессионализме. А откуда профессионализм возьмется?

Пусть это будет авторское убеждение, но я действительно так думаю – ибо прошел практику в ЕЛЦИ. Я все это видел, и несу здесь ответственность за каждое слово. Это действительно пока непрофессиональный проект. Там все учатся на прихожанах – и пасторат в том числе. Такой вот рост церкви, в смысле продолжающееся образование. Может быть это и не критично (для кого – как, снова вернемся к тезису «оценка зависит от установки», ибо нам надо не клеймить, а размышлять), но надо прямо говорить об этом, не скрывая, не вешать на уши людям «сложные щи» и надувать щеки, а так и говорить – «мы учимся», и когда-нибудь, возможно, научимся, ибо нет предела совершенству. Так было бы честно. И такой подход снял бы многие «албанские» вопросы.

Следующий немаловажный пункт:

г) Невостребованность интеллекта со стороны руководства – нужны не «образованные», но «смиренные» – т. е. послушные. С этой позиции руководители проекта «ЕЛЦИ» сами себя ограничивают по существу и замыкают «круг». Отсюда вытекает и следствие – в частности пункт «В» – см. выше. Круг замкнулся. Но хотят ли они это увидеть. Наверное, увидеть это опять же можно только со стороны – вне проекта. Но к обоснованной корректной и разумной критике здесь не прислушиваются, ибо незачем.

д) Бесперспективность и разочарование в реформации вообще. Обоснованность этого пункта хорошо видна в историческом лонгитюде. Достаточно сделать экскурс в историю реформации, и мы увидим, как теряет приверженцев эта консистория в динамике веков и, особенно, последних десятилетий. Не хочется показаться невежливым, но ради фактов необходимо сказать: так проявляет себя только деградирующее учение. В принципе этот пункт также связан, пусть и косвенно, с позицией, раскрытой выше, в причинах и следствиях пункта «Г». Если серьезно рассмотреть эту гипотезу, то окажется, что следствия в конкретной ситуации закономерны вполне.

Почему бы образованному и ищущему контенту, гражданам не задуматься над вопросами – чего деятелям из ЕЛЦИ (и некоторых других деноминаций в «русском лютеранстве») удалось достичь в России после начала перестройки, когда был провозглашен путь на свободу в выборе пути? Где сотни тысяч прихожан и тысячи новых церквей (храмов)? Их нет.

Каков оригинальный интеллектуальный продукт церкви Ингрии?

Его нет. Мы не станем всерьез рассматривать вышедшую в начале 2017 года на деньги спонсоров и прихожан книжку избранных проповедей пастора М. Иванова, главного секретаря церкви Ингрии. Кроме того, что это не научная литература, она, как исключение, лишь подтверждает правило. Иванов учился в семинарии ЕЛЦИ, которая как ранее, так и сейчас, не является учреждением образования с достаточной авторитетностью. Почему в ТИЦИ нет своих докторов (присвоение А. Каукауппи звания доктора богословия не является научным, такие звания сегодня присваивают «общественные академии», это хорошо известно – в этом контексте мы имеем виду признанные в научном сообществе научные звания в области философии и теологии), нет ни одного научного проекта – конференции, симпозиума, нет теологов, нет даже годных переводчиков?

Два-три человека с научной степенью, признанной ВАК РФ – среди пастората в общем количестве пасторов ЕЛЦИ просто количественно теряются. В свое время семинарией руководил доктор философских наук, но и он покинул этот пост после внутренних разногласий. Кому выгодна сложившаяся ситуация и отсутствие всего этого, важнейшего для профессионального развития теологического института, наполнения? Это важнейший вопрос – КОМУ ВЫГОДНО?

Почему в церкви, провозглашающей принцип «sola scr.» (только Слово) нет ни одного грамотного библеиста, нет вовсе оригинальной теологической литературы, лишь переводы и перепечатки? Это легко проверить – действительно нет. А откуда оно появиться с таким подходом к организации религиозного учреждения? Все это для его руководителей «не важно». Это, их организация, и их право. Но нам никто не мешает анализировать албанский вопрос – почему так.

Автор этой книги лично неоднократно пытался выйти со своими корректными соображениями, вопросами, и предложениями к руководству проекта ЕЛЦИ. У меня есть основание полагать, что «досточтимый епископ» проекта «церковь Ингрии» ознакомился с ними. Но отвечать нечем. На манер известного пассажа «собака умная от того, что молчит». Да, это тоже позиция. Оставим ее.

Итак, многие люди, близко познакомившись с руководством ЕЛЦИ, с организационными и профессиональными «ляпами», которым и в качестве рефлексии не выделяют внимания потому как оно «не важно», уходят из этой «церкви». Почему прозрение приходит поэтапно? На первых порах действует демагогические технологии, которые не сразу становятся ясными. Но это стихийно – этому не учат, по крайней мере не учили раньше. Сейчас, в рамках различных «миссионерских стратегий» возможно «технологиям роста церкви» начали учить, доподлинно это не ясно. Многие образованные люди давно разочаровались в церкви Ингрии, ходят в силу привыкания, инертности поведения. Да и дефилировать людям в возрасте, обнажая собственную несостоятельность и показывая всему «обществу» поиск «нового места» уже трудновато. А для некоторых – невозможно.